Страница:
– Да, мистер Мэнгроув, достаточно. Пожалуйста, пройдемте со мной. Мне хотелось бы совершить пятиминутную прогулку по вашему предприятию.
После такого вступления она направилась к двери и вышла в длинный коридор, по обе стороны которого располагались небольшие комнаты, где сидели женщины среднего возраста.
– Думаю, вы намеренно нанимаете людей, которым перевалило за сорок. Их дети выросли, и им требуется финансовая поддержка, поэтому матери работают не покладая рук, чтобы получить возможность обучать своих мальчиков и девочек в колледжах. Скажите, что вы сейчас видите, мистер Мэнгроув?
– Гм… Женщин, которые заняты выполнением своих обязанностей.
– А еще?
– Больше ничего. Может, я что-то упустил?
– Вот именно, – строго произнесла Эмили и взглянула на часы. – Вы совсем забыли о продуктивности их работы. Смотрите, плечи женщин опущены, сами они выглядят вяло и… как-то безжизненно. Сколько на их столах пакетиков конфет и напитков? Внимательно посмотрите на своих работниц. Сколько из них способны сбросить лишние десять-пятнадцать фунтов? Извините за грубость, мистер Мэнгроув, у вас здесь масса свиноматок… Я имею полное право употребить это слово, потому что недавно сама выглядела так же. После моего ухода настоятельно советую еще раз пройти по всем кабинетам и прочувствовать ситуацию. Кстати, у меня есть несколько прекрасных упражнений, которые помогут уменьшить вашу талию минимум на три дюйма.
Бросив взгляд на часы, миссис Торн повернулась и направилась назад.
– У нас существует программа с названием «Коррекция фигуры в обеденный перерыв» («Фитнесс-класс»). Мы устанавливаем наше оборудование и следим за его работой… Вы платите за аренду. Наши цены неконкурентоспособны по простой причине – у нас нет таковых, то есть конкурентов. Мы гарантируем подъем производительности труда на двадцать пять процентов через шесть месяцев или в течение этого времени. Мое оборудование может быть установлено за неделю, а вы в силах пустить его в ход примерно на протяжении десяти дней. Если вы согласны, вам придется представить нашу программу своим работницам. Все, время вышло. – Эмили вручила мужчине тонкий конверт. – Вы можете найти меня в отеле «Плаза». Я буду там до завтрашнего утра. Если не получится связаться со мной сегодня-завтра, позвоните мне в офис в Нью-Джерси. Кстати, заодно сможете узнать, как сбросить лишний вес и уменьшить талию на три дюйма. – Женщина вошла в приемную, высоко подняв голову, так как чувствовала, что мистер Мэнгроув следует за ней по пятам. – Спросите, сколько у нее лишних фунтов? – прошептала она и кивнула на секретаршу.
– Пожалуйста, подождите меня еще пару минут, – попросил мужчина, поворачиваясь к сидевшей за столом миловидной женщине. – Мисс Деверс, сколько у вас лишнего веса?
– Извините, мистер Мэнгроув, но не думаете ли вы, что это – нечто личное?
– Нет, – отрезал мужчина. – Пожалуйста, ответьте на вопрос. Я не желаю, чтобы вы вечно жевали эти карамельки и хрустели попкорном.
– Но вы сами меня угостили, мистер Мэнгроув, – обиделась мисс Деверс и, прикусив губу, тихо призналась:
– Шестнадцать фунтов. Эмили победно улыбнулась.
– Подождите, миссис Торн, у меня еще есть время.
– Но зато у меня его нет, мистер Мэнгроув. Было сказано о десяти минутах, а я человек слова. – Выходя из приемной, она услышала слова босса, который тихо выговаривал своей секретарше:
– Эти карамельки и кукуруза для посетителей, понятно вам?
Сев в лимузин, Эмили сбросила туфли и налила бокал вина, воспользовавшись баром в автомобиле. Она праздновала очередную победу: ей удалось заинтриговать и заполучить в свои сети уже шестую корпорацию. Нужно немного выждать и затем похвастаться всем остальным компаньонам и Бену. Они должны порадоваться за нее. Если шесть фирм заключат с ними сделку, их годовой доход увеличится на четыреста тысяч долларов. Ну, а при условии, что будет продаваться замороженная пища, сумма возрастет вдвое. Налив второй бокал, Эмили с наслаждением выпила вино и поинтересовалась у водителя, как далеко они от отеля.
– Восемь-десять минут… Все зависит от интенсивности движения.
– Отлично. Высадите меня здесь. Я хочу прогуляться.
Остановившись на тротуаре, миссис Торн с трудом подавила в себе желание раскинуть руки и закричать от переполнявших ее чувств. Вместо этого она одернула деловой пиджак и направилась к гостинице.
Добравшись до дверей отеля, женщина, широко улыбаясь, сделала книксен. Швейцар открыл рот от изумления.
– Не думаю, чтобы кто-то это сделал лучше меня, – засмеялась она. Проходившие мимо люди улыбались ей, радуясь ее счастью.
Через несколько часов миссис Торн отправилась домой. Предвкушение возвращения наполняло грудь сладким томлением. Эмили рисовала в своем воображении встречу после долгой разлуки, выражение лиц девочек и реакцию Бена. Боже, как их ей недоставало! Она жалела, что ни разу не позвонила, но тогда бы оказался испорчен эффект неожиданности. Эти шесть недель ей надо было провести в одиночестве, без чьей-либо поддержки. Сейчас, собрав чемоданы, женщина уже не чувствовала полной уверенности в правильности своего поступка, однако сделанного не воротишь.
Миссис Торн намеренно выбрала для возвращения час обеда, чтобы ее появление выглядело поторжественней. Вначале она хотела выехать рано утром и явиться на Слипи-Холлоу-роуд, когда подруги готовятся уйти на работу. Но ведь нужно купить подарки своим верным друзьям и, конечно, Бену.
Эмили взглянула на список дел, намеченных на сегодня. Прежде всего нужно позвонить Мэнгроуву и договориться об их встрече с Джексоном, затем забрать драгоценности, чековую книжку и кредитные карточки из сейфа внизу, выписаться из отеля, сообщить водителю лимузина об отъезде и назначить время; после этого отнести в холл на первом этаже сумки и чемоданы. Она прибудет домой примерно в шесть тридцать. Приготовления к ужину будут в самом разгаре. Боже, как ей не терпится увидеть подруг! Те станут требовать подробностей, будут охать и ахать насчет новой прически и лица. Может, не стоит упоминать об операции на молочных железах? На десерт Эмили вручит им подарки – изящные сумочки, и вновь насладится их охами-вздохами. После ужина можно выпить кофе и отправиться к Бену. Он посмотрит на нее, улыбнется и скажет: «Это не Эмили Торн, которую я знаю и люблю», а она сожмет его в объятиях и ответит: «Нет, это я». Они снимут одежду и отправятся в спальню, где медленно, с наслаждением займутся любовью. Все должно пройти просто замечательно; разве может случиться что-нибудь плохое в день святого Валентина, праздника влюбленных?
– Отлично! – воскликнула миссис Торн. – Я даже могу принять предложение руки и сердца.
Она взглянула на изящную коробку, где лежал подарок Бену и его сыну.
– А вы точно уверены, что мне следует высадить вас именно здесь?
– Абсолютно. Я прогуляюсь по дорожке. Выложите багаж у почтового ящика, с ним разберемся чуть-чуть позже. Это должен быть сюрприз. Если же они услышат шум мотора и увидят свет фар, ничего не получится.
Эмили вручила таксисту щедрые чаевые, хотя прекрасно знала, что в счет, подписанный ею раньше, уже включена премия.
Миссис Торн вернулась домой. Впервые за много лет у нее возникло чувство, что дом на Слипи-Холлоу-роуд действительно является ее семейным очагом. В нем ждала возвращения хозяйки дружная семья, а в пяти милях отсюда – любимый человек.
– Кто ищет, тот находит… «Ищите и обрящете…» – прошептала Эмили и затаила дыхание.
На улице было довольно холодно и темно. Она обратила внимание на шесть незнакомых машин, припаркованных на площадке возле дома. Что это значит? Ноги отказывались повиноваться. Женщина вздрогнула – новое кашемировое пальто совершенно не согревало. Может, в этом виноват страх, закравшийся в душу и леденящий сердце?
Над головой сверкали звезды, полумесяц освещал стоянку мертвенно-желтым светом. Горели фонари, и все предметы отбрасывали длинные странные тени, создавая ощущение нереальности происходящего. Кусты с нависшими снежными шапками казались голубыми чудовищами, восставшими из небытия для защиты зла.
Эмили, маневрируя между машинами, направилась к дому. Ее охватила бешеная злоба, когда каблук неожиданно подвернулся. Так и есть! Она испортила новые туфли. Руки в кожаных перчатках непроизвольно сжались в кулаки. Это ее дом!
Что там, черт побери, происходит? Поискав взглядом свою машину, женщина заметила, что следом за «Фордом» стоят три автомобиля, полностью блокируя выезд. Как же ей добраться до Бена? Эмили также не могла взять одну из машин подруг, потому что те тоже оказались зажаты чужими автомобилями.
Что-то здесь не так… Не так или с ней, или внутри хорошо освещенного дома. Миссис Торн давно не испытывала такого гнева. Наверное, с того дня, как получила уничтожающее письмо-приговор от Яна. И сейчас, как и тогда, она чувствовала себя выброшенной за борт.
Обойдя здание, Эмили направилась к заднему крыльцу и поднялась к кухонной двери. Заглянув через стекло, женщина увидела ненакрытый стол и ужаснейший беспорядок. Должно быть, они ели в столовой, что выходило за рамки принятых норм поведения. Жильцы никогда не обедали и не ужинали в этой комнате, даже по праздникам. Не открывая дверь на кухню, миссис Торн обошла дом. Ей хотелось убедиться в правильности своего предположения. Заглянув в окно, она затаила дыхание, увидев незнакомые лица. Мужчины! Семь человек! За столом удивительный порядок – мальчик, девочка, мальчик, девочка… Они ели, смеялись и шутили. Индейка уже почти съедена, остались одни кости. Ага, вечеринка в день святого Валентина… В ее доме!
Все женщины одеты в лучшие наряды, их кавалеры – в строгих костюмах. Симпатичные парни, все в белых рубашках. Эмили покачнулась и закрыла глаза. Сделав над собою усилие, она приоткрыла веки и увидела, что мужчина, сидевший рядом с Хелен Демстер, поцеловал ее в щеку.
Миссис Торн едва не задохнулась: Хелен, мужененавистница и девственница, как она сама утверждала, игриво улыбнулась. Ее сестра рассмеялась, все присоединились к ней. Близнец мужчины, посягнувшего на Хелен, шепнул что-то на ухо Роуз. «О, Боже!» – выдохнула Эмили.
Прислонившись к дереву, она не отрывала глаз от окон столовой. Теперь ей стало понятно, почему у нее неожиданно возник приступ головокружения: у нее не двоилось в глазах, ибо мужчины оказались двойниками и, что вполне возможно, являлись членами Ассоциации близнецов, как и сестры Демстер. Единственным, не имевшим «копии», являлся седьмой мужчина, сидевший рядом с Зоей, у которой лицо сияло от счастья. Если войти сейчас, можно все испортить. Ладно, ничего, хотя эта маленькая вечеринка испортила ей настроение. Кстати, на пороге собственного дома.
Эмили ощутила укол ревности в груди и холодок в душе. Там, за окнами, тепло и уютно. Остатки обеда выглядят так аппетитно! Женщина поняла, что буквально умирает от голода. Жильцы решили повеселиться, и в их планы возвращение хозяйки никак не входило. Что ж, они имеют полное право принимать собственные решения и по-своему устраивать свою судьбу. Все казались довольными и счастливыми.
У миссис Торн неожиданно появилось чувство, что ее просто-напросто предали. Она им не нужна. Прямо сейчас она ворвется в дом – заметьте, в собственный дом! – и выставит всех на мороз. Эмили тут же покраснела, устыдившись столь нехорошей мысли.
Она вернулась к почтовому ящику. Взглянув на чемоданы и коробки с подарками, женщина со злостью принялась расшвыривать их вдоль дороги. Черт возьми, у нее даже нет возможности сесть в собственную машину и обогреться, так как ключи находятся в доме.
Ощутив новый приступ бешенства, миссис Торн направилась к дому соседа. Мастерсоны, пожилая пара, никогда не выходили на улицу с наступлением темноты. Может, хоть они дадут ей свою машину, чтобы добраться до Джексона. Много лет подряд Эмили делилась с ними семенами цветов и овощами из сада. Они в какой-то степени должны ей и, очевидно, позволят воспользоваться автомобилем.
Миссис Торн, обойдя дом соседей, постучала в дверь кухни. Мастерсоны ужинали. Харви поднялся и, подойдя к окну, поинтересовался:
– Кто там?
– Это Эмили Торн, Харви. Могу я поговорить с вами?
– О, Эмили, как мы рады видеть вас. Проходите, проходите… Не желаете поужинать с нами?
– Нет, нет, спасибо. Мне хотелось бы попросить вас об одолжении, Харви. Моя машина не заводится, то есть я не могу в нее попасть… Разрешите мне воспользоваться вашим автомобилем. Обещаю обращаться с ним аккуратно.
– Если заправите ее, – хитро прищурился мужчина.
– Что-нибудь случилось, Эмили? – медленно, словно нехотя, спросила Эвелин. Она все делала таким образом. Как объяснял ее муж, жена – южанка, а там у всех привычка не торопиться.
– Да нет, все хорошо. Наверное, сел аккумулятор или что-то еще. Завтра я ее починю.
– Этот ваш красавчик муж подарил вам что-нибудь на день святого Валентина? – с улыбкой спросила Эвелин. – Харви преподнес… Он никогда не забывает обо мне.
У миссис Торн потемнело в глазах.
– Конечно, мне подарили очень миленькую вещицу, – солгала она. Мастерсонам не нужно было говорить, что Ян бросил ее несколько лет назад, потому что эта семейная чета обладала феноменальной забывчивостью.
– Вот ключи, Эмили. Будь осторожна: коробка передач иногда заедает. Машину вернешь завтра. А мы еще немного посидим, а потом отправимся в постель и перед сном поболтаем о добрых старых временах… Если надумаешь возвратить автомобиль сегодня, то собьешь нам весь настрой, – весело произнес мужчина и заговорщицки подмигнул. Эмили подмигнула в ответ и вышла на улицу.
Спустя минут двадцать она поставила машину на стоянку возле дома Джексона. Его автомобиль находился на отведенном ему месте. Значит, Бен никуда не уехал. Но тут же на лицо миссис Торн набежало облачко досады: машина, стоящая рядом с его, показалась ей незнакомой. Впрочем, ничего страшного. Просто кто-то решил воспользоваться свободным местом.
Ключи от дома Джексона Эмили крепко сжимала в ладони. А что, если у Бена кто-нибудь есть? Лучше, наверное, позвонить. «Эмили, прошу тебя, не стесняйся, пользуйся ключом в любое время дня и ночи», – часто повторял ей мужчина, и эти слова навечно врезались в память женщины.
Миссис Торн вновь взглянула на машину, припаркованную рядом с автомобилем Бена. Ярко-красная спортивная модель… Скорее всего, «Мазда». Такую технику обычно предпочитают молодые. Что делать? Она, оказывается, забыла подарок для Джексона и его сына. Теперь он лежал где-то в чемодане, брошенном на дороге.
Эмили вернулась в машину Мастерсонов. Запутавшись в пальто, несчастная, всеми покинутая женщина хмурилась и дрожала, но никак не могла завести двигатель и включить печку.
А может, провести ночь в отеле и никому не портить настроения? Обидно, что ее никто не ждал, но зачем омрачать веселье подругам? «Ты же не знаешь, испортишь им вечеринку или нет, – вмешался внутренний голос. – А впрочем… Те мужчины не знакомы с тобой, поэтому и для них, и для тебя будет трудно завязать разговор и поддерживать его, да и девочки смутятся, почувствуют себя не в своей тарелке… С другой стороны, с какой стати ехать в отель, если в твоем доме кто-то веселится без тебя? Тебе казалось, что в твое отсутствие ничего не должно измениться? Очевидно, произошло нечто необычное. У девочек появились друзья, веселящиеся сейчас в твоем доме. Вообще-то это и их дом, потому что они платят ренту, а она дает им право на вечеринки. Ты ведь сама сказала своим жильцам об этом. Если ты сейчас войдешь в свое родное гнездо, то почувствуешь себя пятым колесом в телеге. Черт! Сколько ты еще собираешься сидеть здесь и мерзнуть?! Позвони Бену или войди в его дом, пользуясь ключом. Или лучше поехать домой и попытаться проникнуть в спальню через кухню?»
Эмили вышла из чужой машины и решительно направилась к крыльцу Джексона. Сунув ключ в карман, она нажала на кнопку звонка.
Когда дверь открылась, у миссис Торн мелькнула странная мысль: «И я когда-то была молодой и тоже носила хвостик… Даже не помню, чтобы моя кожа славилась такой чистотой и не требовала макияжа… Нужно срочно что-то сказать…» Эмили натянуто улыбнулась:
– Извините, кажется, я не туда попала. Мне нужна квартира 2112.
– А это 2121. Заблудились? То, что вы ищете, через три квартала. Улица одна и та же, да еще вдобавок делает круг… Вам кажется, что вы проехали эти кварталы, а на самом деле вернулись обратно.
– Ага… Понятно… – пробормотала миссис Торн, спускаясь по лестнице. Она слышала, как Бен спросил: «Кто там, Мелани?» Ага, ее зовут Мелани… Женщина ответила: «Ищут 2112».
Эмили бросилась к машине Мастерсонов. Ей хотелось плакать, но слезы высохли. «Счастливого тебе дня святого Валентина, – горько произнесла она, включая зажигание и фары. – Ты им больше не нужна, Эмили. Твои подруги решили устроить свою личную жизнь… Вообще-то эта мысль появилась у меня после подглядывания в окна… Ах, да! Еще эта милая юная особа, открывшая дверь…»
Мужчины! Миссис Торн их ненавидела! Они являются для нее источником всех несчастий.
Впереди – долгая ночь. Миссис Торн прекрасно понимала, что ни за что не уснет.
Сжавшись в комок, она кусала губы, когда из столовой доносился очередной взрыв хохота. Конечно, можно одеться, спуститься вниз, сесть на пол и послушать смешные истории. Это в том случае, если она захочет.
Но Эмили не сделает ничего подобного.
Женщина устроила для себя самое настоящее самоистязание, отдаваясь во власть воспоминаний. Время от времени до нее доносился смех. Она хотела быть с ними, разделить их веселье, а на самом деле… Приходится лежать в постели, прячась от гостей. Кстати, исключительно по собственному желанию.
Бен… Нет, о нем лучше не думать.
Эмили перекатилась с одного края постели на другой, взбила подушки, расправила сбившиеся простыни, потерла глаза – бесполезно, сон и не думал приходить к ней. Так проходили часы. В двенадцать тридцать она услышала шаги в коридоре. Под окнами загудели моторы отъезжавших машин. Итак, вечеринка завершилась. День святого Валентина закончился. Дом затих, приготовился к ночи.
Миссис Торн продолжала думать о прошлом, настоящем и будущем. Когда часы показали 4:30, она встала, надела трико и теплые тапочки. С какой стати ей мерзнуть? Пускай лучше жильцы попотеют под своими одеялами. Женщина с тайным злорадством повернула ручку регулятора обогревателя до восьмидесяти градусов.
Спускаясь по лестнице, она остановилась на последней ступеньке и огляделась. Обеденный стол завален грязной посудой. Посреди этого беспорядка красовались обглоданные остатки праздничной индейки. Лунный свет придавал знакомым предметам странные причудливые очертания.
Войдя в кухню, миссис Торн затряслась от ярости. Черт побери! Везде валялись кастрюли и сковороды. Они даже не удосужились залить их водой. На столе – винные бутылки, стаканы, закуска, грязные пепельницы, серебряные столовые приборы. Эмили даже не смогла найти чистого свободного местечка для своей кофейной чашки. Кофеварка оказалась грязной, кофейные гранулы все еще находились в нержавеющем стальном резервуаре: светилась красная лампочка. Запах горелого напитка заполнял комнату. Так и до пожара недалеко! Господи, какие идиотки! Даже удивительно. Ну, два-три дурака, но чтобы все семеро?! Ах, вот еще что! Плита-то тоже не выключена.
Как только они могли так поступить?! Эмили не успела подумать о последствиях, как ее руки схватили первый попавшийся предмет с кухонного стола – это оказалась бутылка – и швырнули о стену. Следом последовало все остальное – все, что находилось на полированной столешнице. Нажав кнопку сигнализации, она с каким-то удовольствием вслушивалась в дикие пронзительные вопли, разносившиеся по комнатам. Это разбудит всех жильцов, даже сестер Демстер, что спят в помещении над гаражом. Секундой позже зазвонил телефон – полиция.
– Извините, это Эмили Торн. Я нажала кнопку по ошибке. Кодовое слово «клиника»… Извините еще раз, – произнесла хозяйка и положила трубку.
Через три минуты все жильцы стояли на кухне, хлопая от растерянности глазами, а близняшки Демстер ломились в заднюю дверь. Они, сонно и плохо соображая, смотрели на миссис Торн.
– Эмили!
– Вымойте кухню. Немедленно! Вы оставили кофейник и плиту включенными… Ваши гости загородили мою машину, а мне нужно было ею воспользоваться. Пришлось просит тачку у Мастерсонов. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но это мой дом, не правда ли? – Женщина настолько рассвирепела, что ее начало трясти. Пора уходить отсюда, иначе с ее уст сорвется нечто такое, о чем потом придется горько пожалеть. Резко повернувшись, миссис Торн отправилась наверх.
Сев на пол около батареи, она принялась бессовестно подслушивать, совершенно не чувствуя угрызений совести. На кухне шумела вода, гремела посуда, звенели столовые серебряные приборы… Эмили сосредоточенно грызла ноготь большого пальца.
Так ведут себя дети, когда обидятся на взрослых, отказавших им в игрушке или конфетах. Ну и пусть, ей все равно. Она не собирается вновь переживать кошмар, в пучину которого ее вверг Ян. Такого с ней больше не случится. Эмили избавится от них раньше, чем они от нее. Предательство – один из семи смертных грехов и, очевидно, самый тяжкий.
«И все потому, что тебя не пригласили на вечеринку? – заговорил внутренний голос. – Как же они могли это сделать, если ты даже не сказала об истинной цели своей поездки и о сроке возвращения? Твои подруги платят за жилье… Следовательно, у них есть определенные права. Ты же им сама сказала: «Можете развлекаться». Почему мешаешь их счастью? Ведь любой женщине нужен мужчина. Именно ради этого люди рождаются на свет, не так ли? Ты, наверное, думала, что они должны остаток дней своих провести на Слипи-Холлоу-роуд, играя в бойскаутов?»
«Да, да, именно так я и хотела, – отозвалась сама Эмили, вступая в дискуссию с внутренним голосом. – Я мечтала иметь друзей, семью, делиться секретами, бедами и горестями… Это особенно необходимо, когда человек живет в раздоре с миром и судьбой. Мы так хорошо ладили, дела шли превосходно, будущее обеспечено… И вот…»
«И что «вот»? – возмутился внутренний голос. – Разве человеку нужна только уверенность в завтрашнем дне и работа? А как же личная жизнь? Жизнь, разделенная с тем, кто любит тебя? Любовь! Что в этом плохого? Нельзя командовать другими и совершенно непозволительно говорить, что люди могут или не могут делать в личной сфере. Это же вечеринка, Эмили, устроенная в Валентинов день! Если бы ты не уехала, то сидела бы вместе с ними рядом с Беном. Ты уехала, сделав свой выбор. Поэтому нечего дуться, Эмили, проглоти горечь обиды… Жизнь продолжается – хочешь ты этого или не хочешь. Подумай, что тебе нужно от самой себя, остальных и самой жизни… Вспомни, как хорошо тебе было в компании этих женщин, не забывай и о том, что ты преуспела, стала богата и знаменита благодаря их помощи…»
«Бен…» – начала возражать Эмили, но осторожный стук в двери прервал ее внутренний диалог.
Неужели она заперлась? Взглянув на поднятый язычок предохранителя замка, женщина облегченно вздохнула.
– Эмили, это Лина. Я принесла тебе кофе. Эмили? Пожалуйста, открой дверь. Я знаю, ты расстроена… Может, поговорим?
Миссис Торн села на кровать и прижала колени к груди. Она почувствовала себя раненой птицей с подрезанными крыльями. Однажды у нее уже было подобное чувство, но тогда женщина ощущала себя усталой старой собакой. Эмили не знала, что хуже. На сердце – тоска и печаль.
«Прошлой ночью ты стояла и подсматривала за подругами, а сегодня прячешься в своей комнате, словно нашалившее и боящееся наказания дитя… – снова заговорил укоризненный внутренний голос. – О, Эмили, спустись вниз, объяснись, развейся, не оставляй камень на душе».
– Не могу, – прошептала она.
«Нет, можешь! Собери волю в кулак, иначе все зайдет слишком далеко, – умолял и упрашивал ее внутренний голос. – Ты способна это сделать. А у них есть право высказать свое собственное мнение…»
Миссис Торн причесалась и посмотрела на свое отражение в зеркале. Она совсем забыла о своей новой внешности. Что скрывается под ней?
Все женщины расселись вокруг кухонного стола. Перед ними стояли чашки с кофе. Стул, на котором обычно сидела Эмили, оказался свободен; кружка, стоящая напротив него, – пуста.
– Здесь, должно быть, проходила вечеринка, – спокойно произнесла миссис Торн.
– Да. Вообще-то мы праздновали не только Валентинов день. Зоя заключила сделку с огромной страховой компанией в Раритан-центр, а Марта – с химической корпорацией на Лидлсекс-Индистриал-парк… Бен должен был договориться с новой фирмой, открывшейся совсем недавно и расположившейся за Фудтауном. Когда он звонил, то сказал, что дело почти решено. Джексон обещал поужинать с нами, но к нему из Тампа приехала младшая сестра, студентка колледжа, и он повез ее и Теда за город, чтобы покататься на лыжах… Вечеринка проходила вполне благопристойно… У тебя, очевидно, сложилось о ней превратное впечатление, а зря, – устало объяснила Лина.
После такого вступления она направилась к двери и вышла в длинный коридор, по обе стороны которого располагались небольшие комнаты, где сидели женщины среднего возраста.
– Думаю, вы намеренно нанимаете людей, которым перевалило за сорок. Их дети выросли, и им требуется финансовая поддержка, поэтому матери работают не покладая рук, чтобы получить возможность обучать своих мальчиков и девочек в колледжах. Скажите, что вы сейчас видите, мистер Мэнгроув?
– Гм… Женщин, которые заняты выполнением своих обязанностей.
– А еще?
– Больше ничего. Может, я что-то упустил?
– Вот именно, – строго произнесла Эмили и взглянула на часы. – Вы совсем забыли о продуктивности их работы. Смотрите, плечи женщин опущены, сами они выглядят вяло и… как-то безжизненно. Сколько на их столах пакетиков конфет и напитков? Внимательно посмотрите на своих работниц. Сколько из них способны сбросить лишние десять-пятнадцать фунтов? Извините за грубость, мистер Мэнгроув, у вас здесь масса свиноматок… Я имею полное право употребить это слово, потому что недавно сама выглядела так же. После моего ухода настоятельно советую еще раз пройти по всем кабинетам и прочувствовать ситуацию. Кстати, у меня есть несколько прекрасных упражнений, которые помогут уменьшить вашу талию минимум на три дюйма.
Бросив взгляд на часы, миссис Торн повернулась и направилась назад.
– У нас существует программа с названием «Коррекция фигуры в обеденный перерыв» («Фитнесс-класс»). Мы устанавливаем наше оборудование и следим за его работой… Вы платите за аренду. Наши цены неконкурентоспособны по простой причине – у нас нет таковых, то есть конкурентов. Мы гарантируем подъем производительности труда на двадцать пять процентов через шесть месяцев или в течение этого времени. Мое оборудование может быть установлено за неделю, а вы в силах пустить его в ход примерно на протяжении десяти дней. Если вы согласны, вам придется представить нашу программу своим работницам. Все, время вышло. – Эмили вручила мужчине тонкий конверт. – Вы можете найти меня в отеле «Плаза». Я буду там до завтрашнего утра. Если не получится связаться со мной сегодня-завтра, позвоните мне в офис в Нью-Джерси. Кстати, заодно сможете узнать, как сбросить лишний вес и уменьшить талию на три дюйма. – Женщина вошла в приемную, высоко подняв голову, так как чувствовала, что мистер Мэнгроув следует за ней по пятам. – Спросите, сколько у нее лишних фунтов? – прошептала она и кивнула на секретаршу.
– Пожалуйста, подождите меня еще пару минут, – попросил мужчина, поворачиваясь к сидевшей за столом миловидной женщине. – Мисс Деверс, сколько у вас лишнего веса?
– Извините, мистер Мэнгроув, но не думаете ли вы, что это – нечто личное?
– Нет, – отрезал мужчина. – Пожалуйста, ответьте на вопрос. Я не желаю, чтобы вы вечно жевали эти карамельки и хрустели попкорном.
– Но вы сами меня угостили, мистер Мэнгроув, – обиделась мисс Деверс и, прикусив губу, тихо призналась:
– Шестнадцать фунтов. Эмили победно улыбнулась.
– Подождите, миссис Торн, у меня еще есть время.
– Но зато у меня его нет, мистер Мэнгроув. Было сказано о десяти минутах, а я человек слова. – Выходя из приемной, она услышала слова босса, который тихо выговаривал своей секретарше:
– Эти карамельки и кукуруза для посетителей, понятно вам?
Сев в лимузин, Эмили сбросила туфли и налила бокал вина, воспользовавшись баром в автомобиле. Она праздновала очередную победу: ей удалось заинтриговать и заполучить в свои сети уже шестую корпорацию. Нужно немного выждать и затем похвастаться всем остальным компаньонам и Бену. Они должны порадоваться за нее. Если шесть фирм заключат с ними сделку, их годовой доход увеличится на четыреста тысяч долларов. Ну, а при условии, что будет продаваться замороженная пища, сумма возрастет вдвое. Налив второй бокал, Эмили с наслаждением выпила вино и поинтересовалась у водителя, как далеко они от отеля.
– Восемь-десять минут… Все зависит от интенсивности движения.
– Отлично. Высадите меня здесь. Я хочу прогуляться.
Остановившись на тротуаре, миссис Торн с трудом подавила в себе желание раскинуть руки и закричать от переполнявших ее чувств. Вместо этого она одернула деловой пиджак и направилась к гостинице.
Добравшись до дверей отеля, женщина, широко улыбаясь, сделала книксен. Швейцар открыл рот от изумления.
– Не думаю, чтобы кто-то это сделал лучше меня, – засмеялась она. Проходившие мимо люди улыбались ей, радуясь ее счастью.
Через несколько часов миссис Торн отправилась домой. Предвкушение возвращения наполняло грудь сладким томлением. Эмили рисовала в своем воображении встречу после долгой разлуки, выражение лиц девочек и реакцию Бена. Боже, как их ей недоставало! Она жалела, что ни разу не позвонила, но тогда бы оказался испорчен эффект неожиданности. Эти шесть недель ей надо было провести в одиночестве, без чьей-либо поддержки. Сейчас, собрав чемоданы, женщина уже не чувствовала полной уверенности в правильности своего поступка, однако сделанного не воротишь.
Миссис Торн намеренно выбрала для возвращения час обеда, чтобы ее появление выглядело поторжественней. Вначале она хотела выехать рано утром и явиться на Слипи-Холлоу-роуд, когда подруги готовятся уйти на работу. Но ведь нужно купить подарки своим верным друзьям и, конечно, Бену.
Эмили взглянула на список дел, намеченных на сегодня. Прежде всего нужно позвонить Мэнгроуву и договориться об их встрече с Джексоном, затем забрать драгоценности, чековую книжку и кредитные карточки из сейфа внизу, выписаться из отеля, сообщить водителю лимузина об отъезде и назначить время; после этого отнести в холл на первом этаже сумки и чемоданы. Она прибудет домой примерно в шесть тридцать. Приготовления к ужину будут в самом разгаре. Боже, как ей не терпится увидеть подруг! Те станут требовать подробностей, будут охать и ахать насчет новой прически и лица. Может, не стоит упоминать об операции на молочных железах? На десерт Эмили вручит им подарки – изящные сумочки, и вновь насладится их охами-вздохами. После ужина можно выпить кофе и отправиться к Бену. Он посмотрит на нее, улыбнется и скажет: «Это не Эмили Торн, которую я знаю и люблю», а она сожмет его в объятиях и ответит: «Нет, это я». Они снимут одежду и отправятся в спальню, где медленно, с наслаждением займутся любовью. Все должно пройти просто замечательно; разве может случиться что-нибудь плохое в день святого Валентина, праздника влюбленных?
– Отлично! – воскликнула миссис Торн. – Я даже могу принять предложение руки и сердца.
Она взглянула на изящную коробку, где лежал подарок Бену и его сыну.
* * *
Водитель такси поинтересовался:– А вы точно уверены, что мне следует высадить вас именно здесь?
– Абсолютно. Я прогуляюсь по дорожке. Выложите багаж у почтового ящика, с ним разберемся чуть-чуть позже. Это должен быть сюрприз. Если же они услышат шум мотора и увидят свет фар, ничего не получится.
Эмили вручила таксисту щедрые чаевые, хотя прекрасно знала, что в счет, подписанный ею раньше, уже включена премия.
Миссис Торн вернулась домой. Впервые за много лет у нее возникло чувство, что дом на Слипи-Холлоу-роуд действительно является ее семейным очагом. В нем ждала возвращения хозяйки дружная семья, а в пяти милях отсюда – любимый человек.
– Кто ищет, тот находит… «Ищите и обрящете…» – прошептала Эмили и затаила дыхание.
На улице было довольно холодно и темно. Она обратила внимание на шесть незнакомых машин, припаркованных на площадке возле дома. Что это значит? Ноги отказывались повиноваться. Женщина вздрогнула – новое кашемировое пальто совершенно не согревало. Может, в этом виноват страх, закравшийся в душу и леденящий сердце?
Над головой сверкали звезды, полумесяц освещал стоянку мертвенно-желтым светом. Горели фонари, и все предметы отбрасывали длинные странные тени, создавая ощущение нереальности происходящего. Кусты с нависшими снежными шапками казались голубыми чудовищами, восставшими из небытия для защиты зла.
Эмили, маневрируя между машинами, направилась к дому. Ее охватила бешеная злоба, когда каблук неожиданно подвернулся. Так и есть! Она испортила новые туфли. Руки в кожаных перчатках непроизвольно сжались в кулаки. Это ее дом!
Что там, черт побери, происходит? Поискав взглядом свою машину, женщина заметила, что следом за «Фордом» стоят три автомобиля, полностью блокируя выезд. Как же ей добраться до Бена? Эмили также не могла взять одну из машин подруг, потому что те тоже оказались зажаты чужими автомобилями.
Что-то здесь не так… Не так или с ней, или внутри хорошо освещенного дома. Миссис Торн давно не испытывала такого гнева. Наверное, с того дня, как получила уничтожающее письмо-приговор от Яна. И сейчас, как и тогда, она чувствовала себя выброшенной за борт.
Обойдя здание, Эмили направилась к заднему крыльцу и поднялась к кухонной двери. Заглянув через стекло, женщина увидела ненакрытый стол и ужаснейший беспорядок. Должно быть, они ели в столовой, что выходило за рамки принятых норм поведения. Жильцы никогда не обедали и не ужинали в этой комнате, даже по праздникам. Не открывая дверь на кухню, миссис Торн обошла дом. Ей хотелось убедиться в правильности своего предположения. Заглянув в окно, она затаила дыхание, увидев незнакомые лица. Мужчины! Семь человек! За столом удивительный порядок – мальчик, девочка, мальчик, девочка… Они ели, смеялись и шутили. Индейка уже почти съедена, остались одни кости. Ага, вечеринка в день святого Валентина… В ее доме!
Все женщины одеты в лучшие наряды, их кавалеры – в строгих костюмах. Симпатичные парни, все в белых рубашках. Эмили покачнулась и закрыла глаза. Сделав над собою усилие, она приоткрыла веки и увидела, что мужчина, сидевший рядом с Хелен Демстер, поцеловал ее в щеку.
Миссис Торн едва не задохнулась: Хелен, мужененавистница и девственница, как она сама утверждала, игриво улыбнулась. Ее сестра рассмеялась, все присоединились к ней. Близнец мужчины, посягнувшего на Хелен, шепнул что-то на ухо Роуз. «О, Боже!» – выдохнула Эмили.
Прислонившись к дереву, она не отрывала глаз от окон столовой. Теперь ей стало понятно, почему у нее неожиданно возник приступ головокружения: у нее не двоилось в глазах, ибо мужчины оказались двойниками и, что вполне возможно, являлись членами Ассоциации близнецов, как и сестры Демстер. Единственным, не имевшим «копии», являлся седьмой мужчина, сидевший рядом с Зоей, у которой лицо сияло от счастья. Если войти сейчас, можно все испортить. Ладно, ничего, хотя эта маленькая вечеринка испортила ей настроение. Кстати, на пороге собственного дома.
Эмили ощутила укол ревности в груди и холодок в душе. Там, за окнами, тепло и уютно. Остатки обеда выглядят так аппетитно! Женщина поняла, что буквально умирает от голода. Жильцы решили повеселиться, и в их планы возвращение хозяйки никак не входило. Что ж, они имеют полное право принимать собственные решения и по-своему устраивать свою судьбу. Все казались довольными и счастливыми.
У миссис Торн неожиданно появилось чувство, что ее просто-напросто предали. Она им не нужна. Прямо сейчас она ворвется в дом – заметьте, в собственный дом! – и выставит всех на мороз. Эмили тут же покраснела, устыдившись столь нехорошей мысли.
Она вернулась к почтовому ящику. Взглянув на чемоданы и коробки с подарками, женщина со злостью принялась расшвыривать их вдоль дороги. Черт возьми, у нее даже нет возможности сесть в собственную машину и обогреться, так как ключи находятся в доме.
Ощутив новый приступ бешенства, миссис Торн направилась к дому соседа. Мастерсоны, пожилая пара, никогда не выходили на улицу с наступлением темноты. Может, хоть они дадут ей свою машину, чтобы добраться до Джексона. Много лет подряд Эмили делилась с ними семенами цветов и овощами из сада. Они в какой-то степени должны ей и, очевидно, позволят воспользоваться автомобилем.
Миссис Торн, обойдя дом соседей, постучала в дверь кухни. Мастерсоны ужинали. Харви поднялся и, подойдя к окну, поинтересовался:
– Кто там?
– Это Эмили Торн, Харви. Могу я поговорить с вами?
– О, Эмили, как мы рады видеть вас. Проходите, проходите… Не желаете поужинать с нами?
– Нет, нет, спасибо. Мне хотелось бы попросить вас об одолжении, Харви. Моя машина не заводится, то есть я не могу в нее попасть… Разрешите мне воспользоваться вашим автомобилем. Обещаю обращаться с ним аккуратно.
– Если заправите ее, – хитро прищурился мужчина.
– Что-нибудь случилось, Эмили? – медленно, словно нехотя, спросила Эвелин. Она все делала таким образом. Как объяснял ее муж, жена – южанка, а там у всех привычка не торопиться.
– Да нет, все хорошо. Наверное, сел аккумулятор или что-то еще. Завтра я ее починю.
– Этот ваш красавчик муж подарил вам что-нибудь на день святого Валентина? – с улыбкой спросила Эвелин. – Харви преподнес… Он никогда не забывает обо мне.
У миссис Торн потемнело в глазах.
– Конечно, мне подарили очень миленькую вещицу, – солгала она. Мастерсонам не нужно было говорить, что Ян бросил ее несколько лет назад, потому что эта семейная чета обладала феноменальной забывчивостью.
– Вот ключи, Эмили. Будь осторожна: коробка передач иногда заедает. Машину вернешь завтра. А мы еще немного посидим, а потом отправимся в постель и перед сном поболтаем о добрых старых временах… Если надумаешь возвратить автомобиль сегодня, то собьешь нам весь настрой, – весело произнес мужчина и заговорщицки подмигнул. Эмили подмигнула в ответ и вышла на улицу.
Спустя минут двадцать она поставила машину на стоянку возле дома Джексона. Его автомобиль находился на отведенном ему месте. Значит, Бен никуда не уехал. Но тут же на лицо миссис Торн набежало облачко досады: машина, стоящая рядом с его, показалась ей незнакомой. Впрочем, ничего страшного. Просто кто-то решил воспользоваться свободным местом.
Ключи от дома Джексона Эмили крепко сжимала в ладони. А что, если у Бена кто-нибудь есть? Лучше, наверное, позвонить. «Эмили, прошу тебя, не стесняйся, пользуйся ключом в любое время дня и ночи», – часто повторял ей мужчина, и эти слова навечно врезались в память женщины.
Миссис Торн вновь взглянула на машину, припаркованную рядом с автомобилем Бена. Ярко-красная спортивная модель… Скорее всего, «Мазда». Такую технику обычно предпочитают молодые. Что делать? Она, оказывается, забыла подарок для Джексона и его сына. Теперь он лежал где-то в чемодане, брошенном на дороге.
Эмили вернулась в машину Мастерсонов. Запутавшись в пальто, несчастная, всеми покинутая женщина хмурилась и дрожала, но никак не могла завести двигатель и включить печку.
А может, провести ночь в отеле и никому не портить настроения? Обидно, что ее никто не ждал, но зачем омрачать веселье подругам? «Ты же не знаешь, испортишь им вечеринку или нет, – вмешался внутренний голос. – А впрочем… Те мужчины не знакомы с тобой, поэтому и для них, и для тебя будет трудно завязать разговор и поддерживать его, да и девочки смутятся, почувствуют себя не в своей тарелке… С другой стороны, с какой стати ехать в отель, если в твоем доме кто-то веселится без тебя? Тебе казалось, что в твое отсутствие ничего не должно измениться? Очевидно, произошло нечто необычное. У девочек появились друзья, веселящиеся сейчас в твоем доме. Вообще-то это и их дом, потому что они платят ренту, а она дает им право на вечеринки. Ты ведь сама сказала своим жильцам об этом. Если ты сейчас войдешь в свое родное гнездо, то почувствуешь себя пятым колесом в телеге. Черт! Сколько ты еще собираешься сидеть здесь и мерзнуть?! Позвони Бену или войди в его дом, пользуясь ключом. Или лучше поехать домой и попытаться проникнуть в спальню через кухню?»
Эмили вышла из чужой машины и решительно направилась к крыльцу Джексона. Сунув ключ в карман, она нажала на кнопку звонка.
Когда дверь открылась, у миссис Торн мелькнула странная мысль: «И я когда-то была молодой и тоже носила хвостик… Даже не помню, чтобы моя кожа славилась такой чистотой и не требовала макияжа… Нужно срочно что-то сказать…» Эмили натянуто улыбнулась:
– Извините, кажется, я не туда попала. Мне нужна квартира 2112.
– А это 2121. Заблудились? То, что вы ищете, через три квартала. Улица одна и та же, да еще вдобавок делает круг… Вам кажется, что вы проехали эти кварталы, а на самом деле вернулись обратно.
– Ага… Понятно… – пробормотала миссис Торн, спускаясь по лестнице. Она слышала, как Бен спросил: «Кто там, Мелани?» Ага, ее зовут Мелани… Женщина ответила: «Ищут 2112».
Эмили бросилась к машине Мастерсонов. Ей хотелось плакать, но слезы высохли. «Счастливого тебе дня святого Валентина, – горько произнесла она, включая зажигание и фары. – Ты им больше не нужна, Эмили. Твои подруги решили устроить свою личную жизнь… Вообще-то эта мысль появилась у меня после подглядывания в окна… Ах, да! Еще эта милая юная особа, открывшая дверь…»
Мужчины! Миссис Торн их ненавидела! Они являются для нее источником всех несчастий.
* * *
Эмили медленно разделась и повесила свой новый костюм в шкаф. Ее взгляд упал на обувь. Зачем ей хранить эти туфли со сломанным каблуком? Женщина раздраженно швырнула их в мусорное ведро. Умывшись и почистив зубы, она набросила на себя ночную рубашку и легла.Впереди – долгая ночь. Миссис Торн прекрасно понимала, что ни за что не уснет.
Сжавшись в комок, она кусала губы, когда из столовой доносился очередной взрыв хохота. Конечно, можно одеться, спуститься вниз, сесть на пол и послушать смешные истории. Это в том случае, если она захочет.
Но Эмили не сделает ничего подобного.
Женщина устроила для себя самое настоящее самоистязание, отдаваясь во власть воспоминаний. Время от времени до нее доносился смех. Она хотела быть с ними, разделить их веселье, а на самом деле… Приходится лежать в постели, прячась от гостей. Кстати, исключительно по собственному желанию.
Бен… Нет, о нем лучше не думать.
Эмили перекатилась с одного края постели на другой, взбила подушки, расправила сбившиеся простыни, потерла глаза – бесполезно, сон и не думал приходить к ней. Так проходили часы. В двенадцать тридцать она услышала шаги в коридоре. Под окнами загудели моторы отъезжавших машин. Итак, вечеринка завершилась. День святого Валентина закончился. Дом затих, приготовился к ночи.
Миссис Торн продолжала думать о прошлом, настоящем и будущем. Когда часы показали 4:30, она встала, надела трико и теплые тапочки. С какой стати ей мерзнуть? Пускай лучше жильцы попотеют под своими одеялами. Женщина с тайным злорадством повернула ручку регулятора обогревателя до восьмидесяти градусов.
Спускаясь по лестнице, она остановилась на последней ступеньке и огляделась. Обеденный стол завален грязной посудой. Посреди этого беспорядка красовались обглоданные остатки праздничной индейки. Лунный свет придавал знакомым предметам странные причудливые очертания.
Войдя в кухню, миссис Торн затряслась от ярости. Черт побери! Везде валялись кастрюли и сковороды. Они даже не удосужились залить их водой. На столе – винные бутылки, стаканы, закуска, грязные пепельницы, серебряные столовые приборы. Эмили даже не смогла найти чистого свободного местечка для своей кофейной чашки. Кофеварка оказалась грязной, кофейные гранулы все еще находились в нержавеющем стальном резервуаре: светилась красная лампочка. Запах горелого напитка заполнял комнату. Так и до пожара недалеко! Господи, какие идиотки! Даже удивительно. Ну, два-три дурака, но чтобы все семеро?! Ах, вот еще что! Плита-то тоже не выключена.
Как только они могли так поступить?! Эмили не успела подумать о последствиях, как ее руки схватили первый попавшийся предмет с кухонного стола – это оказалась бутылка – и швырнули о стену. Следом последовало все остальное – все, что находилось на полированной столешнице. Нажав кнопку сигнализации, она с каким-то удовольствием вслушивалась в дикие пронзительные вопли, разносившиеся по комнатам. Это разбудит всех жильцов, даже сестер Демстер, что спят в помещении над гаражом. Секундой позже зазвонил телефон – полиция.
– Извините, это Эмили Торн. Я нажала кнопку по ошибке. Кодовое слово «клиника»… Извините еще раз, – произнесла хозяйка и положила трубку.
Через три минуты все жильцы стояли на кухне, хлопая от растерянности глазами, а близняшки Демстер ломились в заднюю дверь. Они, сонно и плохо соображая, смотрели на миссис Торн.
– Эмили!
– Вымойте кухню. Немедленно! Вы оставили кофейник и плиту включенными… Ваши гости загородили мою машину, а мне нужно было ею воспользоваться. Пришлось просит тачку у Мастерсонов. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но это мой дом, не правда ли? – Женщина настолько рассвирепела, что ее начало трясти. Пора уходить отсюда, иначе с ее уст сорвется нечто такое, о чем потом придется горько пожалеть. Резко повернувшись, миссис Торн отправилась наверх.
Сев на пол около батареи, она принялась бессовестно подслушивать, совершенно не чувствуя угрызений совести. На кухне шумела вода, гремела посуда, звенели столовые серебряные приборы… Эмили сосредоточенно грызла ноготь большого пальца.
Так ведут себя дети, когда обидятся на взрослых, отказавших им в игрушке или конфетах. Ну и пусть, ей все равно. Она не собирается вновь переживать кошмар, в пучину которого ее вверг Ян. Такого с ней больше не случится. Эмили избавится от них раньше, чем они от нее. Предательство – один из семи смертных грехов и, очевидно, самый тяжкий.
«И все потому, что тебя не пригласили на вечеринку? – заговорил внутренний голос. – Как же они могли это сделать, если ты даже не сказала об истинной цели своей поездки и о сроке возвращения? Твои подруги платят за жилье… Следовательно, у них есть определенные права. Ты же им сама сказала: «Можете развлекаться». Почему мешаешь их счастью? Ведь любой женщине нужен мужчина. Именно ради этого люди рождаются на свет, не так ли? Ты, наверное, думала, что они должны остаток дней своих провести на Слипи-Холлоу-роуд, играя в бойскаутов?»
«Да, да, именно так я и хотела, – отозвалась сама Эмили, вступая в дискуссию с внутренним голосом. – Я мечтала иметь друзей, семью, делиться секретами, бедами и горестями… Это особенно необходимо, когда человек живет в раздоре с миром и судьбой. Мы так хорошо ладили, дела шли превосходно, будущее обеспечено… И вот…»
«И что «вот»? – возмутился внутренний голос. – Разве человеку нужна только уверенность в завтрашнем дне и работа? А как же личная жизнь? Жизнь, разделенная с тем, кто любит тебя? Любовь! Что в этом плохого? Нельзя командовать другими и совершенно непозволительно говорить, что люди могут или не могут делать в личной сфере. Это же вечеринка, Эмили, устроенная в Валентинов день! Если бы ты не уехала, то сидела бы вместе с ними рядом с Беном. Ты уехала, сделав свой выбор. Поэтому нечего дуться, Эмили, проглоти горечь обиды… Жизнь продолжается – хочешь ты этого или не хочешь. Подумай, что тебе нужно от самой себя, остальных и самой жизни… Вспомни, как хорошо тебе было в компании этих женщин, не забывай и о том, что ты преуспела, стала богата и знаменита благодаря их помощи…»
«Бен…» – начала возражать Эмили, но осторожный стук в двери прервал ее внутренний диалог.
Неужели она заперлась? Взглянув на поднятый язычок предохранителя замка, женщина облегченно вздохнула.
– Эмили, это Лина. Я принесла тебе кофе. Эмили? Пожалуйста, открой дверь. Я знаю, ты расстроена… Может, поговорим?
Миссис Торн села на кровать и прижала колени к груди. Она почувствовала себя раненой птицей с подрезанными крыльями. Однажды у нее уже было подобное чувство, но тогда женщина ощущала себя усталой старой собакой. Эмили не знала, что хуже. На сердце – тоска и печаль.
«Прошлой ночью ты стояла и подсматривала за подругами, а сегодня прячешься в своей комнате, словно нашалившее и боящееся наказания дитя… – снова заговорил укоризненный внутренний голос. – О, Эмили, спустись вниз, объяснись, развейся, не оставляй камень на душе».
– Не могу, – прошептала она.
«Нет, можешь! Собери волю в кулак, иначе все зайдет слишком далеко, – умолял и упрашивал ее внутренний голос. – Ты способна это сделать. А у них есть право высказать свое собственное мнение…»
Миссис Торн причесалась и посмотрела на свое отражение в зеркале. Она совсем забыла о своей новой внешности. Что скрывается под ней?
Все женщины расселись вокруг кухонного стола. Перед ними стояли чашки с кофе. Стул, на котором обычно сидела Эмили, оказался свободен; кружка, стоящая напротив него, – пуста.
– Здесь, должно быть, проходила вечеринка, – спокойно произнесла миссис Торн.
– Да. Вообще-то мы праздновали не только Валентинов день. Зоя заключила сделку с огромной страховой компанией в Раритан-центр, а Марта – с химической корпорацией на Лидлсекс-Индистриал-парк… Бен должен был договориться с новой фирмой, открывшейся совсем недавно и расположившейся за Фудтауном. Когда он звонил, то сказал, что дело почти решено. Джексон обещал поужинать с нами, но к нему из Тампа приехала младшая сестра, студентка колледжа, и он повез ее и Теда за город, чтобы покататься на лыжах… Вечеринка проходила вполне благопристойно… У тебя, очевидно, сложилось о ней превратное впечатление, а зря, – устало объяснила Лина.