Страница:
Сумма страховки за машины оказалась настолько высокой, что миссис Торн даже зажмурилась; страховой полис и медицинская страховка ввергли ее в пучину страха. Ого, сколько денег! Как же ей жить? Даже если работать официанткой круглосуточно, оплатить такие счета практически просто невозможно. Чтобы сохранить страхование жизни и медицинское страхование, нужно продать все имущество. Правда, существует и другой вариант: продать роскошные машины и купить подержанный автомобиль, не страхуя его. Можно переехать на квартиру и устроиться на работу с неполным рабочим днем. Тогда денег хватит для оплаты питания и жилья. Если удачно продать «Мерседес» и «Порше», то на счету появится крупная сумма денег. Странно, Ян заплатил наличными за автомобили, а за дом выписал чек. Кроме того, у нее еще имеются меха, которые она ни разу не надела, и драгоценности. Взглянув на блестящие побрякушки, она тяжело вздохнула. Ей никогда не удастся получить за них истинную цену.
Открыв чековую книжку, Эмили присвистнула от удивления – там стояла сумма в сто двадцать тысяч долларов. Ей всегда казалось, что там намного меньше. Она облегченно вздохнула. В соответствии с письмом Яна, ее личный счет составляет десять тысяч. Слава Богу, следующую неделю Эмили не проведет на улице. У нее есть время все обдумать, принять решение, привести дела в порядок. Еще существует возможность изменить сущность Эмилии Торн, той, что в зеркале, той, которую отверг муж.
Продажа дома может растянуться на длительный срок; возможно, на несколько месяцев, а может, и на год. И все это время придется платить ренту. Дом на побережье… Для продажи нужно ждать лета, если… Если только не сдать его в аренду или в наем. Кстати, это же можно проделать с комнатами на Слипи-Холлоу-роуд. Жила же она в полуподвальном помещении. А вдруг действительно кто-то захочет экзотики? В доме шесть спален, одна принадлежит ей. Итого… пять комнат и кухня, оснащенная всем необходимым. Помещение над гаражом на три машины можно привести в порядок, выбросив весь ненужный хлам. Потом можно провести туда свет, воду и обставить его.
Конечно, посторонние люди нарушат спокойное течение ее жизни, они будут бродить по дому, везде оставлял следы своего пребывания. Нужно подумать, противно это ей или нет. Женщина, на мгновение закусив губу, поморщилась – это абсолютно безразлично для нее. Жилище на Слипи-Холлоу-роуд никогда не являлось настоящим домом в полном смысле данного слова. Ян и дизайнер-декоратор хорошо постарались ради того, чтобы добиться такого эффекта. Сдача комнат жильцам сохранит часть денег. Эмили уже сорок, а пенсии не предвидится: в таком возрасте трудно найти хоть какую-нибудь работу.
Желудок настойчиво требовал пищи. Эмили выпила два стакана воды, взбила яйцо и съела целый арбуз. Она с нетерпением ждала обеда, который состоял сегодня из творога и фруктов.
Миссис Торн сварила кофе, присела у стола и задумалась. Муж в своем письме говорил о продаже дома на Слипи-Холлоу-роуд и бунгало на побережье.
– Представь себе, Ян, я сама в состоянии сделать все, поэтому и не подумаю обращаться за помощью к тебе или следовать твоим советам, что, в принципе, равнозначно. – Эмили в мгновение ока вскочила со стула, и в злосчастное письмо и лицензию снова полетели дротики. Диплому досталось больше: два метательных снаряда попали в имя супруга, один – в его подпись. – Это просто необходимо для разрядки, – постаралась оправдать свое варварство Эмили.
Внезапно миссис Торн заметила, что на улице идет дождь и на кухне стало так же темно, как и на душе. Включив свет, она ощутила прилив сил и поняла: к ней снова возвращается хорошее настроение.
Взяв с собой книгу «Советы желающим похудеть», Эмили направилась в кабинет Яна.
– Ну, поехали, – пробормотала она, тяжело пыхтя на «беговой дорожке». Через семь минут миссис Торн едва не упала. Что ж, она явно не в форме, что совершенно неудивительно при сорока фунтах лишнего веса. Проходя мимо кухни, женщина выпила пару стаканов воды. На велотренажере ей удалось продержаться четырнадцать минут, что являлось огромным достижением. Может, завтра получится лучше? Но вечером снова необходимо потренироваться. В сутках двадцать четыре часа… В перерывах между упражнениями можно посидеть, попить воды и заняться делами. Да, да, делами! Нужно срочно поместить объявления о сдаче комнат жильцам в «Плейнфилд курьер» и в «Стар леджер», чьи тиражи всегда отличались количеством экземпляров от других изданий в лучшую сторону. Кроме того, надо написать о продаже автомобилей. В-третьих, следует позвонить агенту по недвижимости и сообщить о своем решении сдать бунгало на побережье в аренду. Аккуратно продублировав объявления, она вышла на прогулку и вывесила их на официальную доску у супермаркета.
Вернувшись домой, Эмили поднялась в помещение над гаражом. Оно оказалось заваленным хламом – ящиками и коробками, оставшимися от прежнего жильца. Миссис Торн осторожно обошла картонные завалы, желая удостовериться, работают ли здесь кухня и ванная. Пыль и грязь можно убрать, окна покрасить и повесить шторы. Это придаст комнате приличный вид. Мебель нужно вымыть с порошком.
Она пообедала творогом, салатом с лимоном и специями, арбузом и выпила пару баночек диетического напитка. Эмили умирала от желания съесть «Биг-Мак», но подавила его, принявшись метать дротики.
– Нет, я не сдамся, Ян. Постараюсь одержать верх над тобой, сукин ты сын!
Сидя за кухонным столом и наслаждаясь кофе с сигаретой, миссис Торн продолжала удивляться, почему раньше ей не пришло в голову заняться физическими упражнениями и сесть на диету. Теперь, однако, это не имело значения. Даже если она похудеет и будет похожа на фотографии топ-моделей с обложек модных журналов, Ян все равно не вернется к ней. Интересно, зачем это ей вообще нужно?
– Да потому, – заговорила вслух Эмили, – что та женщина в зеркале – не я. – Высморкавшись в бумажную салфетку, она бросила ее в мусорную корзину. По-прежнему шел дождь. Однажды миссис Торн предложила мужу прогуляться в ненастную погоду. «Ага, – отозвался Ян, – и испортить обувь и одежду. Ты сошла с ума, дорогая. Так поступают только в дешевых мелодрамах». Эмили больше не просила его об этом и сама не гуляла под дождем. Сейчас ей никто не мешает и никто не упрекнет в сумасшествии. Быстренько, чтобы не успеть передумать, миссис Торн вышла на улицу через черный ход и, сняв туфли, трижды обошла вокруг дома. Вернувшись в теплую кухню» она подумала: «Возможно, Ян прав, и прогулки под дождем не стоят насморка». Продрогшему человеку нужен партнер, чтобы согреться… Эмили включила обогреватель, выпила чашку обжигающе горячего кофе, предаваясь мечтам о пицце с сыром.
Следующие несколько недель оказались очень трудными для миссис Торн. Она вставала в пять и ложилась в девять тридцать, утомленная до предела. Много сил уходило на соблюдение диеты и занятия физическими упражнениями трижды в день. Женщина постоянно пила воду.
Помещение над гаражом было готово к приему жильца. В списке Эмили значилось около двадцати фамилий людей, с которыми она побеседовала или получила письма от них. Следует решать, ибо на следующей неделе уже предстоит платить ренту за два дома. Бунгало на побережье оказалось крепким орешком. Сдать ли его за восемьсот пятьдесят долларов на двенадцать месяцев или же на девяносто дней за три тысячи в месяц и потом ждать желающего поселиться там на осень? Если она сможет получить летнюю ренту, то деньгами можно воспользоваться зимой, если не удастся отыскать жильца на этот период. После долгих и мучительных раздумий женщина решила назначить годовую ренту с внушительным первым взносом в размере двухмесячной оплаты. Наконец-то можно вычеркнуть дом на побережье из списка крупных забот, вызывающих головную боль. Одним грузом стало меньше.
Она надеялась продать машины подороже и повыгоднее, но вырученная сумма оказалась гораздо меньше предполагаемой. Правда, этих денег хватило, чтобы оплатить страховой полис. Поэтому миссис Торн, не раздумывая, обменяла банкноты на чеки – и шестьдесят пять тысяч перекочевали в банк. Вместо проданных автомобилей теперь перед домом поселился «Форд-мустанг» с тридцатью тысячами миль на спидометре.
– Вот что я думаю о тебе, Ян, и о твоих импортных машинах: дерьмо! – пробормотала Эмили.
Огромный холодильник Эмили решила использовать в качестве доски объявлений, на которую наклеивала ярко-желтые полоски бумаги: сделать то-то в такое-то время такого-то числа.
Миссис Торн сверилась с записками, собираясь спланировать день. Сегодня не нужно идти в магазин за покупками. Ее ждет послеобеденная прогулка вокруг дома и окончательный выбор жильцов.
Внезапно Эмили захотелось расплакаться, так как дело продвигалось слишком медленно – внешне ничуть не изменилась, оставаясь все такой же толстой и безобразной. Да, ее жизнь изменилась, но сколько так можно жить и чем заниматься в последующие тридцать лет, если планируешь дотянуть до семидесяти? Подумав, миссис Торн твердо решила не забивать голову грезами и фантазиями, а жить настоящим, планируя на день вперед.
С наступлением ночи, шагнув на «беговую дорожку», она держала в руке новый список жильцов. Все пять комнат были сданы по двести пятьдесят долларов за каждую; помещение под кухней – за триста пятьдесят, жилье над гаражом – за шестьсот баксов. Сам гараж на три машины за четыреста в месяц отвоевал местный бизнесмен, которому требовалось помещение для размещения аппаратов по производству жевательной резинки. В сотый раз миссис Торн подсчитывала общую сумму. Денег хватит на оплату ренты и еще остается сто долларов, которыми можно будет оплатить счета за пользование водой. Она по телефону предупредила жильцов, что, если плата за электричество и воду превысит определенную сумму, рента, естественно, возрастет. Никто и не подумал возражать. Эмили записала этот пункт в договор, составленный ею несколько дней назад. Интересно посмотреть, как эти люди собираются общаться друг с другом. Самое главное заключалось в том, что все они работали. Значит, целый день она будет одна, никто не станет отвлекать и мешать глупой болтовней. В первый раз после получения письма от бывшего мужа миссис Торн улыбнулась. На счете в банке у нее было двести тысяч долларов. Продажа драгоценностей и мехов еще больше увеличит ее капитал. Сейчас ей только требуется работа с частичной занятостью, чтобы оплатить еду и мелкие расходы. В ход пойдут десять тысяч баксов с личного счета, если, конечно, не хватит денег. Эмили еще год может жить спокойно. В течение этого времени не придется беспокоиться ни о крыше над головой, ни о пище. Улыбнувшись еще раз, миссис Торн вздохнула с явным облегчением – нет, она не пропадет.
Через четыре месяца Эмили решила наконец встретиться с адвокатом, занимающимся делом о разводе. Ей требовалось знать свое положение, а ход самого процесса остается на совести Яна. Она оделась, с удовольствием отметив, что похудела на двенадцать фунтов. Словом, вес терялся медленно, но верно.
Стоял теплый августовский день. Шагая по Парк-авеню, миссис Торн с наслаждением вдыхала запах свежескошенной травы; развесистые кроны деревьев давали прохладу и тень, спасая от жары. Над головой время от времени раздавалось птичье щебетание. Таким образом ее пернатые друзья, утомленные и разомлевшие от зноя, напоминали о своем существовании на белом свете. Мимо проносились машины, и через опущенные стекла автомобилей доносились звуки музыки и последних известий. Справа находилась кондитерская Дуайта. Эмили замедлила шаг и остановилась. Больше всего на свете ей хотелось фирменных пирожных, состоящих из особой смеси кофе с сахаром и сливками. Здесь продавались два вида: один с джемом, другой – с баварскими сливками. Если перейти улицу, то можно попробовать их, наслаждаясь неповторимым вкусом. Но это лучше сделать после встречи с адвокатом. Словом, миссис Торн собиралась вознаградить себя за соблюдение строжайшей диеты и физические упражнения за последние четыре месяца. По крайней мере, у нее есть цель в жизни.
Встреча длилась ровно сорок пять минут и закончилась по инициативе Эмили. Дэвид Остермейер оказался высоким, импозантным мужчиной с седеющими волосами. Его рубашка поражала белизной, а темный костюм – мастерством портного. Глаза удачно гармонировали с сединой. Адвокат олицетворял собой саму серьезность и деловитость. Эмили решила, что он никогда не улыбается, может, даже не знает, как это делается. Ян номер два, да и только.
– Кто гладит вам рубашки, мистер Остермейер? – не выдержала женщина, понимая, что задает глупейший вопрос, но ничего не могла поделать со своим любопытством.
– Простите?
– Мне нравится ваша рубашка. Просто интересно, кто вам ее стирает и гладит.
Мужчина растерянно заморгал.
– Моя жена… Иногда экономка. Итак, чем могу вам помочь?
Миссис Торн вручила ему сложенные бумаги и рассказала о своей жизни. Адвокат внимательно выслушал ее; в его взоре застыло выражение отвращения и жалости.
– Давайте посмотрим, правильно ли я вас понял, – начал он, постукивая ручкой по желтому блокноту, лежащему перед ним. – Вы помогли мужу закончить колледж и медицинскую ординатуру, работали по семнадцать часов в течение многих лет, трудились в клинике, затем взялись за вторую работу… Я правильно говорю? – Эмили согласно кивнула. – Затем вы участвовали в управлении клиниками, передав все права супругу, и его адвокат выразил протест… Они предложили вам нанять юриста, чтобы тот представлял вас. Вы последовали их совету, и он предупредил о последствиях, поинтересовавшись, отдаете ли вы себе отчет в своих действиях… Верно? – Миссис Торн снова кивнула. – Боже мой! Зачем это было сделано?
– Я и сама не знаю. Теперь-то мне становится многое понятно, но тогда… Наверное, я желала убедить в чем-то саму себя. Хотелось, чтобы Ян всю жизнь заботился обо мне, а то, что я совершила, посчитала своеобразным крючком, на котором держала его. Если бы я подписала бумаги, это означало бы только деловые отношения, не более… В общем… Теперь-то, конечно, мне совершенно ясно, что я поступила глупо и сожалею об этом. Но приходится мириться с этим… Дома на Слипи-Холлоу-роуд и на побережье записаны на оба имени – мое и Яна. Арендную плату приходится платить мне одной. Я хочу узнать, будет ли претендовать мой супруг на половину суммы, если мне захочется продать собственность.
– Конечно. Это называется «равный вклад». Так что, подав на развод, можете требовать от него содержания. Вы этого хотите?
– Нет. Пусть на развод подаст Ян. Я просто желала удостовериться, что правильно оцениваю сложившуюся ситуацию. Клиники… Клиники – это закрытая тема.
– Мне жаль, что я больше ничем не могу помочь вам. Конечно, мои слова не облегчат ваши муки, но придется все-таки произнести их: недавно в газете я прочел объявление о продаже медицинских учреждений Торна, и цифры оказались настолько велики, что у меня в буквальном смысле перехватило дыхание. Мне очень жаль… Вы потеряли огромную сумму, которая бы позволила вам жить обеспеченно до конца дней. Знаете, где живет ваш супруг?
– Нет. Но могу позвонить в офис, и мне сообщат его адрес. Сейчас для меня неважно, где он находится… Вообще-то, мистер Остермейер, я чувствую себя вполне прилично. Спасибо, что уделили мне время. А рубашка мне действительно нравится… Прекрасно выглажена. У меня так бы не получилось.
– Понимаю. Эмили рассмеялась.
– Нет, вы не понимаете. Мой муж постоянно говорил так же, в большинстве случаев оставаясь в полном неведении. Мне следует заплатить секретарше или вы пришлете счет?
Мужчина выглядел несколько растерянно, провожая ее до двери.
– Желаю удачи, миссис Торн.
– Именно это мне сейчас нужно больше всего на свете, – едва слышно пробормотала женщина, думая о кофе с пирожными.
Попав в зал, миссис Торн почувствовала себя маленьким ребенком; ей немедленно захотелось всего попробовать.
«Я куплю дюжину… Четыре с кремом, четыре с баварскими сливками, три с бостонским джемом и одно глазированное, – решила она. – Затем – дюжину бубликов и один большой кофе, щедро политый сливками и заправленный тремя ложечками сахара… Интересно, мои глаза блестят так же, как кофе?» Эмили намеревалась сесть в машину и насладиться пирожными, запив их горячим свежеприготовленным напитком. Она выложила деньги на стойку и, прижав драгоценные пакеты к груди, попятилась к выходу.
Подойдя к своему «Форду», миссис Торн решительно бросила покупки в мусорный ящик, стоявший слева от машины. «Ну, слава Богу! – выдохнула она. – Да, ожидание лакомства так же прекрасно, как и его вкус. Получай, Ян, получай!»
Эмили с честью выдержала испытание, устроенное самой себе. Ни один мускул не дрогнул, когда она выбрасывала пакеты в мусорный ящик, в душе не шевельнулся червячок сожаления и угрызения за собственную очередную глупость.
– Молодец, дорогуша! – бормотала она, направляясь домой.
– Отлично.
– Что это? – Хозяйка указала на шеренгу бутылок.
– Когда я ушла с работы в «Акме», то устроилась на другую, с неполным рабочим днем… В магазине «Здоровая пища». Так вот, мой начальник нагрузил меня всеми этими витаминами и травами. С этой точки зрения он – хороший человек. Я поделюсь с тобой этими «богатствами»… Кстати, все это может пригодиться в определенных ситуациях. Если хочешь, я принесу тебе завтра несколько книг по этим вопросам. Учти, хорошее, полноценное питание, здоровый образ жизни – ключ к потере веса. Можно заваривать травяной чай от бессонницы, для повышения желудочного тонуса и улучшения пищеварения. Я работала в этом магазине еще задолго до смерти мужа и поэтому многое успела узнать.
Между женщинами установились теплые, дружеские отношения с первых дней проживания у миссис Торн. Лина, как она сама себя называла, возвращалась домой после дневных занятий хозяйки. Эмили пила кофе, а постоялица заваривала травяной чай, и они мило беседовали, наслаждаясь своими напитками. Владелица дома надеялась, что их хорошие отношения перерастут постепенно в крепкую дружбу.
– Мне нравится твоя мысль о книгах… Что ж, почитаю, пока буду заниматься на тренажерах. К сожалению, я не так быстро теряю вес, как хотелось бы, поэтому сижу на строгой диете. Боже, сегодня я купила пирожные и тут же выбросила их. Можешь представить себе это? Лина фыркнула.
– Конечно. Мы все иногда совершаем нелепые поступки. Как я, например, пыталась вывести родимые пятна клороксом. Теперь-то доказана неэффективность этого препарата, но я почему-то продолжаю им пользоваться.
– Называй их веснушками, и все будет в порядке. Они очень идут к твоим рыжим волосам и глазам цвета ореха. Послушай, Лина, если хочешь, можешь пользоваться моими тренажерами. Кроме того, я заказала еще один. Его доставят на этой неделе.
– Спасибо, Эмили, очень мило с твоей стороны. Очень рада, что мы встретились под одной крышей и можем оказывать друг другу посильную помощь. Ты сумела всех сплотить, дорогая.
– Спасибо за комплимент, Паулина. Бери свой чай и пойдем со мной в кабинет, поболтаем немного. Время пролетит незаметно, а когда я закончу заниматься на тренажерах, можешь попробовать и ты. – Миссис Торн затаила дыхание, ожидая ответа. Не слишком ли быстро она стремится получить друга?
– Конечно. Я согласна.
Обычно Эмили занималась на «дорожке» двадцать минут, но сегодня рекорд оказался побит – сорокапятиминутка пролетела незаметно, словно счастливые мгновения. На «велосипед» всегда уходило полчаса, а нынче – целый час.
– О, мне нужно приглашать тебя почаще в качестве помощницы, – задыхаясь, пробормотала миссис Торн, хватаясь за бутылку с водой. – Твоя очередь, Лина.
– Я уже устала, только наблюдая за тобой. Подумаю о твоем предложении, хотя чувствую себя прекрасно при пятнадцати фунтах лишнего веса. У меня хорошее здоровье, питаюсь правильно… Словом, довольна. Ты только не обижайся, но мне кажется, что ты зациклилась на своей диете и физических упражнениях.
– Просто я такой человек. Если намечу какую-нибудь цель, то непременно добьюсь своего. Хочешь знать почему?
– Ну, если тебя не затруднит.
– Ладно… А впрочем… Я расскажу тебе об этом как-нибудь в другой раз.
Чуть позже Лина, улучив минутку, вскипятила воду для чая.
– Эмили, мне очень жаль… Тебе, должно быть, пришлось весьма несладко.
– Поэтому-то я и не хочу терять остаток жизни впустую. Мне надо чем-то заняться, чтобы помочь себе, доказать, что я являюсь стоящей личностью. Психоаналитик сказал, что у меня мало самоуважения. В этом я полностью согласна с ним. Моя жизнь была только для Яна и никогда не пересекала эту черту. Я права или нет? Смогу ли я преодолеть себя и забыть его?
– Честно говоря, Эмили, я не знаю. Говорят, время лечит все раны. Я все еще люблю своего мужа и больше никогда не выйду замуж. Об этом знаю наверняка. Мне кажется, ты устроена несколько иначе. Что ты хочешь от жизни? Ну… что-то особенное, может быть?
– Не знаю… Честно, не знаю. Я хожу на занятия в колледж. Мне надо сдать двенадцать зачетов… Еще целых двенадцать! Только тогда я получу диплом. Взяв этот документ в руки – так мне, по крайней мере, кажется, – я сумею сравняться с Яном. Это что, болезнь? Теперь мне удалось очнуться от наваждения и появилась способность здраво оценивать ситуацию… Почему же раньше я не могла сделать ничего подобного?
– Ты просто не хотела ничего видеть, Эмили. Всегда проще закрыть глаза, оставаясь на нейтральной территории и плывя по течению. Ты верила мужу, отдавая ему всю себя, а он не оценил твоей жертвы или, это будет вернее, самопожертвования. Правда, сказанное не означает, что нельзя верить другому мужчине, который появится в твоей жизни. Но эти белые рубашки, Эмили! Своими руками ты создала монстра! Хоть понимаешь это? – Лина тихонько хихикнула.
– Еще бы! Никто – я повторяю слова Яна – не может гладить рубашки так, как я. Знаешь, когда принесли это письмо, мне действительно захотелось заняться сорочками мужа. Меня охватила паника. Я все еще теряюсь, когда подходят сроки уплаты по счетам. На то, чтобы привыкнуть к своему положению, я отпустила себе год.
– А потом?
– Потом… Не знаю… Мне нужно подумать о своем будущем. Хочется занять оставшуюся часть жизни чем-нибудь полезным, не вспоминать прошлое и сожалеть о содеянном. По ночам, если долго не могу уснуть, начинаю вспоминать и действительно лишаюсь сна. Все напоминает мне о Яне, эта комната тоже, но здесь единственное подходящее место для тренажеров.
– Тогда нужно избавиться от всего, что напоминает тебе о муже. Я умею клеить обои. Давай оборвем эти типично мужские обои и подберем другие. Могу дать швейную машинку на тот случай, если решишь сшить новые шторы. Я сооружу воланы. У тебя тогда будет больше света. Советую тебе, сделай комнату своей, обставь ее по своему вкусу… У меня ближайшие выходные ничем не заняты. Можешь смело рассчитывать на меня.
Последние слова прозвучали очень тихо. Взволнованная Эмили заключила Лину в объятия.
– О, я буду очень признательна.
– Мне очень грустно в воскресные дни, – пояснила собеседница, – потому что мы с мужем всегда проводили их вместе. Теперь я читаю дни напролет… Кроме того, нам обоим не повредят физические упражнения. Хм… Тебе нравится этот темный ковер?
– Ненавижу его!
– Тогда создадим свой проект. Я не могу ждать! Просто не умею. Мне нравятся всяческие перемены… Давай прогуляемся, если, конечно, тебе ничего не надо делать. Я еще никогда не ходила по Слипи-Холлоу-роуд, хотя искушение велико: ведь улица обсажена старыми тенистыми деревьями. Тебе придется попотеть, когда наступит осень, а я помогу с уборкой листьев.
– Отлично. Прогулка нам нисколько не помешает.
Итак, между женщинами возникла настоящая дружба, и ей предстояло продлиться до конца их жизни.
ГЛАВА 9
Открыв чековую книжку, Эмили присвистнула от удивления – там стояла сумма в сто двадцать тысяч долларов. Ей всегда казалось, что там намного меньше. Она облегченно вздохнула. В соответствии с письмом Яна, ее личный счет составляет десять тысяч. Слава Богу, следующую неделю Эмили не проведет на улице. У нее есть время все обдумать, принять решение, привести дела в порядок. Еще существует возможность изменить сущность Эмилии Торн, той, что в зеркале, той, которую отверг муж.
Продажа дома может растянуться на длительный срок; возможно, на несколько месяцев, а может, и на год. И все это время придется платить ренту. Дом на побережье… Для продажи нужно ждать лета, если… Если только не сдать его в аренду или в наем. Кстати, это же можно проделать с комнатами на Слипи-Холлоу-роуд. Жила же она в полуподвальном помещении. А вдруг действительно кто-то захочет экзотики? В доме шесть спален, одна принадлежит ей. Итого… пять комнат и кухня, оснащенная всем необходимым. Помещение над гаражом на три машины можно привести в порядок, выбросив весь ненужный хлам. Потом можно провести туда свет, воду и обставить его.
Конечно, посторонние люди нарушат спокойное течение ее жизни, они будут бродить по дому, везде оставлял следы своего пребывания. Нужно подумать, противно это ей или нет. Женщина, на мгновение закусив губу, поморщилась – это абсолютно безразлично для нее. Жилище на Слипи-Холлоу-роуд никогда не являлось настоящим домом в полном смысле данного слова. Ян и дизайнер-декоратор хорошо постарались ради того, чтобы добиться такого эффекта. Сдача комнат жильцам сохранит часть денег. Эмили уже сорок, а пенсии не предвидится: в таком возрасте трудно найти хоть какую-нибудь работу.
Желудок настойчиво требовал пищи. Эмили выпила два стакана воды, взбила яйцо и съела целый арбуз. Она с нетерпением ждала обеда, который состоял сегодня из творога и фруктов.
Миссис Торн сварила кофе, присела у стола и задумалась. Муж в своем письме говорил о продаже дома на Слипи-Холлоу-роуд и бунгало на побережье.
– Представь себе, Ян, я сама в состоянии сделать все, поэтому и не подумаю обращаться за помощью к тебе или следовать твоим советам, что, в принципе, равнозначно. – Эмили в мгновение ока вскочила со стула, и в злосчастное письмо и лицензию снова полетели дротики. Диплому досталось больше: два метательных снаряда попали в имя супруга, один – в его подпись. – Это просто необходимо для разрядки, – постаралась оправдать свое варварство Эмили.
Внезапно миссис Торн заметила, что на улице идет дождь и на кухне стало так же темно, как и на душе. Включив свет, она ощутила прилив сил и поняла: к ней снова возвращается хорошее настроение.
Взяв с собой книгу «Советы желающим похудеть», Эмили направилась в кабинет Яна.
– Ну, поехали, – пробормотала она, тяжело пыхтя на «беговой дорожке». Через семь минут миссис Торн едва не упала. Что ж, она явно не в форме, что совершенно неудивительно при сорока фунтах лишнего веса. Проходя мимо кухни, женщина выпила пару стаканов воды. На велотренажере ей удалось продержаться четырнадцать минут, что являлось огромным достижением. Может, завтра получится лучше? Но вечером снова необходимо потренироваться. В сутках двадцать четыре часа… В перерывах между упражнениями можно посидеть, попить воды и заняться делами. Да, да, делами! Нужно срочно поместить объявления о сдаче комнат жильцам в «Плейнфилд курьер» и в «Стар леджер», чьи тиражи всегда отличались количеством экземпляров от других изданий в лучшую сторону. Кроме того, надо написать о продаже автомобилей. В-третьих, следует позвонить агенту по недвижимости и сообщить о своем решении сдать бунгало на побережье в аренду. Аккуратно продублировав объявления, она вышла на прогулку и вывесила их на официальную доску у супермаркета.
Вернувшись домой, Эмили поднялась в помещение над гаражом. Оно оказалось заваленным хламом – ящиками и коробками, оставшимися от прежнего жильца. Миссис Торн осторожно обошла картонные завалы, желая удостовериться, работают ли здесь кухня и ванная. Пыль и грязь можно убрать, окна покрасить и повесить шторы. Это придаст комнате приличный вид. Мебель нужно вымыть с порошком.
Она пообедала творогом, салатом с лимоном и специями, арбузом и выпила пару баночек диетического напитка. Эмили умирала от желания съесть «Биг-Мак», но подавила его, принявшись метать дротики.
– Нет, я не сдамся, Ян. Постараюсь одержать верх над тобой, сукин ты сын!
* * *
Миссис Торн уселась за руль и направилась к Брэдли, где приобрела шторы, краску, стеклоочиститель, воск для натирания полов. На обратном пути она заехала в дирекцию коммунального хозяйства и заплатила за пользование электричеством и водой в помещении над гаражом. Клерк заверил ее, что завтра все будет подключено.* * *
Сжав зубы, Эмили остановила «беговую дорожку» и перешла к «велосипеду». Но и здесь время не улучшилось, а осталось на уровне вчерашнего. Упав на пол, она проспала целый час, приходя в себя от почти непосильной для нее нагрузки.Сидя за кухонным столом и наслаждаясь кофе с сигаретой, миссис Торн продолжала удивляться, почему раньше ей не пришло в голову заняться физическими упражнениями и сесть на диету. Теперь, однако, это не имело значения. Даже если она похудеет и будет похожа на фотографии топ-моделей с обложек модных журналов, Ян все равно не вернется к ней. Интересно, зачем это ей вообще нужно?
– Да потому, – заговорила вслух Эмили, – что та женщина в зеркале – не я. – Высморкавшись в бумажную салфетку, она бросила ее в мусорную корзину. По-прежнему шел дождь. Однажды миссис Торн предложила мужу прогуляться в ненастную погоду. «Ага, – отозвался Ян, – и испортить обувь и одежду. Ты сошла с ума, дорогая. Так поступают только в дешевых мелодрамах». Эмили больше не просила его об этом и сама не гуляла под дождем. Сейчас ей никто не мешает и никто не упрекнет в сумасшествии. Быстренько, чтобы не успеть передумать, миссис Торн вышла на улицу через черный ход и, сняв туфли, трижды обошла вокруг дома. Вернувшись в теплую кухню» она подумала: «Возможно, Ян прав, и прогулки под дождем не стоят насморка». Продрогшему человеку нужен партнер, чтобы согреться… Эмили включила обогреватель, выпила чашку обжигающе горячего кофе, предаваясь мечтам о пицце с сыром.
Следующие несколько недель оказались очень трудными для миссис Торн. Она вставала в пять и ложилась в девять тридцать, утомленная до предела. Много сил уходило на соблюдение диеты и занятия физическими упражнениями трижды в день. Женщина постоянно пила воду.
Помещение над гаражом было готово к приему жильца. В списке Эмили значилось около двадцати фамилий людей, с которыми она побеседовала или получила письма от них. Следует решать, ибо на следующей неделе уже предстоит платить ренту за два дома. Бунгало на побережье оказалось крепким орешком. Сдать ли его за восемьсот пятьдесят долларов на двенадцать месяцев или же на девяносто дней за три тысячи в месяц и потом ждать желающего поселиться там на осень? Если она сможет получить летнюю ренту, то деньгами можно воспользоваться зимой, если не удастся отыскать жильца на этот период. После долгих и мучительных раздумий женщина решила назначить годовую ренту с внушительным первым взносом в размере двухмесячной оплаты. Наконец-то можно вычеркнуть дом на побережье из списка крупных забот, вызывающих головную боль. Одним грузом стало меньше.
Она надеялась продать машины подороже и повыгоднее, но вырученная сумма оказалась гораздо меньше предполагаемой. Правда, этих денег хватило, чтобы оплатить страховой полис. Поэтому миссис Торн, не раздумывая, обменяла банкноты на чеки – и шестьдесят пять тысяч перекочевали в банк. Вместо проданных автомобилей теперь перед домом поселился «Форд-мустанг» с тридцатью тысячами миль на спидометре.
– Вот что я думаю о тебе, Ян, и о твоих импортных машинах: дерьмо! – пробормотала Эмили.
* * *
По всей кухне были развешаны записки-«поминальники»: одна – для отметки выкуренных сигарет, другая – для записей об изменении в весе, третья контролировала успехи на «беговой дорожке», четвертая – достижения в велоспорте, пятая напоминала об оплате счетов.Огромный холодильник Эмили решила использовать в качестве доски объявлений, на которую наклеивала ярко-желтые полоски бумаги: сделать то-то в такое-то время такого-то числа.
Миссис Торн сверилась с записками, собираясь спланировать день. Сегодня не нужно идти в магазин за покупками. Ее ждет послеобеденная прогулка вокруг дома и окончательный выбор жильцов.
Внезапно Эмили захотелось расплакаться, так как дело продвигалось слишком медленно – внешне ничуть не изменилась, оставаясь все такой же толстой и безобразной. Да, ее жизнь изменилась, но сколько так можно жить и чем заниматься в последующие тридцать лет, если планируешь дотянуть до семидесяти? Подумав, миссис Торн твердо решила не забивать голову грезами и фантазиями, а жить настоящим, планируя на день вперед.
С наступлением ночи, шагнув на «беговую дорожку», она держала в руке новый список жильцов. Все пять комнат были сданы по двести пятьдесят долларов за каждую; помещение под кухней – за триста пятьдесят, жилье над гаражом – за шестьсот баксов. Сам гараж на три машины за четыреста в месяц отвоевал местный бизнесмен, которому требовалось помещение для размещения аппаратов по производству жевательной резинки. В сотый раз миссис Торн подсчитывала общую сумму. Денег хватит на оплату ренты и еще остается сто долларов, которыми можно будет оплатить счета за пользование водой. Она по телефону предупредила жильцов, что, если плата за электричество и воду превысит определенную сумму, рента, естественно, возрастет. Никто и не подумал возражать. Эмили записала этот пункт в договор, составленный ею несколько дней назад. Интересно посмотреть, как эти люди собираются общаться друг с другом. Самое главное заключалось в том, что все они работали. Значит, целый день она будет одна, никто не станет отвлекать и мешать глупой болтовней. В первый раз после получения письма от бывшего мужа миссис Торн улыбнулась. На счете в банке у нее было двести тысяч долларов. Продажа драгоценностей и мехов еще больше увеличит ее капитал. Сейчас ей только требуется работа с частичной занятостью, чтобы оплатить еду и мелкие расходы. В ход пойдут десять тысяч баксов с личного счета, если, конечно, не хватит денег. Эмили еще год может жить спокойно. В течение этого времени не придется беспокоиться ни о крыше над головой, ни о пище. Улыбнувшись еще раз, миссис Торн вздохнула с явным облегчением – нет, она не пропадет.
Через четыре месяца Эмили решила наконец встретиться с адвокатом, занимающимся делом о разводе. Ей требовалось знать свое положение, а ход самого процесса остается на совести Яна. Она оделась, с удовольствием отметив, что похудела на двенадцать фунтов. Словом, вес терялся медленно, но верно.
Стоял теплый августовский день. Шагая по Парк-авеню, миссис Торн с наслаждением вдыхала запах свежескошенной травы; развесистые кроны деревьев давали прохладу и тень, спасая от жары. Над головой время от времени раздавалось птичье щебетание. Таким образом ее пернатые друзья, утомленные и разомлевшие от зноя, напоминали о своем существовании на белом свете. Мимо проносились машины, и через опущенные стекла автомобилей доносились звуки музыки и последних известий. Справа находилась кондитерская Дуайта. Эмили замедлила шаг и остановилась. Больше всего на свете ей хотелось фирменных пирожных, состоящих из особой смеси кофе с сахаром и сливками. Здесь продавались два вида: один с джемом, другой – с баварскими сливками. Если перейти улицу, то можно попробовать их, наслаждаясь неповторимым вкусом. Но это лучше сделать после встречи с адвокатом. Словом, миссис Торн собиралась вознаградить себя за соблюдение строжайшей диеты и физические упражнения за последние четыре месяца. По крайней мере, у нее есть цель в жизни.
Встреча длилась ровно сорок пять минут и закончилась по инициативе Эмили. Дэвид Остермейер оказался высоким, импозантным мужчиной с седеющими волосами. Его рубашка поражала белизной, а темный костюм – мастерством портного. Глаза удачно гармонировали с сединой. Адвокат олицетворял собой саму серьезность и деловитость. Эмили решила, что он никогда не улыбается, может, даже не знает, как это делается. Ян номер два, да и только.
– Кто гладит вам рубашки, мистер Остермейер? – не выдержала женщина, понимая, что задает глупейший вопрос, но ничего не могла поделать со своим любопытством.
– Простите?
– Мне нравится ваша рубашка. Просто интересно, кто вам ее стирает и гладит.
Мужчина растерянно заморгал.
– Моя жена… Иногда экономка. Итак, чем могу вам помочь?
Миссис Торн вручила ему сложенные бумаги и рассказала о своей жизни. Адвокат внимательно выслушал ее; в его взоре застыло выражение отвращения и жалости.
– Давайте посмотрим, правильно ли я вас понял, – начал он, постукивая ручкой по желтому блокноту, лежащему перед ним. – Вы помогли мужу закончить колледж и медицинскую ординатуру, работали по семнадцать часов в течение многих лет, трудились в клинике, затем взялись за вторую работу… Я правильно говорю? – Эмили согласно кивнула. – Затем вы участвовали в управлении клиниками, передав все права супругу, и его адвокат выразил протест… Они предложили вам нанять юриста, чтобы тот представлял вас. Вы последовали их совету, и он предупредил о последствиях, поинтересовавшись, отдаете ли вы себе отчет в своих действиях… Верно? – Миссис Торн снова кивнула. – Боже мой! Зачем это было сделано?
– Я и сама не знаю. Теперь-то мне становится многое понятно, но тогда… Наверное, я желала убедить в чем-то саму себя. Хотелось, чтобы Ян всю жизнь заботился обо мне, а то, что я совершила, посчитала своеобразным крючком, на котором держала его. Если бы я подписала бумаги, это означало бы только деловые отношения, не более… В общем… Теперь-то, конечно, мне совершенно ясно, что я поступила глупо и сожалею об этом. Но приходится мириться с этим… Дома на Слипи-Холлоу-роуд и на побережье записаны на оба имени – мое и Яна. Арендную плату приходится платить мне одной. Я хочу узнать, будет ли претендовать мой супруг на половину суммы, если мне захочется продать собственность.
– Конечно. Это называется «равный вклад». Так что, подав на развод, можете требовать от него содержания. Вы этого хотите?
– Нет. Пусть на развод подаст Ян. Я просто желала удостовериться, что правильно оцениваю сложившуюся ситуацию. Клиники… Клиники – это закрытая тема.
– Мне жаль, что я больше ничем не могу помочь вам. Конечно, мои слова не облегчат ваши муки, но придется все-таки произнести их: недавно в газете я прочел объявление о продаже медицинских учреждений Торна, и цифры оказались настолько велики, что у меня в буквальном смысле перехватило дыхание. Мне очень жаль… Вы потеряли огромную сумму, которая бы позволила вам жить обеспеченно до конца дней. Знаете, где живет ваш супруг?
– Нет. Но могу позвонить в офис, и мне сообщат его адрес. Сейчас для меня неважно, где он находится… Вообще-то, мистер Остермейер, я чувствую себя вполне прилично. Спасибо, что уделили мне время. А рубашка мне действительно нравится… Прекрасно выглажена. У меня так бы не получилось.
– Понимаю. Эмили рассмеялась.
– Нет, вы не понимаете. Мой муж постоянно говорил так же, в большинстве случаев оставаясь в полном неведении. Мне следует заплатить секретарше или вы пришлете счет?
Мужчина выглядел несколько растерянно, провожая ее до двери.
– Желаю удачи, миссис Торн.
– Именно это мне сейчас нужно больше всего на свете, – едва слышно пробормотала женщина, думая о кофе с пирожными.
* * *
Остановившись у кондитерской, Эмили решила, что только войдет внутрь и насладится ароматом сладостей, но не станет ничего покупать. Если же не устоит перед искушением, то попросит несколько бубликов, посыпанных сахарной пудрой.Попав в зал, миссис Торн почувствовала себя маленьким ребенком; ей немедленно захотелось всего попробовать.
«Я куплю дюжину… Четыре с кремом, четыре с баварскими сливками, три с бостонским джемом и одно глазированное, – решила она. – Затем – дюжину бубликов и один большой кофе, щедро политый сливками и заправленный тремя ложечками сахара… Интересно, мои глаза блестят так же, как кофе?» Эмили намеревалась сесть в машину и насладиться пирожными, запив их горячим свежеприготовленным напитком. Она выложила деньги на стойку и, прижав драгоценные пакеты к груди, попятилась к выходу.
Подойдя к своему «Форду», миссис Торн решительно бросила покупки в мусорный ящик, стоявший слева от машины. «Ну, слава Богу! – выдохнула она. – Да, ожидание лакомства так же прекрасно, как и его вкус. Получай, Ян, получай!»
Эмили с честью выдержала испытание, устроенное самой себе. Ни один мускул не дрогнул, когда она выбрасывала пакеты в мусорный ящик, в душе не шевельнулся червячок сожаления и угрызения за собственную очередную глупость.
– Молодец, дорогуша! – бормотала она, направляясь домой.
* * *
– Паулина, ты дома? Все нормально? – спросила миссис Торн свою новую постоялицу, вдову, чей муж не оставил ей никакого наследства.– Отлично.
– Что это? – Хозяйка указала на шеренгу бутылок.
– Когда я ушла с работы в «Акме», то устроилась на другую, с неполным рабочим днем… В магазине «Здоровая пища». Так вот, мой начальник нагрузил меня всеми этими витаминами и травами. С этой точки зрения он – хороший человек. Я поделюсь с тобой этими «богатствами»… Кстати, все это может пригодиться в определенных ситуациях. Если хочешь, я принесу тебе завтра несколько книг по этим вопросам. Учти, хорошее, полноценное питание, здоровый образ жизни – ключ к потере веса. Можно заваривать травяной чай от бессонницы, для повышения желудочного тонуса и улучшения пищеварения. Я работала в этом магазине еще задолго до смерти мужа и поэтому многое успела узнать.
Между женщинами установились теплые, дружеские отношения с первых дней проживания у миссис Торн. Лина, как она сама себя называла, возвращалась домой после дневных занятий хозяйки. Эмили пила кофе, а постоялица заваривала травяной чай, и они мило беседовали, наслаждаясь своими напитками. Владелица дома надеялась, что их хорошие отношения перерастут постепенно в крепкую дружбу.
– Мне нравится твоя мысль о книгах… Что ж, почитаю, пока буду заниматься на тренажерах. К сожалению, я не так быстро теряю вес, как хотелось бы, поэтому сижу на строгой диете. Боже, сегодня я купила пирожные и тут же выбросила их. Можешь представить себе это? Лина фыркнула.
– Конечно. Мы все иногда совершаем нелепые поступки. Как я, например, пыталась вывести родимые пятна клороксом. Теперь-то доказана неэффективность этого препарата, но я почему-то продолжаю им пользоваться.
– Называй их веснушками, и все будет в порядке. Они очень идут к твоим рыжим волосам и глазам цвета ореха. Послушай, Лина, если хочешь, можешь пользоваться моими тренажерами. Кроме того, я заказала еще один. Его доставят на этой неделе.
– Спасибо, Эмили, очень мило с твоей стороны. Очень рада, что мы встретились под одной крышей и можем оказывать друг другу посильную помощь. Ты сумела всех сплотить, дорогая.
– Спасибо за комплимент, Паулина. Бери свой чай и пойдем со мной в кабинет, поболтаем немного. Время пролетит незаметно, а когда я закончу заниматься на тренажерах, можешь попробовать и ты. – Миссис Торн затаила дыхание, ожидая ответа. Не слишком ли быстро она стремится получить друга?
– Конечно. Я согласна.
Обычно Эмили занималась на «дорожке» двадцать минут, но сегодня рекорд оказался побит – сорокапятиминутка пролетела незаметно, словно счастливые мгновения. На «велосипед» всегда уходило полчаса, а нынче – целый час.
– О, мне нужно приглашать тебя почаще в качестве помощницы, – задыхаясь, пробормотала миссис Торн, хватаясь за бутылку с водой. – Твоя очередь, Лина.
– Я уже устала, только наблюдая за тобой. Подумаю о твоем предложении, хотя чувствую себя прекрасно при пятнадцати фунтах лишнего веса. У меня хорошее здоровье, питаюсь правильно… Словом, довольна. Ты только не обижайся, но мне кажется, что ты зациклилась на своей диете и физических упражнениях.
– Просто я такой человек. Если намечу какую-нибудь цель, то непременно добьюсь своего. Хочешь знать почему?
– Ну, если тебя не затруднит.
– Ладно… А впрочем… Я расскажу тебе об этом как-нибудь в другой раз.
Чуть позже Лина, улучив минутку, вскипятила воду для чая.
– Эмили, мне очень жаль… Тебе, должно быть, пришлось весьма несладко.
– Поэтому-то я и не хочу терять остаток жизни впустую. Мне надо чем-то заняться, чтобы помочь себе, доказать, что я являюсь стоящей личностью. Психоаналитик сказал, что у меня мало самоуважения. В этом я полностью согласна с ним. Моя жизнь была только для Яна и никогда не пересекала эту черту. Я права или нет? Смогу ли я преодолеть себя и забыть его?
– Честно говоря, Эмили, я не знаю. Говорят, время лечит все раны. Я все еще люблю своего мужа и больше никогда не выйду замуж. Об этом знаю наверняка. Мне кажется, ты устроена несколько иначе. Что ты хочешь от жизни? Ну… что-то особенное, может быть?
– Не знаю… Честно, не знаю. Я хожу на занятия в колледж. Мне надо сдать двенадцать зачетов… Еще целых двенадцать! Только тогда я получу диплом. Взяв этот документ в руки – так мне, по крайней мере, кажется, – я сумею сравняться с Яном. Это что, болезнь? Теперь мне удалось очнуться от наваждения и появилась способность здраво оценивать ситуацию… Почему же раньше я не могла сделать ничего подобного?
– Ты просто не хотела ничего видеть, Эмили. Всегда проще закрыть глаза, оставаясь на нейтральной территории и плывя по течению. Ты верила мужу, отдавая ему всю себя, а он не оценил твоей жертвы или, это будет вернее, самопожертвования. Правда, сказанное не означает, что нельзя верить другому мужчине, который появится в твоей жизни. Но эти белые рубашки, Эмили! Своими руками ты создала монстра! Хоть понимаешь это? – Лина тихонько хихикнула.
– Еще бы! Никто – я повторяю слова Яна – не может гладить рубашки так, как я. Знаешь, когда принесли это письмо, мне действительно захотелось заняться сорочками мужа. Меня охватила паника. Я все еще теряюсь, когда подходят сроки уплаты по счетам. На то, чтобы привыкнуть к своему положению, я отпустила себе год.
– А потом?
– Потом… Не знаю… Мне нужно подумать о своем будущем. Хочется занять оставшуюся часть жизни чем-нибудь полезным, не вспоминать прошлое и сожалеть о содеянном. По ночам, если долго не могу уснуть, начинаю вспоминать и действительно лишаюсь сна. Все напоминает мне о Яне, эта комната тоже, но здесь единственное подходящее место для тренажеров.
– Тогда нужно избавиться от всего, что напоминает тебе о муже. Я умею клеить обои. Давай оборвем эти типично мужские обои и подберем другие. Могу дать швейную машинку на тот случай, если решишь сшить новые шторы. Я сооружу воланы. У тебя тогда будет больше света. Советую тебе, сделай комнату своей, обставь ее по своему вкусу… У меня ближайшие выходные ничем не заняты. Можешь смело рассчитывать на меня.
Последние слова прозвучали очень тихо. Взволнованная Эмили заключила Лину в объятия.
– О, я буду очень признательна.
– Мне очень грустно в воскресные дни, – пояснила собеседница, – потому что мы с мужем всегда проводили их вместе. Теперь я читаю дни напролет… Кроме того, нам обоим не повредят физические упражнения. Хм… Тебе нравится этот темный ковер?
– Ненавижу его!
– Тогда создадим свой проект. Я не могу ждать! Просто не умею. Мне нравятся всяческие перемены… Давай прогуляемся, если, конечно, тебе ничего не надо делать. Я еще никогда не ходила по Слипи-Холлоу-роуд, хотя искушение велико: ведь улица обсажена старыми тенистыми деревьями. Тебе придется попотеть, когда наступит осень, а я помогу с уборкой листьев.
– Отлично. Прогулка нам нисколько не помешает.
Итак, между женщинами возникла настоящая дружба, и ей предстояло продлиться до конца их жизни.
ГЛАВА 9
На Слипи-Холлоу-роуд намечалась грандиозная вечеринка. Повсюду красовались разноцветные шары и гирлянды. Стереосистема надрывалась во всю мощь колонок. Звуки музыки доносились даже до кухни, где готовились закуски.
– Я люблю праздники, – тихо сказала Лина, продолжая резать овощи для салата. – Скажи мне еще раз, пожалуйста, что мы отмечаем?
– Я люблю праздники, – тихо сказала Лина, продолжая резать овощи для салата. – Скажи мне еще раз, пожалуйста, что мы отмечаем?