Страница:
– Нет, – сказал Николай. – Здесь, в этой квартире вообще нет телефона. Наша бабка им не пользуется. Принципиально. Боится прослушки.
– И никаких звонков не было?
– А как бы я звонил? Через кастрюлю?
– Значит, – подытожила Ирина, – на помощь Волков нам можно не надеяться?
– Ну, почему же? – Николай криво усмехнулся. – Надеяться можно всегда. Твоя бабуля уже отправилась на поиски моих ребят. Она – дамочка пронырливая, боевая и в деле испытанная не единожды – везде пролезет, все разузнает, разыщет кого нужно. А патрулям сейчас не до приблажных старушек.
Денис покачал головой. Опять все вышло просто, как одинокий кабачок на ограбленной муниципальной грядке. Оргский пахан выпустил из квартиры старуху-Секретаршу, а сам затаился за дверью в спальню. Никто подмены не заподозрил, и Чмо нарвался. Вместо Ирины…
– Кстати, – заметил Николай, – бабка перед уходом приготовила пожрать. Война войной, как говорится, а обед – по расписанию.
Вообще-то расписание, если таковое и было, оказалось порушено нещадно. Обед – уже неактуально: миновало время ужина. И Денис вдруг понял, что голоден. Безумно, жутко, зверски. Он чувствовал, что готов умять быка. Или недельный пай дюжего милка.
И ведь сожрал бы, не поморщившись. Несмотря на труп с заточкой в затылке. Мерзкое, конечно, зрелище, но… Подумаешь, труп. Ему ли, оператору «Мертвого рая», обращать внимание на такие пустяки?
– Старуха уже в курсе, что город накрывается медным тазом, поэтому жадничать не стала – выгребла на стол все, что нашла, – продолжал Николай. – Экономить сейчас смысла нет. Сегодня у нас пир. Горой. Правда, в ускоренном темпе. Времени до вечерних новостей осталось немного. Потом будет не до еды.
А вот теперь есть Денису расхотелось. Напрочь. Когда кормят на убой, это пагубно влияет на аппетит.
Ели торопливо и в полной тишине.
И так же молча вернулись в спальню, где в луже запекшейся уже крови лежал Чмо. Никого – даже некогда впечатлительную Юльку – не стошнило. Чему Денис, впрочем, ничуть не удивился. Привыкаем… Отужинать под одной крышей с покойником? Легко! Мертвый, блин, рай…
– Пора, – Николай перешагнул через труп. – Время новостей. Время виртуальной диверсии.
А время растаскивать мертвецов еще не наступило. Денис обошел Чмо, сел за компьютер.
– Ты ведь правда знаешь, где искать файлы и как их активизировать? – Орг склонился над оператором.
Денис не ответил. Просто подключился к городской сетке.
Шли новости. Только-только начались. Но новости – прилизанные и отредактированные цензурой – Дениса не интересовали. Он сам сейчас делал новость. Самую важную, самую сенсационную. Убойную новость. Только шел к ней особыми виртуальными дорожками.
«Клубничка»… Загрузка главной странички… Денис покосился на девушек: сайт-то специфический. С соответствующим оформлением. А Славка в этом смысле человек безбашенный. И ресурс его способен произвести впечатление на человека неподготовленного.
Произвел. На Юльку. Юла покраснела. Вся, до корней волос, до стриженых – чтоб по клавишам удобно бить – ногтей. М-да, подруга… это тебе не жмуров на боевые задания водить.
Ирина лишь многозначительно хмыкнула. Ничего удивительного: Ночка давно знакома со всеми «клубничными» прибамбасами.
– Порно? – изумился Николай. – Хитро, очень хитро. Никогда бы не додумался искать секретную информацию здесь.
Денис открыл архивы чата. Теперь предательский румянец окрасил и щечки Ирины. Как же! Пикантно. Неприятно. Откровенный виртуальный треп Ночки со Славкой изучали три пары глаз. Чужих глаз.
– Я не буду это читать, – заявила Юла. – Не могу. Так нечестно, неправильно. Это все-таки Славкина личная жизнь, и вообще…
Она отвернулась. Николай удивленно посмотрел на Юльку. Весьма кстати! Пока орг созерцал спину Юлы, Денис выдал очередь по клавишам. Скорость: КПСТ «Москита» – отдыхает! Пальцы так и мелькали, вбивая в машину тайный Славкин пароль.
Вбили.
Ирина, не отводившая взгляда от его рук, может, и разобрала кое-что. Юла и Николай – точно нет.
Запроса на подтверждение пароля в этот раз не последовало. Дублировать код не понадобилось. Все было готово… К бою?
Ага, вот и знакомая точка в полпикселя! Файл-в-файле. Похоже, Славик не блефовал, угрожая Кожину разоблачением… Похоже на правду. На настоящую войну похоже.
Пальцы дрожали. Денис смог попасть курсором в махонькую точку на экране лишь со второго раза.
Самораскрытие, самокопирование, саморассылка… «Несанкционированный доступ». «Служебная система Периметра»… Все! «Клубничка» закончилась. Начинались совсем другие ягодки.
Николай просмотрел наспех первые кадры, документы, вложения… Кивнул удовлетворенно:
– Надеюсь, это будет убедительным аргументом.
Глава 3
Глава 4
– И никаких звонков не было?
– А как бы я звонил? Через кастрюлю?
– Значит, – подытожила Ирина, – на помощь Волков нам можно не надеяться?
– Ну, почему же? – Николай криво усмехнулся. – Надеяться можно всегда. Твоя бабуля уже отправилась на поиски моих ребят. Она – дамочка пронырливая, боевая и в деле испытанная не единожды – везде пролезет, все разузнает, разыщет кого нужно. А патрулям сейчас не до приблажных старушек.
Денис покачал головой. Опять все вышло просто, как одинокий кабачок на ограбленной муниципальной грядке. Оргский пахан выпустил из квартиры старуху-Секретаршу, а сам затаился за дверью в спальню. Никто подмены не заподозрил, и Чмо нарвался. Вместо Ирины…
– Кстати, – заметил Николай, – бабка перед уходом приготовила пожрать. Война войной, как говорится, а обед – по расписанию.
Вообще-то расписание, если таковое и было, оказалось порушено нещадно. Обед – уже неактуально: миновало время ужина. И Денис вдруг понял, что голоден. Безумно, жутко, зверски. Он чувствовал, что готов умять быка. Или недельный пай дюжего милка.
И ведь сожрал бы, не поморщившись. Несмотря на труп с заточкой в затылке. Мерзкое, конечно, зрелище, но… Подумаешь, труп. Ему ли, оператору «Мертвого рая», обращать внимание на такие пустяки?
– Старуха уже в курсе, что город накрывается медным тазом, поэтому жадничать не стала – выгребла на стол все, что нашла, – продолжал Николай. – Экономить сейчас смысла нет. Сегодня у нас пир. Горой. Правда, в ускоренном темпе. Времени до вечерних новостей осталось немного. Потом будет не до еды.
А вот теперь есть Денису расхотелось. Напрочь. Когда кормят на убой, это пагубно влияет на аппетит.
* * *
Ели торопливо и в полной тишине.
И так же молча вернулись в спальню, где в луже запекшейся уже крови лежал Чмо. Никого – даже некогда впечатлительную Юльку – не стошнило. Чему Денис, впрочем, ничуть не удивился. Привыкаем… Отужинать под одной крышей с покойником? Легко! Мертвый, блин, рай…
– Пора, – Николай перешагнул через труп. – Время новостей. Время виртуальной диверсии.
А время растаскивать мертвецов еще не наступило. Денис обошел Чмо, сел за компьютер.
– Ты ведь правда знаешь, где искать файлы и как их активизировать? – Орг склонился над оператором.
Денис не ответил. Просто подключился к городской сетке.
Шли новости. Только-только начались. Но новости – прилизанные и отредактированные цензурой – Дениса не интересовали. Он сам сейчас делал новость. Самую важную, самую сенсационную. Убойную новость. Только шел к ней особыми виртуальными дорожками.
«Клубничка»… Загрузка главной странички… Денис покосился на девушек: сайт-то специфический. С соответствующим оформлением. А Славка в этом смысле человек безбашенный. И ресурс его способен произвести впечатление на человека неподготовленного.
Произвел. На Юльку. Юла покраснела. Вся, до корней волос, до стриженых – чтоб по клавишам удобно бить – ногтей. М-да, подруга… это тебе не жмуров на боевые задания водить.
Ирина лишь многозначительно хмыкнула. Ничего удивительного: Ночка давно знакома со всеми «клубничными» прибамбасами.
– Порно? – изумился Николай. – Хитро, очень хитро. Никогда бы не додумался искать секретную информацию здесь.
Денис открыл архивы чата. Теперь предательский румянец окрасил и щечки Ирины. Как же! Пикантно. Неприятно. Откровенный виртуальный треп Ночки со Славкой изучали три пары глаз. Чужих глаз.
– Я не буду это читать, – заявила Юла. – Не могу. Так нечестно, неправильно. Это все-таки Славкина личная жизнь, и вообще…
Она отвернулась. Николай удивленно посмотрел на Юльку. Весьма кстати! Пока орг созерцал спину Юлы, Денис выдал очередь по клавишам. Скорость: КПСТ «Москита» – отдыхает! Пальцы так и мелькали, вбивая в машину тайный Славкин пароль.
Вбили.
Ирина, не отводившая взгляда от его рук, может, и разобрала кое-что. Юла и Николай – точно нет.
Запроса на подтверждение пароля в этот раз не последовало. Дублировать код не понадобилось. Все было готово… К бою?
Ага, вот и знакомая точка в полпикселя! Файл-в-файле. Похоже, Славик не блефовал, угрожая Кожину разоблачением… Похоже на правду. На настоящую войну похоже.
Пальцы дрожали. Денис смог попасть курсором в махонькую точку на экране лишь со второго раза.
Самораскрытие, самокопирование, саморассылка… «Несанкционированный доступ». «Служебная система Периметра»… Все! «Клубничка» закончилась. Начинались совсем другие ягодки.
Николай просмотрел наспех первые кадры, документы, вложения… Кивнул удовлетворенно:
– Надеюсь, это будет убедительным аргументом.
Глава 3
О! Это было очень убедительно.
Автоматическая рассылка шла в бешеном темпе. Раньше подобным образом распространялись всевозможные хакерские бяки – вирусы, трояны, черви. Да назойливый спам. Сейчас в чужие компы настырно лезла информация – правдивая, честная, та, которую иначе сообщить просто нереально.
И ее было не остановить.
Пользователи и абоненты городской сети, вся многотысячная аудитория «Сити: Новости из Периметра и Округи» получали сюрприз. Один на всех. Большой, неожиданный, неприятный. Такой, от которого не спрячешься уже за уютный голос выдрессированного диктора Периметровской телестудии.
Несколько минут на осмысление, на оценку ситуации…
И сирены Комендантского часа взвыли в тишине вечернего города. Сирены звучали раньше времени и – не безысходным отбоем, как хотелось кому-то, а последним звонком, приглашающим к небывалому действу под открытым небом. В театре под названием «Полигон “Р-1”». Виртуальная атака захлестнула, всколыхнула Ростовск похлеще массированной вылазки оргов.
Денис откинулся на спинку кресла. Дело было сделано. Сидеть у компа больше нет необходимости. От них теперь ничего не зависело. Бежать из квартиры? А смысл? Если ничего не выйдет, их все равно выловят на улице. Если же выйдет…
Все четверо: Денис, Ирина, Николай и Юла подошли к окну. Молча посмотрели вниз. На улицу.
Там, внизу, уже появились первые смельчаки. Двое. Нет, вон еще один. Трое… И еще пара. Пятеро, значит. Пять бледных пятен в густых, как темно-серый кисель, сумерках. Пять открытых лиц. Да уж, шагнуть вот так, без масок прямо в Комендантский час… Трудно, невозможно поверить!
Отчаянная пятерка настороженно осматривалась вокруг. Быть первым всегда тяжело. Но эти пятеро не сбились в кучу, не жались друг к другу. Они расходились. В разные стороны. По разным улицам.
– Не думал я, что среди добропорядочных граждан Ростовска найдутся такие храбрецы, – признался Денис.
– Это мои ребята, – отозвался Николай. – Те, кого удалось собрать нашей доблестной бабуле. Негусто, конечно, но хоть что-то. Я просил привести их сюда. Отсюда все и начнется.
– Орги? – Денис тряхнул головой. Показалось или одна из тех фигурок внизу – правда похожа на бабку Ирины? – Это что, провокация?
– Нет. Пример для подражания, без которого законопослушный бюргер не пошевелит пальцем даже в минуту смертельной опасности. Они – вожаки, которым предстоит управлять толпой.
– В самом деле? Только толпы я чего-то не вижу.
– А ты приглядись. Повнимательнее приглядись.
Денис пригляделся. Странно, что он сразу не заметил тех двух в поднятых воротниках и надвинутых на нос шапках. И еще этих, жмущихся к стенам. И того. И вон того тоже. Нет, теперь на улице было не пять и не шесть, и не семь человек.
– Десять, одиннадцать, двенадцать… – словно завороженная, считала Юла.
А из подъездов выходили новые нарушители Комендантского часа. По одному, по двое, по трое. И никто их оттуда не гнал – добровольно выходили. Словно железные опилки вокруг мощных магнитов, люди сбивались в кучки возле лидеров с открытыми лицами, но сами еще опасались опускать воротники и поднимать козырьки. Наверное, это ненадолго. И все-таки любопытно, что сейчас лица не прячут как раз те, кто привык прятать их прежде.
С каждым новым человеком, примыкавшим к той или иной группе, движения оргов-вожаков становились увереннее, а чем увереннее вели себя Волки, тем решительнее становились новоявленные ополченцы. Настороженность растворялась где-то в темноте неосвещенных улиц. И чем больше темнело, тем сильнее растворялась.
Конечно, их отследили. И конечно, против них послали вертушку. Так было быстрее… быстрее всего. И проще.
«Москит» не таился. Разрубая винтом наваливающуюся на город ночь, машина зависла в воздухе. И гранатомет серии «Кистень», и крупнокалиберный пулеметный ствол системы Тверского смотрели сейчас в одну точку – в треснувшее и давно не мытое окно.
Вертушка покачивалась совсем близко. Если бы не темнота, если бы не тонированное бронестекло кабины, можно было бы, наверное, рассмотреть лица пилотов. И пальцы на гашетках.
Окно с ломаным росчерком трещины возмущенно дребезжало, ходило ходуном, тщетно цеплялось за облупленные рамы и… Сдержать напор воздушных масс окно не смогло. Стекло подалось, вогнулось внутрь, хрустнуло, лопнуло, разлетелось звонким колючим дождем. Надулись, взлетели к потолку засаленные шторы светомаскировки.
Денис, Юла и Ирина непроизвольно отшатнулись. Николай – наоборот, упал, навалился всем телом на подоконник, пытаясь устоять под упругим потоком, что швыряли в пустой уже оконный проем лопасти «Москита».
Ветер ворвался в комнату, ветер буйствовал.
– Ну что, парни! – Сквозь свист в ушах до Дениса донесся рык Волчьего вожака. – Вы уже приняли решение?!
Глупо орать на безмозглую машину, экипаж которой все равно не услышит ни слова, но Николаю на это, видимо, наплевать Впрочем, ворочать трубу автоматического гранатомета, выхватывая прицелом то голову цепляющейся за окно человеческой фигурки, то сердце, – еще глупее. Зачем, если достаточно просто пустить в квартиру один-единственный заряд – и все… И все живое внутри станет мертвым? Нет, не в заряде, не в гранате дело. Чтобы открыть огонь, пилотам нужно что-то еще. Чего им сейчас жутко не хватало.
Они принимали решение. Сами. Прямо сейчас.
Файлы с информацией о «Мертвом рае» и «Полигоне „Р-1”» уже должны были попасть во все милвзводовские службы. В бортовой компьютер вертушки – тоже.
Денис продрался сквозь воющую преграду. Встал рядом с Николаем, перегнулся через подоконник, глянул вниз. Улица уже кишела нарушителями Комендантского часа.
Орудийные стволы – оба смертоносных жала «Москита» опустились, опали. Вертушка тяжело, нехотя оторвалась от разбитого, продавленного ветром окна. Легла на новый курс.
На бреющем полете вертолет воздушной разведки догнал самую многочисленную группу повстанцев, закружил сверху. Не угрожающе – в боевом охранении
Где-то послышались первые выстрелы.
– Ну что, прогуляемся? – обернулся орг. – Компьютер можно оставить. Все равно в толпе раздавят.
Николай вышел из комнаты первым.
Это было что-то! Такого бедлама на улицах Ростовска Денису видеть еще не приходилось. Возбужденные люди сновали повсюду. Многие – вооружены. Если, конечно, можно назвать оружием палки, железки, камни, оргские заточки… Но уж автоматы-то милков – можно. А милвзводовцы со своими «псами» – поодиночке, парами, отделениями и группами – уже примыкали к горожанам.
Никто толком не понимал, зачем он вышел на улицы и что намеревается делать дальше. Просто оставаться в четырех стенах было страшно. После всего, что открылось…
Но постепенно броуновское движение двуногих молекул приобретало некое подобие порядка. Мечущиеся индивиды сливались в единую массу, и управляемая, насколько она вообще может быть управляемой, толпа двигалась к Межрайонной Трассе.
Дениса, Николая, Юлу и Ирину сразу подхватил, закружил, понес людской поток. Выбраться из водоворота человеческих тел не представлялось возможным. Оставалось только держаться поближе друг к другу. И идти. Просто идти – туда, куда шли все.
Николай кому-то помахал рукой. Ему ответили. Старушка-Секретарша! Машет шокером. Возбужденная, раскрасневшаяся, помолодевшая… Мечта, блин, геронтофила. Энное количество лет назад бабулька, наверное, была той еще красоткой. Уродин-то мэры себе в секретарши не берут. Денис улыбнулся, когда уловил во взгляде пожилой женщины что-то Ночкино – дерзкое и задиристое. Рядом в приветственном жесте взметнулась рука Ирины. Кухонное примирение бабушки и внучки оказалось не фиктивным.
– Сколько? – крикнул Николай.
– Мно-о-ого! – ответила бойкая старушка, прежде чем исчезнуть из виду. – Третью группу веду!
Группа – человек под восемьдесят упрямо продиралась к Трассе. Странная спешка: не опоздать закрыть своими телами дорогу…
– Пушечное мясо гоните? – Денис повернулся к Николаю.
– Чтобы кто-то выжил, кому-то нужно умереть. Таков главный закон жизни, – ответил орг. – До тебя это еще не дошло?
– Ты мало отличаешься от Кожина, пахан-Колян! – Приходилось не говорить – кричать. Впрочем, на их крик внимания не обращали. – Только посол пытается спасти страну, а ты – город.
– Ошибаешься. Я спасаю себя. Значит, я прав. Это тоже закон жизни. Самый главный. Если не согласен – нам не по пути. Можешь проваливать.
Наверное, Денис был согласен.
– Ско-о-о-орей дава-а-а-ай! – пузатенький мужичок в модных квадратных очках и дорогом костюме – вероятно, преуспевающий менеджер или клерк среднего звена, орал в унисон с потасканного вида нетрезвой бабенкой – не иначе как вышедшей в тираж шлюхой. Оба торопили тех, кто шел впереди.
– Ско-о-о-рей! Дава-а-а-ай! – грянули над ухом еще несколько глоток.
Денис с трудом подавил желание присоединить свой голос к общему хору. Толпа – штука заразная.
Жернова плеч, локтей, грудей, животов и спин наконец вытолкнули, выплюнули их на обочину Трассы.
– Стоим здесь, – приказал Николай. – На дорогу пока не лезем.
Встали, ошарашенно осматриваясь. Там вон, справа, мелькнуло знакомое лицо. Без маски. Ахмет! Кавказец, выходит, тоже уцелел во время облавы, проведенной федералами и милками. Впрочем, лицо потомка гордых горцев тут же исчезло. Замельтешили другие лица. Много – разгоряченных, возбужденных.
Любой Караван увязнет, на фиг, в этой людской массе по самую крышу. А там что такое? Баррикада! Точно, шоссе уже перегораживал бесформенный завал – ни проехать, ни объехать! А на нем, как на муравейнике, копошились человеческие фигурки.
Из кучи-муравейника торчал кузов перевернутого грузовика с федеральной символикой на борту. Или толпа растерзала разведчиков, которых Кожин пустил впереди Каравана. Или… Дениса передернуло. Или это – наземная штурмовая, отправившаяся по их душу вслед за вертушкой, но так и не добравшаяся до муниципальной гостинки.
Странно только, как удалось справиться с федералами? А впрочем, нет, ничего странного. В толпе ведь мелькает милвзводовская форма. К Трассе подтянулись уже несколько десятков милков. А над баррикадой выписывал круги грозный «Москит».
Баррикаду усиливали, уплотняли, ширили, возвышали. Всем, что попадалось под руку. Бетонные блоки, строительный мусор, поваленные столбы, ограждения шоссе, вывороченные бордюры, куски разбитого асфальта, мебель из ближайших квартир. В дело шли даже трупы. Много – в гражданской одежде, поменьше – в форме милков, и совсем мало – в федеральных мундирах. Значит, и ваших, и наших – в горнило общего дела? Только вот наших побольше будет. Непросто было, наверное, отбить у федералов ту машину, ох непросто.
Завал на шоссе достигал уровня второго этажа. Хорошая получалась пробка… Основательный такой тромбик в главной транспортной артерии города.
А где-то неподалеку уже стреляли. Милки били – федеральных пукалок с глушителями никто бы и не услышал. Впрочем, стреляли недолго. Интересно, по кому? И кто победил? И чем все это закончится?
– Ну, Колян, заварил ты кашу… – пробормотал Денис.
– Мы, – поправил орг, – мы заварили.
А потом… Потом с баррикады раздался крик:
– К бо-о-ою!
Голосок у бабушки Ирины оказался звонким. Старушка, невесть каким образом вскарабкавшаяся на самую верхотуру, отчаянно размахивала своей шоковой дубинкой. Увидела? Что?
Автоматическая рассылка шла в бешеном темпе. Раньше подобным образом распространялись всевозможные хакерские бяки – вирусы, трояны, черви. Да назойливый спам. Сейчас в чужие компы настырно лезла информация – правдивая, честная, та, которую иначе сообщить просто нереально.
И ее было не остановить.
Пользователи и абоненты городской сети, вся многотысячная аудитория «Сити: Новости из Периметра и Округи» получали сюрприз. Один на всех. Большой, неожиданный, неприятный. Такой, от которого не спрячешься уже за уютный голос выдрессированного диктора Периметровской телестудии.
Несколько минут на осмысление, на оценку ситуации…
И сирены Комендантского часа взвыли в тишине вечернего города. Сирены звучали раньше времени и – не безысходным отбоем, как хотелось кому-то, а последним звонком, приглашающим к небывалому действу под открытым небом. В театре под названием «Полигон “Р-1”». Виртуальная атака захлестнула, всколыхнула Ростовск похлеще массированной вылазки оргов.
Денис откинулся на спинку кресла. Дело было сделано. Сидеть у компа больше нет необходимости. От них теперь ничего не зависело. Бежать из квартиры? А смысл? Если ничего не выйдет, их все равно выловят на улице. Если же выйдет…
Все четверо: Денис, Ирина, Николай и Юла подошли к окну. Молча посмотрели вниз. На улицу.
Там, внизу, уже появились первые смельчаки. Двое. Нет, вон еще один. Трое… И еще пара. Пятеро, значит. Пять бледных пятен в густых, как темно-серый кисель, сумерках. Пять открытых лиц. Да уж, шагнуть вот так, без масок прямо в Комендантский час… Трудно, невозможно поверить!
Отчаянная пятерка настороженно осматривалась вокруг. Быть первым всегда тяжело. Но эти пятеро не сбились в кучу, не жались друг к другу. Они расходились. В разные стороны. По разным улицам.
– Не думал я, что среди добропорядочных граждан Ростовска найдутся такие храбрецы, – признался Денис.
– Это мои ребята, – отозвался Николай. – Те, кого удалось собрать нашей доблестной бабуле. Негусто, конечно, но хоть что-то. Я просил привести их сюда. Отсюда все и начнется.
– Орги? – Денис тряхнул головой. Показалось или одна из тех фигурок внизу – правда похожа на бабку Ирины? – Это что, провокация?
– Нет. Пример для подражания, без которого законопослушный бюргер не пошевелит пальцем даже в минуту смертельной опасности. Они – вожаки, которым предстоит управлять толпой.
– В самом деле? Только толпы я чего-то не вижу.
– А ты приглядись. Повнимательнее приглядись.
Денис пригляделся. Странно, что он сразу не заметил тех двух в поднятых воротниках и надвинутых на нос шапках. И еще этих, жмущихся к стенам. И того. И вон того тоже. Нет, теперь на улице было не пять и не шесть, и не семь человек.
– Десять, одиннадцать, двенадцать… – словно завороженная, считала Юла.
А из подъездов выходили новые нарушители Комендантского часа. По одному, по двое, по трое. И никто их оттуда не гнал – добровольно выходили. Словно железные опилки вокруг мощных магнитов, люди сбивались в кучки возле лидеров с открытыми лицами, но сами еще опасались опускать воротники и поднимать козырьки. Наверное, это ненадолго. И все-таки любопытно, что сейчас лица не прячут как раз те, кто привык прятать их прежде.
С каждым новым человеком, примыкавшим к той или иной группе, движения оргов-вожаков становились увереннее, а чем увереннее вели себя Волки, тем решительнее становились новоявленные ополченцы. Настороженность растворялась где-то в темноте неосвещенных улиц. И чем больше темнело, тем сильнее растворялась.
* * *
Конечно, их отследили. И конечно, против них послали вертушку. Так было быстрее… быстрее всего. И проще.
«Москит» не таился. Разрубая винтом наваливающуюся на город ночь, машина зависла в воздухе. И гранатомет серии «Кистень», и крупнокалиберный пулеметный ствол системы Тверского смотрели сейчас в одну точку – в треснувшее и давно не мытое окно.
Вертушка покачивалась совсем близко. Если бы не темнота, если бы не тонированное бронестекло кабины, можно было бы, наверное, рассмотреть лица пилотов. И пальцы на гашетках.
Окно с ломаным росчерком трещины возмущенно дребезжало, ходило ходуном, тщетно цеплялось за облупленные рамы и… Сдержать напор воздушных масс окно не смогло. Стекло подалось, вогнулось внутрь, хрустнуло, лопнуло, разлетелось звонким колючим дождем. Надулись, взлетели к потолку засаленные шторы светомаскировки.
Денис, Юла и Ирина непроизвольно отшатнулись. Николай – наоборот, упал, навалился всем телом на подоконник, пытаясь устоять под упругим потоком, что швыряли в пустой уже оконный проем лопасти «Москита».
Ветер ворвался в комнату, ветер буйствовал.
– Ну что, парни! – Сквозь свист в ушах до Дениса донесся рык Волчьего вожака. – Вы уже приняли решение?!
Глупо орать на безмозглую машину, экипаж которой все равно не услышит ни слова, но Николаю на это, видимо, наплевать Впрочем, ворочать трубу автоматического гранатомета, выхватывая прицелом то голову цепляющейся за окно человеческой фигурки, то сердце, – еще глупее. Зачем, если достаточно просто пустить в квартиру один-единственный заряд – и все… И все живое внутри станет мертвым? Нет, не в заряде, не в гранате дело. Чтобы открыть огонь, пилотам нужно что-то еще. Чего им сейчас жутко не хватало.
Они принимали решение. Сами. Прямо сейчас.
Файлы с информацией о «Мертвом рае» и «Полигоне „Р-1”» уже должны были попасть во все милвзводовские службы. В бортовой компьютер вертушки – тоже.
Денис продрался сквозь воющую преграду. Встал рядом с Николаем, перегнулся через подоконник, глянул вниз. Улица уже кишела нарушителями Комендантского часа.
Орудийные стволы – оба смертоносных жала «Москита» опустились, опали. Вертушка тяжело, нехотя оторвалась от разбитого, продавленного ветром окна. Легла на новый курс.
На бреющем полете вертолет воздушной разведки догнал самую многочисленную группу повстанцев, закружил сверху. Не угрожающе – в боевом охранении
Где-то послышались первые выстрелы.
– Ну что, прогуляемся? – обернулся орг. – Компьютер можно оставить. Все равно в толпе раздавят.
Николай вышел из комнаты первым.
* * *
Это было что-то! Такого бедлама на улицах Ростовска Денису видеть еще не приходилось. Возбужденные люди сновали повсюду. Многие – вооружены. Если, конечно, можно назвать оружием палки, железки, камни, оргские заточки… Но уж автоматы-то милков – можно. А милвзводовцы со своими «псами» – поодиночке, парами, отделениями и группами – уже примыкали к горожанам.
Никто толком не понимал, зачем он вышел на улицы и что намеревается делать дальше. Просто оставаться в четырех стенах было страшно. После всего, что открылось…
Но постепенно броуновское движение двуногих молекул приобретало некое подобие порядка. Мечущиеся индивиды сливались в единую массу, и управляемая, насколько она вообще может быть управляемой, толпа двигалась к Межрайонной Трассе.
Дениса, Николая, Юлу и Ирину сразу подхватил, закружил, понес людской поток. Выбраться из водоворота человеческих тел не представлялось возможным. Оставалось только держаться поближе друг к другу. И идти. Просто идти – туда, куда шли все.
Николай кому-то помахал рукой. Ему ответили. Старушка-Секретарша! Машет шокером. Возбужденная, раскрасневшаяся, помолодевшая… Мечта, блин, геронтофила. Энное количество лет назад бабулька, наверное, была той еще красоткой. Уродин-то мэры себе в секретарши не берут. Денис улыбнулся, когда уловил во взгляде пожилой женщины что-то Ночкино – дерзкое и задиристое. Рядом в приветственном жесте взметнулась рука Ирины. Кухонное примирение бабушки и внучки оказалось не фиктивным.
– Сколько? – крикнул Николай.
– Мно-о-ого! – ответила бойкая старушка, прежде чем исчезнуть из виду. – Третью группу веду!
Группа – человек под восемьдесят упрямо продиралась к Трассе. Странная спешка: не опоздать закрыть своими телами дорогу…
– Пушечное мясо гоните? – Денис повернулся к Николаю.
– Чтобы кто-то выжил, кому-то нужно умереть. Таков главный закон жизни, – ответил орг. – До тебя это еще не дошло?
– Ты мало отличаешься от Кожина, пахан-Колян! – Приходилось не говорить – кричать. Впрочем, на их крик внимания не обращали. – Только посол пытается спасти страну, а ты – город.
– Ошибаешься. Я спасаю себя. Значит, я прав. Это тоже закон жизни. Самый главный. Если не согласен – нам не по пути. Можешь проваливать.
Наверное, Денис был согласен.
– Ско-о-о-орей дава-а-а-ай! – пузатенький мужичок в модных квадратных очках и дорогом костюме – вероятно, преуспевающий менеджер или клерк среднего звена, орал в унисон с потасканного вида нетрезвой бабенкой – не иначе как вышедшей в тираж шлюхой. Оба торопили тех, кто шел впереди.
– Ско-о-о-рей! Дава-а-а-ай! – грянули над ухом еще несколько глоток.
Денис с трудом подавил желание присоединить свой голос к общему хору. Толпа – штука заразная.
* * *
Жернова плеч, локтей, грудей, животов и спин наконец вытолкнули, выплюнули их на обочину Трассы.
– Стоим здесь, – приказал Николай. – На дорогу пока не лезем.
Встали, ошарашенно осматриваясь. Там вон, справа, мелькнуло знакомое лицо. Без маски. Ахмет! Кавказец, выходит, тоже уцелел во время облавы, проведенной федералами и милками. Впрочем, лицо потомка гордых горцев тут же исчезло. Замельтешили другие лица. Много – разгоряченных, возбужденных.
Любой Караван увязнет, на фиг, в этой людской массе по самую крышу. А там что такое? Баррикада! Точно, шоссе уже перегораживал бесформенный завал – ни проехать, ни объехать! А на нем, как на муравейнике, копошились человеческие фигурки.
Из кучи-муравейника торчал кузов перевернутого грузовика с федеральной символикой на борту. Или толпа растерзала разведчиков, которых Кожин пустил впереди Каравана. Или… Дениса передернуло. Или это – наземная штурмовая, отправившаяся по их душу вслед за вертушкой, но так и не добравшаяся до муниципальной гостинки.
Странно только, как удалось справиться с федералами? А впрочем, нет, ничего странного. В толпе ведь мелькает милвзводовская форма. К Трассе подтянулись уже несколько десятков милков. А над баррикадой выписывал круги грозный «Москит».
Баррикаду усиливали, уплотняли, ширили, возвышали. Всем, что попадалось под руку. Бетонные блоки, строительный мусор, поваленные столбы, ограждения шоссе, вывороченные бордюры, куски разбитого асфальта, мебель из ближайших квартир. В дело шли даже трупы. Много – в гражданской одежде, поменьше – в форме милков, и совсем мало – в федеральных мундирах. Значит, и ваших, и наших – в горнило общего дела? Только вот наших побольше будет. Непросто было, наверное, отбить у федералов ту машину, ох непросто.
Завал на шоссе достигал уровня второго этажа. Хорошая получалась пробка… Основательный такой тромбик в главной транспортной артерии города.
А где-то неподалеку уже стреляли. Милки били – федеральных пукалок с глушителями никто бы и не услышал. Впрочем, стреляли недолго. Интересно, по кому? И кто победил? И чем все это закончится?
– Ну, Колян, заварил ты кашу… – пробормотал Денис.
– Мы, – поправил орг, – мы заварили.
А потом… Потом с баррикады раздался крик:
– К бо-о-ою!
Голосок у бабушки Ирины оказался звонким. Старушка, невесть каким образом вскарабкавшаяся на самую верхотуру, отчаянно размахивала своей шоковой дубинкой. Увидела? Что?
Глава 4
Маловато… Их было-то всего человек десять-двенадцать – не больше. Все – в боевой форме. В городском камуфляже. Не самодельном, оргоском, варенном… В настоящем фабричном, новеньком, добротном. С преобладающими черными и темно-серыми оттенками. То был спецкамуфляж сил федерального посольства для ночного уличного боя. Боя в грязи, лужах, мокром асфальте и бетоне. Осенне-зимний вариант для мягкого южного климата. Такой надевают, когда нет снега, но много слякоти.
Короткими перебежками, федералы двигались вдоль Трассы. Приближались.
Похоже, опытные солдаты, возможно из личной охраны посла. И все-таки… Баррикаду обороняют не менее полусотни милков, плюс вертушка, плюс бесчисленная толпа – ощутившая уже свою силу людская масса, которая и без оружия готова смести любого. При таком раскладе бросать в лобовой штурм одно, пусть даже супер-пупер элитное, отделение – безрассудно.
Баррикада харкнула в противника скупым огнем. Милки, по привычке экономя боеприпасы, встретили федералов одиночными выстрелами и короткими – в два-три патрона – очередями. Но уже через несколько секунд темп стрельбы возрос. Пальба стала беспорядочной, несмолкаемой.
Наступление, однако, продолжалось в прежнем темпе. Неуязвимыми стремительными тенями бойцы посольства мелькали по обочинам. И тенями бесшумными: глушаки гасили звук стрельбы. Да и всполохов огня видно не было.
Просто на баррикаде падали люди. Вроде без видимой причины, но падали. Один за другим. В первую очередь нападавшие выбивали милвзводовцев. Метко, умело выбивали.
Нападавшие продвигались без потерь.
«Москит» принял бой чуть позже. И вот тогда-то все и прояснилось.
Вынырнувшая из-за крыш высоток машина цвета грязного ночного неба атаковала внезапно. Красиво прошла над Трассой, а затем – под бухтение бортового пулемета – вновь повернула к многоэтажкам. По идее, очередь из крупнокалиберного ствола должна была бы выкосить все вражеское подразделение. Ну, или почти все. Однако залегшие (или сбитые пулями?) федералы поднялись, как один, задрали к небу стволы с набалдашниками глушителей…
И вновь – ответная стрельба. Бесшумная, беспламенная. Неслышимая, незримая. Прицельная. В хвост удаляющемуся противнику.
Видимо, не все пули ушли в небо. Вертушка дернулась, не успев вовремя уйти из-под обстрела. И слишком уж поспешно нырнула за крыши высоток. Попали? Подбили?
– Бронебойными лупят, – Николай сокрушенно покачал головой.
– Так их что же, не зацепило никого? – поразился Денис.
– Зацепило, – сухо ответил орг.
– Обколотые наркоманы? – спросил Денис, уже понимая, что не прав. – Те учебные пособия, которые…
– Боюсь, что нет…
Второй заход «Москита» оказался менее грациозным. Да и держаться теперь пилоты старались повыше. Черный размазанный силуэт едва виднелся в черном размазанном небе. Черный силуэт неуклюже болтался. Как игрушка в руках капризного ребенка.
Что там? Пули федералов сбили управление? Повредили двигатель? Или, может быть, досталось летчикам?
Плохо. Очень плохо. При такой болтанке трудно прицелиться. Впрочем, «Москит» и не целился уже. Бил «Кистенем». По выбранному квадрату.
Грохот. Вздыбленный асфальт. Фугасно-осколочные гранаты плотно ложились на Трассу перед баррикадой. И по обочинам. Осыпая осколками и своих, и чужих.
Жалеть смертоносных зарядов явно никто не собирался. Взрывы густо вспахивали шоссе. Чудно! Будет еще одно препятствие на пути Каравана!
Трех или четырех федералов разнесло в клочья прямыми попаданиями, остальных щедро посекло осколками. Должно было посечь, засечь до смерти. И все же…
Опять стволы нападающих смотрят вверх. Опять огрызаются без шума, без пламени. А яркие всполохи автоматического гранатомета на черном небе – такая хорошая мишень. Машина-подранок не выдержала шквальной волны ответного огня, закружилась, заметалась подстреленной птицей… Машина опускалась, уходя замысловатыми зигзагами. Что-то там не ладилось, в «Моските». Что-то совсем не ладилось. Пилоты пытались посадить вертушку по ту сторону баррикады, но…
У федералов, как оказалось, имелись не только автоматы. Вспышка, шипение, стремительная горящая точка в ночи. И капсула… и плевок огнеметного заряда смачно ударил в вертушку, расплескав по небу жгущую смерть.
Еще в полете вертолет из боевой машины обратился в сгусток гудящего пламени. Секунду-другую вращающиеся лопасти еще брезгливо стряхивали на Трассу, улицы и дома огненные брызги. А после…
Вертушка рухнула. И дымный след, подсвеченный снизу, был хорошо различим в ночи.
Наверное, строители той восемнадцатиэтажки не предполагали, что из домов иногда получаются превосходные могилы. Неказистый старый дом у Трассы стал братским склепом для пилотов, павших смертью храбрых. Или принявших кару за предательство. Все зависит от того, какая телегруппа выдаст завтра в эфир репортаж о ночной бойне. И будут ли вообще выходить новости в эфире обреченного города-полигона.
Грохот взрывов перекрыл пальбу милков. Облако пыли, туча дыма, беснующиеся языки огня… «Москит» горел. А в его брюхе рвались боеприпасы.
Ночь сразу стала светлее. Гораздо светлее. Тревожным таким мерцающим светом высвечивало все. Как есть. К баррикаде двигались не люди. Такое не могло быть людьми.
– Мертвяки, – Николай просто высказал вслух очевидное. – Это не учебный – это настоящий рабочий «материал».
Денис смотрел не на предводителя Волков – на Трассу. Настоящий… Рабочий. Вот он какой, значит, в деле. В настоящем деле, в настоящей работе. Вот на что способен. И бит твой главный козырь, пахан Колян, – вертолет воздушной поддержки. Бит десятком мертвых кожинских бойцов. И на баррикаде – паника.
– Не пора ли принимать командование? – спросил Денис.
Николай покачал головой:
– Разве я похож на самоубийцу?
– Но ведь…
– Поздно, – прохрипел орг. – Лезть на баррикады – поздно. Хочешь жить – стой в сторонке. На Трассу – не суйся.
Денис жить хотел. А орг был прав. Уже поздно.
Наверное, они действительно живы еще лишь потому, что не переступили обочину, не перелезли через ограждения шоссе. Здесь, в толпе сторонних наблюдателей было безопасно. Ну, относительно. Сюда, по крайней мере, еще не стреляли.
А вот баррикада…
Обороняющихся сломили быстро. Даже без помощи огнеметчика. Сначала баррикаду поливали с Трассы беззвучными очередями. Потом – подойдя ближе – забрасывали очень даже звучными гранатами из надствольников.
Упала бабушка Ночки. Да уж, упала… Неосторожно высунула из-за укрытия голову и… Денис никогда прежде не видел, как череп человека взрывается, словно заминированный арбуз. Фонтан из крови, разнесенной вдребезги кости и мозгов ударил вверх, обезглавленное тело сползло вниз. Выпала из скрюченных сухих старческих пальцев смешная и никчемная дубинка «МУД (шдх)».
Вскрикнула, прикрыв лицо руками, Ирина.
А вон там…
Невероятно! Там – Ахмет. Скатился, свалился, обрушился сверху. Как снег на голову. На боевого мертвяка. Врукопашную!
Пока вокруг суетился и кричал разбегающийся и гибнущий народ, перепачканный кровью и пылью кавказец, затаившись, лежал меж бетонных блоков, тяжелых офисных столов, диванов и наваленной поверху грудой плотных матрасов. Терпеливо, недвижимо, притворяясь мертвым, лежал в своем импровизированном бастионе. До тех пор, пока на баррикаду не вступил первый «рабочий материал».
Жмур сосредоточенно расстреливал живых. На мертвых внимания жмур не обращал. На Ахмета не обратил тоже. Прошел у самого основания завала.
И Ахмет ожил.
Ящерицей… змеей юркнул к зомби с автоматом. А в зубах – как кинжал – заточка.
И прыгнул.
Вниз. Молча.
Нападение было настолько неожиданным и непредсказуемым, что даже хваленые рефлексы президентского гвардейца не поспели. А может, просто оператор мертвеца, " растерявшись, не подал вовремя нужной команды.
Падая, еще в полете, Ахмет ударил заточкой. Сверху. Всадил длиннющий штырь по самую рукоять. Меж ключицей и лопаткой. Слева. С таким расчетом, чтоб до сердца. В изрешеченное пулями и осколками тело всадил. Но телу тому было все равно. Дыркой больше, дыркой меньше… Хоть слева, хоть справа…
Жмур, правда, не устоял на ногах – упал под приличным весом противника, покатился с живым ревущим рюкзаком на спине. Но оружия не выпустил. Едва повернув голову, едва увидев краем глаза Ахмета, навалившегося сзади, пытавшегося разворотить, развалить, разорвать, раскурочить вбитым заточкой-рычагом мертвую плоть, жмур коротко ударил прикладом за спину. Расчетливо сильно и точно ударил.
Ахмет дернулся, взвыл, перекрывая грохот разрывов и выстрелов. Пальцы соскользнули с мокрой рукояти заточки. Но тут же сомкнулись в привычном борцовском захвате вокруг шеи «рабочего материала». Рывок… После такого живому противнику гарантировано, как минимум, смещение шейных позвонков. Да и мертвому – тоже. Только вот мертвому на такое смещение – плевать. А оторвать голову голыми руками Ахмету было явно не под силу.
Короткими перебежками, федералы двигались вдоль Трассы. Приближались.
Похоже, опытные солдаты, возможно из личной охраны посла. И все-таки… Баррикаду обороняют не менее полусотни милков, плюс вертушка, плюс бесчисленная толпа – ощутившая уже свою силу людская масса, которая и без оружия готова смести любого. При таком раскладе бросать в лобовой штурм одно, пусть даже супер-пупер элитное, отделение – безрассудно.
Баррикада харкнула в противника скупым огнем. Милки, по привычке экономя боеприпасы, встретили федералов одиночными выстрелами и короткими – в два-три патрона – очередями. Но уже через несколько секунд темп стрельбы возрос. Пальба стала беспорядочной, несмолкаемой.
Наступление, однако, продолжалось в прежнем темпе. Неуязвимыми стремительными тенями бойцы посольства мелькали по обочинам. И тенями бесшумными: глушаки гасили звук стрельбы. Да и всполохов огня видно не было.
Просто на баррикаде падали люди. Вроде без видимой причины, но падали. Один за другим. В первую очередь нападавшие выбивали милвзводовцев. Метко, умело выбивали.
Нападавшие продвигались без потерь.
«Москит» принял бой чуть позже. И вот тогда-то все и прояснилось.
Вынырнувшая из-за крыш высоток машина цвета грязного ночного неба атаковала внезапно. Красиво прошла над Трассой, а затем – под бухтение бортового пулемета – вновь повернула к многоэтажкам. По идее, очередь из крупнокалиберного ствола должна была бы выкосить все вражеское подразделение. Ну, или почти все. Однако залегшие (или сбитые пулями?) федералы поднялись, как один, задрали к небу стволы с набалдашниками глушителей…
И вновь – ответная стрельба. Бесшумная, беспламенная. Неслышимая, незримая. Прицельная. В хвост удаляющемуся противнику.
Видимо, не все пули ушли в небо. Вертушка дернулась, не успев вовремя уйти из-под обстрела. И слишком уж поспешно нырнула за крыши высоток. Попали? Подбили?
– Бронебойными лупят, – Николай сокрушенно покачал головой.
– Так их что же, не зацепило никого? – поразился Денис.
– Зацепило, – сухо ответил орг.
– Обколотые наркоманы? – спросил Денис, уже понимая, что не прав. – Те учебные пособия, которые…
– Боюсь, что нет…
Второй заход «Москита» оказался менее грациозным. Да и держаться теперь пилоты старались повыше. Черный размазанный силуэт едва виднелся в черном размазанном небе. Черный силуэт неуклюже болтался. Как игрушка в руках капризного ребенка.
Что там? Пули федералов сбили управление? Повредили двигатель? Или, может быть, досталось летчикам?
Плохо. Очень плохо. При такой болтанке трудно прицелиться. Впрочем, «Москит» и не целился уже. Бил «Кистенем». По выбранному квадрату.
Грохот. Вздыбленный асфальт. Фугасно-осколочные гранаты плотно ложились на Трассу перед баррикадой. И по обочинам. Осыпая осколками и своих, и чужих.
Жалеть смертоносных зарядов явно никто не собирался. Взрывы густо вспахивали шоссе. Чудно! Будет еще одно препятствие на пути Каравана!
Трех или четырех федералов разнесло в клочья прямыми попаданиями, остальных щедро посекло осколками. Должно было посечь, засечь до смерти. И все же…
Опять стволы нападающих смотрят вверх. Опять огрызаются без шума, без пламени. А яркие всполохи автоматического гранатомета на черном небе – такая хорошая мишень. Машина-подранок не выдержала шквальной волны ответного огня, закружилась, заметалась подстреленной птицей… Машина опускалась, уходя замысловатыми зигзагами. Что-то там не ладилось, в «Моските». Что-то совсем не ладилось. Пилоты пытались посадить вертушку по ту сторону баррикады, но…
У федералов, как оказалось, имелись не только автоматы. Вспышка, шипение, стремительная горящая точка в ночи. И капсула… и плевок огнеметного заряда смачно ударил в вертушку, расплескав по небу жгущую смерть.
Еще в полете вертолет из боевой машины обратился в сгусток гудящего пламени. Секунду-другую вращающиеся лопасти еще брезгливо стряхивали на Трассу, улицы и дома огненные брызги. А после…
Вертушка рухнула. И дымный след, подсвеченный снизу, был хорошо различим в ночи.
Наверное, строители той восемнадцатиэтажки не предполагали, что из домов иногда получаются превосходные могилы. Неказистый старый дом у Трассы стал братским склепом для пилотов, павших смертью храбрых. Или принявших кару за предательство. Все зависит от того, какая телегруппа выдаст завтра в эфир репортаж о ночной бойне. И будут ли вообще выходить новости в эфире обреченного города-полигона.
* * *
Грохот взрывов перекрыл пальбу милков. Облако пыли, туча дыма, беснующиеся языки огня… «Москит» горел. А в его брюхе рвались боеприпасы.
Ночь сразу стала светлее. Гораздо светлее. Тревожным таким мерцающим светом высвечивало все. Как есть. К баррикаде двигались не люди. Такое не могло быть людьми.
– Мертвяки, – Николай просто высказал вслух очевидное. – Это не учебный – это настоящий рабочий «материал».
Денис смотрел не на предводителя Волков – на Трассу. Настоящий… Рабочий. Вот он какой, значит, в деле. В настоящем деле, в настоящей работе. Вот на что способен. И бит твой главный козырь, пахан Колян, – вертолет воздушной поддержки. Бит десятком мертвых кожинских бойцов. И на баррикаде – паника.
– Не пора ли принимать командование? – спросил Денис.
Николай покачал головой:
– Разве я похож на самоубийцу?
– Но ведь…
– Поздно, – прохрипел орг. – Лезть на баррикады – поздно. Хочешь жить – стой в сторонке. На Трассу – не суйся.
Денис жить хотел. А орг был прав. Уже поздно.
Наверное, они действительно живы еще лишь потому, что не переступили обочину, не перелезли через ограждения шоссе. Здесь, в толпе сторонних наблюдателей было безопасно. Ну, относительно. Сюда, по крайней мере, еще не стреляли.
А вот баррикада…
Обороняющихся сломили быстро. Даже без помощи огнеметчика. Сначала баррикаду поливали с Трассы беззвучными очередями. Потом – подойдя ближе – забрасывали очень даже звучными гранатами из надствольников.
Упала бабушка Ночки. Да уж, упала… Неосторожно высунула из-за укрытия голову и… Денис никогда прежде не видел, как череп человека взрывается, словно заминированный арбуз. Фонтан из крови, разнесенной вдребезги кости и мозгов ударил вверх, обезглавленное тело сползло вниз. Выпала из скрюченных сухих старческих пальцев смешная и никчемная дубинка «МУД (шдх)».
Вскрикнула, прикрыв лицо руками, Ирина.
А вон там…
Невероятно! Там – Ахмет. Скатился, свалился, обрушился сверху. Как снег на голову. На боевого мертвяка. Врукопашную!
Пока вокруг суетился и кричал разбегающийся и гибнущий народ, перепачканный кровью и пылью кавказец, затаившись, лежал меж бетонных блоков, тяжелых офисных столов, диванов и наваленной поверху грудой плотных матрасов. Терпеливо, недвижимо, притворяясь мертвым, лежал в своем импровизированном бастионе. До тех пор, пока на баррикаду не вступил первый «рабочий материал».
Жмур сосредоточенно расстреливал живых. На мертвых внимания жмур не обращал. На Ахмета не обратил тоже. Прошел у самого основания завала.
И Ахмет ожил.
Ящерицей… змеей юркнул к зомби с автоматом. А в зубах – как кинжал – заточка.
И прыгнул.
Вниз. Молча.
Нападение было настолько неожиданным и непредсказуемым, что даже хваленые рефлексы президентского гвардейца не поспели. А может, просто оператор мертвеца, " растерявшись, не подал вовремя нужной команды.
Падая, еще в полете, Ахмет ударил заточкой. Сверху. Всадил длиннющий штырь по самую рукоять. Меж ключицей и лопаткой. Слева. С таким расчетом, чтоб до сердца. В изрешеченное пулями и осколками тело всадил. Но телу тому было все равно. Дыркой больше, дыркой меньше… Хоть слева, хоть справа…
Жмур, правда, не устоял на ногах – упал под приличным весом противника, покатился с живым ревущим рюкзаком на спине. Но оружия не выпустил. Едва повернув голову, едва увидев краем глаза Ахмета, навалившегося сзади, пытавшегося разворотить, развалить, разорвать, раскурочить вбитым заточкой-рычагом мертвую плоть, жмур коротко ударил прикладом за спину. Расчетливо сильно и точно ударил.
Ахмет дернулся, взвыл, перекрывая грохот разрывов и выстрелов. Пальцы соскользнули с мокрой рукояти заточки. Но тут же сомкнулись в привычном борцовском захвате вокруг шеи «рабочего материала». Рывок… После такого живому противнику гарантировано, как минимум, смещение шейных позвонков. Да и мертвому – тоже. Только вот мертвому на такое смещение – плевать. А оторвать голову голыми руками Ахмету было явно не под силу.