Марион казалась обиженной, как будто ее лишили обманом чего-то, что она считала своим по праву. Потом она фыркнула.
— Говорят, у него в Рио сказочная квартира, — заметила она, переключая внимание на своих приятельниц. — Я даже слышала, что там у него живет каждый месяц новая женщина.
Уставившись на Марион, Доминик открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же снова закрыла его.
— Нет! В такой разговор она вступать не будет.
Марион снова посмотрела на Доминик.
— У него дурная репутация, знаете ли, — сказала она буднично. — Он — настоящий плейбой.
Доминик почувствовала раздражение.
— А почему вы мне все это сообщаете? — прямо спросила она. Марион опешила.
— Просто так, конечно. Мы просто вполне естественно обеспокоены вашим благополучием.
— Моим благополучием? А какое отношение к моему благополучию имеет Винсенте Сантос?
Все четыре сплетницы многозначительно переглянулись. Доминик готова была убить себя за то, что произнесла не только его фамилию, но и имя. В их извращенном уме это будет истолковано как нечто многозначительное.
— Ну, милочка, — смущенно улыбнулась Сьюзен, — вы довольно привлекательны, и в конце концов… — Она замолчала. Доминик поднялась на ноги.
— Вы не будете возражать, если я дошью это попозже, Марион? — спросила она. Марион пожала плечами.
— Конечно, как хотите.
— Спасибо.
Доминик быстро вышла из комнаты и достаточно громко закрыла за собой дверь. Остановившись за дверью, она глубоко вздохнула. Эти женщины! Ее просто тошнило от их извращенного любопытства. Неужели у них нет других занятий, кроме как заниматься такого рода сплетнями, сочиняя собственные слухи, если нет других?
Она вышла из дома и уселась на веранде в тени увитого розами навеса. Закурив, она постаралась ни о чем не думать, прекрасно зная, что в этот момент предметом их сплетен стала она сама.
Тем не менее их сообщение о том, что Винсенте Сантос в Бела-Виста, немного ее обеспокоило. Существует ли вероятность того, что она его встретит, и что ей говорить в этом случае? Если бы только она не согласилась тогда провести с ним вечер, ее не тревожила бы возможность встречи с ним, смешанная с чувством вины за то, что она обманула Джона.
Доминик взглянула на часы. Было около одиннадцати. Джон должен был вернуться к ленчу, чтобы отвезти ее в городскую квартиру, но это будет около часа. Что ей делать до этого времени? Она не могла вернуться в дом. Она не имела ни малейшего желания присоединяться к Марион и ее подругам, хотя и не, притронулась к кофе и сейчас хотела бы чего-нибудь попить.
Зайдя в свою комнату, она взяла солнечные очки, сменила платье на хлопчатые брюки и блузку без рукавов, а туфли — на легкие сандалии и, выйдя на улицу, пошла прочь от города, в сторону холмов.
Было не слишком жарко, легкий ветерок обвевал ее разгоряченное лицо. Только волосы тяжелой волной лежали на плечах, и она подумала, не следует ли их обрезать. С короткими волосами не так жарко, и ухаживать за ними будет легче.
Вздрогнув, Доминик осмотрелась. Она постепенно поднималась все выше, дома Роулингсов и их соседей виднелись уже в некотором отдалении внизу. В этом месте дорога разветвлялась — одно из ответвлений уходило выше в горы, второе снова начало спускаться вниз, в долину, туда, где вдали видна была река.
Она решила выбрать вторую дорогу и рада была, когда на спуске идти стали легче. Здесь дорогу окружали густые лиственные насаждения, затеняли гигантские стволы деревьев. Здесь было тише, и, хотя Доминик это понравилось, она невольно вспомнила, что Бразилия — это родина смертельно опасных гремучих змей и что пустынная пыльная дорога — их излюбленное место обитания.
Невольно она ускорила шаги. Тут деревья раздвинулись, и она увидела внизу ту часть долины, которую до сих пор видела только с вертолета. Здесь находились самые большие частные дома города, окруженные высокими стенами, увитые лианами и бугенвилеей.
Она остановилась, вздохнув. Здесь, видимо, живет и Винсенте Сантос, в одном из этих роскошных обиталищ. Их было немного, но все они были очень внушительны. Доминик повернула обратно. Она не имела желания встретить самого Сантоса. И без того ее мысли уже были возмущены словами Марион.
Доминик взбиралась вверх по крутой дороге и уже достигла деревьев. Услышав звук автомобильного двигателя, она чуть не подскочила от неожиданности. Она прислушивалась к лесным шумам и так сосредоточилась на этом, что не сразу смогла определить, что за звук до нее донесся.
Так она и стояла, прижав пальцы к губам, когда из-за поворота показалась машина и резко затормозила рядом с нею.
— Привет, — произнес ленивый голос, и лицо ее снова порозовело.
— Вин… то есть — вы! — воскликнула она. Улыбнувшись, он выскользнул из-за руля. На нем были облегающие кремовые брюки и кремовый шелковый кардиган, расстегнутый почти до пояса, открывающий широкую грудь, густо заросшую темными волосами. Он показался ей удивительно гибким и в то же время мужественным, и она наклонила голову, стараясь не показать, что рада его видеть.
Он взял ее за подбородок и заставил поднять голову.
— Ну? Вы ведь собирались сказать «Винсенте», правда?
Он прислонился спиной к капоту машины.
— Где вы были? Я вас искал.
— Вы… вы меня искали? — ахнула она. — Вы… вы же не были у Роулингсов?
— А почему бы и нет? Марион сказала мне, что вы, наверное, пошли пройтись. А как бы я иначе так быстро вас нашел?
— О, Господи! — воскликнула Доминик, с досадой гладя на него. — Зачем вам это понадобилось? Зачем вы хотели меня видеть?
— Я уже и сам начинаю удивляться, — ответил он суховато.
— Да, — Доминик беспокойно двинула головой, — вы же жили здесь. Вы должны знать, что за человек Марион! Боже, да меня запишут в блудницы за один только разговор с вами! — Она закусила губу.
Рука Винсенте Сантоса на мгновение сжалась на капоте. Потом он спросил напряженным голосом:
— И это вас беспокоит? Почему? Из-за Хардинга?
Доминик вздохнула.
— Почему вы приехали?
— Потому что захотел, — резко ответил он. — Садитесь в машину. Я хочу с вами поговорить.
Доминик помедлила, потом, как это было уже и прежде, сдалась. Он сел радом с нею и повернулся к ней лицом, положив руку на спинку сиденья позади нее. Его пальцы играли прядями ее волос.
— Ну? — пробормотал он. — Любовь царит? Доминик не могла успокоиться.
— Что вы хотите сказать?
— Ну, вы притворяетесь, что не поняли, — тихо сказал он. — Конечно, я имею в виду Хардинга.
— Это не ваше дело, — ответила она чопорно.
— Конечно, мое. Я хочу, чтобы вы были счастливы.
Доминик искоса посмотрела на него.
— Почему вас должны интересовать мои чувства? — спросила она неровным голосом.
Он чуть щурил глаза на ярком солнце, и она обратила внимание на то, какие у него длинные и густые ресницы. Свободной рукой он снял с нес темные очки и бросил их к заднему стеклу.
— И это вы тоже не знаете? — лениво пробормотал он.
— Нет! Нет, конечно! — Ответ Доминик прозвучал сразу же.
. Он поднял горсть ее волос и обвил их вокруг своих пальцев, притягивая ее к себе медленно и настойчиво.
— Ваши волосы прекрасны, — хрипловато проговорил он.
— Пожалуйста, — нетвердым голосом начала она, — мне… мне надо возвращаться.
— А может, не надо?
Его пальцы стянули ее блузку с одного плеча, и она ощутила нежное прикосновение его теплых губ к своему телу. Казалось, всю ее охватила буря неизведанных чувств, и самым сильным было желание, чтобы его ласки не прекращались.
— Винсенте, — с болью прошептала она, — это безумие!
Ее дыхание стало быстрым и неровным.
— Да, не правда ля? — согласился он негромко, гладя ее обнаженную руку сильным»; пальцами. Губы его тем временем устремились к ее шее. — Вы дивно пахнете, Доминик. Обнимите меня.
— Нет, — ответила она, огромным усилием воли заставив себя отвернуться.
— Да, — приказал он чуть севшим голосом и твердыми неумолимыми руками притянул ее губы к своим, утонув пальцами в шелковой волне ее волос. Она попыталась оттолкнуть его, но руки ее замерли на его твердой и сильной обнаженной груди и отказались повиноваться приказам ее мозга. Вместо этого они обвились вокруг его шеи, притягивая его еще ближе. Она почувствовала, что прильнула к нему, позволяя силе его страсти преодолеть все ее предрассудки.
Джон никогда не целовал ее так. Ей казалось, что она тонет в приливе чувств, чувственного наслаждения. По правде говоря, она была не уверена, способен ли Джон так целоваться. В эмоциях Винсенте Сантоса было что-то совершенно изначальное, что, казалось, проникало в самую глубину ее существа, заставляя полностью отдаться его воле.
Потом он твердо отстранил ее и сидел неподвижно, лениво наблюдая, как она смятенно застегивала пуговички блузки и пыталась привести хоть в какой-то порядок растрепанные волосы.
— Нет, не надо, — проговорил он хрипловато. — Оставьте их так. Вы очень соблазнительны. Вернемся сейчас домой — ко мне домой.
Доминик не пыталась говорить. Она только молча замотала головой, сознавая, что произошло что-то ужасное и что она не должна допустить, чтобы это продолжалось.
— Доминик, — убеждал он ее, — не бойтесь! Вы же знаете, что хотите этого.
— Нет, — выдавила она, — нет, вы ошиблись!
— Докажите, — сказал он, и голос его зазвучал жестче.
— Как? — спросила она. Глаза ее были еще чуть подернуты дымкой страсти.
— Поедем ко мне на ленч! Она снова покачала головой:
— Нет! Нет!
Открыв дверцу автомобиля, она выскользнула из него и, не сказав больше ни слова, бросилась бежать полдороге к дому Роулингсов. Жара теперь стояла сильнейшая, и от непривычных усилий все тело ее покрылось потом, но ей надо было вырваться, а она знала, что Сантос не отпустит ее так просто. Трудность заключалась в том, что ей надо было бороться еще и с собой. Она хотела бы поехать с ним, он был прав!
Один раз она оглянулась, но его машина по-прежнему стояла там, где она из нее выскочила. Чтобы развернуться в этом месте дороги, ему надо было бы не раз подавать ее вперед и назад, и она поняла, что он не станет утруждаться. Он уверен, что рано или поздно она уступит.
И больше всего ее испугало то, что она сама тоже так думает.
Глава 4
— Говорят, у него в Рио сказочная квартира, — заметила она, переключая внимание на своих приятельниц. — Я даже слышала, что там у него живет каждый месяц новая женщина.
Уставившись на Марион, Доминик открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же снова закрыла его.
— Нет! В такой разговор она вступать не будет.
Марион снова посмотрела на Доминик.
— У него дурная репутация, знаете ли, — сказала она буднично. — Он — настоящий плейбой.
Доминик почувствовала раздражение.
— А почему вы мне все это сообщаете? — прямо спросила она. Марион опешила.
— Просто так, конечно. Мы просто вполне естественно обеспокоены вашим благополучием.
— Моим благополучием? А какое отношение к моему благополучию имеет Винсенте Сантос?
Все четыре сплетницы многозначительно переглянулись. Доминик готова была убить себя за то, что произнесла не только его фамилию, но и имя. В их извращенном уме это будет истолковано как нечто многозначительное.
— Ну, милочка, — смущенно улыбнулась Сьюзен, — вы довольно привлекательны, и в конце концов… — Она замолчала. Доминик поднялась на ноги.
— Вы не будете возражать, если я дошью это попозже, Марион? — спросила она. Марион пожала плечами.
— Конечно, как хотите.
— Спасибо.
Доминик быстро вышла из комнаты и достаточно громко закрыла за собой дверь. Остановившись за дверью, она глубоко вздохнула. Эти женщины! Ее просто тошнило от их извращенного любопытства. Неужели у них нет других занятий, кроме как заниматься такого рода сплетнями, сочиняя собственные слухи, если нет других?
Она вышла из дома и уселась на веранде в тени увитого розами навеса. Закурив, она постаралась ни о чем не думать, прекрасно зная, что в этот момент предметом их сплетен стала она сама.
Тем не менее их сообщение о том, что Винсенте Сантос в Бела-Виста, немного ее обеспокоило. Существует ли вероятность того, что она его встретит, и что ей говорить в этом случае? Если бы только она не согласилась тогда провести с ним вечер, ее не тревожила бы возможность встречи с ним, смешанная с чувством вины за то, что она обманула Джона.
Доминик взглянула на часы. Было около одиннадцати. Джон должен был вернуться к ленчу, чтобы отвезти ее в городскую квартиру, но это будет около часа. Что ей делать до этого времени? Она не могла вернуться в дом. Она не имела ни малейшего желания присоединяться к Марион и ее подругам, хотя и не, притронулась к кофе и сейчас хотела бы чего-нибудь попить.
Зайдя в свою комнату, она взяла солнечные очки, сменила платье на хлопчатые брюки и блузку без рукавов, а туфли — на легкие сандалии и, выйдя на улицу, пошла прочь от города, в сторону холмов.
Было не слишком жарко, легкий ветерок обвевал ее разгоряченное лицо. Только волосы тяжелой волной лежали на плечах, и она подумала, не следует ли их обрезать. С короткими волосами не так жарко, и ухаживать за ними будет легче.
Вздрогнув, Доминик осмотрелась. Она постепенно поднималась все выше, дома Роулингсов и их соседей виднелись уже в некотором отдалении внизу. В этом месте дорога разветвлялась — одно из ответвлений уходило выше в горы, второе снова начало спускаться вниз, в долину, туда, где вдали видна была река.
Она решила выбрать вторую дорогу и рада была, когда на спуске идти стали легче. Здесь дорогу окружали густые лиственные насаждения, затеняли гигантские стволы деревьев. Здесь было тише, и, хотя Доминик это понравилось, она невольно вспомнила, что Бразилия — это родина смертельно опасных гремучих змей и что пустынная пыльная дорога — их излюбленное место обитания.
Невольно она ускорила шаги. Тут деревья раздвинулись, и она увидела внизу ту часть долины, которую до сих пор видела только с вертолета. Здесь находились самые большие частные дома города, окруженные высокими стенами, увитые лианами и бугенвилеей.
Она остановилась, вздохнув. Здесь, видимо, живет и Винсенте Сантос, в одном из этих роскошных обиталищ. Их было немного, но все они были очень внушительны. Доминик повернула обратно. Она не имела желания встретить самого Сантоса. И без того ее мысли уже были возмущены словами Марион.
Доминик взбиралась вверх по крутой дороге и уже достигла деревьев. Услышав звук автомобильного двигателя, она чуть не подскочила от неожиданности. Она прислушивалась к лесным шумам и так сосредоточилась на этом, что не сразу смогла определить, что за звук до нее донесся.
Так она и стояла, прижав пальцы к губам, когда из-за поворота показалась машина и резко затормозила рядом с нею.
— Привет, — произнес ленивый голос, и лицо ее снова порозовело.
— Вин… то есть — вы! — воскликнула она. Улыбнувшись, он выскользнул из-за руля. На нем были облегающие кремовые брюки и кремовый шелковый кардиган, расстегнутый почти до пояса, открывающий широкую грудь, густо заросшую темными волосами. Он показался ей удивительно гибким и в то же время мужественным, и она наклонила голову, стараясь не показать, что рада его видеть.
Он взял ее за подбородок и заставил поднять голову.
— Ну? Вы ведь собирались сказать «Винсенте», правда?
Он прислонился спиной к капоту машины.
— Где вы были? Я вас искал.
— Вы… вы меня искали? — ахнула она. — Вы… вы же не были у Роулингсов?
— А почему бы и нет? Марион сказала мне, что вы, наверное, пошли пройтись. А как бы я иначе так быстро вас нашел?
— О, Господи! — воскликнула Доминик, с досадой гладя на него. — Зачем вам это понадобилось? Зачем вы хотели меня видеть?
— Я уже и сам начинаю удивляться, — ответил он суховато.
— Да, — Доминик беспокойно двинула головой, — вы же жили здесь. Вы должны знать, что за человек Марион! Боже, да меня запишут в блудницы за один только разговор с вами! — Она закусила губу.
Рука Винсенте Сантоса на мгновение сжалась на капоте. Потом он спросил напряженным голосом:
— И это вас беспокоит? Почему? Из-за Хардинга?
Доминик вздохнула.
— Почему вы приехали?
— Потому что захотел, — резко ответил он. — Садитесь в машину. Я хочу с вами поговорить.
Доминик помедлила, потом, как это было уже и прежде, сдалась. Он сел радом с нею и повернулся к ней лицом, положив руку на спинку сиденья позади нее. Его пальцы играли прядями ее волос.
— Ну? — пробормотал он. — Любовь царит? Доминик не могла успокоиться.
— Что вы хотите сказать?
— Ну, вы притворяетесь, что не поняли, — тихо сказал он. — Конечно, я имею в виду Хардинга.
— Это не ваше дело, — ответила она чопорно.
— Конечно, мое. Я хочу, чтобы вы были счастливы.
Доминик искоса посмотрела на него.
— Почему вас должны интересовать мои чувства? — спросила она неровным голосом.
Он чуть щурил глаза на ярком солнце, и она обратила внимание на то, какие у него длинные и густые ресницы. Свободной рукой он снял с нес темные очки и бросил их к заднему стеклу.
— И это вы тоже не знаете? — лениво пробормотал он.
— Нет! Нет, конечно! — Ответ Доминик прозвучал сразу же.
. Он поднял горсть ее волос и обвил их вокруг своих пальцев, притягивая ее к себе медленно и настойчиво.
— Ваши волосы прекрасны, — хрипловато проговорил он.
— Пожалуйста, — нетвердым голосом начала она, — мне… мне надо возвращаться.
— А может, не надо?
Его пальцы стянули ее блузку с одного плеча, и она ощутила нежное прикосновение его теплых губ к своему телу. Казалось, всю ее охватила буря неизведанных чувств, и самым сильным было желание, чтобы его ласки не прекращались.
— Винсенте, — с болью прошептала она, — это безумие!
Ее дыхание стало быстрым и неровным.
— Да, не правда ля? — согласился он негромко, гладя ее обнаженную руку сильным»; пальцами. Губы его тем временем устремились к ее шее. — Вы дивно пахнете, Доминик. Обнимите меня.
— Нет, — ответила она, огромным усилием воли заставив себя отвернуться.
— Да, — приказал он чуть севшим голосом и твердыми неумолимыми руками притянул ее губы к своим, утонув пальцами в шелковой волне ее волос. Она попыталась оттолкнуть его, но руки ее замерли на его твердой и сильной обнаженной груди и отказались повиноваться приказам ее мозга. Вместо этого они обвились вокруг его шеи, притягивая его еще ближе. Она почувствовала, что прильнула к нему, позволяя силе его страсти преодолеть все ее предрассудки.
Джон никогда не целовал ее так. Ей казалось, что она тонет в приливе чувств, чувственного наслаждения. По правде говоря, она была не уверена, способен ли Джон так целоваться. В эмоциях Винсенте Сантоса было что-то совершенно изначальное, что, казалось, проникало в самую глубину ее существа, заставляя полностью отдаться его воле.
Потом он твердо отстранил ее и сидел неподвижно, лениво наблюдая, как она смятенно застегивала пуговички блузки и пыталась привести хоть в какой-то порядок растрепанные волосы.
— Нет, не надо, — проговорил он хрипловато. — Оставьте их так. Вы очень соблазнительны. Вернемся сейчас домой — ко мне домой.
Доминик не пыталась говорить. Она только молча замотала головой, сознавая, что произошло что-то ужасное и что она не должна допустить, чтобы это продолжалось.
— Доминик, — убеждал он ее, — не бойтесь! Вы же знаете, что хотите этого.
— Нет, — выдавила она, — нет, вы ошиблись!
— Докажите, — сказал он, и голос его зазвучал жестче.
— Как? — спросила она. Глаза ее были еще чуть подернуты дымкой страсти.
— Поедем ко мне на ленч! Она снова покачала головой:
— Нет! Нет!
Открыв дверцу автомобиля, она выскользнула из него и, не сказав больше ни слова, бросилась бежать полдороге к дому Роулингсов. Жара теперь стояла сильнейшая, и от непривычных усилий все тело ее покрылось потом, но ей надо было вырваться, а она знала, что Сантос не отпустит ее так просто. Трудность заключалась в том, что ей надо было бороться еще и с собой. Она хотела бы поехать с ним, он был прав!
Один раз она оглянулась, но его машина по-прежнему стояла там, где она из нее выскочила. Чтобы развернуться в этом месте дороги, ему надо было бы не раз подавать ее вперед и назад, и она поняла, что он не станет утруждаться. Он уверен, что рано или поздно она уступит.
И больше всего ее испугало то, что она сама тоже так думает.
Глава 4
Не доходя до дома Роулингсов, Доминик замедлила шаги, но все равно ей было жарко и неловко, и это чувство усилилось, когда она увидела, что на веранде с Гарри и Марион сидит Джон. Они пили пиво и курили. Доминик с отчаянием подумала, что Марион, наверное, уже сделала многозначительные намеки на нее, Доминик, и Винсенте Сантоса. Было нелегко казаться спокойной, когда ее одолевало столько смущающих ее мыслей.
— Приятно прогулялись? — сладенько спросила Марион, с обычной своей пристальностью наблюдая за Доминик.
— Да, спасибо. Привет, Джон, ты сегодня раньше! — Она сумела выдавить из себя улыбку, адресовав ее и Гарри. — Боже, ну и жарко же сегодня!
— Ты бежала, Доминик? — изумленно спросил Джон. — В этом не было необходимости.
Ты не опоздала.
Доминик ухватилась за его слова:
— Я не знала точно, сколько времени. И я хотела успеть переодеться до твоею прихода. Марион стряхнула с сигареты пепел в пепельницу.
— Э-э… Вы видели мистера Сантоса? — небрежно спросила она.
Джон вопросительно посмотрел на нее.
— Почему Доминик должна была видеть Сантоса? — спросил он.
Марион пожала худыми плечами.
— Ну, он заехал сюда вскоре после ее ухода. Кажется, он хотел удостовериться, что Сальвадор благополучно доставил ее.
И она довольно насмешливо улыбнулась. Джон перевел взгляд на Доминик.
— Ну? — спросил он. — Ты его видела? Доминик расправила плечи.
— Да, я его видела.
— И?
— И что? Из-за чего весь этот шум? — Доминик пыталась скрыть свою неуверенность за вызывающим тоном.
— Что он сказал тебе? Видимо, он все же остановился и говорил с тобой. — Джон был в ярости.
— Да, он остановился. Он почти ничего не сказал. Думаю, что, как и сказала Марион, он просто хотел удостовериться, что я доехала благополучно.
— Как же! — гневно пробормотал Джон. — Честно, Доминик, я стану всеобщим посмешищем, если об этом узнают. Доминик уперла руки в бока.
— Если о чем узнают?! — воскликнула она.
Внутри у нее все дрожало, но внешне она оставалась спокойной.
— Что Сантос приезжал сюда — искал тебя! Господи, Доминик, и с чего это тебе именно сегодня понадобилось отправиться гулять! Если бы ты была здесь, когда он приехал, это не выглядело бы так плохо!
Гарри Роулингс вмешался:
— Оставь девушку в покое, Джон! Она ничего не сделала. Она же не виновата, что так чертовски привлекательна!
Доминик почувствовала, что краснеет, и направилась к двери в дом.
— Теперь я могу пойти переодеться? — спросила она с напускным хладнокровием. Джон пожал плечами.
— Надо полагать. Но в будущем держись от него подальше, Доминик.
Доминик собралась было протестовать, что она не искала общества Винсенте Сантоса, но потом решила не трудиться. Ее и так уже мучила совесть, и она не хотела пускаться с Джоном в споры по поводу события, чудовищность которого все еще ужасала ее.
Однако, выйдя из душа, она уже справилась с собой, заставив себя больше не думать о Сантосе. Она внимательно прислушивалась к каждому слову Джона, пытаясь не допустить никаких других мыслей. Джон вскоре совершенно успокоился, и Доминик донимали только подозрительные взгляды Марион. Гарри Роулингс, похоже, не придал никакого значения происшедшему, хотя Доминик подозревала, что причиной этому то, что он сам далеко не святой и придерживается правила «живи сам и давай жить другим».
Следующие несколько дней Доминик целиком посвятила работе в квартире. Она отремонтировала гостиную и покрасила стены строгой белой краской, поместив на них несколько панно ручной работы, которые привезла из Англии и которые прекрасно смотрелись на этом фоне.
Она теперь уже осмотрела весь город, и ей понравилось то, что она увидела, если не считать трущоб, которые, кажется, появляются всюду, где только есть города. В центре города были спланированы широкие проезды, вдоль которых тянулись парки, у фонтанов и прудов были посажены деревья. Выбор в магазинах был не столь богатый, как можно было бы пожелать. Большую часть покупок она делала в огромном супермаркете, где продавалось все, начиная от катушек с нитками и кончая автомашинами. В немногочисленных магазинах одежды цены были очень высокими. Да и вещи в них были не слишком модные, так что Доминик рада была возможности пользоваться швейной машинкой. Она намерена была купить себе свою собственную — после того, как они с Джоном поженятся, — и самой шить себе одежду, как она делала это иногда, пока жила с отцом.
Квартира была недалеко от центра, и, так как Джон брал машину, когда уезжал на завод, Доминик привыкла ходить всюду пешком. Поэтому загар ее стал сильнее, и в своих коротких развевающихся юбках, открывавших очаровательно длинные стройные ноги, она привлекала к себе немало внимания. Она взяла за правило заплетать косу и закалывать ее вокруг головы. Так волосы оставались аккуратными, и ей не было от них жарко.
В конце второй недели ее пребывания в Бела-Виста Джон пришел домой как-то вечером довольно невеселым.
Доминик сразу же встревожилась. Она все еще не пришла в себя после столкновения с Винсенте Сантосом. Почувствовав, что произошло что-то неприятное, она могла только молить Бога, чтобы это не было связано с нею.
— Что случилось? — небрежно спросила она, подавая на стол пышный омлет и салат, приготовленный так, как любил Джон.
Джон плюхнулся на стул и мрачно на нее посмотрел.
— Может, по-твоему, и ничего, — безрадостно пробормотал он. — Вот, посмотри: что ты на это скажешь?
Он бросил на стол белый конверт. Доминик открыла его дрожащими пальцами и достала оттуда белую карточку. Это было приглашение — от Винсенте Сантоса!
Не читая, она подняла глаза, почувствовав на себе взгляд Джона.
— Что это? — спросила она.
— Ты что, читать не умеешь? — сладенько спросил он. — Не кажется ли тебе, что это приглашение? Мистер Винсенте Сантос счастлив будет видеть у себя мистера Джона Хардинга и его невесту, мисс Доминик Мэллори, на обеде, который состоится в понедельник вечером, и так далее, и тому подобное!
Доминик опустила глаза, чувствуя, что не может встретиться взглядом с Джоном, а сердце ее отчаянно заколотилось.
— О, да? — неловко спросила она.
— О, да! — Джон вскочил и повернул ее лицом к себе. — Что это значит, Доминик?
Доминик почувствовала, как вспыхнули ее щеки.
— Что ты хочешь сказать? Это не имеет ко мне никакого отношения!
— Вот как? Вот как? Но дело в том, что раньше меня ни разу не приглашали на обед в дом Сантоса! Вот что это значит!
Доминик почувствовала, что ее подташнивает.
— И… и ты думаешь, что он прислал приглашение из-за меня?
— А разве не так? Какая еще у него может быть причина? Черт побери, Доминик, что между вами есть?
Доминик с трудом сглотнула.
— Между нами! — эхом повторила она. — Ничего… ничего между нами нет. Я… я едва с ним знакома.
Господи, — подумала она, — прости мне всю эту ложь! Но что я могу сказать?
Джон стремительно прошел через комнату и налил себе щедрую порцию виски. Осушив ее залпом, он снова повернулся к ней.
— Ну, ясно одно, — пробормотал он, — ни на какую постоянную работу здесь я не соглашусь!
— Джон, — робко начала она, — мы не обязаны идти. Мы можем отказаться.
— Можем? Можем? А, Доминик, не будь дурочкой! Мы не можем отказаться. Винсенте Сантос — председатель совета директоров корпорации!
Доминик удивленно уставилась на него.
— Но… Но когда я спросила тебя, не твой ли он начальник, ты сказал мне — нет! — воскликнула она.
— Ну, в какой-то степени это так. Все реальное руководство лежит на Ривасе. Сантос появляется на предприятии тогда и на столько, как сочтет нужным. Тем более, что в стране есть еще несколько других заводов. Он не может проводить все свое время в одном месте.
— Но почему мы не можем отказаться?
— Ax, Доминик, ну как ты не понимаешь! Это приглашение его величества императора! Никто — абсолютно никто — не отвечает отказом на приглашение Сантоса!
— Ну а мы ответим, — твердо заявила Доминик, направляясь к плите, чтобы приготовить омлет и для себя. — Я его не боюсь!
Не, еще не договорив., она поняла, что это не правда. Она его, боится — или, вернее, боится тех чувств, которые он в ней будит.
Джон немного повеселел.
— А я подумал, что ты будешь туда рваться, — неохотно пробормотал он, Доминик вздохнула.
— Ну а я не рвусь, — коротко сказала она.
— Да, вижу. — Джон сердито фыркнул. — И все же нам придется пойти. — Он пожал плечами. — Может, это не так уж и плохо. Мне давно хотелось побывать внутри его дома. Доминик изумленно посмотрела на него.
— Но мы не можем, Джон! — воскликнула она.
Джон посмотрел на нее с любопытством.
— А почему бы и нет? Доминик нетерпеливо махнула рукой.
— Минуту назад ты проклинал все на свете из-за того, что должен идти. Теперь ты говоришь, что мы пойдем. Почему? Почему? Ты его боишься?
— Нет, но в конце концов он — большой начальник.
Доминик отвернулась, не в силах больше на него смотреть. Она была расстроена и смущена. Они идут. Сантос знал, что они придут. Ах, почему он так поступает? Он специально старается мучить ее!
Джон уселся за стол и с энтузиазмом принялся за еду.
— Я рад, что он тебе не понравился, Дом, — сказал он с набитым ртом. — Я мог бы знать, что ты не такая, как все женщины! Дьявольщина, половина из низ готова ухо себе отрезать, лишь бы попасть в Минха-Терра.
Доминик выложила свой омлет со сковородки, но аппетит у нее пропал. Как она сможет пережить вечер в присутствии Винсенте Сантоса, если рядом будет Джон, наблюдающий за каждым ее движением?
В день званого обеда, который, как и предвидел Джон, вызвал множество пересудов среди его друзей, Доминик немало времени провела, исследуя содержимое своего гардероба. Ее одежда в основном была в непринужденном стиле. В Англии в качестве вечернего наряда можно было использовать практически что угодно, и у нее была пара брючных костюмов из джерси, которые в Лондоне она сочла бы подходящими, но здесь они наверняка будут выглядеть неуместно. В конце концов она выбрала черную тунику, прямую и без всяких украшений, поверх которой была нашита юбка из полосок золотой ткани. Она несколько экзотична, подумала Доминик с иронией, раскладывая ее на своей постели в доме Роулингсов, но по крайней мере выглядит подходяще. Она купила это платье в модном магазине в Лондоне, куда пришла с девушками из соседней квартиры, и они очень уговаривали ее это сделать. Оно, несомненно, шло ей, но не подумает ли Винсенте Сантос, что она надела это платье ради него? И вообще, почему она хочет выглядеть как можно лучше?
Но, конечно, Доминик знала ответ на этот вопрос!
В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, вошла Марион. При виде черно-золотого платья глаза ее удивленно раскрылись.
— Ну-ну! — сказала она. — Вы это собираетесь надеть сегодня вечером?
Доминик с трудом справилась с раздражением.
— Да. Как вы думаете, оно годится? Марион глубокомысленно осмотрела наряд, — Оно довольно коротенькое, правда? — критически спросила она, когда Доминик приложила платье к себе.
Доминик кинула его обратно на кровать.
— Как и все, что сейчас носят в Англии, — ответила она. — Конечно, есть еще макси и мини, и еще Бог знает что, но я лично предпочитаю короткие.
— Я это заметила, — довольно язвительно проговорила Марион. — Ну, Джон, несомненно, изменит свое мнение по этому вопросу, когда вы поженитесь.
Доминик нахмурилась.
— Что вы хотите сказать?
— Ну, ни один уважающий себя мужчина не захочет, чтобы его жена выставляла себя напоказ каждому встречному-поперечному, — холодно отозвалась Марион. — Например, мужчинам вроде Винсенте Сантоса.
Доминик закусила губу. Она понимала, что Марион дразнит ее, и решила не спускать ей.
— Вам что-то нужно было, Марион? — нарочито ласково спросила она. Марион пожала плечами.
— Просто поболтать, — ответила она, усаживаясь в ногах кровати Доминик. — Скажите мне, Доминик, что произошло на самом деле в тот день, когда Сантос приезжал сюда, чтобы найти вас? Вы знали, что он приедет? Доминик отвернулась.
— Конечно, нет, — ответила она, стараясь подавить гаев. — И я сказала вам, что произошло.
— Вы сказали Джону, что произошло. Но это совсем другая история, не правда ли, Доминик? Я хочу сказать, что не верю этой глупости насчет того, что его просто беспокоило ваше благополучие и тому подобное! Не за этим он приезжал. Я знаю Винсенте Сантоса!
Доминик резко повернулась к ней.
— Вот в том-то и дело. ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, — парировала она, забыв на минуту, с кем имеет дело, — вы абсолютно ничего о нем не знаете! Только сплетни, которые можете собрать о нем!
Марион была совершенно ошеломлена.
— А вы, надо полагать, все о нем знаете? — издевательски спросила она.
Доминик наклонила голову, успокаиваясь.
— Нет. Нет, я этого не говорила. Я… я сказала, что вы ничего не знаете. Но это совсем другое дело.
— А как это вы вдруг можете иметь какое-то суждение по этому поводу? — отрезала Марион. — Конечно, вы могли уже иметь опыт!
Доминик сжала руки в кулаки.
— Не уйдете ли вы из моей комнаты, Марион? — спросила она напряженно. — Мне… мне надо вымыть голову!
Похоже было, что Марион собирается еще что-то сказать, но тут обе услышали голоса вернувшихся из школы детей, зовущих мать. Марион кинула на Доминик яростный взгляд и ушла, хлопнув за собой дверью.
После ее ухода Доминик секунду стояла, бессильно прислонясь к двери, жалея, что у нее нет ключа, так что она не может рассчитывать на то, что ее в будущем не потревожат. Потом она выпрямилась и, пройдя в ванную, начала апатично мыть голову. До ее свадьбы остается еще больше двух недель. Как они с Марион смогут ладить в это время?
Днем Доминик тщательно просушила волосы, потом расчесала их, готовясь вечером заплести. Она как раз делала прическу, когда услышала, что приехал Джон. Доминик громко окликнула его:
— Подожди минутку! Я почти готова!
Поспешно доплетая косу, она заколола ее. Макияж она уже сделала и теперь, сняв халат, надела черное платье.
Потом она внимательно осмотрела себя в зеркале. Она казалась высокой, стройной и довольно опытной женщиной, решила она, что весьма отличалось от ее обычного непринужденного стиля. В ушах ее блестели жемчужные серьги, но шею она оставила открытой. Вырез на платье был совсем небольшим и не требовал украшений.
Впервые со времени ее приезда в Бразилию Джон надел смокинг и казался высоким, мощным и привлекательным. Она решила, что борода придает солидность его несколько мальчишеским чертам, и только надеялась, что сможет оставаться такой же хладнокровной, как сейчас.
— Ты просто великолепно выглядишь! — восторженно пробормотал Джон при ее появлении. — Правда, Гарри?
Гарри Роулингс присвистнул.
— А то! Хотел бы и я пойти. Интересно, кто еще там будет?
Джон пожал плечами.
. — Ну, наверняка Ривас с женой. Не знаю, кто еще.
Гарри кивнул.
— Гм, ну, желаю вам хорошо провести время, дети мои. Что скажешь, Марион? Марион равнодушно повела плечами.
— Приятно прогулялись? — сладенько спросила Марион, с обычной своей пристальностью наблюдая за Доминик.
— Да, спасибо. Привет, Джон, ты сегодня раньше! — Она сумела выдавить из себя улыбку, адресовав ее и Гарри. — Боже, ну и жарко же сегодня!
— Ты бежала, Доминик? — изумленно спросил Джон. — В этом не было необходимости.
Ты не опоздала.
Доминик ухватилась за его слова:
— Я не знала точно, сколько времени. И я хотела успеть переодеться до твоею прихода. Марион стряхнула с сигареты пепел в пепельницу.
— Э-э… Вы видели мистера Сантоса? — небрежно спросила она.
Джон вопросительно посмотрел на нее.
— Почему Доминик должна была видеть Сантоса? — спросил он.
Марион пожала худыми плечами.
— Ну, он заехал сюда вскоре после ее ухода. Кажется, он хотел удостовериться, что Сальвадор благополучно доставил ее.
И она довольно насмешливо улыбнулась. Джон перевел взгляд на Доминик.
— Ну? — спросил он. — Ты его видела? Доминик расправила плечи.
— Да, я его видела.
— И?
— И что? Из-за чего весь этот шум? — Доминик пыталась скрыть свою неуверенность за вызывающим тоном.
— Что он сказал тебе? Видимо, он все же остановился и говорил с тобой. — Джон был в ярости.
— Да, он остановился. Он почти ничего не сказал. Думаю, что, как и сказала Марион, он просто хотел удостовериться, что я доехала благополучно.
— Как же! — гневно пробормотал Джон. — Честно, Доминик, я стану всеобщим посмешищем, если об этом узнают. Доминик уперла руки в бока.
— Если о чем узнают?! — воскликнула она.
Внутри у нее все дрожало, но внешне она оставалась спокойной.
— Что Сантос приезжал сюда — искал тебя! Господи, Доминик, и с чего это тебе именно сегодня понадобилось отправиться гулять! Если бы ты была здесь, когда он приехал, это не выглядело бы так плохо!
Гарри Роулингс вмешался:
— Оставь девушку в покое, Джон! Она ничего не сделала. Она же не виновата, что так чертовски привлекательна!
Доминик почувствовала, что краснеет, и направилась к двери в дом.
— Теперь я могу пойти переодеться? — спросила она с напускным хладнокровием. Джон пожал плечами.
— Надо полагать. Но в будущем держись от него подальше, Доминик.
Доминик собралась было протестовать, что она не искала общества Винсенте Сантоса, но потом решила не трудиться. Ее и так уже мучила совесть, и она не хотела пускаться с Джоном в споры по поводу события, чудовищность которого все еще ужасала ее.
Однако, выйдя из душа, она уже справилась с собой, заставив себя больше не думать о Сантосе. Она внимательно прислушивалась к каждому слову Джона, пытаясь не допустить никаких других мыслей. Джон вскоре совершенно успокоился, и Доминик донимали только подозрительные взгляды Марион. Гарри Роулингс, похоже, не придал никакого значения происшедшему, хотя Доминик подозревала, что причиной этому то, что он сам далеко не святой и придерживается правила «живи сам и давай жить другим».
Следующие несколько дней Доминик целиком посвятила работе в квартире. Она отремонтировала гостиную и покрасила стены строгой белой краской, поместив на них несколько панно ручной работы, которые привезла из Англии и которые прекрасно смотрелись на этом фоне.
Она теперь уже осмотрела весь город, и ей понравилось то, что она увидела, если не считать трущоб, которые, кажется, появляются всюду, где только есть города. В центре города были спланированы широкие проезды, вдоль которых тянулись парки, у фонтанов и прудов были посажены деревья. Выбор в магазинах был не столь богатый, как можно было бы пожелать. Большую часть покупок она делала в огромном супермаркете, где продавалось все, начиная от катушек с нитками и кончая автомашинами. В немногочисленных магазинах одежды цены были очень высокими. Да и вещи в них были не слишком модные, так что Доминик рада была возможности пользоваться швейной машинкой. Она намерена была купить себе свою собственную — после того, как они с Джоном поженятся, — и самой шить себе одежду, как она делала это иногда, пока жила с отцом.
Квартира была недалеко от центра, и, так как Джон брал машину, когда уезжал на завод, Доминик привыкла ходить всюду пешком. Поэтому загар ее стал сильнее, и в своих коротких развевающихся юбках, открывавших очаровательно длинные стройные ноги, она привлекала к себе немало внимания. Она взяла за правило заплетать косу и закалывать ее вокруг головы. Так волосы оставались аккуратными, и ей не было от них жарко.
В конце второй недели ее пребывания в Бела-Виста Джон пришел домой как-то вечером довольно невеселым.
Доминик сразу же встревожилась. Она все еще не пришла в себя после столкновения с Винсенте Сантосом. Почувствовав, что произошло что-то неприятное, она могла только молить Бога, чтобы это не было связано с нею.
— Что случилось? — небрежно спросила она, подавая на стол пышный омлет и салат, приготовленный так, как любил Джон.
Джон плюхнулся на стул и мрачно на нее посмотрел.
— Может, по-твоему, и ничего, — безрадостно пробормотал он. — Вот, посмотри: что ты на это скажешь?
Он бросил на стол белый конверт. Доминик открыла его дрожащими пальцами и достала оттуда белую карточку. Это было приглашение — от Винсенте Сантоса!
Не читая, она подняла глаза, почувствовав на себе взгляд Джона.
— Что это? — спросила она.
— Ты что, читать не умеешь? — сладенько спросил он. — Не кажется ли тебе, что это приглашение? Мистер Винсенте Сантос счастлив будет видеть у себя мистера Джона Хардинга и его невесту, мисс Доминик Мэллори, на обеде, который состоится в понедельник вечером, и так далее, и тому подобное!
Доминик опустила глаза, чувствуя, что не может встретиться взглядом с Джоном, а сердце ее отчаянно заколотилось.
— О, да? — неловко спросила она.
— О, да! — Джон вскочил и повернул ее лицом к себе. — Что это значит, Доминик?
Доминик почувствовала, как вспыхнули ее щеки.
— Что ты хочешь сказать? Это не имеет ко мне никакого отношения!
— Вот как? Вот как? Но дело в том, что раньше меня ни разу не приглашали на обед в дом Сантоса! Вот что это значит!
Доминик почувствовала, что ее подташнивает.
— И… и ты думаешь, что он прислал приглашение из-за меня?
— А разве не так? Какая еще у него может быть причина? Черт побери, Доминик, что между вами есть?
Доминик с трудом сглотнула.
— Между нами! — эхом повторила она. — Ничего… ничего между нами нет. Я… я едва с ним знакома.
Господи, — подумала она, — прости мне всю эту ложь! Но что я могу сказать?
Джон стремительно прошел через комнату и налил себе щедрую порцию виски. Осушив ее залпом, он снова повернулся к ней.
— Ну, ясно одно, — пробормотал он, — ни на какую постоянную работу здесь я не соглашусь!
— Джон, — робко начала она, — мы не обязаны идти. Мы можем отказаться.
— Можем? Можем? А, Доминик, не будь дурочкой! Мы не можем отказаться. Винсенте Сантос — председатель совета директоров корпорации!
Доминик удивленно уставилась на него.
— Но… Но когда я спросила тебя, не твой ли он начальник, ты сказал мне — нет! — воскликнула она.
— Ну, в какой-то степени это так. Все реальное руководство лежит на Ривасе. Сантос появляется на предприятии тогда и на столько, как сочтет нужным. Тем более, что в стране есть еще несколько других заводов. Он не может проводить все свое время в одном месте.
— Но почему мы не можем отказаться?
— Ax, Доминик, ну как ты не понимаешь! Это приглашение его величества императора! Никто — абсолютно никто — не отвечает отказом на приглашение Сантоса!
— Ну а мы ответим, — твердо заявила Доминик, направляясь к плите, чтобы приготовить омлет и для себя. — Я его не боюсь!
Не, еще не договорив., она поняла, что это не правда. Она его, боится — или, вернее, боится тех чувств, которые он в ней будит.
Джон немного повеселел.
— А я подумал, что ты будешь туда рваться, — неохотно пробормотал он, Доминик вздохнула.
— Ну а я не рвусь, — коротко сказала она.
— Да, вижу. — Джон сердито фыркнул. — И все же нам придется пойти. — Он пожал плечами. — Может, это не так уж и плохо. Мне давно хотелось побывать внутри его дома. Доминик изумленно посмотрела на него.
— Но мы не можем, Джон! — воскликнула она.
Джон посмотрел на нее с любопытством.
— А почему бы и нет? Доминик нетерпеливо махнула рукой.
— Минуту назад ты проклинал все на свете из-за того, что должен идти. Теперь ты говоришь, что мы пойдем. Почему? Почему? Ты его боишься?
— Нет, но в конце концов он — большой начальник.
Доминик отвернулась, не в силах больше на него смотреть. Она была расстроена и смущена. Они идут. Сантос знал, что они придут. Ах, почему он так поступает? Он специально старается мучить ее!
Джон уселся за стол и с энтузиазмом принялся за еду.
— Я рад, что он тебе не понравился, Дом, — сказал он с набитым ртом. — Я мог бы знать, что ты не такая, как все женщины! Дьявольщина, половина из низ готова ухо себе отрезать, лишь бы попасть в Минха-Терра.
Доминик выложила свой омлет со сковородки, но аппетит у нее пропал. Как она сможет пережить вечер в присутствии Винсенте Сантоса, если рядом будет Джон, наблюдающий за каждым ее движением?
В день званого обеда, который, как и предвидел Джон, вызвал множество пересудов среди его друзей, Доминик немало времени провела, исследуя содержимое своего гардероба. Ее одежда в основном была в непринужденном стиле. В Англии в качестве вечернего наряда можно было использовать практически что угодно, и у нее была пара брючных костюмов из джерси, которые в Лондоне она сочла бы подходящими, но здесь они наверняка будут выглядеть неуместно. В конце концов она выбрала черную тунику, прямую и без всяких украшений, поверх которой была нашита юбка из полосок золотой ткани. Она несколько экзотична, подумала Доминик с иронией, раскладывая ее на своей постели в доме Роулингсов, но по крайней мере выглядит подходяще. Она купила это платье в модном магазине в Лондоне, куда пришла с девушками из соседней квартиры, и они очень уговаривали ее это сделать. Оно, несомненно, шло ей, но не подумает ли Винсенте Сантос, что она надела это платье ради него? И вообще, почему она хочет выглядеть как можно лучше?
Но, конечно, Доминик знала ответ на этот вопрос!
В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, вошла Марион. При виде черно-золотого платья глаза ее удивленно раскрылись.
— Ну-ну! — сказала она. — Вы это собираетесь надеть сегодня вечером?
Доминик с трудом справилась с раздражением.
— Да. Как вы думаете, оно годится? Марион глубокомысленно осмотрела наряд, — Оно довольно коротенькое, правда? — критически спросила она, когда Доминик приложила платье к себе.
Доминик кинула его обратно на кровать.
— Как и все, что сейчас носят в Англии, — ответила она. — Конечно, есть еще макси и мини, и еще Бог знает что, но я лично предпочитаю короткие.
— Я это заметила, — довольно язвительно проговорила Марион. — Ну, Джон, несомненно, изменит свое мнение по этому вопросу, когда вы поженитесь.
Доминик нахмурилась.
— Что вы хотите сказать?
— Ну, ни один уважающий себя мужчина не захочет, чтобы его жена выставляла себя напоказ каждому встречному-поперечному, — холодно отозвалась Марион. — Например, мужчинам вроде Винсенте Сантоса.
Доминик закусила губу. Она понимала, что Марион дразнит ее, и решила не спускать ей.
— Вам что-то нужно было, Марион? — нарочито ласково спросила она. Марион пожала плечами.
— Просто поболтать, — ответила она, усаживаясь в ногах кровати Доминик. — Скажите мне, Доминик, что произошло на самом деле в тот день, когда Сантос приезжал сюда, чтобы найти вас? Вы знали, что он приедет? Доминик отвернулась.
— Конечно, нет, — ответила она, стараясь подавить гаев. — И я сказала вам, что произошло.
— Вы сказали Джону, что произошло. Но это совсем другая история, не правда ли, Доминик? Я хочу сказать, что не верю этой глупости насчет того, что его просто беспокоило ваше благополучие и тому подобное! Не за этим он приезжал. Я знаю Винсенте Сантоса!
Доминик резко повернулась к ней.
— Вот в том-то и дело. ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, — парировала она, забыв на минуту, с кем имеет дело, — вы абсолютно ничего о нем не знаете! Только сплетни, которые можете собрать о нем!
Марион была совершенно ошеломлена.
— А вы, надо полагать, все о нем знаете? — издевательски спросила она.
Доминик наклонила голову, успокаиваясь.
— Нет. Нет, я этого не говорила. Я… я сказала, что вы ничего не знаете. Но это совсем другое дело.
— А как это вы вдруг можете иметь какое-то суждение по этому поводу? — отрезала Марион. — Конечно, вы могли уже иметь опыт!
Доминик сжала руки в кулаки.
— Не уйдете ли вы из моей комнаты, Марион? — спросила она напряженно. — Мне… мне надо вымыть голову!
Похоже было, что Марион собирается еще что-то сказать, но тут обе услышали голоса вернувшихся из школы детей, зовущих мать. Марион кинула на Доминик яростный взгляд и ушла, хлопнув за собой дверью.
После ее ухода Доминик секунду стояла, бессильно прислонясь к двери, жалея, что у нее нет ключа, так что она не может рассчитывать на то, что ее в будущем не потревожат. Потом она выпрямилась и, пройдя в ванную, начала апатично мыть голову. До ее свадьбы остается еще больше двух недель. Как они с Марион смогут ладить в это время?
Днем Доминик тщательно просушила волосы, потом расчесала их, готовясь вечером заплести. Она как раз делала прическу, когда услышала, что приехал Джон. Доминик громко окликнула его:
— Подожди минутку! Я почти готова!
Поспешно доплетая косу, она заколола ее. Макияж она уже сделала и теперь, сняв халат, надела черное платье.
Потом она внимательно осмотрела себя в зеркале. Она казалась высокой, стройной и довольно опытной женщиной, решила она, что весьма отличалось от ее обычного непринужденного стиля. В ушах ее блестели жемчужные серьги, но шею она оставила открытой. Вырез на платье был совсем небольшим и не требовал украшений.
Впервые со времени ее приезда в Бразилию Джон надел смокинг и казался высоким, мощным и привлекательным. Она решила, что борода придает солидность его несколько мальчишеским чертам, и только надеялась, что сможет оставаться такой же хладнокровной, как сейчас.
— Ты просто великолепно выглядишь! — восторженно пробормотал Джон при ее появлении. — Правда, Гарри?
Гарри Роулингс присвистнул.
— А то! Хотел бы и я пойти. Интересно, кто еще там будет?
Джон пожал плечами.
. — Ну, наверняка Ривас с женой. Не знаю, кто еще.
Гарри кивнул.
— Гм, ну, желаю вам хорошо провести время, дети мои. Что скажешь, Марион? Марион равнодушно повела плечами.