Страница:
Рыжий не произвел на нее впечатления человека, укрывающегося за спинами телохранителей.
— Это боевой отряд? Абдулсаттах кивнул:
— Нинью может ожидать от присутствующих на Хашимане войск, выступивших против вашего полка, всего лишь бесполезной бойни, которая зайдет в кровавый тупик. По нашим предположениям, его это мало заботит. Он расценивает атаку полка «Призраков» как диверсию — то же нападение террористов «Слова Блейка», только на более высоком уровне. Если «Призракам» удастся проделать брешь в стене, позволяющую его людям проникнуть внутрь и беспрепятственно покончить с Чандрасехаром Куритой, Нинью это удовлетворит.
— А мы недостаточно сильны, чтобы сдержать натиск «Призраков», — с горечью заключила Кэсси. Мирза склонил голову:
— Вы правы. Многие погибнут сегодня, причем бесцельно. — Он поднял лицо и внимательно вгляделся в глаза Кэсси.
— Только в случае, если вы не сможете пробиться к Нинью и не заставите его взглянуть на доказательства, снимающие вину с Чандрасехара Куриты.
Девушка нервно вздохнула:
— Когда выходить?
— В вашем распоряжении еще несколько часов. Лучшим прикрытием станет штурм «Призраков». — Мирза коснулся ее руки. — Мы все подготовим. А вам следовало бы немного поспать.
— Кэсси!
Девушка покрепче стиснула зубы и продолжала идти дальше. Вокруг нее, в свете прожекторов, обративших полночь в день, царила целенаправленная неразбериха военного лагеря, готовившегося к сражению. Вместе с ночью наступил жуткий холод. Все вокруг было заполнено криками, ударами молотков и брызжущими искрами сварочных аппаратов; техи и оружейники пытались воспользоваться каждой оставшейся минутой, чтобы лишний раз отрегулировать мощные боевые машины. Тарахтевшие мимо кары тянули за собой длинные платформы, осевшие под тяжестью штабелей ракет и обойм для автоматических пушек, направляясь к складам боеприпасов, устроенным на фабричной территории. Дядюшка Чэнди проявил огромную щедрость, когда дело коснулось снабжения войска. Полк располагал запасами, достаточными для ведения серьезной войны. А ему явно именно это и предстояло.
— Кэсси, черт побери, остановись. Пожалуйста!
Девушка остановилась в смятении. Капитан Кали Макдугал бежала вслед за ней, прилаживая на ходу хладожилет.
— Что тебе надо? — крикнула Кэсси с такой злобой, которой она от себя не ожидала. — Перестань залезать ко мне в душу. Я разваливаюсь на части!
— Ты разваливаешься на части, — спокойно спросила Кали, — или собираешься воедино?
— Я утратила былую хватку. Ты этого хотела? Чтобы я потеряла ее и... погибла?
— Я хотела, чтобы ты сделала выбор.
— И что же выбрать?
— Человека.
Кэсси отвернулась от нее:
— Не могу. Я стану слабой. Не смогу сделать то, что обязана сделать. — Она вновь бросила короткий взгляд на Кали, и ее глаза блеснули, полные слез. — Это уже началось, черт бы тебя побрал. И чуть не привело меня к смерти.
Кали улыбнулась:
— Ты не понимаешь, Кэсси. Ты можешь делать то, что нужно, не превращаясь в чудовище — в тех, против кого ты столь ожесточенно сражаешься, в бездушных роботов, машин-убийц.
— Ты говоришь то же, что и отец Боб. Почему? Неужели вы думаете, что я превращусь в социопатку?
— Да, — ответила Кали, — боюсь, что ты можешь в нее превратиться.
— Прекрасно! Так предоставьте мне быть социопаткой! Это единственное, что может спасти всех нас.
— Кэсси, — спросила Макдугал, — когда же ты наконец поверишь в себя?
— О чем, черт побери, ты толкуешь? У меня нет времени для подобных разговоров!
— Мастерство, которого ты достигла, Кэсси, останется с тобой. Ты лучший разведчик во Внутренней Сфере, на самом деле — ты, а не какая-то... машина, робот. Оставайся человеком, не теряя при этом профессиональных навыков, которые достались тебе тяжелым трудом.
Кэсси уставилась на Кали, и в какой-то момент показалось, что она вот-вот вцепится подруге зубами в горло.
— Я не верю тебе!
— Тогда поверь этому. — Высокая женщина положила руку ей на плечо. — Я знаю, что с тобой произошло. Но здесь нет твоей вины.
Кэсси чувствовала себя так, словно Кали вонзила ей что-то острое в желудок. Дыхание прервалось, колени подогнулись. В глазах стояла какая-то серая пелена.
— То же случилось и со мной, Кэсси, — продолжила Кали. — Мой отец... ладно, детали не имеют значения, во всяком случае, не сейчас. Мы поговорим об этом, когда все закончится, если хочешь. Главное в том, что ты не грязная, не виноватая, не плохая. Потому что ты не сделала ничего плохого.
Кэсси испытывала такое чувство, словно она была сделана из фарфора, а теперь упала на пол и разбилась на мелкие кусочки.
— Почему ты говоришь мне об этом сейчас? — прошептала девушка. — Ты убиваешь меня.
Кали прикоснулась кончиком затянутого в перчатку пальца к солнечному сплетению Кэсси.
— Оно сидит вот здесь. Что-то внутри влечет тебя к саморазрушению, потому что жить дальше в страхе прошлого невозможно. Это страх, что ты что-то сделал не так, страх перед неизбежным наказанием. Ты устала ждать, когда же опустится молот, когда наказание настигнет тебя. Но его не будет, Кэсси, потому что ты не сделала ничего плохого.
Не видя ничего от слез, Кэсси отвернулась и побежала прочь.
— С чувством безграничной боли, Элеанор, — произнес Кацуо Сумияма печально, — должен сообщить, насколько я в тебе разочаровался.
Лейни стояла в кабинете главы якудзы. Из-за прозрачных стен и притушенного света казалось, что она висит в воздухе, окруженная мраком и мигающим светом от небоскребов. Поток эвакуируемых протекал далеко внизу, в ночных каньонах улиц. Ей нечего было сказать, и она молчала.
Сумияма покачал морщинистой черепашьей головой.
— Они, гайчины... чужаки. Более того, они наемники. И ты все же предпочитаешь водить с ними компанию, несмотря на неоднократно выражаемое мной неодобрение.
«Я теперь не твоя пленная шлюха, — хотела крикнуть ему Лейни. — Я вообще не одна из вас. Я солдат Дракона». Не то время и не то место, чтобы произносить подобные слова. Потому что сейчас Сумияма мог сделать так, что она никогда не выйдет из этого кабинета живой. А уж если ее полк пойдет в сражение против «Кабальерос», она дожна быть уверена, что никто другой не встанет во главе «Призраков».
— Даже в нашей самурайской среде долг должен взять верх над чувствами, — произнес глава якудзы. — Мы высоко чтим наши традиции.
«Ты, сладкоречивый старый мошенник, — подумала она. — Как ты посмел назвать самураев своими братьями? Если честно покопаться в истории якудзы, то их корни уходят в мачи-якко, отряды самообороны, в которые собирались соседи и которые сражались против самураев. Теперь ты и такие, как ты, прикрываетесь традициями своих древних врагов. Врагов, считающих нас по-прежнему не более чем изгоями, отбросами и собирателями отбросов».
— Мои «Призраки» никому не уступят в вопросах чести, — сдерживаясь, произнесла она.
— Да, но тебе необходимо научиться уступать, дитя мое. В этом все проблемы с вами, молодыми: думаете, что знаете все, и всегда недовольны старшими. — Он пожал плечами. — И посмотри, что происходит. Ты заставила якудзу потерять лицо, общаясь с этими наемными убийцами.
Лейни не сочла нужным обратить внимание на иронию, прозвучавшую в словах Сумиямы, который назвал Семнадцатый полк «наемными убийцами». Она знала, что последует за этим.
— Я опечален, — со значением произнес оябун. — Мне стыдно. Твое поведение навлекло на меня этот стыд.
Она почувствовала, как Эмма и Саттон вдруг приблизились, смыкая кольцо окружения. Она сглотнула. Горло вдруг пересохло.
— Я уверен, что ты последуешь требованиям чинджи[16]. Она с трудом разлепила пересохшие губы:
— Я сделаю то, что обязана сделать.
Сумияма кивнул. Открыв ящик письменного стола, он достал четыре танто в черных ножнах из змеиной кожи.
Саттон нагнулся, чтобы разостлать на столе белое полотенце. Ухмыляясь, он подал Лейни полоску белой ткани.
Она приняла ее и обернула вокруг левой руки. Затянула потуже, чтобы прекратить циркуляцию крови, насколько это возможно.
Она подняла кинжал вверх, к глазам, и вынула его из ножен. Свою левую ладонь она положила на полотенце, широко растопырив пальцы, и склонилась над ней.
— Своими действиями я навлекла позор и бесчестье на моего оябуна, — проговорила она, стиснув зубы. Лейни прижала острие кинжала к основанию левого мизинца. — Так я искуплю мою вину.
Она нажала на кинжал быстрым, решительным движением. Сумияма, захлопав глазами, отскочил прочь, когда кровь из мизинца брызнула ему в лицо и на костюм.
Саттон подал еще один бинт, которым она быстро завязала кровоточащую руку. Сумияма широко улыбнулся ей:
— Приятно видеть, что ты проявляешь должное уважение.
Лейни кивнула на отрезанный палец, лежащий на окровавленном полотенце.
— Положите его в сухой лед. — Она заскрипела зубами от боли.
Сумияма восхищенно рассмеялся.
— Так я и сделаю. — Он самодовольно поглядел на остолбеневших слуг. — Прекрасная мысль, не так ли? А когда ты искупишь свою вину, разгромив бывших приятелей, сможешь получить его назад. Ты заслужишь это, я уверен.
— Так и будет, — сказала Лейни Шимацу и повторила: — Так и будет!
Кэсси плакала в темноте своей комнатки, прижимая мягкого медвежонка к груди. Ей и раньше частенько доводилось плакать в одиночестве, в темноте, но никогда так горько. Словно горе выплескивалось из нее под тяжестью гидравлического пресса. Девушке казалось, что кто-то засунул поглубже в глотку огромный стальной крючок и при помощи мощной лебедки вытаскивал ее несчастье на свет Божий. Кэсси стонала, корчилась от боли, источая потоки слез, как пожарный гидрант.
В какой-то момент девушка отключилась, полностью опустошенная. Когда через два часа рядовой разведывательного взвода пришел будить ее, Кэсси проснулась, чувствуя себя освеженной и преисполненной важностью предстоящего задания.
— Это боевой отряд? Абдулсаттах кивнул:
— Нинью может ожидать от присутствующих на Хашимане войск, выступивших против вашего полка, всего лишь бесполезной бойни, которая зайдет в кровавый тупик. По нашим предположениям, его это мало заботит. Он расценивает атаку полка «Призраков» как диверсию — то же нападение террористов «Слова Блейка», только на более высоком уровне. Если «Призракам» удастся проделать брешь в стене, позволяющую его людям проникнуть внутрь и беспрепятственно покончить с Чандрасехаром Куритой, Нинью это удовлетворит.
— А мы недостаточно сильны, чтобы сдержать натиск «Призраков», — с горечью заключила Кэсси. Мирза склонил голову:
— Вы правы. Многие погибнут сегодня, причем бесцельно. — Он поднял лицо и внимательно вгляделся в глаза Кэсси.
— Только в случае, если вы не сможете пробиться к Нинью и не заставите его взглянуть на доказательства, снимающие вину с Чандрасехара Куриты.
Девушка нервно вздохнула:
— Когда выходить?
— В вашем распоряжении еще несколько часов. Лучшим прикрытием станет штурм «Призраков». — Мирза коснулся ее руки. — Мы все подготовим. А вам следовало бы немного поспать.
— Кэсси!
Девушка покрепче стиснула зубы и продолжала идти дальше. Вокруг нее, в свете прожекторов, обративших полночь в день, царила целенаправленная неразбериха военного лагеря, готовившегося к сражению. Вместе с ночью наступил жуткий холод. Все вокруг было заполнено криками, ударами молотков и брызжущими искрами сварочных аппаратов; техи и оружейники пытались воспользоваться каждой оставшейся минутой, чтобы лишний раз отрегулировать мощные боевые машины. Тарахтевшие мимо кары тянули за собой длинные платформы, осевшие под тяжестью штабелей ракет и обойм для автоматических пушек, направляясь к складам боеприпасов, устроенным на фабричной территории. Дядюшка Чэнди проявил огромную щедрость, когда дело коснулось снабжения войска. Полк располагал запасами, достаточными для ведения серьезной войны. А ему явно именно это и предстояло.
— Кэсси, черт побери, остановись. Пожалуйста!
Девушка остановилась в смятении. Капитан Кали Макдугал бежала вслед за ней, прилаживая на ходу хладожилет.
— Что тебе надо? — крикнула Кэсси с такой злобой, которой она от себя не ожидала. — Перестань залезать ко мне в душу. Я разваливаюсь на части!
— Ты разваливаешься на части, — спокойно спросила Кали, — или собираешься воедино?
— Я утратила былую хватку. Ты этого хотела? Чтобы я потеряла ее и... погибла?
— Я хотела, чтобы ты сделала выбор.
— И что же выбрать?
— Человека.
Кэсси отвернулась от нее:
— Не могу. Я стану слабой. Не смогу сделать то, что обязана сделать. — Она вновь бросила короткий взгляд на Кали, и ее глаза блеснули, полные слез. — Это уже началось, черт бы тебя побрал. И чуть не привело меня к смерти.
Кали улыбнулась:
— Ты не понимаешь, Кэсси. Ты можешь делать то, что нужно, не превращаясь в чудовище — в тех, против кого ты столь ожесточенно сражаешься, в бездушных роботов, машин-убийц.
— Ты говоришь то же, что и отец Боб. Почему? Неужели вы думаете, что я превращусь в социопатку?
— Да, — ответила Кали, — боюсь, что ты можешь в нее превратиться.
— Прекрасно! Так предоставьте мне быть социопаткой! Это единственное, что может спасти всех нас.
— Кэсси, — спросила Макдугал, — когда же ты наконец поверишь в себя?
— О чем, черт побери, ты толкуешь? У меня нет времени для подобных разговоров!
— Мастерство, которого ты достигла, Кэсси, останется с тобой. Ты лучший разведчик во Внутренней Сфере, на самом деле — ты, а не какая-то... машина, робот. Оставайся человеком, не теряя при этом профессиональных навыков, которые достались тебе тяжелым трудом.
Кэсси уставилась на Кали, и в какой-то момент показалось, что она вот-вот вцепится подруге зубами в горло.
— Я не верю тебе!
— Тогда поверь этому. — Высокая женщина положила руку ей на плечо. — Я знаю, что с тобой произошло. Но здесь нет твоей вины.
Кэсси чувствовала себя так, словно Кали вонзила ей что-то острое в желудок. Дыхание прервалось, колени подогнулись. В глазах стояла какая-то серая пелена.
— То же случилось и со мной, Кэсси, — продолжила Кали. — Мой отец... ладно, детали не имеют значения, во всяком случае, не сейчас. Мы поговорим об этом, когда все закончится, если хочешь. Главное в том, что ты не грязная, не виноватая, не плохая. Потому что ты не сделала ничего плохого.
Кэсси испытывала такое чувство, словно она была сделана из фарфора, а теперь упала на пол и разбилась на мелкие кусочки.
— Почему ты говоришь мне об этом сейчас? — прошептала девушка. — Ты убиваешь меня.
Кали прикоснулась кончиком затянутого в перчатку пальца к солнечному сплетению Кэсси.
— Оно сидит вот здесь. Что-то внутри влечет тебя к саморазрушению, потому что жить дальше в страхе прошлого невозможно. Это страх, что ты что-то сделал не так, страх перед неизбежным наказанием. Ты устала ждать, когда же опустится молот, когда наказание настигнет тебя. Но его не будет, Кэсси, потому что ты не сделала ничего плохого.
Не видя ничего от слез, Кэсси отвернулась и побежала прочь.
— С чувством безграничной боли, Элеанор, — произнес Кацуо Сумияма печально, — должен сообщить, насколько я в тебе разочаровался.
Лейни стояла в кабинете главы якудзы. Из-за прозрачных стен и притушенного света казалось, что она висит в воздухе, окруженная мраком и мигающим светом от небоскребов. Поток эвакуируемых протекал далеко внизу, в ночных каньонах улиц. Ей нечего было сказать, и она молчала.
Сумияма покачал морщинистой черепашьей головой.
— Они, гайчины... чужаки. Более того, они наемники. И ты все же предпочитаешь водить с ними компанию, несмотря на неоднократно выражаемое мной неодобрение.
«Я теперь не твоя пленная шлюха, — хотела крикнуть ему Лейни. — Я вообще не одна из вас. Я солдат Дракона». Не то время и не то место, чтобы произносить подобные слова. Потому что сейчас Сумияма мог сделать так, что она никогда не выйдет из этого кабинета живой. А уж если ее полк пойдет в сражение против «Кабальерос», она дожна быть уверена, что никто другой не встанет во главе «Призраков».
— Даже в нашей самурайской среде долг должен взять верх над чувствами, — произнес глава якудзы. — Мы высоко чтим наши традиции.
«Ты, сладкоречивый старый мошенник, — подумала она. — Как ты посмел назвать самураев своими братьями? Если честно покопаться в истории якудзы, то их корни уходят в мачи-якко, отряды самообороны, в которые собирались соседи и которые сражались против самураев. Теперь ты и такие, как ты, прикрываетесь традициями своих древних врагов. Врагов, считающих нас по-прежнему не более чем изгоями, отбросами и собирателями отбросов».
— Мои «Призраки» никому не уступят в вопросах чести, — сдерживаясь, произнесла она.
— Да, но тебе необходимо научиться уступать, дитя мое. В этом все проблемы с вами, молодыми: думаете, что знаете все, и всегда недовольны старшими. — Он пожал плечами. — И посмотри, что происходит. Ты заставила якудзу потерять лицо, общаясь с этими наемными убийцами.
Лейни не сочла нужным обратить внимание на иронию, прозвучавшую в словах Сумиямы, который назвал Семнадцатый полк «наемными убийцами». Она знала, что последует за этим.
— Я опечален, — со значением произнес оябун. — Мне стыдно. Твое поведение навлекло на меня этот стыд.
Она почувствовала, как Эмма и Саттон вдруг приблизились, смыкая кольцо окружения. Она сглотнула. Горло вдруг пересохло.
— Я уверен, что ты последуешь требованиям чинджи[16]. Она с трудом разлепила пересохшие губы:
— Я сделаю то, что обязана сделать.
Сумияма кивнул. Открыв ящик письменного стола, он достал четыре танто в черных ножнах из змеиной кожи.
Саттон нагнулся, чтобы разостлать на столе белое полотенце. Ухмыляясь, он подал Лейни полоску белой ткани.
Она приняла ее и обернула вокруг левой руки. Затянула потуже, чтобы прекратить циркуляцию крови, насколько это возможно.
Она подняла кинжал вверх, к глазам, и вынула его из ножен. Свою левую ладонь она положила на полотенце, широко растопырив пальцы, и склонилась над ней.
— Своими действиями я навлекла позор и бесчестье на моего оябуна, — проговорила она, стиснув зубы. Лейни прижала острие кинжала к основанию левого мизинца. — Так я искуплю мою вину.
Она нажала на кинжал быстрым, решительным движением. Сумияма, захлопав глазами, отскочил прочь, когда кровь из мизинца брызнула ему в лицо и на костюм.
Саттон подал еще один бинт, которым она быстро завязала кровоточащую руку. Сумияма широко улыбнулся ей:
— Приятно видеть, что ты проявляешь должное уважение.
Лейни кивнула на отрезанный палец, лежащий на окровавленном полотенце.
— Положите его в сухой лед. — Она заскрипела зубами от боли.
Сумияма восхищенно рассмеялся.
— Так я и сделаю. — Он самодовольно поглядел на остолбеневших слуг. — Прекрасная мысль, не так ли? А когда ты искупишь свою вину, разгромив бывших приятелей, сможешь получить его назад. Ты заслужишь это, я уверен.
— Так и будет, — сказала Лейни Шимацу и повторила: — Так и будет!
Кэсси плакала в темноте своей комнатки, прижимая мягкого медвежонка к груди. Ей и раньше частенько доводилось плакать в одиночестве, в темноте, но никогда так горько. Словно горе выплескивалось из нее под тяжестью гидравлического пресса. Девушке казалось, что кто-то засунул поглубже в глотку огромный стальной крючок и при помощи мощной лебедки вытаскивал ее несчастье на свет Божий. Кэсси стонала, корчилась от боли, источая потоки слез, как пожарный гидрант.
В какой-то момент девушка отключилась, полностью опустошенная. Когда через два часа рядовой разведывательного взвода пришел будить ее, Кэсси проснулась, чувствуя себя освеженной и преисполненной важностью предстоящего задания.
Часть пятая. ДЕНЬ МЕРТВЕЦОВ
XXXIV
Масамори, Хашиман
Район Галедона, Империя Драконис
2 ноября 3056 г.
Последние ночные звезды спрятались за низко нависшими зловещими тучами. Зима напала на Масамори неожиданно, словно кланы, и воздух стал хрупким и резким, как осколки стекла.
Немногие снежинки опустились вниз между бронзовыми башнями, припорошив головы и плечи роботов, выстроившихся вдоль пустынного проспекта. «Боксер» Элеанор Шимацу встал у фонтана, расположенного посредине площади, где на проспект Далтона выходили еще несколько улиц. Вокруг Лейни собрался первый батальон, готовясь к штурму.
Состоящие из членов якудзы полки «Призраков», напоминавшие старинных изгоев — ниндзя, лишь в одном имели преимущество перед самураями: они могли сражаться, используя любые, даже самые грязные методы войны, не опасаясь нанести урон собственной чести, так как сами в глазах самураев не значили ровным счетом ничего.
Все знали, но умалчивали о том, что именно по этой причине Теодор Курита сформировал полк «Призраков». Хотя кодекс чести самураев был менее жестким, нежели принятый в кланах, существовали вещи, на которые силы Дракона не имели права пойти, не переступив через совесть. И хотя долг всегда брал верх над чувствами, по крайней мере теоретически, конфликт между долгом и убеждениями мог привести к смертельно опасным в бою колебаниям.
Лейни состроила гримасу. У нее имелся собственный кодекс. Долг велел сражаться, но действовать она будет по своим правилам.
Шимацу настроила коммуникатор на обычную частоту, используемую защитниками ХТЭ.
— Внимание, мужчины и женщины Семнадцатого разведывательного, — произнесла она по-английски. — Говорит тай-са Элеанор Шимацу, командир Девятого полка «Призраков».
Она сделала паузу. Искалеченная рука в толстой защитной перчатке сильно пульсировала, но она не обращала на это внимания. Забывать о боли для Лейни не было в новинку. Гораздо труднее было произнести следующие слова:
— Если вы не сложите оружия, немедленно не покинете всех роботов, защищаемые позиции и не капитулируете, нам придется атаковать и разбить вас.
— Здесь полковник Камачо, — прозвучал голос человека, преждевременно состарившегося от забот, потерь и боли.
— Полковник, я приветствую вас. Сейчас я обязана предложить вам капитуляцию, которая будет принята со всеми подобающими почестями.
— Вы можете гарантировать это, тай-са?
Лейни стиснула зубы. «Нет, не могу. Так как здесь этот чертов Нинью». Она сожалела, что ее «Призраки» держались на некоторой высокомерной дистанции от уличных собратьев-якудза, подчинявшихся Сумияме. Только сейчас Лейни довелось узнать то, о чем оябуну было известно уже несколько недель: наследник Улыбающегося прилетел на Масамори и играет самую активную роль в этом смертельном фарсе.
— Ваше замешательство красноречиво, тай-са, — произнес Камачо. — Но это не имеет значения. У нас есть определенные обязательства перед лордом Куритой, и поэтому мы будем защищать его до конца или умрем в бою.
После этих слов Лейни полагалось заявить, что задача «Призраков» — освободить Чандрасехара Куриту. «К черту, — решила она. — Что они могут со мной сделать? Пристрелить»?
— Я не испытываю никакой неприязни лично к вам, полковник, — официально заявила она. — Все вы, по моему мнению, люди чести. Но долг обязывает нас сражаться.
— Благодарю за вежливые слова, — ответил дон Карлос. — И приступим к делу.
Он прервал связь. Лейни переключилась на основную частоту «Призраков».
— Всем «Призракам», — произнесла она. — Говорит Рыжая Ведьма. Наступило время для «чи но мацури» — праздника крови.
Взвыли сервомоторы, раздалась тяжелая шаркающая поступь металлических ног, и роботы полка «Призраков» пошли в атаку.
— Змеи пошли в наступление, Кассиопея, — сказал полковник Камачо. — Начинается сражение. Тебе самое время уходить.
Они были наедине в кабинете полковника. Кэсси слышала переговоры с огненно-рыжей предводительницей «Призраков».
Снабженцы мирзы собрали все, что могло пригодиться отборному отряду разведчиков, который должен был сопровождать Кэсси в этой вылазке, включая пуленепробиваемые жилеты и защитные костюмы с металло-керамическим наполнением, способные остановить почти любую пулю не слишком большого калибра. Кэсси Садорн предпочла отказаться от этого снаряжения, ограничившись лишь необходимым минимумом одежды.
По ее мнению, основой жизни разведчика является подвижность, а все остальное лишь представляет собой смертельно опасную иллюзию. Сегодня относительно чистый воздух Масамори обещал быть необычайно загрязненным и опасным для здоровья — главным образом из-за быстро двигающихся металлических громад, взрывающихся гранат и осколков снарядов, — девушка согласилась надеть простенький пуленепробиваемый жилет поверх черной шерстяной водолазки. Потертые черные штаны и черные спортивные тапочки завершили это незатейливое снаряжение. В качестве последнего штриха Кэсси повязала черную шелковую ленточку вокруг лба, которую многие из противников сегодня наденут, но она воспользовалась повязкой только потому, что она ей нравилась.
Кэсси также захватила патронташ со множеством карманчиков, предназначенных для запасных обойм и других полезных штучек. «Кровопийца» висел поперек ее груди, рукояткой вниз и вправо, именно так Бешеные Лисы носили положенные им по уставу ножи. Справа под мышкой у нее висел маленький автоматический пистолет, а слева — большой. Оба были заряжены одинаковыми десятимиллиметровыми пулями. На спине Кэсси укрепила крохотный рюкзачок, в котором лежали столь важный диск с записью и проигрыватель с усилителем и со всеми полагающимися к нему деталями. В результате Кэсси стала походить на девочку, приготовившуюся сыграть роль террористки на костюмированном балу.
Дон Карлос протянул ей руки:
— Подойди ко мне.
Когда они обнялись, полковник сказал, глядя поверх ее плеча:
— Ты мне как дочь, Кассиопея. Будь осторожна. Странные времена настали во Внутренней Сфере. Полк нуждается в тебе, а сейчас более чем когда-либо...
Они разомкнули объятья. Кэсси нахмурилась:
— Звучит так, словно вы не намерены пережить эту битву, патрон.
Полковник отвел от нее глаза и посмотрел куда-то вдаль:
— Я подвел «Кабальерос» во время атаки террористов. Бобби Бигэй и другие — Бэйрд, Зазнайка, Мари-соль — все они правы. Мое время ушло.
— Если вы чувствуете это, почему не возвращаетесь на гасиенду, ведь именно так вы и собирались поступить?
Он покачал головой:
— Это нехорошо.
— Что такое? Вы не хотите уезжать отсюда, чтобы позволить себя убить?
— Я погубил свою дочь, — тихо сказал полковник. — И не могу дольше нести тяжесть этой вины.
— Сьерра Фокстрот, с чего вы это взяли? Пэтси погубила ее собственная глупость!
На мгновение жизнь вновь мелькнула в глазах полковника Камачо вспышкой гнева. Он занес руку для удара, а Кэсси подставила лицо, чтобы принять пощечину.
Бессильно уронив руку, он вздохнул:
— Я заставил ее так поступить. Она хотела угодить мне, но чем больше делала для этого, тем хуже получалось, потому что тем хуже выглядел по сравнению с ней родной брат. Я не мог смириться с тем, что она великолепный водитель робота: номером первым должен был стать мой сын. И вот я заставил ее погибнуть и заставил Гавилана всю жизнь потратить на то, чтобы хоть немного сравняться с ней.
— Заставили ее? Вы заставили ее? — Недоверчивый смех Кэсси колокольчиком зазвенел в маленькой комнате. — Да знали ли вы хоть одного человека, которому удалось бы заставить Пэтси что-нибудь сделать?
Полковник, послушайте меня, прошу вас. Мне дорога память о вашей дочери. Я любила ее так же сильно, как и она меня. Она была моим единственным другом, черт побери! Но правда неумолима: она пожертвовала своей жизнью, выступив против Дымчатых Ягуаров. Вам и тогда не удалось бы остановить ее. А теперь вы тем более бессильны!
Он закрыл лицо ладонями:
— Патриция...
— Вы не можете позволить себе роскоши предаваться скорбным воспоминаниям теперь, дон Карлос. Вы нужны полку. Если вы решили найти в бою свою смерть, то знайте, что это желание повлечет за собой гибель «Кабальерос».
Девушка встряхнула его за плечи:
— Пусть все идет своим чередом. Позвольте Пэтси уйти из вашей жизни. Если этого не произойдет, то живым бойцам полка, находящимся в вашей полной власти, останется одно — сгореть в предстоящей схватке. — Неудержимые слезы текли у обоих по щекам. — Неужели вы не понимаете?
Полковник глубоко вздохнул и кивнул.
Дверь распахнулась. Молодой штаб-офицер нортеньо, который стал его личным адъютантом после смещения Кабреры, оторопело застыл, глядя на них.
— Сэр, — произнес он, — рота «Авангард» рапортует о контакте с противником.
Кэсси коротко чмокнула дона Карлоса в щеку.
— Мне пора. — Она вопросительно взглянула на него.
— Я приложу все силы, чтобы выжить, дорогая, — пообещал он. — Для блага полка и тебя лично. -Слабая улыбка приподняла кончики его усов. — Но не все зависит от меня...
Пятнадцать бойцов разведывательного взвода стояли или сидели группками в помповой станции водоснабжения, ощетинившись оружием. Они выглядели мешковатыми из-за защитных костюмов. В маленьком квадратном здании находился вход в систему канализации Масамори. Архитекторы руководствовались инструкциями, данными дядюшкой Чэнди, при возведении этого крайне важного сооружения. Чандрасехар Курита оказался чрезвычайно предусмотрительным человеком.
Кэсси оглянулась. Разведчики вели себя по-разному: одни затаенно улыбались, другие воинственно хмурились, третьи глядели на всех сердито. Все это были маски, прикрывавшие страх.
Кэсси тоже боялась, хотя сегодня она чувствовала уверенность в успешном проведении задания. Все чувства Кэсси обострились, но глубоко в душе, где обычно всегда бушевали штормовые тучи страха, сейчас царили только чистое небо и спокойствие.
У нее не оставалось времени поразмыслить над столь необычным душевным состоянием. Сейчас настало время подсчитать шансы на то, чтобы выжить, а они оказывались удручающе малыми. Пятнадцать человек для подобной работы — это либо чересчур много, либо чересчур мало. Но времени на разработку плана было в обрез. В любом случае трое из них — Скутер Варне, оснащенный огромной снайперской винтовкой, корректировщик огня и женщина из Службы безопасности — отделятся, чтобы занять позицию в здании, расположенном фасадом к командному посту Нинью, и обеспечат дальнобойный огонь прикрытия. Остальные двенадцать пойдут с Кэсси.
Приглушенные дальним расстоянием и железобетонными стенами здания, раздались безошибочно распознаваемые шипение и треск мощного оружия. Секунду спустя совсем близко зашипела и загрохотала «Катапульта» Дианы, стреляя огромными ракетами.
Кэсси выглянула из двери и посмотрела на запад. Единственное, что она могла разглядеть, так это стену, но мысленно она видела все, что за ней располагалось.
«Я не попрощалась с Кали, — подумала она. — Желаю тебе удачи, подруга. И принимаю твой подарок».
Кэсси надеялась, что подарок Макдугал не окажется прощальным.
Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она смахнула ее прочь и приказала:
— Пошли!
Солнечные лучи вонзались в землю среди бронзовых башен, словно ракеты. Когда «Боксер» Лейни поднялся на восточную часть площади, верхушка диска цвета расплавленной меди только показалась над стенами фабричной территории ХТЭ.
Широкий проспект Далтона был жутковато пустынным. Так же как и прилегающие к нему улицы и переулки. Магазины и конторы не работали, в них не горел свет, а ставни были опущены. Граф Хашиманский опечатал все учреждения и здания, расположенные на восточном берегу реки в пределах двух тысяч метров от фабричной территории — весь Мурасаки и прилегающие к нему районы, гигантскую часть самого сердца делового квартала Масамори. Победят они или проиграют, но сегодняшний день обойдется очень дорого.
Однако экономические вопросы мало занимали Лейни Шимацу. Другое дело — тактика. Даже если бы утлое суденышко судьбы не занесло ее туда, где гордой женщине пришлось перенести унижение и в результате отрезать себе мизинец без анестезии, она не располагала достаточным количеством времени, чтобы разработать детальный и искусный план штурма. Если вообще существовал искусный способ штурма гигантской, хорошо укрепленной крепости.
Десятиметровые стены, окружавшие территорию, мало значили во время схватки роботов, даже если забыть об их прыжковых двигателях и мощном вооружении. Высокий внутренний бруствер для прицельной стрельбы роботов давал преимущество защищающимся. Но самое главное, что обеспечивали стены, — любой штурм возможен только в лоб, что было худшим вариантом для атакующего.
Она выполнит свой долг. Второму батальону Лейни приказала обойти территорию, чтобы атаковать с юга. Север, где располагались жилые дома работников ХТЭ, она даже не удостоила вниманием.
Представление, составленное Лейни о Чандрасехаре Курите, было намного ближе к правде, чем мнение правителя планеты или Хосойи, и свободно от личной ненависти. Она не считала его сибаритствующим толстым недоумком. Лейни оценивала впавшего в немилость Куриту как жестокого, сильного и предусмотрительного ублюдка, который оставил им чертовски мало шансов на победу. Будь она главой ХТЭ, то напичкала бы жилой район рабочих ямами-ловушками, минами, взрывающимися под тяжестью роботов, и вооруженной ракетами пехотой.
Подобные меры не рассчитаны на то, чтобы остановить штурм роботов, но Лейни знала, что ей придется действовать на грани абсурда. Несколько небольших отрядов десантников, стреляющих портативными ракетами в роботов, способны вызвать общее замешательство независимо от вреда, который им удалось бы нанести, а Лейни к тому же не хотела, чтобы роботы «Призраков» понесли какой-либо урон.
Третий батальон оставался в резерве. Исключением явилась первая рота. При поддержке парочки оснащенных лазерным оружием «Сталкеров», которые заранее разместились в Содегарами напротив территории ХТЭ, «Призраки» попытаются самостоятельно перейти реку. Отдавшая много воды на орошение полей в верхнем течении, Ямато не могла быть очень глубокой и достаточно быстрой в это время года, но комплексная приливная система делала атаку со стороны берега ненадежной. И все же первой роте предстоит перейти реку вброд с юга, чтобы отвлечь восточную охрану туда, где наемники, как она надеялась, никак не ожидали нападения. Если ловушка сработает, то Лейни собиралась ввести в бой остаток третьего батальона и даже отрядить часть второго.
Первый батальон под ее командованием намеревался прорваться в главные ворота, прикрываясь копьями «Саранчи» и «Дженнера», высланных вперед на случай, если «Кабальерос» предпочтут выдвинуть защитников вперед, не желая пассивно сидеть за стенами.
...Именно это и было нужно гайчинам. Ворон, управляя роботом с крючковатым клювом, кажущимся меньше своих тридцати пяти тонн, выскочила справа из боковой улицы в семистах метрах впереди Лейни, управлявшей «Боксером», и выпустила несколько ракет прямо в головы легких роботов, возглавляющих колонну «Призраков». Одна из них угодила в третий этаж соседнего здания. Другая попала «Мастеру» роты "А" в смотровое стекло, расположенное чуть ниже лазера в его туловище. Огромный робот медленно осел от удара, но взрыва не последовало.
Район Галедона, Империя Драконис
2 ноября 3056 г.
Последние ночные звезды спрятались за низко нависшими зловещими тучами. Зима напала на Масамори неожиданно, словно кланы, и воздух стал хрупким и резким, как осколки стекла.
Немногие снежинки опустились вниз между бронзовыми башнями, припорошив головы и плечи роботов, выстроившихся вдоль пустынного проспекта. «Боксер» Элеанор Шимацу встал у фонтана, расположенного посредине площади, где на проспект Далтона выходили еще несколько улиц. Вокруг Лейни собрался первый батальон, готовясь к штурму.
Состоящие из членов якудзы полки «Призраков», напоминавшие старинных изгоев — ниндзя, лишь в одном имели преимущество перед самураями: они могли сражаться, используя любые, даже самые грязные методы войны, не опасаясь нанести урон собственной чести, так как сами в глазах самураев не значили ровным счетом ничего.
Все знали, но умалчивали о том, что именно по этой причине Теодор Курита сформировал полк «Призраков». Хотя кодекс чести самураев был менее жестким, нежели принятый в кланах, существовали вещи, на которые силы Дракона не имели права пойти, не переступив через совесть. И хотя долг всегда брал верх над чувствами, по крайней мере теоретически, конфликт между долгом и убеждениями мог привести к смертельно опасным в бою колебаниям.
Лейни состроила гримасу. У нее имелся собственный кодекс. Долг велел сражаться, но действовать она будет по своим правилам.
Шимацу настроила коммуникатор на обычную частоту, используемую защитниками ХТЭ.
— Внимание, мужчины и женщины Семнадцатого разведывательного, — произнесла она по-английски. — Говорит тай-са Элеанор Шимацу, командир Девятого полка «Призраков».
Она сделала паузу. Искалеченная рука в толстой защитной перчатке сильно пульсировала, но она не обращала на это внимания. Забывать о боли для Лейни не было в новинку. Гораздо труднее было произнести следующие слова:
— Если вы не сложите оружия, немедленно не покинете всех роботов, защищаемые позиции и не капитулируете, нам придется атаковать и разбить вас.
— Здесь полковник Камачо, — прозвучал голос человека, преждевременно состарившегося от забот, потерь и боли.
— Полковник, я приветствую вас. Сейчас я обязана предложить вам капитуляцию, которая будет принята со всеми подобающими почестями.
— Вы можете гарантировать это, тай-са?
Лейни стиснула зубы. «Нет, не могу. Так как здесь этот чертов Нинью». Она сожалела, что ее «Призраки» держались на некоторой высокомерной дистанции от уличных собратьев-якудза, подчинявшихся Сумияме. Только сейчас Лейни довелось узнать то, о чем оябуну было известно уже несколько недель: наследник Улыбающегося прилетел на Масамори и играет самую активную роль в этом смертельном фарсе.
— Ваше замешательство красноречиво, тай-са, — произнес Камачо. — Но это не имеет значения. У нас есть определенные обязательства перед лордом Куритой, и поэтому мы будем защищать его до конца или умрем в бою.
После этих слов Лейни полагалось заявить, что задача «Призраков» — освободить Чандрасехара Куриту. «К черту, — решила она. — Что они могут со мной сделать? Пристрелить»?
— Я не испытываю никакой неприязни лично к вам, полковник, — официально заявила она. — Все вы, по моему мнению, люди чести. Но долг обязывает нас сражаться.
— Благодарю за вежливые слова, — ответил дон Карлос. — И приступим к делу.
Он прервал связь. Лейни переключилась на основную частоту «Призраков».
— Всем «Призракам», — произнесла она. — Говорит Рыжая Ведьма. Наступило время для «чи но мацури» — праздника крови.
Взвыли сервомоторы, раздалась тяжелая шаркающая поступь металлических ног, и роботы полка «Призраков» пошли в атаку.
— Змеи пошли в наступление, Кассиопея, — сказал полковник Камачо. — Начинается сражение. Тебе самое время уходить.
Они были наедине в кабинете полковника. Кэсси слышала переговоры с огненно-рыжей предводительницей «Призраков».
Снабженцы мирзы собрали все, что могло пригодиться отборному отряду разведчиков, который должен был сопровождать Кэсси в этой вылазке, включая пуленепробиваемые жилеты и защитные костюмы с металло-керамическим наполнением, способные остановить почти любую пулю не слишком большого калибра. Кэсси Садорн предпочла отказаться от этого снаряжения, ограничившись лишь необходимым минимумом одежды.
По ее мнению, основой жизни разведчика является подвижность, а все остальное лишь представляет собой смертельно опасную иллюзию. Сегодня относительно чистый воздух Масамори обещал быть необычайно загрязненным и опасным для здоровья — главным образом из-за быстро двигающихся металлических громад, взрывающихся гранат и осколков снарядов, — девушка согласилась надеть простенький пуленепробиваемый жилет поверх черной шерстяной водолазки. Потертые черные штаны и черные спортивные тапочки завершили это незатейливое снаряжение. В качестве последнего штриха Кэсси повязала черную шелковую ленточку вокруг лба, которую многие из противников сегодня наденут, но она воспользовалась повязкой только потому, что она ей нравилась.
Кэсси также захватила патронташ со множеством карманчиков, предназначенных для запасных обойм и других полезных штучек. «Кровопийца» висел поперек ее груди, рукояткой вниз и вправо, именно так Бешеные Лисы носили положенные им по уставу ножи. Справа под мышкой у нее висел маленький автоматический пистолет, а слева — большой. Оба были заряжены одинаковыми десятимиллиметровыми пулями. На спине Кэсси укрепила крохотный рюкзачок, в котором лежали столь важный диск с записью и проигрыватель с усилителем и со всеми полагающимися к нему деталями. В результате Кэсси стала походить на девочку, приготовившуюся сыграть роль террористки на костюмированном балу.
Дон Карлос протянул ей руки:
— Подойди ко мне.
Когда они обнялись, полковник сказал, глядя поверх ее плеча:
— Ты мне как дочь, Кассиопея. Будь осторожна. Странные времена настали во Внутренней Сфере. Полк нуждается в тебе, а сейчас более чем когда-либо...
Они разомкнули объятья. Кэсси нахмурилась:
— Звучит так, словно вы не намерены пережить эту битву, патрон.
Полковник отвел от нее глаза и посмотрел куда-то вдаль:
— Я подвел «Кабальерос» во время атаки террористов. Бобби Бигэй и другие — Бэйрд, Зазнайка, Мари-соль — все они правы. Мое время ушло.
— Если вы чувствуете это, почему не возвращаетесь на гасиенду, ведь именно так вы и собирались поступить?
Он покачал головой:
— Это нехорошо.
— Что такое? Вы не хотите уезжать отсюда, чтобы позволить себя убить?
— Я погубил свою дочь, — тихо сказал полковник. — И не могу дольше нести тяжесть этой вины.
— Сьерра Фокстрот, с чего вы это взяли? Пэтси погубила ее собственная глупость!
На мгновение жизнь вновь мелькнула в глазах полковника Камачо вспышкой гнева. Он занес руку для удара, а Кэсси подставила лицо, чтобы принять пощечину.
Бессильно уронив руку, он вздохнул:
— Я заставил ее так поступить. Она хотела угодить мне, но чем больше делала для этого, тем хуже получалось, потому что тем хуже выглядел по сравнению с ней родной брат. Я не мог смириться с тем, что она великолепный водитель робота: номером первым должен был стать мой сын. И вот я заставил ее погибнуть и заставил Гавилана всю жизнь потратить на то, чтобы хоть немного сравняться с ней.
— Заставили ее? Вы заставили ее? — Недоверчивый смех Кэсси колокольчиком зазвенел в маленькой комнате. — Да знали ли вы хоть одного человека, которому удалось бы заставить Пэтси что-нибудь сделать?
Полковник, послушайте меня, прошу вас. Мне дорога память о вашей дочери. Я любила ее так же сильно, как и она меня. Она была моим единственным другом, черт побери! Но правда неумолима: она пожертвовала своей жизнью, выступив против Дымчатых Ягуаров. Вам и тогда не удалось бы остановить ее. А теперь вы тем более бессильны!
Он закрыл лицо ладонями:
— Патриция...
— Вы не можете позволить себе роскоши предаваться скорбным воспоминаниям теперь, дон Карлос. Вы нужны полку. Если вы решили найти в бою свою смерть, то знайте, что это желание повлечет за собой гибель «Кабальерос».
Девушка встряхнула его за плечи:
— Пусть все идет своим чередом. Позвольте Пэтси уйти из вашей жизни. Если этого не произойдет, то живым бойцам полка, находящимся в вашей полной власти, останется одно — сгореть в предстоящей схватке. — Неудержимые слезы текли у обоих по щекам. — Неужели вы не понимаете?
Полковник глубоко вздохнул и кивнул.
Дверь распахнулась. Молодой штаб-офицер нортеньо, который стал его личным адъютантом после смещения Кабреры, оторопело застыл, глядя на них.
— Сэр, — произнес он, — рота «Авангард» рапортует о контакте с противником.
Кэсси коротко чмокнула дона Карлоса в щеку.
— Мне пора. — Она вопросительно взглянула на него.
— Я приложу все силы, чтобы выжить, дорогая, — пообещал он. — Для блага полка и тебя лично. -Слабая улыбка приподняла кончики его усов. — Но не все зависит от меня...
Пятнадцать бойцов разведывательного взвода стояли или сидели группками в помповой станции водоснабжения, ощетинившись оружием. Они выглядели мешковатыми из-за защитных костюмов. В маленьком квадратном здании находился вход в систему канализации Масамори. Архитекторы руководствовались инструкциями, данными дядюшкой Чэнди, при возведении этого крайне важного сооружения. Чандрасехар Курита оказался чрезвычайно предусмотрительным человеком.
Кэсси оглянулась. Разведчики вели себя по-разному: одни затаенно улыбались, другие воинственно хмурились, третьи глядели на всех сердито. Все это были маски, прикрывавшие страх.
Кэсси тоже боялась, хотя сегодня она чувствовала уверенность в успешном проведении задания. Все чувства Кэсси обострились, но глубоко в душе, где обычно всегда бушевали штормовые тучи страха, сейчас царили только чистое небо и спокойствие.
У нее не оставалось времени поразмыслить над столь необычным душевным состоянием. Сейчас настало время подсчитать шансы на то, чтобы выжить, а они оказывались удручающе малыми. Пятнадцать человек для подобной работы — это либо чересчур много, либо чересчур мало. Но времени на разработку плана было в обрез. В любом случае трое из них — Скутер Варне, оснащенный огромной снайперской винтовкой, корректировщик огня и женщина из Службы безопасности — отделятся, чтобы занять позицию в здании, расположенном фасадом к командному посту Нинью, и обеспечат дальнобойный огонь прикрытия. Остальные двенадцать пойдут с Кэсси.
Приглушенные дальним расстоянием и железобетонными стенами здания, раздались безошибочно распознаваемые шипение и треск мощного оружия. Секунду спустя совсем близко зашипела и загрохотала «Катапульта» Дианы, стреляя огромными ракетами.
Кэсси выглянула из двери и посмотрела на запад. Единственное, что она могла разглядеть, так это стену, но мысленно она видела все, что за ней располагалось.
«Я не попрощалась с Кали, — подумала она. — Желаю тебе удачи, подруга. И принимаю твой подарок».
Кэсси надеялась, что подарок Макдугал не окажется прощальным.
Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она смахнула ее прочь и приказала:
— Пошли!
Солнечные лучи вонзались в землю среди бронзовых башен, словно ракеты. Когда «Боксер» Лейни поднялся на восточную часть площади, верхушка диска цвета расплавленной меди только показалась над стенами фабричной территории ХТЭ.
Широкий проспект Далтона был жутковато пустынным. Так же как и прилегающие к нему улицы и переулки. Магазины и конторы не работали, в них не горел свет, а ставни были опущены. Граф Хашиманский опечатал все учреждения и здания, расположенные на восточном берегу реки в пределах двух тысяч метров от фабричной территории — весь Мурасаки и прилегающие к нему районы, гигантскую часть самого сердца делового квартала Масамори. Победят они или проиграют, но сегодняшний день обойдется очень дорого.
Однако экономические вопросы мало занимали Лейни Шимацу. Другое дело — тактика. Даже если бы утлое суденышко судьбы не занесло ее туда, где гордой женщине пришлось перенести унижение и в результате отрезать себе мизинец без анестезии, она не располагала достаточным количеством времени, чтобы разработать детальный и искусный план штурма. Если вообще существовал искусный способ штурма гигантской, хорошо укрепленной крепости.
Десятиметровые стены, окружавшие территорию, мало значили во время схватки роботов, даже если забыть об их прыжковых двигателях и мощном вооружении. Высокий внутренний бруствер для прицельной стрельбы роботов давал преимущество защищающимся. Но самое главное, что обеспечивали стены, — любой штурм возможен только в лоб, что было худшим вариантом для атакующего.
Она выполнит свой долг. Второму батальону Лейни приказала обойти территорию, чтобы атаковать с юга. Север, где располагались жилые дома работников ХТЭ, она даже не удостоила вниманием.
Представление, составленное Лейни о Чандрасехаре Курите, было намного ближе к правде, чем мнение правителя планеты или Хосойи, и свободно от личной ненависти. Она не считала его сибаритствующим толстым недоумком. Лейни оценивала впавшего в немилость Куриту как жестокого, сильного и предусмотрительного ублюдка, который оставил им чертовски мало шансов на победу. Будь она главой ХТЭ, то напичкала бы жилой район рабочих ямами-ловушками, минами, взрывающимися под тяжестью роботов, и вооруженной ракетами пехотой.
Подобные меры не рассчитаны на то, чтобы остановить штурм роботов, но Лейни знала, что ей придется действовать на грани абсурда. Несколько небольших отрядов десантников, стреляющих портативными ракетами в роботов, способны вызвать общее замешательство независимо от вреда, который им удалось бы нанести, а Лейни к тому же не хотела, чтобы роботы «Призраков» понесли какой-либо урон.
Третий батальон оставался в резерве. Исключением явилась первая рота. При поддержке парочки оснащенных лазерным оружием «Сталкеров», которые заранее разместились в Содегарами напротив территории ХТЭ, «Призраки» попытаются самостоятельно перейти реку. Отдавшая много воды на орошение полей в верхнем течении, Ямато не могла быть очень глубокой и достаточно быстрой в это время года, но комплексная приливная система делала атаку со стороны берега ненадежной. И все же первой роте предстоит перейти реку вброд с юга, чтобы отвлечь восточную охрану туда, где наемники, как она надеялась, никак не ожидали нападения. Если ловушка сработает, то Лейни собиралась ввести в бой остаток третьего батальона и даже отрядить часть второго.
Первый батальон под ее командованием намеревался прорваться в главные ворота, прикрываясь копьями «Саранчи» и «Дженнера», высланных вперед на случай, если «Кабальерос» предпочтут выдвинуть защитников вперед, не желая пассивно сидеть за стенами.
...Именно это и было нужно гайчинам. Ворон, управляя роботом с крючковатым клювом, кажущимся меньше своих тридцати пяти тонн, выскочила справа из боковой улицы в семистах метрах впереди Лейни, управлявшей «Боксером», и выпустила несколько ракет прямо в головы легких роботов, возглавляющих колонну «Призраков». Одна из них угодила в третий этаж соседнего здания. Другая попала «Мастеру» роты "А" в смотровое стекло, расположенное чуть ниже лазера в его туловище. Огромный робот медленно осел от удара, но взрыва не последовало.