Страница:
— Вы абсолютно правы. С кем имею честь?
— Хэнсон из Девятого полка «Призраков», — ответил водитель «Требюше». Затем последовало округлое движение левой рукой. — Предлагаю вам сдаться, полковник. Игра закончена. Я понимаю, вы прибыли сюда на «Дикой Кошке», хотя робот теперь называется «Белым Великаном», а это значит, что он отбит у клановцев, и, следовательно, с вами шутки плохи. И мы по сравнению с вами — просто малые дети. Но посудите сами — нас двенадцать роботов против вас одного.
"Какую же славную песню сочинит Сума в честь меня " — думал в это время дон Карлос. И полковника мучил стыд, что он не позволил Суме спеть песню, сочиненную в честь Пэтси. Это выглядело мелочностью со стороны недостойного отца, которому хотелось загнать поглубже свою боль. Но ведь сочинитель — мудрый человек: он знает, что споет эту песню на похоронах дона Карлоса.
Если бы кто-нибудь из «Кабальерос» выжил! Но что может быть достойнее для командира, чем умереть, приняв на себя атаку врага, чтобы дать бойцам Семнадцатого полка возможность как следует укрепить тыл?
— Сожалею, — ответил он, — но я должен отклонить ваше столь любезное предложение. — И он нарочно вызывающе (чтобы ни у кого не осталось сомнений в его намерениях) поднял обе руки с дальнобойными лазерами. Ибо полковнику Камачо хотелось умереть так же достойно, как он старался жить.
Внезапно он заметил, как над ним воспарила какая-то тень. Полковник посмотрел наверх и сквозь верхний щиток нейрошлема обнаружил силуэт, в котором безошибочно узнал «Беркута», принадлежащего его сыну. «Беркут» парил над его головой. И спускался прямо на вражескую роту.
— Нет, Гавилан! — заорал дон Карлос. — Нет! Ты же невооружен!
Краснохвостый «Беркут» приземлился напротив него. Некоторое время он качался из стороны в сторону, затем быстро присел и прыгнул на робота Хэнсона.
«Призраки» открыли огонь. Почуяв раненую добычу, они полностью проигнорировали «Белого Великана» полковника и сосредоточили всю огневую мощь на «Беркуте».
Броня «Беркута» уже вся была искорежена ударами, полученными на улицах Мурасаки. И тут на какой-то миг дон Карлос увидел душераздирающее зрелище — робот Габби повис в воздухе, объятый пламенем, словно распятый.
Спустя секунду машина взорвалась и разлетелась на куски. Никто не видел, чтобы водитель катапультировался.
— Нет! — вновь пронзительно закричал дон Карлос. И на огромной скорости повел «Белого Великана» на врага.
Ему больше не хотелось умирать. Полковник уже не думал о том, погибнет он или останется в живых, ибо подобные мысли сейчас казались ему просто иррациональными.
Единственное, чего хотелось дону Карлосу, — убивать, убивать, убивать... Ведь прямо на глазах у всех геройски погиб его сын.
И он промоет свои глаза кровью проклятых Драконов!
Старший лейтенант Тереза де Авила Чавез, по прозвищу Гвадалупанка, погибла, когда повела бойцов на «Призраков», которые стремительным клином вторглись на территорию фабрик с фланга. И потом не меньше пяти «Кабальерос» клялись, что видели следующее: когда «Крестоносец» Терезы загорелся, вдруг откуда-то сверху спустились ангелы и, прикрыв израненную героиню нежными крылами, воспарили вместе с нею на небеса.
Внутри отеля стреляли, вспышки выстрелов особенно четко виднелись в полумраке вестибюля. Бежавший рядом с Кэсси Дике вдруг выругался, получив ранение в бок. Однако, несмотря на боль, он продолжал бежать. Сзади Кэсси услышала жалобный стон — видно, еще кому-то из ее товарищей не повезло...
Разведчица резко бросила гранату через разбитое стекло. Тут же все бойцы команды рухнули лицами вниз на пол. За взрывом последовали звон стекла, вспышка белого дыма и крики пострадавших. Снова быстро поднявшись на ноги, Кэсси вместе с отрядом двинулась вперед, стреляя на ходу. Пули уложили еще двоих часовых. Проблему, как попасть внутрь, можно было считать решенной. Правда, дверь с фотоэлементом и вращающаяся дверь оказались запертыми. Кэсси опасалась, что на взрыв этих чертовых замков уйдут драгоценные секунды — а она прекрасно знала, что каждая секунда, подаренная ею одетым в черное Драконам, весьма ощутимо уменьшала шансы на успех.
Она бежала, перепрыгивая через корчащихся в агонии и кричащих от боли одоновцев. Казалось, что каждая фигура посыпана мелкими светящимися звездочками.
Бойцы в тридцать первом столетии обычно использовали три типа гранат — осколочные, нервно-паралитические и слезоточивые, — которые не грозили смертельным исходом. И только олух-самоубийца мог выпустить наружу вещества, вызывающие слезы, рвоту и галлюцинации, когда вынужден был дышать ими сам. А костюмы сотрудников СНБ защищали их как от осколков, так и от нервно-паралитических и других вредоносных газов.
То, что использовала Кэсси, представляло собой банальную фосфорную шашку... или то, что по старой памяти называли дымовой шашкой более тысячи лет назад, когда она была изобретена. Белый фосфор выпускал целый лес тончайших струек белого дыма, которые практически не создавали темноты.
А истинное предназначение «Вилли Питера», как на жаргоне называлась фосфорная шашка, состояло в следующем: сотни тонких струек упрямо прилипали ко всему, к чему прикасались, загораясь при 400 градусах по Цельсию. И проникали сквозь ферроволокнистую броню, жадно проедая пуленепробиваемые жилеты одоновцев. И против того не было спасения.
Большинство членов ударной бригады, ожидающих ареста Чандрасехара Куриты, собралось в просторной аудитории и голотеатре, близ вестибюля отеля Великого Координатора. Звукоизоляция там была весьма эффективной, и поэтому, когда падали часовые, только несколько человек, стоящих ближе всех к выходу, могли слышать какой-то шум, не более того. А часовым сейчас приходилось скверно, ибо в данный момент они плясали мучительный танец смерти, а партнером в этой пляске был фосфор.
Но выстрелы, взрывы гранат и крики пострадавших услышали все и насторожились. Люди, одетые в черное, потекли к вестибюлю, когда туда ворвались разведчики с Кэсси во главе.
Ивонна Санчес в пуленепробиваемом жилете стремительно пронеслась мимо Кэсси, прижимая к груди взрывпакет, свободной рукой безжалостно поливая врагов из автоматического пистолета. Она выстрелила в одоновца, который в свою очередь обстреливал ее от двери аудитории. Пуля угодила девушке в руку, задев артерию. Кровь брызнула на пол, но Ивонна продолжала сражаться.
Она обстреливала десантников, пытавшихся преградить ей дорогу. Некоторые из обороняющихся отбросили в сторону автоматы и выхватили мечи, нанося Ивонне удары по рукам и лицу.
Разведчики громко орали Санчес, чтобы она отступала, а сами в это время обстреливали нападающих на нее одоновцев, стараясь не попасть в девушку. Кэсси устремилась к лифтам. Сейчас она не могла тратить время на раненых. А ведь бедняжка Ивонна умирала.
Покои Великого Координатора представляли собой полый цилиндр, который возвышался террасами вверх и завершался просторным атриумом, расположенным на высоте сотого этажа. Лифты — коконообразные кабины — поднимались по специальным рельсам прямо в атриум. Все освещалось лишь одной лампой, а вокруг зияла какая-то жуткая пустота, отчего подъемник напоминал некую сюрреалистическую шахту.
За спиной Кэсси раздавались выстрелы, вопли, а потом все здание потряс ужасающей силы взрыв. Санчес все же умудрилась добраться до аудитории и негнущимися кровоточащими пальцами дернула чеку взрывпакета, начиненного пятью килограммами взрывчатки.
Дике и еще пятеро разведчиков вскочили одновременно с Кэсси в ближайший к ним лифт и нажали на кнопку последнего этажа. Двери с легким шипением плавно сдвинулись. Лифт устремился вверх, и от ускорения всех прижало к полу кабины.
Через прозрачные стенки лифта Кэсси видела, как внизу, подобно каким-то фантастическим ярким цветам, распускаются яркие вспышки выстрелов. Это стреляли одоновцы.
Бум!!! Патрисьо схватился за бедро и медленно сполз на пол, оставляя за собой кровавое пятно на стене.
Сотрудников ОДОНа при поступлении на службу обучали боевому искусству. Поэтому они почти не пользовались коварными и изощренными методами Наверное, поэтому лифт уже находился на уровне шестидесятого этажа, когда кому-то в голову пришла мысль перерезать кабель, подающий питание к лифтам.
Красная лампочка — указатель этажей замигала, когда лифт достиг семидесятого этажа, а затем погасла. Потом отключилась лампа на потолке подъемника. Кабину лифта освещала теперь гирлянда светильников, подвешенная под атриумом.
Вскоре иссякла батарея постоянного питания, действующая в непредвиденных случаях. Кэсси посмотрела на пятерых разведчиков. Затем ее взгляд переместился на Патрисьо.
Молодой апач с Белой Горы отрицательно покачал головой.
Пока штурмовая бригада нетерпеливо дожидалась внизу, двадцать десантников Коммандос находились наверху. Не то чтобы Нинью ощущал необходимость в телохранителях; ибо если кому-нибудь и захотелось бы доставить ему неприятности, он сам с удовольствием отразил бы любое нападение с мечом в руке и улыбкой на губах, испещренных шрамами. Но его люди хотели охранять господина. И Нинью позволял им себя охранять. А они считали это за огромную честь.
Предупрежденные по коммуникатору о том, что их ожидает, пятеро агентов ОДОНа уже ожидали за лифтом, когда кабина наконец достигла восьмидесятого этажа. Двери лифта открылись. Все пятеро сотрудников ОДОНа тут же открыли прицельный огонь из автоматов.
Обоймы автоматов охранников опустели, прежде чем они поняли, что в кабине находился лишь один мужчина, который сидел на полу. Он был изрешечен пулями и, естественно, мертв. Чертами лица террорист напоминал японца.
Пятеро одоновцев столпились в кабине лифта, пристально оглядывая все вокруг, словно надеясь обнаружить в этом крошечном пространстве остальных диверсантов. Затем один из одоновцев указал на открытый люк над головой.
Вытянув шеи, охранники смотрели вверх, когда один из них задел ногой руку лежащего Патрисьо. И тут мертвые пальцы разжались и отпустили чеку фосфорной шашки, которую они сжимали.
— Хэнсон из Девятого полка «Призраков», — ответил водитель «Требюше». Затем последовало округлое движение левой рукой. — Предлагаю вам сдаться, полковник. Игра закончена. Я понимаю, вы прибыли сюда на «Дикой Кошке», хотя робот теперь называется «Белым Великаном», а это значит, что он отбит у клановцев, и, следовательно, с вами шутки плохи. И мы по сравнению с вами — просто малые дети. Но посудите сами — нас двенадцать роботов против вас одного.
"Какую же славную песню сочинит Сума в честь меня " — думал в это время дон Карлос. И полковника мучил стыд, что он не позволил Суме спеть песню, сочиненную в честь Пэтси. Это выглядело мелочностью со стороны недостойного отца, которому хотелось загнать поглубже свою боль. Но ведь сочинитель — мудрый человек: он знает, что споет эту песню на похоронах дона Карлоса.
Если бы кто-нибудь из «Кабальерос» выжил! Но что может быть достойнее для командира, чем умереть, приняв на себя атаку врага, чтобы дать бойцам Семнадцатого полка возможность как следует укрепить тыл?
— Сожалею, — ответил он, — но я должен отклонить ваше столь любезное предложение. — И он нарочно вызывающе (чтобы ни у кого не осталось сомнений в его намерениях) поднял обе руки с дальнобойными лазерами. Ибо полковнику Камачо хотелось умереть так же достойно, как он старался жить.
Внезапно он заметил, как над ним воспарила какая-то тень. Полковник посмотрел наверх и сквозь верхний щиток нейрошлема обнаружил силуэт, в котором безошибочно узнал «Беркута», принадлежащего его сыну. «Беркут» парил над его головой. И спускался прямо на вражескую роту.
— Нет, Гавилан! — заорал дон Карлос. — Нет! Ты же невооружен!
Краснохвостый «Беркут» приземлился напротив него. Некоторое время он качался из стороны в сторону, затем быстро присел и прыгнул на робота Хэнсона.
«Призраки» открыли огонь. Почуяв раненую добычу, они полностью проигнорировали «Белого Великана» полковника и сосредоточили всю огневую мощь на «Беркуте».
Броня «Беркута» уже вся была искорежена ударами, полученными на улицах Мурасаки. И тут на какой-то миг дон Карлос увидел душераздирающее зрелище — робот Габби повис в воздухе, объятый пламенем, словно распятый.
Спустя секунду машина взорвалась и разлетелась на куски. Никто не видел, чтобы водитель катапультировался.
— Нет! — вновь пронзительно закричал дон Карлос. И на огромной скорости повел «Белого Великана» на врага.
Ему больше не хотелось умирать. Полковник уже не думал о том, погибнет он или останется в живых, ибо подобные мысли сейчас казались ему просто иррациональными.
Единственное, чего хотелось дону Карлосу, — убивать, убивать, убивать... Ведь прямо на глазах у всех геройски погиб его сын.
И он промоет свои глаза кровью проклятых Драконов!
Старший лейтенант Тереза де Авила Чавез, по прозвищу Гвадалупанка, погибла, когда повела бойцов на «Призраков», которые стремительным клином вторглись на территорию фабрик с фланга. И потом не меньше пяти «Кабальерос» клялись, что видели следующее: когда «Крестоносец» Терезы загорелся, вдруг откуда-то сверху спустились ангелы и, прикрыв израненную героиню нежными крылами, воспарили вместе с нею на небеса.
Внутри отеля стреляли, вспышки выстрелов особенно четко виднелись в полумраке вестибюля. Бежавший рядом с Кэсси Дике вдруг выругался, получив ранение в бок. Однако, несмотря на боль, он продолжал бежать. Сзади Кэсси услышала жалобный стон — видно, еще кому-то из ее товарищей не повезло...
Разведчица резко бросила гранату через разбитое стекло. Тут же все бойцы команды рухнули лицами вниз на пол. За взрывом последовали звон стекла, вспышка белого дыма и крики пострадавших. Снова быстро поднявшись на ноги, Кэсси вместе с отрядом двинулась вперед, стреляя на ходу. Пули уложили еще двоих часовых. Проблему, как попасть внутрь, можно было считать решенной. Правда, дверь с фотоэлементом и вращающаяся дверь оказались запертыми. Кэсси опасалась, что на взрыв этих чертовых замков уйдут драгоценные секунды — а она прекрасно знала, что каждая секунда, подаренная ею одетым в черное Драконам, весьма ощутимо уменьшала шансы на успех.
Она бежала, перепрыгивая через корчащихся в агонии и кричащих от боли одоновцев. Казалось, что каждая фигура посыпана мелкими светящимися звездочками.
Бойцы в тридцать первом столетии обычно использовали три типа гранат — осколочные, нервно-паралитические и слезоточивые, — которые не грозили смертельным исходом. И только олух-самоубийца мог выпустить наружу вещества, вызывающие слезы, рвоту и галлюцинации, когда вынужден был дышать ими сам. А костюмы сотрудников СНБ защищали их как от осколков, так и от нервно-паралитических и других вредоносных газов.
То, что использовала Кэсси, представляло собой банальную фосфорную шашку... или то, что по старой памяти называли дымовой шашкой более тысячи лет назад, когда она была изобретена. Белый фосфор выпускал целый лес тончайших струек белого дыма, которые практически не создавали темноты.
А истинное предназначение «Вилли Питера», как на жаргоне называлась фосфорная шашка, состояло в следующем: сотни тонких струек упрямо прилипали ко всему, к чему прикасались, загораясь при 400 градусах по Цельсию. И проникали сквозь ферроволокнистую броню, жадно проедая пуленепробиваемые жилеты одоновцев. И против того не было спасения.
Большинство членов ударной бригады, ожидающих ареста Чандрасехара Куриты, собралось в просторной аудитории и голотеатре, близ вестибюля отеля Великого Координатора. Звукоизоляция там была весьма эффективной, и поэтому, когда падали часовые, только несколько человек, стоящих ближе всех к выходу, могли слышать какой-то шум, не более того. А часовым сейчас приходилось скверно, ибо в данный момент они плясали мучительный танец смерти, а партнером в этой пляске был фосфор.
Но выстрелы, взрывы гранат и крики пострадавших услышали все и насторожились. Люди, одетые в черное, потекли к вестибюлю, когда туда ворвались разведчики с Кэсси во главе.
Ивонна Санчес в пуленепробиваемом жилете стремительно пронеслась мимо Кэсси, прижимая к груди взрывпакет, свободной рукой безжалостно поливая врагов из автоматического пистолета. Она выстрелила в одоновца, который в свою очередь обстреливал ее от двери аудитории. Пуля угодила девушке в руку, задев артерию. Кровь брызнула на пол, но Ивонна продолжала сражаться.
Она обстреливала десантников, пытавшихся преградить ей дорогу. Некоторые из обороняющихся отбросили в сторону автоматы и выхватили мечи, нанося Ивонне удары по рукам и лицу.
Разведчики громко орали Санчес, чтобы она отступала, а сами в это время обстреливали нападающих на нее одоновцев, стараясь не попасть в девушку. Кэсси устремилась к лифтам. Сейчас она не могла тратить время на раненых. А ведь бедняжка Ивонна умирала.
Покои Великого Координатора представляли собой полый цилиндр, который возвышался террасами вверх и завершался просторным атриумом, расположенным на высоте сотого этажа. Лифты — коконообразные кабины — поднимались по специальным рельсам прямо в атриум. Все освещалось лишь одной лампой, а вокруг зияла какая-то жуткая пустота, отчего подъемник напоминал некую сюрреалистическую шахту.
За спиной Кэсси раздавались выстрелы, вопли, а потом все здание потряс ужасающей силы взрыв. Санчес все же умудрилась добраться до аудитории и негнущимися кровоточащими пальцами дернула чеку взрывпакета, начиненного пятью килограммами взрывчатки.
Дике и еще пятеро разведчиков вскочили одновременно с Кэсси в ближайший к ним лифт и нажали на кнопку последнего этажа. Двери с легким шипением плавно сдвинулись. Лифт устремился вверх, и от ускорения всех прижало к полу кабины.
Через прозрачные стенки лифта Кэсси видела, как внизу, подобно каким-то фантастическим ярким цветам, распускаются яркие вспышки выстрелов. Это стреляли одоновцы.
Бум!!! Патрисьо схватился за бедро и медленно сполз на пол, оставляя за собой кровавое пятно на стене.
Сотрудников ОДОНа при поступлении на службу обучали боевому искусству. Поэтому они почти не пользовались коварными и изощренными методами Наверное, поэтому лифт уже находился на уровне шестидесятого этажа, когда кому-то в голову пришла мысль перерезать кабель, подающий питание к лифтам.
Красная лампочка — указатель этажей замигала, когда лифт достиг семидесятого этажа, а затем погасла. Потом отключилась лампа на потолке подъемника. Кабину лифта освещала теперь гирлянда светильников, подвешенная под атриумом.
Вскоре иссякла батарея постоянного питания, действующая в непредвиденных случаях. Кэсси посмотрела на пятерых разведчиков. Затем ее взгляд переместился на Патрисьо.
Молодой апач с Белой Горы отрицательно покачал головой.
Пока штурмовая бригада нетерпеливо дожидалась внизу, двадцать десантников Коммандос находились наверху. Не то чтобы Нинью ощущал необходимость в телохранителях; ибо если кому-нибудь и захотелось бы доставить ему неприятности, он сам с удовольствием отразил бы любое нападение с мечом в руке и улыбкой на губах, испещренных шрамами. Но его люди хотели охранять господина. И Нинью позволял им себя охранять. А они считали это за огромную честь.
Предупрежденные по коммуникатору о том, что их ожидает, пятеро агентов ОДОНа уже ожидали за лифтом, когда кабина наконец достигла восьмидесятого этажа. Двери лифта открылись. Все пятеро сотрудников ОДОНа тут же открыли прицельный огонь из автоматов.
Обоймы автоматов охранников опустели, прежде чем они поняли, что в кабине находился лишь один мужчина, который сидел на полу. Он был изрешечен пулями и, естественно, мертв. Чертами лица террорист напоминал японца.
Пятеро одоновцев столпились в кабине лифта, пристально оглядывая все вокруг, словно надеясь обнаружить в этом крошечном пространстве остальных диверсантов. Затем один из одоновцев указал на открытый люк над головой.
Вытянув шеи, охранники смотрели вверх, когда один из них задел ногой руку лежащего Патрисьо. И тут мертвые пальцы разжались и отпустили чеку фосфорной шашки, которую они сжимали.
XXXIX
Масамори Хашиман
Район Галедона, Империя Драконис
2 ноября 3056 г.
Разведчики стояли на крыше кабины, обнимая друг друга, как детеныши опоссума, пока лифт не остановился. Десантники верхнего этажа обнаружили их и тут же открыли огонь. Авессалом Слоат, охотник на диких зверей, который так и не привык к городу, соскользнул вниз и с отчаянным воплем исчез в бездонной пропасти.
Остальные быстро перескочили через металлический парапет и растворились в темноте коридоров.
Второй батальон «Кабальерос» на южной стороне фабричной территории вступил в бой у стены, выходящей к реке. Командир Бар-Кохба послал младшего лейтенанта Бодина за подмогой на «Дженнере». «Молот Войны» рабби и «Мародер» Марша Уэйтса загрохотали следом.
А тем временем «Дженнер» Бодина перепрыгивал через клены с опавшими листьями, которые обрамляли стройными стволами площадь перед цитаделью. Потом он перескочил через «Белого Великана» с оторванной левой рукой и сломанным актуатором левого колена. «Дикая Кошка» сражалась с четырьмя дымящимися роботами «Призраков». Водитель «Дикой Кошки» раньше управлял «Акулой» и теперь, разворачивая в разные стороны туловище робота, неповрежденной рукой наносил мощные удары противникам, окружавшим его, словно шакалы.
С помощью видеообзора на триста шестьдесят градусов водители роботов «Призраков» могли видеть то, что происходит у них сзади... словно имели глаза на затылке.
Боевым роботом нападающих, который шел позади всех, оказался одинокий и медлительный робот «Призраков» «Горожанин». И его водитель первым узнал о том, что силы наемников вышли из станции подземки «Сириван Курита Опера». А шесть минут спустя лазерные лучи, выпущенные ему в спину, испепелили несчастного «Горожанина» в желтом ионовом огне.
С прибытием сравнительно целого «Дженнера» Бодина и двоих крупных машин из второго батальона Бар-Кохбы и еще нескольких роботов «Кабальерос», вышедших из боя на западе, чтобы отравить новую угрозу, штурм Ямато очень быстро стал затихать. Трое легких роботов «Призраков» прорвались к фабричным зданиям на севере, возле ремонтной мастерской, чтобы продолжить бой, но их выбили оттуда. Остальные машины уже дымились.
Искореженный корпус «Белого Великана» развернулся с мучительным скрежетом нагретого добела металла, и полковник Карлос Камачо увидел «Молот Войны» Бар-Кохбы.
— Почему ты вмешиваешься, рабби? — тихо спросил полковник через коммутационную связь. — Мой сын мертв.
— Твоя печаль — моя печаль, — ответил Бар-Кохба. — Отец Монтойя отслужит мессу по твоему мальчику, а я прочитаю кадиш[22]. Но мой долг сказать своему командиру, что полк нуждается в нем.
Дон Карлос тяжело вздохнул. Единственное, о чем он мечтал, — как следует выплакаться и зажечь свечи над телом покойного сына, а потом уснуть.
— Ты прав, — промолвил он. — У меня есть долг по отношению к единственной оставшейся у меня семье.
И Камачо переключился на другую волну. Хорошо поставленный баритон Сумы заполнил кабину песней «Камино Реаль де Гуанахуато».
— Сума, — проговорил полковник. — Прости меня, что я прерываю твою песню.
— Слушаю вас, мой полковник. Что вам угодно? Дон Карлос прерывисто дышал в микрофон. Затем дрожащим от волнения голосом ответил:
— Сума, спой песню о Пэтси. Пожалуйста.
Он с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться.
"Красный отблеск аварийного индикатора заполнил кабину «Боксера» тай-са Элеаноры Шимацу. Но красный отблеск шел не только от аварийной лампочки; она почувствовала запах своих волос, которые начали тлеть в жутком жаре, наполнившем кабину машины. Лейни вступила в бой с двумя тяжелыми роботами «Кабальерос», и единственное, что поддерживало ее робота на ногах, — это дикая ярость, овладевшая женщиной. Ярость, направленная против наемников, которые были ее друзьями.
Как бы мне хотелось увидеть Сумияму, который будет корчиться в огненной плазме. Однако босс якудзы с самодовольным видом, вероятнее всего, сидел в своей башне и, наблюдая за всем происходящим внизу, смеялся. Целый и невредимый, он был равнодушен ко всему.
Она уже понимала, что атака на реке захлебнулась. Предупреждающий крик, раздавшийся со стороны второго батальона «Призраков»: «Роботы гайчинов у нас в тылу!» — отдавался у нее в ушах, когда она услышала вызов Юнаги.
— Тай-са, — произнес водитель легкого робота. — Настройся на основную частоту ка... гайчинов.
Лейни покрутила ручку настройки, и как раз вовремя, чтобы услышать голос главного ацтека, мощный, как труба: «Посвящается капитану Патриции Камачо!»
И он начал петь, петь о другом сумрачном облачном дне, о горах планеты, названной в честь христианского святого Джерома.
— Не та ли это песня, которую ему все время запрещал петь полковник Камачо? — спросил Юнаги.
— Да, это она, — еле слышно отозвалась Лейни.
Единственная слеза скатилась по ее щеке. Тай-са подумала вдруг о том, что когда слеза покинет ней-рошлем, то зашипит от жары и превратится в пар.
Голос Юнаги что-то говорил, но Лейни не слушала. Она внимала лишь песне о Пэтси.
Это была панихида по Девятому полку «Призраков». Что бы теперь ни случилось с «Кабальерос», ее наглые, скандальные и бесстыдные мальчики и девочки якудза никогда не смогут победить противника.
И ей оставалось только одно.
Кэсси подумала, что наконец-то ее команде улыбнулась удача. Сейчас она не видела ни одного одоновца в черном одеянии, пока они бежали по лестнице.
Но вскоре разведчица обнаружила нечто неожиданное. Лестница заканчивалась на девяносто девятом этаже.
— Черт подери! — выругалась она.
Остальные вопросительно посмотрели на нее. Дике по-прежнему находился рядом, как и Джимми Эско-бар, который едва дышал от усталости, Мак-Тиг и стройный светлый блондин Мангам.
Дулом автоматического пистолета Кэсси указала на дверь.
— Они готовы встретить нас.
— Да кто собирается жить вечно? — усмехнулся Мангам, а Эскобар что-то невнятно прошептал.
— Что ж, хотелось мне попробовать сделать это, — сказал Дике, — но планы меняются.
Кэсси вытащила еще одну фосфорную шашку, дернула за чеку, сосчитала до двух, резко распахнула металлическую огнеупорную дверь, швырнула туда гранату и вновь захлопнула дверь.
Когда взрывной волной дверь сорвало с петель, Кэсси стремительно прыгнула в образовавшийся проем с автоматическим пистолетом наготове.
Как раз в этот момент она увидела, как один из сотрудников ОДОНа с жалобным воплем перевалился через перила и, подобно метеориту, улетел вниз.
— М-да, такого я еще ни разу не видел, — проговорил за спиной Кэсси Мангам.
Погруженная в темноту терраса вокруг входа в атриум поблескивала мириадами голубовато-белых фосфоресцирующих звездочек. Кэсси продвигалась вперед крайне осторожно, чтобы не задеть ни одну из них.
Белесые дымки, казалось, так и норовили вцепиться в ее ноздри и горло.
Где-то внизу, в бездонной пропасти, вспыхивали яркие огни выстрелов.
Помещения всех этажей покоев Великого Координатора расходились подобно лучам от дорожки, бегущей вокруг атриума. Кэсси начала атаку по часовой стрелке. Позади нее Дике, Эскобар и Мангам обменивались выстрелами с бойцами ОДОНа, снующими где-то во тьме. Разведчики вели огонь по врагу , укрывшись на площадке с лифтами. Мак-Тиг побежал вместе с Кэсси по направлению к лестнице, расположенной в дальнем конце дорожки, рассчитывая привлечь внимание врагов.
Не успели они пробежать и полпути, как внезапно распахнулась какая-то дверь и в полумраке блеснуло острое лезвие меча. Мак-Тиг с пронзительным криком повалился на пол с рассеченной надвое головой. У Кэсси выбили из руки пистолет.
Из темноты выскочили двое десантников в черном, перекрывая Кэсси дорогу к лестнице. У обоих в наплечных кобурах имелись пистолеты, но, будучи истинными ниндзя, они предпочли сражаться при помощи мечей.
Кэсси почувствовала их «любовь» к фехтованию и приготовилась. Она незаметно сунула руку в рюкзачок за спиной, резко расстегнула молнию маленького отделения, находившегося на дне рюкзачка. На пол с грохотом посыпались стальные подшипники. Но десантники не купились на этот дешевый трюк. Они атаковали Кэсси, но один из одоновцев, оказавшийся женщиной, внезапно упал.
Мужчина, продвигаясь вперед плавными кошачьими движениями, подобрался к Кэсси достаточно близко, чтобы нанести резкий диагональный удар. Кэсси быстро присела, и меч просвистел прямо над ее головой; затем она свернулась на ковре, закрывающем тускло поблескивающие в темноте ступени лестницы.
Одоновец бросился на нее, подняв меч над головой. Но случайно подошва его черного ботинка угодила прямо на шарикоподшипник, и он потерял равновесие и беспомощно начал падать прямо на Кэсси.
Она мгновенно одной рукой вцепилась ему в куртку, а другой — в промежность, затем перекатилась на спину и, упершись ногой противнику в грудь, собралась с силами и со всего размаху перекинула его через перила. Десантник с воплем упал вниз.
Стрельба внизу по-прежнему велась только с одной стороны. Но «Кабальерос» упорно продолжали выполнять задачу, возложенную на них командованием полка. Деревенские, ничего не имеющие за душой ковбои, агрессивные, глупые нортеньо, индейцы пуэбло — одним словом, парии, гордо презирающие своих «кузенов»-всадников, они происходили родом из бедных регионов самых захудалых планет, где признавались только сноровка и умение завершить игру одним-единственным метким выстрелом, что часто определяло разницу между жизнью и голодной смертью.
Совершенно непохожие на большинство пехотинцев Внутренней Сферы — куда входили супердесантники ОДОНа, — разведчики Семнадцатого полка хотели стрелять, но не хотели промахиваться.
Десантница-женщина вновь поднялась на ноги и теперь кружилась вокруг Кэсси с мечом в руке. Она вовсе не предполагала, что человека, вооруженного превосходным мечом, может вырубить голыми руками какая-то презренная гайчинка-наемница.
Она встала в низкую боевую стойку, словно рассчитывая, что это поможет ей отразить вероломный удар ногой. Кэсси выхватила своего «Кровопийцу». Она присела, пошире расставила ноги, пригнулась и, держа кинжал в правой руке, стала водить им по часовой стрелке, в то время как левой рукой изобразила пальцами так называемый харимау — тигриную лапу.
Одоновка размахнулась мечом и резко опустила его вниз в коварном косом ударе. Ее меч, который выковывали вручную, чередуя пласты мягкой и хрупкой стали, согласно двухтысячелетней традиции, мог бы разрубить «Кровопийцу», как листочек рисовой бумаги.
Но Кэсси никогда не применяла лезвие против лезвия, силу против силы; всю сознательную жизнь она охотилась на роботов, и это научило ее действовать в соответствии со сложившейся ситуацией. Поэтому она приняла удар меча на плоскость, чем отвела смертельное лезвие вверх, и оно прошло мимо Кэсси, которая сделала резкий выпад вперед, схватила женщину за руку и со всего размаху ударила о стену.
Десантница оказалась крепким орешком. Она успела уберечь голову и опомнилась от сильнейшего удара почти мгновенно. Теперь и ей выпала удача: резиновые подошвы мягких черных сапог одоновки нащупали безворсый ковер под ногами. И она повернулась спиной к стене, направив острие меча на Кэсси.
Скрестив ноги, Кэсси резко крутанулась, затем повернулась лицом к противнице и начала вертеться против часовой стрелки. Но меч быстро опустился и через мгновение, вновь очутился у глаз разведчицы.
— Твои фокусы тут не пройдут, гайчинка, — проговорила десантница голосом, который был приглушен из-за пластины, закрывающей ее лицо. Она приблизилась к Кэсси вплотную, злобно добавив: — Я разрежу тебя на мелкие кусочки!
Взгляд Кэсси пробегал по стене, на которую она опиралась правым плечом; она услышала откуда-то из глубины атриума встревоженные далекие голоса. Она знала, что в любую секунду в нее может угодить пуля, но теперь это не имело значения. Сейчас она полностью сконцентрировалась на поединке.
Женщина в черном бросилась на нее. Кэсси отскочила назад, как кошка. Двигаясь на ощупь, десантница нанесла ей удар в лицо. Кэсси почувствовала, как ноготь противницы оцарапал ее левую щеку, а на подбородке появилась кровь.
Под ногами катались стальные подшипники. На какое-то мгновение расстояние между ними увеличилось. Но тут Кэсси поскользнулась на шарике и шлепнулась на ягодицы.
С победоносным воплем одоновка бросилась на Кэсси, ступая прямо по шарикам. И вдруг она тоже потеряла равновесие и полетела вперед.
Конечно, Кэсси специально подстроила это падение. И тут же двинула десантницу ногой в солнечное сплетение. Несмотря на защитный жилет, женщина согнулась пополам, словно перочинный ножик. Кэсси вцепилась в противницу, повалила ее на себя, и вместе они покатились по полу.
От удара у женщины перехватило дыхание. Тогда Кэсси подпрыгнула, словно тигрица, и вскочила на ноги. Одоновка была намного выше и сильнее ее, но разведчица превосходила ее в ловкости. Кэсси резко шагнула к женщине, схватила за волосы и три раза ударила ее лицом о стену. Затем выбила из пальцев меч и швырнула его вниз.
Неожиданно в глаза Кэсси вцепилась рука в черной перчатке. Кэсси сдавила запястье женщины, вывернула его, а затем сильно надавила локтем и сломала противнице руку. Женщина в черном хрюкнула от боли.
Несмотря на муштру, болевой шок мгновенно вырубил одоновку. Тогда Кэсси сжала ей сонную артерию, и женщина потеряла сознание.
Кэсси вытащила у поверженной противницы из кобуры тяжелый автоматический пистолет и сунула себе за пояс. Затем поднялась, быстро отыскала на полу «Кровопийцу» и засунула кинжал в ножны. Шум боя, доносящийся с лестницы, затих. Кэсси-теперь слышала лишь одиночные выстрелы, взрыв гранаты, потом чьи-то вопли...
К ней бежали какие-то люди. Она вскинула пистолет.
— Не стреляй, Кэсси, — проговорил чей-то задыхающийся голос из полумрака.
— Дике?
— Точно. — Фигура разведчика возникла из темноты. За его спиной виднелся более высокий силуэт Мангама, волочившего правую ногу.
— Парни из ОДОНа снова подтягиваются к лестнице, — сказал Дике. Он взглянул на ее лицо. — Слушай, у тебя столько кровищи!
— Ну и слава Богу, что она идет, значит, что-то еще осталось. В любом случае сейчас мне не до этого!
— Конечно, не хотелось бы прерывать вечеринку, — ухмыляясь, проговорил Мангам, — но, похоже, все одоновцы ползают, словно тараканы на задницах. Ты разве не помнишь, что наш старый дружок Вилли Питер навсегда завладел ими.
Кэсси показала ему на десантницу, которая со стоном пошевелилась.
— Возьми-ка лучше ее. И поосторожней, тут повсюду подшипники. Смотри не навернись.
Дике нахмурился. Затем, пожав плечами, нагнулся над лежащей женщиной и еще раз треснул ее головой о пол... на всякий случай. Потом подхватил ее под руки и поднял.
Кэсси начала продвигаться к дальней лестнице. На полу, словно сломанные куклы, лежали пятеро трупов в черных одеждах.
Район Галедона, Империя Драконис
2 ноября 3056 г.
Разведчики стояли на крыше кабины, обнимая друг друга, как детеныши опоссума, пока лифт не остановился. Десантники верхнего этажа обнаружили их и тут же открыли огонь. Авессалом Слоат, охотник на диких зверей, который так и не привык к городу, соскользнул вниз и с отчаянным воплем исчез в бездонной пропасти.
Остальные быстро перескочили через металлический парапет и растворились в темноте коридоров.
Второй батальон «Кабальерос» на южной стороне фабричной территории вступил в бой у стены, выходящей к реке. Командир Бар-Кохба послал младшего лейтенанта Бодина за подмогой на «Дженнере». «Молот Войны» рабби и «Мародер» Марша Уэйтса загрохотали следом.
А тем временем «Дженнер» Бодина перепрыгивал через клены с опавшими листьями, которые обрамляли стройными стволами площадь перед цитаделью. Потом он перескочил через «Белого Великана» с оторванной левой рукой и сломанным актуатором левого колена. «Дикая Кошка» сражалась с четырьмя дымящимися роботами «Призраков». Водитель «Дикой Кошки» раньше управлял «Акулой» и теперь, разворачивая в разные стороны туловище робота, неповрежденной рукой наносил мощные удары противникам, окружавшим его, словно шакалы.
С помощью видеообзора на триста шестьдесят градусов водители роботов «Призраков» могли видеть то, что происходит у них сзади... словно имели глаза на затылке.
Боевым роботом нападающих, который шел позади всех, оказался одинокий и медлительный робот «Призраков» «Горожанин». И его водитель первым узнал о том, что силы наемников вышли из станции подземки «Сириван Курита Опера». А шесть минут спустя лазерные лучи, выпущенные ему в спину, испепелили несчастного «Горожанина» в желтом ионовом огне.
С прибытием сравнительно целого «Дженнера» Бодина и двоих крупных машин из второго батальона Бар-Кохбы и еще нескольких роботов «Кабальерос», вышедших из боя на западе, чтобы отравить новую угрозу, штурм Ямато очень быстро стал затихать. Трое легких роботов «Призраков» прорвались к фабричным зданиям на севере, возле ремонтной мастерской, чтобы продолжить бой, но их выбили оттуда. Остальные машины уже дымились.
Искореженный корпус «Белого Великана» развернулся с мучительным скрежетом нагретого добела металла, и полковник Карлос Камачо увидел «Молот Войны» Бар-Кохбы.
— Почему ты вмешиваешься, рабби? — тихо спросил полковник через коммутационную связь. — Мой сын мертв.
— Твоя печаль — моя печаль, — ответил Бар-Кохба. — Отец Монтойя отслужит мессу по твоему мальчику, а я прочитаю кадиш[22]. Но мой долг сказать своему командиру, что полк нуждается в нем.
Дон Карлос тяжело вздохнул. Единственное, о чем он мечтал, — как следует выплакаться и зажечь свечи над телом покойного сына, а потом уснуть.
— Ты прав, — промолвил он. — У меня есть долг по отношению к единственной оставшейся у меня семье.
И Камачо переключился на другую волну. Хорошо поставленный баритон Сумы заполнил кабину песней «Камино Реаль де Гуанахуато».
— Сума, — проговорил полковник. — Прости меня, что я прерываю твою песню.
— Слушаю вас, мой полковник. Что вам угодно? Дон Карлос прерывисто дышал в микрофон. Затем дрожащим от волнения голосом ответил:
— Сума, спой песню о Пэтси. Пожалуйста.
Он с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться.
"Красный отблеск аварийного индикатора заполнил кабину «Боксера» тай-са Элеаноры Шимацу. Но красный отблеск шел не только от аварийной лампочки; она почувствовала запах своих волос, которые начали тлеть в жутком жаре, наполнившем кабину машины. Лейни вступила в бой с двумя тяжелыми роботами «Кабальерос», и единственное, что поддерживало ее робота на ногах, — это дикая ярость, овладевшая женщиной. Ярость, направленная против наемников, которые были ее друзьями.
Как бы мне хотелось увидеть Сумияму, который будет корчиться в огненной плазме. Однако босс якудзы с самодовольным видом, вероятнее всего, сидел в своей башне и, наблюдая за всем происходящим внизу, смеялся. Целый и невредимый, он был равнодушен ко всему.
Она уже понимала, что атака на реке захлебнулась. Предупреждающий крик, раздавшийся со стороны второго батальона «Призраков»: «Роботы гайчинов у нас в тылу!» — отдавался у нее в ушах, когда она услышала вызов Юнаги.
— Тай-са, — произнес водитель легкого робота. — Настройся на основную частоту ка... гайчинов.
Лейни покрутила ручку настройки, и как раз вовремя, чтобы услышать голос главного ацтека, мощный, как труба: «Посвящается капитану Патриции Камачо!»
И он начал петь, петь о другом сумрачном облачном дне, о горах планеты, названной в честь христианского святого Джерома.
— Не та ли это песня, которую ему все время запрещал петь полковник Камачо? — спросил Юнаги.
— Да, это она, — еле слышно отозвалась Лейни.
Единственная слеза скатилась по ее щеке. Тай-са подумала вдруг о том, что когда слеза покинет ней-рошлем, то зашипит от жары и превратится в пар.
Голос Юнаги что-то говорил, но Лейни не слушала. Она внимала лишь песне о Пэтси.
Это была панихида по Девятому полку «Призраков». Что бы теперь ни случилось с «Кабальерос», ее наглые, скандальные и бесстыдные мальчики и девочки якудза никогда не смогут победить противника.
И ей оставалось только одно.
Кэсси подумала, что наконец-то ее команде улыбнулась удача. Сейчас она не видела ни одного одоновца в черном одеянии, пока они бежали по лестнице.
Но вскоре разведчица обнаружила нечто неожиданное. Лестница заканчивалась на девяносто девятом этаже.
— Черт подери! — выругалась она.
Остальные вопросительно посмотрели на нее. Дике по-прежнему находился рядом, как и Джимми Эско-бар, который едва дышал от усталости, Мак-Тиг и стройный светлый блондин Мангам.
Дулом автоматического пистолета Кэсси указала на дверь.
— Они готовы встретить нас.
— Да кто собирается жить вечно? — усмехнулся Мангам, а Эскобар что-то невнятно прошептал.
— Что ж, хотелось мне попробовать сделать это, — сказал Дике, — но планы меняются.
Кэсси вытащила еще одну фосфорную шашку, дернула за чеку, сосчитала до двух, резко распахнула металлическую огнеупорную дверь, швырнула туда гранату и вновь захлопнула дверь.
Когда взрывной волной дверь сорвало с петель, Кэсси стремительно прыгнула в образовавшийся проем с автоматическим пистолетом наготове.
Как раз в этот момент она увидела, как один из сотрудников ОДОНа с жалобным воплем перевалился через перила и, подобно метеориту, улетел вниз.
— М-да, такого я еще ни разу не видел, — проговорил за спиной Кэсси Мангам.
Погруженная в темноту терраса вокруг входа в атриум поблескивала мириадами голубовато-белых фосфоресцирующих звездочек. Кэсси продвигалась вперед крайне осторожно, чтобы не задеть ни одну из них.
Белесые дымки, казалось, так и норовили вцепиться в ее ноздри и горло.
Где-то внизу, в бездонной пропасти, вспыхивали яркие огни выстрелов.
Помещения всех этажей покоев Великого Координатора расходились подобно лучам от дорожки, бегущей вокруг атриума. Кэсси начала атаку по часовой стрелке. Позади нее Дике, Эскобар и Мангам обменивались выстрелами с бойцами ОДОНа, снующими где-то во тьме. Разведчики вели огонь по врагу , укрывшись на площадке с лифтами. Мак-Тиг побежал вместе с Кэсси по направлению к лестнице, расположенной в дальнем конце дорожки, рассчитывая привлечь внимание врагов.
Не успели они пробежать и полпути, как внезапно распахнулась какая-то дверь и в полумраке блеснуло острое лезвие меча. Мак-Тиг с пронзительным криком повалился на пол с рассеченной надвое головой. У Кэсси выбили из руки пистолет.
Из темноты выскочили двое десантников в черном, перекрывая Кэсси дорогу к лестнице. У обоих в наплечных кобурах имелись пистолеты, но, будучи истинными ниндзя, они предпочли сражаться при помощи мечей.
Кэсси почувствовала их «любовь» к фехтованию и приготовилась. Она незаметно сунула руку в рюкзачок за спиной, резко расстегнула молнию маленького отделения, находившегося на дне рюкзачка. На пол с грохотом посыпались стальные подшипники. Но десантники не купились на этот дешевый трюк. Они атаковали Кэсси, но один из одоновцев, оказавшийся женщиной, внезапно упал.
Мужчина, продвигаясь вперед плавными кошачьими движениями, подобрался к Кэсси достаточно близко, чтобы нанести резкий диагональный удар. Кэсси быстро присела, и меч просвистел прямо над ее головой; затем она свернулась на ковре, закрывающем тускло поблескивающие в темноте ступени лестницы.
Одоновец бросился на нее, подняв меч над головой. Но случайно подошва его черного ботинка угодила прямо на шарикоподшипник, и он потерял равновесие и беспомощно начал падать прямо на Кэсси.
Она мгновенно одной рукой вцепилась ему в куртку, а другой — в промежность, затем перекатилась на спину и, упершись ногой противнику в грудь, собралась с силами и со всего размаху перекинула его через перила. Десантник с воплем упал вниз.
Стрельба внизу по-прежнему велась только с одной стороны. Но «Кабальерос» упорно продолжали выполнять задачу, возложенную на них командованием полка. Деревенские, ничего не имеющие за душой ковбои, агрессивные, глупые нортеньо, индейцы пуэбло — одним словом, парии, гордо презирающие своих «кузенов»-всадников, они происходили родом из бедных регионов самых захудалых планет, где признавались только сноровка и умение завершить игру одним-единственным метким выстрелом, что часто определяло разницу между жизнью и голодной смертью.
Совершенно непохожие на большинство пехотинцев Внутренней Сферы — куда входили супердесантники ОДОНа, — разведчики Семнадцатого полка хотели стрелять, но не хотели промахиваться.
Десантница-женщина вновь поднялась на ноги и теперь кружилась вокруг Кэсси с мечом в руке. Она вовсе не предполагала, что человека, вооруженного превосходным мечом, может вырубить голыми руками какая-то презренная гайчинка-наемница.
Она встала в низкую боевую стойку, словно рассчитывая, что это поможет ей отразить вероломный удар ногой. Кэсси выхватила своего «Кровопийцу». Она присела, пошире расставила ноги, пригнулась и, держа кинжал в правой руке, стала водить им по часовой стрелке, в то время как левой рукой изобразила пальцами так называемый харимау — тигриную лапу.
Одоновка размахнулась мечом и резко опустила его вниз в коварном косом ударе. Ее меч, который выковывали вручную, чередуя пласты мягкой и хрупкой стали, согласно двухтысячелетней традиции, мог бы разрубить «Кровопийцу», как листочек рисовой бумаги.
Но Кэсси никогда не применяла лезвие против лезвия, силу против силы; всю сознательную жизнь она охотилась на роботов, и это научило ее действовать в соответствии со сложившейся ситуацией. Поэтому она приняла удар меча на плоскость, чем отвела смертельное лезвие вверх, и оно прошло мимо Кэсси, которая сделала резкий выпад вперед, схватила женщину за руку и со всего размаху ударила о стену.
Десантница оказалась крепким орешком. Она успела уберечь голову и опомнилась от сильнейшего удара почти мгновенно. Теперь и ей выпала удача: резиновые подошвы мягких черных сапог одоновки нащупали безворсый ковер под ногами. И она повернулась спиной к стене, направив острие меча на Кэсси.
Скрестив ноги, Кэсси резко крутанулась, затем повернулась лицом к противнице и начала вертеться против часовой стрелки. Но меч быстро опустился и через мгновение, вновь очутился у глаз разведчицы.
— Твои фокусы тут не пройдут, гайчинка, — проговорила десантница голосом, который был приглушен из-за пластины, закрывающей ее лицо. Она приблизилась к Кэсси вплотную, злобно добавив: — Я разрежу тебя на мелкие кусочки!
Взгляд Кэсси пробегал по стене, на которую она опиралась правым плечом; она услышала откуда-то из глубины атриума встревоженные далекие голоса. Она знала, что в любую секунду в нее может угодить пуля, но теперь это не имело значения. Сейчас она полностью сконцентрировалась на поединке.
Женщина в черном бросилась на нее. Кэсси отскочила назад, как кошка. Двигаясь на ощупь, десантница нанесла ей удар в лицо. Кэсси почувствовала, как ноготь противницы оцарапал ее левую щеку, а на подбородке появилась кровь.
Под ногами катались стальные подшипники. На какое-то мгновение расстояние между ними увеличилось. Но тут Кэсси поскользнулась на шарике и шлепнулась на ягодицы.
С победоносным воплем одоновка бросилась на Кэсси, ступая прямо по шарикам. И вдруг она тоже потеряла равновесие и полетела вперед.
Конечно, Кэсси специально подстроила это падение. И тут же двинула десантницу ногой в солнечное сплетение. Несмотря на защитный жилет, женщина согнулась пополам, словно перочинный ножик. Кэсси вцепилась в противницу, повалила ее на себя, и вместе они покатились по полу.
От удара у женщины перехватило дыхание. Тогда Кэсси подпрыгнула, словно тигрица, и вскочила на ноги. Одоновка была намного выше и сильнее ее, но разведчица превосходила ее в ловкости. Кэсси резко шагнула к женщине, схватила за волосы и три раза ударила ее лицом о стену. Затем выбила из пальцев меч и швырнула его вниз.
Неожиданно в глаза Кэсси вцепилась рука в черной перчатке. Кэсси сдавила запястье женщины, вывернула его, а затем сильно надавила локтем и сломала противнице руку. Женщина в черном хрюкнула от боли.
Несмотря на муштру, болевой шок мгновенно вырубил одоновку. Тогда Кэсси сжала ей сонную артерию, и женщина потеряла сознание.
Кэсси вытащила у поверженной противницы из кобуры тяжелый автоматический пистолет и сунула себе за пояс. Затем поднялась, быстро отыскала на полу «Кровопийцу» и засунула кинжал в ножны. Шум боя, доносящийся с лестницы, затих. Кэсси-теперь слышала лишь одиночные выстрелы, взрыв гранаты, потом чьи-то вопли...
К ней бежали какие-то люди. Она вскинула пистолет.
— Не стреляй, Кэсси, — проговорил чей-то задыхающийся голос из полумрака.
— Дике?
— Точно. — Фигура разведчика возникла из темноты. За его спиной виднелся более высокий силуэт Мангама, волочившего правую ногу.
— Парни из ОДОНа снова подтягиваются к лестнице, — сказал Дике. Он взглянул на ее лицо. — Слушай, у тебя столько кровищи!
— Ну и слава Богу, что она идет, значит, что-то еще осталось. В любом случае сейчас мне не до этого!
— Конечно, не хотелось бы прерывать вечеринку, — ухмыляясь, проговорил Мангам, — но, похоже, все одоновцы ползают, словно тараканы на задницах. Ты разве не помнишь, что наш старый дружок Вилли Питер навсегда завладел ими.
Кэсси показала ему на десантницу, которая со стоном пошевелилась.
— Возьми-ка лучше ее. И поосторожней, тут повсюду подшипники. Смотри не навернись.
Дике нахмурился. Затем, пожав плечами, нагнулся над лежащей женщиной и еще раз треснул ее головой о пол... на всякий случай. Потом подхватил ее под руки и поднял.
Кэсси начала продвигаться к дальней лестнице. На полу, словно сломанные куклы, лежали пятеро трупов в черных одеждах.