Халат и тапочки тоже были мокрые. Тося сновала по комнате, беспорядочно переставляя предметы. Рот ее не закрывался ни на секунду, но, несмотря на это, понять я ничего не могла, так речь Тоси была бессвязна.
Лариса же, увидев меня, лишь стонала и закатывала глаза.
— Что произошло? — спросила я. — И почему у тебя все мокрое?
Лариса только открыла рот…
— Кровь отстирывали, — ответила за Ларису Тося. — Даже диван был в крови.
— Тося, помолчи, — рассердилась я. — Не тебя спрашивают. Зачем мне информация из десятых рук, когда очевидец передо мной.
— Я не очевидец, — простонала Лариса. — Я участник. Вышла почту достать и…
Она безнадежно махнула рукой и снова закатила глаза.
— Кто-то хватил ее сзади по голове, — протараторила Тося. — Кровищи было! — И она тоже закатила глаза.
— Раз кто-то, — рассудила я, — значит, Лариса ничего не видела?
— Не видела ничего, — скороговоркой сообщила Тося. — На голове рана, я прижгла рану йодом и пластырем залепила. Лариса, покажи.
Лариса послушно нагнула голову. Я возмутилась:
— Ты ей волосы зачем выстригла?
Лариса вскочила с дивана и с криком «Как выстригла?» устремилась к зеркалу.
— Выстригла мне, дурочка, половину головы, — удрученно констатировала она.
— А как бы я кровь остановила? — вяло оправдывалась Тося.
И мне и Ларисе было ясно, что кровь здесь ни при чем. Тося жутко завидовала Ларисе, густая шевелюра которой была необычайно красива.
— Не волнуйся, волосы вырастут, — успокоила Тося Ларису.
— Спасибо, что сообщила, — огрызнулась Лариса. — Без тебя никогда не узнала бы.
Я посмотрела на Тосю, на Ларису и сделала вывод, что все живы и, раз ругаются, значит, и дальше будут жить.
— Ну ладно, девочки, — сказала я. — Побегу к Марусе. Если память мне не изменяет, после Ларисы на очереди она.
Тося и Лариса ужаснулись.
— Думаешь, это все та же зараза? — хором спросили они.
— Уверена, — ответила я.
— А после Маруси идет Юля! — вспомнила Тося.
— А после Юли идет Сонька, — продолжила Лариса.
— Меня уже били, — поспешно сообщила я.
— Как били? — хором изумились они.
— Вне очереди прошла, — пояснила я.
Тося рванула к телефону.
— Надо Тамарке сообщить, — сказала она, набирая номер.
"Почему Тамарке, а не Марусе? — мысленно удивилась я и тут же ответила на свой вопрос:
— Тося в последнее время слишком уж старается выслужиться перед Тамаркой, и все из-за квартиры. Зря Тося старается. Тамарка мне эту квартиру буквально силой сует, значит, ей это выгодно, так чего же зря стараться? Нет, я имею свое право говорить в глаза гадости, тьфу! Правду, конечно же, свое право говорить в глаза правду не продам ни за какую квартиру!" — гордо подумала я.
Тем временем Тося с жаром сообщала и о самом происшествии, и о подведенных итогах.
Тамарка, узнав, что и я присутствую при этом, тут же захотела говорить со мной. И с ходу начала ругаться. Тамарка, если может, ругается всегда.
— Мама, — закричала она. — Мама, ты невозможная! Тебе верить совсем нельзя!
— Как и тебе, — парировала я, не унижаясь до пояснений.
Думаете, Тамарка обратила внимание на мои слова?
Нет, она продолжила так, словно я как рыба молчу.
— Мама, ты же заверяла, что сотрясений не будет!
Что теперь прикажешь делать? Морду тебе бить?
Я рассмеялась:
— Ха! Тома, не будь наивной, прогноз погоды сегодня заверял, что будет дождь, а светит солнце — ты же не идешь бить морду всему Гидрометцентру.
— Ладно, Мама, сама понимаю, что не все в твоих руках, — сразу же простила меня Тамарка. — Так кто там у нас следующий на очереди? Маруська, что ли?
— Выходит, она, — со вздохом печали подтвердила я.
— Так ей и надо, ха-ха-ох-го-го-го! — загоготала Тамарка.
— Зря злорадствуешь, судя по всему, не минет и тебя чаша сия, — напомнила я.
— Мама, ну почему не минет? Из арбалета в меня не стреляли, картина не падала… Ха-ха-ох-го-го-го!
— Фу, как противно ты смеешься, — сказала я и повесила трубку.
Не могу слышать, когда так радуются чужому будущему горю.
Я отправилась домой, надо же было привести в порядок свои вещи, разбросанные по полу.
Дома я первым делом позвонила Архангельскому.
— Ваня, — сказала я, — зачем ты меня обманул?
Кузя не уехал из города.
— Клянусь, уехал, — торжественно изрек Архангельский. — Сам его на поезд посалил.
— Тогда чем ты объяснишь тот факт, что покушения продолжаются?
— А кто там у нас шел по очереди? Напомни, — невозмутимо поинтересовался Архангельский.
— Тамарка шла. Вчера в нее Кузя должен был из арбалета стрелять, а сегодня ее картину ронять.
— А после Тамарки кто?
— Никто. Она же не рассказывала о своих покушениях никому, так в кого же Кузе стрелять?
Архангельский задумался и почесал свой затылок с таким хрустом, что я даже на другом конце связи услышала.
— Так что там с Тамаркой? — спросил он. — В нее что, из арбалета вчера стреляли?
— Нет.
— А картина сегодня падала?
— Нет.
Архангельский зашел в тупик:
— Так чего же ты от меня хочешь?
— Да дело же и не в этом уже, — возмутилась я. — Тут уже не такие безобидные вещи, как дырка в шляпке. Роза получила сотрясение мозга, Тося отделалась шишкой, но это лишь благодаря своей реакции. А Лариса, я только что видела ее, вся в крови. Тося ей даже клок волос выстригла, чтобы рану йодом прижечь.
Вместо сотрясения мозга у Лариса рана.
Архангельский опять задумался.
— Да нет, — сказал он. — Кузя уехал, да и не его это работа. Не стал бы Кузя баб по башкам колотить.
— А чья же это работа? — спросила я.
— Не знаю, надо подумать.
— Думай скорей, на очереди твоя Маруся, — предупредила я.
Словно в воду смотрела. На следующее утро — а это был тот злополучный четверг — я собралась идти к Пупсу, но неожиданно позвонила Маруся и ревом больного слона сообщила:
— Старушка, я прямо вся пострадала. Срочно приезжай и вези меня в больницу.
Я испугалась:
— Что? Что случилось с тобой?
— Старушка, и меня!
— По башке хватили? — мигом догадалась я.
— Ой, хватили! Хватили, старушка! — запричитала Маруся. — Вчера возвращалась с работы, не успела в подъезд зайти, как тут же получила в лоб. Видела бы ты, какая там шишка. А эта сволочь выскользнула мимо меня и убежала.
— Какая сволочь?
— Не знаю, старушка, я прямо вся не знаю. В черном спортивном костюме сволочь. Еле до двери своей добрела да чуть замертво на кровать после ужина не упала. Уж ты вези меня куда-нибудь?
— Куда?
— В больницу в какую-нибудь, ведь говорила же мне сама, что так будет хорошо. Вези и беги скорей к Ване, сообщай, что и Марусеньку его по башке того.
Пускай идет меня всю жалеет.
— Ничего не понимаю, — опешила я. — Как же ты звонишь мне сегодня, Маруся, когда ударили тебя по голове вчера?
— Так вчера уже поздно было. Я подумала, что в больницы уже не принимают.
— Таких чокнутых, как ты, в больницы круглые сутки принимают, — рассердилась я. — Никуда тебя не повезу. В крайнем случае позвоню твоему Ване, порадую его.
— Ой, старушка, да хоть Ване позвони. Я целый день буду дома. Не пошла на работу.
Поскольку времени до подписания договора оставалось не так уж и много, я не могла его тратить бездарно, но просьбу Маруси выполнить согласилась. Даже не стала звонить — увидеться с Ваней мне хотелось и самой.
Глава 44
Глава 45
Лариса же, увидев меня, лишь стонала и закатывала глаза.
— Что произошло? — спросила я. — И почему у тебя все мокрое?
Лариса только открыла рот…
— Кровь отстирывали, — ответила за Ларису Тося. — Даже диван был в крови.
— Тося, помолчи, — рассердилась я. — Не тебя спрашивают. Зачем мне информация из десятых рук, когда очевидец передо мной.
— Я не очевидец, — простонала Лариса. — Я участник. Вышла почту достать и…
Она безнадежно махнула рукой и снова закатила глаза.
— Кто-то хватил ее сзади по голове, — протараторила Тося. — Кровищи было! — И она тоже закатила глаза.
— Раз кто-то, — рассудила я, — значит, Лариса ничего не видела?
— Не видела ничего, — скороговоркой сообщила Тося. — На голове рана, я прижгла рану йодом и пластырем залепила. Лариса, покажи.
Лариса послушно нагнула голову. Я возмутилась:
— Ты ей волосы зачем выстригла?
Лариса вскочила с дивана и с криком «Как выстригла?» устремилась к зеркалу.
— Выстригла мне, дурочка, половину головы, — удрученно констатировала она.
— А как бы я кровь остановила? — вяло оправдывалась Тося.
И мне и Ларисе было ясно, что кровь здесь ни при чем. Тося жутко завидовала Ларисе, густая шевелюра которой была необычайно красива.
— Не волнуйся, волосы вырастут, — успокоила Тося Ларису.
— Спасибо, что сообщила, — огрызнулась Лариса. — Без тебя никогда не узнала бы.
Я посмотрела на Тосю, на Ларису и сделала вывод, что все живы и, раз ругаются, значит, и дальше будут жить.
— Ну ладно, девочки, — сказала я. — Побегу к Марусе. Если память мне не изменяет, после Ларисы на очереди она.
Тося и Лариса ужаснулись.
— Думаешь, это все та же зараза? — хором спросили они.
— Уверена, — ответила я.
— А после Маруси идет Юля! — вспомнила Тося.
— А после Юли идет Сонька, — продолжила Лариса.
— Меня уже били, — поспешно сообщила я.
— Как били? — хором изумились они.
— Вне очереди прошла, — пояснила я.
Тося рванула к телефону.
— Надо Тамарке сообщить, — сказала она, набирая номер.
"Почему Тамарке, а не Марусе? — мысленно удивилась я и тут же ответила на свой вопрос:
— Тося в последнее время слишком уж старается выслужиться перед Тамаркой, и все из-за квартиры. Зря Тося старается. Тамарка мне эту квартиру буквально силой сует, значит, ей это выгодно, так чего же зря стараться? Нет, я имею свое право говорить в глаза гадости, тьфу! Правду, конечно же, свое право говорить в глаза правду не продам ни за какую квартиру!" — гордо подумала я.
Тем временем Тося с жаром сообщала и о самом происшествии, и о подведенных итогах.
Тамарка, узнав, что и я присутствую при этом, тут же захотела говорить со мной. И с ходу начала ругаться. Тамарка, если может, ругается всегда.
— Мама, — закричала она. — Мама, ты невозможная! Тебе верить совсем нельзя!
— Как и тебе, — парировала я, не унижаясь до пояснений.
Думаете, Тамарка обратила внимание на мои слова?
Нет, она продолжила так, словно я как рыба молчу.
— Мама, ты же заверяла, что сотрясений не будет!
Что теперь прикажешь делать? Морду тебе бить?
Я рассмеялась:
— Ха! Тома, не будь наивной, прогноз погоды сегодня заверял, что будет дождь, а светит солнце — ты же не идешь бить морду всему Гидрометцентру.
— Ладно, Мама, сама понимаю, что не все в твоих руках, — сразу же простила меня Тамарка. — Так кто там у нас следующий на очереди? Маруська, что ли?
— Выходит, она, — со вздохом печали подтвердила я.
— Так ей и надо, ха-ха-ох-го-го-го! — загоготала Тамарка.
— Зря злорадствуешь, судя по всему, не минет и тебя чаша сия, — напомнила я.
— Мама, ну почему не минет? Из арбалета в меня не стреляли, картина не падала… Ха-ха-ох-го-го-го!
— Фу, как противно ты смеешься, — сказала я и повесила трубку.
Не могу слышать, когда так радуются чужому будущему горю.
Я отправилась домой, надо же было привести в порядок свои вещи, разбросанные по полу.
Дома я первым делом позвонила Архангельскому.
— Ваня, — сказала я, — зачем ты меня обманул?
Кузя не уехал из города.
— Клянусь, уехал, — торжественно изрек Архангельский. — Сам его на поезд посалил.
— Тогда чем ты объяснишь тот факт, что покушения продолжаются?
— А кто там у нас шел по очереди? Напомни, — невозмутимо поинтересовался Архангельский.
— Тамарка шла. Вчера в нее Кузя должен был из арбалета стрелять, а сегодня ее картину ронять.
— А после Тамарки кто?
— Никто. Она же не рассказывала о своих покушениях никому, так в кого же Кузе стрелять?
Архангельский задумался и почесал свой затылок с таким хрустом, что я даже на другом конце связи услышала.
— Так что там с Тамаркой? — спросил он. — В нее что, из арбалета вчера стреляли?
— Нет.
— А картина сегодня падала?
— Нет.
Архангельский зашел в тупик:
— Так чего же ты от меня хочешь?
— Да дело же и не в этом уже, — возмутилась я. — Тут уже не такие безобидные вещи, как дырка в шляпке. Роза получила сотрясение мозга, Тося отделалась шишкой, но это лишь благодаря своей реакции. А Лариса, я только что видела ее, вся в крови. Тося ей даже клок волос выстригла, чтобы рану йодом прижечь.
Вместо сотрясения мозга у Лариса рана.
Архангельский опять задумался.
— Да нет, — сказал он. — Кузя уехал, да и не его это работа. Не стал бы Кузя баб по башкам колотить.
— А чья же это работа? — спросила я.
— Не знаю, надо подумать.
— Думай скорей, на очереди твоя Маруся, — предупредила я.
Словно в воду смотрела. На следующее утро — а это был тот злополучный четверг — я собралась идти к Пупсу, но неожиданно позвонила Маруся и ревом больного слона сообщила:
— Старушка, я прямо вся пострадала. Срочно приезжай и вези меня в больницу.
Я испугалась:
— Что? Что случилось с тобой?
— Старушка, и меня!
— По башке хватили? — мигом догадалась я.
— Ой, хватили! Хватили, старушка! — запричитала Маруся. — Вчера возвращалась с работы, не успела в подъезд зайти, как тут же получила в лоб. Видела бы ты, какая там шишка. А эта сволочь выскользнула мимо меня и убежала.
— Какая сволочь?
— Не знаю, старушка, я прямо вся не знаю. В черном спортивном костюме сволочь. Еле до двери своей добрела да чуть замертво на кровать после ужина не упала. Уж ты вези меня куда-нибудь?
— Куда?
— В больницу в какую-нибудь, ведь говорила же мне сама, что так будет хорошо. Вези и беги скорей к Ване, сообщай, что и Марусеньку его по башке того.
Пускай идет меня всю жалеет.
— Ничего не понимаю, — опешила я. — Как же ты звонишь мне сегодня, Маруся, когда ударили тебя по голове вчера?
— Так вчера уже поздно было. Я подумала, что в больницы уже не принимают.
— Таких чокнутых, как ты, в больницы круглые сутки принимают, — рассердилась я. — Никуда тебя не повезу. В крайнем случае позвоню твоему Ване, порадую его.
— Ой, старушка, да хоть Ване позвони. Я целый день буду дома. Не пошла на работу.
Поскольку времени до подписания договора оставалось не так уж и много, я не могла его тратить бездарно, но просьбу Маруси выполнить согласилась. Даже не стала звонить — увидеться с Ваней мне хотелось и самой.
Глава 44
Когда Архангельский узнал", что пострадала уже и Маруся, он вскипел.
— Что же они делают, сволочи! Какую затеяли игру за моей спиной?! — сквозь зубы процедил он и бросился под раскладушку.
Вытащив чемодан, он побросал туда вещи и сказал:
— Все! Сматываюсь!
— А как же договор? — спросила я.
— Без меня подпишут. Такого уговора не было, чтобы баб по башкам лупить. Такие бабки мне не нужны, чтобы на нарах потом париться. Все, я умываю руки.
— И правильно делаешь, — обрадовалась я, — потому что у меня есть план, которому только ты и мешал.
И Пупсу на нарах не стоит париться.
Из квартиры мы вышли все вместе: я, Архангельский и его чемодан.
— Ты куда? — спросила я.
— У родственников отсижусь и вернусь. Марусю за меня поцелуй, да я ей еще позвоню.
И мы простились. Я сразу же помчалась к Пупсу.
Пупс страшно нервничал и, похоже, ночью не спал — под его светлыми глазами были темные круги.
— Витя, — сказала я, — ты должен передумать. Не подписывай ничего.
— Ты слышала, что Ларису по голове уже стукнули? — спросил Пупс. — А я в это время здесь, в кабинете, сидел. А вечером Марусе дали по голове, а я не отходил от Розы. Кто это?
Я пожала плечами.
— Вот, а ты говоришь — не подписывай. Думаю, это предупреждение мне, чтобы не вздумал дергаться.
Я поняла, что бесполезно с Пупсом беседы разводить, никакие уговоры не подействуют на него.
— Как знаешь, — сказала я и отправилась к Тамарке.
— Что ты на себя нацепила? — поразилась я.
— Ой, Мама, не приставай! — психанула Тамарка. — И без тебя вот такая голова.
Она широко в сторону развела руки, потом крестом сложила их на груди и уставилась в монитор.
— Хорошо, не буду, — согласилась я, присаживаясь в кресло напротив. — Тома, у нас будет серьезный разговор. Очень серьезный.
— Мама, умоляю, — простонала Тамарка, не отрывая взгляда от монитора, — уйди, мне не до этого. Ой, Мама, ой!
— Тома, надо Пупса спасать, — спокойно начала я, но тут же не выдержала и закричала:
— Да оторви же ты глаза от этого дурацкого компьютера!
— Ой, ой, ой! — взвыла Тамарка. — Мама-Мама, не кричи, а то из меня мозги полезут.
— Пить меньше надо, — посоветовала я.
Тамарка посмотрела на меня и жалобно сказала:
— Мама, купи Саньке квартиру. Хороший район, вид прекрасный, я дешево отдам.
Я озверела:
— Ты что? Я зачем пришла? Даром не возьму эту квартиру, а ты заставляешь меня ее покупать! Я про Пупса тебе говорю. Его надо спасать.
— А кто меня будет спасать? — вскочила с места Тамарка и тут же со стонами рухнула обратно в кресло.
— Да что ты стонешь все время? — раздражаясь, спросила я.
— А то, что ты во всем виновата. Вчера я вошла в свой подъезд, и кто-то ударил меня по голове. Аж чертики перед глазами заплясали, или зайчики, фиг их возьми. Боль невероятная, думала, на месте скончаюсь.
— Ага, а сегодня уже как штык на работе, — осудила Тамарку я. — Люди гибнут за металл.
— Ой, Мама, какой там металл. Купи Саньке квартиру. Если купишь, Пупсу помогу.
Это был подлый шантаж. Пупс муж Розы, Роза такая же подруга Тамаркина, как и моя. На одних горшках в детсаду сидели, но что тут поделаешь.
Я сказала:
— Согласна. Если поможешь, куплю, но зря ты не хочешь, Тома, понимать, что, помогая другу, ты помогаешь себе.
— Мама, тебя еще по голове не ударяли?
— Нет.
— Странно, а очень похоже, — констатировала Тамарка.
Я разозлилась:
— Странно или не странно тебе, но меня не ударяли по голове. Меня по голове не ударяли, — на всякий случай повторила я.
— А меня — уже, так что не пудри мне мозги, а говори скорей, что надо делать, и работать не мешай. Кстати, деньги за квартиру когда внесешь?
— Ну, Тома, — поразилась я, — ты просто акула капитализма — на ходу подметки рвешь. Сначала с Пупсом помоги, уж я-то не обману.
— Фиг с тобой. Мама, — согласилась Тамарка. — Что поделаешь, если ты невозможная. Так чего ты от меня-то хочешь?
— Хочу, чтобы ты дала мне своих телохранителей.
Они должны Пупса скрутить и куда-нибудь на время от общества изолировать.
— Куда?
— Ну, не знаю, куда угодно, лишь бы он не околачивался в своем кабинете.
— И после этого ты купишь квартиру?
— Клянусь, куплю.
— Ладно, за квартиру я могу и Розу изолировать, чтобы Пупсу не скучно было.
— Нет, Розу не надо.
Получив в распоряжение телохранителей, я отправилась к Пупсу — времени до подписания договора осталось совсем немного, а я столько еще собиралась сделать.
Телохранителей я оставила у входа в офис под окном секретарши, а сама отправилась в кабинет Пупса. Пупс, как увидел меня, сразу замахал руками:
— Соня, Соня, Соня, нет-нет! Уходи, у меня ни минуты свободной, — и он показал на ту папку, которую я видела у него в прошлый раз.
«Ага, — подумала я, — вот они и документы».
Пупс папочку закрыл и всем своим видом на дверь указывал, но молчал.
— Это последнее твое слово? — спросила я.
— Последнее-последнее, — сказал он.
— Что ж, сам виноват, — и я вышла.
Секретарша сидела за столом и пилочкой ковыряла под ногтями.
— Милочка, — промурлыкала я, — Виктор Викторович сходить за сливками попросил. У него скоро важные гости будут.
— Знаю, — сказала секретарша и протянула руку.
Я вложила туда деньги.
— К сливкам купи еще и…
Как назло, ничего не приходило в голову, а мне хотелось эту Милочку подальше заслать.
— Знаю, — сказала она и вышла из приемной.
Какой ум на секретарской работе пропадает — знает буквально все.
Не теряя времени, я высунулась в окно и дала знак Тамаркиным орлам. Они тут же отреагировали. В кабинет к Пупсу я зашла уже с ними.
Бедный Пупс ничего не понял. Это было видно по его отвисшей челюсти, зато я прекрасно все поняла и сказала:
— Витя, не сопротивляйся. Будет не больно.
Пупс вскочил и попытался спрятать документы в сейф, но я закричала:
— Скорей крутите ему руки!
И глазом моргнуть не успела, как Пупса выволокли из кабинета, я же бросилась к папке, раскрыла ее и уставилась в документы.
Коза, смотрящая в фразеологический словарь, понимает больше, чем понимала я, глядя в эти документы. Ясно было только одно — напротив фамилии Пупса подписи не было. Нигде. Ни на одном документе, а их было много.
Я тупо смотрела в папку и, возможно, что-то все же поняла бы, но не успела. В приемной послышались голоса, и дверь распахнулась. На пороге стояли те верзилы, которые несколько дней назад терроризировали Пупса, пока я сидела в шкафу.
«Сегодня будет все по-другому», — подумала я, пряча папку в стол.
— А Витька где? — спросил один из верзил.
— Виктор Викторович? — спросила я. — Его только что забрала бригада.
Верзилы опешили:
— Какая бригада?
— Понятно какая, — сказала я. — Крыша у человека поехала, вот такая бригада его и забрала.
Верзилы растерянно переглянулись.
— А кто вместо него? — спросил один из них.
— Как видите, я.
Верзилы вторично переглянулись.
— А договор он нам не оставлял? — спросили они хором.
— А-а, — обрадовалась я. — Так это вы. Проходите, господа, садитесь. Там секретарша моя не появилась? — небрежно поинтересовалась я.
Не дожидаясь ответа, я выглянула в приемную. Милочки там не было, но я на всякий случай приказным тоном бросила в пустоту:
— Приготовь, деточка, дебет и пассив с кредитом.
Подумав, я вспомнила еще одно умное слово и добавила:
— Акцепт туда же занеси.
Абракадабра, конечно, ужасная, но верзилы все равно «не догоняют».
После этого я вернулась на место и, приветливо глянув на верзил, спросила:
— Так чем обязана, господа?
— Нам бы это.., договорчик, — робея перед моей ученостью, попросил один из них.
— Просмотрела этот договор, — важничая, ответила я. — Нам совсем не подходят условия. Нет, вынуждена вас огорчить.
Говоря это, я подняла телефонную трубку, наобум набрала какой-то не правильный номер и сказала:
— Прессу присылай, — сделав паузу, добавила:
— И охрану.
Верзилы заерзали.
— Какую прессу?
— Как я поняла, на нашу фирму совершен наезд?
А у меня лучший друг в «моське» работает и плачет по горячему материалу. Почему бы ему не услужить?
Матом, с примесью угроз, меня, конечно, верзилы укрыли, но и кабинет спешно покинули.
Я радостно потерла руки и позвонила Тамарке.
— Мама, срочно приезжай! — истерически закричала она. — Уже не знаю, что с этим Пупсом делать, а тут еще и мозги наружу от боли лезут. Ах, как не вовремя меня долбанули по голове.
— Куда приезжать? — опуская тему с мозгами, спросила я.
— Ко мне домой, куда же еще! — рявкнула Тамарка. — Будешь теперь квартиру у меня покупать. Как миленькая будешь.
— Что же они делают, сволочи! Какую затеяли игру за моей спиной?! — сквозь зубы процедил он и бросился под раскладушку.
Вытащив чемодан, он побросал туда вещи и сказал:
— Все! Сматываюсь!
— А как же договор? — спросила я.
— Без меня подпишут. Такого уговора не было, чтобы баб по башкам лупить. Такие бабки мне не нужны, чтобы на нарах потом париться. Все, я умываю руки.
— И правильно делаешь, — обрадовалась я, — потому что у меня есть план, которому только ты и мешал.
И Пупсу на нарах не стоит париться.
Из квартиры мы вышли все вместе: я, Архангельский и его чемодан.
— Ты куда? — спросила я.
— У родственников отсижусь и вернусь. Марусю за меня поцелуй, да я ей еще позвоню.
И мы простились. Я сразу же помчалась к Пупсу.
Пупс страшно нервничал и, похоже, ночью не спал — под его светлыми глазами были темные круги.
— Витя, — сказала я, — ты должен передумать. Не подписывай ничего.
— Ты слышала, что Ларису по голове уже стукнули? — спросил Пупс. — А я в это время здесь, в кабинете, сидел. А вечером Марусе дали по голове, а я не отходил от Розы. Кто это?
Я пожала плечами.
— Вот, а ты говоришь — не подписывай. Думаю, это предупреждение мне, чтобы не вздумал дергаться.
Я поняла, что бесполезно с Пупсом беседы разводить, никакие уговоры не подействуют на него.
— Как знаешь, — сказала я и отправилась к Тамарке.
* * *
Тамарка сидела в своем кабинете. На голове ее была совершенно дурацкая шляпа.— Что ты на себя нацепила? — поразилась я.
— Ой, Мама, не приставай! — психанула Тамарка. — И без тебя вот такая голова.
Она широко в сторону развела руки, потом крестом сложила их на груди и уставилась в монитор.
— Хорошо, не буду, — согласилась я, присаживаясь в кресло напротив. — Тома, у нас будет серьезный разговор. Очень серьезный.
— Мама, умоляю, — простонала Тамарка, не отрывая взгляда от монитора, — уйди, мне не до этого. Ой, Мама, ой!
— Тома, надо Пупса спасать, — спокойно начала я, но тут же не выдержала и закричала:
— Да оторви же ты глаза от этого дурацкого компьютера!
— Ой, ой, ой! — взвыла Тамарка. — Мама-Мама, не кричи, а то из меня мозги полезут.
— Пить меньше надо, — посоветовала я.
Тамарка посмотрела на меня и жалобно сказала:
— Мама, купи Саньке квартиру. Хороший район, вид прекрасный, я дешево отдам.
Я озверела:
— Ты что? Я зачем пришла? Даром не возьму эту квартиру, а ты заставляешь меня ее покупать! Я про Пупса тебе говорю. Его надо спасать.
— А кто меня будет спасать? — вскочила с места Тамарка и тут же со стонами рухнула обратно в кресло.
— Да что ты стонешь все время? — раздражаясь, спросила я.
— А то, что ты во всем виновата. Вчера я вошла в свой подъезд, и кто-то ударил меня по голове. Аж чертики перед глазами заплясали, или зайчики, фиг их возьми. Боль невероятная, думала, на месте скончаюсь.
— Ага, а сегодня уже как штык на работе, — осудила Тамарку я. — Люди гибнут за металл.
— Ой, Мама, какой там металл. Купи Саньке квартиру. Если купишь, Пупсу помогу.
Это был подлый шантаж. Пупс муж Розы, Роза такая же подруга Тамаркина, как и моя. На одних горшках в детсаду сидели, но что тут поделаешь.
Я сказала:
— Согласна. Если поможешь, куплю, но зря ты не хочешь, Тома, понимать, что, помогая другу, ты помогаешь себе.
— Мама, тебя еще по голове не ударяли?
— Нет.
— Странно, а очень похоже, — констатировала Тамарка.
Я разозлилась:
— Странно или не странно тебе, но меня не ударяли по голове. Меня по голове не ударяли, — на всякий случай повторила я.
— А меня — уже, так что не пудри мне мозги, а говори скорей, что надо делать, и работать не мешай. Кстати, деньги за квартиру когда внесешь?
— Ну, Тома, — поразилась я, — ты просто акула капитализма — на ходу подметки рвешь. Сначала с Пупсом помоги, уж я-то не обману.
— Фиг с тобой. Мама, — согласилась Тамарка. — Что поделаешь, если ты невозможная. Так чего ты от меня-то хочешь?
— Хочу, чтобы ты дала мне своих телохранителей.
Они должны Пупса скрутить и куда-нибудь на время от общества изолировать.
— Куда?
— Ну, не знаю, куда угодно, лишь бы он не околачивался в своем кабинете.
— И после этого ты купишь квартиру?
— Клянусь, куплю.
— Ладно, за квартиру я могу и Розу изолировать, чтобы Пупсу не скучно было.
— Нет, Розу не надо.
Получив в распоряжение телохранителей, я отправилась к Пупсу — времени до подписания договора осталось совсем немного, а я столько еще собиралась сделать.
Телохранителей я оставила у входа в офис под окном секретарши, а сама отправилась в кабинет Пупса. Пупс, как увидел меня, сразу замахал руками:
— Соня, Соня, Соня, нет-нет! Уходи, у меня ни минуты свободной, — и он показал на ту папку, которую я видела у него в прошлый раз.
«Ага, — подумала я, — вот они и документы».
Пупс папочку закрыл и всем своим видом на дверь указывал, но молчал.
— Это последнее твое слово? — спросила я.
— Последнее-последнее, — сказал он.
— Что ж, сам виноват, — и я вышла.
Секретарша сидела за столом и пилочкой ковыряла под ногтями.
— Милочка, — промурлыкала я, — Виктор Викторович сходить за сливками попросил. У него скоро важные гости будут.
— Знаю, — сказала секретарша и протянула руку.
Я вложила туда деньги.
— К сливкам купи еще и…
Как назло, ничего не приходило в голову, а мне хотелось эту Милочку подальше заслать.
— Знаю, — сказала она и вышла из приемной.
Какой ум на секретарской работе пропадает — знает буквально все.
Не теряя времени, я высунулась в окно и дала знак Тамаркиным орлам. Они тут же отреагировали. В кабинет к Пупсу я зашла уже с ними.
Бедный Пупс ничего не понял. Это было видно по его отвисшей челюсти, зато я прекрасно все поняла и сказала:
— Витя, не сопротивляйся. Будет не больно.
Пупс вскочил и попытался спрятать документы в сейф, но я закричала:
— Скорей крутите ему руки!
И глазом моргнуть не успела, как Пупса выволокли из кабинета, я же бросилась к папке, раскрыла ее и уставилась в документы.
Коза, смотрящая в фразеологический словарь, понимает больше, чем понимала я, глядя в эти документы. Ясно было только одно — напротив фамилии Пупса подписи не было. Нигде. Ни на одном документе, а их было много.
Я тупо смотрела в папку и, возможно, что-то все же поняла бы, но не успела. В приемной послышались голоса, и дверь распахнулась. На пороге стояли те верзилы, которые несколько дней назад терроризировали Пупса, пока я сидела в шкафу.
«Сегодня будет все по-другому», — подумала я, пряча папку в стол.
— А Витька где? — спросил один из верзил.
— Виктор Викторович? — спросила я. — Его только что забрала бригада.
Верзилы опешили:
— Какая бригада?
— Понятно какая, — сказала я. — Крыша у человека поехала, вот такая бригада его и забрала.
Верзилы растерянно переглянулись.
— А кто вместо него? — спросил один из них.
— Как видите, я.
Верзилы вторично переглянулись.
— А договор он нам не оставлял? — спросили они хором.
— А-а, — обрадовалась я. — Так это вы. Проходите, господа, садитесь. Там секретарша моя не появилась? — небрежно поинтересовалась я.
Не дожидаясь ответа, я выглянула в приемную. Милочки там не было, но я на всякий случай приказным тоном бросила в пустоту:
— Приготовь, деточка, дебет и пассив с кредитом.
Подумав, я вспомнила еще одно умное слово и добавила:
— Акцепт туда же занеси.
Абракадабра, конечно, ужасная, но верзилы все равно «не догоняют».
После этого я вернулась на место и, приветливо глянув на верзил, спросила:
— Так чем обязана, господа?
— Нам бы это.., договорчик, — робея перед моей ученостью, попросил один из них.
— Просмотрела этот договор, — важничая, ответила я. — Нам совсем не подходят условия. Нет, вынуждена вас огорчить.
Говоря это, я подняла телефонную трубку, наобум набрала какой-то не правильный номер и сказала:
— Прессу присылай, — сделав паузу, добавила:
— И охрану.
Верзилы заерзали.
— Какую прессу?
— Как я поняла, на нашу фирму совершен наезд?
А у меня лучший друг в «моське» работает и плачет по горячему материалу. Почему бы ему не услужить?
Матом, с примесью угроз, меня, конечно, верзилы укрыли, но и кабинет спешно покинули.
Я радостно потерла руки и позвонила Тамарке.
— Мама, срочно приезжай! — истерически закричала она. — Уже не знаю, что с этим Пупсом делать, а тут еще и мозги наружу от боли лезут. Ах, как не вовремя меня долбанули по голове.
— Куда приезжать? — опуская тему с мозгами, спросила я.
— Ко мне домой, куда же еще! — рявкнула Тамарка. — Будешь теперь квартиру у меня покупать. Как миленькая будешь.
Глава 45
Я примчалась к Тамарке и с порога спросила у домработницы:
— Где?
Она глазами показала на спальню.
Когда я вошла в спальню, телохранители стояли по углам комнаты, связанный Пупс лежал на кровати, а Тамарка нежно гладила его по щеке и ласково приговаривала:
— Витечка, Витечка, для твоей же пользы…
По щекам Пупса катились крупные слезы.
— Мама, — закричала Тамарка, увидев меня. — Ты невозможная! Видишь, на какие подвиги ради тебя иду?
Я протянула ей папку с документами Пупса и попросила:
— На, почитай и, пожалуйста, разберись. Я там ничего не пойму.
— Мама, ты невозможная! — возмутилась Тамарка, ни на секунду не прекращая гладить Пупса по щеке. — Из меня мозги воспаленные лезут, а я буду всякую дрянь читать. Своих бумаг мало?!
— Тома, пожалуйста, — взмолилась я, — тебе же это ничего не стоит. Должна же знать я, с кем схватилась насмерть и ради кого.
Тамарка нехотя взяла в руку папку и, не прекращая гладить Пупса другой рукой, углубилась в чтение.
Вдруг она отвесила Пупсу пощечину и закричала:
— Ах ты подлец! Да я же тебя убью! Мою компанию хотел погубить?!
Бедный Пупс посинел и засучил ножками. Он явно что-то хотел сказать в свое оправдание, но пластырь на губах ему сильно мешал.
— Что случилось? — испугалась я. — За что ты лупишь беднягу?
— Беднягу?! — взревела Тамарка. — Этот бедняга по миру меня пустить захотел. Он подрядчик мой и собрался раздать квартиры налево. Мои квартиры!
Я опешила:
— А разве это возможно?
— Нет, конечно. Вот бумага здесь лежит, что передает он их администрации Санкт-Петербурга. Ты понимаешь, что это значит?
— Да неужели же администрация чужое возьмет? — изумилась я.
— На то она и администрация, чтобы чужое брать, — отрезала Тамарка, — уже немало моего взяла, пока я этот дом себе выдурила, но в данном случае это мне подстава. Кто будет Витькину компанию подозревать? Они всего лишь строители. А участок мой, я с фундаментом его уже взяла, с нулевым циклом. Одна администрация знает, чего мне это стоило! А теперь меня хотят подставить. Как Витька подпишет, сразу поднимут в прессе вой, что я администрацию подкупила. Поняла?
— Нет, — честно призналась я.
— Да вопрос этот политический! — рявкнула Тамарка.
Она в ярости топнула ногой и отпустила еще одну пощечину Пупсу.
— Что смотришь? — делая ему козу, издевательски спросила она. — Скажешь — не знал? Эта компания, у которой я из-под носа объект увела, хочет за мой счет кому-то услужить? Говори, кого они хотят спихнуть из администрации? Кого подставить хотят? — Она пнула Пупса и взревела:
— А что говорить? Тут же черным по белому написано, квартиры дарят кому! Сволочи! Эта фирма в политику лезет, а я за всех отдувайся? А меня потом с говном смешают! Все отберут!
Я воспряла.
— Тома, — закричала я. — И что я тебе говорила?
Помогая другим, ты помогаешь себе.
— Ой, Мама, иди ты знаешь куда?
И это вся благодарность?
Я обиделась и пошла домой. Со слезами на глазах рассказала все Женьке.
— А кто же по головам-то вам стучал? — спросил он. — Какое это имеет отношение к политическому вопросу?
— Никакого, — ответила я.
А на следующий день я собрала у себя всех своих подруг.
Тося, Роза, Маруся, Лариса и Юля пришли вовремя, а Тамарка опаздывала, как всегда. И это при том, что она не знает еще, что встретит у меня Марусю. Знала бы, не явилась бы вообще. И Маруся неизвестно как повела бы себя, скажи я ей, что придет Тамарка, но я не сказала.
Когда все уселись, я обвела подруг строгим взглядом и торжественно произнесла:
— Как говорится, я собрала вас здесь, чтобы вы, упаси бог, не собрались в другом месте.
— Такая мысль может прийти только в голову, — воскликнула Роза.
— Шутки в сторону, — строго сказала я и уставилась на Марусю.
— Что? — вжимая голову в плечи, спросила она.
— Не что, а зачем ты Розу по голове долбанула? Вот что скажи.
— А как ты узнала? — спросила наивная Маруся.
— Просто, — ответила я. — Ваню ты пытала только насчет Тоси. Почему-то не интересовало тебя, кто дал по голове Розе. Следовательно, был у тебя на этот вопрос ответ.
Маруся покрылась красными пятнами и разрыдалась. Роза кинулась ее успокаивать, бросив мне по пути «жестокая». Милое дело, это я еще и жестокая.
— Я в больницу попасть хотела, — рыдая, бубнила Маруся.
Все вопросительно воззрились на меня, потому что хорошо знали Марусю — ведь невозможно понять, почему она, желая попасть в больницу, ударила Розу.
Одна я это знала, о чем тут же и сообщила:
— Я посоветовала этой глупышке попасть в больницу, чтобы Ваня вернулся. Вот она и решила устроить инсценировку.
Тося вскочила со своего места и возмущенно закричала:
— Так это что же, она всех нас по головам стукала?
И меня? И Лариску? И Юлю?
— Нет, — ответила я. — Юлю стукнула ты.
Тося покраснела, но возразила:
— Глупости, с чего ты взяла?
— А с того, что никто не знал об этом, кроме Юли и меня. Когда Юля позвонила мне и сообщила о нападении, я посоветовала ей молчать. Она и молчала. А ты только что выдала себя.
— Ты ревнуешь меня к своему Тасе, — швыряя в Тосю зажигалку, закричала Юля. — А он мне не нужен.
У меня с Ряшкиным роман.
— А кто же тогда ударил меня? — удивилась Тося.
Я многозначительно посмотрела на Ларису — та даже не смутилась.
— А почему бы не ударить, если есть такая возможность? — спокойно ответила она.
Пока Тося растерянно хватала ртом воздух, я продолжила:
— А Ларису ударила Юля. Вот только не знаю, за что.
Все взглянули на Юлю.
— Пускай меньше сплетен про меня распускает, — огрызнулась она. — Разболтала всем про то, что я выходила из автомобиля Таси.
Я с грустным осуждением покачала головой и обратилась к Марусе:
— Ты знаешь, от кого пострадала твоя голова?
— От Тамарки? — мгновенно догадалась она.
— Думаю, да, — согласилась я.
— Тогда мы квиты! — обрадовалась Маруся. — Ох и долбанула же я ее тогда под шумок волны, раз уж все равно вы думаете на лжепупса! Не будет сплетни наши больше передавать.
— А почему никто не долбанул меня? — удивилась я. — Неужели я такая хорошая, что и зла на меня не держит никто?
— Не самообольщайся, — посоветовала Тося. — Тебе дашь, а ты сразу поймешь. Вон как всех нас разоблачила.
— Оказывается, полезно иногда быть умной, — порадовалась я.
И в этот миг вошла Тамарка.
— Мама, ты невозможная! — с ходу возмутилась она. — Я тут подумала насчет квартиры…
Я мгновенно воодушевилась и воскликнула:
— Тома, если ты еще раз попросишь меня ее купить, клянусь, я тебя убью!
— Мама, все наоборот, я хотела квартиру тебе подарить, но вовремя вспомнила, что тебе она и даром не нужна. Ты столько раз об этом кричала…
— Мне — да, — согласилась я, — но есть же еще баба Рая. Баба Рая, — закричала я.
Баба Рая, подслушивающая на своем обычном посту, мгновенно явилась на зов.
— Тут Саньке нашему предлагают в подарок квартиру, — сказала я.
— Надо жа ж брать, — степенно ответила баба Рая. — К нему жа ж, в квартиру эту, и помирать пойду.
— Где?
Она глазами показала на спальню.
Когда я вошла в спальню, телохранители стояли по углам комнаты, связанный Пупс лежал на кровати, а Тамарка нежно гладила его по щеке и ласково приговаривала:
— Витечка, Витечка, для твоей же пользы…
По щекам Пупса катились крупные слезы.
— Мама, — закричала Тамарка, увидев меня. — Ты невозможная! Видишь, на какие подвиги ради тебя иду?
Я протянула ей папку с документами Пупса и попросила:
— На, почитай и, пожалуйста, разберись. Я там ничего не пойму.
— Мама, ты невозможная! — возмутилась Тамарка, ни на секунду не прекращая гладить Пупса по щеке. — Из меня мозги воспаленные лезут, а я буду всякую дрянь читать. Своих бумаг мало?!
— Тома, пожалуйста, — взмолилась я, — тебе же это ничего не стоит. Должна же знать я, с кем схватилась насмерть и ради кого.
Тамарка нехотя взяла в руку папку и, не прекращая гладить Пупса другой рукой, углубилась в чтение.
Вдруг она отвесила Пупсу пощечину и закричала:
— Ах ты подлец! Да я же тебя убью! Мою компанию хотел погубить?!
Бедный Пупс посинел и засучил ножками. Он явно что-то хотел сказать в свое оправдание, но пластырь на губах ему сильно мешал.
— Что случилось? — испугалась я. — За что ты лупишь беднягу?
— Беднягу?! — взревела Тамарка. — Этот бедняга по миру меня пустить захотел. Он подрядчик мой и собрался раздать квартиры налево. Мои квартиры!
Я опешила:
— А разве это возможно?
— Нет, конечно. Вот бумага здесь лежит, что передает он их администрации Санкт-Петербурга. Ты понимаешь, что это значит?
— Да неужели же администрация чужое возьмет? — изумилась я.
— На то она и администрация, чтобы чужое брать, — отрезала Тамарка, — уже немало моего взяла, пока я этот дом себе выдурила, но в данном случае это мне подстава. Кто будет Витькину компанию подозревать? Они всего лишь строители. А участок мой, я с фундаментом его уже взяла, с нулевым циклом. Одна администрация знает, чего мне это стоило! А теперь меня хотят подставить. Как Витька подпишет, сразу поднимут в прессе вой, что я администрацию подкупила. Поняла?
— Нет, — честно призналась я.
— Да вопрос этот политический! — рявкнула Тамарка.
Она в ярости топнула ногой и отпустила еще одну пощечину Пупсу.
— Что смотришь? — делая ему козу, издевательски спросила она. — Скажешь — не знал? Эта компания, у которой я из-под носа объект увела, хочет за мой счет кому-то услужить? Говори, кого они хотят спихнуть из администрации? Кого подставить хотят? — Она пнула Пупса и взревела:
— А что говорить? Тут же черным по белому написано, квартиры дарят кому! Сволочи! Эта фирма в политику лезет, а я за всех отдувайся? А меня потом с говном смешают! Все отберут!
Я воспряла.
— Тома, — закричала я. — И что я тебе говорила?
Помогая другим, ты помогаешь себе.
— Ой, Мама, иди ты знаешь куда?
И это вся благодарность?
Я обиделась и пошла домой. Со слезами на глазах рассказала все Женьке.
— А кто же по головам-то вам стучал? — спросил он. — Какое это имеет отношение к политическому вопросу?
— Никакого, — ответила я.
А на следующий день я собрала у себя всех своих подруг.
Тося, Роза, Маруся, Лариса и Юля пришли вовремя, а Тамарка опаздывала, как всегда. И это при том, что она не знает еще, что встретит у меня Марусю. Знала бы, не явилась бы вообще. И Маруся неизвестно как повела бы себя, скажи я ей, что придет Тамарка, но я не сказала.
Когда все уселись, я обвела подруг строгим взглядом и торжественно произнесла:
— Как говорится, я собрала вас здесь, чтобы вы, упаси бог, не собрались в другом месте.
— Такая мысль может прийти только в голову, — воскликнула Роза.
— Шутки в сторону, — строго сказала я и уставилась на Марусю.
— Что? — вжимая голову в плечи, спросила она.
— Не что, а зачем ты Розу по голове долбанула? Вот что скажи.
— А как ты узнала? — спросила наивная Маруся.
— Просто, — ответила я. — Ваню ты пытала только насчет Тоси. Почему-то не интересовало тебя, кто дал по голове Розе. Следовательно, был у тебя на этот вопрос ответ.
Маруся покрылась красными пятнами и разрыдалась. Роза кинулась ее успокаивать, бросив мне по пути «жестокая». Милое дело, это я еще и жестокая.
— Я в больницу попасть хотела, — рыдая, бубнила Маруся.
Все вопросительно воззрились на меня, потому что хорошо знали Марусю — ведь невозможно понять, почему она, желая попасть в больницу, ударила Розу.
Одна я это знала, о чем тут же и сообщила:
— Я посоветовала этой глупышке попасть в больницу, чтобы Ваня вернулся. Вот она и решила устроить инсценировку.
Тося вскочила со своего места и возмущенно закричала:
— Так это что же, она всех нас по головам стукала?
И меня? И Лариску? И Юлю?
— Нет, — ответила я. — Юлю стукнула ты.
Тося покраснела, но возразила:
— Глупости, с чего ты взяла?
— А с того, что никто не знал об этом, кроме Юли и меня. Когда Юля позвонила мне и сообщила о нападении, я посоветовала ей молчать. Она и молчала. А ты только что выдала себя.
— Ты ревнуешь меня к своему Тасе, — швыряя в Тосю зажигалку, закричала Юля. — А он мне не нужен.
У меня с Ряшкиным роман.
— А кто же тогда ударил меня? — удивилась Тося.
Я многозначительно посмотрела на Ларису — та даже не смутилась.
— А почему бы не ударить, если есть такая возможность? — спокойно ответила она.
Пока Тося растерянно хватала ртом воздух, я продолжила:
— А Ларису ударила Юля. Вот только не знаю, за что.
Все взглянули на Юлю.
— Пускай меньше сплетен про меня распускает, — огрызнулась она. — Разболтала всем про то, что я выходила из автомобиля Таси.
Я с грустным осуждением покачала головой и обратилась к Марусе:
— Ты знаешь, от кого пострадала твоя голова?
— От Тамарки? — мгновенно догадалась она.
— Думаю, да, — согласилась я.
— Тогда мы квиты! — обрадовалась Маруся. — Ох и долбанула же я ее тогда под шумок волны, раз уж все равно вы думаете на лжепупса! Не будет сплетни наши больше передавать.
— А почему никто не долбанул меня? — удивилась я. — Неужели я такая хорошая, что и зла на меня не держит никто?
— Не самообольщайся, — посоветовала Тося. — Тебе дашь, а ты сразу поймешь. Вон как всех нас разоблачила.
— Оказывается, полезно иногда быть умной, — порадовалась я.
И в этот миг вошла Тамарка.
— Мама, ты невозможная! — с ходу возмутилась она. — Я тут подумала насчет квартиры…
Я мгновенно воодушевилась и воскликнула:
— Тома, если ты еще раз попросишь меня ее купить, клянусь, я тебя убью!
— Мама, все наоборот, я хотела квартиру тебе подарить, но вовремя вспомнила, что тебе она и даром не нужна. Ты столько раз об этом кричала…
— Мне — да, — согласилась я, — но есть же еще баба Рая. Баба Рая, — закричала я.
Баба Рая, подслушивающая на своем обычном посту, мгновенно явилась на зов.
— Тут Саньке нашему предлагают в подарок квартиру, — сказала я.
— Надо жа ж брать, — степенно ответила баба Рая. — К нему жа ж, в квартиру эту, и помирать пойду.