Страница:
Валентина Андреевна промолчала на эту сентенцию, так как с большим трудом представляла себе, что такое цвет «сафари». С «темно-серым металликом» было намного проще.
– Так вот этим дураком и является водитель того «Фольксвагена»! – продолжал Пупс. – Он велел мастерам перекрасить весь кузов в «сафари», и как можно быстрее. Пацаны местные говорили, что мастера, услышав это, аж рты поразевали. Видно, такого кадра им в своей жизни видеть еще не доводилось. Мне, если честно, тоже!
– Понятно! – произнесла в ответ Валентина Андреевна и, взяв со стола ручку и блокнот, спросила: – Так где находится этот сервис?
– На «Пролетарской», в гаражах, – отозвался Николай. – Знаете это место?
– Знаю…
– Бокс номер сто тридцать четыре!
– Спасибо! – Валентина Андреевна записала адрес. – Я теперь твоя должница…
– Сочтемся! – ответил Пупс.
Когда в трубке зазвучали короткие гудки, Валентина Андреевна позвонила по местному телефону:
– Толя, это я! Как хорошо, что ты еще не ушел. Оденься и приходи ко мне. Нам предстоит небольшая прогулка…
Отыскать мастерскую по покраске автомобилей удалось без особого труда. Кузовных дел мастера, оба армянина, увидев перед собой двух человек с милицейскими корочками в руках, перепугались. Тот факт, что одним из милиционеров была женщина, навел их на мысль, что пришедшие занимались выявлением нарушителей паспортного режима, коими оба мастера, несомненно, являлись. Они приготовились к вопросам о документах и прописке, но мужчина-милиционер спросил их о другом:
– Чья машина вот в этом боксе?
– Клыенты! – ответил один из мастеров.
– Понятно, что клиента. Нас интересует его имя, фамилия и адрес.
– Мы нэ спрашивалы адрэс! Имя тоже нэ спрашивалы! – ответил второй мастер. – Знаем толко, что он нэдалэко живет.
– Откуда знаете? – спросил капитан Панфилов.
– Он сам гаварыл.
– А когда придет за машиной? – вступила в разговор инспектор Глушенкова.
– Он нэ гаварыл. Сказал, что загялнэт как-ныбудь…
– А машина его готова?
– Пачти гатова. Кузов пакрасилы, как он хатэл, в цвэт «сафары». Получилас просто канфэтка. Осталось только собрат все…
– А можно посмотреть на машину?
– Пажалуста, сматры! – Оба мастера распахнули дверь бокса.
Забравшись в машину, Панфилов и Глушенкова принялись осматривать внутреннюю обшивку «Фольксвагена». Первым предметом из числа обнаруженных оказалась подробная карта города, затем женская расческа с несколькими рыжими крашеными волосами, третьим предметом, извлеченным из бардачка, оказался блокнот, испещренный какими-то записями. Анатолий поднес находку поближе к свету:
– А хозяин-то, кажется, работает на бирже!
– С чего ты решил? – спросила Глушенкова.
– А вот посмотри. – Панфилов показал ей первую страницу блокнота. – Алик – пять тысяч простых акций – Владикавказ, Антон – пятьсот простых акций – Москва, Борис – три тысячи акций расширенным пакетом… И так далее и тому подобное…
– Посмотри, может, на блокноте написаны имя, фамилия, телефон или хотя бы инициалы!
Анатолий внимательно осмотрел находку, но никаких особых пометок не обнаружил.
– Ничего нет! – покачал головой капитан Панфилов.
Положив блокнот обратно в бардачок, он хотел было уже приступить к осмотру багажника, но тут его взгляд наткнулся на какой-то валявшийся возле резинового коврика предмет. Подняв его, Анатолий улыбнулся и сказал:
– Хорошенькой ручкой писал наш брокер!
Валентина Андреевна выхватила у него «Паркер» из рук и поднесла ручку поближе к свету.
– Нет, нет, такого совпадения быть не может! Это он! Это, конечно же, он…
– Кто – он? – удивился Анатолий.
– Ведь говорила мне Людмила, говорила, – прошептала Валентина Андреевна, – говорила, что Вика ни за что не села бы в машину к незнакомому человеку. А я, глупая, не прислушалась к ее словам… Вика Добровольская и в самом деле не садилась в тот самый вечер в автомобиль к незнакомцу. Она села в машину к человеку, которому абсолютно доверяла.
– Да скажешь ты мне наконец, в чем дело?
– Идем за мной, – услышал Анатолий вместо ответа. – Здесь недалеко.
– Зачем?..
– Знакомиться с мерзавцем, который отдал свою родную сестру на растерзание похотливому животному…
– Сестру? – повторил Анатолий. – Этого не может быть!
– А вот я почему-то уверена в обратном, – тяжело вздохнула Валентина Андреевна и вышла из бокса.
Три недели назад. 10 ноября. Он медленно открывал свою последнюю карту. Вот показался краешек масти.
«Черная, – пронеслось в голове. – Значит, пики или трефы. Это хорошо. Так как все остальные карты бубны и черви…»
Фил смахнул рукой пот со лба и открыл карту.
– Девятка! – воскликнул он. – У меня девятка! Это же «стрит»! Я отыгрался! Я все отыграл! Черт бы вас всех побрал!..
Зеваки, наблюдавшие за игрой, воодушевленно загудели. Все прекрасно понимали: «стрит» – это почти выигрыш. А стоявшие на кону двадцать пять фишек по тысяче долларов каждая, даже в случае отсутствия «игры» у дилера, давали двадцать пять тысяч выигрыша. Что уж было говорить о том замечательном варианте, когда карты дилера «сыграют»!..
Однако опытные игроки не торопились радоваться за парня. Сначала нужно посмотреть карты дилера.
Первая из открывшихся дилерских карт вызвала вокруг стола едва ли не ликование. То была восьмерка. Каждый игрок в покер знает верную примету – если первой вылезла восьмерка – удачи не жди!
Однако игроки со стажем не спешили делать выводы, не упустив из виду того обстоятельства, что у вскрывшего свои карты молодого человека восьмерки в раскладе отсутствовали. А это означало, что капризная теория случайных чисел могла приготовить и зрителям и игроку неприятный сюрприз.
Как только в дилерском поле появилась еще одна восьмерка, тревожные предчувствия овладели и самим игроком.
«Пара восьмерок – это ерунда! – успокаивал себя он. – Сейчас обязательно выпадет что-нибудь другое!»
…Червовая дама разбавила угрожающую картину из двух восьмерок.
В этот критический момент Фил вспомнил про Наташу, которая сейчас была дома и могла только догадываться, что ее возлюбленный находится сейчас в ее родном казино за столиком «VIP», пытаясь отыграть все то, что умудрился проиграть за последние три дня. А проиграл он буквально все. Единственное, что осталось, так это ее, Наташина, квартира, даже продав которую он не сможет полностью отдать накопившиеся долги…
…На игровом столе появилась еще одна вось-мерка.
«Фигня! – попытался успокоить себя Фил. – „Стрит“ из девяток бьет „стрит“ из восьмерок!»
Все с нетерпением ждали появления последней – пятой карты. В воздухе повисла мертвая тишина. Казалось, что абсолютно все вокруг перестали дышать. И вдруг…
– Каре! – словно выстрел прозвучал голос дилера.
Четвертая восьмерка лежала на столе…
…За спиной Фила уже бурно шло обсуждение игры, а он, совершенно потерянный, никак не мог осознать, что произошло…
«Как же это так? Как же это? На мой „стрит“ они выдали „каре“! И это называется „теория случайных чисел“? Да это же чистой воды надувательство!»
– Шарлатаны! Шулеры! – закричал что есть силы Фил. – Отдайте немедленно мои деньги! А не то я вас…
Договорить он не смог. Несколько человек из службы безопасности казино, отлично знающие свое ремесло, быстро приблизились к нему… Спустя мгновение Фил уже был выброшен на улицу.
Поднявшись на ноги и отряхнувшись, он увидел стоявшего возле выхода Бориса, который дал ему денег в долг под залог автомобиля. Наверное, он явился за положенной ему машиной.
Достав из кармана ключи от своего «фолькса», Фил протянул их кредитору.
– Нет, Фил, – покачал головой Борис. – Пока не надо. Поезжай домой, отоспись, приведи себя в порядок. Утро вечера мудренее! Может, завтра найдешь где-нибудь деньги и отдашь…
Вот уже который час он сидел на берегу какого-то вонючего водоканала и, вливая в себя прямо из горла бутылки дешевый коньячный напиток, проклинал всех на свете: Наташу с ее утешениями, Макса и Байта с их звонками насчет «акций», Кэт с ее несвоевременной беременностью, дилера с его коварными восьмерками и всех, кого знал.
«Нужно что-то срочно придумывать! Но что?.. Попросить денег в долг у Макса? Обратиться за помощью к Кэт? А может, упасть в ноги к родителям! – пытался сообразить Фил. – Тьфу, черт! Одна идея паршивей другой!.. А кто, собственно, сказал, что я должен отдавать деньги этому Борису? Ну и что, что у него есть моя расписка? Пошел он!.. Нет, так не пойдет. Рано или поздно об этом станет известно. Карточный долг – это дело святое!.. А что, если обратиться к человеку, который меня достаточно знает, но не станет болтать о моих проблемах всем подряд. Но есть ли такой человек среди моих знакомых?..»
Таких людей было двое. Первый – Абломкин. Но он вряд ли согласится бескорыстно помочь представителю своих конкурентов по бизнесу. Абломкин наверняка потребует за услугу что-нибудь взамен. Например, сдать ему часть клиентуры Макса и Байта. А уж он сумеет быстро подмять клиентуру под себя. Ведь это именно он, а не кто-то другой, вот уже которую неделю сбивает цены на «акции», вешая своим «друзьям» увесистую лапшу на уши про каких-то «беспредельных залетных конкурентов»!
Вторым подходящим на роль мецената человеком был Дормидонт. Этот типус буквально купался в деньгах, сорил ими направо и налево. За внешней беспечностью и безалаберностью Дормидонта проглядывался сильный характер. Из всей компании, пожалуй, только ему, Филу, посчастливилось узнать об этом. А случилось это вот как.
…Примерно с неделю тому назад у Тины был день рождения. Несмотря на ее убедительнейшую просьбу ничего не дарить, «тяжеловесы» присмотрели в антикварном магазине скромненький подарок – часики от Фаберже за три тысячи долларов! Подсобрали «зеленки» и на следующий день направили двух делегатов за покупкой. Делегатами оказались Фил и Дормидонт. Каково же было удивление делегатов, когда часиков на витрине не оказалось. Продавец сообщил, что часы отложены!
– Как это – отложены? – спросил Дормидонт.
– Приходил один клиент, оставил залог, попросил отложить их, – объяснил продавец. – Сказал, что явится за ними с остальной суммой через час.
– Давай купим другие? – предложил Фил.
– Нет, – с каменным выражением лица заявил Дормидонт. – Мы купим именно эти часы.
– Но ведь они уже фактически куплены другим человеком.
– Ничего, мы уладим этот вопрос, – не сдавался Дормидонт. – Позовите нам хозяина магазина.
– Хозяина сейчас нет, – покачал головой продавец. – В данный момент в магазине вообще никого нет, кто бы мог решить этот вопрос.
– Тогда я улажу этот вопрос с тобой! – уверенно заявил Дормидонт. – Предлагаю за эти часы не три, а четырем штуки.
– Я всего лишь продавец и не имею права менять цену, – растерянно отбивался тот.
– Пять тысяч!
– Нет.
– Семь тысяч, – произнес Дормидонт, доставая деньги.
– Я…
– Восемь тысяч…
– Но…
– Девять тысяч…
– А…
– Десять тысяч – это моя последняя цена! – крутя пачкой стодолларовых купюр перед лицом продавца, сказал Дормидонт. – Представь, из этих десяти – семь достанутся лично тебе! Прикинь, что ты можешь купить на них! Итак…
– Я согласен, – прошептал продавец.
– Продано! – засмеялся Дормидонт.
Пораженный этим странным торгом Фил молча вышел из магазина и сел в машину. Довольный Дормидонт последовал за ним.
– О том, что ты сейчас видел, всем остальным распространяться не обязательно.
– Хорошо, – ответил Фил. – Но зачем ты это сделал? Там было полно других часов.
– Но ведь мы пришли именно за этими часами, не так ли?..
Квартира Дормидонта была похожа на художественный музей. Повсюду на стенах висели картины. Только вот что странно – полотна висели лицом к стене. Возможно, то был новый взгляд на искусство!
– Я устал от всех этих картин, – заметив удивленный взгляд гостя, пояснил Дормидонт. – Сплошное однообразие. Все устарело, все пропахло плесенью, нет новизны, нет первозданности. Если б ты только знал, как я устал!
Развалившись на белом кожаном диване, хозяин квартиры внимательным и цепким взглядом смотрел на Фила.
– У меня к тебе дело.
– Деньги понадобились? – моментально догадался Дормидонт.
– Ты, я смотрю, ясновидящий.
– Да нет, просто человек, знающий жизнь! Соблазнов вокруг слишком много, мы так слабы…
– Это верно, – вздохнул Фил.
– Так что тебя сгубило? Бабы, наркота, азарт?
– Азарт.
– Казино, что ли? – снова угадал Дормидонт.
– Да…
– И сколько ты проиграл?
– Двадцать пять тысяч…
– Баксов? – удивленно вскинул брови хозяин квартиры.
– Да…
– И как же ты смог так втюхаться?
– Получил «каре» из восьмерок на свой девяточный «стрит», – откровенно признался Фил.
– Ничего себе расклад.
– Так я могу рассчитывать на твою помощь? – почти молящим тоном произнес Фил. – Ты, наверное, знаешь, чем я занимаюсь, работая на Макса. Наш бизнес приносит хорошую прибыль. Месяца через два я все отдам, если хочешь с процентами…
– Вот что мне в тебе нравится, так это напор! – язвительно проговорил Дормидонт. – Ты всегда наступаешь. Даже если лежишь в «партере» и почти на лопатках. Мне по душе такой жизненный принцип. Я сам живу по такому же…
Сказав эту несуразицу, хозяин квартиры вдруг погрузился в раздумья. Пока он думал, Фил пытался угадать по непроницаемой физиономии Дормидонта, каков будет ответ.
Дормидонт неторопливо поднялся, подошел к орехового дерева секретеру и достал оттуда какую-то черную коробочку. Вернувшись на диван и положив коробку на колени, он произнес:
– Конечно же, я дам тебе денег, но только в обмен на одну услугу!
– Что за услуга?
– Услуга не совсем обычного рода. Мне нужна одна девочка.
– Какая девочка? – не понял Фил.
– Я безумно хочу нарисовать ее, – продолжал Дормидонт. – Это желание просто сжигает меня. Ее образ преследует меня повсюду.
– Так поговори с ней, предложи денег побольше…
– Я пробовал. Она отказывается наотрез.
– А сколько ей лет?
– Тринадцать…
– Ну, – усмехнулся Фил. – Зачем тебе эта соплячка? Подожди годик-полтора, когда она немного повзрослеет и у нее появятся серьезные материальные запросы. Тогда она к тебе сама прибежит!
– Через год-полтора это уже будет совсем не тот образ, который нужен, – категорично заявил Дормидонт. – Она мне нужна именно сейчас. Приведи ее ко мне, и я дам тебе двадцать пять тысяч безо всяких расписок и процентов. Можешь даже вообще не отдавать мне деньги…
«Да он, оказывается, совсем больной! – подумал Фил. – Просит притащить к нему какую-то малолетку! Неизвестно, чем он тут будет с ней заниматься! Вон взгляд какой обезумевший… Пошел он со своими маниакальными просьбами! Схожу-ка я лучше за деньгами к Абломкину. Пусть даже придется сдать ему несколько клиентов Макса – это много лучше, чем завлекать какую-то сопливую девчонку для этого борова!..»
Фил поднялся с кресла и направился к выходу.
– Куда же ты пошел, Саша? Мы еще не закончили разговор…
Фил вздрогнул и застыл на пороге. Медленно повернулся к расплывшемуся в ухмылке Дормидонту:
– Что ты сказал?
– Брось, Санек, не кипятись! – смахнув улыбку с лица, ледяным голосом заговорил Дормидонт. – Я просек, что ты не тот, кем себя называешь, уже очень давно! Не стану утомлять тебя подробным рассказом о том, как, когда и где я вытащил из кармана твой паспорт и заглянул в него… Давай лучше вернемся к нашей сделке. Тебе нужны деньги и сохранение до поры до времени твоего инкогнито – не так ли? Я помогу тебе, но при одном условии – приведи ко мне часика на два-три свою сестру Вику!
– Что? – чуть слышно проронил гость. Он был готов броситься на Дормидонта и придушить его.
Однако Дормидонт не дремал. При первом движении противника он выхватил из черной коробочки хромированный маленький пистолет и навел дуло ему в лоб.
– Как видишь, я предусмотрел и это! – спокойно проговорил он. – С документами на оружие у меня, между прочим, все в порядке, так что при попытке ограбления я вполне могу его использовать… Да и кто будет особенно разбираться после в гибели какого-то там Саши Добровольского, сына столяра… А каков сюрприз будет для нашей тусовки, когда все узнают, кем на самом деле оказался великолепный Фил. В твоих планах наверняка вырисовывались радужные перспективы на будущее: как следует подружиться с Максом, влюбить в себя по уши Кэт, может быть, даже сделать ей «киндер-сюрприз», а если и вылезет наружу правда, то все будет восприниматься как невинный розыгрыш. Так и будет, если ты сделаешь то, о чем я тебя прошу. Итак, выбор у тебя очень простой: либо ты выйдешь сейчас из этой двери сыном столяра Сашей Добровольским, с огромными долгами и без перспектив на будущее, либо ты останешься Филом – человеком, которого, благодаря уникальной способности приспосабливаться, несомненно, ждет большое будущее… Ну что, парнишка, каков твой ответ?
– Будь ты проклят, – прошептал «парнишка». – Я согласен.
Мотылек
– Так вот этим дураком и является водитель того «Фольксвагена»! – продолжал Пупс. – Он велел мастерам перекрасить весь кузов в «сафари», и как можно быстрее. Пацаны местные говорили, что мастера, услышав это, аж рты поразевали. Видно, такого кадра им в своей жизни видеть еще не доводилось. Мне, если честно, тоже!
– Понятно! – произнесла в ответ Валентина Андреевна и, взяв со стола ручку и блокнот, спросила: – Так где находится этот сервис?
– На «Пролетарской», в гаражах, – отозвался Николай. – Знаете это место?
– Знаю…
– Бокс номер сто тридцать четыре!
– Спасибо! – Валентина Андреевна записала адрес. – Я теперь твоя должница…
– Сочтемся! – ответил Пупс.
Когда в трубке зазвучали короткие гудки, Валентина Андреевна позвонила по местному телефону:
– Толя, это я! Как хорошо, что ты еще не ушел. Оденься и приходи ко мне. Нам предстоит небольшая прогулка…
Отыскать мастерскую по покраске автомобилей удалось без особого труда. Кузовных дел мастера, оба армянина, увидев перед собой двух человек с милицейскими корочками в руках, перепугались. Тот факт, что одним из милиционеров была женщина, навел их на мысль, что пришедшие занимались выявлением нарушителей паспортного режима, коими оба мастера, несомненно, являлись. Они приготовились к вопросам о документах и прописке, но мужчина-милиционер спросил их о другом:
– Чья машина вот в этом боксе?
– Клыенты! – ответил один из мастеров.
– Понятно, что клиента. Нас интересует его имя, фамилия и адрес.
– Мы нэ спрашивалы адрэс! Имя тоже нэ спрашивалы! – ответил второй мастер. – Знаем толко, что он нэдалэко живет.
– Откуда знаете? – спросил капитан Панфилов.
– Он сам гаварыл.
– А когда придет за машиной? – вступила в разговор инспектор Глушенкова.
– Он нэ гаварыл. Сказал, что загялнэт как-ныбудь…
– А машина его готова?
– Пачти гатова. Кузов пакрасилы, как он хатэл, в цвэт «сафары». Получилас просто канфэтка. Осталось только собрат все…
– А можно посмотреть на машину?
– Пажалуста, сматры! – Оба мастера распахнули дверь бокса.
Забравшись в машину, Панфилов и Глушенкова принялись осматривать внутреннюю обшивку «Фольксвагена». Первым предметом из числа обнаруженных оказалась подробная карта города, затем женская расческа с несколькими рыжими крашеными волосами, третьим предметом, извлеченным из бардачка, оказался блокнот, испещренный какими-то записями. Анатолий поднес находку поближе к свету:
– А хозяин-то, кажется, работает на бирже!
– С чего ты решил? – спросила Глушенкова.
– А вот посмотри. – Панфилов показал ей первую страницу блокнота. – Алик – пять тысяч простых акций – Владикавказ, Антон – пятьсот простых акций – Москва, Борис – три тысячи акций расширенным пакетом… И так далее и тому подобное…
– Посмотри, может, на блокноте написаны имя, фамилия, телефон или хотя бы инициалы!
Анатолий внимательно осмотрел находку, но никаких особых пометок не обнаружил.
– Ничего нет! – покачал головой капитан Панфилов.
Положив блокнот обратно в бардачок, он хотел было уже приступить к осмотру багажника, но тут его взгляд наткнулся на какой-то валявшийся возле резинового коврика предмет. Подняв его, Анатолий улыбнулся и сказал:
– Хорошенькой ручкой писал наш брокер!
Валентина Андреевна выхватила у него «Паркер» из рук и поднесла ручку поближе к свету.
– Нет, нет, такого совпадения быть не может! Это он! Это, конечно же, он…
– Кто – он? – удивился Анатолий.
– Ведь говорила мне Людмила, говорила, – прошептала Валентина Андреевна, – говорила, что Вика ни за что не села бы в машину к незнакомому человеку. А я, глупая, не прислушалась к ее словам… Вика Добровольская и в самом деле не садилась в тот самый вечер в автомобиль к незнакомцу. Она села в машину к человеку, которому абсолютно доверяла.
– Да скажешь ты мне наконец, в чем дело?
– Идем за мной, – услышал Анатолий вместо ответа. – Здесь недалеко.
– Зачем?..
– Знакомиться с мерзавцем, который отдал свою родную сестру на растерзание похотливому животному…
– Сестру? – повторил Анатолий. – Этого не может быть!
– А вот я почему-то уверена в обратном, – тяжело вздохнула Валентина Андреевна и вышла из бокса.
Три недели назад. 10 ноября. Он медленно открывал свою последнюю карту. Вот показался краешек масти.
«Черная, – пронеслось в голове. – Значит, пики или трефы. Это хорошо. Так как все остальные карты бубны и черви…»
Фил смахнул рукой пот со лба и открыл карту.
– Девятка! – воскликнул он. – У меня девятка! Это же «стрит»! Я отыгрался! Я все отыграл! Черт бы вас всех побрал!..
Зеваки, наблюдавшие за игрой, воодушевленно загудели. Все прекрасно понимали: «стрит» – это почти выигрыш. А стоявшие на кону двадцать пять фишек по тысяче долларов каждая, даже в случае отсутствия «игры» у дилера, давали двадцать пять тысяч выигрыша. Что уж было говорить о том замечательном варианте, когда карты дилера «сыграют»!..
Однако опытные игроки не торопились радоваться за парня. Сначала нужно посмотреть карты дилера.
Первая из открывшихся дилерских карт вызвала вокруг стола едва ли не ликование. То была восьмерка. Каждый игрок в покер знает верную примету – если первой вылезла восьмерка – удачи не жди!
Однако игроки со стажем не спешили делать выводы, не упустив из виду того обстоятельства, что у вскрывшего свои карты молодого человека восьмерки в раскладе отсутствовали. А это означало, что капризная теория случайных чисел могла приготовить и зрителям и игроку неприятный сюрприз.
Как только в дилерском поле появилась еще одна восьмерка, тревожные предчувствия овладели и самим игроком.
«Пара восьмерок – это ерунда! – успокаивал себя он. – Сейчас обязательно выпадет что-нибудь другое!»
…Червовая дама разбавила угрожающую картину из двух восьмерок.
В этот критический момент Фил вспомнил про Наташу, которая сейчас была дома и могла только догадываться, что ее возлюбленный находится сейчас в ее родном казино за столиком «VIP», пытаясь отыграть все то, что умудрился проиграть за последние три дня. А проиграл он буквально все. Единственное, что осталось, так это ее, Наташина, квартира, даже продав которую он не сможет полностью отдать накопившиеся долги…
…На игровом столе появилась еще одна вось-мерка.
«Фигня! – попытался успокоить себя Фил. – „Стрит“ из девяток бьет „стрит“ из восьмерок!»
Все с нетерпением ждали появления последней – пятой карты. В воздухе повисла мертвая тишина. Казалось, что абсолютно все вокруг перестали дышать. И вдруг…
– Каре! – словно выстрел прозвучал голос дилера.
Четвертая восьмерка лежала на столе…
…За спиной Фила уже бурно шло обсуждение игры, а он, совершенно потерянный, никак не мог осознать, что произошло…
«Как же это так? Как же это? На мой „стрит“ они выдали „каре“! И это называется „теория случайных чисел“? Да это же чистой воды надувательство!»
– Шарлатаны! Шулеры! – закричал что есть силы Фил. – Отдайте немедленно мои деньги! А не то я вас…
Договорить он не смог. Несколько человек из службы безопасности казино, отлично знающие свое ремесло, быстро приблизились к нему… Спустя мгновение Фил уже был выброшен на улицу.
Поднявшись на ноги и отряхнувшись, он увидел стоявшего возле выхода Бориса, который дал ему денег в долг под залог автомобиля. Наверное, он явился за положенной ему машиной.
Достав из кармана ключи от своего «фолькса», Фил протянул их кредитору.
– Нет, Фил, – покачал головой Борис. – Пока не надо. Поезжай домой, отоспись, приведи себя в порядок. Утро вечера мудренее! Может, завтра найдешь где-нибудь деньги и отдашь…
Вот уже который час он сидел на берегу какого-то вонючего водоканала и, вливая в себя прямо из горла бутылки дешевый коньячный напиток, проклинал всех на свете: Наташу с ее утешениями, Макса и Байта с их звонками насчет «акций», Кэт с ее несвоевременной беременностью, дилера с его коварными восьмерками и всех, кого знал.
«Нужно что-то срочно придумывать! Но что?.. Попросить денег в долг у Макса? Обратиться за помощью к Кэт? А может, упасть в ноги к родителям! – пытался сообразить Фил. – Тьфу, черт! Одна идея паршивей другой!.. А кто, собственно, сказал, что я должен отдавать деньги этому Борису? Ну и что, что у него есть моя расписка? Пошел он!.. Нет, так не пойдет. Рано или поздно об этом станет известно. Карточный долг – это дело святое!.. А что, если обратиться к человеку, который меня достаточно знает, но не станет болтать о моих проблемах всем подряд. Но есть ли такой человек среди моих знакомых?..»
Таких людей было двое. Первый – Абломкин. Но он вряд ли согласится бескорыстно помочь представителю своих конкурентов по бизнесу. Абломкин наверняка потребует за услугу что-нибудь взамен. Например, сдать ему часть клиентуры Макса и Байта. А уж он сумеет быстро подмять клиентуру под себя. Ведь это именно он, а не кто-то другой, вот уже которую неделю сбивает цены на «акции», вешая своим «друзьям» увесистую лапшу на уши про каких-то «беспредельных залетных конкурентов»!
Вторым подходящим на роль мецената человеком был Дормидонт. Этот типус буквально купался в деньгах, сорил ими направо и налево. За внешней беспечностью и безалаберностью Дормидонта проглядывался сильный характер. Из всей компании, пожалуй, только ему, Филу, посчастливилось узнать об этом. А случилось это вот как.
…Примерно с неделю тому назад у Тины был день рождения. Несмотря на ее убедительнейшую просьбу ничего не дарить, «тяжеловесы» присмотрели в антикварном магазине скромненький подарок – часики от Фаберже за три тысячи долларов! Подсобрали «зеленки» и на следующий день направили двух делегатов за покупкой. Делегатами оказались Фил и Дормидонт. Каково же было удивление делегатов, когда часиков на витрине не оказалось. Продавец сообщил, что часы отложены!
– Как это – отложены? – спросил Дормидонт.
– Приходил один клиент, оставил залог, попросил отложить их, – объяснил продавец. – Сказал, что явится за ними с остальной суммой через час.
– Давай купим другие? – предложил Фил.
– Нет, – с каменным выражением лица заявил Дормидонт. – Мы купим именно эти часы.
– Но ведь они уже фактически куплены другим человеком.
– Ничего, мы уладим этот вопрос, – не сдавался Дормидонт. – Позовите нам хозяина магазина.
– Хозяина сейчас нет, – покачал головой продавец. – В данный момент в магазине вообще никого нет, кто бы мог решить этот вопрос.
– Тогда я улажу этот вопрос с тобой! – уверенно заявил Дормидонт. – Предлагаю за эти часы не три, а четырем штуки.
– Я всего лишь продавец и не имею права менять цену, – растерянно отбивался тот.
– Пять тысяч!
– Нет.
– Семь тысяч, – произнес Дормидонт, доставая деньги.
– Я…
– Восемь тысяч…
– Но…
– Девять тысяч…
– А…
– Десять тысяч – это моя последняя цена! – крутя пачкой стодолларовых купюр перед лицом продавца, сказал Дормидонт. – Представь, из этих десяти – семь достанутся лично тебе! Прикинь, что ты можешь купить на них! Итак…
– Я согласен, – прошептал продавец.
– Продано! – засмеялся Дормидонт.
Пораженный этим странным торгом Фил молча вышел из магазина и сел в машину. Довольный Дормидонт последовал за ним.
– О том, что ты сейчас видел, всем остальным распространяться не обязательно.
– Хорошо, – ответил Фил. – Но зачем ты это сделал? Там было полно других часов.
– Но ведь мы пришли именно за этими часами, не так ли?..
Квартира Дормидонта была похожа на художественный музей. Повсюду на стенах висели картины. Только вот что странно – полотна висели лицом к стене. Возможно, то был новый взгляд на искусство!
– Я устал от всех этих картин, – заметив удивленный взгляд гостя, пояснил Дормидонт. – Сплошное однообразие. Все устарело, все пропахло плесенью, нет новизны, нет первозданности. Если б ты только знал, как я устал!
Развалившись на белом кожаном диване, хозяин квартиры внимательным и цепким взглядом смотрел на Фила.
– У меня к тебе дело.
– Деньги понадобились? – моментально догадался Дормидонт.
– Ты, я смотрю, ясновидящий.
– Да нет, просто человек, знающий жизнь! Соблазнов вокруг слишком много, мы так слабы…
– Это верно, – вздохнул Фил.
– Так что тебя сгубило? Бабы, наркота, азарт?
– Азарт.
– Казино, что ли? – снова угадал Дормидонт.
– Да…
– И сколько ты проиграл?
– Двадцать пять тысяч…
– Баксов? – удивленно вскинул брови хозяин квартиры.
– Да…
– И как же ты смог так втюхаться?
– Получил «каре» из восьмерок на свой девяточный «стрит», – откровенно признался Фил.
– Ничего себе расклад.
– Так я могу рассчитывать на твою помощь? – почти молящим тоном произнес Фил. – Ты, наверное, знаешь, чем я занимаюсь, работая на Макса. Наш бизнес приносит хорошую прибыль. Месяца через два я все отдам, если хочешь с процентами…
– Вот что мне в тебе нравится, так это напор! – язвительно проговорил Дормидонт. – Ты всегда наступаешь. Даже если лежишь в «партере» и почти на лопатках. Мне по душе такой жизненный принцип. Я сам живу по такому же…
Сказав эту несуразицу, хозяин квартиры вдруг погрузился в раздумья. Пока он думал, Фил пытался угадать по непроницаемой физиономии Дормидонта, каков будет ответ.
Дормидонт неторопливо поднялся, подошел к орехового дерева секретеру и достал оттуда какую-то черную коробочку. Вернувшись на диван и положив коробку на колени, он произнес:
– Конечно же, я дам тебе денег, но только в обмен на одну услугу!
– Что за услуга?
– Услуга не совсем обычного рода. Мне нужна одна девочка.
– Какая девочка? – не понял Фил.
– Я безумно хочу нарисовать ее, – продолжал Дормидонт. – Это желание просто сжигает меня. Ее образ преследует меня повсюду.
– Так поговори с ней, предложи денег побольше…
– Я пробовал. Она отказывается наотрез.
– А сколько ей лет?
– Тринадцать…
– Ну, – усмехнулся Фил. – Зачем тебе эта соплячка? Подожди годик-полтора, когда она немного повзрослеет и у нее появятся серьезные материальные запросы. Тогда она к тебе сама прибежит!
– Через год-полтора это уже будет совсем не тот образ, который нужен, – категорично заявил Дормидонт. – Она мне нужна именно сейчас. Приведи ее ко мне, и я дам тебе двадцать пять тысяч безо всяких расписок и процентов. Можешь даже вообще не отдавать мне деньги…
«Да он, оказывается, совсем больной! – подумал Фил. – Просит притащить к нему какую-то малолетку! Неизвестно, чем он тут будет с ней заниматься! Вон взгляд какой обезумевший… Пошел он со своими маниакальными просьбами! Схожу-ка я лучше за деньгами к Абломкину. Пусть даже придется сдать ему несколько клиентов Макса – это много лучше, чем завлекать какую-то сопливую девчонку для этого борова!..»
Фил поднялся с кресла и направился к выходу.
– Куда же ты пошел, Саша? Мы еще не закончили разговор…
Фил вздрогнул и застыл на пороге. Медленно повернулся к расплывшемуся в ухмылке Дормидонту:
– Что ты сказал?
– Брось, Санек, не кипятись! – смахнув улыбку с лица, ледяным голосом заговорил Дормидонт. – Я просек, что ты не тот, кем себя называешь, уже очень давно! Не стану утомлять тебя подробным рассказом о том, как, когда и где я вытащил из кармана твой паспорт и заглянул в него… Давай лучше вернемся к нашей сделке. Тебе нужны деньги и сохранение до поры до времени твоего инкогнито – не так ли? Я помогу тебе, но при одном условии – приведи ко мне часика на два-три свою сестру Вику!
– Что? – чуть слышно проронил гость. Он был готов броситься на Дормидонта и придушить его.
Однако Дормидонт не дремал. При первом движении противника он выхватил из черной коробочки хромированный маленький пистолет и навел дуло ему в лоб.
– Как видишь, я предусмотрел и это! – спокойно проговорил он. – С документами на оружие у меня, между прочим, все в порядке, так что при попытке ограбления я вполне могу его использовать… Да и кто будет особенно разбираться после в гибели какого-то там Саши Добровольского, сына столяра… А каков сюрприз будет для нашей тусовки, когда все узнают, кем на самом деле оказался великолепный Фил. В твоих планах наверняка вырисовывались радужные перспективы на будущее: как следует подружиться с Максом, влюбить в себя по уши Кэт, может быть, даже сделать ей «киндер-сюрприз», а если и вылезет наружу правда, то все будет восприниматься как невинный розыгрыш. Так и будет, если ты сделаешь то, о чем я тебя прошу. Итак, выбор у тебя очень простой: либо ты выйдешь сейчас из этой двери сыном столяра Сашей Добровольским, с огромными долгами и без перспектив на будущее, либо ты останешься Филом – человеком, которого, благодаря уникальной способности приспосабливаться, несомненно, ждет большое будущее… Ну что, парнишка, каков твой ответ?
– Будь ты проклят, – прошептал «парнишка». – Я согласен.
Мотылек
Сегодня я пребывал в том отвратительнейшем настроении, когда хочется как следует напиться. Наверное, я так бы и поступил, если бы не одно обстоятельство: несколько минут назад мой старый приятель-бармен послал на «пейджер моих ушных перепонок» интригующее сообщение: «Не напивайся, сегодня я расскажу тебе НЕЧТО». Эта фраза так крепко засела в голове, что часам к десяти вечера следов пребывания в организме пяти рюмок текилы уже практически не ощущалось. Как только я понял это, то немедленно совершил марш-бросок с самого первого от входа столика к бару и, сев на свой привычный пуф, обратился к рассказчику с немым вопросом: «Где обещанное НЕЧТО»?
– Знаешь, кто сейчас сидит за твоей спиной? – вместо обещанного рассказа спросил бармен.
– Нет, – честно ответил я, так как в отличие от хамелеона не обладал круговым зрением.
– Там сидят эндемики, – произнес бармен.
– Кто?..
– Эндемики, – повторил голос из-за барной стойки. – В животном мире так принято называть очень редкие виды, которые могут жить только в каком-то ограниченном пространстве, так как слишком отличаются от всех остальных видов. Попросту говоря – они слишком индивидуальны!
Услышав столь странное слово и еще более странную его трактовку, я не мог не обернуться назад и не посмотреть, кто же удостоился чести быть награжденным подобным эпитетом. Мой взгляд задержался на двух человек, сидящих за самым дальним столиком. Это были мужчина и женщина, которых я достаточно хорошо знал лично, но еще более заочно – по рассказам моего приятеля. Именно они были теми людьми, которым пожилой бармен долгое время не мог придумать клички из мира зверей. Видимо, для того, чтобы не мучить себя дальнейшим поиском, он и решил выделить их в самостоятельную группу с несколько странным и немного смешным названием.
– А что, интересно, означает сие название в мире людей? – поинтересовался я.
– Неравнодушие к проблемам и несчастьям окружающих! – коротко, но необычайно емко ответил бармен. – В наши дни эти качества стали настолько редкими, что не выделить за это их обладателей в свою самостоятельную группу просто невозможно.
– А что за девушка вместе с ними? – спросил я. – Тоже этот, как там его?..
– Эндемик.
– Он самый, – кивнул я.
– Нет, – покачал головой бармен. – Это представитель иного отряда. Отряда насекомых.
– Полезных или вредных?
– Зависит от того, с какой стороны посмотреть, – хитро улыбнулся собеседник.
– Что это значит? – удивился я, так как до этого сталкивался только лишь с крайностями в оценках насекомых. Либо ты противная бестия, наподобие саранчи или таракана, либо полезная букашечка вроде пчелы или муравья.
Я и не представлял в тот момент, что ответ на мой вопрос плавно перетечет в научно-познавательную историю о жизни и взаимоотношениях насекомых с эндемиками, да и не только с ними…
"Плакал мой «блузон», – с сожалением вздохнула девушка, перетаптываясь от холода на обочине малолюдной городской дороги. Одета Ирка была явно не по погоде. Под потертым пуховиком с капюшоном и драповой длинной юбкой с «молнией» во всю ее длину на ней было только коротенькое гипюровое платье без рукавов, сквозь которое соблазнительно просвечивало тело. В такой обдергушке удобно пойти на пляж, и то в жаркую пору. Зато в машине она молниеносно скидывала с себя пуховик и юбку, а все остальное снимать клиенты с нее, как правило, не требовали: в этом платьице ее хрупкое тело казалось почти обнаженным, и Ирка экономила время на раздевании. Это была маленькая профессиональная хитрость. Прошло около часа, прежде чем возле нее притормозил средних лет мужчина на «Жигулях».
– Здравствуй, Мотылесса. – Его усатая физиономия осветилась добродушной ухмылкой. – Поди совсем окоченела, лапа?
– Самую малость, лапушка, – отозвалась девушка, запрыгивая в хорошо прогретый салон. – Как тут у тебя тепло! Словно в Африке!..
– Специально для тебя прогрел машину, – желая сделать ей приятное, сказал мужчина. – Хочешь кофейку горячего? У меня есть немного в термосе…
Девушка, не церемонясь, налила себе в пластиковый стаканчик кофе и сделала несколько глотков.
– Спасибо. Может, еще чем угостишь?
– Угощу уж, – с юморком ответил усатый. – Каков сегодня будет маршрут? Парк или гаражи?
– Лучше парк, – вздохнула Мотылесса. – Там с утра народа меньше…
– Хорошо. Держим курс в парк.
Пока машина неторопливо катила к парку, в котором в этот час дня почти никого не было, в салоне завязался обычный для давно знакомых людей разговор.
– Как дела на работе? – поинтересовалась пассажирка. Она немного отогрелась, и настроение у нее улучшилось.
– Отвратительно, – пожаловался водитель. – Говорят, что наш отдел скоро сократят, а его остатки вольются в планово-экономический сектор. Вполне естественно, что я уже не буду там начальником, а всего лишь замом. Зарплата меньше. Да и вообще – неприятно все это…
Ирка от души разделяла негодование клиента. Ведь сокращение его зарплаты повлечет за собой уменьшение и ее плановой выручки. В ее гарантированный ежемесячный доход входили те двести или триста рублей, которые давали встречи с постоянным клиентом, прозванным ею «научный работник».
– Ну а как семья, как дети? – отвлекая клиента от неприятных мыслей, спросила девушка.
– Нормально, – охотно отозвался мужчина. – Старший сын увлекся в последнее время дзюдо. Даже не знаю, запрещать ему или разрешать?
– Разрешить. Тогда это скоро ему надоест, и он сам все бросит!
– Ты так считаешь?
– Вот здесь останови, – услышал он вместо ответа. – Хорошее место.
Остановившись и как следует оглядевшись, «научный работник» одобрил выбор девушки.
– Место и вправду замечательное.
– Какой у нас сегодня вариант, с полным расчехлением или ускоренный? – спросила Мотылесса.
– Ускоренный. Через полчаса я уже должен сидеть на совещании в кабинете начальника. Как раз будет обсуждаться вопрос о слиянии нашего отдела с планово-экономическим…
– Ясненько, – произнесла в ответ девушка, радуясь тому, что не придется раздеваться.
Во время работы Мотылессе приходили на ум странные мысли. Она представляла жен своих клиентов – усталых, измученных домашней работой, капризами мужа и проблемами детей женщин со стертыми лицами, полными фигурами, огрубевшими от стирки и уборки руками, для которых выполнение супружеских обязанностей давно сделалось тяжелой повинностью. Ближе к ночи, падая от усталости в кровать, они в ответ на заигрывания супругов огрызались: «Отстань со своими глупостями, ты ведешь себя, как озабоченный мальчик!» Чтобы сбросить груз мужской невостребованности, мужчины, проворочавшись всю ночь с боку на бок, с утра спешили на тот участок дороги, где, они знали, ждала их Мотылесса, которая не откажет никому и ни в чем.
…Мужчина, разразившись стоном облегчения, отвалился от Ирки. Она оправила на себе платьице, надела через голову длинную юбку. «Неужели и правда женам так трудно это делать? – подумала она. – Впрочем, если б они знали, что семейный бюджет страдает от ежемесячных потерь, они бы потерпели немного, не сахарные небось». Правда, Ирка понимала, что чем больше на свете закомплексованных и усталых женщин, тем больше у нее возможности заработать.
Спустя несколько минут девушка уже снова стояла на прежнем месте у обочины дороги с первым заработанным полтинником в кармане. Теперь морозный денек не казался таким безнадежным…
– Знаешь, кто сейчас сидит за твоей спиной? – вместо обещанного рассказа спросил бармен.
– Нет, – честно ответил я, так как в отличие от хамелеона не обладал круговым зрением.
– Там сидят эндемики, – произнес бармен.
– Кто?..
– Эндемики, – повторил голос из-за барной стойки. – В животном мире так принято называть очень редкие виды, которые могут жить только в каком-то ограниченном пространстве, так как слишком отличаются от всех остальных видов. Попросту говоря – они слишком индивидуальны!
Услышав столь странное слово и еще более странную его трактовку, я не мог не обернуться назад и не посмотреть, кто же удостоился чести быть награжденным подобным эпитетом. Мой взгляд задержался на двух человек, сидящих за самым дальним столиком. Это были мужчина и женщина, которых я достаточно хорошо знал лично, но еще более заочно – по рассказам моего приятеля. Именно они были теми людьми, которым пожилой бармен долгое время не мог придумать клички из мира зверей. Видимо, для того, чтобы не мучить себя дальнейшим поиском, он и решил выделить их в самостоятельную группу с несколько странным и немного смешным названием.
– А что, интересно, означает сие название в мире людей? – поинтересовался я.
– Неравнодушие к проблемам и несчастьям окружающих! – коротко, но необычайно емко ответил бармен. – В наши дни эти качества стали настолько редкими, что не выделить за это их обладателей в свою самостоятельную группу просто невозможно.
– А что за девушка вместе с ними? – спросил я. – Тоже этот, как там его?..
– Эндемик.
– Он самый, – кивнул я.
– Нет, – покачал головой бармен. – Это представитель иного отряда. Отряда насекомых.
– Полезных или вредных?
– Зависит от того, с какой стороны посмотреть, – хитро улыбнулся собеседник.
– Что это значит? – удивился я, так как до этого сталкивался только лишь с крайностями в оценках насекомых. Либо ты противная бестия, наподобие саранчи или таракана, либо полезная букашечка вроде пчелы или муравья.
Я и не представлял в тот момент, что ответ на мой вопрос плавно перетечет в научно-познавательную историю о жизни и взаимоотношениях насекомых с эндемиками, да и не только с ними…
ТУЗ
Начало сегодняшнего дня не предвещало ничего хорошего. Из-за по-настоящему крепкого зимнего мороза дорога обледенела, что резко уменьшило количество машин. А это значило, что с выручкой сегодня ей не повезет и Ирка останется в большом «пролете». Как это некстати! У нее не шла из ума роскошная блузка, которую она присмотрела прошлым вечером в одном небольшом магазинчике."Плакал мой «блузон», – с сожалением вздохнула девушка, перетаптываясь от холода на обочине малолюдной городской дороги. Одета Ирка была явно не по погоде. Под потертым пуховиком с капюшоном и драповой длинной юбкой с «молнией» во всю ее длину на ней было только коротенькое гипюровое платье без рукавов, сквозь которое соблазнительно просвечивало тело. В такой обдергушке удобно пойти на пляж, и то в жаркую пору. Зато в машине она молниеносно скидывала с себя пуховик и юбку, а все остальное снимать клиенты с нее, как правило, не требовали: в этом платьице ее хрупкое тело казалось почти обнаженным, и Ирка экономила время на раздевании. Это была маленькая профессиональная хитрость. Прошло около часа, прежде чем возле нее притормозил средних лет мужчина на «Жигулях».
– Здравствуй, Мотылесса. – Его усатая физиономия осветилась добродушной ухмылкой. – Поди совсем окоченела, лапа?
– Самую малость, лапушка, – отозвалась девушка, запрыгивая в хорошо прогретый салон. – Как тут у тебя тепло! Словно в Африке!..
– Специально для тебя прогрел машину, – желая сделать ей приятное, сказал мужчина. – Хочешь кофейку горячего? У меня есть немного в термосе…
Девушка, не церемонясь, налила себе в пластиковый стаканчик кофе и сделала несколько глотков.
– Спасибо. Может, еще чем угостишь?
– Угощу уж, – с юморком ответил усатый. – Каков сегодня будет маршрут? Парк или гаражи?
– Лучше парк, – вздохнула Мотылесса. – Там с утра народа меньше…
– Хорошо. Держим курс в парк.
Пока машина неторопливо катила к парку, в котором в этот час дня почти никого не было, в салоне завязался обычный для давно знакомых людей разговор.
– Как дела на работе? – поинтересовалась пассажирка. Она немного отогрелась, и настроение у нее улучшилось.
– Отвратительно, – пожаловался водитель. – Говорят, что наш отдел скоро сократят, а его остатки вольются в планово-экономический сектор. Вполне естественно, что я уже не буду там начальником, а всего лишь замом. Зарплата меньше. Да и вообще – неприятно все это…
Ирка от души разделяла негодование клиента. Ведь сокращение его зарплаты повлечет за собой уменьшение и ее плановой выручки. В ее гарантированный ежемесячный доход входили те двести или триста рублей, которые давали встречи с постоянным клиентом, прозванным ею «научный работник».
– Ну а как семья, как дети? – отвлекая клиента от неприятных мыслей, спросила девушка.
– Нормально, – охотно отозвался мужчина. – Старший сын увлекся в последнее время дзюдо. Даже не знаю, запрещать ему или разрешать?
– Разрешить. Тогда это скоро ему надоест, и он сам все бросит!
– Ты так считаешь?
– Вот здесь останови, – услышал он вместо ответа. – Хорошее место.
Остановившись и как следует оглядевшись, «научный работник» одобрил выбор девушки.
– Место и вправду замечательное.
– Какой у нас сегодня вариант, с полным расчехлением или ускоренный? – спросила Мотылесса.
– Ускоренный. Через полчаса я уже должен сидеть на совещании в кабинете начальника. Как раз будет обсуждаться вопрос о слиянии нашего отдела с планово-экономическим…
– Ясненько, – произнесла в ответ девушка, радуясь тому, что не придется раздеваться.
Во время работы Мотылессе приходили на ум странные мысли. Она представляла жен своих клиентов – усталых, измученных домашней работой, капризами мужа и проблемами детей женщин со стертыми лицами, полными фигурами, огрубевшими от стирки и уборки руками, для которых выполнение супружеских обязанностей давно сделалось тяжелой повинностью. Ближе к ночи, падая от усталости в кровать, они в ответ на заигрывания супругов огрызались: «Отстань со своими глупостями, ты ведешь себя, как озабоченный мальчик!» Чтобы сбросить груз мужской невостребованности, мужчины, проворочавшись всю ночь с боку на бок, с утра спешили на тот участок дороги, где, они знали, ждала их Мотылесса, которая не откажет никому и ни в чем.
…Мужчина, разразившись стоном облегчения, отвалился от Ирки. Она оправила на себе платьице, надела через голову длинную юбку. «Неужели и правда женам так трудно это делать? – подумала она. – Впрочем, если б они знали, что семейный бюджет страдает от ежемесячных потерь, они бы потерпели немного, не сахарные небось». Правда, Ирка понимала, что чем больше на свете закомплексованных и усталых женщин, тем больше у нее возможности заработать.
Спустя несколько минут девушка уже снова стояла на прежнем месте у обочины дороги с первым заработанным полтинником в кармане. Теперь морозный денек не казался таким безнадежным…