Миронов. Семь верст до небес

жилище, но, похоже, не сильно удивился тому. Шагнул старец на середину
клети и остановился, взглянув на Ксению. Та назад подалась.
- Не бойся ты меня, Ксения, - сказал старец, - я давно вас здесь дожидаюсь.
Ксения, еще от страха не отошла, но, имя свое услыхав, удивилась сильно.
Старец, меж тем, подался в угол ближний, где утварь всякая хранилась и
очаг висел. Стукнул он посохом своим диковинным о камень, брызнули искры
от него и тотчас очаг занялся. А в котле, что висел над огнем забурлила и
запенилась жижа зеленая. Тут Ксения и уверилась, что перед нею колдун
неизвестной породы и от страха слова у нее застряли в горле. Но, пересилив
себя, молвила все же девица:
- Прости, мил человек, что нарушили покой жилища твоего, но иначе -
помереть бы нам от холода али зверей диких в горах. Расскажи, кто ты есть
и как звать тебя( Отчего живешь ты в местах сиих безлюдных и откуда имя
мое ведаешь, ведь не видала я тебя никогда(
Поворотился к ней старец и говорит:
- Звать меня Ставр, девица. Я колдун, что живет в горах Северных, на
границе у самых стран полунощных, из коих ты родом произошла. И знаю о
тебе и спутнике твоем все, а вы обо мне знать не можете, ибо родились в ту
пору, когда мне минуло уж триста лет. Но колдовства моего ты не бойся, ибо
только против людей худых оно силу злую имеет, а добрым оно в подмогу.
Еще более подивилась Ксения и спросила старца:
- Если знаешь ты все, то поведай - зачем я здесь оказалась, зачем украл
меня сарацин проклятый из родного дому и скоро ли увижу я отца с матушкой(
- Не торопись, девица, - ответил ей колдун, - садись на скамью, в ногах
правды нет. Расскажу я тебе твою историю и судьбу поведаю. Только, сначала
глянуть надобно раны твоего спасителя от зверей диких.
Сказавши это, подошел Ставр к сарацину без памяти лежавшему на топчане
лицом вниз, наклонился и перевернул его на спину. Открылась его взору
грудь истерзанная когтями острыми, апосля которых остаются раны глубокие,
что не зарастают долго. Но из ран сиих кровь уже не текла, запекшись по
краям. Посмотрел Ставр на Ксению и молвил:
- Это ты ему заговор на крови останов сотворила, девица( Кто ж учил тебя
сему действию(
- Ведуньи-бабушки, что у отца в тереме жили. Я у них и научилась немного.
- Похвально сие умение, только сейчас мы ему подсобим еще.
Простер старец руку над Арсеном и забормотал что-то непонятное на языке
неслыханном, так что Ксения только смотрела молча и понять не могла, - не
то старец молитву читает, не заговор творит. Арсен при сиих действиях
распрямился в забытьи и руки с топчана свесил. Раны на груди его вдруг
затягиваться стали сами собою. И вдруг, смотрит Ксения и глазам не верит -
исчезли следы когтей глубоких совсем. А еще через мгновение открыл глаза
Арсен и сел на топчане, словно и не при смерти находился он, а очнулся ото
сна глубокого. Окинул он взором клеть и разглядел в углу ее Ксению, а
рядом старца седовласого. Родилось в глазах его непонимание великое. Но
тут сказал старец:
- Встань Арсен, подойди к столу дубовому и сядь на лавку супротив Ксении,
ибо настало время вам узнать свою историю.
Подчинился сарацин гласу старческому, встал неспешно, собрался с силами
после забытья глубокого и в несколько шагов оказался у стола, присел на
лавку низкую. Ксения же глаз от старца не отрывала. Когда вышел Ставр на
середину кельи, замерцал на голове его обруч ярким блеском, словно солнце
в нем вдруг отразилось и заиграло на гранях. Закипела пуще прежнего жижа в
котле, испуская запах болот замшелых. Загорелись на посохе волшебном глаза
вороньи. Стукнул колдун тем посохом о камень и, вскинув руки, молвил:
- Было это в стародавние времена. Триста лет назад, в одно из схождений
своих в эти места, поведал мне Перун историю двух людей из рода
человеческого, богами рожденных. То были мужчина и женщина, из народов
разных, что населяли тогда земли отдаленные друг от друга. Один из них был
рожден при заходе солнца на границе песка и воды соленой и был дитем любви
бога воды и богини песков знойных. Получил от них он дар божественный
власти над стихиями водными и земными в краях прибрежных. Подчинились ему
при рождении звери, птицы и рыбы свободные. Мог он превращаться, во что
пожелает по одному своему пожеланию, мог летать и плавать, куда захочет
без крыльев и кораблей. И вот, однажды, залетел он в края далекие, за
самый карай земли, земным богам известной. И увидал он там Небесный Город,
что стоял на вершине семи гор скалистых и затерян был в облаках
белоснежных. Ворота в него открывались только тому, кому предначертано. Не
мог в него войти ни один грешник земной, не искупив вину свою имевшуюся.
Ибо в городе том открывалось каждому жизнь его прошлая и будущая, с
которой они встречались здесь прежде, чем на земле. Многих из рода
людского со всех концов земли тянуло в те горы испытать себя и узнать
судьбу свою, многие жаждали знать зачем они( Ибо, обитая в низу, этого не
понять. Приходили их тысячи по тропам горным к воротам небесного града.
Но, если, не готов был человек к тому, то становился для него воздух
отравой, а небо камнем, и умирал он тут же, пред золотыми воротами,
раздавленный тяжестью грехов своих. Но чист был еще сын бога воды и богини
песков знойных, хотел знать свое будущее, и попал он в небесный город, что
населен был богами старшими и людьми очистившимися. А люди те, пожив среди
богов, кто сколько захочет, возвращались обратно вниз и были людьми
добрыми в землях своих до самой смерти, а после нее селились в
окрестностях небесного города. Долго бродил гость среди дворцов высоких и
изящных, в которых жили боги и верующие в них. Встречал на улицах многих и
принят был, как подобает доброму путнику из рода богов. И велено ему было
ждать и проводить дни в покое, ибо будущее случится с ним без
предупреждения. Он ждал, и дни шли в беседах. Но вот однажды, на прогулке
вечерней, когда солнце спускалось с небес в долину за далеким морем, а
облака бесконечные постепенно темнели, он решил, что пересеклось его
прошлое с будущим. Повстречал он на лестнице каменной небесного города
образ красоты невиданной даже здесь, где все были красивы, словно солнце
молодое на рассвете. Улыбнулась лишь раз ему девица, и поразил его сердце
огонь пламенный, загорелось оно любовью великой. И в ней огонь ответный
запылал. А была та девица земной, из людей очистившихся от грехов своих
недавно. Скоро ей покидать небесный город было надобно. И решил тогда сын
бога воды и богини песков знойных связать с ней жизнь и судьбу свою, но
сказали боги старшие, что ошибся он, не свою судьбу встретил и еще ждать
велели. Обезумел от горя гость небесного города, охватили его сердце
страсти сильнейшие и решил он украсть девицу ту, что стала ему дороже
жизни. Унести в края далекие наперекор воле старших богов, ибо не мог
совладать с чувством своим и не видел иной судьбы для себя. Превратился он
в вихрь сильнейший и в тот же день на закате дня унес девицу. Укрылись они
в диких землях, где нет ничьей власти. Но открылось старшим богам его
деяние, и послали за ними в погоню десять небесных всадников. Приказали им
поймать беглецов, что решили избегнуть судьбы своей. Долго скитались и
прятались беглецы, что полюбили друг друга, жили в лесах и пещерах они, но
было для них то время самым счастливым, и родился от их любви мальчик.
Однако, не достиг он и года, как отыскали их убежище небесные всадники.
Увидев их, спрятал мальчика в пещере глубокой сын бога воды и богини
песков знойных и вступил в бой с небесными всадниками, но был повержен.
Изгнали его старшие боги на край земель, вместе с ребенком, чьей судьбы
они не знали. Проклят был сын бога воды и богини песков знойных. А девица
та земная, что любовь его вызвала, и сама к нему чувством запылала,
осталась навеки в небесном городе, ибо прежде ей другая судьба была
предначертана. Велели ей искупать теперь свой грех до самой смерти. А что
бы никто более не смог бежать из небесного города от судьбы своей и
приблизиться к нему вопреки желанию богов, возникли вкруг того места
неприступные Снежные горы. И иссяк поток ищущих себя в Небесный Город.
Ожесточился в разлуке с любовью своей сын бога воды и богини песков
знойных, и поклялся уничтожить всех, кто стоит на пути меж ними и прийти в
небесный город даже против воли старших богов. Но боги оказались сильнее,
и не может он даже приблизится к Снежным горам. С тех пор беснуется на
просторах земли бескрайней и гнев его не проходит.
Приумолк на мгновение Ставр, чуть притих огонь в глазах его. Опустил он
голову и встретился взгляд его тогда со взглядом Арсена. Молчал воин
сарацинский, пытаясь понять, что услышал от старца неизвестного. Вспомнил
он предсказание Зувейле прекрасноокой, вспомнил слова ее об отце своем, о
злобе бесконечной, сердце его наполнившей. И стал понятен ему путь отца в
тот миг, но свой путь еще более темным сделался от того прозрения.
Взглянул он на девицу русскую, что напротив его сидела и слушала старца с
замиранием сердца, и она в ответ ему глянула в очи. Не было сейчас во
взгляде ее лютой ненависти, словно потеплела она сердцем, и Арсен от того
возрадовался, но виду не подал. Ставр, меж тем, снова тишину нарушил.
- Оказался ты здесь, Арсен, для того чтобы судьбу свою трудную совершить,
ибо она переплелась со многими, и до конца еще не написана. Должен ты
дойти до небесного города и увидеть там мать свою. Много опасностей
предстоит тебе в пути том, много дорог будет перед тобой, много испытаний
случится, ибо боги против твоей судьбы. Сам отец твой, чья душа сейчас
попала во власть сил черных злобы и ненависти, будет мешать тебе, ибо не
хотят силы те отдать его обратно. Но, если выдержишь ты все это и дойдешь
до конца - тем спасешь и мать свою и отца, и еще людей многих, что должны
умереть, если не встретятся они вовсе. Но без Ксении, не будет тебе удачи
в пути этом трудном. Переплелись судьбы ваши навечно, хоть вы того и не
ведали, и теперь выйти из пределов гор Снежных и вернуться сможете только
вместе вы. По одиночке пути назад нет.
Так услыхали Арсен и Ксения в первый раз имена свои в горах Снежных и
узнали, как звать их и что с ними быть должно в скорости. Нелегкая им
судьба, видать, выпала - идти вместе в края далекие и смертью полные.
Взглянули они друг на друга по новому, ведь были до сей поры они детьми
народов враждующих, а теперь объединила их судьба по своему тайному
пожеланию. Непросто было это принять Ксении, да и Арсен не верил своим
ушам до конца. Но чувства, что родились в душе после слов старца были
твердыми, а только им и верил Арсен.
Протянул вперед руки Ставр и увидали Арсен и Ксения на одной ладони его
камушек фиолетовый, сквозь который продета была нитка из кожи, а на другой
ладони лежало в горсти ожерелье того же камня. Подал старец камень
Арсену, а ожерелье Ксении со словами:
- Наденьте их на себя и будут они служить вам оберегами от напастей и
звездой путеводной в ночи темной, ибо сделаны из аметиста, что в
окрестностях небесного города был рожден и всегда вернутся туда хочет. А
идти туда ровно семь верст придется, только версты то не простые, а
волшебные, и каждому свое расстояние выпадает. Если движитесь вы дорогой
верной, то светится аметист будет ровным светом, если сбились с пути, а ли
худое что впереди поджидает, - замерцает камень сей блеском сильным и
прерывистым. Остальное вам само откроется.
Надела Ксения на себя ожерелье красивое и Арсен нитку кожаную с камнем
ало-фиолетовым на шею надел, как старец советовал. И тотчас загорелись
камни на них теплым ровным светом, словно к месту пришлись. Посмотрел
тогда старец на Арсена и Ксению взглядом долгим и молвил:
- А теперь настала нам пора простится, ибо утром вам в путь дальний
отправляться надобно.
Стукнул посохом своим старец о землю и пропал вовсе, а Арсена и Ксению
сковал сон глубокий, что длился до самого утра.



Глава третья


Путь водопадов

На утро оказались они одни одинешеньки в скиту пустынном, лишь только на
столе перед ними узелок с едой и еще один поболе находились, видать
подарки от Ставра. Встал Арсен из-за стола, ибо где на них сон волшебный
опустился, там они и заснули, расправил плечи и подивился тому, что раны
его глубокие исчезли совсем, будто и не был он окровавлен когтями кошек
горных. Силы в нем прибавилось после сна этого. Взял он саблю свою острую
на случай встречи со зверем и вышел из скита умыться водой горной из
ручья, что рядом шумел. Дождь вчерашний великий прекратился. Над Снежными
горами светило солнце.
Отдохнула и Ксения, а пробудившись, вышла на свет Божий. Смотрела она на
Арсена взглядом задумчивым и понять не могла, как быть ей теперь. Старец
сказал, что без нее ему путь предстоящий не осилить, без нее не спасти ему
мать свою с отцом, а потому нужна она ему в этом пути всего более. А кто
же отец его тогда, как не Кабашон лютый, что пришел с полчищами своими на
землю русичей и убил уже сотни тысяч ни в чем не повинных людей из рода
ее( Пригорюнилась Ксения сызнова, но затем вспомнила она слова старца о
том, что если спасти душу злодея Кабашона, которая злобой наполнилась от
разлуки с любимой своей, прекратится война на Руси тотчас и мир повсюду
наступит. Значит, от нее горюшечки теперь жизнь ее отца собственного с
матерью зависит и еще многих русичей, а потому надобно ей идти в этот путь
дальний от которого душа в пятки уходит. Но делать нечего, видать выпала
ей такая судьба. Погоревала Ксения и порешила смириться с судьбой своей
покудова, ибо словам старца поверила.
Вернулась она в скит пустынный и решила посмотреть, что в узелке втором
находилось. Развязала его, а там обувка, да одежда для них оказалась из
такни грубой и крепкой, для путей дальних более подходящей. Затворила
Ксения вход, одежду свою потрепанную в горах быстро скинула с себя, и
облачилась в платье новое. Подвязалась пояском крепким. Платье ей в самый
раз пришлось. Хоть она его только надела, почудилось Ксении сразу, что и
удобно в нем, и в жару не жарко, и в холод не холодно, и по лесу ходить
можно - не порвется быстро. Видать платье волшебное было, раз все наперед
казалось. Нашла девица в том узелке еще башмачки легкие, но сшитые крепко,
такие в пути не скоро износятся. И они ей по ноге пришлись, словно на нее
и сшиты были. Поблагодарила Ксения в мыслях своих Ставра-волшебника за
подарки сии полезные, надела ожерелье из аметиста, и вышла на воздух
умыться водой холодной из ручья.
У дверей она с Арсеном повстречалась. Подивился сарацин одежде новой на
девице русской, похвалил красоту ее и прочность, а узнав, что и для него
одежду приготовил Ставр пошел примерять ее немедленно, ибо его одежда на
лохмотья более походила, после встречи с кошками горными. Нашлось в том
узелке заветном для него платье с халатом длинным схожее из ткани твердой,
неприступной для когтей звериных величины средней. Было платье то почти
невесомым в пути, хранило от холода и солнца сколь могло, не рвалось и не
терлось до сроку. Нашел в узелке Арсен себе и сапоги из кожи жесткой и
тонкой, что облегали ноги словно ткань. В таких долго ходить придется пока
стопчутся. Скинул он одежду свою рваную, облачился в платье походное,
надел на грудь оберег из аметиста на нитке кожаной, что Ставр ему дал.
Прицепил к поясу саблю сарацинскую и вышел из скита под лучи солнечные.
Ксения умылась уже и стояла в платье новом у ручья, глядя в даль далекую,
что открывалась сразу за поворотом тропы, ведущей мимо скита одинокого.
Подошел Арсен и тоже взглянул туда. Открылась взору его широкая горная
страна сверкавшая под солнцем ледяными хребтами и снежными шапками.
Казалась она сейчас непроходимой вовсе для ног людских без помощи
волшебной. Но чары Арсена оставили, а более не на кого надеяться было,
кроме как на свое умение. К счастью самые высокие хребты лежали к северу
от скита Ставра, по левую руку, а прямо под ним начинался спуск вниз, и
петляла тропа меж гор не столь высоких. Доносился оттуда шум воды
падающей. Видно, текла там река горная бурливая, что после дождей
вчерашних силу свою во много раз умножила.
Посмотрел Арсен на Ксению, что рядом с ним стояла на камне. Девица была с
виду хрупкою и не высокою, хоть и станом стройною. Волосы русые по плечам
спускались ее, а глаза голубые в одно время огнем глубоким горели и несли
в себе скорбь великую. Смотрела она на него настороженно, будто боясь и
ожидая чего-то. Но, хоть и кротость читалась по лицу ее, видел Арсен, что
девица сия из русичей способна в гневе на поступки отважные. Помнил он о
предсказании Зувейле, дочери султана Бендина, и казалось ему, что сбылось
уже предсказание. Но Ксения о том не ведала, а потому не хотел сарацин, не
по годам мудрый, торопить время жизни. Не хотел ее неволить к себе, потому
что родился в нем уже огонь, но теплился пока искрой малой. А в глазах
Ксении читал он тревогу, собой рожденную. Впереди у них путь великий и
осилят они его, как сказал старец, только вдвоем. Если будет на то воля
Аллаха великого, то полюбит его сия девица. Если нет - он останется в этих
горах навсегда. Так решил сам с собою Арсен, а вслух сказал:
- Пора выступать нам в путь, Ксения, если ты решения своего не изменила.
Повернулась к нему Ксения и ответила негромко:
- Нет, я решения не изменила. Я пойду с тобой в небесный город, чтобы
спасти тем отца своего и матушку. В дороге я буду тебе помогать, если
случится что. А потом мы с тобой расстанемся, сарацин.
Не пришлись те слова Арсену по сердцу, но смолчал он, ничего на это не
ответил. Сказал лишь:
- Что ж, пусть так и будет. Перед выходом только нам надо насытится.
Вернулись они в скит волшебника Ставра и раскрыв узелок нашли там яства
немногочисленные, но сытные, так что смогли подкрепить они тела свои перед
походом. Остатки Ксения связала обратно в узелок и с собой взяла, ибо был
он легким, а когда в следующий раз будет у них пища того они не ведали.
Выйдя из скита, пошли они по тропе горной, что петляла меж скал, уходя
вниз. Первым шел Арсен, держа наготове саблю свою острую чтобы от зверей
неведомых оборонится. Чуть поодаль шла Ксения с узелком в руке. Аметист в
оберегах горел ровным светом, - значит шли они по пути верному. Солнце
понималось все выше на небосвод, освещая ущелья горные. На скалах, меж
которых шли они, росли всякие травы диковинные и деревца небольшие, что
отклонялись от них, когда шли они мимо и обратно вставали, когда удалялись
люди на несколько саженей. Глядя на них, вспомнила Ксения, что
рассказывала ей кормилица о стране далекой, где все травы заколдованы и
водится там нечисть ужасная и огромная, что летать и огонь изрыгать умеет.
Обитают там змеи многоглавые, медведи шестипалые, волки с глазами
красными, что людьми питаются, рыбы зубастые и хвостатые, которые по земле
ходить могут и летать, да много другой нечисти неизведанной. Под ногами
повсюду гады ядом полные ползают, время - заколдовано, в лес зайдешь - не
воротишься. Была та страна отчизной ужасов и чародейства злого и
прозывалась словом страшным - Йотунгейм. Как подумала о том Ксения,
воротится ей захотелось обратно, только обратно отсюда путь вперед лежал.
Вдруг услыхала Ксения свист сабли сарацинской. Смотрит, а перед ним на
тропе две змеи лежат по полам рассеченные. Головы у них страшенные, словно
бычий пузырь раздулись, их-то сарацин и отсек одним махом. Еще страшнее
стало Ксении, приблизилась она к Арсену и пошла далее за нив в трех шагах,
- вдруг нечисть какая на тропу выскочит.
Ущелье, меж тем, сужаться стало и вскоре путь их, до того широкий,
превратился в тропку худую, что вела меж двух скал. С камней замшелых
стекала вода вниз ручейками. Темно и мрачно было в этом проходе скальном,
наполненном шорохами. Лишь высоко над головами виднелась полоска синего
неба, да впереди свет далекий у выхода из этого мешка скального. Несколько
раз показалось Ксении, что под ногами гады ядовитые ползают. Но Арсен шел
уверенно, он привык в песках своей земли видеть много змей и не боялся их
сверх осторожности. Больше боялся он убить царицу змей, от которой все они
происходили. Но где жила царица змей никто не знал. По рассказам древних
старцев восточных обитала она в горах неприступных, входа в которые не
было сверху, вел туда ход только из глубины земли. Вспомнил он, как попал
сюда и подумал, может быть Снежные горы и есть обитель царицы змей( Но
никто ему не мог ответить на это. Знал Арсен только, что у царицы змей
всегда на голове сверкает золотая корона, а значит он отличить ее сможет
от слуг ее многочисленных. Да и не просто убить царицу змей, мудра и хитра
она, и за всю свою жизнь никому не показывается. Говорили старики, тот кто
убьет царицу змей и съест ее тело, никогда не будет болеть больше и станет
бессмертным. Но оттого настанет на земле великая засуха на сто лет.
Чуть погодя стал проход между скал расширятся и вскоре закончился каменный
мешок. Свет резкий в глаза им ударил с такой силой, что зажмурились они от
боли, а когда растворили очи, то видно стало, что вышли они на широкое
поле каменное. По полю тому ползали змеи мелкие и ящерицы, ища спасения от
солнца под камнями. Окинул взором Арсен скалы окрестные и увидел -
тянулось поле это еще на сто шагов вперед, но там обрывалось, а по руку
правую и левую уходило дорогой каменистою вдоль скал высоких на многие дни
пути.
- Пойдем до конца поля каменного, - сказал Асрен, оборотясь назад, -
Посмотрим, чем оно кончается, а там решим, что делать. Если там обрыв
неприступный - придется идти нам вдоль края до тех пор пока не найдем
спуска с него.
Ксения только кивнула в ответ. Солнце нещадно палило лучами жаркими, но
платье волшебное спасало пока. Только змей ей было боязно, потому она от
Арсена не отставала. Как прошли они сто шагов и приблизились к краю
самому, то открылась им пропасть бездонная. Поле каменное обрывалось в нее
стеною отвесною и не видать было поблизости ни спуска, ни прохода, ни лаза
какого. Осмотрелись Арсен с Ксенией по сторонам, заглянули в пропасть
бездонную, из глубины которой пахнуло на них прохладою. Взял Арсен камень
и кинул его вниз - не услышал и стука, исчез камень бесследно. Едва
виднелись холмы и деревья на дне пропасти, словно травинки чахлые были они
видом. В дали, за холмами, лежал на дне пропасти лес обширный, через
который текла могучая река, что начало брала где-то в горах. А еще дальше,
где лес тот смыкался с небом, виднелась тонкая голубая полоска. Не
разобрать было глазу, что там за лесом скрывается, то ли небо это, то ли
море обширное.
Только птица смогла бы перелететь через пропасть эту. Вспомнил Арсен о
своих чарах прошлых и опечалился, но делать было нечего. Самые высокие
вершины гор Снежных по левую руку оставались. Потому решили путники идти в
левую сторону, искать истоки реки могучей. Может вдоль нее какая тропа
найдется, для спуска человечьего подходящая. Шли они так время долгое, -
солнце на самый верх по небосводу взошло и уже начало медленно вниз
скатываться, а реки все не было. Брели они по краю пропасти до самого
вечера. И вдруг, когда от жары и жажды уже совсем готовы были обезуметь
они, послышался им впереди шум воды низвергавшейся. Пошли они быстрее и
скоро открылось Арсену и Ксении ущелье широкое, пробитое в скале рекой
своенравной грохочущей.
То была великая река, что брала начало свое в ледниках самых высоких на
полунощной стороне Снежных гор, и несла свои воды быстробурливые через все
скалы вниз на равнину. И был ее путь долог и извилист. Осмотрелся Арсен в
поисках тропы подходящей для спуска, но берегами реки здесь были валуны
огромные, а поближе к обрыву - скалы отвесные, а по ним никаких троп не
протоптано. Некому, видно, здесь их проделывать было, нет людей кроме них
в этих горах высоких. Лишь звери дикие, да птицы кровожадные здесь
обитают, а колдуны другими путями пробираются.
Прежде всего напились они воды из реки этой, жажду свою утолили. Присели в
тени дуба одинокого, что рос на берегу скалистом, отдохнуть на камни
прохладные. Стал Арсен думать, как им выбраться из скал этих на равнину,
что внизу виднеется. А Ксения отдыхала пока от пути долгого по солнцепеку,
ибо ей раньше не приходилось много пешком ходить, все более время она в
тереме проводила, да отец ее на коне учил сидеть. Устали ее ноженьки.
Думал Арсен, думал, но без помощи джиннов, никак придумать ничего не мог.
И вдруг пришла к нему мысль безумная, когда поднял он голову и посмотрел
на крону дерева могучего, что чудом выросло на камнях здешних. Решил он
сделать лодку и по реке вниз пустится. А когда поведал об это Ксении,
взглянула та на него, как на бесноватого. Уже ли не видно, что по такой
реке не то, что на утлой лодке, на лодье огроменной нельзя пройти -
разломает ее река на щепки за мгновения малые. Но Арсен пути не другого
видел. Отдохнул он еще немного, вынул свою саблю сарацинскую, что не
тупилась никогда, и стал рубить ей ствол дуба многолетнего. Работал он так
весь вечер и всю ночь, а на утро изготовил из ствола древесного челн
невеликий с веслом и скамьями. Когда очнулась Ксения, которую ходьба
долгая сморила сильно, ото сна крепкого, то предстал ей перед очами, челн,
готовый к отплытию. Подивилась она немало тому событию, а еще более
испугалась, ибо плыть им предстояло на верную гибель по реке бурливой и
холодной. Погоревала она над судьбой своей многострадальной, но, видать,
другого пути в страну нижнюю и не было вовсе.
Спустили они на рассвете с превеликой осторожностью челн на камни
прибрежные. И, только сели в него, подхватила их волна белопенная и на
середину реки утянула. Зашумела река вокруг них, закачали челн волны
суровые. Стал Арсен поначалу править веслом, но рванула волна у него весло
из рук и утащила в пучину. Остались они одни одинешеньки на реке
своенравной в утлом челне, коим править нельзя, и понесла их река вниз с
быстротой безумной. Замелькали берега скалистые, где и пристать негде.