Миронов Арсений. Древнерусская игра - Двенадцатая дочь

   - Что? Что успел?!
   - Успел прочитать про колокол и поверить в него?! А, какова мысля?! Прочитал и поверил, бедолажка, а тут вы как раз в колокол и вдарили! Вот она и перелетела сюда, а вы и чухом не чуете!
   - ОНА?!! КТО ОНА?!!
   - А зачем тебе знать? Может быть, это вообще незнакомая человечка?
   - Ты, дядя, не ешь мне последние мозги! - вежливо попросил я. - Кто такая?! Девка?! Пятая по счету?! Из Москвы?!
   БАЦ! Опять больно! Гадский злыдень ударил мне прямо в темя! Железный, гад, - и тяжелый!
   - А ты как думал? - грустно заметил Белун. - Родные злыдни-то, собственные. С твоей падубы падают. В мозгах до сих пор звенит... О чем я говорил?
   - Слышь, дядечка... - поморщился я, припоминая. - Значит, ты говоришь, надо Метанку из полуденичества выручать?
   - Вот именно. Первоважнейшая для тебя задачка, паря.
   - А я думал - гораздо важнее Чурилу остановить. Вот мы с корешами и старались вовсю, чтобы Чурилка не принес свой волшебный камень...
   - Хе. - Белун грустно усмехнулся в бороду. Помолчал, обняв руками коле"и. И вдруг как ляпнет: - А Чурила-то... уже давно принес свой камень.
   - Чего?! - У меня ажио уши расширились. - Как принес?! УЖЕ?!!
   - По-твоему, камень-алатырь - это что?! - пытливо сощурился кудрявый бородач. - Вот ты скажи мне, скажи!
   - Ну, это легко! - улыбнулся я. - Камень-алатырь - такая волшебная фенька, которая символизирует одну из важнейших геополитических сил. Белый алатырь - православие. Черный алатырь - восток. Серый алатырь - латинство. Бурый - коганство... Вот и получается типа спортивной игры. Кто первый заложит свой краеугольный кирпич, то и банк сорвет.
   - Ну, почти правильно понимаешь, - кивнул Белун. - Алатырь - это значит алтарь. Разноцветные камни-алатыри суть алтари будущих исповеданий...
   - Во-во, в натуре. И я о том же брежу.
   - Да не совсем ты правильно бредишь, паря, - вдруг строго заметил загорелый пухлый лесоруб. - Вот вы все переживаете, что Чурила несет камень. И Болен Дойчин несет свой камень. И когань несет иной, собственный камень. На самом-то деле все эти камни, хоть и пестрые, суть оттенки одного общего для них цвета - тьмы...
   - В смысле? - тупо набычился я. - Понагляднее, пожалуйста, уконкрекайте свою мысль.
   - В мире есть только два цвета, паря. Свет и тьма. У света оттенков нету, а у тьмы - великое множество оттенков. Черный, серый, бурый, да хоть малиновый...
   - Значит, и малиновый алатырь бывает?
   - Все бывает, паря. Может, лет через тысячу и такой появится. Не важно, какой цвет - главное, что не белый... И коганая, и поганая, и ледяная броня из одной руды сварена, братец ты мой. На одном огне кована... Поверь моему опыту.
   - Это слишком сложно, папаша. Ты не уклоняйся от темы, - предложил я. - Итак, имеются три вражеских камня-алатыря...
   - Добро, слушай. Враги несут свои алатыри, эту данность и ты, и друзья твои хорошо затвердили. А вы не задавались вопросом: куда они несут свои камни?
   - Ну... на Русь, ясный пепел.
   - Правильно, - вздохнул Белун. - Вот теперь скажи: то, что ты сейчас видишь вокруг... разве это настоящая Русь? Ага... Да если хочешь знать, пространство твоей души куда более ценно и бытийственно, чем эта полянка, и тот дальний лес, и озеро... Наши с тобой души, да Алешкина душа, да Данькина, да Стенькина, ну еще душа девочки одной - вот и вся настоящая Русь, которая здесь имеется, на этой былинной земле. А остальное - игры, легенды, ожившая пыль да выдумки-изумления... И камень несут - поймите наконец! - не на эту поляну, не в город Властов. А в наши с тобой души. Вот куда идет Чурила.
   С тихим шорохом падают желуди.
   - А если я Метанку выручу, падуба упадет? - спросил я.
   - Нет, - ответил Белун. - Это только половина дела будет.
   - Ни фига ж себе! - Я даже присвистнул. - Чего ж еще надо-то?!
   - Что, забыл ты князя Всеволода? - негромко поинтересовался бригадир. - Ага, ежишься...
   Ну, поежился я, и что теперь? Нельзя, что ли? Зябко тут, в мокрой траве.
   - Ты ведь завет князя Всеволода не выполнил, - продолжил Белун. - Твой князь просил найти его детей. Воля умирающего - дело серьезное, паря. Тем более что это был не просто умирающий, а твой начальник, князь законный.
   - Ой блин... - вздохнул я. - Ты прав, папаша. Я совсем забыл! Но это не проблема, я их найду быстро! Как две палки об асфальт. Мне Стенька все рассказал, через Псаню... Дети Всеволода - это, значит, девка Рута плюс пацаны: Поток, Зверко, Берубой. Плюс незаконнорожденный Чурила от Плены Кибалы...
   - Погоди, паря! - довольно жестко оборвал бородатый папаша. - Сколько же сынов получается?
   - Четыре.
   - А князь тебе скольких сыновей назвал?
   - Двоих...
   - И что? Кому ты больше веришь - молве людской или отцу, при смерти пребывающему? Вот и думай, кто из четырех парней - настоящий.
   Я сглотнул, потупился. Тьфу, озноб шибает от этой влажности. А тут еще злыдень-дождь не утихает.
   - Я думаю так, папаша: все просто. Всеволод перед смертью подарил мне клочок опоясти - как образец фамильной вышивки. Вот... Такую же бечевку я своими глазами видел у трех человек: у Руты, у Берубоя, у Даньки. Я подозреваю, что у Даньки эта бечевка - от мертвого Потыка. Небось, с трупа снял, на память...
   - Нет, Поток не мертв, - вдруг отчетливо сказал Белун. - Он жив, хотя при смерти. Вон его падуба растет...
   Толстяк махнул рукавом рясы вбок - туда, где меж двух гигантов виднелось чахлое поникшее деревце.
   - А почему у Потыка такое маленькое? - завистливо поинтересовался я, изгрызая ноготь.
   - Михаила сейчас много страдает, - спокойно ответил Белун. - Вот и падуба его чахнет. Даже злыдней не видать на ветках.
   - Ну ладно, - кивнул я. - Итак, Потык еще жив. Однако тесьма его родовая - у Даньки Каширина. Получается, что настоящие сыновья князя Всеволода - Берубой и Потык. Стало быть, настоящее имя Берубоя - Зверко. Правильно?
   - А вот и нет. Такая же тесемочка есть еще у одного человека.
   - Не-е, - улыбнулся я, прищурился с видом эксперта. - Не может такого быть. Нянька Матоха разрезала княжеский кушак на три части! Значит, обрезков должно быть только три.
   - Заходила ко мне старуха Матоха, - немного помолчав, сказал Белун. Недавно заходила. Перед смертью пришла падубу свою рубить.
   - Да ну?!
   - Срубила. И велела передать тебе кое-что. Грех у нее был за сердцем. Когда престольцы Властовскую крепость осадили и князь Властовский ей вручил свой кушак, она ведь схитрила... У ней в то время собственный родимый внучек был, малолеточка. Суматошкой звали... Вот нянька и прельстилась: кушачок княжий не на три, а на четыре кусочка разрезала. Решила себе: пусть о моем малюточке добрые люди позаботятся как о княжеском сыне... Все равно мне с ним теперь уж никогда не свидеться...
   Я молчал, слушая и моргая. Вот ведь хитропопая бабская яга! И как теперь узнать, кто из трех парней фальшивый наследник?
   - Так и получилось, что тесемка у четверых людей имеется, резюмировал Белун. Первая - у Руты. Вторая - у Берубоя. Третья - у Михаилы Потыка...
   - А четвертая?
   - Есть такой великий воин... Бывший семаргл Траяна Держателя. Мечитуром звать.
   Я вздрогнул, хотел спросить... Но вдруг - совсем поблизости - как затрещит! Земля подо мной раскачисто задрожала, озеро за спиной Белуна вздулось, отшатнулось от берега...
   ХРЯССССЬ!!!
   Словно кусок неба откололся и рухнул в траву! Будто станция "Альфа" свалилась с орбиты! Пламя, молнии, грохот обломков - мощнейшая, чудовищнейшая, древняя падуба вдруг повалилась оземь, сминая и плюща соседние деревья, взрывая землю обнажившимися тросами кореньев - на добрых полгектара в округе!
   Белун, вскочил - побледнел...
   Широко раззявленными очами я созерцал поверженного гиганта - вот так падолба! Она была... в натуре большая. Едва ли не ширше, огромнее прочих, а теперь вот лежит, будто взрывом повалена - аж дымится! - мертвыми ветвями в воду Вялого Езера...
   - Ну вот, - тихо сказал Белун. - Слава Провидению, старик успел...
   - Какой старик? Чья эта падуба? - Я тихо дернул бригадира за подол истрепанной рясы.
   - О, это великая падуба царя Леванида, - отозвался Белун.
   - А, знаю его, знаю! Дедушка Георгич! Мы с ним кахетинское вместе допивали! А почему упала?
   - Царь Леванид только что искупил свои застарелые грехи, - ответил неожиданно светлый голос Белуна. - Вот и падуба рухнула.
   - Ух ты! - поразился я. - Везет Леваниду. А как искупил-то?
   - Зиждитель принял бой. Он вел свои камнеметы на северо-восток, навстречу Чуриле. Неведомые враги уготовили алыберам засаду. Разномастные завороженные латники, волшебники-кудесники, умеющие запускать огненные шары... Старый царь обнажил свой меч и вышел в последний свой натиск. Его взяли в плен израненным. Враги предложили Зиждителю жизнь - если он поклонится их кумиру, языческой ведьме Кибале. Царь Леванид предпочел мученическую смерть.
   - Поэтому упала Леванидова падуба? - помолчав, спросил я.
   - Да. М-да... Одним старцем стало меньше.
   - Слышь, папаша, мне как-то... не по себе. Живот мутит. Кажется, температура. Я, пожалуй, буду просыпаться, ладно?
   - Как хочешь, паря.
   - Извини, папаш. Мы еще поговорим потом. Я обязательно вернусь. А сейчас пора просыпаться. Мне страшно, хочу проснуться.
   - Валяй.
   С четверга на пятницу
   Скоро, поспешно, почти торопливо, перепрыгивая корни, камни и мелкие ручейки, я шагал, почти бежал в свой командный пункт. Крошечная землянка, вырытая в глиноземе и прикрытая десятью слоями разномастной магической защиты. Вот наша база.
   Ах как удобно без железных лат! Полчаса назад я затянулся, зашнуровался в новенький облегченный доспех из искусно выделанной свиной кожи с редкими стальными пластинками - Стенька прислал из Татрани специально для сегодняшнего дела. Тройная кожаная броня - судя по клеймам, ледянская работа. Наконец-то руки в локтях можно разогнуть полностью, до конца (сочленения греческого доспеха этого не позволяют). И между лопатками больше не ломит от тяжести чешуйчатого базиликанского панциря...
   Восхитительная вольность в теле - каждый шаг, как разбег для прыжка...
   А еще я снял эту тяжкую цепь. Нет, не по собственной воле, разумеется. Просто... после странного и неприятного бегства Данилы возник вопрос: кто будет исполнять ключевую роль так называемой няньки? Надо ведь кому-то сидеть в землянке и отслеживать по мониторам боевые действия наших активных агентов... Кто вместо Данилы способен взять на себя руководство нашей операцией? Я согласился после некоторого колебания. Не Руте же это поручить, в самом деле!
   Однако едва вошел в землянку, как вдруг: искры, грохот, едкий дым! Моя цепь едва не зашипела от злости: столько языческой магии вокруг! Склянки с образцами крови для мониторинга здоровья оперантов! Волшебные блюдца удаленного наблюдения с наливными яблочками, вымоченными в слюне алконоста! Спящий медиум Язвень, опоенный наркотическим зельем! Как известно, златая цепь болезненно реагирует на подобные явления... Поэтому она стала "выключать" колдовские предметы один за другим! Содержимое пробирок вспенилось, магические блюдца потемнели и начали потрескивать, а одно и вовсе перегорело - чудом не взорвалось! Я поспешно выскочил из землянки...
   Перепуганный Стенька тут же вызвал меня на связь через виду Феклушу (кажется, ее настоящее имя Сауза?) и поспешно объяснил: золотую цепь надо снимать. На время, конечно же. Стенька выдвинул два аргумента. Во-первых, присутствие столь редкого и знаменитого греческого артефакта будет немедленно выявлено всеми вражескими наблюдателями. Моя цепь, как пояснил любезный Степан-Траян, представляет собой мощнейший источник очищающей силы, которая выжигает вообще любое колдовство (пусть не на километры в округе, как императорские Стати, а всего-то в радиусе нескольких шагов - но этого тоже немало). Учитывая, что наша землянка оборудована всего в десяти верстах от оперативного квадрата "Трещатов холм", существует приблизительно 95-процентная вероятность того, что Куруяд заметит подозрительно светлое пятнышко на своей ментальной карте местности И насторожится...
   Во-вторых, физическое присутствие золотой цепи в землянке с колбами и блюдцами создает мощнейшие помехи для ментальной связи и наблюдения за физическим состоянием наших агентов. Мониторинг по цвету крови - очень сложный метод, предполагающий одновременное протекание хитрых магических процессов. Артефакт перехожего калики глушит все эти тончайшие флюиды практически мгновенно.
   Так мне пришлось снять цепь - впервые с начала игры. Некоторое время я раздумывал, кому бы отдать ее на сохранение - ведь это самая большая драгоценность в невеликой пока сокровищнице князя Геурона. Цепь не раз предупреждала об опасности, она была со мной в самые тяжелые мгновения испытаний и душевных кризисов. Кроме всего прочего, эти золотые звенья элементарный символ моей легитимности. Неопровержимое и веское доказательство того, что именно я - Алексиос Геурон, племянник последнего базилевса. Пожалуй, еще вчера я бы, не раздумывая, доверил реликвию десятнику Неро... Но сегодня я выбрал... девушку Руту.
   Милая барышня чуть не умерла от счастья. Кажется, поначалу рыженькая княжна просто остолбенела, временно утратив дар речи Выждав момент, я без свидетелей передал ей костяную, хитрой нережской работы шкатулку, замкнутую на три ключа, и попросил беречь. Рута вспыхнула, мгновенно уронила на резную крышечку пару светлых счастливых слезинок и пролепетала в шутку: "Что это, премиленький князь? Мой ли здесь свадебный подарок?" "Именно так, любезная княжна", - пошутил и я в ответ.
   Пожалуй, забавная барышня в доспехе - идеальный хранитель реликвии Из всех потенциальных оперантов, умеющих эффективно сражаться с дивами и железными воронами, только Руту не допустили к участию в операции. На этом категорически настоял Каширин, и даже после его таинственного бегства я не склонен нарушать железный завет наследника Зверки, озвученный неоднократно, твердо и с особенным мерцанием в желтых глазах. Итак, княжна Рутения Властовская будет находиться довольно далеко от места действия - в комфортабельном Бисеровском бункере у Холмистой Плешины. Вот пусть сидит там, кушает яблочки и хранит мою шкатулку. Чудесно замыслено: во-первых, девушка вызовет меньше подозрений. В случае, если вдруг нападут враги, ей будет легче исчезнуть - мало кто догадается, что премудрый князь Геурон доверил свою цепь глупенькой рыжеволосой резвушке. Во-вторых, Рута действительно не слишком умна - и потому уж точно не злоупотребит моим доверием, не додумается вскрыть шкатулку. Наконец, в-третьих. Рута - не просто изящная юная леди, но - довольно искусный воин. Кажется, она блестяще владеет кинжалами, метко разит из арбалета, быстро бегает, ловко прыгает и сражается в ближнем бою, прекрасно управляется с лошадью...
   Конечно, я изрядно посомневался, прежде чем расстаться со златой цепью. Все-таки она - могущественный оберег, индивидуальное средство защиты от вражеской ворожбы, а кроме того - чуткий индикатор агрессии извне... Когда цепь на груди, мне как-то... теплее, что ли. Однако, с другой стороны, последнее время она уж очень отяжелела, будто налилась дополнительным весом! Даже странно: теперь нужно много усилий, чтобы не сутулиться под грузом драгоценных звеньев. Когда я снял ее - ах какая волшебная легкость... Будто прояснилась голова! И хочется скорее за дело, чтобы началась наконец наша операция по захвату Куруяда. Мое детище, мой первый тактический эксперимент... Как-то все сложится?
   Скоро, скоро начнется! Уже вечереет! Я бежал по тропинке к землянке, наспех вырытой в склоне лесного овражка - верстах в десяти на юго-запад от оперативного квадрата... Всего-то в десяти верстах отсюда тяжко висят, вцепившись в ветки на верхушках сосен, неподвижные злобные дивы... Такие же мерзкие твари дремлют под гипнозом в огромных пнях, дожидаясь своего часа, чтобы пробудиться, как мина замедленного действия... Томятся в запечатанных ящиках волшебные осы и цикады. Холодно-льдистое, в мелких росинках конденсата, таится в траве волшебное Горносталево кольцо. Зреет, втуне вызревает большая Куруядова диверсия... Но - ничего. Мы тоже подготовились к празднику Купалы И наши полозы уже зарылись в землю и терпят, выжидают сигнала. И птицебой с акустиком затаились в своих гнездах. И ярые рубцы-берсерки, наевшись мухоморной каши, дергаются как псы на цепях и воют, просятся в бой... И великий связист, специалист по тенетам по имени Язвень, глухо бредит, завернувшись в одеяла, - настраивается на волны других оперантов, прислушивается к голосам, позванивающим в голове...
   - О! Бубёнть! Амператор Леха ихней персоной!
   Бисер. Это Бисер. Радостный и казуально пьяный, с красными глазами, выскочил из малинова куста на тропинку - наперерез! Растопырил руки:
   - Дай любовно заломать т-тебя в объятиях, разлюбезное дитя! Дай облобызать твою лысую плешь! - загудел безумный Мстиславушка. И тут же сообщил гордо: - А я уже-е... Уже успел! Набубенился, т-то есть - в аут налимонился. И пречудно себя ощущаю!
   Как некстати. Надо спешить к пробиркам и блюдечкам, а тут... Улыбаясь, я попытался с ходу обогнуть Бисера - не мешай, приятель. Ведь ты отказался лично принимать участие в операции... Буркнул, что, мол, уже сделал свое дело - Метанку волшебным волосом обмотал, превратил в приманку для Куруяда... "Больше", дескать, "перцем о палец не ударю" (я прошу прощения, это цитата). Надо же, как он нынче развеселился, а еще недавно сидел наш Мстиславушка мрачнее снежной тучи...
   - Пыри-чудно ас-чус-чаю! - настойчиво запыхтел Бисер, пытаясь обнять меня ладонями за уши. - Дай причмокну в лобешник.
   - Извини, Слава, я спешу, - пробормотал я, пытаясь обогнуть Бисера, как напрочь распахнутый комод. - Надо начинать операцию...
   - Какая?! Какая еще упыряция?! - недовольно взревел Бисер, с неожиданной ловкостью изгибаясь и ухватывая сзади за оружный ремень. Детям в-вашу оперяцию-триперяцию, советским детям под хвост! Все ж отменилось!
   - Ничего не отменялось. С чего ты взял. Отпусти ремень, сделай одолжение.
   - Я т-тебе говорю, отменилось! Чик-чирик, похерилась ваша секретная упыряция. - Он сделал неприличный жест пальцами, ушами и носом. - А иначе п-почему я напузы-рился, как ты думаешь? А нап-пузырился я на р-радостях, во-от.
   - Отпусти, Мстислав. Задерживаешь...
   - Шоу мает пис оф! [Шоу не должно продолжаться! - Перевод с англ. С.Тешилова] - заревел, настаивая, пьяный Бисер и принялся дергать за ремень. - Слышь, амператор, слышь меня?! Данька в-ведь убег?! Убег. А на ф-фига ж нам теперь операция, если Данька убег?! Мы чичаз Метанку хоп, и что? И хто на ней женицца будет, если Данька убег?
   Я повернулся резко. Бисер даже пояс выпустил из пальцев - от неожиданности.
   - Данька вернется, - четко сказал я. - Я тебе обещаю.
   - Ни-ни, так не ч-честно! - вдруг захныкал Бисер. - Убежал так убежал! Все, тема зак-крыта! Я уже за это выпил! Я уже похерился, а операция нахерачи... В смысле, наоборот: операция похерилась, а я... Н-ну, в общем, ты понял. И нич-чего, дружище, переделать уже нельзя. Низя-а...
   - Поверь мне, Слава. План операции остается без изменений. - Я слегка похлопал рыдающего Бисера по предплечью. - Мы ловим Куруяда на живца. Компрометируем его в глазах народа как похитителя. Это главное.
   - Ни-низя-а!.. Так не ч-честно...
   - Слушай дальше. Мы выручаем Метанку и ждем возвращения Данилы. А Данила вернется. Поверь мне, Бисер. Он не выдержит, ведь эта операция наше детище... Каширин не выдержит. Он перебесится и вернется к рассвету. Не позже.
   Бисер обиженно вытаращил глаза, распахнул было рот.
   - А?..
   - Извини, мне должно спешить, - сухо перебил я и оставил пьяного приятеля остекленевать на тропинке в одиночестве.
   * * *
   Ну вот. Склонившись под низкую притолоку, вошел в землянку. Ух, жарко и светло как днем! - добрая сотня лучинок пылает, потрескивая, в длинных кованых штативах. Ага, меня уж поджидают. У дверей - охрана (пара верных катафрактов и два "боевых жаба" из бисеровского окружения - жуткие, в цепях и бирюльках, с пятнами идиотского камуфляжа на физиономиях). Справа, в углу, в мягкой кудели из дюжины шерстяных одеял грезит бледный спящий Язвень - наш связист. Рядом, поджав ножки и дергая бровью во сне, молодой и перспективный ученик по имени Мяу (отважный финский подросток попросился на роль младшего тенетника и вскоре заслужил допуск). У противоположной стены, на лавке, как запасные хоккеисты (с такими же безумными глазами и тоже в мокрых рубахах) - отработавшие операнты-предварилыцики. Славкин дружинник по имени Гай - добродушный мужик лет пятидесяти, рядом с ним - скуластый бородач Усмех, волжский ярыга. И тот, и другой - звероловы. Час назад вернулись из зоны "альфа", разместив тайники и ловушки. Из соседнего угла ага, знакомый пылающий взгляд! - десятник Неро вскочил, кланяется:
   - Приветствую, высокий князь...
   Рядом с ним - девушка в дикой одежде, ватный парик сбился на плечо, рыхлая накладная грудь отстегнута и валяется у ног, на полу.
   - Буэнос ночес, о великий коррехидор Лисей! Счастлива вновь видеть ваше изумительное лицо... - Вила Феклуша томно изогнулась в змеиной талии и замерла в дивном прогибе, похлопывая черным бархатом ресниц. Забавное создание. Раньше она почему-то боялась меня, дикарка: едва заметит недовольно морщит носик и убегает, как от зачумленного. А теперь - надо же, какие искренние звездочки в глазах. Гм. Подозрительное потепление отношений
   - Удачного вечера, коррехидор! - улыбается вишневыми блестящими губами. - Задайте перцу этому Куруяду!
   И зададим, подумал я без улыбки. Сухо кивнув, шагнул к высокому табурету посреди подземной каморки, залитой трепетным золотом сотни веселых трескучих лучинок. Три ножки зарыты в землю по колено. Если присесть на круглое жесткое седалище, уткнешься носом в стену, сплошь увешанную круглыми экранчиками - волшебными зерцалами (высокотехнологичные подарки Степана Тешилова). Вот оно, мое рабочее место. Капитанский мостик.
   Присел. Посидел молча, подождал, пока успокоится прыгающее сердце. Потянул жесткий шнурок, притужил стоячий жесткий ворот ледянского доспеха. Огляделся. Десять волшебных тарелок, под каждой из них - пробирка с кровью агента: совсем мало, всего с наперсток. В скляночки к образцам крови подмешано особое магическое зелье. Теперь по цвету крови можно судить о моральном духе агента, об уровне физических повреждений... Данька успел рассказать мне: если раствор в пробирке желтеет - значит, наш боевик перепуган и вот-вот сбежит с поля брани. Зеленый оттенок может означать одно из двух: либо герой отравлен, либо разъярен, как берсерк. Синева in vitro тревожно сигнализирует о том, что оперант находится под воздействием чуждого маги-поля. Наконец, если кровь постепенно набирает тона вишневого и коричневого - стало быть, агент получает все новые ранения...
   Я хрустнул пальцами: из десяти пробирок пока ни одной черной. Пока.
   Проведем перекличку.
   - Язвень! - Стараясь говорить хладнокровно, я обернулся к спящему связисту. - Начинаем проверку связи. Нянька кличет... ну, скажем... старшего горыныча. Как дела, господа огнеметчики?
   - _Как дела огнеметчики,_ - без выражения повторил Язвень мертвым голосом сонного человека. И через миг выдал столь же монотонно: - _У нас спокойно томимся в укрытии ждем указки._
   Я догадался, что это ответ. Отличная связь - мгновенное соединение без помех... Быстро вскинул взгляд на темные блюдечка двух горынычей - первое и второе слева. На гнутых экранчиках мутно зеленели кусты, а в кустах... ага, вижу: невнятные горы темного металла - нелепые шлемы, похожие на чайники, длинные хоботы, пузатые огнеупорные панцири... Все в порядке: горынычи на исходной позиции. Следующая пара зеркал - птицебои.
   - Нянька кличет старшего птицебоя. Доложите обстановку.
   Язвень помедлил пару секунд, пару раз причмокнул во сне... Потом вяло бормотнул:
   - _Небо пока чистое высокий князь._
   Я вздрогнул: с волшебного экранца кудрявый греческий юноша по имени Кирилл Мегалос приветливо махал мне мускулистой ручкой в перчатке без пальцев. Как и положено птицебою, он сидел в просторной пивной бочке, закрепленной на верхушке высокого древа... Ага, вот теперь можно отчетливо видеть, как хладно поблескивают стволы счетверенного гвоздемета. Мне докладывали, что Мегалос оказался чрезвычайно талантливым учеником. Очень быстро сообразил, как пользоваться смертоносной машинкой, обнаруженной нами в одном из контейнеров с подарками Степана Тешилова... Кирюша считался одним из самых метких лучников в десятке Неро. Доверяя ему роль старшего птицебоя, я не сомневался ни секунды.
   - _Неприятельских воздушных целей не видно о мой высокий князь,_ снова промямлил Язвень, передавая очередную реплику Кирюши.
   - Безобразие! - фыркнула за спиной Феклуша. - Великий Траян запретил упоминать настоящие имена оперантов в режиме волшебной связи! Это рискованно! Нас могут слышать другие волхвы!
   - Нянька приказывает старшему птицебою следить за языком, - произнес я, склоняясь с табурета в сторону спящего Язвеня. - Связь только по позывным! Как поняли?
   - _Не понял тебя высокий князь прошу повторить,_ - бесцветно выдал Язвень.
   - Вот олух! - Я поморщился; Феклуша и "боевые жабы" презрительно расхохотались. - Не сметь называть няньку князем!
   - _Понял вас хорошо нянька прошу простить исправлюсь,_ - выдал в ответ Язвень и, кряхтя, перевернулся на другой бок. Жестким коленом задел спящего Мяу под зад; Мяу вздрогнул, поморщился и, не просыпаясь, выпалил:
   - _Челенгур-веленгур зачем ты меня закопал? Я верну тебе десять наложниц!_