Страница:
– Литруху ставишь?
– Две!
– Залезай! Будет тебе колея! Вытащу! Трос есть, прицепишься к корме…
И, вихляя бочкой с дерьмом, «кировец» отважно ринулся в заснеженный простор.
– Машина мощная, прорвемся! - энергично восклицал водитель, дыша в сторону пассажира похмельными ароматами.
Джамбик, подпрыгивая на продавленном неудобном сиденье, долбил теменем потолок кабины, завороженно глядя на приближающиеся хаты.
На подъезде к деревне оптимизм водителя начал стремительно угасать: мощные колеса с трудом преодолевали рыхлый и вязкий наст, подступающий к капоту; двигатель возмущенно ревел, а проклятая тяжелая бочка оседала в колею, волочась следом, как гиря на ноге арестанта.
В деревне притормозивший «кировец» забуксовал, выплевывая из-под колес пуды снега, однако уверенно погружаясь в его податливую зыбь.
Вспотевший тракторист, изрыгая проклятия, стучал себя замасленным кулаком по лбу и, бегая глазами по сторонам, пояснял невозмутимому Джамбику, что находится на «химии» и, не возврати сегодня «кировец» в стойло, отправится за неудавшуюся халтурку обратно в колонию, где отбывал наказание по пустяковому делу, связанному с хулиганством в нетрезвом виде.
Высыпавшие из домов бабки, составлявшие население деревеньки, пытались помочь напрасным усилиям попавшего в снежный плен «кировца», кидая под его колеса головешки с пожарища, некогда бывшего загородной резиденцией гада-русака.
Через час, выбрасывая из-под горячей резины обугленную древесную труху, «кировец» совершил подобие направленного движения в обратную от деревни сторону, и, побледнев сосредоточенным лицом, тракторист постепенно начал выводить тяжелую машину на желанный маршрут.
– Э-э! - орали Джамбик и Аслан, спотыкаясь, бегущие за болтавшейся и подскакивающей бочкой, распространявшей зловоние. - Э-э! Погоди, мы прицепимся!
– На хрен! - орал в ответ перепуганный водила.
– А литруха?!
– На хрен вашу литруху!
Колея, проложенная трактором, все же изрядно подсобила в дальнейшем движении БМВ от полустанка к основной дороге.
Подталкиваемая старухами машина, часто и трудно буксуя, к вечеру выбралась-таки из снегов на твердый грунт.
Чихая, кашляя и отплевываясь, дыша нежно на сбитые пальцы, перемазанные, в мятой одежде, страдальцы привинтили номерные знаки и, накачав колеса, тронулись в обратный путь.
Уже на подъезде к Москве заверещал телефон сотовой связи, взятый напрокат у Исы.
– Ну? - услышал Аслан голос брата. - Какие дела?
– Нет его там…
– А мои парни кое-что нарыли… У него родственник под Люберцами живет. Дом стоит прямо над карьером. Вы где сейчас?
– На Волгоградском.
– Так это ж рядом… Езжайте, гляньте чего к чему… А в двенадцать к театру «Современник» подгребайте, я там сегодня спектакль смотрю.
– О! - искренне удивился Аслан, не предполагавший в родственнике ни малейшего устремления к каким-либо культурным мероприятиям.
– Там сегодня банкет, нужных людей много, - успокоил его Иса. - В общем, к двенадцати жду. Обсудим дела.
Пересказав Джамбику указания местного патрона, Аслан предупредил:
– О пушке пока молчи. Едем в Люберцы. Если он там, трудную смерть примет…
И наддал, скрежетнув зубами, газку.
Дом они нашли без труда. За плотно занавешенными окнами горел свет, слышалась музыка.
Перемахнув через высокий забор, Аслан, держа в вытянутой руке пистолет, взошел на крыльцо, потянул на себя дверную ручку.
Дверь оказалась запертой.
– Через окно залезем, - хриплым шепотом предложил Джамбик. - Давай в обход!
Огибая дом, они свернули за угол, как вдруг в размытом свете луны перед ними возник здоровенный рогатый черт.
Черт, торжествующе блея, навис над ними, и прежде чем Аслан успел уяснить, что это - упитанный козлище, получил удар в грудь твердыми крутыми рогами, пав наземь и ударившись головой о водосборную металлическую бочку.
Ринувшийся ему на помощь Джамбик также внезапно был сбит с ног иным огромным мохнатым монстром, составившим компанию козлу, устремленному на повторную атаку.
Монстр, утробно рыча, трепал свою жертву, с хрустом смыкая челюсти на беспорядочно мельтешащих в воздухе руках поверженного Джамбика, а когда, найдя черневший в снегу пистолет, Аслан потянулся к оружию, пес мигом переключился на него, вцепившись в плечо и легко прокусив толстое пальто мощными, как у вепря, клыками.
Аслан, извернувшись, ухватил собаку за шею, пытаясь сжать ее горло, но с таким же успехом он мог попытаться задушить матерого медведя.
Пес, весивший более ста килограммов, с необыкновенной юркостью метался от одного противника к другому, нанося жуткие покусы и не давая приподняться с земли.
Его сладострастному рыку вторило насмешливое блеяние бодавшегося козла.
Собаку унял вышедший во двор коренастый парень, одетый в распахнутую дубленку.
Держа яростно рвущуюся к окровавленным жертвам овчарку за стальной ошейник, парень, недобро глядя на ночных гостей, с трудом пытающихся встать на ноги, спросил:
– За каким хреном прибыли, падлы?
– Вы хозяин? - тяжело дыша, вопросил Аслан.
– В отъезде хозяин, за границей.
– А брат его?..
– И брат.
– Где… за границей?
– Где надо, - сказал парень. - Чего сюда приперлись, спрашиваю?
Аслан поднял с земли пистолет.
– Пушку на грунт! - донеслось грозно, и из-под полы дубленки сноровисто вынырнул, уставившись в незваных гостей, зрачок «Калашникова».
Аслан посмотрел в жесткое лицо обладателя грозного автомата, затем узрел перстни-татуировки на пальцах, уверенно сжимавших рукоять… И - бросил пистолет себе под ноги.
– Ладно тебе, мужик…
– Мужики поле пашут! - донесся ответ. - Отвечай, кто такие, иначе покрошу!
– Мы к вам не в претензии, - промямлил, изумленно глядя на мир через дырку в прокомпостированной клыками ладони, Джамбик. - Нам бы Игоря…
– Говорю же, за границу они подались. Надолго.
– Ну а куда именно? - попытался настоять Аслан.
– Заладил, чурбан! Куда надо, еще раз повторяю.
– Слушай, друг, - осторожно произнес Джамбик. - Ты свой пацан, я вижу… И потому пойми: все равно расколоться придется. Забиваем «стрелку». На завтра.
– Чего? - презрительно сузил парень глаза. - Ты, жопа, с кем базаришь, в натуре? Ты откуда свалился!? Вали в свою шарагу, пока цел, и спроси про Федюню Балашихннского у авторитетов своих, баклан вольтанутый! Две минуты даю на свал! Ну, прочь с проезжей части, пижоны! Не загораживайте дорогу тяжелому транспорту! - Он чуть подтравил оскалившего страшную пасть пса, рванувшего, хрипя в ошейнике, на еще недотраченные жертвы. - А пушку не трожь! - продолжил твердо Федюня. - За ней пусть солидный человек подгребает!
К полуночи Аслан и Джамбик подъехали к театру, пытаясь припарковаться среди черных, с голубыми чашками фонарей на крышах «Мерседесов» и джипов: в заведение культуры, видимо, пожаловала какая-то важная шишка.
Они были растеряны и унижены, не представляя, как - оборванные, грязные, в коросте засохшей крови - предстанут перед Исой.
Это было какое-то невезение! Непруха! Но попробуй теперь докажи, что они, опытные, хорошо знающие свое дело бойцы, очутились в смехотворной, карикатурной череде идиотских обстоятельств!
Впрочем, коренастый Федюня с «калашом» мало чем походил на уступчивого, деликатного Соломона, с которым так приятно было иметь дело.
Аслан вздрогнул от настойчивого милицейского свиста: к
БМВ, размахивая полосатой палкой, устремился взволнованный гаишник.
– Убрать автомобиль! - отрываясь от свистка, заорал малый милицейский чин в щель слегка приоткрытого Асланом окна. - Не видите, какие машины рядом стоят!
Всемогущий Иса был где-то здесь, рядом, а потому озлобленный Аслан процедил, брезгливо покосившись в сторону милицейской дешевки:
– Не свисти, денег не будет. - И закрыл оконце. Гаишник в задумчивости постоял, затем произнес:
– Ах, так? Очень хорошо! - И, круто развернувшись на каблуках, пошел к одному из джипов, постучал согнутым пальцем в стекло, коротко пояснив что-то находящимся в автомобиле людям.
Люди - пятеро двухметровых верзил в камуфляже - мгновенно из джипа выпрыгнули, и через мгновение Аслан и Джамбик, закрыв головы руками, морщились от летящего в стороны под ударами автоматных прикладов остекления БМВ.
Затем машина качнулась под напором дружно ухвативших ее за короб рук и перевернулась на крышу.
Вечером следующего дня их, молчаливо сидевших на кухне загородного дома, навестил мрачный, как призрак возмездия, Иса.
Вчера, вызволяя их из отделения милиции, он, кипя от негодования, предъявил им кругленький счет за ремонт БМВ, а выслушав невнятную историю о похождениях охотников за стукачом и об утрате ими пистолета, почернел смуглым лицом и, не найдя что сказать, уехал, махнув обреченно рукой.
Пройдя на кухню и не сняв пальто, Иса уселся на стул. Не глядя на побитые физиономии собеседников, процедил:
– Ну… в Люберцы эти не надо больше ездить.
Аслан с полным пониманием кивнул. Желание повторно встретиться с Федюней и подведомственными ему животными у него отсутствовало.
– Где вторая пушка? - спросил Иса, видимо, убедивший вчерашнего конфискатора вернуть ему «ТТ».
– Так вчера же, менты эти… - нашелся Аслан.
– Это охрана жены президента! - возмущенно сказал Иса.
– Кто же знал…
– Так где пушка?
– Они и забрали, - вздохнул Джамбик. Недоверчиво на него взглянув, Иса угрюмо продолжил:
– Сегодня едете в Польшу. Оттуда - в Германию. В Берлине купите оружие. У кого - наводку дадут. А оттуда - на Канары. Все ясно? - И, не дожидаясь вопросов, пояснил: - Звонили из Нью-Йорка. Русак на Тенерифе. Проявился. - Глядя на нашлепку пластыря на удрученной физиономии Джамбика, усмехнулся с пренебрежением: - Утратили вы форму в своей Америке… Недаром старики говорят: посади овчарку на цепь у сытной миски, брехло будет, а не собака…
Аслан вспомнил вчерашнего лохматого монстра. Но спорить с Исой не стал. Спросил безучастно:
– Подождешь с бабками за БМВ?
– И пятьсот - за пистолет, - безжалостно сказал троюродный брат. - Подожду. Десять процентов в месяц.
– Слушай, мы же родственники, а?
– Ага, - ответил Иса. - Родственники. Мой дед твоей бабке носил говно в шапке!
Джамбик, посуровев оскорбленным лицом, вытащил из сумки перетянутую резинкой «котлету» с долларами и отсчитал необходимую сумму.
Ничуть не смущаясь, Иса сунул деньги в карман.
– Ключи положите под крыльцо, - буркнул, направляясь к двери. - На поезд не опоздайте!
Аслан выжидающе поглядел на приятеля. Сказать друг другу им было нечего.
Да, они опозорились, их оскорбили, дав понять, что такие пустые люди никогда не сумеют подняться на уровень Исы, но они докажут, что это не так, докажут хотя бы и ценой собственной жизни.
А уж это унижение им не забыть никогда!
– Он нас с собакой сравнил! - с трудом выдавил из себя Аслан. - Не с волком, а с собакой, Джамбик! А что про дедушку сказал, а?!
– Аллах дает зазнайке власть, чтобы она его ослепила, - важно проговорил Джамбик, тыкая спичкой с намотанным на нее ватным, пропитанным зеленкой коконом в ссадину на обмороженной кисти. - А победит сильнейший!
Это был какой-то внезапный вывод…
Аслан, пожав плечами, уставился на грязный ком валявшегося в углу пальто, разодранного псом.
Сегодня им еще предстояло купить себе какую-нибудь верхнюю одежду. С ненавистью подумал:
«Сплошной разор!»
ГЕНЕРАЛ
АЛИХАН
– Две!
– Залезай! Будет тебе колея! Вытащу! Трос есть, прицепишься к корме…
И, вихляя бочкой с дерьмом, «кировец» отважно ринулся в заснеженный простор.
– Машина мощная, прорвемся! - энергично восклицал водитель, дыша в сторону пассажира похмельными ароматами.
Джамбик, подпрыгивая на продавленном неудобном сиденье, долбил теменем потолок кабины, завороженно глядя на приближающиеся хаты.
На подъезде к деревне оптимизм водителя начал стремительно угасать: мощные колеса с трудом преодолевали рыхлый и вязкий наст, подступающий к капоту; двигатель возмущенно ревел, а проклятая тяжелая бочка оседала в колею, волочась следом, как гиря на ноге арестанта.
В деревне притормозивший «кировец» забуксовал, выплевывая из-под колес пуды снега, однако уверенно погружаясь в его податливую зыбь.
Вспотевший тракторист, изрыгая проклятия, стучал себя замасленным кулаком по лбу и, бегая глазами по сторонам, пояснял невозмутимому Джамбику, что находится на «химии» и, не возврати сегодня «кировец» в стойло, отправится за неудавшуюся халтурку обратно в колонию, где отбывал наказание по пустяковому делу, связанному с хулиганством в нетрезвом виде.
Высыпавшие из домов бабки, составлявшие население деревеньки, пытались помочь напрасным усилиям попавшего в снежный плен «кировца», кидая под его колеса головешки с пожарища, некогда бывшего загородной резиденцией гада-русака.
Через час, выбрасывая из-под горячей резины обугленную древесную труху, «кировец» совершил подобие направленного движения в обратную от деревни сторону, и, побледнев сосредоточенным лицом, тракторист постепенно начал выводить тяжелую машину на желанный маршрут.
– Э-э! - орали Джамбик и Аслан, спотыкаясь, бегущие за болтавшейся и подскакивающей бочкой, распространявшей зловоние. - Э-э! Погоди, мы прицепимся!
– На хрен! - орал в ответ перепуганный водила.
– А литруха?!
– На хрен вашу литруху!
Колея, проложенная трактором, все же изрядно подсобила в дальнейшем движении БМВ от полустанка к основной дороге.
Подталкиваемая старухами машина, часто и трудно буксуя, к вечеру выбралась-таки из снегов на твердый грунт.
Чихая, кашляя и отплевываясь, дыша нежно на сбитые пальцы, перемазанные, в мятой одежде, страдальцы привинтили номерные знаки и, накачав колеса, тронулись в обратный путь.
Уже на подъезде к Москве заверещал телефон сотовой связи, взятый напрокат у Исы.
– Ну? - услышал Аслан голос брата. - Какие дела?
– Нет его там…
– А мои парни кое-что нарыли… У него родственник под Люберцами живет. Дом стоит прямо над карьером. Вы где сейчас?
– На Волгоградском.
– Так это ж рядом… Езжайте, гляньте чего к чему… А в двенадцать к театру «Современник» подгребайте, я там сегодня спектакль смотрю.
– О! - искренне удивился Аслан, не предполагавший в родственнике ни малейшего устремления к каким-либо культурным мероприятиям.
– Там сегодня банкет, нужных людей много, - успокоил его Иса. - В общем, к двенадцати жду. Обсудим дела.
Пересказав Джамбику указания местного патрона, Аслан предупредил:
– О пушке пока молчи. Едем в Люберцы. Если он там, трудную смерть примет…
И наддал, скрежетнув зубами, газку.
Дом они нашли без труда. За плотно занавешенными окнами горел свет, слышалась музыка.
Перемахнув через высокий забор, Аслан, держа в вытянутой руке пистолет, взошел на крыльцо, потянул на себя дверную ручку.
Дверь оказалась запертой.
– Через окно залезем, - хриплым шепотом предложил Джамбик. - Давай в обход!
Огибая дом, они свернули за угол, как вдруг в размытом свете луны перед ними возник здоровенный рогатый черт.
Черт, торжествующе блея, навис над ними, и прежде чем Аслан успел уяснить, что это - упитанный козлище, получил удар в грудь твердыми крутыми рогами, пав наземь и ударившись головой о водосборную металлическую бочку.
Ринувшийся ему на помощь Джамбик также внезапно был сбит с ног иным огромным мохнатым монстром, составившим компанию козлу, устремленному на повторную атаку.
Монстр, утробно рыча, трепал свою жертву, с хрустом смыкая челюсти на беспорядочно мельтешащих в воздухе руках поверженного Джамбика, а когда, найдя черневший в снегу пистолет, Аслан потянулся к оружию, пес мигом переключился на него, вцепившись в плечо и легко прокусив толстое пальто мощными, как у вепря, клыками.
Аслан, извернувшись, ухватил собаку за шею, пытаясь сжать ее горло, но с таким же успехом он мог попытаться задушить матерого медведя.
Пес, весивший более ста килограммов, с необыкновенной юркостью метался от одного противника к другому, нанося жуткие покусы и не давая приподняться с земли.
Его сладострастному рыку вторило насмешливое блеяние бодавшегося козла.
Собаку унял вышедший во двор коренастый парень, одетый в распахнутую дубленку.
Держа яростно рвущуюся к окровавленным жертвам овчарку за стальной ошейник, парень, недобро глядя на ночных гостей, с трудом пытающихся встать на ноги, спросил:
– За каким хреном прибыли, падлы?
– Вы хозяин? - тяжело дыша, вопросил Аслан.
– В отъезде хозяин, за границей.
– А брат его?..
– И брат.
– Где… за границей?
– Где надо, - сказал парень. - Чего сюда приперлись, спрашиваю?
Аслан поднял с земли пистолет.
– Пушку на грунт! - донеслось грозно, и из-под полы дубленки сноровисто вынырнул, уставившись в незваных гостей, зрачок «Калашникова».
Аслан посмотрел в жесткое лицо обладателя грозного автомата, затем узрел перстни-татуировки на пальцах, уверенно сжимавших рукоять… И - бросил пистолет себе под ноги.
– Ладно тебе, мужик…
– Мужики поле пашут! - донесся ответ. - Отвечай, кто такие, иначе покрошу!
– Мы к вам не в претензии, - промямлил, изумленно глядя на мир через дырку в прокомпостированной клыками ладони, Джамбик. - Нам бы Игоря…
– Говорю же, за границу они подались. Надолго.
– Ну а куда именно? - попытался настоять Аслан.
– Заладил, чурбан! Куда надо, еще раз повторяю.
– Слушай, друг, - осторожно произнес Джамбик. - Ты свой пацан, я вижу… И потому пойми: все равно расколоться придется. Забиваем «стрелку». На завтра.
– Чего? - презрительно сузил парень глаза. - Ты, жопа, с кем базаришь, в натуре? Ты откуда свалился!? Вали в свою шарагу, пока цел, и спроси про Федюню Балашихннского у авторитетов своих, баклан вольтанутый! Две минуты даю на свал! Ну, прочь с проезжей части, пижоны! Не загораживайте дорогу тяжелому транспорту! - Он чуть подтравил оскалившего страшную пасть пса, рванувшего, хрипя в ошейнике, на еще недотраченные жертвы. - А пушку не трожь! - продолжил твердо Федюня. - За ней пусть солидный человек подгребает!
К полуночи Аслан и Джамбик подъехали к театру, пытаясь припарковаться среди черных, с голубыми чашками фонарей на крышах «Мерседесов» и джипов: в заведение культуры, видимо, пожаловала какая-то важная шишка.
Они были растеряны и унижены, не представляя, как - оборванные, грязные, в коросте засохшей крови - предстанут перед Исой.
Это было какое-то невезение! Непруха! Но попробуй теперь докажи, что они, опытные, хорошо знающие свое дело бойцы, очутились в смехотворной, карикатурной череде идиотских обстоятельств!
Впрочем, коренастый Федюня с «калашом» мало чем походил на уступчивого, деликатного Соломона, с которым так приятно было иметь дело.
Аслан вздрогнул от настойчивого милицейского свиста: к
БМВ, размахивая полосатой палкой, устремился взволнованный гаишник.
– Убрать автомобиль! - отрываясь от свистка, заорал малый милицейский чин в щель слегка приоткрытого Асланом окна. - Не видите, какие машины рядом стоят!
Всемогущий Иса был где-то здесь, рядом, а потому озлобленный Аслан процедил, брезгливо покосившись в сторону милицейской дешевки:
– Не свисти, денег не будет. - И закрыл оконце. Гаишник в задумчивости постоял, затем произнес:
– Ах, так? Очень хорошо! - И, круто развернувшись на каблуках, пошел к одному из джипов, постучал согнутым пальцем в стекло, коротко пояснив что-то находящимся в автомобиле людям.
Люди - пятеро двухметровых верзил в камуфляже - мгновенно из джипа выпрыгнули, и через мгновение Аслан и Джамбик, закрыв головы руками, морщились от летящего в стороны под ударами автоматных прикладов остекления БМВ.
Затем машина качнулась под напором дружно ухвативших ее за короб рук и перевернулась на крышу.
Вечером следующего дня их, молчаливо сидевших на кухне загородного дома, навестил мрачный, как призрак возмездия, Иса.
Вчера, вызволяя их из отделения милиции, он, кипя от негодования, предъявил им кругленький счет за ремонт БМВ, а выслушав невнятную историю о похождениях охотников за стукачом и об утрате ими пистолета, почернел смуглым лицом и, не найдя что сказать, уехал, махнув обреченно рукой.
Пройдя на кухню и не сняв пальто, Иса уселся на стул. Не глядя на побитые физиономии собеседников, процедил:
– Ну… в Люберцы эти не надо больше ездить.
Аслан с полным пониманием кивнул. Желание повторно встретиться с Федюней и подведомственными ему животными у него отсутствовало.
– Где вторая пушка? - спросил Иса, видимо, убедивший вчерашнего конфискатора вернуть ему «ТТ».
– Так вчера же, менты эти… - нашелся Аслан.
– Это охрана жены президента! - возмущенно сказал Иса.
– Кто же знал…
– Так где пушка?
– Они и забрали, - вздохнул Джамбик. Недоверчиво на него взглянув, Иса угрюмо продолжил:
– Сегодня едете в Польшу. Оттуда - в Германию. В Берлине купите оружие. У кого - наводку дадут. А оттуда - на Канары. Все ясно? - И, не дожидаясь вопросов, пояснил: - Звонили из Нью-Йорка. Русак на Тенерифе. Проявился. - Глядя на нашлепку пластыря на удрученной физиономии Джамбика, усмехнулся с пренебрежением: - Утратили вы форму в своей Америке… Недаром старики говорят: посади овчарку на цепь у сытной миски, брехло будет, а не собака…
Аслан вспомнил вчерашнего лохматого монстра. Но спорить с Исой не стал. Спросил безучастно:
– Подождешь с бабками за БМВ?
– И пятьсот - за пистолет, - безжалостно сказал троюродный брат. - Подожду. Десять процентов в месяц.
– Слушай, мы же родственники, а?
– Ага, - ответил Иса. - Родственники. Мой дед твоей бабке носил говно в шапке!
Джамбик, посуровев оскорбленным лицом, вытащил из сумки перетянутую резинкой «котлету» с долларами и отсчитал необходимую сумму.
Ничуть не смущаясь, Иса сунул деньги в карман.
– Ключи положите под крыльцо, - буркнул, направляясь к двери. - На поезд не опоздайте!
Аслан выжидающе поглядел на приятеля. Сказать друг другу им было нечего.
Да, они опозорились, их оскорбили, дав понять, что такие пустые люди никогда не сумеют подняться на уровень Исы, но они докажут, что это не так, докажут хотя бы и ценой собственной жизни.
А уж это унижение им не забыть никогда!
– Он нас с собакой сравнил! - с трудом выдавил из себя Аслан. - Не с волком, а с собакой, Джамбик! А что про дедушку сказал, а?!
– Аллах дает зазнайке власть, чтобы она его ослепила, - важно проговорил Джамбик, тыкая спичкой с намотанным на нее ватным, пропитанным зеленкой коконом в ссадину на обмороженной кисти. - А победит сильнейший!
Это был какой-то внезапный вывод…
Аслан, пожав плечами, уставился на грязный ком валявшегося в углу пальто, разодранного псом.
Сегодня им еще предстояло купить себе какую-нибудь верхнюю одежду. С ненавистью подумал:
«Сплошной разор!»
ГЕНЕРАЛ
Сидя в теплом велюровом кресле у дачного камина, генерал смотрел телевизор, чей экран занимало лицо Хозяина, дававшего очередное интервью представителям прессы.
Хозяин в присущей ему манере - жестко, но вместе с тем и доверительно - объяснял насущные проблемы государства российского настырным щелкоперам, порою снисходя до доброжелательных улыбок и комплиментов дамам, но, впрочем, особенно таковыми не увлекался: раскрошив пряник, сразу же брался за кнут, подчеркнуто суровея лицом и переходя на привычные начальственные интонации. Это был его основной приемчик, и манипулировал он им с отточенным мастерством.
«Сегодня чуть-чуть переигрывает, - думал генерал, прихлебывая ароматный остывший чай. - Впрочем, публика скушает и наглый фарс… Плебеи!» - Он с отвращением покривился, услышав дружный подобострастный смешок журналистов на грубоватую остроту властителя, снизошедшего до привнесения в беседу неформального юморка.
Хозяин не звонил ему уже пару недель, чем генерал был немало обеспокоен.
Зато руководитель спецслужбы Хозяина позвонить не преминул, поинтересовавшись, где находится полковник Одинцов.
Что ответить, генерал не знал.
Адъютант, передавший ему рапорт с прошением полковника об увольнении, на вопрос, где Одинцова искать, лишь пожал плечами: в отделе тот не появлялся, а квартиру сдал внаем каким-то постояльцам, исчезнув в невесть каком направлении.
Вскоре открылись довольно странные факты: на Одинцова совершили покушение рецидивисты, поплатившиеся за нападение на профессионала жизнями; в этот же день Одинцов вызволил из лап мафии фигуранта по делу о контрабанде, успешно подтвердив бандитам версию о личности осведомителя, но вот дальнейшие следы полковника, оборвавшись на гаражной стоянке, откуда он с фигурантом уехал на «Мерседесе», затерялись в неизвестности.
Сотрудники, круглосуточно слушавшие чеченских мафиози - заказчиков кокаина, вскоре сообщили прелюбопытную весть: Одинцов и Володин, прожив несколько дней в подмосковном доме, уехали за границу.
Мафия, как понял генерал из следующего донесения, взялась за поиски Володина всерьез, сумев выяснить, что тот скрывается на Канарских островах, и направив туда двух штатных убийц.
По всему выходило, что полковник Одинцов также отбыл с новым своим компаньоном на далекий архипелаг.
Вероятно, заподозрив в грабителях наемных ликвидаторов, Одинцов, взвесив упущения по службе, решил бежать - по крайней мере, таким было мнение следователя прокуратуры, ведшего дело, связанное с убиенными разбойниками.
Между тем в голосе руководителя спецслужбы Хозяина, бывшего сослуживца, чей подлый и жестокий нрав был генералу хорошо известен, проскользнуло неприкрытое подозрение: а не утаивает ли, мол, генерал своего любимчика от справедливого наказания?
Может, этим и объяснялось затянувшееся молчание Хозяина? Может, его заподозрили в неискренности?
Допив чай, генерал подошел к телефону, набрал наизусть заученный номер своего приближенного к высшей власти коллеги, под чьим началом, вероятно, еще доведется поработать в близком пенсионном будущем.
И если у сбежавшего полковника имелся резон спасать псевдоосведомителя от мстительных горцев, то ему, генералу, в настоящий момент было не до филантропии. А посему новости о местонахождении беглецов следовало аккуратно доложить в заинтересованную инстанцию.
Вслушиваясь в длинную, зовущую череду гудков, генералу не без раздражения подумалось, что сам Хозяин уже наверняка об этом жалком раздолбае-полковнике и забыл, а вот они с коллегой, ведя возню на своем уровне, обязательно должны довести дело до конца, ибо, если сиятельный небожитель вдруг о полковнике вспомнит и не получит надлежащего ответа относительно его судьбы…
– Вечер добрый, - произнес генерал, услышав в трубке знакомый, внушавший омерзение голос. - Ну, нашелся поганец, которым ты интересовался… Или дело остыло? Нет? Тогда слушай, тут такая история приключилась…
Завершив доклад, генерал с удовольствием подсел обратно к телевизору: начинался гангстерский фильм.
Дело было сделано. Теперь оставалось дождаться звонка от Хозяина.
Если тот не позвонит в течение трех ближайших дней, надо срочно сконструировать какую-нибудь пикантную рабочую ситуацию, затрагивающую интересы покровителя. Ситуация даст повод для самостоятельного инициативного звонка, чья суть - выражение надлежащей озабоченности по поводу, подчеркнутое проявление лояльности и упоминание о прошлом недоразумении - в том смысле, что если таковое до сих пор не исчерпано, он готов оказать немедленную всестороннюю помощь коллегам.
Эх, если бы он в свое время подал в отставку и возглавил бы сейчас эту спецслужбишку! Прохлопал…
Да и не хотелось менять удобное кресло на Лубянке на круглосуточную организационную суету по созданию новой организации. Так что, не столько прохлопал, сколько поленился! И теперь вместо одной задницы лижи две!
«Где прежние стабильные времена, где замечательный Ленечка Брежнев?! Застой, говорите? Дураки! Лучший период в жизни страны охаиваете! Никаких тебе бериевских чисток и никаких сегодняшних обвалов! Сел в кресло, добившись его, - сиди руководи! Смело глядя в будущее. А ведь помнится, когда получал генеральские погоны, кто-то из замов председателя сказал ему: «Генерал - это не звание и не должность. Это - счастье!» По старым понятиям - да. По новым - может, и счастье, но кратковременное, выскальзывающее из рук, как нащупанный в иле налим, должное отвоевываться в постоянном, ежечасном бою. Да и сколько их, сопляков-конкурентов с шитыми золотом мундирами, развелось! Тьма! Хитрые, образованные, гнилые… Бессердечные - абсолютно!»
И потому в сегодняшнем бою товарищей по оружию нет. Есть только союзники, способные в любую минуту повернуть оружие против тебя. А значит, кругом враги.
– Да, враги, - машинально проговорил он, думая, что было бы, вернись сейчас к власти какое-либо подобие Сталина.
Страна бы мгновенно превратилась в концентрационный лагерь. Но что бы это дало? Ничего. Очередные миллионные жертвы на сатанинский алтарь. Геенну новой революции.
Но и цена сегодняшней кажущейся свободы ничуть не меньше: те же миллионы ежечасно погибающих людей. Вымирающих тихо и благонравно вне заборов из колючей проволоки от недоедания, болезней, дороговизны недоступных лекарств. И еще от того, что народ стал подобен крысам, помещенным в бочку; крысам, с ненавистью грызущим друг друга.
А что он? Вылавливает мелких агентов, преклоняясь перед крупными, сидящими в парламенте и в правительстве. Достижением считает задержать двадцать килограммов наркотика, когда тонны его идут через Таджикистан, где правит бал наркомафия…
Как тонко и умно выиграна Западом эта война! Никаких конфронтации, никаких бомб! Все делает горстка купленных и загипнотизированных мерзавцев, живущих опять-таки по принципу крыс в бочке. Более комфортабельной, с регулярно подсыпаемым в нее кормом. Да и мелкие агентишки копошатся на славу, отсылая информацию по каналам вольготно упростившейся связи.
Данные разведок без особенных конспиративных таинств каждодневно приходят на мощнейшие компьютеры, и их операторы-придатки - молодые, с туповатым механизированным интеллектом, бестрепетно констатируют воплощение проекта по разгрому главного противника.
Вот и реализовался умной мировой закулисой план господина Гитлера. Буферная восточная территория покорена. Каждый пункт программы увенчан победной галочкой. Редеющее, спивающееся население, разрушенная экономика, целиком зависимая от импорта, валюта захватчика - как мерило всех ценностей - и насаждение заокеанской идеологии и языка.
Пройдет время, и на территории с остатками деморализованного населения, на огромных кладбищах, вырастут индустриальные монстры Запада, черпающие обильное подножное сырье - прошлое национальное достояние бездарной и глупой человеческой массы, некогда именовавшейся советским народом. Резервации аборигенов будут возглавлять благонадежные управленцы, а вышколенные сотруднички полицейских департаментов рьяно примутся блюсти безопасность всемогущих концернов - своих щедрых кормильцев.
Сегодняшнее ядерное оружие без особенных усилий отойдет к Западу, ибо НАТО поставит цивилизованно и объективно вопрос о его контроле в ООН, а марионетки-правители, покочевряжившись для вида, в итоге с решением ООН согласятся. Да и чего не согласиться, когда речь идет о мирной стране, не способной содержать армию? И кем укомплектовывать ее? Инвалидами? Только пусть уж тогда великодушный Запад защитит свою колонию, сырьевую базу и помойку с дешевыми рабами от Японии, Турции, Китая. И придется Западу защищать, никуда не деться - свое ведь, кровное, завоеванное.
Что остается ему, генералу, после всех этих размышлений о времени и о себе? Выживать, как и всем, в своей бочке.
Идеалисты-аутсайдеры о перевороте мечтают, да кто его сделает, переворот этот? Долдоны в форме? Сделали. Что дальше? Банки, телеграф, вокзалы захватили? А куда с вокзалов ехать? С кем по телеграфу связываться? И что в банках отыщешь? Банк после переворота - это стены. Труп. С мелкой наличностью в хранилищах, но и не более.
Но самое страшное, что новые вирусы - безысходности, всецелой подчиненности потребам сегодняшнего дня, бездуховности и безыдейности - пандемией охватили страну. Лекарств, как известно, против вирусов не существует. Вся надежда на неведомые защитные свойства организма.
Но этот народный организм безнадежно ослаблен десятками тяжелых сопутствующих хворей. И не излечит их никакой доктор. Разве смилостивится над страною Господь.
Но в Бога генерал упорно не верил. Не верил отчасти потому, что отдаленно понимал: обеспечивая себе всей своей жизнью тепленькое местечко на земле, он одновременно и обеспечил очень горячее будущее место в аду.
Хозяин в присущей ему манере - жестко, но вместе с тем и доверительно - объяснял насущные проблемы государства российского настырным щелкоперам, порою снисходя до доброжелательных улыбок и комплиментов дамам, но, впрочем, особенно таковыми не увлекался: раскрошив пряник, сразу же брался за кнут, подчеркнуто суровея лицом и переходя на привычные начальственные интонации. Это был его основной приемчик, и манипулировал он им с отточенным мастерством.
«Сегодня чуть-чуть переигрывает, - думал генерал, прихлебывая ароматный остывший чай. - Впрочем, публика скушает и наглый фарс… Плебеи!» - Он с отвращением покривился, услышав дружный подобострастный смешок журналистов на грубоватую остроту властителя, снизошедшего до привнесения в беседу неформального юморка.
Хозяин не звонил ему уже пару недель, чем генерал был немало обеспокоен.
Зато руководитель спецслужбы Хозяина позвонить не преминул, поинтересовавшись, где находится полковник Одинцов.
Что ответить, генерал не знал.
Адъютант, передавший ему рапорт с прошением полковника об увольнении, на вопрос, где Одинцова искать, лишь пожал плечами: в отделе тот не появлялся, а квартиру сдал внаем каким-то постояльцам, исчезнув в невесть каком направлении.
Вскоре открылись довольно странные факты: на Одинцова совершили покушение рецидивисты, поплатившиеся за нападение на профессионала жизнями; в этот же день Одинцов вызволил из лап мафии фигуранта по делу о контрабанде, успешно подтвердив бандитам версию о личности осведомителя, но вот дальнейшие следы полковника, оборвавшись на гаражной стоянке, откуда он с фигурантом уехал на «Мерседесе», затерялись в неизвестности.
Сотрудники, круглосуточно слушавшие чеченских мафиози - заказчиков кокаина, вскоре сообщили прелюбопытную весть: Одинцов и Володин, прожив несколько дней в подмосковном доме, уехали за границу.
Мафия, как понял генерал из следующего донесения, взялась за поиски Володина всерьез, сумев выяснить, что тот скрывается на Канарских островах, и направив туда двух штатных убийц.
По всему выходило, что полковник Одинцов также отбыл с новым своим компаньоном на далекий архипелаг.
Вероятно, заподозрив в грабителях наемных ликвидаторов, Одинцов, взвесив упущения по службе, решил бежать - по крайней мере, таким было мнение следователя прокуратуры, ведшего дело, связанное с убиенными разбойниками.
Между тем в голосе руководителя спецслужбы Хозяина, бывшего сослуживца, чей подлый и жестокий нрав был генералу хорошо известен, проскользнуло неприкрытое подозрение: а не утаивает ли, мол, генерал своего любимчика от справедливого наказания?
Может, этим и объяснялось затянувшееся молчание Хозяина? Может, его заподозрили в неискренности?
Допив чай, генерал подошел к телефону, набрал наизусть заученный номер своего приближенного к высшей власти коллеги, под чьим началом, вероятно, еще доведется поработать в близком пенсионном будущем.
И если у сбежавшего полковника имелся резон спасать псевдоосведомителя от мстительных горцев, то ему, генералу, в настоящий момент было не до филантропии. А посему новости о местонахождении беглецов следовало аккуратно доложить в заинтересованную инстанцию.
Вслушиваясь в длинную, зовущую череду гудков, генералу не без раздражения подумалось, что сам Хозяин уже наверняка об этом жалком раздолбае-полковнике и забыл, а вот они с коллегой, ведя возню на своем уровне, обязательно должны довести дело до конца, ибо, если сиятельный небожитель вдруг о полковнике вспомнит и не получит надлежащего ответа относительно его судьбы…
– Вечер добрый, - произнес генерал, услышав в трубке знакомый, внушавший омерзение голос. - Ну, нашелся поганец, которым ты интересовался… Или дело остыло? Нет? Тогда слушай, тут такая история приключилась…
Завершив доклад, генерал с удовольствием подсел обратно к телевизору: начинался гангстерский фильм.
Дело было сделано. Теперь оставалось дождаться звонка от Хозяина.
Если тот не позвонит в течение трех ближайших дней, надо срочно сконструировать какую-нибудь пикантную рабочую ситуацию, затрагивающую интересы покровителя. Ситуация даст повод для самостоятельного инициативного звонка, чья суть - выражение надлежащей озабоченности по поводу, подчеркнутое проявление лояльности и упоминание о прошлом недоразумении - в том смысле, что если таковое до сих пор не исчерпано, он готов оказать немедленную всестороннюю помощь коллегам.
Эх, если бы он в свое время подал в отставку и возглавил бы сейчас эту спецслужбишку! Прохлопал…
Да и не хотелось менять удобное кресло на Лубянке на круглосуточную организационную суету по созданию новой организации. Так что, не столько прохлопал, сколько поленился! И теперь вместо одной задницы лижи две!
«Где прежние стабильные времена, где замечательный Ленечка Брежнев?! Застой, говорите? Дураки! Лучший период в жизни страны охаиваете! Никаких тебе бериевских чисток и никаких сегодняшних обвалов! Сел в кресло, добившись его, - сиди руководи! Смело глядя в будущее. А ведь помнится, когда получал генеральские погоны, кто-то из замов председателя сказал ему: «Генерал - это не звание и не должность. Это - счастье!» По старым понятиям - да. По новым - может, и счастье, но кратковременное, выскальзывающее из рук, как нащупанный в иле налим, должное отвоевываться в постоянном, ежечасном бою. Да и сколько их, сопляков-конкурентов с шитыми золотом мундирами, развелось! Тьма! Хитрые, образованные, гнилые… Бессердечные - абсолютно!»
И потому в сегодняшнем бою товарищей по оружию нет. Есть только союзники, способные в любую минуту повернуть оружие против тебя. А значит, кругом враги.
– Да, враги, - машинально проговорил он, думая, что было бы, вернись сейчас к власти какое-либо подобие Сталина.
Страна бы мгновенно превратилась в концентрационный лагерь. Но что бы это дало? Ничего. Очередные миллионные жертвы на сатанинский алтарь. Геенну новой революции.
Но и цена сегодняшней кажущейся свободы ничуть не меньше: те же миллионы ежечасно погибающих людей. Вымирающих тихо и благонравно вне заборов из колючей проволоки от недоедания, болезней, дороговизны недоступных лекарств. И еще от того, что народ стал подобен крысам, помещенным в бочку; крысам, с ненавистью грызущим друг друга.
А что он? Вылавливает мелких агентов, преклоняясь перед крупными, сидящими в парламенте и в правительстве. Достижением считает задержать двадцать килограммов наркотика, когда тонны его идут через Таджикистан, где правит бал наркомафия…
Как тонко и умно выиграна Западом эта война! Никаких конфронтации, никаких бомб! Все делает горстка купленных и загипнотизированных мерзавцев, живущих опять-таки по принципу крыс в бочке. Более комфортабельной, с регулярно подсыпаемым в нее кормом. Да и мелкие агентишки копошатся на славу, отсылая информацию по каналам вольготно упростившейся связи.
Данные разведок без особенных конспиративных таинств каждодневно приходят на мощнейшие компьютеры, и их операторы-придатки - молодые, с туповатым механизированным интеллектом, бестрепетно констатируют воплощение проекта по разгрому главного противника.
Вот и реализовался умной мировой закулисой план господина Гитлера. Буферная восточная территория покорена. Каждый пункт программы увенчан победной галочкой. Редеющее, спивающееся население, разрушенная экономика, целиком зависимая от импорта, валюта захватчика - как мерило всех ценностей - и насаждение заокеанской идеологии и языка.
Пройдет время, и на территории с остатками деморализованного населения, на огромных кладбищах, вырастут индустриальные монстры Запада, черпающие обильное подножное сырье - прошлое национальное достояние бездарной и глупой человеческой массы, некогда именовавшейся советским народом. Резервации аборигенов будут возглавлять благонадежные управленцы, а вышколенные сотруднички полицейских департаментов рьяно примутся блюсти безопасность всемогущих концернов - своих щедрых кормильцев.
Сегодняшнее ядерное оружие без особенных усилий отойдет к Западу, ибо НАТО поставит цивилизованно и объективно вопрос о его контроле в ООН, а марионетки-правители, покочевряжившись для вида, в итоге с решением ООН согласятся. Да и чего не согласиться, когда речь идет о мирной стране, не способной содержать армию? И кем укомплектовывать ее? Инвалидами? Только пусть уж тогда великодушный Запад защитит свою колонию, сырьевую базу и помойку с дешевыми рабами от Японии, Турции, Китая. И придется Западу защищать, никуда не деться - свое ведь, кровное, завоеванное.
Что остается ему, генералу, после всех этих размышлений о времени и о себе? Выживать, как и всем, в своей бочке.
Идеалисты-аутсайдеры о перевороте мечтают, да кто его сделает, переворот этот? Долдоны в форме? Сделали. Что дальше? Банки, телеграф, вокзалы захватили? А куда с вокзалов ехать? С кем по телеграфу связываться? И что в банках отыщешь? Банк после переворота - это стены. Труп. С мелкой наличностью в хранилищах, но и не более.
Но самое страшное, что новые вирусы - безысходности, всецелой подчиненности потребам сегодняшнего дня, бездуховности и безыдейности - пандемией охватили страну. Лекарств, как известно, против вирусов не существует. Вся надежда на неведомые защитные свойства организма.
Но этот народный организм безнадежно ослаблен десятками тяжелых сопутствующих хворей. И не излечит их никакой доктор. Разве смилостивится над страною Господь.
Но в Бога генерал упорно не верил. Не верил отчасти потому, что отдаленно понимал: обеспечивая себе всей своей жизнью тепленькое местечко на земле, он одновременно и обеспечил очень горячее будущее место в аду.
АЛИХАН
В профессионализме Одинцова Алихан не сомневался и потому, доложив, что объект ликвидации скрылся из его поля зрения, спокойно занялся текущими делами. Обвинить его в чем-либо начальство не могло - в конце концов, ему не вменялось круглосуточное наружное наблюдение за объектом, и если приказ такого рода вспомогательным службам не поступал, ответственность лежала на руководстве, а не на нем.
Алихан был уверен, что пройдет годик - и актуальность устранения полковника сойдет на нет, если только тот не проявит какой-нибудь идиотской инициативы, но уж Одинцов-то понимал данную азбуку ничуть не хуже, и ожидать от него продиктованных эмоциями или же авантюризмом шагов не приходилось.
И вот - неожиданность! Шеф спецслужбы, вызвав его на срочную связь, сообщил, что полковник находится на Канарских островах и ему, Алихану, срочно предстоит выехать туда для проведения акции «Л».
«Видимо, здорово насолил Сережа Хозяину, - подумал он. - Вот же вцепились в него упыри! Или - выслуживаются? Отрабатывают вложенные в них денежки?»
Новая организация всегда кипит бурной деятельностью, это аксиома. Деятельностью порой пустой и идиотской, но ему-то не легче! Словно читая его мысли, руководитель произнес:
– Надо, дружок, надо! А я лично тебе даже завидую: отдохнешь, в океане поплаваешь… Оттуда, кстати, есть туры в Африку, слетаешь…
– В Африке-то что делать?
– На сафари съездишь, прокатишься на джипе с ружьишком, постреляешь всяких там разных козлов и баранов…
– Для этого зачем из Москвы уезжать? - буркнул Алихан. - Чтобы на джипе.., Козлов и баранов.
– Подбери необходимое снаряжение, получишь его в Испании, - сухо добавил начальник.
– Связи дадут?
– Нет. Снаряжение возьмешь в тайнике. Готовься. Отбываешь в Мадрид послезавтра.
По дороге домой Алихан думал о том, что судьба посылает ему очередную возможность выжить. Именно - выжить.
В последнее время его исподволь начинало угнетать чувство зашедшего в глухой подземный тупик странника.
Впереди не было ничего. Даже если спецслужба в итоге обретет статус государственной, а не карманной структуры, никаких высот в ней ему не добиться. Все, что возможно, он достиг. А что это? Должность инструктора и палача? Но ведь и данная должность - не навсегда. Еще десять лет - и конец! Притупеет реакция, ослабеет зрение, утратят упругость мышцы… Да и не в этом дело, не проживет он никаких десять лет, спишут в утиль заблаговременно. А если откроются «левые» заказы, то спишут с особой жестокостью, в назидание остальным.
Деньги у него есть, кое-какой опыт западной жизни - тоже; он легко затеряется в законопослушном стаде «золотого миллиарда», накинув овечью шкурку, замаскировав ею волчье свое существо. Ему не надо обивать пороги всяких иммиграционных ведомств, сдаваться спецслужбам, выклянчивая себе теплую норку в подвальных ярусах западного социума; он легко раздобудет любые документы, руководствуясь известными схемами нелегального внедрения, пусть и наваляет при этом несколько трупов - не привыкать!
Другое дело - чем ему заниматься в сладких зарубежных далях? Можно, конечно, и тем, чем занимается сейчас, профессия его всегда в цене. Только необходимо исключить соприкосновения с секретными ведомствами, иначе прибежит к тому, от чего убегает. Работа на частных лиц, вот и все. Систему связи он выстроит в течение нескольких месяцев и - вперед!
С другой стороны, а почему бы не открыть какую-нибудь лавчонку или же забегаловку? Сиди себе в сюртуке у кассы, считай медяки…
Нет. С забегаловкой не выйдет, не его это. Скучно.
Из машины он позвонил приятелю Фариду.
– Здравствуй, бизнесмен, есть срочное дело.
– Ха! Дождался я! Вот не думал! - радостно откликнулся тот.
– На месте? Сейчас подъеду.
Через два часа Алихан получил задаток за квартиру и автомобиль.
– Уезжаю в Испанию работать, - поделился с другом. - В консульство. В службу безопасности берут, охранником.
Алихан был уверен, что пройдет годик - и актуальность устранения полковника сойдет на нет, если только тот не проявит какой-нибудь идиотской инициативы, но уж Одинцов-то понимал данную азбуку ничуть не хуже, и ожидать от него продиктованных эмоциями или же авантюризмом шагов не приходилось.
И вот - неожиданность! Шеф спецслужбы, вызвав его на срочную связь, сообщил, что полковник находится на Канарских островах и ему, Алихану, срочно предстоит выехать туда для проведения акции «Л».
«Видимо, здорово насолил Сережа Хозяину, - подумал он. - Вот же вцепились в него упыри! Или - выслуживаются? Отрабатывают вложенные в них денежки?»
Новая организация всегда кипит бурной деятельностью, это аксиома. Деятельностью порой пустой и идиотской, но ему-то не легче! Словно читая его мысли, руководитель произнес:
– Надо, дружок, надо! А я лично тебе даже завидую: отдохнешь, в океане поплаваешь… Оттуда, кстати, есть туры в Африку, слетаешь…
– В Африке-то что делать?
– На сафари съездишь, прокатишься на джипе с ружьишком, постреляешь всяких там разных козлов и баранов…
– Для этого зачем из Москвы уезжать? - буркнул Алихан. - Чтобы на джипе.., Козлов и баранов.
– Подбери необходимое снаряжение, получишь его в Испании, - сухо добавил начальник.
– Связи дадут?
– Нет. Снаряжение возьмешь в тайнике. Готовься. Отбываешь в Мадрид послезавтра.
По дороге домой Алихан думал о том, что судьба посылает ему очередную возможность выжить. Именно - выжить.
В последнее время его исподволь начинало угнетать чувство зашедшего в глухой подземный тупик странника.
Впереди не было ничего. Даже если спецслужба в итоге обретет статус государственной, а не карманной структуры, никаких высот в ней ему не добиться. Все, что возможно, он достиг. А что это? Должность инструктора и палача? Но ведь и данная должность - не навсегда. Еще десять лет - и конец! Притупеет реакция, ослабеет зрение, утратят упругость мышцы… Да и не в этом дело, не проживет он никаких десять лет, спишут в утиль заблаговременно. А если откроются «левые» заказы, то спишут с особой жестокостью, в назидание остальным.
Деньги у него есть, кое-какой опыт западной жизни - тоже; он легко затеряется в законопослушном стаде «золотого миллиарда», накинув овечью шкурку, замаскировав ею волчье свое существо. Ему не надо обивать пороги всяких иммиграционных ведомств, сдаваться спецслужбам, выклянчивая себе теплую норку в подвальных ярусах западного социума; он легко раздобудет любые документы, руководствуясь известными схемами нелегального внедрения, пусть и наваляет при этом несколько трупов - не привыкать!
Другое дело - чем ему заниматься в сладких зарубежных далях? Можно, конечно, и тем, чем занимается сейчас, профессия его всегда в цене. Только необходимо исключить соприкосновения с секретными ведомствами, иначе прибежит к тому, от чего убегает. Работа на частных лиц, вот и все. Систему связи он выстроит в течение нескольких месяцев и - вперед!
С другой стороны, а почему бы не открыть какую-нибудь лавчонку или же забегаловку? Сиди себе в сюртуке у кассы, считай медяки…
Нет. С забегаловкой не выйдет, не его это. Скучно.
Из машины он позвонил приятелю Фариду.
– Здравствуй, бизнесмен, есть срочное дело.
– Ха! Дождался я! Вот не думал! - радостно откликнулся тот.
– На месте? Сейчас подъеду.
Через два часа Алихан получил задаток за квартиру и автомобиль.
– Уезжаю в Испанию работать, - поделился с другом. - В консульство. В службу безопасности берут, охранником.