Морозов Владислав. Закон стаи (Цезарь - 2)

   Уели, скоты. Сволота! Все-таки настояли на своем.
   Арсений поставил коньяк на стол без напоминаний. Во-первых, часы показывали половину одиннадцатого, во-вторых, было что праздновать. Сегодня он уточнил с Солдатом сферы интересов друг друга. Договорились о невмешательстве. И о ненападении. На данный момент Солдат мог обещать с чистой совестью и то, и другое - Арсений как противник его больше не интересовал. Пока не свалит Ученого, первого места в Питере ему не видать вот что он понял. А раз так, зачем тратить время на мелочь? Гораздо важнее договориться с Гончаром о мерах воздействия на Организацию.
   - Ну, два месяца спокойной жизни тебе обеспечено, - усмехнулся Саша, поднимая бокал.
   Арсений не был ни впечатлительным, ни пугливым, ни даже романтичным человеком. Однако вот уже несколько дней он вздрагивал каждый раз, когда видел даже обычную улыбку молодого человека, которого раньше считал совсем не злым. Вот тогда он и понял, за что обаятельного парня прозвали Кровавым.
   Вечером Миша спокойно пояснил, что да, у Сашки есть такая черта всегда скалится, когда разговаривает с человеком, которого приговорил. Мол, братва даже язвит по этому поводу, говоря, что оскал Цезаря запросто сходит за "заявку на убийство".
   Казалось бы, случайная игра мимических мышц - и человек за долю секунды превращается в зверя. И Арсений никак не мог забыть тот оскал, хоть и был он адресован не ему.
   - Думаю, меньше, - заметил Арсений. - Через неделю Солдат договорится с Гончаром, и начнет войну.
   - Гончару вскоре будет не до его проблем. Я вплотную намерен заняться им сразу по приезду. И мозги его поимею основательно, в лучшем своем стиле. Он не станет посылать кого-то на помощь Солдату, да и с Организацией замириться попытается. Гончар на самом деле очень боится войны. А я уж постараюсь уверить его, что воевать придется. Только не с нами, а с неким невидимым и неуловимым противником. Люди сильнее боятся именно того, о чем ничего не знают. Это я и обыграю.
   - Дай Бог, - Арсений вздохнул. - Саша, я хотел бы прояснить вопрос наших отношений. Я ни с тобой, ни с твоим отцом союз не заключал. Вы помогли мне, можно сказать, по дружбе.
   - Можно сказать и так.
   - На этом история не закончится.
   - Тоже верно.
   Они замолчали. Посмотрели в глаза друг другу.
   - Арсений, отец переключил тебя на меня. Это означает, что твоими проблемами буду заниматься только я. Я союзов не заключаю. Платить мне за участие в разборке на твоей стороне - ты разоришься. Ты мне друг и учитель, но своих людей я бесплатно не могу подставлять. А плачу им много. Они и делают много. То, что я сделал за эти несколько дней, можешь сбросить со счетов, это действительно была дружеская услуга. Если хочешь, чтобы твои проблемы и дальше решались с такой же легкостью...
   Он замолчал, выразительно оборвав фразу на полуслове. Арсений постучал пальцами по столу.
   - Я говорил на эту тему со своими людьми еще до твоего приезда. В нынешнее время маленьким командам выжить тяжело. И Организация - либо твоя команда - единственные структуры, объединение с которыми нам желательно. Но у меня немного иные методы работы с людьми. Поскольку предложения не поступало, мы не обсуждали, на каких условиях могло бы произойти это слияние. Решили вопрос принципиально, но и только. Я не могу сейчас говорить один за всех, и созвать сходку тоже, поскольку двое в отъезде.
   - Договорились. Приезжай ко мне в Москву со своими ворами, я соберу штаб, обсудим детали.
   - Надеюсь, кровью под договором подписываться не потребуется? пошутил Арсений, разливая коньяк.
   - Надо бы, но я тебе на слово поверю, - в тон ему ответил Саша. И неожиданно спросил: - Арсений, здесь какой-нибудь хороший ювелирный магазин есть? Хочу купить подарок, чтобы и оригинально, и не краденый. В идеале нужна коллекционная вещь, но у меня время поджимает, побыстрее найти бы.
   Мишка, молчавший весь вечер, подозрительно посмотрел на брата:
   - Небось с сапфирами?
   - С изумрудами.
   - А-а, - немного разочарованно протянул Мишка. - Я думал, для Светки.
   - Естественно, для нее. А у нее разве голубые глаза? - удивился Саша. - Я почему-то думал, зеленые... Черт, сколько видел, ни разу не удосужился приглядеться.
   - Голубые, - уверил Мишка. - Поверь моей наблюдательности.
   - Магазины есть, но зачем они тебе? В "Таиране" можешь подобрать что-нибудь, - сказал Арсений. - Завтра съездим, посмотришь.
   ...Поздно вечером он закончил упаковывать собрание копий монет для эстонского коллекционера. Выглянул из кабинета в коридор - на кухне горит свет. Потирая затекшую поясницу, по-стариковски шаркая стоптанными шлепанцами, зашел, протянул руку к чайнику.
   - Чай или кофе будешь?
   - Кофе, - кивнул Саша.
   Он сидел на табуретке, подогнув под себя одну ногу, дочитывал сборник сильно осовремененных сказок.
   - Нравится?
   - Знаешь, неплохо. Причем это не фэнтази, как я решил поначалу. Это именно русские народные сказки. Но в таком виде, что от детей их лучше держать подальше. Слушай, ты не будешь против, если я возьму их в Москву? Хочу показать Щербакову. Сдается мне, ему кое-что придется по душе. Все по закону сделаем, если что, твоему приятелю гонорар выплатим, имя в титрах укажем и все такое.
   Арсений вздохнул.
   - Ты, конечно, можешь забрать книжку. Но я тебе ее для чего дал? Чтобы ты деньги на ней сделал?
   - Почему бы и нет? Между прочим, "Стая" меня наизнанку вывернула, но я намерен экранизировать ее вовсе не поэтому. Нет. Это бестселлер, который принесет неплохой доход.
   Достав чашки, Арсений заварил кофе; Саша отодвинул книгу и вынул сигареты.
   - Кстати, я пока монеты перебирал, подумал: ты украшение с сапфирами не для той принцессы ищешь, за которую так переживаешь?
   - Именно.
   - Можно сделать что-нибудь на заказ. Посмотришь эскизы, подберешь по ее вкусу... А еще лучше - подожди пару недель. У меня есть возможность договориться о покупке действительно редкой вещи. Кулон, сапфир в золоте, удивительно тонкая и изящная работа. Семнадцатый век, Франция. Порядка двадцати пяти тысяч долларов. Не дороговато?
   У Саши заблестели глаза.
   - В самый раз. Девушка, как ты правильно выразился, принцесса, абы что ей не подаришь. Сама она без особых претензий, но меня отец на смех поднимет, если я ширпотреб ей преподнесу. Владение законное?
   - Абсолютно. Наследство. Вообще-то он входит в состав набора - там еще несколько фрагментов. Но у нынешнего хозяина остался только кулон, остальное по частям уже распродано.
   - А почему пару недель ждать?
   - Потому, что меньше на транспортировку из Руана не уйдет. Хозяин француз. Пока мой агент доберется до него, пока договорится, еще соблюдение всех формальностей на таможне... Тебе же контрабанда не подойдет?
   - Ни в коем случае! Честно говоря, взглянуть бы... У тебя фотографии не завалялось?
   - Разумеется. У меня есть снимки всего, что предлагаю для продажи.
   Принес альбом с карточками различных ювелирных изделий, нашел нужное. Саша внимательно изучил снимок.
   - Пожалуй, ты прав. Я подожду. Аванс нужен?
   - Нет. Потом рассчитаемся.
   Саша повертел фотографию, забавно оттопырив нижнюю губу.
   - А как выглядят остальные части?
   - Смотри, - Арсений положил перед ним изображения всего набора. - Но должен тебя предупредить: общая стоимость переваливает за сто пятьдесят тысяч.
   - Отец очень хочет, чтобы я женился на этой девушке, - пояснил Саша. Причем, насколько я его знаю, выбора у меня просто нет.
   - Сурово.
   - Брось ты. Я привык к этой мысли и не вижу в ней ничего неприятного. Девушка меня устраивает полностью. Деньги за ней стоят большие, да и кроме того... Я ж тебе говорил, что для меня она значит очень много. Так что мелочиться не с руки... Арсений, насколько реально собрать весь набор?
   - Вопрос времени, денег и настойчивости.
   - Хочу все. Сначала кулон, остальное - по мере поступления. Не буду я размениваться на пустяковые побрякушки. Лучше сразу подарю нечто такое, чего ни у кого нет. Правильно? Вот и я думаю, что правильно...
   Письмо без подписи.
   "Интересно, Витька один придет, или Саша нарисуется?" - подумала Света, наводя порядок на рабочем месте. Пять часов, по идее, можно сбежать домой. Все равно заняться нечем. Правда, если Верка без минуты шесть заглянет и заметит, что Светы нет на месте, завтра устроит скандал. Странная баба. Клуб - настоящий гадючник, а она рабочую дисциплину блюдет. Придумала систему штрафов за нарушения - опоздания, прогулы, попытки смыться пораньше. Рабочий день начинается в девять, заканчивается в шесть, перерыв с часу до двух. Сотрудник имеет право также на десятиминутную передышку через каждый час - покурить, в туалет сходить, чайку хлебнуть. Единственное, на что она закрывала глаза - когда молодые девчонки с утра бегали в булочную купить чего-нибудь к чаю - ресторанное меню клуба в этом отношении поражало своей скудостью. Правда, Верка отпускала с условием: ей тоже брали. Была у нее слабость - пирожные с шоколадным кремом. Наверное, из-за них она так и растолстела. Деньги за них отдавала всегда, но специально за сладостями не посылала. Света с Ольгой о потребностях главбуха не забывали никогда.
   На месте не сиделось. Погода - блеск, сейчас бы куда-нибудь на природу махнуть... Подальше от клуба. Маленков с самого утра явился поддатый, в обед поспал, а к вечеру окончательно распоясался. Смотреть на него было противно, но если бы зрелищем опустившегося человека дело ограничивалось, Света бы стерпела. По опыту знала - как пить дать, приставать начнет.
   Странно. Говорили, что директор в школе был отличником и образцовым комсомольцем. Окончил МАИ с красным дипломом. Его хотели продвигать по партийно-комсомольской линии, он и сам видел себя каким-нибудь первым секретарем обкома. Зарубили. Родители неподобающие. С тех пор начал поддавать. Гончар учился вместе с ним, пригрел в какой-то своей фирме. Потом, когда открыли клуб, Маленкова перевели сюда. Гончар доверял ему больше остальных, да и остальные вкладчики считали его перспективным партнером. А он спился. Нет, надо все-таки удрать пораньше. Плевать на штраф, лучше потерять полтинник, чем выдираться из цепких лап пьяного Маленкова.
   Витька знал, что она иногда уходит раньше, поэтому всегда ждал ее в условленном месте начиная с пяти часов. Это вошло в правило с того самого дня, как она подтвердила свое согласие сотрудничать с UMF в лице Саши и Витьки - с работы никогда не возвращаться в одиночестве. Витька ежедневно встречал ее, выслушивал отчет, выдавал задание - и все это с таким безобидным видом, будто рассказывал о видеоновинках. Иногда подсказывал всякие хитрые приемы добывания информации... Пару раз вместе с ним приезжал Саша, трижды Света ездила к нему. Но никогда не знала заранее, как сложится вечер. Интересно, что ждет ее сегодня?
   Подумав, Света достала косметичку. Выложила на стол губную помаду, тушь, пудру. Склонившись над маленьким зеркальцем, старательно подправила макияж. Скрипнула дверь, и на пороге возник Маленков. С идиотской ухмылкой, блуждающим взором и откупоренной бутылкой ликера в руке. Ну вот, нарвалась. Пошатываясь, директор приблизился. Покачнулся, чуть не упал, оперся рукой на стол, потом уселся. Света торопливо отодвинула косметику подальше.
   - Выпить хочешь? - хриплым голосом спросил он.
   - Нет, Валентин Николаевич, я не пью.
   - Да ладно - не пьешь... Все вы так говорите. Чо, Верку боишься? Ни хрена она возникать не станет, если ты со мной... - он громко икнул, потом отхлебнул из горлышка. - Хорош ломаться, пей, пока предлагают.
   Света вскочила со стула, Маленков схватил ее за руку.
   - Куда?
   - Мне надо выйти.
   - Никуда тебе не надо, - он пьяно расхохотался. - Если ссать хочешь, отливай здесь. Вон, в кружку.
   Она попыталась вырвать руку - бесполезно. Маленков толкнул ее на стул, потом расстегнул ширинку, вцепился в косу и прижал Свету лицом к брюкам. От отвращения ее чуть не вывернуло наизнанку. Она, зажмурившись, стараясь не дышать, отшатнулась. Маленков чуть не свалился от ее резкого движения, но волосы не выпустил.
   - Соси давай, нечего рыло воротить.
   Пальцами полез в штаны, высвобождая из плавок "окаянный отросток". И этого Света уже не выдержала. Упершись обеими руками в его бедра, оттолкнула изо всех сил, вскочила. На глаза от унижения навернулись слезы; не задумываясь о последствиях, размахнулась и влепила ему пощечину.
   Последствия проявились мгновенно в виде такой оплеухи, что Света полетела на пол. Маленков попытался пнуть ногой, но не достал. Тогда схватил стул. Сообразив, что сейчас ей как минимум поломают ребра, Света забилась под стол. Маленков заржал, наклонился, схватил за рукав. Разумеется, порвал. Однако, убедившись, что вытащил кусок тряпки вместо девушки, рассвирипел. Швырнул под стол тяжелый пресс для бумаг, попал по плечу. Света даже вскрикнула от боли.
   Одному Богу известно, чем бы это кончилось, если бы в этот момент в кабинет не заглянула Верка.
   - Валентин, тебя к телефону. В твоем кабинете.
   Голос ее звучал абсолютно бесстрастно - за годы работы она и не такого насмотрелась.
   - Пошли все в задницу... - буркнул Маленков, пытаясь выволочь Свету из-под стола.
   - Это срочно, - повторила Верка таким тоном, что до Маленкова дошло.
   Покачиваясь и забыв застегнуть штаны, он вывалился в коридор. Верка задержалась, пропустив его.
   - Света, собирайся и иди домой, - приказала она все тем же бесцветным голосом.
   Едва дверь закрылась, Света пулей выскочила из ненадежного убежища. Сгребла в сумочку свое барахло, но уйти не успела - в комнату вихрем ворвалась Ольга. С одного взгляда оценила обстановку.
   - Все нормально?
   Света кивнула, и, не в силах больше сдерживаться, опустилась на стул и разрыдалась. Ольга кинулась утешать, но, чем больше она старалась утешить подругу, тем сильнее та плакала.
   - Что случилось? - послышался мужской голос.
   Света подняла голову, сквозь мутную пелену слез разглядела Эйфеля. Только его и не хватало для полного счастья...
   - Опять Маленков, что ли?
   - Ну да, - со злостью ответила Ольга.
   - Вот козел. Чего это он, совсем озверел, в натуре?
   - А ты удивляешься? - в каждом слове Ольги таилось столько яда, что его хватило бы на роту солдат. - Хочешь сказать, не знал, что он на это способен? Знал. И нечего строить сочувственную рожу - плевать тебе на это. Как и всем в этом долбаном клубе... Мужиков здесь нет, б..ь. Есть только сексуальные террористы. Вам всем чисто потрахаться надо, лезете на все, что движется. Что, Леша, ждешь своей очереди? Думаешь, Маленков попользуется, а потом и тебе достанется?
   Эйфелю совсем не понравилось такое обвинение. Драться с Ольгой не стал - в отличие от остальных, он женщин не трогал.
   - Придержи свой поганый язык, - посоветовал он Ольге и ушел.
   Ольга, затаив дыхание, на цыпочках прокралась за ним, выглянула в коридор. Потом исчезла. Через минуту вбежала обратно.
   - Пошли отсюда. Быстро! - скомандовала она.
   Сунула Свете сумочку, схватила за руку и в буквальном смысле слова выволокла на улицу. Там перевела дух.
   - Крутой разбор пошел. Эйфеля проняло. Я не все слышала, но этого достаточно. Там такие угрозы изощренные были... Маленков его на три буквы послал, а Лешка ему по хлебалу заехал. Тут Верка из своего закутка вылезла и сказала нам обеим ноги уносить от греха подальше. Мол, пусть мужики сами разбираются. Ох, чует моя жопа, огребет сегодня Маленков так, что мало не покажется, - со мстительной интонацией предрекла она.
   Света еле доплелась до скамейки, где ее обычно поджидал Витька. Тот увидел ее, вскочил, переменился в лице - и, почувствовав его испуг за нее, Света опять разревелась. Да похлеще, чем в клубе...
   Они сидели с двух сторон, как могли, утешали и успокаивали. Витька расспросил Ольгу, помрачнел, отошел позвонить. Вообще-то у него был мобильный телефон, но в этот раз он воспользовался таксофоном. К его возвращению Света немного успокоилась.
   Никаких заданий и отчетов в этот вечер не было. Витька понимал, что ей не до этого. Работа подождет до завтра, все равно в таком состоянии от Светы как от наводчицы проку никакого. Ольга собиралась к Валерке и явно рвалась на части - и подругу бросать нельзя, и уже договорилась куда-то ехать. Света сказала, что прекрасно доедет с Витькой, в конце концов, он тоже друг.
   Витька потащил ее в Центр.
   - Поехали, прошвырнемся по улицам. Походим, ты очухаешься, слезы высохнут. А то мать своим видом до инфаркта доведешь. Незачем еще и ей нервы трепать.
   Света подчинилась, тем более, что домой ее саму не тянуло. Наоборот, хотелось поговорить, излить душу. Витька слушал внимательно, поддакивал, переживал за нее - и Света не замолкала. Ей все осточертело. Эти постоянные угрозы, домогательства, побои... Ни дня спокойно не проходит. И жить так дальше невозможно.
   Взбучка, полученная от Эйфеля, подействовала отрезвляюще. Маленков стоял в мужском туалете, холодной водой смывая кровь из рассеченной брови, залившую все лицо и даже воротник рубашки. Руки тряслись, злоба бурлила, требуя выхода. Ну ничего, завтра он этой овце устроит... Эйфель ночью уезжает в Киев - скатертью дорога. Надо будет с ребятами договориться, и пора показать этой суке, кто хозяин в клубе. Пощечину отвесила, прошмандовка... Ничего, завтра ей все это вспомнится. Еще будет в ногах ползать, ботинки лизать, прощение вымаливать. Связать ее, поиметь во все дыры, пустить по кругу - вмиг научится слушаться.
   Уходя из клуба, заметил, что Вера еще на месте. Корпела над балансом. Взял ключи от своего "фольксвагена". Главбух, не глядя на него, посоветовала:
   - Валя, попроси ребят из охраны довезти. Тебя с разбитой мордой все гаишники тормозить начнут, а от тебя спиртом за километр бьет. Права отберут.
   - Да ладно! Я всех постовых по дороге отсюда до дома знаю. Они все у меня на прикорме, - хвастливо заявил Маленков и спустился вниз.
   В голове почти прояснилось, этого вполне достаточно, чтобы доехать без приключений. Завел машину, выехал на Щербаковскую. Час пик прошел, движение утратило дневную интенсивность, поэтому он прибавил скорость.
   Обычно дорога от клуба до дома занимала минут десять, от силы пятнадцать. Сегодня он добрался за девять. Подъезжая, издалека обратил внимание на приткнувшуюся к обочине по встречной полосе "Волгу". Сам не мог сказать, что в ней особенного. Если только предчувствие...
   На его улице всегда было малолюдно. На красный свет светофора встал один - больше машин не наблюдалось. Мог бы и не останавливаться, проскочить. "Волга" тронулась с места, набирая скорость. Где-то на краю сознания мелькнула мысль: куда это мужик так газанул? Вот-вот на взлет пойдет... В этот момент светофор переключился, Маленков двинулся дальше. Когда до встречной "Волги" оставалось десятка два метров, внезапно он понял.
   За рулем сидел кто-то в черном маске с прорезями для глаз. Маленков резко вывернул руль, уходя от столкновения, но подточенная алкоголем реакция подвела... Грохота от удара он не слышал. Только пронзительная боль скрутила позвоночник, взорвалась в груди. Но сознания он не потерял. Видел сквозь красную дымку боли, как из "Волги", мало пострадавшей в аварии, вышел мужчина среднего роста, весь в черном. Как ниндзя. В руке ствол.
   Подошел к Маленкову, наклонился, заглянул в глаза. Черное дуло пистолета закачалось перед носом. Он не мог отвести глаз от этого провала, из которого должна вылететь смерть. Его смерть. В последний момент киллер, вместо того, чтобы размозжить череп, вдруг опустил руку, неудобно изогнувшись, чтобы достать жертву. Пуля ударила под правое плечо. Коротко вскрикнув, Маленков провалился в темноту.
   Подходя к клубу, Света почти решилась повернуть обратно. Идти туда не хотелось настолько, что ей было безразлично, оштрафуют за прогул или нет.
   Она топталась у служебного входа - главный по случаю раннего времени еще был закрыт - курила и решала: идти или не идти. По утрам Маленков появлялся более-менее трезвым, но и на свежую голову он мог учудить что-нибудь. О Боже, когда ж она от него избавится?
   - Привет. Ты чего там стоишь? - послышался откуда-то сверху Ольгин голос.
   Света вздрогнула. Подняла голову - окно ее кабинета распахнуто, Ольга свесилась наружу. И выражение ее лица было по меньшей мере странным.
   - Поднимайся и сразу топай в курилку. Жду тебя там.
   В ранний час они оказались единственными посетителями курилки довольно-таки удобной комнаты отдыха, где стояли два диванчика и четыре урны для окурков. Ольга глубоко затянулась, равнодушно заметила:
   - Присядь. Выслушай и запомни все, что я скажу. Забудь, что Маленков вчера подрался с Эйфелем. Они лучшие друзья, друг на друга молятся, а ты Маленкова считаешь немного сумасшедшим и на этом основании жалеешь. Никакой неприязни у тебя к нему нет.
   - Что случилось? - севшим голосом спросила Света.
   - На Маленкова вчера покушение было. Поехал домой на своей машине, пьяный вдребезги. Около самого дома столкнулся с "Волгой". Машина - вдрызг, самого Маленкова еле вытащили. Переломы, рваные раны и все такое. Месяца два больницы обеспечено.
   - А причем тут Лешка? - удивилась Света. - Обычная авария.
   - Хрен там. Тачка, которая в него вписалась, угнанная, и угнана в Загорске вчера вечером. Ее бросили на месте аварии. И это все фигня, потому что в Маленкова стреляли. Попали куда-то в грудь, не очень опасно, но огнестрельное ранение - это не случайная авария. Пушка брошена там же. Добить, видимо, не успели - прохожие спугнули киллера. Они же и "Скорую" вызвали, а то он точно кровью изошел бы.
   - Откуда ты знаешь? - спросила Света.
   - Я рано пришла, с Веркой успела перемолвиться. Она вчера и в больницу ездила, и с операми разговаривала. И она же вчера своими ушами слышала, как Лешка обещал замочить Маленкова. Лешку сдавать нельзя, поэтому она и сказала мне, чтобы мы молчали. Если Лешку не загребут, премии получим, она потушила окурок, вытащила из пачки вторую сигарету. - Ментов полон клуб, так что следи за каждым словом.
   - У меня нет уверенности, что это Лешкина работа. Витька же вчера кому-то звонил. Может, это Саша?
   - Ничего подобного, - категорично отрезала Ольга. - Сашка вчера в это время дома был. Он вообще весь вечер на улицу не высовывался. Точно знаю, потому что сама там присутствовала. В карты играли. Я, Валерка, Сашка, Миша, Сашкина сестра и ее парень. С семи вечера до часу ночи никто из квартиры не выходил. Это не он. Лешка, больше некому. А потом, там же не тривиальный мордобой, там же попытка убийства была. Сашка на это не пойдет. Ох, блин, и как неаккуратно все оформлено... Не дай Бог, Лешка сядет из-за этого дерьма.
   - Да, жалко будет. В крайнем случае, сделаю ему алиби, - решила Света. - Услуга за услугу. Скажу, что мы по улице гуляли, или что-нибудь в этом роде.
   - С Веркой посоветуйся. Она баба ушлая, у самой срок за плечами. Подскажет.
   Разговор с главбухом получился тяжелым и неприятным. Вера внимательно выслушала Свету, потом сказала:
   - Закрой дверь. Такие разговоры посторонним слышать незачем.
   Она была очень сдержанной, очень вежливой.
   - Во-первых, твои услуги в данной ситуации никому не нужны. Самого Эйфеля там не было. На момент покушения он уже ехал в поезде "Москва-Киев". Сделал это кто-то из его людей. Мы не волнуемся, потому что, во-первых, "заказы" практически не раскрываются, а во-вторых, следствие ведет очень хороший знакомый Гончара. Если ты хочешь отблагодарить Эйфеля за услугу, выбери какой-нибудь другой способ.
   Света покраснела до корней волос.
   - Это первое. А второе - что ж ты, мерзавка, делаешь?
   Света опешила, а главбух размеренным тоном продолжала:
   - Эйфель оказался под подозрением, а выехал на очень серьезное задание. Сейчас ему придется отказываться от всех планов. Мало того - он некоторое время не сможет показываться в Москве, пока эта история подзабудется. Ты понимаешь, какие деньги он теряет? А ты не подумала, как теперь будут складываться его отношения с Валентином? Ведь у них много общих предприятий. Нет, ты ни о чем не думала. Подумай теперь. И если ты еще раз позволишь себе что-то подобное - отвечать будешь не мне и не Валентину. Тобой займутся люди Гончара.
   Она говорила тихо, равнодушно, а глаза у нее были мертвые... С содроганием Света вспомнила, что про Веру рассказывали. Она сидела за недостачу, и на зоне убила свою соседку по бараку, приговоренную воровками. И сейчас Света верила, что так могло быть на самом деле.
   - Иди, работай, - сказала Вера и склонилась над ведомостями.
   Михаил Алексеевич Гончаров, большинству криминальных авторитетов более известный как Гончар, лидер измайловского блока группировок, пребывал в недоумении. Покушение на директора "Розитты", клуба, использовавшегося в качестве ставки блока, выбило его из колеи.
   Сначала все казалось правильно и просто. Работала в клубе некая Света Антонова, со своими непосредственными обязанностями справлялась нормально, если Верка не заикалась о том, чтобы уволить ее. Сам Гончар Антонову сильно недолюбливал - стервой она оказалась той еще. Прирожденная кидала. Поманит мужика, а потом стравит его с соперником. Сколько ссор и свар из-за нее случилось - не счесть. Но Гончар не обращал на нее особого внимания, пока эти мелкие стычки не сказывались на бизнесе. В конце концов, это личное дело братвы. Спохватился, как водится, поздно.
   Эйфель, самый молодой из его союзников, двадцатисемилетний весьма неглупый лидер загорской группировки, имел зуб на Маленкова и раньше. Несколько лет назад Лешка капитально сцепился с Алексом, бригадиром Гончара. Дело дошло чуть ли не до разрыва союзнических отношений. Спор выиграл Эйфель, Алекс через некоторое время подложил ему мелкую свинью - и таким образом обозначилась длительная вражда. С течением времени она не только не затихла, но даже усилилась. Эти двое с трудом выносили общество друг друга, хватались за малейшую возможность подстроить гадость. Пока избегали подставы только в криминале, а во всем остальном вредили как могли. Свои антипатии переносили на друзей и партнеров друг друга, причем зачастую последние даже не подозревали о наличии у них врагов. Так, Алекс начал цепляться к Чуме, заметив, что тот сблизился с Эйфелем, а тот всячески портил кровь Маленкову, у которого было множество общих проектов с бригадиром Гончара.