Морозов Владислав. Закон стаи (Цезарь - 2)

   Гончару казалось, что и Антоновой Эйфель оказывает покровительство лишь в пику Маленкову. Однако на самом деле сучонка стала последней каплей, печатью на свитке с клятвой родовой вражды. Как ни странно, Эйфель действительно имел на нее виды, если перевел вражду в разряд открытого конфликта. Прямо в клубе, в присутствии Верки образцово-показательно разбил Маленкову физиономию. Продемонстрировал, так сказать, способность к рыцарским поступкам. Однако остановиться на этом не посчитал нужным. А может, Маленков сам виноват, не сумев удержать язык за зубами. Результат попытка убийства. Маленкову просто повезло, что парень Эйфеля промазал.
   Вся картина происшествия убеждала в том, что на Маленкова наехали по приказу Эйфеля. Машину угнал в Загорске его человек - в салоне обнаружили отпечатки пальцев. На подготовку времени не было, Эйфель, видимо, отдал приказ убрать соперника срочно. Все оформлено наспех, кое-как, на убийство вышел не киллер, а специалист по угону. Добить не сумел...
   Однако уже через три дня Гончар поменял свое мнение на прямо противоположное. Эйфеля и его людей там не было. Во-первых, машину эту прихватили не для убийства. Давно присматривали хорошую "Волгу" под заказ. Во-вторых, сроки исполнения заказа поджимали, поэтому машину перегоняли к заказчику без предварительной обработки, прямо с места предыдущей стоянки. И угонщика остановили у поста ГАИ на Ярославском шоссе. Машину оставили у "аквариума", водителя препроводили в ближайшее отделение милиции, и в момент покушения он пребывал на допросе. А "Волга" загадочным образом исчезла от поста ГАИ прямо из-под носа гаишников. В-третьих, киллер вовсе не промазал. Он специально нанес не смертельное ранение. Такое утверждение высказал следователь, ведущий дело и давно состоявший на прикорме у Гончара.
   Получилась любопытная версия. Подготовка к покушению велась в два этапа. Для отвода глаз Эйфель приказал гнать машину под заказ без страховки, пожертвовал одним из лучших своих спецов - а парню точно светил приличный срок - затем рискнул судьбой еще одного человека, поручив ему взять машину у поста. Наглость последней выходки не поддается описанию. И при такой сложности почему-то ограничился ранением соперника.
   Насколько Гончару было известно, страсть Эйфеля к деньгам значительно превышала его стремление к Антоновой и ненависть к Маленкову, вместе взятые. Не мог он так сделать. Терять деньги на заказе, сажать людей - да зачем ему такие извращения?! Эйфель поступил бы куда проще. Подослал бы пару дуболомов по домашнему адресу Маленкова, чтобы те мокрого места от директора не оставили. Не говоря уже о том, что в результате скрупулезного исследования деталей оставалось впечатление о долгой и тщательной подготовке.
   Скорее всего, некто приличное время следил за Эйфелем, находился в курсе перемещений и его самого, и его людей. И воспользовался моментом. Вот только смысл этой акции до сознания не доходил никак. Похоже, хотели подставить Эйфеля, причем не столько под статью подвести, сколько под разбор. Если бы его пытались свалить с помощью ментов, дождались бы минуты, когда запачкает собственные белы рученьки - доказать, что в Маленкова стреляли по его приказу, на практике невозможно. Нет, это провокация внутрисоюзной распри. А под тяжелую руку Гончара Эйфеля подводить может только Алекс. В этом-то и заключалось явное противоречие. Во-первых, Алекс никак не мог рисковать здоровьем Маленкова, поскольку в значительной степени зависел от его деловой оборотистости. Тот хоть и пил как свинья, но мозги имел качественные. Во-вторых, такой сценарий покушения требовал как минимум высококлассной разведки. Не говоря уже о киллерах-универсалах, способных не только стрелять, но и водить машину как каскадер. У Алекса ни собственной мощной разведки, ни опытных специалистов по укорачиванию человеческих жизней не имелось. У Чумы - да, было у него двое ребят, которых он берег как зеницу ока. На все руки мастера. Но Чума не стал бы подставлять Эйфеля. А Алекс не имел для этого технической базы.
   Выходит, кто-то третий. И не исключено, что Эйфель здесь замешан совсем не в той роли или не замешан вовсе. "Розитта" - точка схождения лучей огромной паутины измайловского блока, его ставка. Причем здесь располагалась центральная диспетчерская как легальных, так и криминальных "предприятий" Гончара. О способностях Маленкова можно спорить до посинения, но одно ясно: поставить на место директора "Розитты" Гончар должен был только того человека, которого знал как облупленного. Что он и сделал. Последнее время легальными предприятиями руководили Вера и Алекс, но и Маленков играл заметную роль. И если смотреть на Маленкова не как на соперника Эйфеля, а именно как на директора клуба, то выводы напрашиваются сами собой: покушение является своеобразным вызовом на дуэль.
   Чрезмерно сложная операция потребовалась строго для демонстрации возможностей соперника. Гончару показали качество подготовки людей, способности разведки, а также высокий с технической точки зрения уровень намечающейся войны. Откуда взялось предположение о технике - за Эйфелем вряд ли следили с близкого расстояния. Скорее всего, при помощи аппаратуры удаленного наблюдения.
   Перспектива войны Гончара не привлекала совсем. Тем более - с хорошо подготовленным противником. А что самое поганое - с врагом неизвестным. Потому что тот направил весьма оригинальное послание, а подписаться забыл. Или полагает, что Гончар сам догадается. Интересно, по какому-такому признаку можно безошибочно определить авторство? По технике? По высокому профессионализму? По наглости, в конце концов? По этому самому отсутствию "подписи"? Пардон, господа, эти параметры характерны для любой группировки "черной дюжины". Не говоря уж о том, что сейчас море молодых команд, организованных бывшими сотрудниками спецслужб.
   Ладно, зайдем с другого конца. Кому Гончар мог настолько опротиветь, что человек решился на войну? Да всем. Кого ни возьми. А у кого может хватить сил? Опять же, "черная дюжина". Ученый? Без базара. Хотя почерк явно не его. Не станет он посылать "анонимки". Он же законник, объявит войну официально. Если найдет весомый повод. Кроме того, ему сейчас не до выяснения отношений с внешними врагами. После того, как Цезарь три года назад свалил из России (ох, сколько народу вздохнуло с облегчением!), Ученому всерьез пришлось бороться за собственный авторитет. Он состарился, его потихоньку вытеснял Хромой... В такой ситуации на войну идут лишь в самом крайнем случае, когда других средств погасить бунт не остается. Пока до открытого конфликта внутри Организации дело не доходило.
   Нет, это не Ученый. А кто тогда? Черные? Чечня последнее время лютует... Впрочем, они находятся в состоянии вечной войны со всем миром, это не новость. Но опять же по почерку не похоже на деяния доблестных уроженцев Ичкерии. Те взорвали бы что-нибудь для острастки - вот тут и без подписи ясно, чья работа. Наверное, все-таки новая команда. Решили самоутвердиться, заработать стартовый авторитет. Странные они, деревенские... Место на кладбище таким образом они заслужат, это без проблем. Думать надо, на кого наезжаешь. И головой думать, а не головкой...
   ...Посмотрев на часы, Гончар убедился, что на обед домой не успевает. Через четверть часа в клуб подъедет Чума с какими-то новостями. Ладно, поедим в "Розитте". Хотя до сих пор шурующие там менты хорошему аппетиту и здоровому пищеварению не способствовали никак. Выкинуть бы их как-нибудь из клуба, ведь всю работу блока своим присутствием в ставке парализовали...
   Зашел на кухню, попросил принести обед наверх, в кабинет Маленкова. Заглянул в ресторан и казино - вроде жизнь идет своим чередом, денежки посетителей бесперебойно перетекают в кассу клуба. Два мента в штатском кушали в уголке. Блин, еще корми этих проглотов за свой счет. А оставить голодными - себе дороже, они с пустым желудком куда вреднее, чем сытые. Ладно, пусть едят.
   Поднялся наверх. Перед ним из кабинета Веры выскочила Антонова с пачкой бумаг в руках, пошла к себе. Походка летящая, вдоль позвоночника вьется коса в руку толщиной. Обернулась, улыбнулась, поздоровалась. Гончар в который раз удивился: в жизни не подумаешь, что девка - редкая стерва. Взгляд светлый, как у ангела, улыбка такая, будто она никогда не сталкивалась с прозой жизни. Святая, честное слово. Прямо-таки веет от нее чистотой. Имя ей подходит. А вот мысли она вызывает почему-то самые что ни на есть грешные. Так и хочется развратить ее, содрать маску невинности, превратить из безгрешной монашки в самку, нуждающуюся только в неутомимом самце... Поймав себя на таких размышлениях, Гончар несколько недовольно крякнул. Еще не хватало ему самому пристроиться в длиннейшую очередь охочих до ее стройного тельца мужиков. Правда, если придет в голову блажь, он поступит куда проще. Наймет пару-тройку молодых ребят на стороне - чтобы слухи по команде не поползли, до жены не дошли - они ее доставят на тайную квартиру, посадят на иглу. Через пару недель девочка сама в ноги кинется, если лишить ее очередной дозы. Кстати, надо Эйфелю посоветовать, а то будет ходить вокруг да около...
   Дойдя до кабинета секретарши, вспомнил, что не взял у охраны ключи на первом этаже. От этих замков было два комплекта, один Валька носил при себе и увез в больницу, второй постоянно висел на щите внизу. Спускаться не хотелось. Мимо топал кто-то из братвы, Гончар запряг его сбегать за ключами. Сам бесшумно подошел, встал в дверях комнаты младшего бухгалтера, привалившись плечом к косяку и сунув руки в карманы. Антонова не замечала наблюдателя, методично заносила в компьютер данные с бумаг, выданных Верой.
   А может, действительно заняться ею вплотную? По крайней мере, после него она станет куда сговорчивее и ласковее с остальными. Ссор поменьше будет. Эйфель, правда, недоволен останется, если и вправду положил на нее глаз. Впрочем, это проблемы Эйфеля. Раньше надо было клинья к ней подбивать. Кто не успел, тот опоздал.
   Она будто услышала его мысли, вздрогнула, посмотрела не то вопросительно, не то испуганно.
   - Что-то случилось, Михаил Алексеевич?
   Он покачал головой. Ему принесли ключи, пошел в кабинет Маленкова, подбрасывая их в руке. Надо же, какая глупость иногда в голову лезет... Собственная супруга всего на четыре года старше Антоновой, и сто очков вперед по части привлекательности ей даст. Чего, спрашивается, в голову взбрело развлекаться с кем-то еще?
   В кабинете секретарши, через который надо было пройти, чтобы попасть в директорский, уже переминался с ноги на ногу официант с подносом. Отлично, сейчас пообедаем. Гончар с удобством устроился за Валькиным столом.
   Чума появился, когда Гончар не успел даже суп съесть.
   - Внизу менты, что ли? - он глазами показал на тарелки.
   - Ну да. Как гляну, так не только аппетит теряю.
   Чума уселся на диване напротив стола, решив дождаться, пока шеф утолит голод.
   - Ты рассказывай, - кивнул Гончар. - Чего время-то терять?
   - Цезарь вернулся.
   Гончар подавился, закашлялся. О Господи, только этого выродка в Москве для полного счастья не хватает. Как говорится, лиха беда не приходит одна.
   - Уверен?
   - В натуре, сам вчера видел. В "Метле". У меня там с нужным чуваком стрелка забита была, я с ним перетер и - в казино. Дай, думаю, пару штук проиграю. Зашел, выбрал рулетку, поставил, и слышу такой базар. Кто-то заявляет, что наши казино в подметки Лас-Вегасу не годятся. А потом добавляет, что как-то продул там штук сто. Ну, я Цезаря видел всего раза четыре, но голос-то его запомнил. Оборачиваюсь - в натуре Цезарь. Почти не изменился, только поздоровее стал. Хаер чуть не до пояса, он его в хвост завязывает. Блин, на кой мужику такие волосы?
   - Надеюсь, ты у него это не спросил?
   - Не, не стал. Да ну, мне-то до фени. Только неудобно, по-моему, они ж мешают. С бабой или голубым я его сравнивать не стану, еще не совсем спятил, но ведь в натуре с ними возни сколько! Вот, оборачиваюсь я, пачку разинул, а он смотрит на меня - чую, не узнает. Можно было, конечно, свалить, но мне по приколу с ним потрещать случилось. Я, короче, представился, так это вежливо для затравки подпустил, что давно не видать его. Слово за слово, поползли в бар. Я даже зарок ради такого случая нарушил, сто пятьдесят грамм на грудь принял. Ну, чисто для базара.
   - Не оправдывайся. Твое дело, пить - не пить.
   - Не, сказал - все, значит все. Вчера только, чтоб базар ровнее шел. Не, Гончар, когда еще так сойдется? Так слушай, он мамой клянется, что "завязал"!
   - Быть того не может. Беспредельщики не "завязывают", они физически не способны загнать себя в рамки закона. Если уж они даже в криминале никаких правил не признают, так что говорить об остальном?
   - В натуре! Он же в Москве уже полгода, если б не "завязал", мы б о нем давно услышали.
   - Не верю. Хотя вру. Может такое быть. Если ему Ученый хвост прижал. Он как-то при мне обмолвился, что не желает для детей бандитского будущего.
   - Цезарь втирает, что ему на хрен больше криминал не нужен, у него другой бизнес. Прикинь, мужик кинокомпанию в Голливуде прикупить собрался! Хочу, говорит, кино снимать, с детства мечтал. Для того, мол, и воровал шесть лет. Деньжат подкопил, вложил их грамотно, и сейчас у него капитал такой, что ему в натуре без мазы лишний риск. Задумал крутейший боевик о нашей мафии снять, только об этом и твердит.
   - Что-то слушаю и никак не пойму: ты вообще-то о ком рассказываешь? Что, на самом деле Цезарь пил с тобой и своими планами снимать кино делился? Вот так мирно?!
   - А вот этого я не говорил. Шутки у него те еще. Иногда руки так и чесались по хлебалу заехать. Терпел из политических соображений. Мне ж надо разнюхать, чем он там дышит. Но факт, он "завязал". Не такой раньше был. Базар у него другой.
   - Он процесс не вспоминал?
   - А як же! Чуть ли не первым делом.
   - И что?
   - Ну, я, конечно, наплел, что то была самодеятельность Маленкова и Гошки Топора, мы вроде как все задним числом узнали, а по деньгам и вовсе не при делах остались. Не поверил. Ага, базарит, Топора любовница грохнула, Маленков в реанимации валяется. Нашли, мол, на кого стрелки перевести. Во-во, я тоже фишки вылупил: откуда он знает? И про Гошку, и про Вальку. Сказал, что стукачи в прокуратуре не только у тебя водятся. Так все это цветочки! Он знает, кто в Вальку стрелял!
   - Кто? - с живейшим интересом спросил Гончар.
   - Так он и сказал... Но намекнул, что братва сверхсерьезная и дерьма мы с ней нахлебаемся вдоволь. И, мол, когда узнаем, кто это, будем очень неприятно удивлены. Еще такую фразочку подпустил, что мы одни ни фига не справимся. С Ученым - еще куда ни шло. А без него - безнадега. Но Ученый нам помогать не станет, поскольку мы ему в карман во время процесса залезли. Мало того, Цезарь не намерен ждать, пока нас раздавят. Обещался свинью подложить. Причем так, что сам с точки зрения закона останется чист, аки агнец. Он же "завязал", руки на разборе марать не хочет. Говорит, есть способ задавить нас, не стуча в ментовку и не вызывая на разбор. А тут, как на заказ, у нас головные боли. Цезарь сказал, что мы сильно той братве мешаем, к войне надо готовиться. Мол, пока мы с теми выяснять отношения будем, Цезарь нас с другой стороны добьет. Чтоб неповадно было в карман лазить.
   - Нехорошо. Очень нехорошо.
   - Гад, визитку своего посредника оставил. На тот случай, если ты надумаешь неустойку заплатить. Без нее никаких просьб о помощи слушать не станет.
   - Пошел он... Сколько хочет, не сказал?
   - Не-а. Говорит, что не вымогатель, сам сообразишь, сколько надо, чтоб тебя Ученый простил.
   - Не вымогатель, - Гончар фыркнул. - Помет бешеной крысы. Ублюдок паскудный. Хрен он получит, а не бабки. Процесс они просрали? До свиданья. Где это видано, чтобы контрибуцию возвращали? Обойдется. Мы сами справимся.
   - Вот и я так сказал.
   - Он, кстати, не себя под серьезной братвой подразумевает?
   - Исключено. Он не все знает. В частности, что тут еще Эйфель замешан. Про него вообще - ни сном, ни духом. Если б его люди, знали бы, чью тачку берут. Не, не он. Интуиция говорит, что не он.
   Гончар аккуратно сложил пустые тарелки на поднос, вытер салфеткой губы. Итак, худшие подозрения оправдываются. Мало того, что на серьезный разбор нарвались, так еще и Цезарь подсуетиться решил. Интересно все же, кому Гончар дорогу перешел? Если в одиночку не справится... Или черные, или "урановая" мафия. А может, и спецслужбы. Хрен их разберет, у них последнее время методы ничем от бандитских не отличаются. Ладно, будем посмотреть.
   Чтобы предсказать неприятности в результате покушения на Маленкова, Цезарю вовсе не требовалось быть ясновидцем. Достаточно самых поверхностных психологических портретов главных действующих лиц и общей картины жизнедеятельности измайловского союза, чтобы прогнозировать будущее. Гончар и сам понимал, что ситуация существенно усложняется независимо от того, кто именно был автором покушения на Маленкова.
   Валька, мерзавец, мразь вонючая, очухавшись после ранения, принялся весьма активно чесать языком. Такое ощущение, что киллер накатил ему по голове, а не прострелил грудную клетку. Для начала он доверительно сообщил следователю о своей ссоре с Эйфелем, случившейся накануне покушения. И об угрозах в свой адрес. Алекс съездил в больницу, посоветовал Маленкову придержать свое помело, но уговоры эффекта не возымели. И убрать мерзавца нельзя, по крайней мере сейчас - тогда Эйфель до смерти не отмоется.
   А Эйфель, между прочим, играл весьма важную роль в организации регулярных поставок наркотиков. Фактически, он обеспечивал транспорт в России. Брал партию на границе, довозил до Москвы, где передавал Алексу либо Чуме. Из-за следствия Эйфель не мог появиться в Москве, но это еще не самое плохое. Поскольку придурок Маленков намекнул, что Эйфель орудовал не сам, над загорской группировкой нависла вполне реальная угроза разгрома. Многие операции пришлось сворачивать, и прежде всего те, которые проводились в паре с измайловской командой, чтобы не возбуждать излишний интерес ментов еще и к ней. То есть, отработанную технологию провоза наркотиков пришлось прямо на ходу менять. Что, естественно, на ритме жизни не могло сказаться положительно.
   Гончар оказался в затруднительном положении. С одной стороны, Эйфель временно выбыл из игры, из клуба не уходили менты - они почему-то были уверены, что именно в "Розитте" сумеют найти доказательства того, что Маленкова пытался убить союзник Гончара. Интуиция вела их верным путем - в клубе действительно можно было при известной настойчивости отыскать все, что угодно. Ставка блока, как-никак. С другой - за неделю до этой гнусной склоки он договорился о поставке крупной, на триста тысяч баксов, партии героина. Поначалу планировал выкупить ее на границе, доставить в Москву и поместить в тайник в "Розитте" - поскольку партия большая, рискованно оставлять ее на складе в другой фирме. А здесь можно разделить на части и распределить между распространителями.
   И вышло так, что все этапы плана оказались практически неосуществимы. Вопрос с доставкой партии в Москву оставался открытым, о хранении наркотиков в клубе нечего было и думать. С первым Гончар худо-бедно справился, предложив продавцу самому позаботиться о доставке. Между прочим, даже в деньгах выгадал - Эйфелю за провоз приходилось платить больше. А с хранением пришлось рискнуть. Впрочем, если уж на то пошло, склад в "Элегии" охранялся ничуть не хуже клуба, а на время раздела партии можно поставить дополнительный караул.
   ...Алекс со своими людьми прибыл на вокзал за четыре часа до назначенного срока. Группа сопровождения - десять человек на трех машинах ожидала на стоянке. Сам вместе с помощником и охраной прошел по зданию, осмотрелся. Вроде ментов как обычно, задержания с поличным можно не опасаться.
   Без четверти час прибыл поезд. Старший группы от поставщика подошел к Алексу, одними глазами показал: "Порядок". Алекс отзвонился Гончару, чтобы тот выслал человека с деньгами. В ожидании курьера отправился наблюдать за разгрузкой. Везли партию под видом консервированных фруктов в жестяных банках.
   В половине второго произошел расчет. Группа охраны груза разделилась большая часть тут же расселась в две машины-такси, направляясь в гостиницу либо на чью-то квартиру, увозя с собой деньги. Старший группы со своим телохранителем должны были ехать на фирму вместе с грузом и оставаться в роли заложников, пока проверка качества партии не даст положительных результатов. Ящики с "консервами" погрузили в микроавтобус, охрана разместилась по двум легковым машинам. Алекс лично проследил, чтобы курьеры поставщика не оказались в опасной близости от наркотиков - черт его знает, чего от них можно ждать. Убедившись в том, что машины в установленном порядке выехали со стоянки, опять набрал номер мобильного телефона Гончара - сообщить, что груз через полчаса прибудет на склад. И вернулся в клуб.
   По идее, причин для волнения не было. Маршрут движения просчитан, все гаишники на пути из его рук едят, тормозить не станут. Но даже если и случится непредвиденное, досмотр исключен. Сопровождение достаточно многочисленное, подготовленное ко всякого рода экстремальным ситуациям и хорошо вооруженное. И когда ровно через полчаса звонок о прибытии не поступил, Алекс не обеспокоился. Мало ли, хоть маршрут и проложен по наименее загруженным улицам, случайную пробку предугадать сложно. Хотя, конечно, бригадир должен был сообщить о задержке.
   Три часа дня. Ни слуху, ни духу. Алекс не выдержал, позвонил знакомому, выяснил, что в промежутке между половиной второго и тремя часами дня никаких пробок и заторов на указанном маршруте не возникало. Аварий также не зафиксировано.
   Четыре часа. Готовый ко всему, в том числе и к смерти - под горячую руку Гончар и убить мог без задержки - Алекс доложил об исчезновении груза вместе с группой сопровождения и двумя курьерами поставщика. Чума подхватился, разослал людей на поиски и отбыл сам.
   В половине двенадцатого ночи Чума обнаружил три машины, загнанные вглубь массива Измайловского парка. Точнее, то, что от них осталось. И от транспортных средств, и от людей.
   С машин налетчики сняли номера, порезали покрышки, разбили стекла, окатили какой-то грязью, а затем - чем-то вроде концентрированной кислоты. Дрянь, которая разъела краску и металл, за несколько часов новехонькие тачки превратив в рухлядь. И вид у них был такой, будто они стояли так несколько лет, предоставленные всем природным стихиям - грязные, ржавые, облезлые. Даже подростки пройдут мимо, решив, что все интересное с этих машин давно снято, и не посчитают нужным заглянуть в выбитые проемы окон.
   А там на полу аккуратно уложены двенадцать обезображенных трупов. Кисти рук и лица сожжены все той же кислотой, и опознать их теперь даже ментам трудновато - отпечатки пальцев снять невозможно. Одежда, личные документы, оружие, техпаспорта - не осталось ни единой детали, которая недвусмысленно указывала бы на имя владельца. Только тела внутри остовов машин. Груза, само собой разумеется, след простыл.
   Чума видывал многое. Однако от этой картины ему стало сильно не по себе. Хотя бы потому, что он не мог себе представить - каким же образом налетчики провели перехват? Ведь для этого надо задержать машины, которым без крайней нужды даже останавливаться запрещено. Аварий, по данным Алекса, не было, а как еще можно тормознуть три машины, избежав при этом лобового столкновения, Чума не понимал. Кроме того, в аварии остановится одна машина, а две другие продолжат путь. Между тем, на бамперах были царапины, но ни единой вмятины. Выходит, по тормозам дали сами и все одновременно. А дальше? Некто либо угробил двенадцать прекрасно обученных бойцов прямо посреди улицы в два часа дня, либо уговорил их прогуляться в парк. Всем вместе, прихватив с собой груз. На трупах, что интересно, Чума обнаружил только следы удавки. Видимо, сначала глушили ударом по голове, чтобы жертвы не орали и не сопротивлялись, затем бесшумно убивали.
   А глубокой ночью стало известно о еще одном ударе. Заключительном, так сказать. Гончару позвонил разъяренный поставщик и потребовал объяснить, что произошло с его людьми. И с деньгами за партию товара. Поскольку Гончар даже не знал, где остановились курьеры, ничего конкретного сообщить не смог. Разбудил Чуму и приказал без промедления прояснить ситуацию.
   Лучше бы он этого не делал. Курьеры поджидали своих товарищей, уехавших на "дегустацию" товара, в квартире, использовавшейся как перевалочная база. То ли родственница кого-то из них там проживала, то ли знакомая. На время пребывания гостей хозяйка перемещалась к сожителю, чтобы в случае осложнений с чистым сердцем сказать: "Я не при делах, господа". Она-то и подняла тревогу.
   По договоренности, она отбыла рано утром того дня, когда прибыл груз, и должна была вернуться ровно через сутки. Ключ гости с собой не возили, бросали в почтовый ящик. Заявившись домой, хозяйка не смогла попасть в квартиру. Зато на лестничной клетке обнаружила кровавые следы. Заметалась в ужасе, не зная, что предпринять. Тут, как на грех, одновременно явились Чума и менты - одного послал Гончар, других вызвала соседка, которой тоже не понравилась кровь на полу. Чума быстренько удалился и наблюдал за развитием событий с самого большого расстояния, которое только позволяло рассмотреть детали.