Страница:
— Что будет с семейными акциями? Миранда совсем не ожидала такого вопроса, но
уж лучше сразу расставить все точки над «i».
— Все не так-то просто, — ответила Миранда. — Когда твой отец мобилизовал весь Флот для того, чтобы спасти тебя, на него многие ополчились, в том числе и многие наши родственники.
— Бедный папа, — прошептала Брюн.
— Им легко судить, ты ведь не их дочь, — ответила Миранда. — Но он действительно принял такое решение. Вот тогда Харлис и втерся в доверие ко многим членам нашего семейства, он давно уже пытался это сделать, а тут ему удалось убедить их, что Банни совсем забыл про родственные связи, что он думает только о делах Совета. Еще он говорил, что Баттонз очень молод и неопытен. Харлис требовал каких-то глупых отчетов и совал свой нос во все дела. Баттонз всего несколько лет обучается политическим наукам, но делает потрясающие успехи, а Харлис просто обещает, что у него все получится намного лучше. А теперь вот он решил заполучить Сириалис.
— Но это же глупо, — ответила Брюн, и в ее голосе зазвучала прежняя надменность. — Сириалис не приносит прибыли, и никогда не приносил.
— Это один из основных аргументов Харлиса. Он доказывает, что при условии правильного использования прибыли можно добиться. Но ни о какой охоте на лис, конечно, и слышать не желает. Он неплохо разбирается в коммерческой деятельности. Не знаю, следила ли ты за тем, как он управляет своими компаниями…
— Нет, — ответила Брюн.
— Тогда можешь потом просмотреть все отчеты. Он считает, что Сириалис можно сделать прекрасной колонией…
— Что?! Привезти туда колонистов?
— Именно так. По его мнению, на планете пропадает много места, и его-то и нужно использовать с выгодой. Баттонз показал ему, какие области пригодны для сельского хозяйства, но он считает, что этого недостаточно. Еще он старается убедить всех, что титул Банни не может передаваться по наследству. До покушения Кевил пытался с этим разобраться, составлял какие-то бумаги… но сейчас от него нельзя ждать помощи.
Брюн недобро усмехнулась.
— Интересно, не приложил ли дорогой дядюшка Харлис руку к убийству отца?
— Нет, дорогая. Это не Харлис.
Ответ прозвучал слишком уверенно и быстро, Брюн удивленно взглянула на мать.
— Мама… тебе что-то известно? Ты знаешь, кто это сделал?
— Я знаю, что это сделал не Харлис. — Черт побери, надо что-нибудь придумать, иначе Брюн может опять безрассудно броситься прямо в омут с головой.
— Ты не веришь, что это сделали рейнджеры Нового Техаса?..
— Нет. Хотя это до сих пор остается официальной версией. Но я не верю.
— Кто же тогда?
— Брюн, я не собираюсь обсуждать этот вопрос с тобой. Не сейчас. Мы должны поговорить о родственниках отца, об их возможных действиях, должны обсудить денежные вопросы. Именно с этим следует разобраться в первую очередь. Убийцы отца… могут подождать.
— Но след…
— Не остынет. Пожалуйста, Брюн. Хотя бы раз в жизни послушай, что я тебе говорю. Мы должны соблюдать осторожность.
Брюн побледнела, мышцы на лице напряглись.
— Я хочу уехать в Республику Гернеси.
— Нет. Ты нужна мне здесь.
— Для чего? Чтобы выставлять меня напоказ?
— Нет, мне нужен союзник. Если мы собираемся отстаивать свои права, мы все должны помогать друг другу. Твои сестры заняты, у них обязательства перед своими семьями, хотя они, конечно, стараются поддерживать меня. Баттонз и Сара выкладываются на все сто. Но мне нужен надежный человек, которому я могла бы полностью доверять. Мне нужна ты.
— Ох… — Брюн посмотрела куда-то мимо матери.
— Ты когда-то с радостью помогла Сесилии, — продолжала Миранда и сама удивилась язвительности своего тона.
— Я тебе действительно нужна? — спросила Брюн.
Миранда пристально взглянула на дочь.
— Конечно. Нет, дай я попробую выразиться точнее. Да, ты мне нужна. Никто, кроме тебя, не сможет сделать того, что нужно сделать. Остальным не хватает твоих умений и опыта.
— Ты говоришь серьезно? Но ведь раньше я никогда не была нужна тебе. Я — настоящий нарушитель спокойствия… — В голосе Брюн появились неуверенные нотки.
— Нет. Именно ты можешь справиться со смутой. Пожалуйста, Брюн, помоги мне.
Брюн поморщилась:
— Я не уверена, что у меня получится.
— Если захочешь, то получится, — твердо сказала Миранда. — Мне нужно знать, кто и зачем убил твоего отца и пытается развалить Правящие Династии. Я не уверена, что все это дело рук одного человека или одной организации… Но как знать…
Брюн с удивлением смотрела на свою безупречную, невозмутимую мать. Она привыкла видеть перед собой то же, что видели другие, — идеал кротости. Активным в этой паре считали ее отца, он был очень деятельным, своими руками и умом создавал все вокруг. Мать же смягчала его действия своим присутствием, своей улыбкой.
Теперь за вывесками «мать», «жена лорда Торн-бакла» Брюн наконец увидела умную, твердую и знающую женщину, ни в чем не уступавшую отцу. По блеску в глазах матери Брюн поняла, что та заметила ее смущение и знает его причину.
— Я не ошиблась, выбрав в качестве боевого имени Брюн Мигер, — сказала Брюн, проверяя правильность своих догадок.
Мать улыбнулась.
— Замечательно. Я рада, что ты поняла. Теперь ты согласна поддерживать меня?
— Да… если смогу.
— Сможешь. Не все сразу, но начну я вот с чего. Я предупреждала твоего отца сразу после того скандала на Пэтчкоке, что его родственники могут повторить то, что сделала тогда эта Моррелайн. Правда, ее братья это заслужили, однако люди не всегда получают по заслугам. Отец был уверен, что учел все, отчасти потому, что старик Виктор Барраклоу всегда был его другом и защитником. Но ко времени нападения на Ксавье они с Кевилом обнаружили некоторые несоответствия, нарушения… тайные покупки акций, необъяснимые изменения в составе советов директоров и так далее. Но они были слишком заняты: сначала военные проблемы, потом предательство в рядах Флота, не говоря уже о текущих делах Большого Совета. И в результате в руках Харлиса оказалось большое количество акций, за него отдают голоса многие члены различных советов директоров. Теперь он вполне может попытаться доказать, что имение твоего отца на самом деле принадлежало не только ему одному. Мне кажется, Харлис подтасовал что-то в файлах, хотя до конца я не успела во всем разобраться. А здесь я вообще не могу этим заниматься.
— А в Эпплдейле?
— Нет… мне нужно поехать на Сириалис, именно там мы хранили все нужные документы. Отец считал меня чуть ли не шизофреничкой, но я настаивала, чтобы каждые полгода в архив поступали документы всех компаний. Думается, именно поэтому Харлис так хочет заполучить Сириалис. Он подозревает, что документы где-то там.
— Значит, тебе надо ехать на Сириалис, — ответила Брюн. — Не может же он тебя не пустить туда?
— Пока нет. Но я не могу оставить тебя одну здесь…
Брюн прервала ее:
— Ты просила меня помочь тебе, пусть так и будет. На следующем заседании Большого Совета вряд ли произойдет что-либо интересное, все еще пребывают в шоке, и это пройдет не сразу.
— Не уверена. Этот парень Конселлайн добился, чтобы его избрали временным Спикером…
— Что бы ни случилось здесь, сейчас самое главное — остановить Харлиса. Так что поезжай. Я останусь и буду присутствовать на заседании Большого Совета. Обещай мне, что поедешь. — Брюн протянула руку и похлопала мать по плечу. — Не дадим же мы Харлису спокойно забрать все себе, а Конселлай-нам развалить Правящие Династии.
Мать с уважением посмотрела на дочь.
— Иногда, Брюн, ты так похожа на своего отца.
— Извини меня…
— Что ты! Тебе не за что извиняться. Ну хорошо, сначала мы уедем из дворца, а потом я уеду на Сириалис.
По дороге в больницу Сесилия позвонила в отель и подтвердила, что две молодые женщины и двое малышей и есть те самые люди, для которых она забронировала номер. Еще два номера? Конечно. Сесилия улыбнулась сама себе. Какая же она молодец, что вложила деньги в строительство отеля здесь, на Касл-Роке, не полагаясь на гостеприимство друзей!
Приехав в больницу, она узнала, что буквально на минуту разминулась с Джорджем. Сесилия поднялась наверх и остановилась в коридоре у реанимационной палаты. На кровати неподвижно лежал человек.
Он выглядел ужасно. Ей сказали, что Кевил без сознания. Врачи все еще пытаются стабилизировать внутричерепное давление и поэтому дают ему сильное снотворное и раз в неделю проводят полное неврологическое обследование. Сесилия смахнула с глаз слезы. Ей ведь тоже пришлось пройти через состояние комы… может, не настолько уж Кевил без сознания, как они утверждают… она мысленно пообещала Кевилу вернуться сюда за ним и увезти, несмотря ни на что. Сесилии было очень трудно уйти, но ее ждали неотложные дела.
В отеле «Лорелз» она остановилась у стойки консьержа, чтобы узнать, как лучше взять напрокат яхту.
Здесь это не вызвало никакого удивления, через минуту консьерж соединил ее с Всесистемной лизинговой компанией.
Там, во дворце, она подумала о своем племяннике Ронни. Ронни и Рафаэлла сразу после женитьбы уехали на самую границу Галактики, на планету Эксет-24, только что открытую тогда для колонистов. Сесилия надеялась, что при вступлении в состав Правящих Династий планета обретет более благозвучное имя. По последним сведениям, у Раффы и Ронни все еще не было детей, хотя они «не теряли надежды». Сесилия, правда, не могла точно сказать, кто же это «не теряет надежды»: молодые люди или их родители, но она прекрасно помнила, как Раффа умеет решать любые проблемы, и потому была уверена, что если Раффа не захочет сама воспитывать мальчиков, то непременно подыщет для них хорошую семью.
Лететь придется долго, как минимум недель шесть. Она обсудила маршрут с агентом лизинговой компании и заказала специальный набор продуктов Примиум Платинум.
По совету Миранды, Сесилия наняла еще трех нянек. Одна из них мечтала эмигрировать и с удовольствием согласилась в качестве жалованья на долю колониальных акций. Она брала с собой и своих собственных детей, двух и четырех лет. Пятеро взрослых и четверо детей — многовато, но зато ей не придется стирать пеленки и вытирать детям носы.
К полуночи она уже все подготовила. Конечно, яхта будет готова не сразу. Даже когда клиент платит большие деньги, не так-то просто подготовить большой космический корабль к путешествию со всеми удобствами. Сесилия договорилась, чтобы одна из нянек водила малышей в парк, к ним присоединялась новая няня со своими детьми, поэтому, хотя бы несколько часов в день, она могла побыть одна. В течение нескольких месяцев никто, кроме самых близких людей, не видел малышей и не фотографировал их. В парке полным-полно женщин с детьми, и никто не обратит внимание на вновь прибывших. Сесилия обсудила с нянями, какие вещи понадобятся им и детям во время путешествия и в течение ближайшего полугода, так как не знала, легко ли приобрести их в далекой колонии. Она открыла несколько новых кредитных счетов, чтобы покупки, сделанные нянями, никто не мог связать с ней или с Мирандой.
Когда в два часа ночи двойняшки проснулись и заорали благим матом, Сесилия просто накрылась с головой одеялом и снова заснула. Пусть этим занимаются другие.
Они спокойно вылетели с Рокхаус Мейджер. Сесилия была уверена, что никто ничего не заподозрил. Всего несколько человек знали, что малышей нет во дворце. Репортеры ничем не выказали интереса к ее персоне и, казалось, поверили объяснению, которое она дала по поводу аренды большой яхты. Она сказала всем, что просто-напросто устала делать все одна на своей маленькой яхте и хочет немного отдохнуть от уборки и стряпни.
Мальчикам очень нравилось, что у них появились друзья. Сесилия внимательно изучила их медицинские карты и пришла к тем же заключениям, что врачи и психологи. Обычные, нормальные дети, вполне готовые к нормальной жизни. Но вот вопрос… надо ли говорить Раффаэле и Ронни, кто такие эти мальчики? Сама она считала, что мальчики могут знать, что живут с приемными родителями, но не должны знать, что их родные отцы изнасиловали находившуюся в плену мать. Конечно, когда-нибудь они получат доступ к своим медицинским данным, но терапия каждый день делает такие успехи, что к тому времени, возможно, удастся полностью очистить их геном.
Ей так и не удалось решить, кому что говорить.
Глава 4
уж лучше сразу расставить все точки над «i».
— Все не так-то просто, — ответила Миранда. — Когда твой отец мобилизовал весь Флот для того, чтобы спасти тебя, на него многие ополчились, в том числе и многие наши родственники.
— Бедный папа, — прошептала Брюн.
— Им легко судить, ты ведь не их дочь, — ответила Миранда. — Но он действительно принял такое решение. Вот тогда Харлис и втерся в доверие ко многим членам нашего семейства, он давно уже пытался это сделать, а тут ему удалось убедить их, что Банни совсем забыл про родственные связи, что он думает только о делах Совета. Еще он говорил, что Баттонз очень молод и неопытен. Харлис требовал каких-то глупых отчетов и совал свой нос во все дела. Баттонз всего несколько лет обучается политическим наукам, но делает потрясающие успехи, а Харлис просто обещает, что у него все получится намного лучше. А теперь вот он решил заполучить Сириалис.
— Но это же глупо, — ответила Брюн, и в ее голосе зазвучала прежняя надменность. — Сириалис не приносит прибыли, и никогда не приносил.
— Это один из основных аргументов Харлиса. Он доказывает, что при условии правильного использования прибыли можно добиться. Но ни о какой охоте на лис, конечно, и слышать не желает. Он неплохо разбирается в коммерческой деятельности. Не знаю, следила ли ты за тем, как он управляет своими компаниями…
— Нет, — ответила Брюн.
— Тогда можешь потом просмотреть все отчеты. Он считает, что Сириалис можно сделать прекрасной колонией…
— Что?! Привезти туда колонистов?
— Именно так. По его мнению, на планете пропадает много места, и его-то и нужно использовать с выгодой. Баттонз показал ему, какие области пригодны для сельского хозяйства, но он считает, что этого недостаточно. Еще он старается убедить всех, что титул Банни не может передаваться по наследству. До покушения Кевил пытался с этим разобраться, составлял какие-то бумаги… но сейчас от него нельзя ждать помощи.
Брюн недобро усмехнулась.
— Интересно, не приложил ли дорогой дядюшка Харлис руку к убийству отца?
— Нет, дорогая. Это не Харлис.
Ответ прозвучал слишком уверенно и быстро, Брюн удивленно взглянула на мать.
— Мама… тебе что-то известно? Ты знаешь, кто это сделал?
— Я знаю, что это сделал не Харлис. — Черт побери, надо что-нибудь придумать, иначе Брюн может опять безрассудно броситься прямо в омут с головой.
— Ты не веришь, что это сделали рейнджеры Нового Техаса?..
— Нет. Хотя это до сих пор остается официальной версией. Но я не верю.
— Кто же тогда?
— Брюн, я не собираюсь обсуждать этот вопрос с тобой. Не сейчас. Мы должны поговорить о родственниках отца, об их возможных действиях, должны обсудить денежные вопросы. Именно с этим следует разобраться в первую очередь. Убийцы отца… могут подождать.
— Но след…
— Не остынет. Пожалуйста, Брюн. Хотя бы раз в жизни послушай, что я тебе говорю. Мы должны соблюдать осторожность.
Брюн побледнела, мышцы на лице напряглись.
— Я хочу уехать в Республику Гернеси.
— Нет. Ты нужна мне здесь.
— Для чего? Чтобы выставлять меня напоказ?
— Нет, мне нужен союзник. Если мы собираемся отстаивать свои права, мы все должны помогать друг другу. Твои сестры заняты, у них обязательства перед своими семьями, хотя они, конечно, стараются поддерживать меня. Баттонз и Сара выкладываются на все сто. Но мне нужен надежный человек, которому я могла бы полностью доверять. Мне нужна ты.
— Ох… — Брюн посмотрела куда-то мимо матери.
— Ты когда-то с радостью помогла Сесилии, — продолжала Миранда и сама удивилась язвительности своего тона.
— Я тебе действительно нужна? — спросила Брюн.
Миранда пристально взглянула на дочь.
— Конечно. Нет, дай я попробую выразиться точнее. Да, ты мне нужна. Никто, кроме тебя, не сможет сделать того, что нужно сделать. Остальным не хватает твоих умений и опыта.
— Ты говоришь серьезно? Но ведь раньше я никогда не была нужна тебе. Я — настоящий нарушитель спокойствия… — В голосе Брюн появились неуверенные нотки.
— Нет. Именно ты можешь справиться со смутой. Пожалуйста, Брюн, помоги мне.
Брюн поморщилась:
— Я не уверена, что у меня получится.
— Если захочешь, то получится, — твердо сказала Миранда. — Мне нужно знать, кто и зачем убил твоего отца и пытается развалить Правящие Династии. Я не уверена, что все это дело рук одного человека или одной организации… Но как знать…
Брюн с удивлением смотрела на свою безупречную, невозмутимую мать. Она привыкла видеть перед собой то же, что видели другие, — идеал кротости. Активным в этой паре считали ее отца, он был очень деятельным, своими руками и умом создавал все вокруг. Мать же смягчала его действия своим присутствием, своей улыбкой.
Теперь за вывесками «мать», «жена лорда Торн-бакла» Брюн наконец увидела умную, твердую и знающую женщину, ни в чем не уступавшую отцу. По блеску в глазах матери Брюн поняла, что та заметила ее смущение и знает его причину.
— Я не ошиблась, выбрав в качестве боевого имени Брюн Мигер, — сказала Брюн, проверяя правильность своих догадок.
Мать улыбнулась.
— Замечательно. Я рада, что ты поняла. Теперь ты согласна поддерживать меня?
— Да… если смогу.
— Сможешь. Не все сразу, но начну я вот с чего. Я предупреждала твоего отца сразу после того скандала на Пэтчкоке, что его родственники могут повторить то, что сделала тогда эта Моррелайн. Правда, ее братья это заслужили, однако люди не всегда получают по заслугам. Отец был уверен, что учел все, отчасти потому, что старик Виктор Барраклоу всегда был его другом и защитником. Но ко времени нападения на Ксавье они с Кевилом обнаружили некоторые несоответствия, нарушения… тайные покупки акций, необъяснимые изменения в составе советов директоров и так далее. Но они были слишком заняты: сначала военные проблемы, потом предательство в рядах Флота, не говоря уже о текущих делах Большого Совета. И в результате в руках Харлиса оказалось большое количество акций, за него отдают голоса многие члены различных советов директоров. Теперь он вполне может попытаться доказать, что имение твоего отца на самом деле принадлежало не только ему одному. Мне кажется, Харлис подтасовал что-то в файлах, хотя до конца я не успела во всем разобраться. А здесь я вообще не могу этим заниматься.
— А в Эпплдейле?
— Нет… мне нужно поехать на Сириалис, именно там мы хранили все нужные документы. Отец считал меня чуть ли не шизофреничкой, но я настаивала, чтобы каждые полгода в архив поступали документы всех компаний. Думается, именно поэтому Харлис так хочет заполучить Сириалис. Он подозревает, что документы где-то там.
— Значит, тебе надо ехать на Сириалис, — ответила Брюн. — Не может же он тебя не пустить туда?
— Пока нет. Но я не могу оставить тебя одну здесь…
Брюн прервала ее:
— Ты просила меня помочь тебе, пусть так и будет. На следующем заседании Большого Совета вряд ли произойдет что-либо интересное, все еще пребывают в шоке, и это пройдет не сразу.
— Не уверена. Этот парень Конселлайн добился, чтобы его избрали временным Спикером…
— Что бы ни случилось здесь, сейчас самое главное — остановить Харлиса. Так что поезжай. Я останусь и буду присутствовать на заседании Большого Совета. Обещай мне, что поедешь. — Брюн протянула руку и похлопала мать по плечу. — Не дадим же мы Харлису спокойно забрать все себе, а Конселлай-нам развалить Правящие Династии.
Мать с уважением посмотрела на дочь.
— Иногда, Брюн, ты так похожа на своего отца.
— Извини меня…
— Что ты! Тебе не за что извиняться. Ну хорошо, сначала мы уедем из дворца, а потом я уеду на Сириалис.
По дороге в больницу Сесилия позвонила в отель и подтвердила, что две молодые женщины и двое малышей и есть те самые люди, для которых она забронировала номер. Еще два номера? Конечно. Сесилия улыбнулась сама себе. Какая же она молодец, что вложила деньги в строительство отеля здесь, на Касл-Роке, не полагаясь на гостеприимство друзей!
Приехав в больницу, она узнала, что буквально на минуту разминулась с Джорджем. Сесилия поднялась наверх и остановилась в коридоре у реанимационной палаты. На кровати неподвижно лежал человек.
Он выглядел ужасно. Ей сказали, что Кевил без сознания. Врачи все еще пытаются стабилизировать внутричерепное давление и поэтому дают ему сильное снотворное и раз в неделю проводят полное неврологическое обследование. Сесилия смахнула с глаз слезы. Ей ведь тоже пришлось пройти через состояние комы… может, не настолько уж Кевил без сознания, как они утверждают… она мысленно пообещала Кевилу вернуться сюда за ним и увезти, несмотря ни на что. Сесилии было очень трудно уйти, но ее ждали неотложные дела.
В отеле «Лорелз» она остановилась у стойки консьержа, чтобы узнать, как лучше взять напрокат яхту.
Здесь это не вызвало никакого удивления, через минуту консьерж соединил ее с Всесистемной лизинговой компанией.
Там, во дворце, она подумала о своем племяннике Ронни. Ронни и Рафаэлла сразу после женитьбы уехали на самую границу Галактики, на планету Эксет-24, только что открытую тогда для колонистов. Сесилия надеялась, что при вступлении в состав Правящих Династий планета обретет более благозвучное имя. По последним сведениям, у Раффы и Ронни все еще не было детей, хотя они «не теряли надежды». Сесилия, правда, не могла точно сказать, кто же это «не теряет надежды»: молодые люди или их родители, но она прекрасно помнила, как Раффа умеет решать любые проблемы, и потому была уверена, что если Раффа не захочет сама воспитывать мальчиков, то непременно подыщет для них хорошую семью.
Лететь придется долго, как минимум недель шесть. Она обсудила маршрут с агентом лизинговой компании и заказала специальный набор продуктов Примиум Платинум.
По совету Миранды, Сесилия наняла еще трех нянек. Одна из них мечтала эмигрировать и с удовольствием согласилась в качестве жалованья на долю колониальных акций. Она брала с собой и своих собственных детей, двух и четырех лет. Пятеро взрослых и четверо детей — многовато, но зато ей не придется стирать пеленки и вытирать детям носы.
К полуночи она уже все подготовила. Конечно, яхта будет готова не сразу. Даже когда клиент платит большие деньги, не так-то просто подготовить большой космический корабль к путешествию со всеми удобствами. Сесилия договорилась, чтобы одна из нянек водила малышей в парк, к ним присоединялась новая няня со своими детьми, поэтому, хотя бы несколько часов в день, она могла побыть одна. В течение нескольких месяцев никто, кроме самых близких людей, не видел малышей и не фотографировал их. В парке полным-полно женщин с детьми, и никто не обратит внимание на вновь прибывших. Сесилия обсудила с нянями, какие вещи понадобятся им и детям во время путешествия и в течение ближайшего полугода, так как не знала, легко ли приобрести их в далекой колонии. Она открыла несколько новых кредитных счетов, чтобы покупки, сделанные нянями, никто не мог связать с ней или с Мирандой.
Когда в два часа ночи двойняшки проснулись и заорали благим матом, Сесилия просто накрылась с головой одеялом и снова заснула. Пусть этим занимаются другие.
Они спокойно вылетели с Рокхаус Мейджер. Сесилия была уверена, что никто ничего не заподозрил. Всего несколько человек знали, что малышей нет во дворце. Репортеры ничем не выказали интереса к ее персоне и, казалось, поверили объяснению, которое она дала по поводу аренды большой яхты. Она сказала всем, что просто-напросто устала делать все одна на своей маленькой яхте и хочет немного отдохнуть от уборки и стряпни.
Мальчикам очень нравилось, что у них появились друзья. Сесилия внимательно изучила их медицинские карты и пришла к тем же заключениям, что врачи и психологи. Обычные, нормальные дети, вполне готовые к нормальной жизни. Но вот вопрос… надо ли говорить Раффаэле и Ронни, кто такие эти мальчики? Сама она считала, что мальчики могут знать, что живут с приемными родителями, но не должны знать, что их родные отцы изнасиловали находившуюся в плену мать. Конечно, когда-нибудь они получат доступ к своим медицинским данным, но терапия каждый день делает такие успехи, что к тому времени, возможно, удастся полностью очистить их геном.
Ей так и не удалось решить, кому что говорить.
Глава 4
Из космоса колония Эксет-24 была похожа на рай: сапфировые моря и изумрудные леса, рыжевато-коричневые пустыни и оливкового цвета саванны и повсюду белые пятна облаков. Семена завезли на планету за двести лет до заселения ее животными организмами, и с тех самых пор за планетой постоянно вели пристальное наблюдение. Предполагалось, что колонизация планеты начнется только через сто лет, чтобы дать новой экосистеме время стабилизироваться, но уровень кислорода ни разу не падал ниже критической отметки. До начала освоения планеты здесь тоже была пригодная для дыхания атмосфера.
Но вот космопорт колонии, с точки зрения Сесилии, был совсем не симпатичным. У взятой напрокат яхты имелся свой собственный шаттл, и сквозь его широкое лобовое стекло можно было рассмотреть всю грязь и беспорядок. По обе стороны единственной взлетной полосы валялись брошеные грузовые контейнеры. Здания космопорта казались какими-то уродливыми нагромождениями. Все это напоминало космопорт на Пэтчкоке. На фоне зеленого леса вырисовывались белые конусы цементного завода, известковые печи, в которых известь и сланец перерабатывались в бетон для строительства.
На таможне сидела всклокоченная молодая особа с неподражаемым акцентом. Единственное, что ее интересовало, это наличие у вновь прибывших колониальных акций.
— Мне не нужны колониальные акции, — запротестовала Сесилия. — Я не собираюсь тут оставаться, я просто приехала в гости.
Молодая женщина пронзила ее неприязненным взглядом, взяла у Сесилии документы и проверила их с помощью специального устройства. Через минуту она уже вернула их обратно и снова пристально посмотрела на Сесилию.
— Зна-ачит, ни а-астаетесь.
— Нет, конечно же нет. Я приехала навестить племянника, Рональда Вандормера, и его жену.
— А-а-а! Ро-унн-ни! Пачиму сразу ни сказали?
— Я пыталась, — ответила Сесилия.
— Он си-ичас в офисе, — сказала женщина. — Можете туда пра-айти. — И она ткнула пальцем в сторону двухэтажной бетонной коробки.
Здесь, как и в большинстве колоний, самое необходимое инвесторы построили в самом начале заселения. В городке, окружавшем космопорт, было несколько мощеных улиц, остальные засыпаны щебенкой. Первая сотня зданий построена из бетонных плит. Остальные возводили из всего, что было под рукой. С точки зрения Сесилии, их уже и зданиями-то назвать было нельзя, какие-то наскоро выстроенные хижины из необработанного леса. Она также обратила внимание, что большинство людей несет вручную тяжелые вещи, не было никаких тележек, никаких автокаров.
С одной стороны двухэтажного «офиса» стоял невысокий забор, и за ним группа мужчин разбиралась с каким-то механизмом, назначение которого Сесилия никак не могла понять. Она окликнула мужчин и хотела было расспросить их о том, как найти племянника. Один из них поднял голову. Его лицо показалось Сесилии знакомым. Ронни? В глаза ярко светило солнце, она прищурилась, чтобы получше разглядеть… ну да, Ронни. Блестящий молодой аристократ, которого мог затмить разве что его лучший друг Джордж… И вот этот человек стоит сейчас перед ней в светло-коричневой, заляпанной грязью и машинным маслом блузе и таких же штанах. На ногах ботинки, которые уже навсегда потеряли свой изначальный цвет. И все-таки этот Ронни такой же красавчик, как и раньше, может, даже еще красивее.
Она не успела окликнуть его: он повернулся к ней спиной и вошел в здание, а остальные мужчины продолжали разбираться с механизмом. Сесилия прошла вслед за Ронни в комнату с грубо отделанными стенами и бетонным полом. Ронни просматривал что-то на экране компьютера.
— Ронни…
Он поднял голову, и глаза у него заблестели.
— Тетушка Сесилия!
— Я послала сообщение, — сказала Сесилия.
— Мы ничего не получали. — Он пожал плечами. — Наверное, оно где-то в почтовой корзине, но все так заняты… — Он выглянул в окно, там все было по-прежнему.
— У вас, похоже, много работы. — Сесилия внимательно рассматривала племянника. Она не ожидала, что с Ронни могут произойти такие перемены. И почему он ничего не говорит о смерти Банни? Ничего не спрашивает о Брюн?
— Много. Честно говоря, никогда не думал, что мне придется заниматься подобными вещами.
— Кто губернатор вашей колонии?
— Хм-м… я. После того как Мисктов сбежал.
— «Сбежал»?
— Да… все очень просто. Улетел с планеты, прихватив с собой почти все наши сбережения.
— Но… это же преступление.
— Конечно, — ответил Ронни. — Но никакой полиции поблизости нет и в помине, а анзибля у нас тут нет. Ни денег, ни связи.
— Ого. — Может, он ничего и не знает о покушении на Банни.
Сесилия снова оглядела комнату. Мало похоже на офис. Кое-что из мебели Сесилия узнала: она видела ее в летнем коттедже у матери Раффы. Обеденный стол завален информационными кубами и книгами. На диване — стопки книг, листы пластика и бумаги с чертежами какого-то строительного объекта. А поверх всего слой мелкой серой пыли и пепла.
— Но если принять во внимание все происшедшее, нам вполне удается сводить концы с концами. — Сесилия еще даже не успела хорошенько все осмыслить, а Ронни тем временем продолжал: — Просто… я очень многого не знал. И сейчас еще не знаю. Знаете, тетушка, можно изучить множество кубов и так всего и не узнать…
— Чего, например?
— Ну… цементные заводы работают нормально, у нас достаточно песка и гравия, то есть мы вполне сможем получать необходимое количество неармированного бетона. Но, судя по моим кубам, строить здания из такого материала опасно…
— А что говорят по этому поводу инженеры?
— Инженеры? У нас их нет. Знаю, знаю, в проспектах говорится, что они тут есть, но это не так. Тетушка Сис, девяносто процентов наших людей — это работники низшей квалификации… что вполне естественно… но здесь от них требуется высококвалифицированный труд. Они к этому не привыкли. Они привыкли выполнять какую-то одну функцию в мире, где все остальное продумано и сделано за них, но они понятия не имеют, как начинать с нуля. Фермеры знают, как получать большие урожаи на больших полях, но совершенно не представляют, каким образом подготовить участки земли под такие поля. Сантехники знают, как подсоединять друг к другу трубы в стандартных модульных зданиях, но не могут проложить новую канализационную и водопроводную сеть там, где до этого ничего не было. Именно этим и призвана заниматься группа инженеров — совместить стандартные проекты и стандартные навыки с местными условиями. Но у нас нет инженеров.
— Но раз дела так плохи, почему вы все еще здесь? Ронни упрямо посмотрел на нее:
— Мы не хотим уезжать, тетушка Сесилия. Мы хотим попытаться все сделать самостоятельно. Мы вложили в это дело все деньги, даже те, что были подарены на свадьбу.
— Все сбережения? Ронни покраснел:
— Не сразу, но, когда сбежал Мисктов, надо было что-то делать. Можно было откупиться и сбежать домой, как малые дети, но колония нуждалась в помощи. И поэтому мы вложили свои сбережения, чтобы поддержать остальных и попробовать привести все в порядок.
Этот Ронни совсем не был похож на избалованного юношу, которого она когда-то знала. Ни в голосе, ни в поведении не было ни капли раздражительности, нетерпеливости или избалованности. Он попал в беду и решил встретить ее лицом к лицу.
— А как Раффа? — спросила Сесилия.
— Замечательно… хотя, конечно, устает. — Ронни усмехнулся, но взгляд у него был встревоженный. — Она пробует организовать школу, но это непросто. Родители говорят, что дома много работы, и не хотят пускать детей в школу.
— Разве в число первых колонистов не должны входить профессиональные учителя?
— Теоретически должны. — Ронни снова усмехнулся. — Я многого не знал, когда мы собирались сюда. Я считал, что во все колонии вначале доставляются готовые сборные дома, что первые пять лет там обязательно должны работать инженеры, врачи и учителя.
— Но все оказалось не так?
— Нет… по крайней мере, еще до исчезновения Мисктова я навел некоторые справки, и оказалось, что в большинстве колоний не хватает специалистов. Горстка малообразованных людей оказывается привязанной к какой-нибудь далекой планете и даже не представляет, к кому в Управлении колоний им нужно обратиться… этого не знает никто. Даже я… я посылал туда кучу запросов, и мне ни разу не ответили. Мы больше года не получали вестей от родственников, хотя трижды посылали им сообщения.
— Что ж, Ронни, я, видимо, добавлю тебе проблем, но…
— Сесилия! — В комнату, словно порыв весеннего ветра, ворвалась Раффа. — Как я рада тебя видеть! Мне так не хватает здесь друзей!
Девушка, нет, молодая женщина выглядела прекрасно, и по всему было видно, что она искренне рада встрече. Сесилия заставила себя собраться с мыслями, она должна была сообщить им неприятные известия.
— Рафаэлла, Ронни… вы что-нибудь слышали о Банни?
— О Банни? Нет, а что такое?
— Его убили несколько месяцев назад, предположительно это сделали союзники тех людей, которых казнили после освобождения Брюн…
— Подожди… Брюн была в плену? Кто ее захватил? Что с ней?
Сколько же времени Ронни и Раффа были отрезаны от мира? Сесилии трудно было поверить, что они действительно ничего не знают. Она постаралась вкратце все им рассказать и в конце добавила:
— И вот когда я задумалась, куда же лучше пристроить малышей, то вспомнила о вас и решила, что вы сможете найти им подходящих родителей.
— Это дети Брюн?
Ну вот, самое главное она уже сказала. — Да.
— Конечно, я возьму их к себе, — чуть ли не с гневом сказала Раффа, потом взглянула на Ронни. — Правда ведь, Рон?
— Естественно, — ответил тот. — Точно не знаю как, но мы справимся.
— Я привезла с собой нянек, у одной из них двое собственных детей. Она хочет остаться здесь навсегда. И еще деньги, Миранда хочет, чтобы дети получили образование.
— Если этих денег хватит на то, чтобы выписать сюда учителя, мы можем организовать школу, — сказала Раффа.
Сесилия понятия не имела, сколько именно требуется для этого денег, но если понадобится, она сумеет заставить раскошелиться родителей Раффы и Ронни. Ей еще предстоит разобраться, почему сюда к ним не поступают никакие сообщения из большого мира, ведь и ее послание не дошло.
— А где же малыши? — Раффа осмотрелась.
— Они все еще в шаттле, — ответила Сесилия. — Мне не удалось бы провести их через эту… эту даму в космопорте.
— А, Гэннер… бывшая подружка Мисктова, он бросил ее. Она-то рассчитывала, что будет губернаторшей, будет командовать всем и вся, но получилось по-другому. Теперь она всех ненавидит.
— Кроме красивых мужчин, — немного резко вставила Раффа. — Видели бы вы, леди Сесилия, как она обхаживает Ронни. Я знаю, что он не обращает внимания, но бывает так противно.
— Зато очень удобно, когда мне действительно что-нибудь нужно, — ответил Ронни. — Пойдем заберем малышей из шаттла. С малышами на руках я потеряю для Гэннер всю свою привлекательность.
К отъезду Сесилия поняла, что проблемы Эксет-24 не исчерпываются сбежавшим губернатором и отсутствием в колонии инженеров. Она никогда особенно не задумывалась о жизни колониальных миров (зачем добровольно обрекать себя на неудобства?), но точно могла сказать: того, что она увидела на планете, быть не должно. Няни с удивлением смотрели на то, как живут колонисты, они не ожидали, что придется мириться с такими тяжелыми условиями жизни, и Сесилии стоило немалого труда уговорить их остаться до ее следующего приезда.
— Я выясню, почему до вас не доходят сообщения, — пообещала она Ронни. — И найду всех необходимых специалистов. Вы молодцы…
Молодые люди очень старались найти выход из тяжелого положения и они ни на что не жаловались, а Сесилия считала, что это самое главное.
— Я вернусь через несколько месяцев, — пообещала она.
— Так говорят все, — ответил Ронни, но без упрека.
По пути на Сириалис Миранда обдумывала дальнейшие действия. Если она обратится к семейным экспертам, Харлис наверняка попытается ее остановить. У Миранды совсем мало времени, но она должна успеть собрать все необходимые данные.
Банни вначале посмеивался над ее желанием завести собственные архивы отдельно от семейных, но Миранда настояла на своем. Компьютеры, в которых хранились данные, не имели никаких внешних соединений и работали за счет солнечной энергии. Тогда Банни сказал, что паранойя — наследственная болезнь семейства Мигер. Сейчас она крепко сжала губы, вспомнив его тогдашний смех и свой резкий ответ… она была молода и слишком уверена в себе.
Ну что ж. Не зря ее родственники столько веков занимаются информационными технологиями. Она тогда настояла, Банни позволил себя уговорить. В результате ее личный, и очень полный, архив хранился отдельно, не в большом доме (там была ложная копия), а в дальнем охотничьем домике. Каждый раз, когда они приезжали на Сириалис, в архив добавлялись новые папки.
Но вот космопорт колонии, с точки зрения Сесилии, был совсем не симпатичным. У взятой напрокат яхты имелся свой собственный шаттл, и сквозь его широкое лобовое стекло можно было рассмотреть всю грязь и беспорядок. По обе стороны единственной взлетной полосы валялись брошеные грузовые контейнеры. Здания космопорта казались какими-то уродливыми нагромождениями. Все это напоминало космопорт на Пэтчкоке. На фоне зеленого леса вырисовывались белые конусы цементного завода, известковые печи, в которых известь и сланец перерабатывались в бетон для строительства.
На таможне сидела всклокоченная молодая особа с неподражаемым акцентом. Единственное, что ее интересовало, это наличие у вновь прибывших колониальных акций.
— Мне не нужны колониальные акции, — запротестовала Сесилия. — Я не собираюсь тут оставаться, я просто приехала в гости.
Молодая женщина пронзила ее неприязненным взглядом, взяла у Сесилии документы и проверила их с помощью специального устройства. Через минуту она уже вернула их обратно и снова пристально посмотрела на Сесилию.
— Зна-ачит, ни а-астаетесь.
— Нет, конечно же нет. Я приехала навестить племянника, Рональда Вандормера, и его жену.
— А-а-а! Ро-унн-ни! Пачиму сразу ни сказали?
— Я пыталась, — ответила Сесилия.
— Он си-ичас в офисе, — сказала женщина. — Можете туда пра-айти. — И она ткнула пальцем в сторону двухэтажной бетонной коробки.
Здесь, как и в большинстве колоний, самое необходимое инвесторы построили в самом начале заселения. В городке, окружавшем космопорт, было несколько мощеных улиц, остальные засыпаны щебенкой. Первая сотня зданий построена из бетонных плит. Остальные возводили из всего, что было под рукой. С точки зрения Сесилии, их уже и зданиями-то назвать было нельзя, какие-то наскоро выстроенные хижины из необработанного леса. Она также обратила внимание, что большинство людей несет вручную тяжелые вещи, не было никаких тележек, никаких автокаров.
С одной стороны двухэтажного «офиса» стоял невысокий забор, и за ним группа мужчин разбиралась с каким-то механизмом, назначение которого Сесилия никак не могла понять. Она окликнула мужчин и хотела было расспросить их о том, как найти племянника. Один из них поднял голову. Его лицо показалось Сесилии знакомым. Ронни? В глаза ярко светило солнце, она прищурилась, чтобы получше разглядеть… ну да, Ронни. Блестящий молодой аристократ, которого мог затмить разве что его лучший друг Джордж… И вот этот человек стоит сейчас перед ней в светло-коричневой, заляпанной грязью и машинным маслом блузе и таких же штанах. На ногах ботинки, которые уже навсегда потеряли свой изначальный цвет. И все-таки этот Ронни такой же красавчик, как и раньше, может, даже еще красивее.
Она не успела окликнуть его: он повернулся к ней спиной и вошел в здание, а остальные мужчины продолжали разбираться с механизмом. Сесилия прошла вслед за Ронни в комнату с грубо отделанными стенами и бетонным полом. Ронни просматривал что-то на экране компьютера.
— Ронни…
Он поднял голову, и глаза у него заблестели.
— Тетушка Сесилия!
— Я послала сообщение, — сказала Сесилия.
— Мы ничего не получали. — Он пожал плечами. — Наверное, оно где-то в почтовой корзине, но все так заняты… — Он выглянул в окно, там все было по-прежнему.
— У вас, похоже, много работы. — Сесилия внимательно рассматривала племянника. Она не ожидала, что с Ронни могут произойти такие перемены. И почему он ничего не говорит о смерти Банни? Ничего не спрашивает о Брюн?
— Много. Честно говоря, никогда не думал, что мне придется заниматься подобными вещами.
— Кто губернатор вашей колонии?
— Хм-м… я. После того как Мисктов сбежал.
— «Сбежал»?
— Да… все очень просто. Улетел с планеты, прихватив с собой почти все наши сбережения.
— Но… это же преступление.
— Конечно, — ответил Ронни. — Но никакой полиции поблизости нет и в помине, а анзибля у нас тут нет. Ни денег, ни связи.
— Ого. — Может, он ничего и не знает о покушении на Банни.
Сесилия снова оглядела комнату. Мало похоже на офис. Кое-что из мебели Сесилия узнала: она видела ее в летнем коттедже у матери Раффы. Обеденный стол завален информационными кубами и книгами. На диване — стопки книг, листы пластика и бумаги с чертежами какого-то строительного объекта. А поверх всего слой мелкой серой пыли и пепла.
— Но если принять во внимание все происшедшее, нам вполне удается сводить концы с концами. — Сесилия еще даже не успела хорошенько все осмыслить, а Ронни тем временем продолжал: — Просто… я очень многого не знал. И сейчас еще не знаю. Знаете, тетушка, можно изучить множество кубов и так всего и не узнать…
— Чего, например?
— Ну… цементные заводы работают нормально, у нас достаточно песка и гравия, то есть мы вполне сможем получать необходимое количество неармированного бетона. Но, судя по моим кубам, строить здания из такого материала опасно…
— А что говорят по этому поводу инженеры?
— Инженеры? У нас их нет. Знаю, знаю, в проспектах говорится, что они тут есть, но это не так. Тетушка Сис, девяносто процентов наших людей — это работники низшей квалификации… что вполне естественно… но здесь от них требуется высококвалифицированный труд. Они к этому не привыкли. Они привыкли выполнять какую-то одну функцию в мире, где все остальное продумано и сделано за них, но они понятия не имеют, как начинать с нуля. Фермеры знают, как получать большие урожаи на больших полях, но совершенно не представляют, каким образом подготовить участки земли под такие поля. Сантехники знают, как подсоединять друг к другу трубы в стандартных модульных зданиях, но не могут проложить новую канализационную и водопроводную сеть там, где до этого ничего не было. Именно этим и призвана заниматься группа инженеров — совместить стандартные проекты и стандартные навыки с местными условиями. Но у нас нет инженеров.
— Но раз дела так плохи, почему вы все еще здесь? Ронни упрямо посмотрел на нее:
— Мы не хотим уезжать, тетушка Сесилия. Мы хотим попытаться все сделать самостоятельно. Мы вложили в это дело все деньги, даже те, что были подарены на свадьбу.
— Все сбережения? Ронни покраснел:
— Не сразу, но, когда сбежал Мисктов, надо было что-то делать. Можно было откупиться и сбежать домой, как малые дети, но колония нуждалась в помощи. И поэтому мы вложили свои сбережения, чтобы поддержать остальных и попробовать привести все в порядок.
Этот Ронни совсем не был похож на избалованного юношу, которого она когда-то знала. Ни в голосе, ни в поведении не было ни капли раздражительности, нетерпеливости или избалованности. Он попал в беду и решил встретить ее лицом к лицу.
— А как Раффа? — спросила Сесилия.
— Замечательно… хотя, конечно, устает. — Ронни усмехнулся, но взгляд у него был встревоженный. — Она пробует организовать школу, но это непросто. Родители говорят, что дома много работы, и не хотят пускать детей в школу.
— Разве в число первых колонистов не должны входить профессиональные учителя?
— Теоретически должны. — Ронни снова усмехнулся. — Я многого не знал, когда мы собирались сюда. Я считал, что во все колонии вначале доставляются готовые сборные дома, что первые пять лет там обязательно должны работать инженеры, врачи и учителя.
— Но все оказалось не так?
— Нет… по крайней мере, еще до исчезновения Мисктова я навел некоторые справки, и оказалось, что в большинстве колоний не хватает специалистов. Горстка малообразованных людей оказывается привязанной к какой-нибудь далекой планете и даже не представляет, к кому в Управлении колоний им нужно обратиться… этого не знает никто. Даже я… я посылал туда кучу запросов, и мне ни разу не ответили. Мы больше года не получали вестей от родственников, хотя трижды посылали им сообщения.
— Что ж, Ронни, я, видимо, добавлю тебе проблем, но…
— Сесилия! — В комнату, словно порыв весеннего ветра, ворвалась Раффа. — Как я рада тебя видеть! Мне так не хватает здесь друзей!
Девушка, нет, молодая женщина выглядела прекрасно, и по всему было видно, что она искренне рада встрече. Сесилия заставила себя собраться с мыслями, она должна была сообщить им неприятные известия.
— Рафаэлла, Ронни… вы что-нибудь слышали о Банни?
— О Банни? Нет, а что такое?
— Его убили несколько месяцев назад, предположительно это сделали союзники тех людей, которых казнили после освобождения Брюн…
— Подожди… Брюн была в плену? Кто ее захватил? Что с ней?
Сколько же времени Ронни и Раффа были отрезаны от мира? Сесилии трудно было поверить, что они действительно ничего не знают. Она постаралась вкратце все им рассказать и в конце добавила:
— И вот когда я задумалась, куда же лучше пристроить малышей, то вспомнила о вас и решила, что вы сможете найти им подходящих родителей.
— Это дети Брюн?
Ну вот, самое главное она уже сказала. — Да.
— Конечно, я возьму их к себе, — чуть ли не с гневом сказала Раффа, потом взглянула на Ронни. — Правда ведь, Рон?
— Естественно, — ответил тот. — Точно не знаю как, но мы справимся.
— Я привезла с собой нянек, у одной из них двое собственных детей. Она хочет остаться здесь навсегда. И еще деньги, Миранда хочет, чтобы дети получили образование.
— Если этих денег хватит на то, чтобы выписать сюда учителя, мы можем организовать школу, — сказала Раффа.
Сесилия понятия не имела, сколько именно требуется для этого денег, но если понадобится, она сумеет заставить раскошелиться родителей Раффы и Ронни. Ей еще предстоит разобраться, почему сюда к ним не поступают никакие сообщения из большого мира, ведь и ее послание не дошло.
— А где же малыши? — Раффа осмотрелась.
— Они все еще в шаттле, — ответила Сесилия. — Мне не удалось бы провести их через эту… эту даму в космопорте.
— А, Гэннер… бывшая подружка Мисктова, он бросил ее. Она-то рассчитывала, что будет губернаторшей, будет командовать всем и вся, но получилось по-другому. Теперь она всех ненавидит.
— Кроме красивых мужчин, — немного резко вставила Раффа. — Видели бы вы, леди Сесилия, как она обхаживает Ронни. Я знаю, что он не обращает внимания, но бывает так противно.
— Зато очень удобно, когда мне действительно что-нибудь нужно, — ответил Ронни. — Пойдем заберем малышей из шаттла. С малышами на руках я потеряю для Гэннер всю свою привлекательность.
К отъезду Сесилия поняла, что проблемы Эксет-24 не исчерпываются сбежавшим губернатором и отсутствием в колонии инженеров. Она никогда особенно не задумывалась о жизни колониальных миров (зачем добровольно обрекать себя на неудобства?), но точно могла сказать: того, что она увидела на планете, быть не должно. Няни с удивлением смотрели на то, как живут колонисты, они не ожидали, что придется мириться с такими тяжелыми условиями жизни, и Сесилии стоило немалого труда уговорить их остаться до ее следующего приезда.
— Я выясню, почему до вас не доходят сообщения, — пообещала она Ронни. — И найду всех необходимых специалистов. Вы молодцы…
Молодые люди очень старались найти выход из тяжелого положения и они ни на что не жаловались, а Сесилия считала, что это самое главное.
— Я вернусь через несколько месяцев, — пообещала она.
— Так говорят все, — ответил Ронни, но без упрека.
По пути на Сириалис Миранда обдумывала дальнейшие действия. Если она обратится к семейным экспертам, Харлис наверняка попытается ее остановить. У Миранды совсем мало времени, но она должна успеть собрать все необходимые данные.
Банни вначале посмеивался над ее желанием завести собственные архивы отдельно от семейных, но Миранда настояла на своем. Компьютеры, в которых хранились данные, не имели никаких внешних соединений и работали за счет солнечной энергии. Тогда Банни сказал, что паранойя — наследственная болезнь семейства Мигер. Сейчас она крепко сжала губы, вспомнив его тогдашний смех и свой резкий ответ… она была молода и слишком уверена в себе.
Ну что ж. Не зря ее родственники столько веков занимаются информационными технологиями. Она тогда настояла, Банни позволил себя уговорить. В результате ее личный, и очень полный, архив хранился отдельно, не в большом доме (там была ложная копия), а в дальнем охотничьем домике. Каждый раз, когда они приезжали на Сириалис, в архив добавлялись новые папки.