Чем заполнить предстоящий день? Ночь я провела очень плохо. Вначале пыталась поскорее заснуть и глядела на часы, которые будто и не двигались. Когда я, наконец, уснула, меня стали преследовать тяжелые сны и кошмары. Снилось, что мы с Максимом в лесу, он идет впереди. Ни догнать его, ни увидеть его лицо я не могу. По-видимому, я плакала во сне, так как, проснувшись, почувствовала, что подушка стала влажной. Взглянув на себя в зеркало, я увидела распухшие глаза и бледное, непривлекательное лицо. Попробовала слегка нарумяниться, но вышло еще хуже - я стала похожа на накрашенного клоуна. Роберт с удивлением взглянул на меня, когда я прошла через холл в столовую.
В десять часов я стояла на террасе и разбрасывала крошки хлеба для птиц. В это время снова раздался телефонный звонок. На этот раз меня позвала к телефону миссис Леси.
- Добрый день, Беатриса.
- Как поживаете, дорогая? Решила нанести сегодня визит нашей бабушке и хотела предложить вам поехать со мною. Я буду на ленче в гостях недалеко от вас, и на обратном пути заеду за вами. Предложение принимается?
- С удовольствием поеду, Беатриса, - сказала я.
- Хорошо, буду у вас в половине третьего. Жиль видел Максима в Лондоне за обедом. Была очень плохая еда, но великолепное вино.
Она повесила трубку, а я пошла обратно в сад. Настроение у меня было не таким, чтобы бегать с Джаспером по Счастливой долине. Предложение Беатрисы посетить бабушку подвернулось очень кстати. Это, как-никак, займет мое время, которое, казалось мне, будет тянуться до семи вечера бесконечно.
Пока я с книгой, газетой и вязанием шла к скамейке среди розария, я чувствовала себя так, как будто бы из всех окон дома за мной вели наблюдение. Миссис Дэнверс могла меня видеть, а я этого установить никак не могла. Вспомнила свои детские игры в прятки, но там все было проще и понятнее.
Когда меня позвали к ленчу, я почувствовала облегчение. Спокойствие и полное бесстрастие Фритса в соединении с глуповатым лицом Роберта действовали успокаивающе, а ровно в половине третьего, минута в минуту, подъехала машина Беатрисы, и она вышла, чтобы поприветствовать меня.
- Вы плохо выглядите. Исхудавшее лицо, ужасно бледное. Что случилось?
- Да ничего не случилось. Я никогда не была особенно румяной.
- Да, но когда я видела вас в прошлый раз, вы были совсем другой.
- Вероятно, тогда еще сохранялись следы итальянского загара.
- О, у вас тот же характер, что и у Максима, который не выносит, когда обсуждают его здоровье. Быть может, вы собираетесь подарить нам инфанта?
- Не думаю.
- У вас не бывает тошноты и недомогания по утрам?
- О нет!
- Ну, конечно, это не всегда протекает так. Когда я носила Роджера, то все девять месяцев была весела и здорова, а накануне родов еще играла в гольф. Если у вас есть какие-нибудь подозрения, вы бы правильно поступили, поделившись со мной.
- Мне, право, нечего сказать вам, Беатриса.
- Должна сознаться, что буду очень рада, если вы подарите Максиму сына и наследника. Максим был бы счастлив. Надеюсь, вы не принимаете никаких мер предосторожности?
О не обижайтесь на меня. Конечно, для женщины, любящей охоту и спорт, провести свой первый сезон на режиме беременной было бы ужасно, это могло бы расстроить самый счастливый брак. Но вы ведь увлекаетесь рисованием, а оно вам никак не помешает. Кстати, много ли вы рисуете?
- Очень мало.
- И в самом деле, нельзя же сидеть на месте, когда стоит такая чудесная погода. Понравились ли вам книги, которые я прислала?
- Да, очень, это был прекрасный подарок!
- Рада, что сумела вам угодить.
Мы сели в машину, и Беатриса повела ее с бешеной скоростью: люди, которых мы обгоняли, ругались и грозили нам кулаками, а один пешеход остановился, чтобы погрозить нам палкой.
Наконец, мы свернули на узкую проселочную дорогу, и Беатриса вновь заговорила:
- У вас кто-нибудь гостил в Мандерли?
- Нет, никаких гостей, очень спокойно.
- Оно и лучше, ужасно много хлопот бывает с этими приемами. Когда вы побываете у нас, то увидите, что у нас все гораздо проще: тесный маленький кружок, где все прекрасно знают друг друга. Мы поочередно обедаем друг у друга, а после играем в бридж. А вы играете в бридж?
- Играю, но плохо.
- О, это совсем неважно. Лишь бы играли хоть как-нибудь. Просто не знаешь, что делать с неиграющими людьми а перерыве между чаем и обедом и после обеда. Нельзя же все время разговаривать!
Сейчас, когда Роджер стал уже взрослым, он часто привозит своих друзей, и мы от души веселимся. Жаль, что вас не было с нами на прошлое Рождество: было очень весело, мы ставили разные шарады. Жиль обожает всякие переодевания и был в своей стихии.
Мы считаем, что ему следовало стать актером. А после одного-двух бокалов шампанского он делается таким веселым, что ему нет удержу. На этот раз он и его старый друг Дикки Марш оделись в длинные платья и спели дуэт. Какое это имело отношение к задуманному в шараде слову, так никто и не понял, но все безумно смеялись.
Я с ужасом подумала о том, что, быть может, следующее Рождество мне придется провести в этом "веселом" обществе, и затем успокоилась, решив, что непременно заболею инфлуэнцей.
- Мы, конечно, ни на что не претендуем, - продолжала Беатриса, - а вот у вас, в Мандерли, несколько лет тому назад была настоящая театральная постановка и приезжали даже гости из Лондона. Но, конечно, организация такого спектакля - очень хлопотное дело... Как себя чувствует Максим?
- Спасибо, хорошо.
- Весел и счастлив?
- По-видимому, да.
Мы проезжали по узкой деревенской улице, и ей пришлось замолчать. А я думала о том, поговорить ли с ней по поводу миссис Дэнверс и этого Фэвелла. Но не хотелось, чтобы она поднимала из-за этого шум и рассказала Максиму.
- Беатриса, - в конце концов решилась я, - знаете ли вы человека по имени Фэвелл?
- Джек Фэвелл? Да, знаю. Ужасный шалопай. Я видела его однажды несколько лет тому назад.
- Он приезжал вчера в Мандерли повидаться с миссис Дэнверс.
- Да, возможно...
- Но почему?
- Он двоюродный брат Ребекки.
- Никогда бы не подумала, что у нее может быть такой брат. Мне он совсем не понравился.
- Вас можно понять.
Я решила о дальнейшем умолчать и не сказала, что Фэвелл просил скрыть его визит от Максима.
Мы подъехали к воротам и направились к большому кирпичному дому поздневикторианского стиля. Здание было огромное, а жила в нем одна слепая старушка.
Нам открыла дверь горничная.
- С добрым утром, Нора, - сказала Беатриса, - как у вас тут дела?
- Благодарю вас, все хорошо, мадам.
- Как себя чувствует старая леди?
- Как вам сказать, мадам, по-разному: иногда хорошо, а иногда неважно. Но она, безусловно, будет вам рада.
- Это жена мистера де Винтера, миссис де Винтер.
- Добрый день, мадам. Как вы поживаете?
Мы прошли через узкий холл и гостиную и вышли на террасу. На ступеньках везде стояли каменные вазы, заполненные цветущей геранью. В низком кресле в углу, завернутая в шали и обложенная подушками, сидела бабушка Беатрисы.
Она была очень похожа на Максима, вернее, у Максима, когда он будет очень стар и слеп, будет точно такое же лицо.
Сиделка, занимавшее место рядом со старушкой, встала, положила закладку в книгу, которую она читала вслух, и улыбнулась Беатрисе.
- Как вы поживаете, миссис Леси? - спросила она.
Беатриса пожала ей руку и представила меня.
- Старая леди отлично выглядит, - сказала сиделка, - не знаю, как ей это удается в восемьдесят шесть лет.
- Я приехала навестить вас, бабушка.
- Как это любезно с твоей стороны, Би, нам так скучно здесь одним.
Беатриса поцеловала ее и сказала:
- Я привезла к вам жену Максима. Она уже давно собиралась вас навестить. - И шепнула мне: - Поцелуйте ее.
Старушка потрогала мое лицо руками и сказала:
- Милое молодое существо. Как жаль, что вы не захватили с собой Максима.
- Максим сегодня в Лондоне и вернется лишь вечером.
- Как поживает Роджер, Би? Он гадкий мальчик - никогда не навещает меня.
- Он приедет к вам в августе. Он окончил Итонский колледж и поступает сейчас в Оксфорд.
- О, дорогая, он, наверное, совсем взрослый, и я его уже не узнаю.
- Он уже выше, чем Жиль.
Сиделка вынула откуда-то вязание и быстро зашевелила спицами.
- Как вам нравится в Мандерли, миссис де Винтер? - спросила она у меня.
- Очень нравится, благодарю вас.
- Это дивное место, не правда ли? Мы когда-то ездили туда со старой леди, когда она была еще несколько крепче. А теперь она уже слишком слаба. Мне очень, очень жаль, я любила эти поездки, - сказала сиделка.
- Приезжайте как-нибудь сами, - пригласила я.
- Вы провели свой медовый месяц в Италии, не так ли?
- Да.
- Нам доставила большое удовольствие открытка, присланная нам мистером де Винтером из Италии.
Я думала о том, как она употребляет местоимение "мы". В таком значении, как его употребляет король, или отождествляя себя со старой леди настолько, что считает себя с ней единым целым?
Я прислушалась к беседе Беатрисы со старушкой.
- Вы знаете, нам пришлось уволить старого Мэрксмена, нашего лучшего охотника. Ослеп на оба глаза.
(Со стороны Беатрисы довольно бестактно рассказывать об этом бедной слепой старушке).
- Любите ли вы охоту? - снова обратилась ко мне сиделка.
- Нет, не люблю.
- Вероятно, вы еще привыкнете к ней, как все в этой части света.
- Миссис де Винтер увлекается живописью, - сказала Беатриса.
- Какое прелестное хобби, - ответила сиделка. - У меня была когда-то подруга, которая делала чудеса своими красками и карандашами.
- Мы говорим о живописи, - обратилась Беатриса к старушке. - Вы еще не знаете, что у нас в семье завелся собственный художник.
- Кто это? - спросила старушка. - Никогда не слышала об этом.
- Ваша новая внучка, бабушка. Спросите ее, что я ей подарила к свадьбе.
- О чем это говорит Би? - обратилась старушка ко мне. - В нашей семье никогда не было художников. Она шутит?
- У меня просто маленькое хобби, а по-настоящему рисовать я даже никогда не училась. Беатриса подарила мне прекрасные книги.
- О боже, это все равно, как послать уголь в Ньюкасл! В Мандерли и так слишком много книг.
- Вы не понимаете, бабушка, это совсем особые книги: история искусств в четырех томах.
Сиделка пояснила:
- Миссис Леси объясняет, что миссис де Винтер увлекается живописью, и поэтому она подарила ей книги по истории искусств к свадьбе.
- Никогда не слыхала, чтобы в качестве свадебного подарка преподносили книги. Мне, во всяком случае, никто их не дарил. Да я бы и не стала их читать.
Я хочу чаю. Почему Нора не приносит чай? - ворчливо произнесла старая леди.
- Как? - сказала сиделка, вставая. - Вы снова голодны после нашего плотного и вкусного ленча?
Недаром говорят, подумала я, что со старыми бывает временами труднее, чем с малыми.
Сиделка взбила подушки и укутала старушку в шали поплотнее. А та закрыла глаза и казалась очень усталой. В таком виде она стала еще больше похожа на Максима, но я тут же постаралась вообразить ее молодой, красивой и веселой, разгуливающей по садам Мандерли. Рядом с ней я видела юношу в сюртуке и с круглым белым воротником - и это был дедушка Максима. Она, вероятно, не замечала, что Беатриса зевает, поминутно глядя на часы, и не понимала, что, выйдя от нее, Беатриса скажет: "Теперь у меня совесть чиста на ближайшие три месяца."
- У нас сегодня сандвичи с кресс-салатом, - сказала сиделка.
- О, я не знала об этом, - ответила старушка. - Почему Нора не подает чай?
- Я бы не согласилась занять вашу должность, сестра, за тысячу фунтов в день, - сказала Беатриса.
- Пустяки, я привыкла, к тому же она вовсе не тяжелый человек, бывает ведь и много хуже.
В это время вошла Нора, внесла легкий чайный столик и сервировала чай.
- Как вы опаздываете, Нора, - сказала старая леди.
- Нет, мадам, сейчас ровно половина пятого.
Мы подвинули свои стулья к столику и начали пить чай с сандвичами. Для старушки были приготовлены особые сандвичи.
- Ну, чем не угощение?!
Старая леди ответила:
- Я очень люблю кресс-салат.
Чай был слишком горячим.
- Я каждый день говорю прислуге, что после того, как чайник закипит, его нужно немного остудить. А они не слушаются.
- Вся прислуга одинакова, - заметила Беатриса. - Я уже перестала огорчаться по этому поводу.
- Хорошая ли была погода в Италии? - спросила у меня сиделка.
- Да, было очень тепло, и Максим сильно загорел.
- Почему Максим не приехал ко мне? - спросила старая леди.
- Мы говорили вам, бабушка, что он уехал в Лондон по делам.
- Но почему вы говорите, что он в Италии?
- Он был в Италии в апреле, а сейчас он вернулся домой и живет в Мандерли.
- Мистер и миссис де Винтер живут теперь в Мандерли, - громко повторила сиделка.
- И там сейчас чудесно, - подхватила я. - Розы как раз расцвели. Жалею, что не догадалась привести их вам.
- Я очень люблю розы, - заявила старушка. А потом, уставившись на меня своими мутными глазами, вдруг неожиданно спросила:
- Скажите, а вы тоже живете в Мандерли?
Вопрос поставил меня в тупик, но Беатриса сказала громко и нетерпеливо:
- Бабушка, дорогая, вы прекрасно знаете, что она там живет. Ведь это жена Максима.
Сиделка отодвинула от себя чашку, встала и взглянула на старушку. Та откинулась на свои подушки, и губы у нее задрожали.
- Кто вы такая? - спросила она меня. - Ваше лицо мне незнакомо, и я никогда не видела вас в Мандерли. Би, кто эта девушка? Почему Максим не привозит ко мне Ребекку? Я так люблю Ребекку. Где она?
Я вся залилась краской, а сиделка быстро подошла к креслу больной.
- Я хочу видеть Ребекку, - повторила старая леди. - Что вы сделали с ней?
Беатриса тоже встала из-за стола, вся красная, с дрожащими губами и смущенно глядела на меня.
- Думаю, что вам следует уехать, миссис Леси, - сказала сиделка. Когда больная начинает путаться в мыслях, то это продолжается обычно несколько часов подряд. Время от времени у нее бывают такие припадки. Очень жаль, что это случилось именно тогда, когда вы приехали навестить нас.
- Надеюсь, что вы все понимаете и прощаете ее, миссис де Винтер, обратилась она ко мне.
- Ну, конечно, мы уже уходим.
Мы взяли свои сумки и перчатки и направились к выходу, а вслед раздавался раздраженный тонкий голос:
- Где Ребекка? Почему Максим не приезжает сюда и не привозит Ребекку?
Мы пошли через гостиную и холл, вышли и сели в машину. Все это не говоря ни слова.
И только когда мы уже миновали деревню, Беатриса, наконец, заговорила:
- Мне ужасно совестно перед вами, просто не знаю, что сказать.
- Не говорите глупостей, Беатриса, ничего не нужно говорить. Все в полном порядке.
- Не понимаю, в чем тут дело. Я ей писала о вас и Максиме. И она очень заинтересовалась этой свадьбой за границей. Я совсем забыла, что она так любила Ребекку. Кажется, она так и не поняла, что с ней случилось. Ребекка отличалась способностью внушать к себе симпатию; мужчины, женщины и даже собаки - все тянулись к ней. По-видимому, старая леди так и не забыла ее.
- Это совсем неважно, неважно, - повторила я.
- Жиль будет очень недоволен и скажет мне: "О Беатриса, глупее нельзя было ничего придумать."
- Вам не следует ничего рассказывать ему об этом инциденте. Чем меньше шуму поднимать, тем скорее все это забудется.
- Но Жиль сразу увидит по моему лицу, что я чем-то расстроена. Мне никогда не удается что-нибудь скрыть от него.
Меня все это ничуть не задевало. Лишь бы это не дошло до Максима.
Мы доехали до холма, с которого были видны леса Мандерли.
- Скажите, вы очень торопитесь домой? - спросила Беатриса.
- О нет, а в чем дело?
- Вы не рассердитесь, если я вас высажу у домика привратника. Если я сейчас помчусь на полной скорости, то успею к лондонскому поезду и смогу встретить Жиля, которому, в противном случае, нужно будет нанимать на вокзале такси.
Я поняла, что она сыта по горло событиями этого дня и хочет остаться одна. Чаепитие в Мандерли было ей уже не под силу.
Я вышла из машины.
- Постарайтесь немного пополнеть, худоба вам не к лицу. Передайте Максиму мой привет, - сказала Беатриса на прощание и исчезла в клубах дыма.
Когда я подошла к дому, то увидела, что машина Максима уже стоит у подъезда, и радостно бросилась в дом. В холле лежали перчатки и шляпа, а голос, громкий и раздраженный, слышался из библиотеки.
- Сообщите ему, чтобы впредь он держался подальше от Мандерли.
- Неважно, кто сказал мне об этом. Его машина была вчера здесь, в Мандерли. Если вы хотите встречаться с ним, то встречайтесь где-нибудь в другом месте. Я не желаю, чтобы он въезжал в ворота моего поместья. Запомните это. Я предупреждаю вас об этом в последний раз.
Я отошла от двери библиотеки и проскользнула на лестницу.
Дверь библиотеки открылась, и я прислонилась к стене галереи, чтобы остаться незамеченной. Миссис Дэнверс прошла мимо с бледным и перекошенным от злости лицом.
Она быстро взбежала по лестнице и скралась в западном крыле.
Переждав минутку, я спустилась по лестнице и вошла в библиотеку. Максим стоял у окна, спиной ко мне. Пожалуй, лучше было уйти, но он услышал мои шаги, резко повернулся и спросил:
- Кто это, в чем дело?
- Я улыбнулась и протянула к нему руки:
- Хелло!
- О, это ты, где ты пропадала?
По его лицу было видно, что он очень зол: губы сжались в тонкую линию, а ноздри побелели.
- Я ездила с визитом к вашей бабушке вместе с Беатрисой.
- Ну как поживает старая леди? Она в порядке? А куда же девалась Би?
- Она поторопилась на вокзал к лондонскому поезду, чтобы встретить Жиля.
Мы сели рядом на диване.
- Я так скучала по тебе во время твоего отсутствия.
- В самом деле?
Я больше ничего не добавила, но держала его руки в своих.
- Вероятно, в Лондоне было очень жарко?
- О да, ужасно, и я вообще ненавижу этот город во все времена года.
Я думала, что он, может быть, расскажет мне о разговоре с миссис Дэнверс. Интересно, кто рассказал ему о приезде Фэвелла?
- Ты расстроен?
- У меня был трудный день, а кроме того, две поездки - отсюда в Лондон и обратно - в течение суток утомили бы всякого.
Он встал, отошел от меня и закурил сигарету. Ясно, что он не собирался мне ни о чем рассказывать.
- У меня тоже был утомительный день, - сказала я.
16
Помню, что был воскресный день, когда впервые зашел разговор о бале-маскараде.
Фрэнк Кроули был с нами во время ленча, который мы намеревались продолжить под старым каштаном. И вдруг услышали шум подъезжающей машины. Через полчаса подъехала другая. И еще трое визитеров пришли из Керритса пешком. Мы водили гостей по парку и по розарию, спускались в Счастливую долину.
Все остались к чаю, и вместо дремотно-ленивого чаепития под каштаном пришлось усесться в торжественной обстановке в гостиной.
Фритс был, конечно, в своей стихии и командовал Робертом простым движением бровей.
Я сидела возле громадного кипящего чайника, не без труда справляясь с церемонией разливания чая. Еще труднее было совмещать ее с беседой.
В такие моменты Фрэнк Кроули был незаменим. Он брал у меня из рук наполненные чашки и передавал их гостям, во-время подавал нужную реплику в разговоре, если я затруднялась это сделать.
Максим в другом конце комнаты показывал гостям книги и картины, как подобает приветливому хозяину. Само чаепитие не интересовало его. Это было моей заботой, а не его.
В какой-то момент за столом возникла пауза, и я уже ожидала, что Фрэнк произнесет дежурную фразу о том, что пролетел тихий ангел.
Вдруг леди Кроуан, довольно шумная и назойливая особа, обратилась к Максиму, который оказался рядом с ней:
- О, мистер де Винтер, разрешите задать вам вопрос: не собираетесь ли вы возобновить балы-маскарады, которые когда-то устраивались в Мандерли?
После минутной заминки Максим ответил:
- Я не думал об этом, да и вообще, вероятно, никто не думал.
- Уверяю вас, об этом очень многие думают и даже мечтают, - возразила леди Кроуан. - В этой части страны это было всегда наилучшим развлечением. Прошу вас, подумайте об этом!
- Пожалуй, надо обратиться к Фрэнку Кроули по этому вопросу, - сказал Максим довольно сухо.
- Мистер Кроули, поддержите меня, - воспользовалась она советом Максима.
- Не возражаю против того, чтобы организовать все это дело, если Максим и миссис де Винтер желают этого. Решать должны они, - сказал Фрэнк.
Сейчас же все набросились на меня с просьбой воздействовать на Максима.
- В конце концов, вы не устраивали свадьбу, так по крайней мере устройте теперь бал в честь новобрачной!
Максим обратился ко мне:
- Что ты думаешь по этому поводу?
- Право, не знаю. Делай, как считаешь нужным.
- Ну, конечно, она хочет, чтобы был устроен бал в ее честь, - опять заговорила леди Кроуан, - кто бы отказался на ее месте! Вы будете выглядеть прелестно в костюме дрезденской пастушки с большой треугольной шляпой на голове.
Я подумала о своих нескладных руках и ногах, о покатых плечах и представила себе, что у меня был бы ужасный вид.
И еще раз мысленно поблагодарила Фрэнка, который отвел беседу от меня:
- Максим, уже многие говорили со мной на эту тему, а я отвечаю: пока не получал никаких указаний от мистера де Винтера. Но думаю, что, действительно, надо устроить бал в честь новобрачной.
- Вот видите, мистер де Винтер, люди из вашего собственного окружения мечтают об этом бале, - снова вступила леди Кроуан.
Глаза Максима вопросительно смотрели на меня. Очевидно, он опасался, что при моей застенчивости я не сумею держать себя на этом бале соответственно своему положению.
- Думаю, что было бы очень весело, - несмело сказала я.
Максим пожал плечами и отвернулся:
- Это высказывание решает вопрос, Фрэнк. Вам придется теперь заняться этим делом. Советую привлечь в помощники миссис Дэнверс. Она многое сможет вспомнить из того, что делалось раньше.
- А она все еще у вас в доме? - спросила леди Кроуан.
- Да, - коротко бросил Максим и спросил: - Не возьмете ли вы еще пирожное? Ну, а если все уже покончили с чаем, давайте выйдем в сад, на воздух.
Все вышли на террасу, оживленно обсуждая вопрос о предстоящем бале. Когда, к моему великому облегчению, гости разъехались и разошлись по домам, я вернулась в гостиную, чтобы, наконец, выпить чая с удовольствием. Ко мне присоединился Фрэнк, и мы дружно доели остатки пирожных, как два заговорщика.
Интересно, все ли люди чувствуют такое облегчение посте того, как уходят гости? - думала я про себя.
- Скажите, Фрэнк, а что вы в действительности думаете по поводу этого маскарада? Максим как будто вполне доволен принятым решением.
- А ему ничего не оставалось делать.
- Как утомительна леди Кроуан! И неужели правда, что все люди в окрестностях только и мечтают, что о бале в Мандерли?
- Люди всегда радуются каким-нибудь развлечением. А что касается леди Кроуан, что в одном она права. Какой-нибудь прием, безусловно, следует устроить. Вы все-таки новобрачная.
- Ну, какая же я новобрачная! У меня даже не было ни настоящей свадьбы, ни белого платья, ни вуали, ни подружек - ничего!
- Послушайте, миссис де Винтер, Мандерли в праздничном убранстве это великолепное зрелище, и вам, безусловно, понравится. Вам абсолютно ничего не надо будет делать, только приветствовать гостей. А потом вы, может быть, согласитесь протанцевать со мной один танец.
- Я буду танцевать с вами, сколько вы захотите, Фрэнк. Но кроме вас и Максима - ни с кем.
- Так не годится. На вас будут обижаться. Вы должны танцевать с теми, кто будет вас приглашать.
- Как вы думаете, идея леди Кроуан о моем костюме дрезденской пастушки удачна?
- Да, конечно, вы будете выглядеть прелестно!
Я разразилась смехом:
- О, Фрэнк, дорогой, я, право, вас очень люблю.
- Не понимаю, почему вы смеетесь, я не сказал ничего смешного.
Максим подошел к окну, сопровождаемый Джаспером, который хватал его за ноги.
- По какому поводу такое веселье? - спросил он.
- Фрэнк очень галантен. Он считает, что идея леди Кроуан нарядить меня дрезденской пастушкой ничуть не комична.
- Леди Кроуан - глупая болтунья. Если бы ей пришлось организовать все для этого бала, ее энтузиазм иссяк бы очень быстро. Боюсь, нам придется пригласить на бал все графство. У меня в конторе сохранились старые списки, и все наладится легко и быстро. Самая трудная работа - наклеивать марки на приглашения. Мы передадим это дело тебе, - сказал Максим, улыбаясь.
- Мы управимся сами в конторе, а миссис де Винтер не надо ни о чем беспокоиться.
- Какой костюм ты наденешь? - спросила я у Максима.
- Я не ношу маскарадного костюма. Это единственная привилегия хозяина дома.
- А что же мне надеть? Я мало понимаю в туалетах.
- Надень красную ленту на свои волосы и изображай Алису в стране чудес. Ты очень похожа сейчас на нее, особенно, когда держишь палец во рту.
- Не будь таким грубым! Вот что я вам скажу, тебе и Фрэнку: я так удивлю вас обоих, что вы запомните это на всю жизнь.
- Пока ты не вздумаешь выкрасить себе либо черной краской и изображать из себя обезьяну, я не буду возражать. Делай все, что хочешь.
- Ну, хорошо. Значит, договорились. Я сохраню секрет до самой последней минуты, и никто ничего заранее не узнает.
- Идем гулять, Джаспер. Нас не интересуют их секреты. - Максим что-то сказал Фрэнку, но я не расслышала, что именно.
В десять часов я стояла на террасе и разбрасывала крошки хлеба для птиц. В это время снова раздался телефонный звонок. На этот раз меня позвала к телефону миссис Леси.
- Добрый день, Беатриса.
- Как поживаете, дорогая? Решила нанести сегодня визит нашей бабушке и хотела предложить вам поехать со мною. Я буду на ленче в гостях недалеко от вас, и на обратном пути заеду за вами. Предложение принимается?
- С удовольствием поеду, Беатриса, - сказала я.
- Хорошо, буду у вас в половине третьего. Жиль видел Максима в Лондоне за обедом. Была очень плохая еда, но великолепное вино.
Она повесила трубку, а я пошла обратно в сад. Настроение у меня было не таким, чтобы бегать с Джаспером по Счастливой долине. Предложение Беатрисы посетить бабушку подвернулось очень кстати. Это, как-никак, займет мое время, которое, казалось мне, будет тянуться до семи вечера бесконечно.
Пока я с книгой, газетой и вязанием шла к скамейке среди розария, я чувствовала себя так, как будто бы из всех окон дома за мной вели наблюдение. Миссис Дэнверс могла меня видеть, а я этого установить никак не могла. Вспомнила свои детские игры в прятки, но там все было проще и понятнее.
Когда меня позвали к ленчу, я почувствовала облегчение. Спокойствие и полное бесстрастие Фритса в соединении с глуповатым лицом Роберта действовали успокаивающе, а ровно в половине третьего, минута в минуту, подъехала машина Беатрисы, и она вышла, чтобы поприветствовать меня.
- Вы плохо выглядите. Исхудавшее лицо, ужасно бледное. Что случилось?
- Да ничего не случилось. Я никогда не была особенно румяной.
- Да, но когда я видела вас в прошлый раз, вы были совсем другой.
- Вероятно, тогда еще сохранялись следы итальянского загара.
- О, у вас тот же характер, что и у Максима, который не выносит, когда обсуждают его здоровье. Быть может, вы собираетесь подарить нам инфанта?
- Не думаю.
- У вас не бывает тошноты и недомогания по утрам?
- О нет!
- Ну, конечно, это не всегда протекает так. Когда я носила Роджера, то все девять месяцев была весела и здорова, а накануне родов еще играла в гольф. Если у вас есть какие-нибудь подозрения, вы бы правильно поступили, поделившись со мной.
- Мне, право, нечего сказать вам, Беатриса.
- Должна сознаться, что буду очень рада, если вы подарите Максиму сына и наследника. Максим был бы счастлив. Надеюсь, вы не принимаете никаких мер предосторожности?
О не обижайтесь на меня. Конечно, для женщины, любящей охоту и спорт, провести свой первый сезон на режиме беременной было бы ужасно, это могло бы расстроить самый счастливый брак. Но вы ведь увлекаетесь рисованием, а оно вам никак не помешает. Кстати, много ли вы рисуете?
- Очень мало.
- И в самом деле, нельзя же сидеть на месте, когда стоит такая чудесная погода. Понравились ли вам книги, которые я прислала?
- Да, очень, это был прекрасный подарок!
- Рада, что сумела вам угодить.
Мы сели в машину, и Беатриса повела ее с бешеной скоростью: люди, которых мы обгоняли, ругались и грозили нам кулаками, а один пешеход остановился, чтобы погрозить нам палкой.
Наконец, мы свернули на узкую проселочную дорогу, и Беатриса вновь заговорила:
- У вас кто-нибудь гостил в Мандерли?
- Нет, никаких гостей, очень спокойно.
- Оно и лучше, ужасно много хлопот бывает с этими приемами. Когда вы побываете у нас, то увидите, что у нас все гораздо проще: тесный маленький кружок, где все прекрасно знают друг друга. Мы поочередно обедаем друг у друга, а после играем в бридж. А вы играете в бридж?
- Играю, но плохо.
- О, это совсем неважно. Лишь бы играли хоть как-нибудь. Просто не знаешь, что делать с неиграющими людьми а перерыве между чаем и обедом и после обеда. Нельзя же все время разговаривать!
Сейчас, когда Роджер стал уже взрослым, он часто привозит своих друзей, и мы от души веселимся. Жаль, что вас не было с нами на прошлое Рождество: было очень весело, мы ставили разные шарады. Жиль обожает всякие переодевания и был в своей стихии.
Мы считаем, что ему следовало стать актером. А после одного-двух бокалов шампанского он делается таким веселым, что ему нет удержу. На этот раз он и его старый друг Дикки Марш оделись в длинные платья и спели дуэт. Какое это имело отношение к задуманному в шараде слову, так никто и не понял, но все безумно смеялись.
Я с ужасом подумала о том, что, быть может, следующее Рождество мне придется провести в этом "веселом" обществе, и затем успокоилась, решив, что непременно заболею инфлуэнцей.
- Мы, конечно, ни на что не претендуем, - продолжала Беатриса, - а вот у вас, в Мандерли, несколько лет тому назад была настоящая театральная постановка и приезжали даже гости из Лондона. Но, конечно, организация такого спектакля - очень хлопотное дело... Как себя чувствует Максим?
- Спасибо, хорошо.
- Весел и счастлив?
- По-видимому, да.
Мы проезжали по узкой деревенской улице, и ей пришлось замолчать. А я думала о том, поговорить ли с ней по поводу миссис Дэнверс и этого Фэвелла. Но не хотелось, чтобы она поднимала из-за этого шум и рассказала Максиму.
- Беатриса, - в конце концов решилась я, - знаете ли вы человека по имени Фэвелл?
- Джек Фэвелл? Да, знаю. Ужасный шалопай. Я видела его однажды несколько лет тому назад.
- Он приезжал вчера в Мандерли повидаться с миссис Дэнверс.
- Да, возможно...
- Но почему?
- Он двоюродный брат Ребекки.
- Никогда бы не подумала, что у нее может быть такой брат. Мне он совсем не понравился.
- Вас можно понять.
Я решила о дальнейшем умолчать и не сказала, что Фэвелл просил скрыть его визит от Максима.
Мы подъехали к воротам и направились к большому кирпичному дому поздневикторианского стиля. Здание было огромное, а жила в нем одна слепая старушка.
Нам открыла дверь горничная.
- С добрым утром, Нора, - сказала Беатриса, - как у вас тут дела?
- Благодарю вас, все хорошо, мадам.
- Как себя чувствует старая леди?
- Как вам сказать, мадам, по-разному: иногда хорошо, а иногда неважно. Но она, безусловно, будет вам рада.
- Это жена мистера де Винтера, миссис де Винтер.
- Добрый день, мадам. Как вы поживаете?
Мы прошли через узкий холл и гостиную и вышли на террасу. На ступеньках везде стояли каменные вазы, заполненные цветущей геранью. В низком кресле в углу, завернутая в шали и обложенная подушками, сидела бабушка Беатрисы.
Она была очень похожа на Максима, вернее, у Максима, когда он будет очень стар и слеп, будет точно такое же лицо.
Сиделка, занимавшее место рядом со старушкой, встала, положила закладку в книгу, которую она читала вслух, и улыбнулась Беатрисе.
- Как вы поживаете, миссис Леси? - спросила она.
Беатриса пожала ей руку и представила меня.
- Старая леди отлично выглядит, - сказала сиделка, - не знаю, как ей это удается в восемьдесят шесть лет.
- Я приехала навестить вас, бабушка.
- Как это любезно с твоей стороны, Би, нам так скучно здесь одним.
Беатриса поцеловала ее и сказала:
- Я привезла к вам жену Максима. Она уже давно собиралась вас навестить. - И шепнула мне: - Поцелуйте ее.
Старушка потрогала мое лицо руками и сказала:
- Милое молодое существо. Как жаль, что вы не захватили с собой Максима.
- Максим сегодня в Лондоне и вернется лишь вечером.
- Как поживает Роджер, Би? Он гадкий мальчик - никогда не навещает меня.
- Он приедет к вам в августе. Он окончил Итонский колледж и поступает сейчас в Оксфорд.
- О, дорогая, он, наверное, совсем взрослый, и я его уже не узнаю.
- Он уже выше, чем Жиль.
Сиделка вынула откуда-то вязание и быстро зашевелила спицами.
- Как вам нравится в Мандерли, миссис де Винтер? - спросила она у меня.
- Очень нравится, благодарю вас.
- Это дивное место, не правда ли? Мы когда-то ездили туда со старой леди, когда она была еще несколько крепче. А теперь она уже слишком слаба. Мне очень, очень жаль, я любила эти поездки, - сказала сиделка.
- Приезжайте как-нибудь сами, - пригласила я.
- Вы провели свой медовый месяц в Италии, не так ли?
- Да.
- Нам доставила большое удовольствие открытка, присланная нам мистером де Винтером из Италии.
Я думала о том, как она употребляет местоимение "мы". В таком значении, как его употребляет король, или отождествляя себя со старой леди настолько, что считает себя с ней единым целым?
Я прислушалась к беседе Беатрисы со старушкой.
- Вы знаете, нам пришлось уволить старого Мэрксмена, нашего лучшего охотника. Ослеп на оба глаза.
(Со стороны Беатрисы довольно бестактно рассказывать об этом бедной слепой старушке).
- Любите ли вы охоту? - снова обратилась ко мне сиделка.
- Нет, не люблю.
- Вероятно, вы еще привыкнете к ней, как все в этой части света.
- Миссис де Винтер увлекается живописью, - сказала Беатриса.
- Какое прелестное хобби, - ответила сиделка. - У меня была когда-то подруга, которая делала чудеса своими красками и карандашами.
- Мы говорим о живописи, - обратилась Беатриса к старушке. - Вы еще не знаете, что у нас в семье завелся собственный художник.
- Кто это? - спросила старушка. - Никогда не слышала об этом.
- Ваша новая внучка, бабушка. Спросите ее, что я ей подарила к свадьбе.
- О чем это говорит Би? - обратилась старушка ко мне. - В нашей семье никогда не было художников. Она шутит?
- У меня просто маленькое хобби, а по-настоящему рисовать я даже никогда не училась. Беатриса подарила мне прекрасные книги.
- О боже, это все равно, как послать уголь в Ньюкасл! В Мандерли и так слишком много книг.
- Вы не понимаете, бабушка, это совсем особые книги: история искусств в четырех томах.
Сиделка пояснила:
- Миссис Леси объясняет, что миссис де Винтер увлекается живописью, и поэтому она подарила ей книги по истории искусств к свадьбе.
- Никогда не слыхала, чтобы в качестве свадебного подарка преподносили книги. Мне, во всяком случае, никто их не дарил. Да я бы и не стала их читать.
Я хочу чаю. Почему Нора не приносит чай? - ворчливо произнесла старая леди.
- Как? - сказала сиделка, вставая. - Вы снова голодны после нашего плотного и вкусного ленча?
Недаром говорят, подумала я, что со старыми бывает временами труднее, чем с малыми.
Сиделка взбила подушки и укутала старушку в шали поплотнее. А та закрыла глаза и казалась очень усталой. В таком виде она стала еще больше похожа на Максима, но я тут же постаралась вообразить ее молодой, красивой и веселой, разгуливающей по садам Мандерли. Рядом с ней я видела юношу в сюртуке и с круглым белым воротником - и это был дедушка Максима. Она, вероятно, не замечала, что Беатриса зевает, поминутно глядя на часы, и не понимала, что, выйдя от нее, Беатриса скажет: "Теперь у меня совесть чиста на ближайшие три месяца."
- У нас сегодня сандвичи с кресс-салатом, - сказала сиделка.
- О, я не знала об этом, - ответила старушка. - Почему Нора не подает чай?
- Я бы не согласилась занять вашу должность, сестра, за тысячу фунтов в день, - сказала Беатриса.
- Пустяки, я привыкла, к тому же она вовсе не тяжелый человек, бывает ведь и много хуже.
В это время вошла Нора, внесла легкий чайный столик и сервировала чай.
- Как вы опаздываете, Нора, - сказала старая леди.
- Нет, мадам, сейчас ровно половина пятого.
Мы подвинули свои стулья к столику и начали пить чай с сандвичами. Для старушки были приготовлены особые сандвичи.
- Ну, чем не угощение?!
Старая леди ответила:
- Я очень люблю кресс-салат.
Чай был слишком горячим.
- Я каждый день говорю прислуге, что после того, как чайник закипит, его нужно немного остудить. А они не слушаются.
- Вся прислуга одинакова, - заметила Беатриса. - Я уже перестала огорчаться по этому поводу.
- Хорошая ли была погода в Италии? - спросила у меня сиделка.
- Да, было очень тепло, и Максим сильно загорел.
- Почему Максим не приехал ко мне? - спросила старая леди.
- Мы говорили вам, бабушка, что он уехал в Лондон по делам.
- Но почему вы говорите, что он в Италии?
- Он был в Италии в апреле, а сейчас он вернулся домой и живет в Мандерли.
- Мистер и миссис де Винтер живут теперь в Мандерли, - громко повторила сиделка.
- И там сейчас чудесно, - подхватила я. - Розы как раз расцвели. Жалею, что не догадалась привести их вам.
- Я очень люблю розы, - заявила старушка. А потом, уставившись на меня своими мутными глазами, вдруг неожиданно спросила:
- Скажите, а вы тоже живете в Мандерли?
Вопрос поставил меня в тупик, но Беатриса сказала громко и нетерпеливо:
- Бабушка, дорогая, вы прекрасно знаете, что она там живет. Ведь это жена Максима.
Сиделка отодвинула от себя чашку, встала и взглянула на старушку. Та откинулась на свои подушки, и губы у нее задрожали.
- Кто вы такая? - спросила она меня. - Ваше лицо мне незнакомо, и я никогда не видела вас в Мандерли. Би, кто эта девушка? Почему Максим не привозит ко мне Ребекку? Я так люблю Ребекку. Где она?
Я вся залилась краской, а сиделка быстро подошла к креслу больной.
- Я хочу видеть Ребекку, - повторила старая леди. - Что вы сделали с ней?
Беатриса тоже встала из-за стола, вся красная, с дрожащими губами и смущенно глядела на меня.
- Думаю, что вам следует уехать, миссис Леси, - сказала сиделка. Когда больная начинает путаться в мыслях, то это продолжается обычно несколько часов подряд. Время от времени у нее бывают такие припадки. Очень жаль, что это случилось именно тогда, когда вы приехали навестить нас.
- Надеюсь, что вы все понимаете и прощаете ее, миссис де Винтер, обратилась она ко мне.
- Ну, конечно, мы уже уходим.
Мы взяли свои сумки и перчатки и направились к выходу, а вслед раздавался раздраженный тонкий голос:
- Где Ребекка? Почему Максим не приезжает сюда и не привозит Ребекку?
Мы пошли через гостиную и холл, вышли и сели в машину. Все это не говоря ни слова.
И только когда мы уже миновали деревню, Беатриса, наконец, заговорила:
- Мне ужасно совестно перед вами, просто не знаю, что сказать.
- Не говорите глупостей, Беатриса, ничего не нужно говорить. Все в полном порядке.
- Не понимаю, в чем тут дело. Я ей писала о вас и Максиме. И она очень заинтересовалась этой свадьбой за границей. Я совсем забыла, что она так любила Ребекку. Кажется, она так и не поняла, что с ней случилось. Ребекка отличалась способностью внушать к себе симпатию; мужчины, женщины и даже собаки - все тянулись к ней. По-видимому, старая леди так и не забыла ее.
- Это совсем неважно, неважно, - повторила я.
- Жиль будет очень недоволен и скажет мне: "О Беатриса, глупее нельзя было ничего придумать."
- Вам не следует ничего рассказывать ему об этом инциденте. Чем меньше шуму поднимать, тем скорее все это забудется.
- Но Жиль сразу увидит по моему лицу, что я чем-то расстроена. Мне никогда не удается что-нибудь скрыть от него.
Меня все это ничуть не задевало. Лишь бы это не дошло до Максима.
Мы доехали до холма, с которого были видны леса Мандерли.
- Скажите, вы очень торопитесь домой? - спросила Беатриса.
- О нет, а в чем дело?
- Вы не рассердитесь, если я вас высажу у домика привратника. Если я сейчас помчусь на полной скорости, то успею к лондонскому поезду и смогу встретить Жиля, которому, в противном случае, нужно будет нанимать на вокзале такси.
Я поняла, что она сыта по горло событиями этого дня и хочет остаться одна. Чаепитие в Мандерли было ей уже не под силу.
Я вышла из машины.
- Постарайтесь немного пополнеть, худоба вам не к лицу. Передайте Максиму мой привет, - сказала Беатриса на прощание и исчезла в клубах дыма.
Когда я подошла к дому, то увидела, что машина Максима уже стоит у подъезда, и радостно бросилась в дом. В холле лежали перчатки и шляпа, а голос, громкий и раздраженный, слышался из библиотеки.
- Сообщите ему, чтобы впредь он держался подальше от Мандерли.
- Неважно, кто сказал мне об этом. Его машина была вчера здесь, в Мандерли. Если вы хотите встречаться с ним, то встречайтесь где-нибудь в другом месте. Я не желаю, чтобы он въезжал в ворота моего поместья. Запомните это. Я предупреждаю вас об этом в последний раз.
Я отошла от двери библиотеки и проскользнула на лестницу.
Дверь библиотеки открылась, и я прислонилась к стене галереи, чтобы остаться незамеченной. Миссис Дэнверс прошла мимо с бледным и перекошенным от злости лицом.
Она быстро взбежала по лестнице и скралась в западном крыле.
Переждав минутку, я спустилась по лестнице и вошла в библиотеку. Максим стоял у окна, спиной ко мне. Пожалуй, лучше было уйти, но он услышал мои шаги, резко повернулся и спросил:
- Кто это, в чем дело?
- Я улыбнулась и протянула к нему руки:
- Хелло!
- О, это ты, где ты пропадала?
По его лицу было видно, что он очень зол: губы сжались в тонкую линию, а ноздри побелели.
- Я ездила с визитом к вашей бабушке вместе с Беатрисой.
- Ну как поживает старая леди? Она в порядке? А куда же девалась Би?
- Она поторопилась на вокзал к лондонскому поезду, чтобы встретить Жиля.
Мы сели рядом на диване.
- Я так скучала по тебе во время твоего отсутствия.
- В самом деле?
Я больше ничего не добавила, но держала его руки в своих.
- Вероятно, в Лондоне было очень жарко?
- О да, ужасно, и я вообще ненавижу этот город во все времена года.
Я думала, что он, может быть, расскажет мне о разговоре с миссис Дэнверс. Интересно, кто рассказал ему о приезде Фэвелла?
- Ты расстроен?
- У меня был трудный день, а кроме того, две поездки - отсюда в Лондон и обратно - в течение суток утомили бы всякого.
Он встал, отошел от меня и закурил сигарету. Ясно, что он не собирался мне ни о чем рассказывать.
- У меня тоже был утомительный день, - сказала я.
16
Помню, что был воскресный день, когда впервые зашел разговор о бале-маскараде.
Фрэнк Кроули был с нами во время ленча, который мы намеревались продолжить под старым каштаном. И вдруг услышали шум подъезжающей машины. Через полчаса подъехала другая. И еще трое визитеров пришли из Керритса пешком. Мы водили гостей по парку и по розарию, спускались в Счастливую долину.
Все остались к чаю, и вместо дремотно-ленивого чаепития под каштаном пришлось усесться в торжественной обстановке в гостиной.
Фритс был, конечно, в своей стихии и командовал Робертом простым движением бровей.
Я сидела возле громадного кипящего чайника, не без труда справляясь с церемонией разливания чая. Еще труднее было совмещать ее с беседой.
В такие моменты Фрэнк Кроули был незаменим. Он брал у меня из рук наполненные чашки и передавал их гостям, во-время подавал нужную реплику в разговоре, если я затруднялась это сделать.
Максим в другом конце комнаты показывал гостям книги и картины, как подобает приветливому хозяину. Само чаепитие не интересовало его. Это было моей заботой, а не его.
В какой-то момент за столом возникла пауза, и я уже ожидала, что Фрэнк произнесет дежурную фразу о том, что пролетел тихий ангел.
Вдруг леди Кроуан, довольно шумная и назойливая особа, обратилась к Максиму, который оказался рядом с ней:
- О, мистер де Винтер, разрешите задать вам вопрос: не собираетесь ли вы возобновить балы-маскарады, которые когда-то устраивались в Мандерли?
После минутной заминки Максим ответил:
- Я не думал об этом, да и вообще, вероятно, никто не думал.
- Уверяю вас, об этом очень многие думают и даже мечтают, - возразила леди Кроуан. - В этой части страны это было всегда наилучшим развлечением. Прошу вас, подумайте об этом!
- Пожалуй, надо обратиться к Фрэнку Кроули по этому вопросу, - сказал Максим довольно сухо.
- Мистер Кроули, поддержите меня, - воспользовалась она советом Максима.
- Не возражаю против того, чтобы организовать все это дело, если Максим и миссис де Винтер желают этого. Решать должны они, - сказал Фрэнк.
Сейчас же все набросились на меня с просьбой воздействовать на Максима.
- В конце концов, вы не устраивали свадьбу, так по крайней мере устройте теперь бал в честь новобрачной!
Максим обратился ко мне:
- Что ты думаешь по этому поводу?
- Право, не знаю. Делай, как считаешь нужным.
- Ну, конечно, она хочет, чтобы был устроен бал в ее честь, - опять заговорила леди Кроуан, - кто бы отказался на ее месте! Вы будете выглядеть прелестно в костюме дрезденской пастушки с большой треугольной шляпой на голове.
Я подумала о своих нескладных руках и ногах, о покатых плечах и представила себе, что у меня был бы ужасный вид.
И еще раз мысленно поблагодарила Фрэнка, который отвел беседу от меня:
- Максим, уже многие говорили со мной на эту тему, а я отвечаю: пока не получал никаких указаний от мистера де Винтера. Но думаю, что, действительно, надо устроить бал в честь новобрачной.
- Вот видите, мистер де Винтер, люди из вашего собственного окружения мечтают об этом бале, - снова вступила леди Кроуан.
Глаза Максима вопросительно смотрели на меня. Очевидно, он опасался, что при моей застенчивости я не сумею держать себя на этом бале соответственно своему положению.
- Думаю, что было бы очень весело, - несмело сказала я.
Максим пожал плечами и отвернулся:
- Это высказывание решает вопрос, Фрэнк. Вам придется теперь заняться этим делом. Советую привлечь в помощники миссис Дэнверс. Она многое сможет вспомнить из того, что делалось раньше.
- А она все еще у вас в доме? - спросила леди Кроуан.
- Да, - коротко бросил Максим и спросил: - Не возьмете ли вы еще пирожное? Ну, а если все уже покончили с чаем, давайте выйдем в сад, на воздух.
Все вышли на террасу, оживленно обсуждая вопрос о предстоящем бале. Когда, к моему великому облегчению, гости разъехались и разошлись по домам, я вернулась в гостиную, чтобы, наконец, выпить чая с удовольствием. Ко мне присоединился Фрэнк, и мы дружно доели остатки пирожных, как два заговорщика.
Интересно, все ли люди чувствуют такое облегчение посте того, как уходят гости? - думала я про себя.
- Скажите, Фрэнк, а что вы в действительности думаете по поводу этого маскарада? Максим как будто вполне доволен принятым решением.
- А ему ничего не оставалось делать.
- Как утомительна леди Кроуан! И неужели правда, что все люди в окрестностях только и мечтают, что о бале в Мандерли?
- Люди всегда радуются каким-нибудь развлечением. А что касается леди Кроуан, что в одном она права. Какой-нибудь прием, безусловно, следует устроить. Вы все-таки новобрачная.
- Ну, какая же я новобрачная! У меня даже не было ни настоящей свадьбы, ни белого платья, ни вуали, ни подружек - ничего!
- Послушайте, миссис де Винтер, Мандерли в праздничном убранстве это великолепное зрелище, и вам, безусловно, понравится. Вам абсолютно ничего не надо будет делать, только приветствовать гостей. А потом вы, может быть, согласитесь протанцевать со мной один танец.
- Я буду танцевать с вами, сколько вы захотите, Фрэнк. Но кроме вас и Максима - ни с кем.
- Так не годится. На вас будут обижаться. Вы должны танцевать с теми, кто будет вас приглашать.
- Как вы думаете, идея леди Кроуан о моем костюме дрезденской пастушки удачна?
- Да, конечно, вы будете выглядеть прелестно!
Я разразилась смехом:
- О, Фрэнк, дорогой, я, право, вас очень люблю.
- Не понимаю, почему вы смеетесь, я не сказал ничего смешного.
Максим подошел к окну, сопровождаемый Джаспером, который хватал его за ноги.
- По какому поводу такое веселье? - спросил он.
- Фрэнк очень галантен. Он считает, что идея леди Кроуан нарядить меня дрезденской пастушкой ничуть не комична.
- Леди Кроуан - глупая болтунья. Если бы ей пришлось организовать все для этого бала, ее энтузиазм иссяк бы очень быстро. Боюсь, нам придется пригласить на бал все графство. У меня в конторе сохранились старые списки, и все наладится легко и быстро. Самая трудная работа - наклеивать марки на приглашения. Мы передадим это дело тебе, - сказал Максим, улыбаясь.
- Мы управимся сами в конторе, а миссис де Винтер не надо ни о чем беспокоиться.
- Какой костюм ты наденешь? - спросила я у Максима.
- Я не ношу маскарадного костюма. Это единственная привилегия хозяина дома.
- А что же мне надеть? Я мало понимаю в туалетах.
- Надень красную ленту на свои волосы и изображай Алису в стране чудес. Ты очень похожа сейчас на нее, особенно, когда держишь палец во рту.
- Не будь таким грубым! Вот что я вам скажу, тебе и Фрэнку: я так удивлю вас обоих, что вы запомните это на всю жизнь.
- Пока ты не вздумаешь выкрасить себе либо черной краской и изображать из себя обезьяну, я не буду возражать. Делай все, что хочешь.
- Ну, хорошо. Значит, договорились. Я сохраню секрет до самой последней минуты, и никто ничего заранее не узнает.
- Идем гулять, Джаспер. Нас не интересуют их секреты. - Максим что-то сказал Фрэнку, но я не расслышала, что именно.