– Пришел? – Артур Николаевич поднялся из-за стола. – Проходи, знакомься. Мой хороший друг Дмитрий Павлович. А это мой тезка – Артур.
– Очень приятно, – Дмитрий Павлович тоже поднялся и протянул Артуру руку, как равному.
Артур несколько стушевался и слегка покраснел. Это были совсем взрослые люди, и они ставили его с собой рядом.
– Значит так, Артур, – Артур Николаевич закрыл дверь кабинета на ключ, – сейчас, пока мы с тобой будем играть в шахматы, ты расскажешь Диме, как всё было.
– Вы же обещали! – Артур почувствовал себя обманутым.
– Давай без эмоций. Это тот человек, который сможет, в некотором роде, решить твои проблемы. В противном случае, всё, чем мы здесь занимались, не больше, чем артель «Напрасный труд». Посадить тебя, пока тебе нет восемнадцати, за подобное никто не посадит, разве что на учет поставят. А вот потом, никто ничего не гарантирует. Это раз. Два. Тебя будут использовать и дальше. В итоге, ты рискуешь, с той реакцией, которая у тебя была, сойти с ума. Если тебя устраивают такие перспективы, Бог в помощь и ты свободен. Я тебя больше не задерживаю.
– У вас сигареты есть? – садясь у стола, спросил Артур.
– Найдутся. Только не увлекайся, – Артур Николаевич достал пачку сигарет.
– А вы выиграть, таким образом, не надейтесь, – закуривая, мрачно предупредил Артур. – Королевская пешка. Дмитрий Павлович, ничего, что я спиной к вам сижу?
– Ничего…
К тому моменту, когда Артур закончил свой рассказ, в пепельнице лежало полдесятка окурков, и Артур Николаевич проиграл с невероятной скоростью три партии.
– Вы сегодня играете из ряда вон плохо, – заметил Артур.
– Это ты сегодня играешь слишком хорошо. Я смотрю, тебя опасно злить. Курить хватит, – он забрал сигареты.
– Артур, ты помнишь, где находится этот дом? – спросил Дмитрий Павлович.
– Только визуально да и то, относительно.
– Показать сможешь, где именно?
– Не уверен, что дом будет именно тот, но улицу найду.
– Уже хорошо. А их ты запомнил?
– Конечно. Да и на фотографиях они все есть.
– Давай тогда решим дело так: как только тебя выписывают, Артур Николаевич сообщит мне. Мы с тобой встретимся и прогуляемся рядом с этим домом. Вот и всё, что от тебя требуется. Пленки и фотографии ты потом получишь и сделаешь с ними всё, что захочешь. О тебе никто, ничего, никогда не узнает.
– Вы в милиции работаете? – Артур посмотрел на Дмитрия Павловича.
– Да. Но у меня есть особый повод посчитаться с этими ребятами. Похоже, туда пытались затащить мою сестренку.
– А, если не туда?
– Всё равно, таких скотов нужно наказывать. Согласен?
– Согласен.
– И вот ещё что, лучше будет, если ты уедешь после школы куда-нибудь учиться. Желательно, в закрытое учебное заведение, вроде военного училища.
– Я так и хотел – уехать. Только вот в военное училище поступать не думал. Да и как я пройду после того, что столько болел, медкомиссию? – с сомнением сказал Артур.
– Я позабочусь о том, чтобы везде в медицинских документах ты был здоров, – заверил его Артур Николаевич.
– Почему вы всё это делаете для меня? – Артур исподлобья посмотрел на него.
– Тезка. И потом, отдай десятерым, одиннадцатый отдаст тебе.
– А я какой?
– Где-то седьмой, – все рассмеялись.
Через месяц Дмитрий Павлович отдал Артуру две фотопленки и толстую пачку фотографий.
– Твоя партнерша по бальным танцам решила тебе отомстить за то, что ты когда-то ушел с репетиции с другой девочкой. Лучше ничего не придумала, – пояснил он.
Артур за бабушкиным огородом в посадке сжег по одной и пленки и фотографии. Его никто не беспокоил, жизнь продолжалась так же, как и раньше, не считая того, что пока он лежал в больнице, умерла классная, и теперь на репетициях по бальным танцам больше не появлялась Вика. У него появилась другая партнерша, которая к нему не приставала. Да и танцевал Артур теперь не так охотно, как раньше.
* * *
– Ты не спишь? – спросила, входя, Таня.
– Нет, радость моя. Тебя жду.
– Кофе.
– Который «до»? – Артур взял чашку.
– А у тебя вкуснее получается, – отпив из своей чашки, сказала Таня.
– Это, наверное, холостяцкая привилегия.
– А что ещё входит в холостяцкие привилегии?
– Сейчас узнаешь. Допивай и закрывай глаза.
Таня допила кофе и послушно улеглась, закрыв глаза. Артур поднялся и вышел в гостиную. Здесь из вазы с фруктами он взял несколько крупных виноградин и вернулся к Тане.
– Только не открывай глаза, весь кайф потеряется, – предупредил он.
Таня замерла в ожидании. Артур осторожно надкусил одну виноградину и начал обводить ней контур губ женщины. Она закинула руки за голову и задышала чаще. Следом за виноградиной её губ коснулись его губы. Артур оторвался от её губ, положил виноградину ей в рот и прошептал:
– Можешь съесть.
Он надкусил следующую виноградину и влажная, истекающая соком ягода, коснулась Таниной шеи. Медленно, очень медленно он повел ягоду к груди, а следом за ягодой её тела касались его губы и язык. Таня задыхалась и тихо стонала от наслаждения. Такого с ней никогда ещё не было. Так продолжалось, пока виноградины не закончились. Артур откинулся на спину, увлекая Таню за собой. Она оседлала Артура и, повинуясь ему, задвигалась сначала медленно, а затем всё быстрее…
Глава 30
Артур проснулся раньше Тани. Она спала, положив голову на его плечо. Ему стало жаль будить её, и он решил пока не вставать. После ночного дождя небо очистилось, в просвет между штор было видно кусочек ярко-голубого неба. Таня улыбалась чему-то во сне.
* * *
Незаметно подошло время выпускного. Позади остались экзамены, суматошная подготовка вечера. Всё это уходило на задний план. После вручения аттестатов и шумного застолья выпускники выплясывали всю ночь. Артур не отходил от Лены. Она счастливо улыбалась и тоже смотрела только на него. После бала, по традиции, пошли встречать рассвет. Идти пришлось довольно далеко, но было весело. Они все были вместе, были полны надежд, ничего не могло омрачить их радость. Очнулись от состояния эйфории Артур и Лена только тогда, когда вошли в свой двор. Здесь ещё царила утренняя прохлада.
– У меня ноги устали так, что ещё шаг и я упаду, – пожаловалась Лена.
– Идем ко мне, – предложил Артур.
– Зачем? – Лена удивленно посмотрела в его черные глаза.
– Идем, – повторил он.
Артур не мог отпустить её от себя даже на миг. Лена ещё секунду поколебалась и согласилась. Они вошли в подъезд. Здесь Артур легко поднял её на руки.
– Что ты вытворяешь? – смущенно зашептала Лена.
– У тебя ведь ноги устали, – парировал Артур.
– А вдруг кто-нибудь увидит?
– Никто не увидит. А, если и увидят, пусть позавидуют.
Он поставил её только у дверей квартиры. Щелчок замка закрывшейся двери показался им обоим пистолетным выстрелом. В квартире было тихо. Несколько минут они стояли неподвижно, глядя друг на друга. Это было похоже на сказочное оцепенение. Первым пришел в себя Артур. Он усадил Лену на пуф, а сам, опустившись на колени, снял с неё туфли.
– Так легче? – спросил он, поглаживая её ступни.
– Немножко, – Лена улыбнулась.
– Теперь иди в ванную и подержи их под тепленькой водичкой.
– Лучше уж под холодной.
– Ни в коем разе. Застудишь. Я сейчас приду.
Лена пошла в ванную, а Артур отнес в свою комнату пиджак, снял галстук и рубашку и задернул плотнее шторы. В комнате стоял приятный полумрак.
Артур вернулся к Лене. Она сидела на краю ванны, опустив ноги в воду. Он обнял Лену сзади за плечи и коснулся губами её волос.
– Как твои ножки?
– Почти нормально, – Лена повернулась. – Дай что-нибудь их вытереть.
Артур взял полотенце, вытер Лене ноги, а затем покрыл их поцелуями. Сердце у него билось где-то в горле, воздуха не хватало.
– Что ты делаешь? – прошептала Лена, путаясь пальцами в его волосах. – Зачем ты?
– Я люблю тебя… обожаю… – он посмотрел на неё снизу вверх.
– Сумасшедший, – восхищенно произнесла Лена.
Артур поднялся, снова взял Лену на руки и отнес в свою комнату. Несколько минут они молча целовались. Сердце у Артура билось настолько громко, что казалось это можно услышать на расстоянии. Он изо всех сил пытался справиться с собой.
– Извини, я сейчас вернусь, – стараясь дышать как можно ровнее, сказал он.
Артур пошел в ванную и умылся холодной водой. Облегчения это не принесло. Он посмотрел на свое бледное лицо в зеркале. Нужно было вернуться к Лене.
Она стояла в его комнате так же, как когда он уходил. В полумраке комнаты она была ещё желаннее, чем обычно. Артур замер у двери. Лена улыбнулась, подошла к нему и коснулась кончиками пальцев его щеки. Он взял её руку и прильнул к ней губами.
– Что с тобой, Артур? – её голос был нежным, нежнее быть не могло.
– Леночка, – голос у Артура стал хрипловатым, – солнышко моё… Прости меня, Леночка, я так тебя люблю…
– Почему ты просишь прощения? – удивилась Лена. – Я тоже люблю тебя.
– Я никогда никого не смогу полюбить кроме тебя… Прости, но я больше так не могу… ты всегда будешь моей…
Артур сжал Лену в объятиях и, задыхаясь, начал целовать её. Лена не сопротивлялась. Как они оказались в постели, Артур не помнил. Всё было похоже на самый сладкий сон: и его поцелуи, и поцелуи Лены, и её счастливый тихий смех, и её нежные ещё неумелые прикосновения, и его сумасшедшие ласки. Как мог долго Артур оттягивал самый страшный для них обоих миг. Когда Лена жалобно вскрикнула и зажмурилась, он до крови закусил губу, стараясь не делать ей больше больно. По её щекам катились слезы. За каждую её слезинку он готов был умереть.
– Прости меня, Леночка! – шептал Артур. – Прости, любимая моя…
– Я люблю тебя, Артур, – Лена открыла полные слез счастливые глаза. – Только тебя…
Когда всё было кончено, Артур лежал, прижимая к себе Лену, и боялся пошевелиться. Она осторожно, высвободившись из его объятий, села и смущенно поморщилась.
– Тебе больно? – с тревогой спросил Артур.
– Чуть-чуть, – Лена смутилась ещё больше.
– Прости, – Артур прижался лицом к её груди.
– Ну, что ты? – Лена запуталась пальцами в его густых черных волосах. – Мне так хорошо с тобой… это ведь пройдет скоро…
– Да, но я не хотел, чтобы тебе было больно. И больше я никогда не сделаю тебе больно.
– Глупый, – она поцеловала Артура. – Я буду тебя всегда любить.
– В тот день, когда ты меня разлюбишь, я умру, – Артур сказал это твердо, без тени улыбки.
– Только не умирай. Я буду любить тебя вечно.
Они знали и верили, что именно так и будет…
* * *
Таня проснулась. Секунду она удивленно смотрела на Артура. Он ласково поцеловал в её щеку.
– Доброе утро, Танюшка.
– Господи, я уж думала, что ты мне снишься… – Таня прижалась лицом к его плечу. – Как мне хорошо с тобой!
– Я не Господи, я всего лишь Артур, – он улыбнулся. – Мне, наверное, пора, Танечка.
– Позавтракать не останешься? – она загрустила.
– Разве что только кофе и без сигареты после.
– Хорошо, хотя бы так, – Таня улыбнулась. – Я быстренько в ванную схожу.
– Не торопись. У тебя есть холодная вода? – его снова мучила жажда.
– Да. Минералка в холодильнике. Принести?
– Спасибо, я сам возьму. Иди в ванную.
Спустя полчаса Артур сидел и смотрел, как Таня варит кофе. В кармане рубашки запищал мобильный телефон.
– И чего я его вчера не выключил? – поморщился Артур.
– Может быть, что-нибудь важное? – повернулась Таня.
– Ладно уж, – обречено вздохнул Артур и ответил. – Я слушаю.
– Арчи, ты? – голос в трубке принадлежал Васе Лысаку, «крыше» Артура.
– Нет, генеральный прокурор, – голосом Левитана ответил Артур. – Чего тебе надобно, Вася?
– Тебя.
– Излагай.
– Арчи, мы ведь с тобой друзья? – голос стал почти нежным.
– В некотором роде. Мне ещё один такой друг, как ты, и врагами я обеспечен по гроб жизни. Конкретнее, Вася. Сроки я соблюдаю, отношения у нас с тобой корректные. Какие проблемы?
– Ты в курсе, что у меня в среду юбилей? Сорок пять годков.
– Пригласить хочешь? Так я ведь не приду. Я, видишь ли, схиму принял.
– Чего? – не понял Вася.
– Отшельником стал. Монахом.
– Ладно, Арчи, поваляли дурака, и хватит. Месяц можешь не платить.
– Это за что же? Благотворительность?
– Не совсем. У меня гости будут в «Ночном рандеву». Изюминки не хватает.
– Купи кубик «Магги». Что тебе посоветовать ещё?
– Арчи, ты прекрасно понял, что. Не ломайся. Один номер. Хотя бы сам, – голос у Васи был монотонный, как зубная боль. – Три месяца. Ты ведь деловой человек, Арчи.
– Вася, ты же знаешь, что я уже бросил это дело.
– Только штаны расстегнешь. Полгода и штука зеленью.
– Ты ведь деловой человек, Вася, – в тон ему ответил Артур. – Нет, это значит, нет. Прения по этому вопросу считаю законченными.
– Что ж, извини. Хотел попросить тебя, как друга.
– Я всё сказал. По-моему, мы когда-то обо всем договорились.
– Ну, тогда так заходи.
– Спасибо, при случае зайду. Всех благ тебе.
Артур отключил телефон и сунул в карман. Таня с тревогой посмотрела на него. Она уже разлила кофе по чашкам, поставила на стол тарелку с бутербродами и села напротив Артура.
– У тебя неприятности? – спросила Таня.
– Нет. Просто у меня сегодня выходной, – Артур спокойно улыбнулся. – Если хочешь, поедем вечером, поужинаем где-нибудь.
– Где, например? Я уже в приличном ресторане не была сто лет.
– А хочешь в ночной кабак с классным стриптизом?
– Никогда в подобном заведении не бывала.
– Вот и шанс появился. Я заеду сегодня в восемь.
Глава 31
Сью просто не находила себе места. Она уже пожалела, что согласилась составить Мэри компанию ещё на неделю. Общество Никиты и Володи доводило её просто до бешенства. То, что Мэри начинала в машине целоваться с Володей, ей тоже не нравилось.
А ещё ей постоянно не давали покоя мысли об Артуре и Дэвиде. Её бесенок противоречия уже набесился вдоволь, устал, и теперь ему нужно было приклонить к кому-нибудь свою головушку. И кем-нибудь не мог стать какой-нибудь Никита или Володя. Они постоянно заставляли бесенка выдумывать новые пакости и задирать хвостик. Хвостик и тот, кажется, устал от их присутствия. Теперь мог спокойно поднять голову ангелочек, любивший слушать кошку и дождь. Он присел рядом с бесенком, пожал его опустившуюся ручонку и начал уговаривать: «Ничего, пройдет эта неделя, а это не так уж и много, всего семь дней, и можно будет избавиться от этой компании. Тогда стоит помириться с Дэвидом. Он, наверное, ещё никуда не уехал отдыхать. Может быть, придумаем что-нибудь вместе. А, главное, нужно будет помириться с Артуром. В конце концов, ещё не всё потеряно, и нужно просто немного подождать. Не стоило так форсировать события». Бесенок благодарно кивал в ответ и со всем соглашался.
В ту ночь Сью проснулась от шума ливня. Окно в комнате осталось открытым. Сью подумала, что не плохо бы встать и закрыть его, иначе дождь может намочить штору, но в это время на кровать прыгнул Барсик и громко замурлыкал. Она погладила кота, потом взяла его на руки и поднялась с кровати. Сью закрыла окно, но в кровать сразу не вернулась. Она смотрела, как на стекло падают капли, и вспоминала слова матери: «Он тоже любил слушать, как кошка мурлычет… только вот в дождь всегда грустить начинал. Он говорил, что ему кажется, что это его душа плачет». Капли стекали по стеклу, оставляя за собой дорожки… «Если это плачет его душа, – подумал Сью, – то она уже не просто плачет. Она рыдает. Как жаль, что я его никогда даже не видела». Она вернулась в кровать и ещё долго не могла уснуть, даже мурлыкающий Барсик не навевал дремоту. На душе было тревожно. Когда же, наконец, она уснула, ей приснился Артур.
Утром, за завтраком, мать выглядела несколько озабоченной. Сью не пыталась дерзить. Настроение портилось с каждой секундой.
– Юленька, что ты пить будешь? Чай или кофе? – спросила мать.
– То же, что и ты. Сиди, я сама налью, – Сью поднялась из-за стола.
– Тогда чай. Ты что-то грустная.
– Тебе показалось, ма. Всё в порядке. Просто я сегодня неважно спала. Проснулась окно закрыть, и долго не могла уснуть. Тебе лимон положить?
– Да, пожалуйста. У тебя действительно всё в порядке?
– Абсолютно. Видишь, домой поздно не прихожу, веду себя, как примерная, – Сью улыбнулась почти вымучено.
– Что-то слишком уж хорошо.
– Ты, как в анекдоте: «Вас, Семеновых не поймешь. Она говорит, хорошо. Ты говоришь, нехорошо», – отшутилась Сью. – Всё в порядке. Вот твой чаек. Пей. Ты тоже чем-то озабочена.
– Спасибо. Юленька, у меня к тебе очень серьезный разговор. Мне предлагают поездку в Бонн. На три недели.
– Туристическую?
– Служебную. Там неделю будет очень большая конференция, а потом две недели представляется возможность ознакомиться с работой специализированной клиники.
– Так в чем вопрос? – удивилась Сью.
– Как я тебя оставлю одну? Может быть, ты поедешь пока к Алексею?
– Мам, ну что ты, как ребенок маленький? – поморщилась Сью. – Ничего здесь со мной не случиться. Я уже взрослый человек.
– И что ты здесь будешь делать сама всё это время?
– Ничего. Варенье сварю и поеду отдохнуть. Ходили слухи, что в студенческий лагерь можно поехать на пару недель. Может Мэри надумает, тогда поедем.
– Ох, не люблю я эту Мэри! – мать покачала головой. – И плохого она мне ничего не сделала, но душа у меня к ней не лежит.
– А, если не поеду, буду сидеть, и ждать тебя, как примерная. Будешь звонить мне. У меня новая карточка в телефоне и денег на счету море, так что ты меня всегда найдешь без проблем.
– Почему ты не хочешь ехать к Алексею?
– С Лешенькой и его детишками весело, а вот его дорогая и любимая Люсенька, на меня тоску навевает, хуже, чем отсутствие прокладки в нужный момент.
– Почему это?
– Она меня мечтает выдать замуж по своему идеалу, и чтобы я ушла с головой в кастрюльки, заботу о мужниных носках и родила кучу детей, а не стала очень умной научной дамой вроде тебя. Она тебя обожает, но считает, что ты похоронила себя заживо, сначала тем, что вышла замуж за Гию, на двадцать лет старше себя, а потом зарылась в работе.
– Люсенька, как всегда, в своем репертуаре, – мать рассмеялась. – Она ведь понятия не имела, да и не имеет, что я не отказалась бы от кучи детей.
– И почему же не вышло этой кучи? – Сью сощурилась. – Ты боялась того, что Гия старый, или уж совсем его не любила?
– Ты уже достаточно взрослая девочка, чтобы тебе поведать одну тайну. Когда-то я тебе честно призналась, что к Гие я была очень привязана и всю жизнь буду его вспоминать, как самого доброго и благородного человека. Я бы даже не отказалась родить ему ребенка, если бы это было возможным. Вся беда была в том, что не возраст меня пугал. У Гии было банальное бесплодие.
– А… – Сью удивленно посмотрела на мать.
– Я же не сказала импотенция. Когда он начал за мной ухаживать, я была не очень рада. Не то у меня было состояние. Я, для того, чтобы его отвадить, решила вас познакомить. Он после этого окончательно, как вы это теперь говорите, на мне подвинулся. После трех лет домогательств я решила его осчастливить и выйти за него замуж, слабо представляя себе, что же мы будем делать под одной крышей.
– Узнаю свою любимую мамочку! – фыркнула от смеха Сью в чашку с чаем. – Точно папаша меня в клювике принес! Что делать с мужем, под одной крышей?
– Это вы сейчас такие свободные во взглядах на жизнь, – мать улыбнулась. – Я представляла себе мужа-ровесника или чуть-чуть старше, но не того, кто мне почти в отцы годился. Выглядел он, конечно, не так уж и старо, но всё же… Бабушка с дедушкой тоже в шоке были.
– И что же вы делали? В науку ударились? Я так поняла, что вы в Новосибирске ещё поженились? Я не очень хорошо помню.
– Да. В Чернигов переехали, когда Гие предложили место на кафедре. Это было вскоре, после нашей женитьбы. В науку мы ударялись на работе. А дома… – мать слегка смущенно улыбнулась. – Гия был очень деликатным человеком. Он меня не три года до замужества ждал, а ещё и три месяца, после женитьбы, пока я сама не созрела.
– Кремень! – Сью расхохоталась. – Гранит! Базальт! Что там ещё прочное? Я не помню. А, вот! Алмаз неграненый! Ну, ты, мамочка, и садистка!
– Издержки воспитания, – мать продолжала улыбаться. – Зато ты, кажется, слишком хорошо осведомлена в том, что, как и где.
– Я, кажется, секретов не делаю. Ты не довольна?
– Я довольна, что ты со мной делишься, хотя и не слишком часто, а больше предпочитаешь дерзить. И в то же время, я боюсь за тебя, – мать стала серьёзной.
– Только давай не будем о легкомыслии. Видишь, я уже исправляюсь. Кстати, можно ещё один интимный вопрос?
– Куда от тебя денешься?
– А мой папашка детей любил? – Сью прищурилась.
– Снова ты о нем… – взгляд матери стал грустным. – Да, любил. Мы мечтали, что у нас будут дети…
– Так почему же тогда ты осталась со мной одна?
– Он не знает о твоем существовании, – после долгой паузы ответила мать. – Я сделала всё, чтобы не узнал никогда.
– Зачем? Почему? – Сью просто растерялась.
– Случилось… в общем, то, что я тогда узнала, я не могла простить… Я очень любила его…
– А теперь?
– Простила уже давно… Гия убедил простить и предлагал найти его… я не стала этого делать…
– Где он теперь?
– Не знаю… – неожиданно у матери дрогнули губы и на глазах появились слезы. – Я вообще не знаю, жив ли он. Он всегда говорил, что умрет в тот день, когда я разлюблю его… В тот день, когда я решила его оставить, с ним случилось большое несчастье… Об этом я узнала потом, когда всё для меня было кончено… Я думала, что кончено…
– Мама… – Сью смотрела на неё почти испуганно.
– Он всегда верил в судьбу… Мне нужно было не рубить с плеча, а попробовать во всем разобраться вместе с ним… Я поспешила… Только я во всем виновата… – она заплакала и поспешно отвернулась.
– Мамочка, успокойся! – Сью подошла к матери, села рядом, обняла её за вздрагивающие плечи. – Ты же у меня рассудительная женщина, умница… Никогда не плачешь…
– Дура я у тебя последняя, – всхлипывая, ответила мать.
– Никто ведь тебя не винит, в том, что так вышло. А раз он верил в судьбу, то, значит, судьба это и была.
– Юленька, – мать вытирала слезы, а они всё катились и катились, – пообещай мне, что никогда о нем не скажешь плохо. Он был таким… таким… Он был лучшим…
– Почему был? Может он и есть. Не плачь, пожалуйста… Лучше расскажи мне о нем.
– Не могу. Сейчас не могу… когда-нибудь после…
– Хорошо. А сейчас успокойся и можешь во вторник спокойно ехать в Бонн. А я буду паинькой и буду тебя ждать.
Глава 32
Артур заехал за Таней в восемь часов. Снова пришлось подниматься по лестнице. Снова на подоконнике перед пятым этажом сидели бритоголовый юнец и его Галка. Сегодня они не просили закурить, а воодушевлено целовались. «Живут они на этом подоконнике что ли?» – подумал Артур. Таня уже ждала его. Он про себя отметил, что в вечернем платье его одноклассница совсем ещё не плоха собой. Таня вопросительно посмотрела на него, будто спрашивая его оценки. Артур умел говорить комплименты вовремя и именно таким тоном, что женщины верили в искренность сказанного.
– Танюшка, ты сегодня хороша, как никогда, – он слегка склонился и поцеловал её в висок.
– Правда? – Таня просияла.
– Если бы я увидел тебя, то не рискнул бы даже подойти к такой неотразимой женщине, – Артур опустил глаза, с видом того, кто будет вечно отвергнутым. – И куда только народ смотрит?
– Артур, не заставляй меня краснеть.
– Я говорю то, что есть. Готова?
– Да, – она взяла сумочку.
– Тогда идем.
На подоконнике, не прекращая целоваться, Галка забралась юнцу на руки, а он запустил руки под то, что должно было считаться юбкой. «Они не просто живут на этом подоконнике. Гнездо у них здесь. Голубки», – решил Артур.
Таня была восхищена машиной Артура. Всю дорогу она радостно щебетала. Ресторан «Ночное рандеву» находился почти за городом, на опушке березовой рощи. Стоянка перед рестораном была уже наполовину заполнена машинами. Артур поставил машину, сказал несколько слов подошедшему охраннику, взял слегка оробевшую Таню под руку и они пошли в ресторан. Здесь царил интимный полумрак. В просторном холле их встретил метрдотель.
– Давно у нас не были, Артур Григорьевич, – вежливо заметил он.
– Не досуг, дел по горло, – холодно ответил Артур.
– Рад вас видеть. Столик?
– В зале, – кивнул Артур. – Мы будем вдвоем.
Они прошли за метрдотелем к столику на двоих. В зале звучала тихая ненавязчивая музыка. На ходу Артур сдержано поприветствовал нескольких знакомых. Сразу же подошел официант, зажег свечи в изящных подсвечниках, подал меню. Метрдотель слегка склонился к Артуру и сказал:
– Владимир Альбертович здесь. Сказать, что вы приехали?
– Если не занят, – кивнул Артур и, давая понять, что от спрашивавшего ему больше ничего не нужно, обратился к Тане. – Выбирай, что твоей душе угодно.
Таня совсем растерялась. Видя её замешательство, Артур пришел ей на помощь. Он повернулся к официанту и спросил:
– Кто сегодня из поваров?
– Арам.
– Танюша, тогда рискну тебе порекомендовать баранину с острым соусом. Арам готовит её просто бесподобно.
– Рискну послушать твои рекомендации, – Таня благодарно посмотрела на него. – Вино и закуску выбери сам.
– Закусим тривиально салатом, – Артур пробежал глазами в меню перечень салатов. – Давай… давай остановимся на «Веере», вино красное, не сильно крепленое, можно из молдавских… Ты не против, Танечка?