Надеждина Ирина Николаевна. Полюбить таким...

   – А, между прочим, Марине Викторовне мужчина звонил.
   – Ну и что? – удивился Олег. – Мало ли кто ей может звонить?
   – Просто этот мужчина звонил сюда раньше, ещё до тебя, – Нина довольно едко улыбнулась.
   – Ой, Нина! – Олег поморщился. – Оставь меня, ради Бога, в покое! У меня дел полно, а ты со всякими глупостями лезешь!
   – Ну, если тебе всё равно, кто твоей жене звонит… – Нина удалилась с многозначительной улыбкой.
   Думать над её словами Олегу было действительно некогда. Он пошел к своему шефу и, вопреки ожиданиям, застрял у него надолго. Домой Олег возвращался около семи вечера. День был жарким, даже душноватым. Олег очень устал, у него разболелась голова, и мечтал он только о том, как бы прийти домой, принять холодный душ, поужинать и провести остаток вечера с Мариной. То ли от усталости, то ли ещё из-за чего, ему вспомнились слова Нины. Потом стало интересно, что за мужчина всё-таки звонил Марине. У подъезда на лавочке сидели несколько старушек. Олег поздоровался с ними. За спиной у себя он услышал многозначительный шепот. Терпеть он не мог такого мерзкого шепота. Олег открыл дверь и вошел в квартиру. Пока Олег разувался, услышал, как Марина разговаривает в комнате с каким-то мужчиной. Голос был незнакомым. Вернее он знал этот голос, но слышал редко. Это Олега неприятно озадачило.
   Он прошел в комнату и увидел там Марину и обладателя голоса. Это был… один из «отцов города». Вот уж чего Олег не ожидал от Марины, так это подобных знакомств. Он не плохо сам знал его. Этот человек неоднократно приезжал к отцу на консультации. Звали его Юрий Михайлович. Ему было около пятидесяти. Этакий красавец с импозантной сединой. Ещё Олег неплохо знал его репутацию: он был большим любителем молодых девушек, которым обычно сулил златые горы.
   На столике стояла начатая бутылка шампанского, два бокала, открытая коробка конфет и розы в вазе. Дверь на балкон была открыта, но штора задернута. Юрий Михайлович держал Марину за руки. Олег уловил окончание его последней фразы:
   – Мариночка, неужели ты всё забыла? Неужели всё разбито и пошло прахом? – эти реплики отдавали театром.
   – Я ничего не забыла, – ответила Марина, – но…
   Олегу не интересно было, что она скажет дальше. Он почувствовал себя оплеванным с ног до головы. Вот уж у кого всё было моментально разбито и пошло прахом! Ему стало теперь ясно, почему Марина не хотела, чтобы он удочерял Снежану, почему едко улыбалась Нина и шептались старушки у подъезда. Оказывается, ему старательно всё это время наставляли рога и об этом знали все, кроме него самого. Они настолько увлеклись, что даже не слышали, как Олег вошел.
   – Вечер добрый, Юрий Михайлович! – Олег изо всех сил пытался держать себя в руках.
   – Олег? – Марина повернулась и на её лице мелькнула тень испуга.
   – Олег? – непрошеный (а может и прошеный) гость удивлённо смотрел на него. – Добрый вечер.
   – Вы продолжайте, я вам мешать не буду, – успокоил их Олег. – Кофе будете пить?
   – Да, пожалуй, – вздохнула Марина. – Я сейчас приду к тебе.
   – Не стоит, – покачал Олег головой.
   Он вышел на кухню и сварил им две чашки кофе. Потом этот кофе он принес в комнату. Пока Олег был на кухне, они продолжали о чем-то разговаривать, но теперь совсем тихо, разобрать было невозможно. Когда Олег вернулся, Марина выглядела несколько огорченной, а Юрий Михайлович пытался натянуто улыбнуться. Олег поставил чашки на столик.
   – Почему только две? – спросила Марина.
   – А для кого третью?
   У Марины стало совсем расстроенное лицо. Юрий Михайлович тоже слегка смутился. Олег исподлобья посмотрел на них, достал из кармана ключи от квартиры, положил их на столик рядом с чашками и уже возле двери сказал:
   – А вещи я заберу завтра. Извините, не буду вам мешать.
   – Олег, постой! – почти с отчаяньем произнесла Марина.
   Но он не остановился. Захлопнув дверь, он быстро спустился вниз. Хорошо, что на лавочке уже никого не было. Олег вышел на улицу, остановил такси и поехал домой. На душе не просто кошки скребли, а, по меньшей мере, десяток леопардов. И не только скреб, а и напачкал за собой.
   Когда Олег приехал домой, отец был во дворе. Он как раз срезал на клумбе розы. От одного вида роз у Олега зубы свело. Если бы он сейчас ещё и бутылку шампанского увидел, то, не задумываясь, отправил бы её в мусорное ведро.
   – Привет! – улыбнулся Олегу отец. – А где Марина?
   – Я один приехал, – без энтузиазма пояснил Олег.
   – Почему? – удивился отец. – И почему такой хмурый?
   – Я от неё ушел, – ему, не смотря на жару, стало холодно от собственных слов.
   – Что? – отец удивился ещё больше. – Куда ушел? Идем-ка в дом, дорогой мой, там поговорим.
   Мама как раз заваривала чай. Отец заглянул в кухню и попросил:
   – Мариночка, заканчивай побыстрей, если можно, разговор срочный есть.
   – Сейчас, – кивнула мама. – А Олег что, один приехал?
   – Ну да. Потому и разговор.
   Мама пришла через несколько минут. Олег и отец сидели в гостиной. Олег курил, глядя в пол, отец внимательно наблюдал за ним.
   – Что случилось? – спросила мама садясь. – Где Марина?
   – Я ушел от неё, – не поднимая головы, ответил Олег.
   – Так, Олег, – уже без удивления и улыбки сказал отец, – хватит говорить полуфразами. Изволь рассказать всё по порядку.
   – А что рассказывать? – он посмотрел на отца. – Сказал же, я от неё ушел.
   – Ничего ты не сказал, – отец нахмурился. – И чтобы я этого «от неё» больше не слышал. Её зовут Марина.
   – Хорошо, я ушел от Марины. Вещи заберу завтра. Официально всё оформлю, в положенный срок. Устроит? – Олег начал злиться.
   – Не устроит. Весь расклад не устроит. Во-первых, почему ушел?
   – Я там лишний.
   – Точнее, – отец нахмурился ещё больше. – Я попросил, объяснять всё нормально!
   – А что я объясняю ненормально?! – взорвался Олег. – Держит меня ваша обожаемая Марина за бестолкового пацана! С самого начала так и было: хочу – выгоню, хочу – оставлю! Не особенно давно предложил Снежану удочерить, начала в сторону уходить, всё на её папашку намекала! Сегодня какой-то мужик на работу позвонил. Она с ним поговорила и ушла, а мне лаборантка так ехидненько, что меня замутило, сообщила, что он и раньше звонил. Домой пришел, бабки под подъездом оглядываются и перешептываются. В квартиру вошел и, как в паршивом анекдоте, друга семьи встретил! Как ты думаешь, кто моей любимой жене лапки тискал, шампанское с ней пил и розы ей приволок?! Юрий Михайлович Добрыдник! Всё выяснял, забыто всё или как…
   – Приблизительно ясно, – кивнул отец. Потом повернулся к маме и, совершенно спокойно, чуть ли не с улыбкой, попросил. – Мариночка, если тебя не затруднит, накапай нашему детищу валерьяночки капель двадцать и капель десять пустырника добавь. Там чаек уже заварился и чайку принеси. Пусть тепленького попьет, успокоится, а я пока руки вымою и розы занесу, а то повянут.
   Родители вышли из комнаты. Олегу было слышно, как отец что-то шепнул маме, но что, он не смог разобрать. Он остался один в компании очередной сигареты. Реакция родителей была странной и неясной. Вообще-то Олег и не знал, какая именно реакция сейчас нужна, но ему показалось, что не такая. Вернулись родители почти одновременно. Мама принесла, как и просил отец, валерьянку с пустырником и чай. Отец сел на прежнее место.
   – Пей, – предложил он.
   – А валерьянка зачем? – Олег подозрительно посмотрел на него.
   – Ты, сынок, в последнее время переутомился со своей диссертацией, неврозик нажил. А валерьяночка она помогает, – Олегу показалось, что отец над ним издевается.
   – Знаешь что, па… – он отвернулся. – У меня проблемы, а ты… а вы…
   – Что я? – отец перестал улыбаться. – Что мы? Ты ведешь себя, как неврастеник! Смотри ты! Пришел кто-то к его жене! Нашептали ему бредней! Под подъездом шушукались! Никогда не думал, что ты до такого опустишься! Да что она, твоё нижнее белье, к которому никто не имеет права прикоснуться? Из-за того, что притащился Юра Добрыдник, первый городской бабник, стоит разводиться? Мало ли что у них когда-то было? Если вспомнить твоё «монашеское» прошлое, так тебя на порог пускать не стоило. У тебя есть основания более веские, чем ударившая тебе в голову дурь?
   – Но, па… – Олег растерянно посмотрел на отца.
   – Вот что, Олег, я сержусь на тебя редко, но сейчас ты меня заставляешь сердиться. Что это за поведение?! – отец нахмурился, и тон его стал жестким.
   – Папа прав, Олежка, – мама тоже строго посмотрела на Олега. – Если бы в своё время каждый из нас обращал внимание на сплетни и шепот за спиной, то вряд ли мы прожили бы и полгода. То, что Марина не запрыгала от радости, а сказала, что подумает, когда ты предложил удочерить Снежану, играет скорей в её пользу. Просто она решила взвесить все за и против, и дать тебе самому ещё раз подумать. Кстати, о папашке… Лёня, сказать или не стоит?
   – Скажи, – кивнул отец.
   – Ты всё время твердишь Марине, что тебя не интересует, кто отец Снежаны. Может быть, стоило бы и поинтересоваться. Её отец Добрыдник. В своё время он забил Марине голову, как и остальным. У него тогда были проблемы с женой. Выяснилось, что у Марины должен быть ребенок и Юра начал взахлёб её уговаривать оставить его. Потом с женой помирился и о Марине забыл. Марина же просто оказалась выше, чем он, и предпочла о себе не напоминать. Не ошибусь, если скажу, что у него снова с женой проблемы, вот он и рванул по старым связям. Серьезных-то связей, которые продолжались больше месяца, у него было всего две-три.
   – Вы это знали и молчали?! – Олег был поражен.
   – Олег, ты ведь сам отказался это узнать. У меня терпения было больше, чем у тебя. Мы очень о многом с Мариной переговорили, прежде чем вы пожениться успели.
   – А теперь, сынок, выпей всё-таки валерьянки, поужинай, попей чайку и ступай к жене, – уже спокойно сказал отец. – Будем считать, сегодняшний твой самостоятельный приезд связан с тем, что Марина просто занята. Истерик ты больше устраивать не будешь, и будешь вести себя, как нормальный, взрослый мужик. Ты же сам говорил, что тебе хорошо с Мариной и ты обожаешь Снежану. Если ты способен вот так, за какую-то минуту, в порыве плохого настроения, всё сломать, грош цена твоим словам и ты просто трепач. Не хотел бы я иметь такого сына. Да и вообще, выходит, я и мама напрасно пытались тебе привить какие-то понятия относительно семейной жизни и порядочности. Да, когда приедешь домой, не забудь извиниться перед Мариной. Никто же не предлагает тебе ехать к Добрыднику и просить прощения у него. Он старый блудник, а Марина женщина порядочная. Так что, извинись. Лады?
   Олег молчал. Отец и мама были, как всегда, правы. Он повел себя, как идиот. Ему стыдно было перед родителями и ещё больше перед Мариной. Молчание становилось тягостным. Отец снова слегка нахмурился и довольно строго спросил:
   – Так я не понял, что ты надумал? Лады или как?
   – Лады, лады, – вздохнул Олег. – Только можно я валерьянку пить не буду?
   – Можно! – отец расхохотался. – Если хочешь, я касторкой заменю или мочегонным. В твоем случае поможет: всё едино от глупых мыслей отвлечет! Марина, сообрази ему что-нибудь съестное. Может после еды тоже попустит. А то и впрямь сынонька решил, что касторки дадим, и совсем с лица сошел.
   – Ничего я не решил, – пробурчал Олег. Ему было стыдно.
   – Да, розы заберешь. Это от меня Марине. И чтобы завтра приехали вместе. Кстати, я спрошу, от кого цветы были. А то сам уже и забыл, когда жене цветы дарил.
   – Неделю назад, – Олег исподлобья посмотрел на отца. – Па, перестань меня дразнить, мне и так скверно.
   – Это почему же?
   – Да вышло всё глупее глупого, а ты ещё и шутки шутишь…
   – Если бы до тебя, сынок, не дошло, то я поплакал бы. А так, давай переведем всё в шутку.
   – А вдруг меня Марина не простит?
   – Олег, ты ведешь себя, как ребенок, – в комнату вошла мама и покачала головой. – Иди поешь. Всё в порядке будет.
   Олег приехал домой, когда уже стемнело. Подходя к дому, он взглянул на окна. Одно было слабо освещено. С замирающим сердцем Олег поднялся по лестнице. Когда он нажал на кнопку звонка, у него ноги стали ватными. Несколько секунд показались Олегу часом. В квартире послышались шаги Марины. Она остановилась у двери и спросила: «Кто?». По голосу было слышно, что она плачет. Олег ответил. Она открыла дверь. В прихожей было темно. Олег вошел, включил свет и ужаснулся. Заплаканной он видел Марину всего пару раз и эти разы не шли ни в какое сравнение с тем, что было теперь. Только сейчас до него окончательно дошло, что он натворил.
   – Ты за вещами? – дрожащим голосом спросила Марина.
   – Мариночка, ради Бога, прости меня! – Олег обнял Марину свободной рукой. – Я таким придурком оказался…
   – Я виновата перед тобой… я ничего не успела тебе объяснить…
   – Что ты должна была мне объяснять?
   – Это был отец Снежаны… Не знаю, из каких соображений он вспомнил о моем существовании… мы не виделись уже пять лет… Я думала, что ты придешь пораньше, и я успею тебя предупредить, а ты задержался… У меня с ним ничего нет… ты только не думай…
   – Я ничего не думаю. Прости меня, за эту выходку! Сам не знаю, что на меня нашло.
   – Олежка, ты только не уходи… – она разрыдалась, прижимаясь к его груди. – Никто сюда больше никогда не зайдет… я ни с кем никогда не встречусь…
   – Успокойся, Мариночка! Успокойся… ну, перестань… Я же люблю тебя, солнышко моё… Глупо всё вышло… я себя, как дикарь, повёл…
   Успокаивал Олег её долго. Когда, наконец, ему это удалось, они прошли в комнату, Марина поставила цветы в вазу. Олег ними уже все пальцы исколоть до крови успел. Он сходил на кухню и сварил кофе. Марина сидела на диване, поджав ноги и кутаясь в плед. Олег подал ей кофе и присел прямо на пол, прислонившись затылком к её коленям.
   – Ты, наверное, голодный…
   – Нет. Тебе холодно? – спросил он.
   – Я сильно перенервничала… теперь знобит, – виновато ответила Марина.
   – Успокойся, ведь всё в порядке.
   – Ты где был?
   – У родителей. Розы тебе от папика. Мне дырки в пальцах от роз.
   – Ты что-нибудь им сказал? – в голосе Марины снова послышался страх.
   – Ты лучше спроси, что мне сказали, – Олег повернулся к Марине и улыбнулся. – Меня чуть касторкой не напоили, чтобы я не дурил. Я пообещал, что больше не буду, и мне милостиво дали поесть. Папик передал тебе розы и очень просил завтра приехать вместе.
   – Ой, что будет…
   – Ничего. Мои родители сказали, что я веду себя, как дикарь, и должен радоваться, что у меня такая жена, а я заблажил.
   – Олежка, или ты не всё им рассказал, или…
   – Ты же успела посекретничать с моей матушкой и рассказать ей больше, чем мне. Добрыдника мои родители знают. Вот мне и объяснили, что к чему.
   – Я так боялась! – Марина грустно улыбнулась. – Проревела весь вечер.
   – А я пока возвращался, боялся, что ты не простишь меня. Давай я тебя согрею.
   Олег сел с Мариной рядом и обнял её. Она склонила голову на его плечо и коснулась кончиками пальцев его щеки. Какой она была хрупкой и беззащитной… Олег пересадил Марину к себе на колени и начал целовать. Она отвечала на его поцелуи, её руки касались его, дыхание дрожало. Голова у Олега закружилась. Он развязал пояс халата и прильнул губами к её часто поднимающейся груди. Марина сняла с него рубашку и начала расстегивать на нем джинсы. Наверное, в первую ночь Олег не был с ней так нежен, как тогда. Он брал её, задыхаясь от счастья. Он обожал её. Её тихий сладкий стон сливался с его хриплым дыханием. Та лавина наслаждения, которая накрыла их одновременно, была настолько сильной, что у Олега потемнело в глазах и, кажется, сердце биться совсем перестало. Марина вскрикнула. Через несколько секунд Олег с трудом вздохнул, перед глазами стоял легкий туман. Марина дышала тяжело, отрывисто. Олег всё ещё хрипло, прошептал:
   – О, Господи! Как же я тебя люблю!
   – И я люблю тебя… – чуть слышно прошептала она.
   Олег взял Марину на руки и пошел в ванную. Они стояли под душем вдвоем. Теплая вода ласкала их тела, усталость уходила, уходили недавние страхи и боль.
   – Как мне хорошо с тобой, Олежка! – Марина улыбнулась.
   – А мне с тобой. Ты у меня самая лучшая!
   Они вернулись в комнату. Марина расстелила постель. Они улеглись и долго ещё не могли уснуть. Сон почему-то не шел. Марина чертила кончиком пальца по груди Олега. Он наслаждался ощущением её дыхания на своем плече.
   – Олежка, – тихо попросила Марина, – скажи ещё раз…
   – Что?
   – То, что ты сегодня говорил.
   – Я люблю тебя.
   – Почему ты никогда раньше не говорил этого?
   – Наверное, просто боялся… даже не знаю чего…
   – Продолжал считать меня «Iron Lady»? – она тихонько рассмеялась.
   – Наверное, – Олег смутился.
   – А сегодня?
   – Сегодня мне показалось, что я тебя теряю.
   – Это у меня сегодня был шанс тебя потерять.
   – Мы ведь всегда будем вместе?
   – Конечно. Мы ведь любим друг друга…
   Отпуск они провели втроем на море. После возвращения Олег удочерил Снежану. Марина больше не противилась этому. У них всё было чудесно. В конце осени Олег защитился. Марина стала поговаривать, что ему стоит попробовать взяться за докторскую. Олег к этому был ещё не готов и сказал, что подождет какое-то время.
   Не менее чудесно всё было и у Оксаны с Максимом. Они жили душа в душу. Оксана продолжала учиться. Иногда они собирались вместе. Получалась отличная веселая компания.
   В тот вечер они сидели у родителей. Была суббота. Олег со своим семейством и Оксана с Максимом решили остаться ночевать. Время близилось к десяти. Мама пошла укладывать Снежану спать. У них был какой-то свой большой секрет, о котором они хотели пошептаться перед сном, все остальные сидели в маленькой комнате. За окнами шумел ветер, погода была скверная, ещё часа в три пошел мокрый снег. В комнате было тепло, уютно, горел торшер. Настроение у всех было отличное. Не сговариваясь, все начали вспоминать разные забавные случаи.
   – Я, когда ещё только работать начинал, – закуривая, сказал отец, – попал в больницу на Петровке. У нас был один врач, интересный такой человек, уже в возрасте. И термины у него были интересные. Например, был такой очень веский термин «нехренит». То бишь, ничего страшного, выходящего из ряда вон. Привозят как-то ночью по «скорой» одного товарища южных кровей, который имел несчастье испить вечером в одиночестве бутылочку-другую коньячка и закусить это всё жирненьким хорошо прожаренным и острым мясом и лимоном. Лимон, наверное, ел, чтобы не быть таким довольным. Вот и прихватила у него печеночка – колика началась. Посмотрел я его, сказал сестричке спазмалитик уколоть, а сам спустился в приемное отделение. Там бригада «скорой» дожидалась результатов. Санитар и фельдшер покурить на порог вышли, а врач на стуле носом клюет. Забавная очень женщина была, всё всерьёз принимала. Я к тому времени тоже уже подустал и как-то не подумал, что ей нужно очень подробно всё объяснять. Она спрашивает, как там больной. Я ей и отвечаю: «Как говорит наш Рубашкин, «нехренит», банальная печеночная колика. Утром будет как огурчик». Она на меня удивлённо посмотрела и спрашивает: «А что, Рубашкин в урологи переквалифицировался?». Я сразу и не понял, почему именно в урологи. Она на меня ещё более удивленно смотрит и спрашивает: «А при чем здесь хрен и что с ним всё в порядке? Вы сразу и уролога пригласили?». Не знаю, пришла бы спросонья мне в голову такая интересная мысль, но я начал старательно объяснять, что это шутка такая. Поворачиваюсь, а на пороге фельдшер с санитаром слезы от смеха вытирают. Медсестра из приемника сидит и мучительно пытается не расхохотаться вслух. По-моему, она так до конца и не поняла, о чем это я ей, так и уехала с твердой уверенностью, что Рубашкин, если не переквалифицировался в урологи, то уж, по меньшей мере, в урологии по совместительству работает.
   Все хохотали, наверное, не меньше, чем санитар, фельдшер и медсестра. Пришла мама, предложила перебраться в гостиную и попить чаю. Все поддержали эту идею, спать ещё никому не хотелось. Все стали подниматься со своих мест, когда в окно раздался стук. Это было довольно неожиданно. По всей видимости, у всех, кроме Марины и Максима это вызвало некоторые неприятные воспоминания. Оксана вздрогнула, мама побледнела.
   – Пришел кто-то, – сказал Максим, подходя к окну, и хотел отдернуть штору.
   – Не выглядывай, – шепотом сказала Оксана.
   – Почему? – Максим удивился.
   – Не выглядывай и всё, – уже твёрже ответила Оксана.
   Стук повторился. В этот раз он был громче и настойчивее. За стуком раздался незнакомый женский голос: «Откройте, пожалуйста!». Все вздохнули с явным облегчением, напряжение спало. Олег пошел открывать.
   Недалеко от порога стояла женщина в пальто с капюшоном. Подойти к порогу она боялась из-за собаки.
   – Мне нужны Раздановы, – сказала она.
   – Идите сюда, – ответил Олег.
   – А собака? – опасливо спросила она.
   – Не достанет, идите.
   Она подошла к двери. Теперь Олег мог разобрать, что она ещё молода, примерно его возраста или чуть моложе. У неё было бледное испуганное лицо. Мех на капюшоне намок от мокрого снега и торчал то ли иголками, то ли сосульками.
   – Кто из Раздановых вам нужен? – спросил Олег.
   – Кто-нибудь. Леонид Владимирович, Марина Сергеевна, Олег, Оксана… Я жена Артёма Спасенова.
   – Проходите, – пригласил он.
   Она прошла за Олегом. В прихожую вышел отец и вопросительно взглянул на него и на женщину.
   – Па, это Артёма жена, – пояснил Олег. – Кто-нибудь из нас нужен.
   – Чем могу быть полезен? – спросил отец и представился. – Леонид Владимирович Разданов.
   – Я жена Артёма. Меня зовут Вера.
   – Вы уж извините, Вера, но мы о том, что Артём женился, представления не имели, – сказал отец. – Судя по тому, что вы пришли, случилось нечто непредвиденное?
   – Да. Артём на машине разбился.
   Олег и отец переглянулись. Это уже отдавало мистикой: скверная погода, поздний вечер, стук в окно… У Олега по спине поползли мурашки.
   – Когда? – как можно спокойнее спросил отец.
   – Сегодня, около трех часов, когда снег начался. У него тяжелая черепно-мозговая травма…
   – Слава Богу! – выдохнул Олег. И тут же пояснил испуганно взглянувшей на него Вере. – Слава Богу, что он жив. Вы, наверное, разденьтесь и пройдите. А то неудобно как-то на пороге. Сейчас всё выясним.
   – Да, конечно, – согласился отец. По-видимому, он испытал то же, что и сын.
   Олег помог Вере снять пальто, и они вместе прошли в гостиную. Она выглядела всё такой же растерянной, испуганной. Мама и Оксана заканчивали накрывать стол для чая. Вера удивлённо взглянула на Максима, потом на Олега.
   – Присаживайтесь, – пригласил отец.
   – Знакомьтесь, это жена Артёма – Вера, – представил Олег. – А это Марина Сергеевна, Марина Викторовна, Оксана Леонидовна, Максим Георгиевич и я – Олег Леонидович. С Леонидом Владимировичем вы уже познакомились. Вера, вас как по отчеству?
   – Можно просто Вера, – она подумала и добавила. – Вера Петровна.
   – Так что там с Артёмом? – спросил отец.
   – Он сегодня разбился на машине. Теперь лежит в нейрохирургии. У него тяжелая черепно-мозговая травма, ушибы и нога вывихнута. Мне сказали, что, если до завтра его состояние не улучшится, придется делать операцию… – она побледнела ещё больше.
   – В какой больнице он лежит? – спросила мама.
   – В десятой. Восьмая палата.
   – Он в себя приходит? – спросил отец.
   – Да, хотя ненадолго. Это он попросил меня разыскать вас, сказал, что очень просит просить его за всё.
   – Помочь не просил? – Макс исподлобья посмотрел на Веру.
   – Нет. Когда всё это случилось, я нашла у него в блокноте адрес его дяди, Вячеслава Петровича, и поехала сначала к нему. Он меня выслушал и сказал, что у него слишком много своих забот, чтобы уделять внимание великовозрастному племяннику, – она тяжело вздохнула.
   – Узнаю семейку Спасеновых! – вздохнул отец. – И тогда вы решили приехать к нам. Так?
   – Не совсем. Меня пустили к Артёму. Когда он пришел в себя, то попросил об этом. Понимаете, у меня здесь никого нет… Я в этом городе недавно, всего полгода. У меня даже знакомых не особенно много. Мне не нужны деньги. Мне просто страшно. Я позвонила маме, она обещала приехать, но это будет не раньше следующей недели…
   – Лёня? – мама вопросительно посмотрела на отца.
   – Вы здесь, пожалуй, посидите, – поднимаясь, сказал отец, – а я пока схожу, позвоню. Думаю, с дежурным врачом мы найдем общий язык. А вы пока Веру чаем напоите, а то она замерзла и, думаю, что устала.
   Отец ушел звонить. Вера всё ещё чувствовала себя явно не в своей тарелке. Олег рассматривал её и думал, что у неё и Артёма может быть общего. Она совсем не была похожа ни на Алину, ни тех его девиц, которых Олег когда-либо видел. С виду была совершенно нормальная женщина, без всяких высокопарных фраз, с нормальным, только усталым и испуганным взглядом. Некоторое время висела гнетущая тишина. Отец, выходя из гостиной, закрыл дверь, и о чем он разговаривает, не было слышно. Первой нарушила молчание мама. Она поставила перед Верой чашку с чаем и сказала:
   – Леонид Владимирович прав, вы выглядите уставшей, и от чая отказываться не стоит. А лучше бы и поужинать.
   – Спасибо… – Вера вздохнула, но к чаю так и не притронулась. – Тогда только чай. Я есть сейчас не смогу.
   – Вера, а как вас угораздило выйти замуж на нашего, так сказать, кузена? – довольно бесцеремонно спросила Оксана.