Надеждина Ирина Николаевна. Полюбить таким...

   – Ты чего проснулась? – спросил Олег, не открывая глаз.
   – Я думала, что ты спишь.
   – Не сплю. Выспалась?
   – Не знаю. Я во времени потерялась, – Саша сладко потянулась. – Кажется, уже и спать не хочется.
   – Как самочувствие?
   – Идеально! Даже нога почти не болит, – Саша вспомнила о подушках. – А почему ты так лежишь?
   – Как? – не понял Олег.
   – Ну, на жестком и без подушки?
   – Спина болит. Мне лучше пока на твердом полежать.
   – Неудобно, наверное, – с сочувствием сказала Саша.
   – Нормально. Я привык.
   – Олег, а свет можно включить?
   – Выключатель справа от двери. Только, если нет особой необходимости, обойдись свечкой. У нас солярки не особенно много. Кто знает, сколько это безобразие с погодой продлиться.
   – Ты думаешь долго? А, если я спать больше не захочу?
   – Ты что, боишься? – Олег, наконец, открыл глаза.
   – Немножко, – Саша смутилась.
   – В известном направлении сама сходишь или тебя стоять под дверью ждать?
   – Схожу, не волнуйся. Я хоть и боюсь, но не настолько.
   – И это радует.

Глава 37

   Время поползло медленно, как черепаха. Тишину нарушал только шум ливня да раскаты грома. Олег всё так же, закрыв глаза, лежал на диване. Спать Саше пока больше не хотелось, а делать было совершенно нечего. От этого «нечего делать» она стала рассматривать стены, но это занятие было не особенно интересным и надолго Саши не хватило. Она вздохнула и села.
   – Если тебе совсем скучно, полезь в рюкзак и достань приемник. Кажется, я его не вытащил, – сказал Олег.
   – А почему ты раньше молчал? – Саша обрадовалась и пошла в сторону кухни, где они оставили рюкзак, когда пришли. – Я скоро от этого затишья обалдею.
   – Забыл. Не до того было. Можешь на кухню не идти, рюкзак лежит внизу, в шкафу. Я убрал, когда ты спала.
   Только теперь Саша обратила внимание на то, что говорит Олег всё так же, не открывая глаз. И так же он лежал всё это время. Соответственно, видеть, что она делает, не мог. Саше стало нехорошо. Она остановилась и оглянулась на Олега.
   – Ты что, передумала? – спросил он.
   – Нет… – Саша потерла лоб кончиками пальцев. – А откуда ты знаешь, что я шла на кухню?
   – Слышно же, – Олег открыл глаза и посмотрел на Сашу. – Что ты такая перепуганная?
   – Слышно? – переспросила она. – Но ведь я же босая. Я почти не слышу, как иду, а ты говоришь, что слышно. Вообще, почему ты решил, что мне скучно? Я думала, что ты наблюдал за мной.
   – Не бойся, ничего удивительного в этом нет. Просто я слышал, как ты встала, потом легла и время от времени вздыхала. Так обычно ведет себя человек, если ему скучно.
   – Так ты хочешь сказать, что слышал всё это? – Саша теперь недоверчиво улыбнулась. – У тебя настолько острый слух?
   – Слух, как слух. Просто я привык. Скорее, это уже рефлекс, что, когда ты находишься в лесу, то нужно прислушиваться абсолютно ко всем звукам. Одно из правил безопасности. Успокоилась?
   – Успокоилась, – Саша старалась, чтобы улыбка не выглядела натянутой. – Может быть, ты сам тогда приемник достанешь?
   – Достань ты. В шкафу удав не сидит. Мне просто вставать лень.
   – Как твоя спина? – спросила Саша, копаясь в рюкзаке.
   – Спасибо, лучше. Нашла?
   – Да.
   Разговор снова умолк. Некоторое время Саша была занята тем, что пыталась поймать какую-нибудь станцию. Из-за грозы были довольно сильные помехи и музыка, то и дело, прерывалась треском.
   – Ничего не получается, – грустно сказала Саша, выключив приемник. – Трещит и никакого толку.
   – Посмотри в тумбочке. Кажется, там должны быть журналы, правда старые и, может быть, завалялось несколько книг. Здесь, вроде бы, когда-то что-то забывали. Правда при свече читать не очень удобно.
   – Ничего, не ослепну.
   Саша нашла в тумбочке пачку старых журналов и несколько книг. Она взяла потрепанный томик Эдгара По.
   – Олег, это что? – спросила она.
   – Мистика, – Олег снова открыл глаза и повернул голову. – Прародитель современных ужастиков.
   – Здорово!
   Саша взяла свечу и удобно устроилась в углу дивана с книгой. Книга была очень интересной. За окнами бушевала непогода, а здесь, в домике было уютно и тепло, свеча заливала комнату золотистым светом, пахло сушеными травами. Саша не заметила, как прошло два часа. Она очень любила читать, но старательно скрывала это от своих друзей, боясь, что её сочтут слишком старомодной. Родители её увлечения чтением совсем не разделяли. Отец считал деньги, потраченные на книги и время на чтение, выброшенными на ветер, а мать предпочитала бразильские и мексиканские сериалы. Сейчас Саша вдруг поняла, что даже мечтала о таком случае. Теперь главным было, чтобы Олег никому не рассказал о том, с каким наслаждением она читала при свече. Саша оторвалась от книги и посмотрела на Олега. Он лежал так же неподвижно, закрыв глаза, как несколько часов назад. У неё по спине пробежал лёгкий холодок. Под впечатлением только что прочитанного, даже Олег начал казаться каким-то мистическим персонажем. Саша хотела окликнуть его, но передумала, решив, что он спит. «Да и кому он может рассказать что-нибудь? У нас ведь и друзей общих нет. Тем более, кто я и кто он? Мы никогда не попадем в одну компанию. Слишком он далек от этого. Не с его манерами в общество. А жаль! Стоит хотя бы себе признаться, очень интересный парень», – подумала Саша и снова взялась за книгу. Прошло не больше получаса. Снаружи раздался леденящий душу вой. От неожиданности Саша выронила книгу и вскочила с места. На резкое движение нога отозвалась острой болью. Олег тоже стремительно поднялся. От его апатии не осталось и следа. Вой снова повторился теперь уже ближе. Олег подошел к окну и попытался что-нибудь увидеть сквозь темное заплаканное стекло.
   – Что это? – шепотом спросила Саша. От страха её била крупная дрожь.
   – Волк, – спокойно ответил Олег.
   – Волк? – Саше стало совсем скверно.
   – Волк, – повторил Олег. – Задуй свечу.
   – З-з-зачем? – пролепетала Саша.
   – Чтобы его не привлекать. Хотя, уже привлекли. Всё равно, задуй свечу.
   Саша не могла двинуться с места. Олег подошел и погасил свечу. Теперь в комнате стало совсем темно. Только вспышка молнии облила все мертвенным бледным светом. Саша чуть не плакала от страха. Происходящее становилось похожим на только что прочитанные ужасы.
   – Олег, мне страшно, – почти шепотом сказала она.
   – Чего ты испугалась? – её плеча коснулась его сильная теплая ладонь. – О, да ты и впрямь, как зайчонок, дрожишь!
   – Разве тебе не страшно?
   – Нет. Мы – здесь, волк – там. Что он нам сделает?
   – А это настоящий волк?
   – Нет, игрушечный, – Саша услышала в голосе Олега легкую насмешку. – Специально для таких любителей экстремального отдыха завозим, потом делаем эффект грозы, а дядька в кустах волку ключиком пружинку заводит и выпускает. Знаешь, как цыплята игрушечные, которые клюют?
   – Я серьезно спрашиваю, – Саша почти обиделась.
   – Конечно, настоящий. Притом одинокий.
   – Откуда ты знаешь, что одинокий?
   – Давай так, сначала ты перестанешь дрожать, а потом я расскажу. Ты лучше лезь под одеяло. Завтра будет день, завтра почитаешь.
   – А ты?
   – Что я? Я читать не собирался.
   – Олег, ты можешь посидеть рядом со мной? – Саша ожидала, что сейчас он начнет смеяться над ней.
   – Могу, – он не смеялся.
   – Спасибо… – сами собой у Саши на глаза навернулись слезы, и она расплакалась.
   – О, да мы так не договаривались! Что случилось? – Олег взял Сашу за плечи. – Чего ты плачешь?
   – Сейчас успокоюсь… – сквозь слезы прошептала Саша.
   – Перестань, глупышка, – Олег обнял её и прижал к себе. – Ты просто устала, перенервничала, теперь ещё и испугалась. Ничего ведь страшного нет. Всё будет нормально. Скоро мы будем дома. И здесь, сейчас, тебе ничего не угрожает.
   Олег говорил тихо, его голос был ласковым, почти нежным. На секунду Саше показалось, что перед ней совсем другой человек, не тот, с кем она постоянно пререкалась, не тот, кто довольно зло и жестоко высмеивал её, и кого она пыталась постоянно унизить, не тот, кто однажды даже ударил её. Это был тот, кто ей снился – добрый и сильный. Она плакала и не могла успокоиться. Он прижимал её к груди, гладил по вздрагивающим плечам.
   – Ты только не смейся надо мной, – попросила она.
   – Да кто над тобой смеется? Давай, устраивайся поудобней, а я тебе расскажу, что захочешь. Согласна?
   – Согласна, – Саша глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
   – Вот и славненько, – Олег склонился и коснулся губами её волос. – Умница, девочка.
   Они сели рядом. Саша поджала ноги и снова прижалась к Олегу. Сразу же на своих плечах она почувствовала его руку. У Саши закружилась голова.
   – Олег, – чуть слышно произнесла она, – ты извини… я не могу так… сразу…
   – Ты о чем? – удивился Олег.
   – Понимаешь, для меня это всё всегда бывает слишком серьезно… Может быть, у меня взгляды на жизнь провинциальные, но я сейчас не смогу…
   – Постой, постой! Чего ты не сможешь? Что для тебя серьезно?
   – Отношения с мужчинами… – прошептала Саша и поблагодарила про себя темноту за то, что не было видно, как она краснеет.
   – А я что, тебя домогаюсь?! – Олег рассмеялся.
   – Нет… просто… я подумала… – она совершенно смешалась.
   – Сашенька, запомни, я могу целоваться где угодно, с кем угодно и сколько угодно без каких бы то ни было последствий. А с тобой мы даже не поцеловались. Так, успокоить тебя хотел. Извини, если что-то не так, – он убрал руку.
   – Только успокоить?
   – Ну да. А что? Судя по тому, что было два дня назад, я не думал, что смогу тебя смутить чем-то подобным.
   – И я тебе ни капельки не нравлюсь? – Саша готова была расплакаться снова.
   – Это так важно? – из его голоса снова исчезла улыбка.
   – Допустим, да.
   – Зачем тебе? Чтобы было о чем потрепаться с подружками? Ящик шампанского стаскать? Так я тебе и так по возвращении поставить ящик «Дом Пириньена» могу.
   – Извини за ту дурацкую выходку. Я просто наказать тебя хотела.
   – За что? – удивился он. – Что такого я сделал, что ты постоянно пыталась меня как-нибудь зацепить? Ведь, право слово, неблагодарное дело со мной связываться. Я ведь не такой мягкий и корректный, как Генчик и Лёвик.
   – Неужели ты не понял, что ты мне нравишься?
   – А я ли тебе нравлюсь, Сашенька? Тебе ведь такой, как я, вряд ли нужен.
   – Конечно, мы люди не одного круга, но ведь ты не всегда такой деревянный. Ты же иногда бываешь нормальным человеком…
   – Это я-то деревянный? – Олег от души расхохотался.
   – Ты не обижайся, но тебя бы немножко манерам обучить, приодеть и деньжат подкинуть, так тебя бы каждый у себя мечтал увидеть. Ты просто очень далек от солидной публики.
   – Хотя бы потому, что не исповедую принцип твоего папаши, начет кидануть ближнего?
   – Не придирайся. Мой папик не такой уж злодей. Просто в бизнесе нельзя без этого.
   – Ты думаешь?
   – Папа так говорит. Разве твой босс не такой?
   – Ну, меня ещё не кидал.
   – А что тебя кидать? Олег, ты парень отличный, но двадцать долларов это не деньги. Твой хозяин суммами несколько побольше оперирует.
   – Да я в курсе, что побольше. Не на «Запорожце» же ездит. Ладно, мы от темы отдалились. Начали обо мне, а перешили на хозяина. Ты сказала, что я тебе всё-таки нравлюсь при всей своей деревянности. А теперь объясни, каким нужно быть, чтобы тебе понравиться на все сто? Крутым? Денежным? Пальцы в растопырку?
   – Не обязательно. Ты ведь мне понравился. Мне только жаль, что продолжения у нас скорей всего не будет.
   – Что, бедноват?
   – Мне, вообще-то, безразлично, но вот родители…
   – Но ты так и не сказала, каким нужно быть, чтобы тебе понравиться, а не родителям.
   – Надежным и… – Саша помедлила с ответом. – Ты только не смейся, ласковым. Ты, как не пытаешься казаться грубияном, на самом деле не такой. Тебя интересует, нужен ли мне такой человек, как ты. Нужен, только не такой, каким ты пытаешься быть, а такой, какой есть.
   – Не знаешь ты, девочка, какой я… – Олег вздохнул и помолчал. – В конце концов, ты тоже не такая, какой пытаешься казаться. Мы уже об этом говорили. Ведь такая, какой временами пытаешься быть, ты мне не нравишься.
   – Ты не сказал, какая нравлюсь…
   – Ты мне нравишься такая, как сейчас. Пока мы здесь вдвоем, не пытайся строить из себя крутую девчонку, не для кого. Побудь такой, какая ты есть.
   – Попробую, – Саша прижалась к его плечу.
   – Вот так-то лучше. Ты уже не боишься? – Олег снова обнял Сашу за плечи.
   – Вот так, рядом с тобой, нет. Ты обещал рассказать, откуда здесь волки и почему одиночка.
   – Откуда он здесь взялся, я не знаю. Их здесь очень долго не было. Появились три года назад, а два года назад я охотился здесь с друзьями. Дело было зимой. Волчицу убили.
   – Ты?
   – Я добил. Мой друг её подстрелил. Нельзя чтобы зверь долго мучался. Пришлось добивать. Я не хотел вообще в них стрелять… Заблажил тогда Костик… В ту ночь волк выть и начал…
   – Страшно было?
   – Нет. Волчицу жаль. Мы потом много раз приезжали охотиться, но сюда он ни разу не выходил.
   – А вдруг он на нас нападет?
   – Не нападет, трусишка. Мы же в доме.
   – Всё равно страшно, – вздохнула Саша.
   – Не дрожи, у меня пистолет есть.
   – Пистолет?! – такое известие привело Сашу почти в такой же ужас, как и волчий вой. – Зачем?
   – Чего ты испугалась? – удивился Олег. – Не бойся, я не киллер, я – проводник. Просто когда ведешь группу, оружие с собой лучше иметь. Мало ли, какая ситуация? Правда, пользоваться ещё ни разу не приходилось. Ты ещё дрожишь?
   – Уже нет.
   – Вот так-то лучше.
   Они замолчали. В наступившей тишине слышался только шелест дождя за окнами да шум ветра в лесу. Олегу на секунду показалось, что это сон. Как когда-то, несколько лет назад, исчезло ощущение времени. Его лица осторожно коснулись тонкие нежные пальцы. От этого прикосновения у него закружилась голова и ровный, спокойный стук сердца перерос в удары набатного колокола. На щеке он почувствовал теплое дыхание. Олег отыскал губами губы Саши и задохнулся от поцелуя. Поцелуй казался бесконечно-долгим. Так хорошо ему не было уже очень давно ни с кем.
   – Олег… Олежка… – шепот Саши он скорее почувствовал, чем услышал. – Я тебя…
   – Нет… – он вздрогнул, как от удара плетью. – Нет… только ничего не говори… Между нами всё равно ничего не будет… не должно быть…
   – Почему? – удивилась Саша.
   Олег не ответил. Сердце билось уже где-то в горле, губы пересохли. Ему было страшно впервые за много лет. Он боялся сам себя и боялся её. Он боялся того, что может произойти. Вместо ответа Олег запутался пальцами в её волосах. Его пылающего лица снова коснулись прохладные нежные пальцы.
   – Почему? – повторила Саша.
   – Прости, но я не должен…
   – Почему?
   – Тебе лучше поспать, – Олег старался, чтобы голос не дрогнул.
   – Ты не уйдешь от меня? Хотя бы посиди рядом, – попросила Саша.
   – Хорошо. Ложись. Только не спрашивай меня ни о чем.
   – Ладно. А за руку ты меня подержишь?
   – Если ты обещаешь быть хорошей девочкой.
   – Обещаю, лесник! – Саша поцеловала его в щеку. – Расскажи мне на ночь сказку.
   – Какую?
   – Про любовь.
   – Жила-была маленькая капризная принцесса и никак не хотела спать.
   – Я уже сплю. Спокойной ночи, лесник.
   – Спокойной ночи, принцесса.

ОБМАН.

   В это время из своей комнаты вышла Александра. Она была одета так, будто собралась куда-то идти.
   – Ты куда? – не особенно дружелюбно спросила Антонина Владимировна.
   – Я договорилась с сестрой Олега, что, когда она сегодня будет ехать к нему в больницу, я поеду с ней.
   – А ты уже и с сестрой его познакомилась?
   – По телефону. Она мне сказала куда подойти и в какое время.
   – Иди в свою комнату! – прорычал Михаил Константинович. – Убирайся с моих глаз, чтобы я тебя не видел!
   Он довольно бесцеремонно затолкал Александру в её комнату. Его помнила пальцем жена. Он подошел и вопросительно кивнул. Антонина Владимировна быстро зашептала:
   – Миша, раз всё знает его сестра, есть смысл поехать и попробовать уладить всё дело. Вдруг они запросят денег? Если он оформлен был и теперь останется калекой, то они могут потребовать что-нибудь у фирмы, а такая солидная фирма начнет искать виноватых.
   – Наверное, ты ещё не настолько дура, как я думал, – Михаил Константинович потер лоб и улыбнулся. – Иногда у тебя бывают неплохие идеи.
   – Узнай, где она договорилась встретиться с сестрой, и в какой больнице он лежит. Поезжай и всё утряси.
   – Прямо сейчас этим и займусь. Только нужно на время Шурку дома придержать, чтобы она никуда не влезла.
   Михаил Константинович вошел в комнату дочери и, примирительно улыбаясь, сказал:
   – Знаешь, дочурка, я погорячился. И мама говорит, что напрасно я так с тобой круто. Может быть, действительно, парень хороший. Да, Бог с ним, что простой! Тем более, после того, что случилось, не можем же мы оставить его без помощи. Где ты договорилась встретиться с его сестрой?
   – Возле станции метро на Челюскинской. Она туда тоже подъедет.
   – Так ты её знаешь?
   – Нет. Она сказала, что будет с Геной.
   – Кто такой Гена?
   – Второй проводник.
   – А где ты говорила он лежит?
   – В реанимации, в Больнице скорой помощи. Я же сказала, что у него заражение крови началось.
   – Ну, раз в реанимации, то тебя туда точно не пустят. Давай я сам съезжу. Заодно узнаю у его сестры, может быть, там лекарства какие-нибудь дорогие нужны или помощь какая. Заражение крови это ведь так опасно! – Михаил Константинович от упоминания о заражении крови еле сдержал радостную улыбку. – Может мне повезет, и я договорюсь, чтобы и тебя пустили.
   Михаил Константинович старательно расспросил, как выглядит Гена, после этого ещё несколько минут пошептался с женой и бодрым шагом направился к двери. На всякий случай, он поехал туда, где у Александры была назначена встреча. Рядом с шикарным «Фордом» стоял и курил мужчина, который подходил под описание Гены. На проводника, каким он должен был быть в представлении Михаила Константиновича, мужчина был похож мало. Он явно кого-то ждал, и время от времени нетерпеливо поглядывал на часы.
   Михаил Константинович поехал в Больницу скорой помощи. Здесь, у нужного ему корпуса, стояли два «Мерседеса». Водители мирно о чем-то разговаривали. Двое молодых людей стояли чуть в стороне, поближе к двери. За дверью с надписью «Реанимация» был небольшой коридор. Здесь на стульях сидели двое мужчин, и пожилая пара беседовала с врачом. Речь шла о какой-то женщине. Мужчины кого-то ждали. Один из них был лет сорока с небольшим, русоволосый, с глубоко посаженными зелеными глазами и усталым лицом, второй – моложе, явно кавказец. Судя по одежде, мужчины были владельцами «Мерседесов».
   – Назир, – обратился русоволосый к кавказцу, – перезвони на фирму, узнай, куда Генчик подевался.
   – Да он звонил, когда ты курить выходил. Оксана ждет кого-то.
   – А, да, забыл! – кивнул русоволосый. – Ладно, время терпит. Всё равно никого не пускают, а врача потом второй раз вытянем. Даст Бог, коллеге не откажет.
   Имя Назир Михаил Константинович слышал сегодня от секретарши в офисе Разданова. «Выходит, Тоська моя не совсем дура! Начальство уже тут сидит! Видать, дела у хлопца паршивые. А сестричка, должно быть, та ещё устрица, раз так быстро в толк взяла что, к чему!» – подумал он и решил подождать. Мужчины никакого внимания на него не обращали.
   В это время из двери с надписью «СТОП! ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ МЕДРАБОТНИКОВ!» вышел врач. Мужчины поднялись ему навстречу, как по команде. Взгляд русоволосого стал напряженным и он спросил:
   – Как Олег?
   – Пока без перемен. Температура держится, временами бредить начинает. Но он молодец, когда в сознании, терпит, даже улыбается и пытается шутить. Бредит – всё какую-то девушку зовет и просит дверь закрыть. Сегодня хирург смотрел руку. Прогноз пока неутешительный.
   – То есть? – русоволосый нахмурился.
   – Мы пришли к выводу, что если через два, максимум, три дня, ситуация не изменится, как это не прискорбно, нужно будет думать не о руке, а о том, чтобы он выжил. Или есть другое мнение?
   – Другого мнения нет, – русоволосый слегка побледнел. – Что-нибудь из лекарств ещё нужно?
   – Нет, пока всё есть. Если понадобиться, я вам позвоню. Вчера Оксана говорила, что обязательно должна подъехать.
   – Да, но что-то опаздывает.
   – Когда приедет, меня вызовут. Сейчас извините, если нет вопросов, я вынужден идти.
   – Да, да, конечно…
   Мужчины попрощались и пошли к двери. Михаил Константинович пошел за ними. Когда они выходили из здания, к стоящим «Мерседесам» подъехал «Форд», который он видел у метро. Из него вышел тот самый мужчина, который курил и поглядывал на часы и женщина лет двадцати пяти – тридцати. Они перекинулись несколькими фразами с русоволосым мужчиной и Назиром, после чего Назир уехал на одном из «Мерседесов» и хозяин «Форда» на своей машине, а русоволосый, двое молодцев, стоявших у двери, и женщина остались. Мужчина что-то тихо и сдержанно ей говорил, продолжая хмуриться. Женщина была бледной, усталой и чувствовалось, что с трудом сдерживает слезы.
   Женщина пошла к двери. Михаил Константинович пришел к выводу, что пора решительно действовать. Он подошел к ней.
   – Извините, дорогая, – обратился к ней Михаил Константинович с покровительственным видом. – Моя фамилия Шарф-Эгердт. Моя дочь Александра…
   – Вы отец Саши? – женщина внимательно посмотрела на него.
   – Ну да. А вы сестра того самого загадочного Олега?
   – Да. Что-то случилось?
   – Это у вас случилось. Моя дочь просила передать вашему брату, заодно и вам, чтобы её больше не беспокоили. Вся эта связь была чистой воды случайностью, Александра просто сначала была напугана, а после пожалела его. Но, так как она девочка чувствительная, то она попросила меня приехать и передать вам это. Искать вас у метро или где вы там договорились встретиться, я не стал, возраст не тот. Если вам нужны деньги или какие-то компенсации за происшедшее, мы согласны выплатить вам сумму, конечно, в разумных пределах. Советую вам согласиться на эти условия и больше не пытаться достать Александру.
   – Уважаемый, как вас там, не знаю, – тон женщины был холодным и резким, как лезвие, – отец Александры! В ваших деньгах мы не нуждаемся. Впрочем, как и мой брат, после всего сказанного вами, в вашей дочери. Доставать, как вы изволили выразиться, вашу дочь никто не намерен.
   – Но, всё-таки, я советовал бы вам взять деньги. Лечение теперь дорогое, а вашему брату, насколько я понял, светит остаться без руки.
   – Милейший! – К ним подошел русоволосый, лицо его слегка дрогнуло, он нахмурился ещё больше, взгляд стал тяжелым. – Вы что, не поняли? В ваших подачках никто не нуждается. Заодно зарубите на своем поганом носу, что подслушивать в вашем возрасте уже не стыдно, а пошло и глупо.
   – Что? – Михаил Константинович растерялся. Такого он не ожидал.
   – Пошел вон! – сдавленно произнесла женщина и обратилась к русоволосому. – Идем, Макс! Иначе этот тип без охраны от нас не отстанет!
   Михаил Константинович вернулся домой. Мысленно он отправил женщину и русоволосого подальше, обозвав их идиотами, а заодно и порадовался, что не пришлось тратиться. Перед дверью квартиры он натянул на лицо скорбное выражение и повернул ключ в замке. Только хлопнула дверь, ему навстречу вышла из своей комнаты Александра.
   – Крепись, Шурочка! – дрогнувшим голосом сказал Михаил Константинович. – Мы опоздали – он умер два часа назад.
   – Нет… – у Александры задрожали губы. – Этого не может быть…
   – Я был там и как раз встретился с его сестрой и родственниками. Они обвиняют во всем тебя. Сестра сказала, что если ты попытаешься ещё раз напомнить о себе или появишься на похоронах, то для тебя это плохо кончится. Там был представитель фирмы. Он пригрозил, что будет ещё разбирательство, и они могут подать на нас в суд.
   – Нет… он не мог умереть… – шептала Александра. Крупные слезы катились по её щекам. – Почему… нет…
   – Ты пойди, поплачь у себя в комнате, тебе легче будет, – ласково сказал Михаил Константинович.
   После того, как дочь ушла к себе в комнату, и оттуда послышались сдавленные рыдания, он с чувством выполненного долга и в хорошем настроении направился на кухню. Следом за ним пошла Антонина Владимировна.
   – Миша, а он что, вправду помер? – спросила она.
   – Тоська, ну ты всё-таки дура! – покачал Михаил Константинович головой. – Да жив он! Правда, руку ему отпанахают. На что он безрукий нужен? Я слышал, доктор говорил. Предложил я сестре денег, так эта стерва, ещё и характер вздумала показывать! Отказалась! Представляешь, там, в фирме, видно, всё сговорено! Чтобы она потом не выступала, да и он помалкивал, им, похоже, денежек забашляли. Мужики из фирмы там сидят, с докторами разговаривают.
   – Сказал бы ты Шурке что другое, а то не дай Бог, что сделает!
   – Да ничего! Поревет и уймется. Легче за Славку спихнем. Лучше дай-ка мне поесть чего-нибудь нормального! А то я за приятными доченькиными сюрпризами и не поел толком. Вот ещё что я подумал, бери-ка ты её и мотай к своей мамаше.
   – Миша…
   – Никаких «Миша»! Побудете там до конца лета, а там и дурь из башки выйдет.

ОЛЕГ. ЛЕСНИК.