Надеждина Ирина Николаевна. Поверь в любовь

   – Алик, не умничай. Мы как-то сами разберемся, – Владислав посмотрел на Нику. – Правда?
   – Да. Не торопи нас, Алик. Такие дела за минуту никто не делает.
   – Жаль, – Алик задумчиво посмотрел на Нику и отца. – Ладно, решайте, как хотите, я не против.
   Зазвонил телефон и Алик ушел разговаривать в другую комнату. Ника перевела дыхание, как после быстрого бега. Владислав налил себе ещё кофе и, мягко улыбаясь, спросил:
   – Ну, как тебе мой малый?
   – Мальчик за себя постоять сможет. Кстати, очень на тебя похож.
   – В чем?
   – Да во всем. Даже жесты, походка и выражение лица такие, как у тебя. Правда, я не поняла, на посиделки он нас приглашал всерьез или в шутку.
   – Всерьез. Я часто здесь с его компашкой развлекался. Я у них что-то вроде своего парня. С одной разницей – я, Товариани и кто-нибудь из моих хлопцев коньячок попиваем, а детишки ещё нет.
   – Товариани это кто?
   – Генчик. Он по отцу грузин. Можем и сегодня остаться, если хочешь?
   – Нет уж. Давай лучше в театр поедем. Я к компашке ещё совсем не готова. Ещё и Серега за билетами поехал.
   – Хорошо, как скажешь…

Глава 34

   Владислав и Ника уехали, а Алик до прихода своих гостей остался один. Он зашел на кухню и, достав, из оставленной на столе отцом пачки, сигарету, закурил. В доме было тихо до звона в ушах. Алик включил радио, поймал нужную волну и снова сел у открытого окна, задумчиво глядя в сад.
   Этот дом и сад он помнил с тех пор, как начал помнить себя. Здесь был «дом, полный мужчин», как когда-то шутила его прабабушка – Екатерина Павловна. Действительно, в доме, кроме неё, жили одни мужчины – прадедушка – Александр Валерьянович, время от времени дедушка – Даниил Александрович, которого все называли, Дан, отец и его брат, так похожий на него, что их нельзя было отличить (Алик отличал каким-то чутьем), Валентин или просто Валик.
   Женщины появлялись в доме время от времени. Иногда это были подружки Валика, с которыми он, бывало, куда-то исчезал, но больше они оставались у него. Отец никуда не исчезал. У него подружки оставались, как и у Валика, на ночь, а уходили утром, так, чтоб их, желательно, не заметили бабушка и дедушка. Подружки бывали разные: одни появлялись в течение длительного времени, другие – раз-два. Ещё была одна подружка, которую звали Зоя, по крайней мере «подружкой» отца и Валика он считал её, когда был маленьким, но она никогда не оставалась на ночь, приходила всего на час-два и пыталась проявить к нему внимание в виде конфет, игрушек и книжек. Одно время отец и Валик куда-то уезжали, и Дан остался жить с бабушкой и дедушкой. Алик тогда спрашивал, куда они уехали, и ему ответили, что они в армии и сейчас на войне. Их не было долго. Алик перешел из ясельной группы садика в младшую. Потом в начале лета пришло какое-то письмо, бабушка долго плакала, куда-то на несколько дней уехал Дан, и в начале осени они вернулись. Оба были сильно загорелые и будто усталые. Валик долго ходил грустный, даже подружек у него не было. У отца и Валика на теле появились какие-то странные полосы.
   – Папа, а ты с Валиком на настоящей войне были? – спросил однажды Алик, когда отец укладывал его спать.
   – На настоящей, сынок.
   – Там стреляли?
   – Стреляли и много.
   – А бомбы рвались?
   – И бомбы, и мины, и ещё много чего, – отец отвечал будто нехотя. – Ты бы спал уже.
   – Сейчас, пап. А тебя на войне ранили?
   – Угу, – отец потушил бра. – Спи, любопытина.
   – Сейчас. А Валика?
   – И Валика.
   – А медали вам дали?
   – Дали, – отец вздохнул. Это было правдой. Уже позднее Алик узнал, что отец и Валентин в Афганистане действительно были награждены.
   – Вы вернулись потому, что война кончилась?
   – Нет, война ещё не кончилась. Может, скоро кончится.
   – А почему же вы вернулись?
   – После того как меня и Валика ранили, мы больше не можем воевать. И потом, здесь много больных, их нужно лечить. Правильно?
   – Правильно, – согласился Алик.
   Постепенно полосы на теле у отца и Валика становились меньше заметными, Валик снова стал веселее, и всё пошло по-старому.
   Когда Алик пошел в школу, он впервые заинтересовался своей матерью. Как-то у отца он спросил:
   – Пап, а почему у других детей есть мамы, а у меня нет?
   – И у тебя есть, – спокойно, как всегда ответил отец. Он вообще был очень спокойным человеком. – Человек без мамы на свет не появляется.
   – А где она? – удивился Алик. – Почему я её никогда не вижу?
   – Видишь и довольно часто. Это Зоя.
   – Зоя? – Алик ещё больше удивился, а потом рассмеялся. – Ты шутишь, папа! Зоя ведь наша знакомая, и у неё есть свои детки.
   – И ты её детка.
   – Почему тогда Зоя не живет с нами?
   – Когда ты станешь большим, ты поймешь, что бывают в жизни ситуации, когда люди не могут насовсем остаться вместе. Одному из них лучше с другим человеком.
   – Это как у Лены, мама и папа развелись?
   – Да.
   – Тогда почему к Лене папа не приходит, а её мама говорит, что он плохой?
   – Не знаю. Ты вырастешь и решишь, что мы сделали с Зоей так, а что не так. Говорить плохая она или хорошая, я не буду. Все мы не ангелы.
   Алик почему-то отцу сразу не очень-то поверил и решил ещё узнать у Зои. Когда Зоя пришла к ним в гости, он потихоньку спросил:
   – Зоя, а, правда, что ты моя мама?
   – Да, – Зоя выглядела несколько растерянной. – Почему ты спрашиваешь?
   – Мне интересно. А почему ты не смогла жить с папой? Тебе лучше с твоим Женей?
   – Да. Ты сердишься на меня? – она чуть не плакала.
   – Нет. Не обижайся. Я просто так спросил. А можно я буду тебя всё равно называть Зоя?
   – Можно. Ты не обижаешься на меня, что я не могу забрать тебя к себе?
   – Что ты?! А как же папа без меня? У тебя же есть свои дети, а у него нет. Валик на войне женился, его жену душманы убили, – это Алик уже знал из услышанных разговоров старших, и говорил об этом с полным знанием дела. – Детей у них не осталось, и Валик знаешь, как долго грустный ходил? Он теперь меня как папа любит.
   Зоя, кажется, осталась очень довольна его объяснениями и перестала расстраиваться.
   Алик учился отлично. Он был самым младшим в классе, но его успехам могли позавидовать. Без особых проблем к концу первого класса он мог свободно говорить на английском и французском языках. Французскому его учила бабушка Елизавета Павловна. Папа и Валик предпочитали английский, хотя, когда бабушка обращалась к ним на французском языке, они её прекрасно понимали и отвечали. Ещё, иногда, отец и Валик перебрасывались фразами на каком-то непонятном языке, чем-то похожем по звучанию на язык, на котором говорили между собой родители Ахмета Влиева из их класса. Алик поинтересовался, что это за язык. Отец ответил, что это арабский. Отец и Валик постоянно, если были не заняты им, или не уходили куда-то с подружками, чему-то учились (так, по крайней мере, понимал Алик). Они читали какие-то медицинские книги со странными картинками, что-то выписывали, перечитывали массу медицинских журналов, притом не только на русском языке. Из некоторых журналов они переводили статьи и после этого у них появлялись, как говорил Дан, «левые деньги». Почему они назывались «левые», Алик никак не мог тогда понять. Он спросил у Дана. Тот рассмеялся и сказал, что заметил, как Валик и папа, чтобы не перепутать деньги за перевод статьи с зарплатой, кладут их в левый карман брюк. Алик почему-то не очень поверил в такое объяснение, потому что отец и Валик почти никогда не носили деньги в карманах. «Левые» были эти деньги или «правые» ему было безразлично, но после получения этих денег, отец и Валик обычно, и без того его баловавшие, заваливали его подарками. Еще они обязательно приносили бабушке её любимые белые гвоздики и коробку конфет «Аркадия», а дедушке бутылку коньяка, который они потом вместе вечером пили у камина. Обычно в эти дни приходил ещё Дан.
   Как-то раз, когда отец переводил очередную статью из иностранного журнала, Алик подошел и попытался прочитать название. Язык, на котором оно было написано, не был ни английским, ни французским.
   – Пап, а на каком это языке написано? – спросил он.
   – На немецком, – отец оторвался от журнала.
   – Ты и немецкий знаешь? – удивился Алик.
   – Да, – отец улыбнулся.
   – Здорово! А какие еще языки ты знаешь?
   – Русский, украинский, белорусский, польский, чешский, болгарский, арабский, английский, французский, немецкий, испанский, итальянский и иврит.
   – Ого! – Алик посчитал про себя. – Тринадцать языков!
   – Первые шесть отбрось. Русский, украинский и белорусский очень похожи. Где-то так же и болгарский. Польский и чешский тоже близко. Остальных выходит семь.
   – А что такое иврит?
   – Язык государства Израиль.
   – Это куда евреи уезжают?
   – Туда не только евреи уезжают. Это небольшое южное государство. Начнешь учить географию, узнаешь поподробней.
   – Ты долго эти языки учил?
   – До сих пор продолжаю.
   – Я тоже хочу. А где ты их учил?
   – Немецкий, французский и итальянский учил с бабушкой. Английский начал в школе. Дедушка добавил испанский. Арабский на войне. Иврит по случаю, с одним знакомым на работе.
   – Если я бабушку и дедушку попрошу, они меня будут учить, как ты думаешь?
   – Конечно. А мы с Валиком поможем.
   И Алик начал учить языки в семье. Иногда его удивляло, как взрослые свободно говорят на них. Постепенно он и сам стал говорить на немецком и итальянском довольно сносно.
   Ещё бабушка учила играть его на рояле. На рояле играли отец и Валик, очень редко Дан. Отец и Валик играли тоже не часто, но даже лучше, чем бабушка. Алику нравилось это занятие. Как-то раз, пришедшему к нему в гости приятелю Диме, он рассказал о том, что играет на рояле и что занимается языками. Дима презрительно поморщился и вынес свой приговор:
   – Это занятие для девчонок. Ты так здорово играешь в футбол и теннис, – на тренировки по теннису Алик ездил с отцом и Валиком. – И такой ерундой занимаешься.
   – Это не ерунда, – возразил Алик. – Мне это нравится.
   – Ты лучше пацанам в классе об этом не говори. Засмеют, – подумав, посоветовал Дима.
   Алик решил последовать его совету и долгое время никому ничего больше не рассказывал. Прелесть занятий языками и музыкой от этого даже увеличилась.
   Иногда Дан приезжал с одной очень интересной тетенькой, которая тоже приносила Алику подарки. Тетеньку звали её Неля Викторовна. Она была моложе Дана, очень красивая, с длинными вьющимися волосами. Иногда Дан забирал Алика к себе на несколько дней. У него была квартира в пятиэтажном доме, на третьем этаже. Алику это очень нравилось. Неля Викторовна оставалась часто ночевать. Алик понял, что это подружка Дана.
   – Дан, а Неля Викторовна твоя подружка? Ну, как у папы и Валика? – спросил он как-то раз.
   – Нет, дружочек, – Дан рассмеялся. – Считай, что она – моя невеста.
   – Дан, невесты бывают у молодых, – возразил Алик. – Ты же уже старый. Скажи просто, что ты на ней женишься.
   – Женюсь.
   – Вот здорово! А когда?
   – Скоро.
   И действительно, Дан вскорости женился на Неле Викторовне. Бабушка и дедушка были очень рады. Отец и Валик тоже. Они все поздравляли Дана и Нелю Викторовну, дарили им подарки, после пришли гости, и все веселились допоздна. Алик уже спал, когда они разошлись.
   Вскоре дедушка получил письмо в очень красивом конверте. Письмо пришло из США. Взрослых это письмо очень взволновало, особенно дедушку. Алик спросил у отца, почему дедушка так волнуется.
   – Очень давно у дедушки был брат-близнец, – пояснил отец. – Случилось так, что во время гражданской войны родители дедушки уезжали. Тогда многие уезжали. Дедушка тяжело заболел, надежды, что он выживет, не было, его оставили у родственников. Но дедушка выжил. Жизнь у него сложилась, в общем, неплохо, только о своих родных он так ничего и не знал. Его брат – Алексей Валерьянович с родителями оказался в США, тоже стал врачом, но не как дедушка хирургом, а фармацевтом. Со временем он всё чаще и чаще стал вспоминать о дедушке и решил найти хотя бы его могилу, чтобы в старости съездить туда. Теперь дедушка получил от него письмо. Алексей Валерьянович обещает приехать навестить дедушку.
   – Вот это да! – Алик слушал этот рассказ как зачарованный. – Пап, а они похожи с дедушкой?
   – Да. Там в письме фотография есть. Очень похож, как мы с Валиком.
   – Пап, вот дедушка и его брат близнецы, Дан и дедушка Паша тоже близнецы, – Алик уже знал, что его дед – брат Даниила Александровича, отец Владислава и Валентина – Павел, погиб. – Ты и Валик близнецы. Почему я тогда один?
   – Этого никто не знает, – улыбнулся отец. – Мне тебя и одного пока хватит.
   Через три месяца к ним в гости приехал дедушкин брат – Алексей Валерьянович, а с ним молодая красивая женщина, его воспитанница – Джейн. Алексей Валерьянович был похож на дедушку, как две капли воды, и разговаривал с интересным акцентом. Джейн плохо говорила по-русски, но так как все свободно владели английским, неудобств она не испытывала. Тогда Алик впервые понял, как хорошо владеть иностранным языком.
   Дедушка с бабушкой успели съездить погостить в США, туда после них, съездили сначала Дан с Нелей Викторовной, а потом и отец с Валиком. Письма стали приходить часто, приходили и посылки с подарками для Алика.
   Когда Алику исполнилось девять лет, умерла бабушка и через месяц после неё дедушка. Алик плакал за ними, все взрослые ходили грустные и подавленные. На следующий день после похорон дедушки пришла телеграмма от Джейн с сообщением о том, что умер Алексей Валерьянович, он умер в один день и в одно время с дедушкой. Через некоторое время после этого пришло письмо. Дан, его отец и Валик уехали в Штаты, а Алик на две недели остался с Нелей Викторовной. После приезда они пообещали Алику, что на каникулы он поедет вместе с кем-то из них, что у них теперь есть дом в Штатах и ещё «много чего». Что это деньги, Алик догадался, потому, что отец и Валик теперь не сильно гнались за «левыми деньгами», сделали в доме большой ремонт, продали «семерку», которая была у них на двоих, и купили себе по «Форду». По несколько раз в год вместе с Даном они ездили в США, но ненадолго…
   В дверь позвонили, и Алик пошел открывать, почему-то неохотно отрываясь от своих воспоминаний. Он не мог понять, что подтолкнуло к ним, и почему ему так важно вспомнить всё, не столько о себе, сколько об отце. Может, и не всё, но что-то очень важное…

Глава 35

   Ника расслабилась только когда села в машину. Владислав с улыбкой посмотрел на неё и спросил:
   – Ну, явно тебя озадачило моё дитятко?
   – Хорошее дитятко! – Ника рассмеялась. – Для начала, сколько у него росту?
   – Сто девяносто два. До моих двух с маленьким хвостиком не много осталось. А в остальном?
   – Влад, твой ребенок для своего возраста слишком развит.
   – Это хорошо или это плохо?
   – Хорошо. Он задает взрослые вопросы и ведет себя, как взрослый.
   – Ника, не забывай, что ему семнадцатый год.
   – И всё равно, очень не детские и не подростковые взгляды и вопросы.
   – Это наследственное. Всегда все говорили, что у нас с Валиком взгляд такой, как у зрелых мужиков. Это было ещё в школе.
   – Не обижайся, но у тебя и сейчас очень старый взгляд. Ты выглядишь молодо, но, глядя тебе в глаза, можно сказать, что ты прожил лет шестьдесят, а то и больше.
   – Обижаться нечего. Всё так и есть. Душа у меня уже старая, котенок. Слишком много я видел в этой жизни, – он сказал это уже без улыбки и как-то устало. – Кстати, я не особенно в восторге оттого, что и у Альки это появляется.
   – Вообще-то это называется мудростью.
   – По неволе позавидуешь, тем, у кого её нет. Это тяжелый груз.
   – Соломон просил мудрости у Бога.
   – Что он сказал после всего, когда получил мудрость? Ты книгу Екклесиаста читала?
   – Так, просматривала. А что?
   – Многая мудрость таит много печали и, умножающий познания, умножает скорбь. Всё суета сует и томление духа.
   – И любовь?
   – Нет. Кроме неё. Так что, единственное, что в этой жизни меня ещё и держит, это любовь – к Альке, к Дану, теперь и к тебе.
   – С тобой страшно говорить, – Ника поежилась. – Такое ощущение, что заглядываешь в другой мир.
   – Всё, больше не буду, – он устало улыбнулся. – Давай о чем-нибудь веселом. Так я и не понял, понравился тебе Алька или нет?
   – Понравился. А почему он спросил, есть ли у меня воспитательные наклонности?
   – Сегодня он спросил, когда, наконец, я женюсь. Это было до разговора о тебе. Я ответил, что если ему мало одного воспитателя, то хоть завтра. Потом я сказал о тебе. Вот он и решил выяснить, как у тебя с воспитательными наклонностями. Ты ему понравилась.
   – Я думала, что это шутки.
   – Он такими вещами не шутит. У него манера говорить своеобразная.
   – Влад, а что Серегу ты снова отправил, он Дан Санычу тебя не сдаст?
   – Не волнуйся. У Сереги барышня есть, и ему это как-то на руку.
   – А Андрей и Леша?
   – С теми посложней. Андрей женат и предан своей половине, как собака. Леха, как когда. Если надо налево сходить, сам придет проситься. Андрей мужик хороший, но больно уж обязательный. Лишнего Дану не наболтает, но и не скроет. Сама понимаешь, старика лишний раз тревожить жаль, вот меня хлопцы, другой раз, и прикрывают. О чем-то смолчат совсем, о чем-то расскажут не до конца.
   – Тебе часто плохо бывает?
   – Нет. Не бойся.
   – Я не боюсь. Просто я хочу знать. Не думай, что…
   – Я ничего не думаю, – он успокаивающе улыбнулся.

Глава 36

   Гости разошлись. Отец, вернувшись из театра, сидел на кухне и курил. Алик навел в комнате порядок и пришел к нему. Он сел напротив и спросил:
   – Как съездили?
   – Нормально.
   – Что смотрели?
   – «Жиды города Киева». Неплохо. Хочешь, съезди завтра с Катюшкой.
   – С Генчиком?
   – Алик, сколько раз можно повторять, что только с Генчиком.
   – Я не против, – Алик улыбнулся. – Я о нем беспокоюсь.
   – С Генчиком, заботливый ты мой, – повторил Владислав. – Считай, что Генчик – это твоя тень.
   – Спасибо. Только не особенно удобно, с тенью за спиной, целоваться.
   – Мал ещё.
   – Па, ну не будь занудой. Вас с Вальком, во сколько лет испортили?
   – В четырнадцать с половиной. Ничего хорошего я в этом не вижу. Я не хочу быть ханжой, но и подгонять тебя не собираюсь.
   – Ты Генчика для этого и держишь?
   – Не болтай глупостей. Ты прекрасно знаешь, для чего я его держу. Генчик такой друг, что сам тебя по бабам потянуть готов. Только рано тебе ещё. И, когда ты с Катюшкой целуешься, он за спиной не стоит.
   – Всё равно. Если я вместо дискотеки решу с ней куда-нибудь рвануть, он же с нами будет, а там… – Алик сделал красноречивую паузу.
   – Во-первых, ты, друг мой, Катерину побереги, это ты всегда успеешь. Во-вторых, можешь никуда вместо дискотеки не бегать, дома над душой никто не стоит, а меня почти весь вечер дома нет. В-третьих, повторю, Товариани такой, что сам тебя научит и, того и гляди, сам кого-нибудь приведет.
   – Научит, – Алик поморщился. – Он поет ту же песню, что и ты. В Болгарии пока были, не то чтоб меня отпустить, сам шаг в сторону не сделал.
   – В смысле? – Владислав повернулся и удивленно поднял брови.
   – Штаны трещат, глаза как у блудного кота и ничего дальше. На него там бабы кидались, а он всё импотентом прикидывался.
   – Видишь, я не одинок. Не спеши, – Владислав закурил и выпустил дым кольцами.
   – Па, – Алик улыбнулся, – сигарету можно?
   – Можно, – Владислав улыбнулся. – Откровение решил мне устроить?
   – А ты в курсе, что я курю? – Алик слегка смутился. – Это Генчик сдал?
   – Нет, это я без Генчика обошелся. По-твоему, я похож на склеротика?
   – Почему? – не понял Алик.
   – Я для чего по дому пять открытых пачек сигарет оставляю? Мне просто было интересно, как скоро ты расколешься? Уже года полтора смотрю. А Генчик в курсе?
   – Да. Я думал, что он меня сдаст.
   – Напрасно. Молчит. Он вообще ничего лишнего о тебе не рассказывает. Меня интересует твоя безопасность, а не его доклады. Я не чужой человек тебе, чтобы чего-то не заметить.
   – И много ты замечаешь?
   – Гораздо больше, чем ты представляешь. Будут свои дети, поймешь.
   – Да уж, – Алик вздохнул. – Не сильно-то от тебя и спрячешься. Хотя, честно сказать, нужды прятаться я не вижу. Только мне всё-таки не ясно, почему вы оба меня так оберегаете в плане секса. Я ведь не девица, невинность блюсти.
   – Тебе что, как некоторым, сделать подарок, снять девицу? – Владислав встал и достал из холодильника бутылку колы. – Будешь? Ты попробуешь, а остановиться будет трудно.
   – Нет. Я не про всех девиц. Я про Катю. Вся беда в том, что хочу я по большей части её.
   – Тогда мы не тебя оберегаем, а Катю.
   – А если я люблю её?
   – Любишь или хочешь? Разберись в себе. Чего больше любви или желания затащить её в постель?
   – Я люблю её.
   – Вот и не торопись. Ты знаешь, что от большой любви бывают маленькие дети? По биологии проходили?
   – Проходили, – хмуро бросил Алик. – Не говори со мной таким тоном.
   – Хорошо. Если ты её любишь, захочешь ты сделать ей больно?
   – Конечно, нет.
   – А больно будет. Притом очень больно, как бы ты не старался. О детях я тоже не шучу. Масса народа влетает с первого раза. Травиться гормонами в шестнадцать лет глупо, спираль ставить ещё и не безопасно. Из личного опыта, по началу лучше всё-таки без резинок. Делай выводы.
   – У нас полкласса трахаются без резинок, таблеток, спиралей и не влетают.
   – Зато некогда я и Зося влетели. Результат – ты. Ей было семнадцать неполных, а мне двадцать один. Тоже был уверен, что всё обойдется. Я теперь очень рад, что так вышло, но тогда у нас обоих был просто шок.
   – Тогда с абортами проблемы были.
   – Не туда, сынок, клонишь. Проблемы бывают ещё и после абортов.
   – Ну, а если у нас всё-таки что-нибудь случиться? – он исподлобья посмотрел на отца.
   – Рано или поздно случается у всех, но торопиться не стоит. Понял?
   – Да.
   – Алик, у меня завтра масса дел. Если тебе нужны деньги, я пару соток оставлю. Можешь заниматься завтра, чем хочешь, к Дану съезди. Я приеду часов в девять-десять.
   – Один?
   – Не знаю. Скорей всего. Сейчас я иду спать и тебе советую сделать тоже. Спокойной ночи.
   – Спокойной ночи. Я, как послушный ребенок, иду спать.

Глава 37

   Алик проснулся среди ночи, оттого, что захотел пить. Он сходил в кухню, напился и вернулся к себе в комнату. Сон больше не шел. Мысли вернулись на прежний круг воспоминаний.
   После того, как появились деньги, отец, Валентин и Дан стали ездить в Штаты по несколько раз в год. Отец объяснил ему, что ездят они по делу. Из поездок ему привозили кучу подарков. Раз в год приезжала Джейн со своим мужем Полом. Тогда они казались Алику очень забавными и интересными со своим русским языком и нерусскими привычками.
   Всё было очень хорошо. Валик стал постоянно встречаться со Светой. Это была единственная проблема, которая омрачала жизнь Алика. Свету он невзлюбил с первого раза. Детским умом он ещё не мог понять, почему так не любит её, и почему она вызывает в нем только отвращение. В спальне у Валентина стояла фотография его погибшей жены – Оксаны, и Алик все время пытался себе представить, какой она была хорошей в сравнении со Светланой. Светлана ничего плохого ему не сделала, наоборот она старалась всячески завоевать его привязанность к себе, но у неё из этого ничего не выходило. Алик относился к ней совершенно равнодушно, если не враждебно. Он перестал ходить с Валентином на прогулки, которые так раньше любил, потому что обязательно с ними шла Светлана. Валентин это заметил, и после очередного отказа, под каким-то предлогом позвал Алика к себе в комнату и спросил:
   – Алена, что происходит, что ты не хочешь идти со мной никуда?
   – С тобой хочу, а с твоей Светочкой – нет! – хмуро ответил Алик.
   – Почему? – удивился Валик. – Она ведь очень хорошо к тебе относится. Ты же никогда раньше не возражал, если на прогулку со мной или с папой шел кто-нибудь из наших знакомых.
   – А с ней не хочу, – упрямо повторил Алик.
   – Почему?
   – Не хочу и всё. Я её терпеть не могу! Она противная и всё врет.
   – Что же она тебе соврала? – Валентин был очень удивлен.
   – Не знаю, но всё она врет, – Алик подошел к комоду и показал на фотографию Оксаны. – Она хорошая была, все твои подружки нормальные были, а эта противная.
   Глаза Валентина стали грустными. Он подошел к Алику, присел перед ним на корточки, взял его за плечи и внимательно посмотрел на него. Отец и Валик всегда, когда хотели сказать что-то очень важное, говорили с ним, из-за своего роста, сидя или присев.
   – Ты прав, малыш, – сказал Валик, – лучше неё никого не было и не будет. Но её нет, а жить – живым. Ты просто боишься, что я женюсь?
   – Совсем нет! Ты ничего не понял! Женись на ком-нибудь другом. Почему ты не женился на Лене?
   – Света мне нравится больше.
   – Ну, и женись на ней! А гулять я с вами не пойду всё равно! И на свадьбу на вашу не приду! – Алик даже ногой топнул.
   – Алинька, да что с тобой? – Валентин не на шутку встревожился.
   – Ничего! Отпусти меня! – Алик стряхнул с плеч его руки и убежал в свою комнату.
   Когда Валентин со Светланой ушли, Алик посмотрел им в след в окно и расплакался. С ним такого никогда не бывало, но он не мог отделаться от чувства беспричинного отвращения к этой женщине и исходящей от неё опасности.