Страница:
Побежденный последовательной логикой оратора, Ноланд молча кивнул.
Быстро прикинув что-то на портативном компьютере, Лобов осторожно заметил:
– Для реализации проекта потребуются колоссальные финансовые средства…
«А управляющий-то прав. Денежки на Карлскроне, понятное дело, тю-тю. Произвести заем у населения или попытаться реализовать акции еще несуществующего предприятия – сомнительно! – Алекс перевел взгляд на брата. – Впрочем, Бо знает, что делает».
– После эвакуации Карлскроны я привел дела корпорации в порядок. У нас достаточно счетов в банках, не затронутых войной, – подтвердил его догадку Борис. – Все средства конвертированы в валюту Хранителей и переведены в Центральный банк Новой Ганзы. Мы располагаем вполне внушительной суммой.
– Кроме того, у нас скопилось немало готовой продукции, – поддержал хозяина Хокон Репс, производственный директор Мьёлнира. – Я думаю, спрос на военную технику и снаряжение в Доминионе сейчас необычайно высок. Мы поручим экспедиции ее реализацию.
– Я почти согласен с вашим планом, полковник, – задумчиво изрек Ноланд, – и все же у меня остались некоторые сомнения. Вопрос массовой эвакуации необычайно сложен технически, не говоря о психологических проблемах. После публичного оглашения вашего предложения неизбежно возникнет брожение среди населения.
«Вот ведь черт неугомонный!» – Алекс заговорщицки подмигнул Ноланду.
– Запустите пропагандистскую машинку, которой вы каждый раз пользуетесь на выборах, а мы вашим ребятам деньжат подбросим. – Не удержавшись, он широко ухмыльнулся. – Вы ведь ас в делах такого рода, дорогой губернатор.
– Я, безусловно, приложу все старания… – закудахтал Ноланд, смущенный намеками Алекса. – Господа, вы должны понять, для меня – прежде всего забота о благе населения Мьёлнира…
– Да, да. Мы вас отлично поняли, губернатор! – перебил его Ларсон. – Уже поздно, а нам еще следует выяснить, кто возглавит столь сложную и к тому же отнюдь не безопасную миссию.
За удивительными окнами зала давно стемнело, но хитроумная система освещения плавно компенсировала недостаток света, и вечер пришел незаметно для участников совещания.
– Я думаю поручить это господину Юркову. – Человек, названный Борисом, встал и с достоинством поклонился. – Арвид был финансовым директором на Карлскроне. Он прекрасно владеет рыночной конъюнктурой и, пожалуй, наиболее подготовлен для такого поручения. Безопасность миссии обеспечит капитан Лумб. – Полковник кивнул в сторону офицера, столь своевременно осадившего спорщиков в начале дискуссии. – Мы дадим им солидный эскорт.
Одобрительный гул встретил предложенные кандидатуры, похоже, взаимопонимание за столом было достигнуто.
– Итак, господа, давайте голосовать! – привлекая внимание расслабившейся аудитории, резюмировал Кузнецов-старший.
Стоя на вершине здания корпорации, братья Кузнецовы созерцали причудливую россыпь огоньков ночного Космополиса.
– Да, Бо, умеешь ты людей убеждать! – восторженно качнул головой Алекс. – План твой – просто блеск!
– Постучи по дереву, а то сглазишь… – задумчиво протянул Борис.
– Брось, все идет как надо! Ты вывел всех, кого смог, с осажденной планеты, придумал реальный план восстановления корпорации. Ты – самый лучший командир из всех, кого я знал!
– Алекс, да пойми ты наконец, мы просто бежали с Карлскроны! – резко обернулся к брату Борис. – Бежали, спасая женщин и детей! Во время войны гибель солдат обычное дело, но там смерть косила всех без разбора. Я не хочу повторения этого кошмара, понимаешь?! Мне некуда больше бежать! И вообще можно ли убежать от самого себя? Сегодня я снова взял ответственность за жизни тысяч людей. – Старый шрам на лице полковника побелел от нервного напряжения. – Я прошу судьбу только об одном, чтобы нам хватило времени… – Отвернувшись, Борис устремил взгляд в темноту ночи.
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
Быстро прикинув что-то на портативном компьютере, Лобов осторожно заметил:
– Для реализации проекта потребуются колоссальные финансовые средства…
«А управляющий-то прав. Денежки на Карлскроне, понятное дело, тю-тю. Произвести заем у населения или попытаться реализовать акции еще несуществующего предприятия – сомнительно! – Алекс перевел взгляд на брата. – Впрочем, Бо знает, что делает».
– После эвакуации Карлскроны я привел дела корпорации в порядок. У нас достаточно счетов в банках, не затронутых войной, – подтвердил его догадку Борис. – Все средства конвертированы в валюту Хранителей и переведены в Центральный банк Новой Ганзы. Мы располагаем вполне внушительной суммой.
– Кроме того, у нас скопилось немало готовой продукции, – поддержал хозяина Хокон Репс, производственный директор Мьёлнира. – Я думаю, спрос на военную технику и снаряжение в Доминионе сейчас необычайно высок. Мы поручим экспедиции ее реализацию.
– Я почти согласен с вашим планом, полковник, – задумчиво изрек Ноланд, – и все же у меня остались некоторые сомнения. Вопрос массовой эвакуации необычайно сложен технически, не говоря о психологических проблемах. После публичного оглашения вашего предложения неизбежно возникнет брожение среди населения.
«Вот ведь черт неугомонный!» – Алекс заговорщицки подмигнул Ноланду.
– Запустите пропагандистскую машинку, которой вы каждый раз пользуетесь на выборах, а мы вашим ребятам деньжат подбросим. – Не удержавшись, он широко ухмыльнулся. – Вы ведь ас в делах такого рода, дорогой губернатор.
– Я, безусловно, приложу все старания… – закудахтал Ноланд, смущенный намеками Алекса. – Господа, вы должны понять, для меня – прежде всего забота о благе населения Мьёлнира…
– Да, да. Мы вас отлично поняли, губернатор! – перебил его Ларсон. – Уже поздно, а нам еще следует выяснить, кто возглавит столь сложную и к тому же отнюдь не безопасную миссию.
За удивительными окнами зала давно стемнело, но хитроумная система освещения плавно компенсировала недостаток света, и вечер пришел незаметно для участников совещания.
– Я думаю поручить это господину Юркову. – Человек, названный Борисом, встал и с достоинством поклонился. – Арвид был финансовым директором на Карлскроне. Он прекрасно владеет рыночной конъюнктурой и, пожалуй, наиболее подготовлен для такого поручения. Безопасность миссии обеспечит капитан Лумб. – Полковник кивнул в сторону офицера, столь своевременно осадившего спорщиков в начале дискуссии. – Мы дадим им солидный эскорт.
Одобрительный гул встретил предложенные кандидатуры, похоже, взаимопонимание за столом было достигнуто.
– Итак, господа, давайте голосовать! – привлекая внимание расслабившейся аудитории, резюмировал Кузнецов-старший.
Стоя на вершине здания корпорации, братья Кузнецовы созерцали причудливую россыпь огоньков ночного Космополиса.
– Да, Бо, умеешь ты людей убеждать! – восторженно качнул головой Алекс. – План твой – просто блеск!
– Постучи по дереву, а то сглазишь… – задумчиво протянул Борис.
– Брось, все идет как надо! Ты вывел всех, кого смог, с осажденной планеты, придумал реальный план восстановления корпорации. Ты – самый лучший командир из всех, кого я знал!
– Алекс, да пойми ты наконец, мы просто бежали с Карлскроны! – резко обернулся к брату Борис. – Бежали, спасая женщин и детей! Во время войны гибель солдат обычное дело, но там смерть косила всех без разбора. Я не хочу повторения этого кошмара, понимаешь?! Мне некуда больше бежать! И вообще можно ли убежать от самого себя? Сегодня я снова взял ответственность за жизни тысяч людей. – Старый шрам на лице полковника побелел от нервного напряжения. – Я прошу судьбу только об одном, чтобы нам хватило времени… – Отвернувшись, Борис устремил взгляд в темноту ночи.
ГЛАВА 15
Трактир «Веселый тролль»,
Космополис, Мьёлнир,
Объединенная Республика Гиад.
4 апреля 3000 года
Трактир «Веселый тролль» стоял на одной из улочек рабочей окраины Космополиса, известной под названием Дымоход – в старые времена тут пережигали древесный уголь. С приходом на планету «Кузнецов энтерпраизис» началось экономическое возрождение, и промысел зачах за ненадобностью, а местные жители подались на заработки в шахты «Кузнецов энтерпраизис». Здание угольной биржи переоборудовали в трактир, и вскоре он стал чем-то вроде клуба.
Молодежь наслаждалась в «Тролле» танцами под хриплые звуки старенького музыкального автомата. Шахтеры – крепкие, знающие жизнь не понаслышке мужики – пили пиво, вели неторопливые беседы, поругивали начальство и сварливых жен. Представители старшего поколения разбирали хитросплетения экономики и политики. Среди женской половины Дымохода бытовало мнение: если уж благоверный решил заложить за воротник, то пусть лучше находится под опекой Папаши Олафа, хозяина заведения, чем шатается по улицам в поисках приключений.
В последнее время разговоры в трактире вертелись вокруг войны и беженцев с Карлскроиы. Телевизионное обращение губернатора только подлило масла в огонь.
Первым делом Ноланд торжественно заверил аудиторию – корпорация не бросит колонию на произвол судьбы. Затем пространно описал нависшую над Мьёлниром угрозу и изложил план, выдвинутый руководством «Кузнецов энтерпрайзис». Записной говорун битый час распинался о радужных перспективах, гарантиях безопасности и трудоустройства будущих переселенцев. В довершение он объявил конкурс на замещение вакансий в первом рейсе «Цветка» в Доминион. Эпохальное выступление закончилось призывом сохранять спокойствие и конструктивно решать проблемы.
Легко сказать – спокойствие и конструктивизм, по окончании передачи в «Тролле» развернулись события, далекие от этих понятий. Старики новаций не одобрили: «Пусть засранец Ноланд сам и летит хоть к черту на рога! Мы и так сполна на корпорацию отгорбатили. Нам и тут не худо, а помрем, так на родной земле». Молодые, наоборот, горой встали за идею: «Лететь однозначно! Такой шанс раз в жизни выпадает! Вам бы только задницы на печи греть».
Оппортунисты призвали бойкотировать предложение властей, не менее радикально повели себя и сторонники проекта. Страсти накалились – дело чуть не дошло до драки. Положение, как обычно, спас Олаф, дюжий мужчина лет пятидесяти с пудовыми кулаками. Он быстренько выставил самых агрессивных спорщиков за дверь – остудить головы, и дебаты вернулись в мирное русло.
Из «Тролля» обсуждение естественным образом переместилось на кухни и в спальни – под утро наиболее решительные отправились подавать заявки на участие в конкурсе.
Результаты отбора объявили через неделю – среди победителей оказалось несколько горняков.
Одинокий прохожий быстрым шагом двигался по вечерним улицам Дымохода. Подходя к перекрестку, он останавливался, сверялся с какими-то записями, выбирал направление и продолжал путь. Наконец мужчина повернул в очередной раз и остановился перед большим двухэтажным зданием.
Сквозь прикрытые ставни наружу рвались музыка и нестройный хор голосов. На фасаде, прямо над входом, висел неоновый фонарь, а под ним – вывеска, намалеванная кричащими красками. Центральным персонажем «шедевра» являлось приплясывающее зеленое существо с огромным носом. Одной рукой уродец сжимал внушительных размеров кружку с облаком пены, другой – флейту. Надпись поверху гласила: «Веселый тролль».
Человек удовлетворенно кивнул, распахнул дверь и вошел в заведение.
Водоворот вечеринки уже набрал силу Мальстрима. Людей носило от столика к столику. По залу сновали шустрые официантки в целомудренных чепцах с оборочками и традиционных белых фартуках – разносили напитки и закуски, бойко отвечали на шутки и заигрывания. То и дело звучали очередная здравница, приветственный крик или взрыв хохота. На крохотном пятачке возле музыкального автомата энергично отплясывало несколько пар. За столом рядом с танцорами горланили залихватскую песню, аккомпанируя пению стуком кружек. В другом углу разгорелся ожесточенный спор – тут позабыли про выпивку и погрузились в дебри политики – говорили все разом, старались подкрепить аргументы громкостью.
Стойка бара, сверкая медью и стеклом, возвышалась над морем веселья и бесшабашности, словно капитанский мостик флагманского дредноута. Папаша Олаф – даром что без фуражки с золотым околышем – одновременно вел беседу с парочкой завсегдатаев преклонного возраста, приглядывал за залом и командовал барменом-помощником и официантками.
Новый гость внимательно огляделся и, не найдя того, кого искал, устремился к стойке.
– Извините, пожалуйста, что перебиваю вас, господа. Не могли бы вы мне помочь?
– Отчего бы и не помочь хорошему человеку? – густым басом изрек Олаф и смерил новичка изучающим взглядом. Посторонние редко появлялись в «Тролле», к тому же подчеркнуто вежливое обращение и акцент выдавали чужеземца. Обитатели Дымохода еще не привыкли к эмигрантам с Карлскроны. – Будете заказывать?
– Да-да. Пиво, – спохватился гиадец и быстро выложил на стойку кредитку. – Спасибо, сдачи не надо.
Трактирщик одобрительно хмыкнул, прибрал купюру и принялся лично орудовать краном. Выставив на стойку полную кружку, он как бы невзначай поинтересовался:
– Вы ведь не местный, не с Мьёлнира. Каким ветром вас к нам занесло?
– Я слышал про ваше заведение. – Посетитель отхлебнул и с удовольствием причмокнул губами. – Отменное пиво, хозяин! Вы знаете Олега Стромберга? Он говорил, что вечером будет здесь, и пригласил меня. Вы его не видели?
Честно говоря, Олафу очень хотелось спросить, где и на какой почве гиадец сошелся с горняком, но он давно взял за правило – не совать нос в чужие дела.
– Стромберг сидел вон за тем столиком с ребятами из пятой шахты, спроси у них. – Монументальный виночерпий махнул лапищей в сторону компании у противоположной стены.
В разговор вмешался один из старичков-собеседников Олафа:
– Малышу Олли потребовалось слегка освежиться – с четырех часов тут фестивалит.
– Да вот он, плывет! – ехидно подхватил другой. – Наш космонавт!
Гиадец поблагодарил добровольцев-экскурсоводов, подхватил кружку и двинулся в указанном направлении.
Олег заметил его и еще издали закричал:
– Здорово, Эр'к! – Его лицо расплылось в пьяной улыбке. – Вот и ты пришел, дружище! Двигай сюда, я познакомлю тебя с ребятами!
– Право, Олег, я не знаю… Удобно ли? – смущенно отнекивался Эрик. – Я только зашел поздравить тебя.
– Ты это брось, старик, я же тебя пригласил! Не стесняйся, здесь все свои! – категорически заявил Олег.
Скромняга позволил увлечь себя к столу.
– Парни! Это Эрик Донебро! Он с Карлскроны, работал там компьютерщиком на производстве ТЕХНО. Мировой мужик! Стул гостю!
Приятели Стромберга стали наперебой предлагать место новому участнику застолья.
Когда шум слегка утих, Донебро взял слово:
– Я хочу произнести тост!
– Тост!
– Валяй, мужик!
– Да тише вы! Дайте человеку сказать!
– Предлагаю выпить за моего нового друга, за человека, которого вы хорошо знаете. За Олега Стромберга – простого парня, которому улыбнулась удача. За тебя, Олли! Ура!
Громко стукнули разом сдвинутые кружки:
– За Олли! Ура! За удачу!
Стромберг растрогался и полез к Эрику лобзаться. В ответ Донебро заказал за свой счет напитки на всю компанию, чем вызвал бурю восторгов. Потом кто-то затянул старинную шахтерскую песню, и все подхватили. Бесхитростные слова навеяли меланхолию. У многих на глаза навернулись слезы. Но тут как раз подоспело пиво, и застолье вновь оживилось.
Пожалуй, и сам Папаша Олаф не мог припомнить такого разгула за всю историю заведения. Казалось, в эту ночь в трактире побывало все взрослое население Дымохода. Поток желающих отметиться и пожать руку победителям конкурса не иссякал; кто-то уходил, но его место тут же занимал новый посетитель. Только под утро публика начала потихоньку расползаться по домам.
Язык Донебро слегка заплетался. За ночь он перезнакомился с кучей народа и развлекал компанию историями о жизни на Карлскроне, о планетах, на которых бывал, о войне с легионами и тысячей других сюжетов.
У слушателей сложилось о нем прекрасное впечатление: парень рассудителен и уверен в себе, не жмот, умеет крепко выпить и хорошо пошутить. Не каждому повезет выжить на ужасной войне и побывать чуть ли не на половине планет Объединенной Республики. Короче, Донебро стал в «Тролле» желанным гостем.
Эрик чертовски устал от ночной кутерьмы, но был вынужден сидеть, прихлебывать пиво и слушать пьяные откровения Стромберга.
– Я классный специалист, мне давно положено быть начальником смены, но застрял в мастерах – сволочи из конторы зажимают. Надоело горбатиться на компанию! Нормальному парню нечего делать в такой дыре. Олег Стромберг это вам не задрипанный техник из шахты! Улечу, и точка! Вот только родители… – Он качнулся вперед и сообщил доверительным тоном: – Я очень люблю моих стариков!
– Не вешай нос, дружище! – Гиадец потрепал приятеля по плечу. – Раз ты твердо решил, у тебя все получится. И баста! Я в тебя верю! А родители – они будут гордиться тобой.
– Спасибо, друг! Один ты меня понимаешь… – Олег шмыгнул носом и посмотрел на собеседника мутными глазами. – Ребята с шахты, конечно, отличные парни, но это все-таки не то. Вот ты – да. Много знаешь, повидал мир. Не хочу я тут гнить до конца дней. Мне вообще до чертиков надоела вся эта корпорация, прах ее побери! Заработаю на новом месте денег, и… только меня и видели.
После небольшой паузы он неожиданно трезвым тоном добавил:
– Послушай, а ведь ты здорово сглупил.
Донебро внутренне напрягся.
– Прилетел в нашу дыру! Оставался бы лучше на Фате, у тебя ведь была возможность, – пояснил шахтер.
– Скажешь тоже, на Фате! – фыркнул Эрик. – Кузнецов больше заботится о соблюдении секретности, чем о наших нуждах. Мои старики погибли на Карлскроне, а я не смог даже весточку отправить сестре на Майю!
– Вот зараза! – искренне посочувствовал Стромберг. – Извини, не знал. Прими мои соболезнования!
Лицо Эрика приняло скорбное выражение.
– Давай помянем… Упокой Господи их души.
Собутыльники, не чокаясь, приложились к кружкам.
Олег погрузился в молчание. Неожиданно в пьяную голову пришла дельная идея, и лицо его просветлело.
– Дружище! Говоришь, у тебя сестра на Майе?
– Да. У нее там туристическая фирма, досталась по наследству от дяди, – грустно подтвердил тот. – Проклятие, я не видел ее целую вечность! Шарин – все, что осталось от моей семьи.
– Послушай… Я бы мог передать ей от тебя весточку…
– Олег, ты это серьезно?! – В глазах Донебро сверкнула надежда.
– Серьезнее некуда! Мы же будем останавливаться на обитаемых планетах. Я слышал, в крупных портах есть терминалы межзвездной связи.
– Друг, ты возвращаешь меня к жизни! – вскричал хитрый гиадец. – Я дам тебе видеодиск и, конечно, оплачу передачу.
– Брось! – Олег небрежным жестом смел со стола воображаемые деньги. – Для меня это пустяк.
– Нет! Об этом не может быть и речи, – горячо запротестовал брат майской сестры. – Если ты передашь сообщение, я тебе по гроб жизни обязан буду, да и она тоже!
Он схватил благодетеля за руку и заявил:
– Вот что. Я напишу ей про тебя. Запомни, друг, если надоест горбатиться на Кузнецова, ты всегда найдешь пристанище и теплый прием у Шарин Донебро!
– Заметано!!!
Уже рассвело. Донебро возвращался домой. Выпил он немало, но был совершенно трезв. Правда, болела печень от таблеток, нейтрализующих алкоголь, но если подумать – ничтожная плата за удачу. Эрик нашел способ передать хозяевам информацию. Возможно, его уже списали, посчитали погибшим на Карлскроне, но теперь все пойдет как надо.
«Скоро, скоро Шарин Донебро получит весточку от „брата“! Будьте уверены, господин Стромберг – сопливый молокосос, – вас не забудут. Стратегическая служба никого не забывает!»
Человек, идущий по пустынной улице Космополиса, коротко и зло рассмеялся.
Космополис, Мьёлнир,
Объединенная Республика Гиад.
4 апреля 3000 года
Трактир «Веселый тролль» стоял на одной из улочек рабочей окраины Космополиса, известной под названием Дымоход – в старые времена тут пережигали древесный уголь. С приходом на планету «Кузнецов энтерпраизис» началось экономическое возрождение, и промысел зачах за ненадобностью, а местные жители подались на заработки в шахты «Кузнецов энтерпраизис». Здание угольной биржи переоборудовали в трактир, и вскоре он стал чем-то вроде клуба.
Молодежь наслаждалась в «Тролле» танцами под хриплые звуки старенького музыкального автомата. Шахтеры – крепкие, знающие жизнь не понаслышке мужики – пили пиво, вели неторопливые беседы, поругивали начальство и сварливых жен. Представители старшего поколения разбирали хитросплетения экономики и политики. Среди женской половины Дымохода бытовало мнение: если уж благоверный решил заложить за воротник, то пусть лучше находится под опекой Папаши Олафа, хозяина заведения, чем шатается по улицам в поисках приключений.
В последнее время разговоры в трактире вертелись вокруг войны и беженцев с Карлскроиы. Телевизионное обращение губернатора только подлило масла в огонь.
Первым делом Ноланд торжественно заверил аудиторию – корпорация не бросит колонию на произвол судьбы. Затем пространно описал нависшую над Мьёлниром угрозу и изложил план, выдвинутый руководством «Кузнецов энтерпрайзис». Записной говорун битый час распинался о радужных перспективах, гарантиях безопасности и трудоустройства будущих переселенцев. В довершение он объявил конкурс на замещение вакансий в первом рейсе «Цветка» в Доминион. Эпохальное выступление закончилось призывом сохранять спокойствие и конструктивно решать проблемы.
Легко сказать – спокойствие и конструктивизм, по окончании передачи в «Тролле» развернулись события, далекие от этих понятий. Старики новаций не одобрили: «Пусть засранец Ноланд сам и летит хоть к черту на рога! Мы и так сполна на корпорацию отгорбатили. Нам и тут не худо, а помрем, так на родной земле». Молодые, наоборот, горой встали за идею: «Лететь однозначно! Такой шанс раз в жизни выпадает! Вам бы только задницы на печи греть».
Оппортунисты призвали бойкотировать предложение властей, не менее радикально повели себя и сторонники проекта. Страсти накалились – дело чуть не дошло до драки. Положение, как обычно, спас Олаф, дюжий мужчина лет пятидесяти с пудовыми кулаками. Он быстренько выставил самых агрессивных спорщиков за дверь – остудить головы, и дебаты вернулись в мирное русло.
Из «Тролля» обсуждение естественным образом переместилось на кухни и в спальни – под утро наиболее решительные отправились подавать заявки на участие в конкурсе.
Результаты отбора объявили через неделю – среди победителей оказалось несколько горняков.
Одинокий прохожий быстрым шагом двигался по вечерним улицам Дымохода. Подходя к перекрестку, он останавливался, сверялся с какими-то записями, выбирал направление и продолжал путь. Наконец мужчина повернул в очередной раз и остановился перед большим двухэтажным зданием.
Сквозь прикрытые ставни наружу рвались музыка и нестройный хор голосов. На фасаде, прямо над входом, висел неоновый фонарь, а под ним – вывеска, намалеванная кричащими красками. Центральным персонажем «шедевра» являлось приплясывающее зеленое существо с огромным носом. Одной рукой уродец сжимал внушительных размеров кружку с облаком пены, другой – флейту. Надпись поверху гласила: «Веселый тролль».
Человек удовлетворенно кивнул, распахнул дверь и вошел в заведение.
Водоворот вечеринки уже набрал силу Мальстрима. Людей носило от столика к столику. По залу сновали шустрые официантки в целомудренных чепцах с оборочками и традиционных белых фартуках – разносили напитки и закуски, бойко отвечали на шутки и заигрывания. То и дело звучали очередная здравница, приветственный крик или взрыв хохота. На крохотном пятачке возле музыкального автомата энергично отплясывало несколько пар. За столом рядом с танцорами горланили залихватскую песню, аккомпанируя пению стуком кружек. В другом углу разгорелся ожесточенный спор – тут позабыли про выпивку и погрузились в дебри политики – говорили все разом, старались подкрепить аргументы громкостью.
Стойка бара, сверкая медью и стеклом, возвышалась над морем веселья и бесшабашности, словно капитанский мостик флагманского дредноута. Папаша Олаф – даром что без фуражки с золотым околышем – одновременно вел беседу с парочкой завсегдатаев преклонного возраста, приглядывал за залом и командовал барменом-помощником и официантками.
Новый гость внимательно огляделся и, не найдя того, кого искал, устремился к стойке.
– Извините, пожалуйста, что перебиваю вас, господа. Не могли бы вы мне помочь?
– Отчего бы и не помочь хорошему человеку? – густым басом изрек Олаф и смерил новичка изучающим взглядом. Посторонние редко появлялись в «Тролле», к тому же подчеркнуто вежливое обращение и акцент выдавали чужеземца. Обитатели Дымохода еще не привыкли к эмигрантам с Карлскроны. – Будете заказывать?
– Да-да. Пиво, – спохватился гиадец и быстро выложил на стойку кредитку. – Спасибо, сдачи не надо.
Трактирщик одобрительно хмыкнул, прибрал купюру и принялся лично орудовать краном. Выставив на стойку полную кружку, он как бы невзначай поинтересовался:
– Вы ведь не местный, не с Мьёлнира. Каким ветром вас к нам занесло?
– Я слышал про ваше заведение. – Посетитель отхлебнул и с удовольствием причмокнул губами. – Отменное пиво, хозяин! Вы знаете Олега Стромберга? Он говорил, что вечером будет здесь, и пригласил меня. Вы его не видели?
Честно говоря, Олафу очень хотелось спросить, где и на какой почве гиадец сошелся с горняком, но он давно взял за правило – не совать нос в чужие дела.
– Стромберг сидел вон за тем столиком с ребятами из пятой шахты, спроси у них. – Монументальный виночерпий махнул лапищей в сторону компании у противоположной стены.
В разговор вмешался один из старичков-собеседников Олафа:
– Малышу Олли потребовалось слегка освежиться – с четырех часов тут фестивалит.
– Да вот он, плывет! – ехидно подхватил другой. – Наш космонавт!
Гиадец поблагодарил добровольцев-экскурсоводов, подхватил кружку и двинулся в указанном направлении.
Олег заметил его и еще издали закричал:
– Здорово, Эр'к! – Его лицо расплылось в пьяной улыбке. – Вот и ты пришел, дружище! Двигай сюда, я познакомлю тебя с ребятами!
– Право, Олег, я не знаю… Удобно ли? – смущенно отнекивался Эрик. – Я только зашел поздравить тебя.
– Ты это брось, старик, я же тебя пригласил! Не стесняйся, здесь все свои! – категорически заявил Олег.
Скромняга позволил увлечь себя к столу.
– Парни! Это Эрик Донебро! Он с Карлскроны, работал там компьютерщиком на производстве ТЕХНО. Мировой мужик! Стул гостю!
Приятели Стромберга стали наперебой предлагать место новому участнику застолья.
Когда шум слегка утих, Донебро взял слово:
– Я хочу произнести тост!
– Тост!
– Валяй, мужик!
– Да тише вы! Дайте человеку сказать!
– Предлагаю выпить за моего нового друга, за человека, которого вы хорошо знаете. За Олега Стромберга – простого парня, которому улыбнулась удача. За тебя, Олли! Ура!
Громко стукнули разом сдвинутые кружки:
– За Олли! Ура! За удачу!
Стромберг растрогался и полез к Эрику лобзаться. В ответ Донебро заказал за свой счет напитки на всю компанию, чем вызвал бурю восторгов. Потом кто-то затянул старинную шахтерскую песню, и все подхватили. Бесхитростные слова навеяли меланхолию. У многих на глаза навернулись слезы. Но тут как раз подоспело пиво, и застолье вновь оживилось.
Пожалуй, и сам Папаша Олаф не мог припомнить такого разгула за всю историю заведения. Казалось, в эту ночь в трактире побывало все взрослое население Дымохода. Поток желающих отметиться и пожать руку победителям конкурса не иссякал; кто-то уходил, но его место тут же занимал новый посетитель. Только под утро публика начала потихоньку расползаться по домам.
Язык Донебро слегка заплетался. За ночь он перезнакомился с кучей народа и развлекал компанию историями о жизни на Карлскроне, о планетах, на которых бывал, о войне с легионами и тысячей других сюжетов.
У слушателей сложилось о нем прекрасное впечатление: парень рассудителен и уверен в себе, не жмот, умеет крепко выпить и хорошо пошутить. Не каждому повезет выжить на ужасной войне и побывать чуть ли не на половине планет Объединенной Республики. Короче, Донебро стал в «Тролле» желанным гостем.
Эрик чертовски устал от ночной кутерьмы, но был вынужден сидеть, прихлебывать пиво и слушать пьяные откровения Стромберга.
– Я классный специалист, мне давно положено быть начальником смены, но застрял в мастерах – сволочи из конторы зажимают. Надоело горбатиться на компанию! Нормальному парню нечего делать в такой дыре. Олег Стромберг это вам не задрипанный техник из шахты! Улечу, и точка! Вот только родители… – Он качнулся вперед и сообщил доверительным тоном: – Я очень люблю моих стариков!
– Не вешай нос, дружище! – Гиадец потрепал приятеля по плечу. – Раз ты твердо решил, у тебя все получится. И баста! Я в тебя верю! А родители – они будут гордиться тобой.
– Спасибо, друг! Один ты меня понимаешь… – Олег шмыгнул носом и посмотрел на собеседника мутными глазами. – Ребята с шахты, конечно, отличные парни, но это все-таки не то. Вот ты – да. Много знаешь, повидал мир. Не хочу я тут гнить до конца дней. Мне вообще до чертиков надоела вся эта корпорация, прах ее побери! Заработаю на новом месте денег, и… только меня и видели.
После небольшой паузы он неожиданно трезвым тоном добавил:
– Послушай, а ведь ты здорово сглупил.
Донебро внутренне напрягся.
– Прилетел в нашу дыру! Оставался бы лучше на Фате, у тебя ведь была возможность, – пояснил шахтер.
– Скажешь тоже, на Фате! – фыркнул Эрик. – Кузнецов больше заботится о соблюдении секретности, чем о наших нуждах. Мои старики погибли на Карлскроне, а я не смог даже весточку отправить сестре на Майю!
– Вот зараза! – искренне посочувствовал Стромберг. – Извини, не знал. Прими мои соболезнования!
Лицо Эрика приняло скорбное выражение.
– Давай помянем… Упокой Господи их души.
Собутыльники, не чокаясь, приложились к кружкам.
Олег погрузился в молчание. Неожиданно в пьяную голову пришла дельная идея, и лицо его просветлело.
– Дружище! Говоришь, у тебя сестра на Майе?
– Да. У нее там туристическая фирма, досталась по наследству от дяди, – грустно подтвердил тот. – Проклятие, я не видел ее целую вечность! Шарин – все, что осталось от моей семьи.
– Послушай… Я бы мог передать ей от тебя весточку…
– Олег, ты это серьезно?! – В глазах Донебро сверкнула надежда.
– Серьезнее некуда! Мы же будем останавливаться на обитаемых планетах. Я слышал, в крупных портах есть терминалы межзвездной связи.
– Друг, ты возвращаешь меня к жизни! – вскричал хитрый гиадец. – Я дам тебе видеодиск и, конечно, оплачу передачу.
– Брось! – Олег небрежным жестом смел со стола воображаемые деньги. – Для меня это пустяк.
– Нет! Об этом не может быть и речи, – горячо запротестовал брат майской сестры. – Если ты передашь сообщение, я тебе по гроб жизни обязан буду, да и она тоже!
Он схватил благодетеля за руку и заявил:
– Вот что. Я напишу ей про тебя. Запомни, друг, если надоест горбатиться на Кузнецова, ты всегда найдешь пристанище и теплый прием у Шарин Донебро!
– Заметано!!!
Уже рассвело. Донебро возвращался домой. Выпил он немало, но был совершенно трезв. Правда, болела печень от таблеток, нейтрализующих алкоголь, но если подумать – ничтожная плата за удачу. Эрик нашел способ передать хозяевам информацию. Возможно, его уже списали, посчитали погибшим на Карлскроне, но теперь все пойдет как надо.
«Скоро, скоро Шарин Донебро получит весточку от „брата“! Будьте уверены, господин Стромберг – сопливый молокосос, – вас не забудут. Стратегическая служба никого не забывает!»
Человек, идущий по пустынной улице Космополиса, коротко и зло рассмеялся.
ГЛАВА 16
Гётсборг, Майя,
провинция Плеяды,
Объединенная Республика Гиад.
29 апреля 3000 года
Новенькое авто сияло на солнце хромом и лаком. Вой ветра в открытом салоне, рев двигателя и шипение покрышек слились в победную симфонию. Машина летела вперед, поглощая милю за милей. За рулем красного родстера сидел Ингемар Або – удачливый бизнесмен и известный всей Майе плейбой.
Автострада плавно влилась в предместье Гётеборга, вынуждая Ингемара снизить скорость, но он по-прежнему обгонял попутные машины, а иногда настойчивым гудком просто вынуждал их уступить дорогу.
Видеокамеры дорожной полиции методично фиксировали выкрутасы лихача, где-то в недрах департамента ожил принтер. Водителя мало заботили штрафные квитанции, он ценил имидж дороже денег, а риск – дороже женщин, лошадей и спортивных машин.
Лихач выскочил с многоуровневой развязки на проспект Единства и ударил по тормозам – пришлось смирить гордость и встать в ряд. Красный родстер протащился в плотном потоке еще пару кварталов и нырнул в горловину подземного паркинга. Ингемар оставил машину на персональной стоянке и уверенно направился к лифту.
Огромное сооружение из стали, стекла и бетона на проспекте Единства олицетворяло мощь и богатство «Або инвестментс». Сотрудники и клиенты этого города в миниатюре могли удовлетворить все насущные потребности, даже не выходя на улицу. Здесь были магазины и салоны красоты, рестораны и бары, поликлиника и спортивно-оздоровительный комплекс, отделение связи ЮНИТРИСС и транспортное агентство, банк и отель. Сфера интересов концерна простиралась от импортно-экспортных операций и торговли недвижимостью в межзвездном масштабе до издания полутора десятков влиятельных газет и журналов. Венцом грандиозной бизнес-структуры являлся широко известный в Объединенной Республике «Фонд развития и поддержки галактической торговли имени Райнеса Або».
С него-то все и началось – основатель клана Райнес с потрохами продался Хранителям. С тех пор мужчины рода Або из поколения в поколение служили разведке сети. Семья Або надежно хранила свои тайны – никому и в голову не могло прийти, что под крышей «Або инвестментс» свила уютное гнездышко стратегическая служба ордена.
Для Ингемара, с детства пресыщенного богатством и привилегированным положением в обществе, шпионаж был допингом и средством самоутверждения. В этой области мерились не наследственным состоянием и фамильными связями, а личным интеллектом и изворотливостью. Здесь по-крупному рисковали не капиталами, а жизнями.
Мелодичный звонок известил – кабина достигла нужного этажа. Магнат придерживался демократических принципов, а потому игнорировал персональный лифт, ведущий прямо в кабинет. Або натянул на лицо лучезарную улыбку – считается, что оптимизм и дружелюбие шефа повышает производительность коллектива, – и ступил в свои владения.
На пути через головной офис он пожимал руки мужчинам, шутил и обменивался спортивными новостями, галантно кланялся женщинам, спрашивал про семью и детей, рассыпал комплименты. Стандартный утренний ритуал. Покончив с ним, хозяин скрылся за дверью кабинета.
В приемной за секретарским столом сидела женщина. Нет, не женщина – сирена! Тугой пучок отливающих медью волос, зеленоватые омуты глаз, пикантный носик, строгая линия губ, изящные руки и затянутый в броню делового костюма идеальный бюст. Можно заверить: то, что скрывала столешница, не уступало в совершенстве видимой части.
– Доброе утро, сэр.
– Здравствуй, Клер.
Нельзя сказать, что убойный экстерьер секретарши уже не производил на него впечатления. Просто первый человек в иерархии Эсэс на Майе не позволял себе опускаться до уровня возбужденного самца. Он ценил деловые качества своего заместителя.
К тому же сейчас Або интересовало совсем другое. Он секунду постоял в раздумье и все же спросил:
– Еще не звонил?
– Нет, шеф. Со вчерашнего вечера от магистра не поступало новых распоряжений.
– Отлично. – Ингемар удовлетворенно вздохнул. – Тогда я успею просмотреть свежие донесения.
Со времени окончания последней войны коалиций центральное руководство уделяло мало внимания деятельности агентурной сети в Плеядах. Доблестные рыцари плаща и кинжала в основном проводили время в тиши кабинетов за составлением хитроумных отчетов и аналитических записок – скучно, но комфортно. Вторжение легионов положило конец шпионской идиллии – резидентура на местах озаботилась проблемами банального выживания. В конечном итоге у Або сложилось впечатление, что Констант, занятый сходной проблемой, вовсе потерял интерес к делам и заботам его сектора. Неожиданное прибытие нового магистра стратегической службы опровергло преждевременный вывод. Интемару даже пришлось отказаться от некоторых приятных привычек, приобретенных за время безделья и исполнения роли светского льва. Теперь он проводил в офисе долгие часы, переваривая потоки информации. Благо ему не приходилось заботиться о делах концерна – «Або инвест-ментс» и без того функционировал как отлаженный часовой механизм.
– Я уже подготовила сводку. Обрати внимание на раздел, касающийся Нидароса, у нас там проблемы, а в остальном без изменений. – Клер протянула ему инфокристалл и словно невзначай добавила: – Пара сообщений поступила прямо наверх.
Ингемар задал помощнице немой вопрос.
– Бесполезно, у меня нет ключа, а личный шифр Камински необычайно сложен… – Секунду подумав, она осторожно посоветовала: – Возможно, нам и не стоит пытаться дешифровать его. Мое чутье подсказывает, этот человек смертельно опасен. Прошу тебя, будь осторожен с ним.
«Черт! Я готов пожертвовать многим, чтоб узнать его планы».
Персона нового начальника чрезвычайно будировала Або, пробуждала скрытые до поры авантюрные черты характера. Камински, на первый взгляд сухонький, безобидный старичок, обладал могучим интеллектом и несгибаемой волей. Пристальный взгляд его желтых демонических глаз просвечивал собеседника как рентген. Магистр не счел нужным посвятить Ингемара в свои замыслы и просто отдавал распоряжения. Честолюбивый начальник сектора не привык к роли пассивного исполнителя и не намеревался с ней мириться, но осторожные попытки получить информацию пока не дали результата. От этого ситуация приобретала особую пикантность – азарт подхлестывал, заставлял думать о магистре как о противнике.
«Ну, ничего, дай срок. Еще поглядим, кто кого!»
Клер заметила признаки раздражения на его лице, отнесла их на счет своего последнего высказывания и поспешила исправиться:
– Если хочешь, я могу продолжить попытки.
– Ладно, не бери в голову… Пожалуй, я последую твоему совету, – успокоил ее Або. – Меньше знаешь – крепче спишь!
Он уже взялся за ручку двери, ведущей в кабинет, как вдруг остановился – для завоевания доверия Камински следовало как минимум исполнять его поручения.
– Слушай, а как обстоят дела у нашего бравого генерала?
– Вчерашняя статья в «Ведомостях» его окончательно достала. Маас жаждет твоей крови. – Чувственные губы секретаря скривились в презрительной усмешке. Она не скрывала отношения к самозванцу. – По моим данным, «герой Фата» сейчас находится внизу, в баре, перед схваткой укрепляет дух стаканом виски.
Ингемар расхохотался:
– Отлично! Когда дойдет до кондиции, пусть ему намекнут – я уже здесь.
Продолжая посмеиваться, он вошел в кабинет, плотно закрыл дверь, сел за стол, стер с лица улыбку и сосредоточился на разведданных.
С факторий ордена на оккупированных легионерами планетах потоком шли шифрограммы, их внедряли в пакеты служебной информации ЮНИТРИСС. Преобладали сводки о численности гарнизонов, данные о перемещениях боевых частей, характеристики командиров, сведения об их участии в недавней кампании и положении, занимаемом в легионах. Инстинкт разведчика подсказал: в Гиадах назревают важные события.
Ингемар быстро просмотрел ежедневную сводку и углубился в детальное изучение выделенного Клер отчета с Нидароса.
Представительство ордена на Нидаросе не только потихоньку саботировало восстановление промышленности, как и их коллеги в других местах, но, вопреки указаниям с Константа тайно содействовало партизанам. Претор Винсон взял жесткий курс на отказ от услуг Хранителей и в конечном итоге вынудил миссию посредников с позором покинуть планету.
«Еще парочка таких инцидентов – и отношения между легионами и орденом окончательно испортятся, – мрачно размышлял Ингемар. – Какого лешего остолопы с Нидароской фактории связались с партизанами? Положим, им мог отдать прямой приказ магистр Кийс. Он что, не понимает: если вскроется наша причастность к провокациям и диверсиям, Хранители неизбежно втянутся в военный конфликт. Хорошо, Кийс – свихнулся на своем патриотизме, но почему молчит Констант? Стоп! Сводки от меня попадают к Камински. Допустим, он намеренно фильтрует информацию для Константа. Тогда понятно, почему он торчит в моем секторе! Но зачем, какая ему в том выгода? Мирная политика гроссмейстера Ломбарди терпит крах, начинаются военные действия… Что у нас там по уставу… Власть над орденом переходит к военному куратору… Ха! Вот вы и попались, дружочки!»
провинция Плеяды,
Объединенная Республика Гиад.
29 апреля 3000 года
Новенькое авто сияло на солнце хромом и лаком. Вой ветра в открытом салоне, рев двигателя и шипение покрышек слились в победную симфонию. Машина летела вперед, поглощая милю за милей. За рулем красного родстера сидел Ингемар Або – удачливый бизнесмен и известный всей Майе плейбой.
Автострада плавно влилась в предместье Гётеборга, вынуждая Ингемара снизить скорость, но он по-прежнему обгонял попутные машины, а иногда настойчивым гудком просто вынуждал их уступить дорогу.
Видеокамеры дорожной полиции методично фиксировали выкрутасы лихача, где-то в недрах департамента ожил принтер. Водителя мало заботили штрафные квитанции, он ценил имидж дороже денег, а риск – дороже женщин, лошадей и спортивных машин.
Лихач выскочил с многоуровневой развязки на проспект Единства и ударил по тормозам – пришлось смирить гордость и встать в ряд. Красный родстер протащился в плотном потоке еще пару кварталов и нырнул в горловину подземного паркинга. Ингемар оставил машину на персональной стоянке и уверенно направился к лифту.
Огромное сооружение из стали, стекла и бетона на проспекте Единства олицетворяло мощь и богатство «Або инвестментс». Сотрудники и клиенты этого города в миниатюре могли удовлетворить все насущные потребности, даже не выходя на улицу. Здесь были магазины и салоны красоты, рестораны и бары, поликлиника и спортивно-оздоровительный комплекс, отделение связи ЮНИТРИСС и транспортное агентство, банк и отель. Сфера интересов концерна простиралась от импортно-экспортных операций и торговли недвижимостью в межзвездном масштабе до издания полутора десятков влиятельных газет и журналов. Венцом грандиозной бизнес-структуры являлся широко известный в Объединенной Республике «Фонд развития и поддержки галактической торговли имени Райнеса Або».
С него-то все и началось – основатель клана Райнес с потрохами продался Хранителям. С тех пор мужчины рода Або из поколения в поколение служили разведке сети. Семья Або надежно хранила свои тайны – никому и в голову не могло прийти, что под крышей «Або инвестментс» свила уютное гнездышко стратегическая служба ордена.
Для Ингемара, с детства пресыщенного богатством и привилегированным положением в обществе, шпионаж был допингом и средством самоутверждения. В этой области мерились не наследственным состоянием и фамильными связями, а личным интеллектом и изворотливостью. Здесь по-крупному рисковали не капиталами, а жизнями.
Мелодичный звонок известил – кабина достигла нужного этажа. Магнат придерживался демократических принципов, а потому игнорировал персональный лифт, ведущий прямо в кабинет. Або натянул на лицо лучезарную улыбку – считается, что оптимизм и дружелюбие шефа повышает производительность коллектива, – и ступил в свои владения.
На пути через головной офис он пожимал руки мужчинам, шутил и обменивался спортивными новостями, галантно кланялся женщинам, спрашивал про семью и детей, рассыпал комплименты. Стандартный утренний ритуал. Покончив с ним, хозяин скрылся за дверью кабинета.
В приемной за секретарским столом сидела женщина. Нет, не женщина – сирена! Тугой пучок отливающих медью волос, зеленоватые омуты глаз, пикантный носик, строгая линия губ, изящные руки и затянутый в броню делового костюма идеальный бюст. Можно заверить: то, что скрывала столешница, не уступало в совершенстве видимой части.
– Доброе утро, сэр.
– Здравствуй, Клер.
Нельзя сказать, что убойный экстерьер секретарши уже не производил на него впечатления. Просто первый человек в иерархии Эсэс на Майе не позволял себе опускаться до уровня возбужденного самца. Он ценил деловые качества своего заместителя.
К тому же сейчас Або интересовало совсем другое. Он секунду постоял в раздумье и все же спросил:
– Еще не звонил?
– Нет, шеф. Со вчерашнего вечера от магистра не поступало новых распоряжений.
– Отлично. – Ингемар удовлетворенно вздохнул. – Тогда я успею просмотреть свежие донесения.
Со времени окончания последней войны коалиций центральное руководство уделяло мало внимания деятельности агентурной сети в Плеядах. Доблестные рыцари плаща и кинжала в основном проводили время в тиши кабинетов за составлением хитроумных отчетов и аналитических записок – скучно, но комфортно. Вторжение легионов положило конец шпионской идиллии – резидентура на местах озаботилась проблемами банального выживания. В конечном итоге у Або сложилось впечатление, что Констант, занятый сходной проблемой, вовсе потерял интерес к делам и заботам его сектора. Неожиданное прибытие нового магистра стратегической службы опровергло преждевременный вывод. Интемару даже пришлось отказаться от некоторых приятных привычек, приобретенных за время безделья и исполнения роли светского льва. Теперь он проводил в офисе долгие часы, переваривая потоки информации. Благо ему не приходилось заботиться о делах концерна – «Або инвест-ментс» и без того функционировал как отлаженный часовой механизм.
– Я уже подготовила сводку. Обрати внимание на раздел, касающийся Нидароса, у нас там проблемы, а в остальном без изменений. – Клер протянула ему инфокристалл и словно невзначай добавила: – Пара сообщений поступила прямо наверх.
Ингемар задал помощнице немой вопрос.
– Бесполезно, у меня нет ключа, а личный шифр Камински необычайно сложен… – Секунду подумав, она осторожно посоветовала: – Возможно, нам и не стоит пытаться дешифровать его. Мое чутье подсказывает, этот человек смертельно опасен. Прошу тебя, будь осторожен с ним.
«Черт! Я готов пожертвовать многим, чтоб узнать его планы».
Персона нового начальника чрезвычайно будировала Або, пробуждала скрытые до поры авантюрные черты характера. Камински, на первый взгляд сухонький, безобидный старичок, обладал могучим интеллектом и несгибаемой волей. Пристальный взгляд его желтых демонических глаз просвечивал собеседника как рентген. Магистр не счел нужным посвятить Ингемара в свои замыслы и просто отдавал распоряжения. Честолюбивый начальник сектора не привык к роли пассивного исполнителя и не намеревался с ней мириться, но осторожные попытки получить информацию пока не дали результата. От этого ситуация приобретала особую пикантность – азарт подхлестывал, заставлял думать о магистре как о противнике.
«Ну, ничего, дай срок. Еще поглядим, кто кого!»
Клер заметила признаки раздражения на его лице, отнесла их на счет своего последнего высказывания и поспешила исправиться:
– Если хочешь, я могу продолжить попытки.
– Ладно, не бери в голову… Пожалуй, я последую твоему совету, – успокоил ее Або. – Меньше знаешь – крепче спишь!
Он уже взялся за ручку двери, ведущей в кабинет, как вдруг остановился – для завоевания доверия Камински следовало как минимум исполнять его поручения.
– Слушай, а как обстоят дела у нашего бравого генерала?
– Вчерашняя статья в «Ведомостях» его окончательно достала. Маас жаждет твоей крови. – Чувственные губы секретаря скривились в презрительной усмешке. Она не скрывала отношения к самозванцу. – По моим данным, «герой Фата» сейчас находится внизу, в баре, перед схваткой укрепляет дух стаканом виски.
Ингемар расхохотался:
– Отлично! Когда дойдет до кондиции, пусть ему намекнут – я уже здесь.
Продолжая посмеиваться, он вошел в кабинет, плотно закрыл дверь, сел за стол, стер с лица улыбку и сосредоточился на разведданных.
С факторий ордена на оккупированных легионерами планетах потоком шли шифрограммы, их внедряли в пакеты служебной информации ЮНИТРИСС. Преобладали сводки о численности гарнизонов, данные о перемещениях боевых частей, характеристики командиров, сведения об их участии в недавней кампании и положении, занимаемом в легионах. Инстинкт разведчика подсказал: в Гиадах назревают важные события.
Ингемар быстро просмотрел ежедневную сводку и углубился в детальное изучение выделенного Клер отчета с Нидароса.
Представительство ордена на Нидаросе не только потихоньку саботировало восстановление промышленности, как и их коллеги в других местах, но, вопреки указаниям с Константа тайно содействовало партизанам. Претор Винсон взял жесткий курс на отказ от услуг Хранителей и в конечном итоге вынудил миссию посредников с позором покинуть планету.
«Еще парочка таких инцидентов – и отношения между легионами и орденом окончательно испортятся, – мрачно размышлял Ингемар. – Какого лешего остолопы с Нидароской фактории связались с партизанами? Положим, им мог отдать прямой приказ магистр Кийс. Он что, не понимает: если вскроется наша причастность к провокациям и диверсиям, Хранители неизбежно втянутся в военный конфликт. Хорошо, Кийс – свихнулся на своем патриотизме, но почему молчит Констант? Стоп! Сводки от меня попадают к Камински. Допустим, он намеренно фильтрует информацию для Константа. Тогда понятно, почему он торчит в моем секторе! Но зачем, какая ему в том выгода? Мирная политика гроссмейстера Ломбарди терпит крах, начинаются военные действия… Что у нас там по уставу… Власть над орденом переходит к военному куратору… Ха! Вот вы и попались, дружочки!»