Неизвестен Автор. Особое задание (сборник)

   В. Людмирский
   ТРАНЗИТНЫЙ ПОСТ
   В 1921 году меня, молодого командира Красной Армии, вызвали в Особый отдел ВЧК Киевского военного округа и назначили начальником транзитного поста Особого отдела при станции Киев-1-Пассажирский.
   Никакого опыта чекистской работы у меня и у моих помощников не было. Мы умели обращаться с различными видами оружия, ходить в атаки, держать оборону. Теперь нам предстояло вести борьбу на новом фронте - вылавливать и обезвреживать тайных, замаскированных врагов.
   После гражданской войны крупные железнодорожные узлы были местами скопления большой массы передвигающихся людей. Среди пассажиров нередко скрывались шпионы, белогвардейцы, бандиты и обыкновенное жулье.
   В задачи нашего поста входили проверка пассажиров, едущих в сторону границы, бдительное наблюдение за передвижением людей и выявление среди них тех, кто своими действиями пытался подрывать устои молодой Советской власти. Расскажу о некоторых эпизодах из практики чекистской работы транзитного поста.
   ДВА ТЕЛЕГРАФИСТА
   Панская Польша и после мирного договора, заключенного в марте 1921 года, продолжала оставаться одним из основных плацдармов для переброски к нам белогвардейцев.
   Однажды в Киев поступило сообщение о нападения на ехавшего по делам в Одессу торгового представителя одного из европейских государств. Неподалеку от небольшой станции кто-то стоп-краном остановил поезд. В двухместное купе международного вагона, в котором ехал торговый представитель, ворвались двое мужчин. Они оглушили иностранца и скрылись. Из вещей и ценностей ничего похищено не было.
   Группа чекистов, руководимая опытным оперативным работником Авксентьевым, на паровозе помчалась к месту происшествия.
   Прибыв туда, мы стали тщательно осматривать полотно.
   - М-да, - недовольно хмыкнул Авксентьев, - сложная картина.
   На песке осталось много следов от сапог и ботинок - это паровозная бригада и охрана бегали, пока здесь стоял поезд.
   - Есть, нашел! - вдруг крикнул один из работников.
   На склоне высокой песчаной насыпи ясно виднелись следы нескольких человек. Следы вели к тропинке, уходящей в дубовую рощу.
   - Да, - согласился Авксентьев, - это, очевидно, то, что нам нужно.
   Мы прошли в рощу. На полянке было много свежих следов от колес. Пока мы осматривали отпечатки, появились двое крестьян. Остановившись невдалеке, они с любопытством рассматривали нас. Потом пожилой, седоусый подошел поближе и спросил, приветливо дотронувшись рукой до шапки:
   - Откуда будете, товарищи?
   - ЧК, - коротко и не без важности бросил чекист.
   - А-а, - с уважением протянул крестьянин. - Так вы, наверное, тачанкой интересуетесь?
   - Какой тачанкой? - насторожился Авксентьев.
   - А что тут стояла, когда поезд задержали.
   И крестьянин подробно рассказал, как трое мужчин прибежали от поезда в рощу, вскочили на ожидавшую их тачанку.
   Расспросив крестьян, как выглядели мужчины, во что были одеты, какие были у них лошади, Авксентьев поблагодарил наших неожиданных помощников. Направив нескольких чекистов по следу, он приказал остальным ехать на станцию.
   В телеграфной около аппарата Морзе сидел пожилой телеграфист в старой форменной фуражке. Испуганно посмотрев на вошедших, он прервал работу.
   - Соединитесь с Киевом, - приказал Авксентьев.
   Телеграфист безмолвно подчинился.
   - Готово, - сказал он, поработав ключом.
   - Передавайте: старшему смены Савельеву, запятая, клиенты направились юго-западу от станции...
   Прохаживаясь по комнате, Авксентьев прислушивался к прерывистому писку ключа.
   - Передали?
   - Так точно!
   - Дословно?
   - Конечно!
   Авксентьев шагнул к аппарату и схватил телеграфную ленту.
   - Ты что передаешь? - закричал он.
   - Клиенты направились... ю-ю-юго-западу от станции, - заикаясь, пролепетал побледневший телеграфист.
   - А на ленте что? Клиенты направились северо-востоку от станции. Северо-востоку, а не юго-западу. Думаешь, на простачков напал?
   - Я ошибся, - начал оправдываться телеграфист.
   - Хороша ошибка! - усмехнулся Авксентьев, пряча ленту в планшет. Собирайся! В ЧК расскажешь все...
   - Все, все расскажу, - испуганно заговорил телеграфист. - Меня заставили. Мне угрожали.
   Авксентьев сел к аппарату и заработал ключом. Телеграфист с изумлением уставился на него.
   - Он сам телеграфист, - усмехнулся один из нас, - а ты вздумал его дурачить.
   Телеграфист рассказал все, что знал о банде.
   Вскоре она была ликвидирована.
   СЕКРЕТАРЬ-МАШИНИСТКА
   В тот день по транзитному посту дежурил оперативный контролер Иван Русланов, волжанин, бывший военный матрос. Всегда подтянутый, аккуратный, он очень добросовестно относился к своим обязанностям.
   В дверь постучали. Русланов отложил в сторону бумаги.
   - Да-да, пожалуйста!
   В комнату вошла женщина лет тридцати, в военной шинели и сапогах.
   - Слушаю вас, - сказал Русланов и пригласил ее сесть.
   - Мне сказали, - проговорила немного дрожащим голосом женщина, присаживаясь, - что необходимо ваше разрешение на приобретение железнодорожного билета.
   Вот мои документы.
   Иван взял воинский литер (документ финорганов для получения железнодорожного билета), командировочное предписание.
   "Что-то не похожа она на военнослужащую, - подумал Русланов, - ишь какая холеная да упитанная".
   Он внимательно прочитал документы.
   "Сотрудница штаба дивизии имени Чапаева Смирнова Вера Ивановна направляется по служебным делам... Требование. Форма No 1"...
   Вроде документы в порядке. Угловой штамп и гербовая печать. Все как положено. Но что-то заставило Русланова усомниться. И он спросил женщину:
   - Давно вы служите в армии?
   - Давно, - ответила Смирнова.
   - И все в штабе Чапаевской?
   - Да.
   - И все в должности сотрудницы?
   - Да.
   - А как это понимать - сотрудница? Какая? Поточнее.
   - Я, - на мгновение запнулась Смирнова, - я секретарь-машинистка.
   - Так, так. А на каких марках работаете?
   - Как это на каких? - спросила Смирнова.
   - Ну, на "ундервуде" или "ремингтоне"?
   - На любых.
   - Очень хорошо, - проговорил Русланов и подумал:
   "Волнуется. Что-то тут нечисто".
   - А для чего вы едете за границу?
   Смирнова с удивлением посмотрела на дежурного, но быстро взяла себя в руки.
   - С чего это вы взяли? - чуть-чуть помедлив, спросила она.
   - У вас же в командировке проставлен пункт назначения. А он находится на границе.
   - Так это же на границе, а не за границей, - засмеялась женщина. - Это поручение начальника штаба. И надеюсь, вы не потребуете, чтобы я вам разглашала военную тайну?
   - Вот как? - поднял брови Русланов. - А где расположен штадив, вы знаете?
   - Что? - не поняла Смирнова.
   - Штадив, говорю, - повторил Русланов.
   Женщина молчала.
   - Говорите, давно там работаете, а не знаете, что это штаб дивизии так называется.
   - Ах вот вы о чем, - нервно рассмеялась женщина. - Я вас не поняла. Конечно, я знаю, где находится наш штадив. Он расположен...
   Через открытое окошечко, затянутое легкой занавеской, я внимательно слушал этот разговор в соседней комнате.
   Русланов оставил бойца в дежурной комнате, зашел ко мне и положил на стол документы Смирновой.
   - Подозрительная личность. В ответах путается.
   Прошу ознакомиться.
   - Пригласите ее сюда, - сказал я, просматривая документы.
   Женщина вошла, села около стола. Были заметны ее усилия казаться спокойной. Вслед за ней боец Соловьев внес пишущую машинку, поставил на стол.
   - А это зачем? - "удивился" я.
   - Гражданка Смирнова, - пояснил Русланов, - машинистка. Вот мы и попросим ее напечатать кое-что. Кстати, у нас есть срочная работа.
   - Ну что ж, давайте, - согласился я.
   Как только женщина села за машинку, стало ясно, что обращаться с ней она не умеет.
   - А говорите, работаете секретарем-машинисткой, - с упреком сказал Русланов.
   Я наблюдал за ее неумелыми движениями и мучительно припоминал, где я мог ее видеть. Очень уж знакомым показалось мне лицо женщины.
   Но вот Смирнова откинула прядь волос со лба и беспомощно опустила руки, пытаясь кокетливо улыбнуться.
   И вдруг я вспомнил: здесь же, в Киеве, еще до революции.
   - Вы киевлянка? - спросил я ее.
   - Не-е-т, - неуверенно протянула женщина.
   - Точно? - переспросил я.
   - Да.
   Некоторое время я молча рассматривал женщину. Она еще больше разволновалась.
   - Не понимаю, что это все значит? Я пришла сюда за разрешением на билет, а мне устраивают допрос. Вот же мои документы. Разве они не в порядке?
   - Здесь опрашиваем мы, - прервал ее Русланов. - Как добрались до Киева?
   Женщина взглянула на меня, пожала плечами:
   - Спасибо, хорошо.
   - Очень приятно. А каким транспортом?
   - Как вас понять? - выгадывая время для обдумывания ответа, спросила Смирнова.
   - Расстояние-то более двухсот пятидесяти верст, - пояснил я. - Вот нас и интересует, на чем вы прибыли.
   Поездом, пароходом?
   - По-поездом.
   Чувствовалось, что Смирнова нервничает, не понимая, к чему я веду весь этот разговор.
   - Так почему же вы не использовали литера? Или решили ехать за свой счет?
   Смирнова опять быстро взглянула на меня.
   - Извините, но я никак не ожидала подобного разговора со мной и ошиблась от волнения. Сюда я доехала автомашиной, попутной.
   - Не надо волноваться: правда всегда правдой и останется. - Я помолчал и задал новый неожиданный вопрос: - У вас есть сестра здесь, в Киеве?
   Смирнова поколебалась, но твердо ответила:
   - Сестры у меня нет, и в Киеве я впервые.
   - Вот как? Скажите, а кто в вашей семье получил приз за красоту? В Париже?
   - Я такого случая не знаю.
   - А я знаю.
   - Откуда?
   - Вы же и говорили.
   - Я?! Неуместные шутки. Я вас совершенно не знаю.
   Впервые вижу.
   - Впервые?! А в 1915 году бывали на фабрике Ефимова?
   - Вы что-то путаете!
   - Того самого Ефимова, чья жена в Париже красавицей прославилась.
   - Да кто же вы такой? - в тревоге уставилась на меня женщина.
   - Помните, как вы хвастались, что ваша сестра, жена фабриканта Ефимова, приз за красоту получила?
   - Володька? Так это...
   - Да, тот самый.
   - Какая встреча!..
   Выяснилось, что Смирнова с подложными документами направлялась за границу. Туда в 1919 году сбежал фабрикант Ефимов вместе с женой. Помимо больших ценностей Смирнова везла собранные шпионами сведения.
   ЧЕЛОВЕК В БУШЛАТЕ
   У нас постепенно вырабатывались правила и приемы проверки пассажиров. Мы не только изучали документы в дежурной комнате, но и направляли своих сотрудников потолкаться среди проезжающих, присмотреться " ним.
   Однажды за несколько часов до отхода поезда, следующего к пограничной станции, сотрудник поста Карасев изучал собравшихся около поста людей. Его внимание привлек человек лет сорока, в форме моряка торгового флота. Тот как-то настороженно посматривал по сторонам, время от времени ощупывая боковые карманы бушлата.
   "Что у него там?" - подумал Карасев и подошел к моряку:
   - Здорово, братишка! - хлопнул он его по плечу.
   Моряк вздрогнул, обернулся, испуганно уставившись на Карасева.
   "Чего-то трусит", - подумал Карасев и спросил:
   - Закурить не найдется?
   Мужчина облегченно вздохнул, заторопился, полез в карман, но тут же выдернул руку и из другого кармана достал кисет с махоркой.
   Закурили.
   - Как там, - кивнул Карасев на дверь поста, - к документам здорово придираются?
   - А кто его знает, - отозвался моряк. - Я сам впервой тут.
   Очередь медленно продвигалась. Карасев, отойдя за угол, продолжал наблюдать за моряком. Когда подошла его очередь, он на мгновение задержался у двери поста, взглянул в сторону. Около вокзала стоял мужчина в желеэяодорожной форме. Карасев ушел заметить, как он ободряюще кивнул моряку.
   "Напарник, видно", - подумал Карасев и через другой вход вошел ко мне.
   Выслушав Карасева, я предупредил дежурного Козлова, сидевшего в соседней комнате за столом пропусков.
   Вошел моряк.
   - Предъявите документы, - потребовал Козлов.
   - Есть предъявить документы! - по-военному четко отрапортовал моряк.
   Козлов взглянул на него.
   - Цивильный, а, как служака, тянешься, - сказал он.
   - Пять лет перед их высокоблагородием на флоте тянулся, - отозвался моряк.
   Я обратил внимание, что держится он как-то не совсем естественно, в голосе звучат наигранно бодрые нотки.
   Козлов внимательно прочитал документ и передал его мне. Это было отпускное свидетельство военно-кооперативной организации Кронштадтской крепости.
   - Откуда следуете? - спросил я.
   - Из Кронштадта, - быстро выпалил моряк.
   - А по какой надобности хотите ехать в погранзону?
   - По надобности служебной.
   - Интересно, - протянул я. - Судя по документам, вам надо ехать в совершенно противоположную сторону.
   - Как так в противоположную?
   - Очень просто. Здесь черным по белому написано:
   "Предоставлен кратковременный отпуск..."
   - Отпуск?! - моряк в ужасе уставился на меня.
   - Так точно, отпуск. И далее сказано: "...сроком до 20 сентября". А сегодня уже 21-е, и вам надо быть в Кронштадте.
   Матрос зверем оглянулся и ринулся к дверям. Но на пути его встал Козлов.
   Преступника подвели нервы. Готовясь к встрече с чекистами, он отложил нужный документ в один карман, а остальные - в другой. И все время ощупывал карманы, чтобы не ошибиться. Но, волнуясь, все перепутал.
   Задержанного провели в мою комнату. Здесь находился работник киевской речной гавани, пришедший сюда по делам, Увидев моряка, он отозвал меня в сторону и тихо сказал:
   - Я этого типа сегодня утром на пристани видел.
   С ним еще какой-то железнодорожник был.
   - Железнодорожник? - заинтересовался я, вспомнив доклад Карасева. Очень хорошо.
   Я послал сотрудников поискать железнодорожника. Во главе с Карасевым они прочесали вокзал, площадь, прилегающие улицы, но железнодорожника того нигде не оказалось.
   Тем временем моряка подвергли тщательному обыску.
   В правом кармане бушлата обнаружили командировочное предписание на ту же фамилию и еще на двух лиц. Кроме того, из-под подкладки фуражки изъяли чистые бланки с угловым штампом и круглой печатью.
   - Запасливый, - улыбнулся Козлов.
   Мы приступили к предварительному допросу.
   - Так вы в отпуске или в командировке? - спросил я.
   - В отпуске был раньше, а теперь в командировке, - изворачивался матрос.
   - К южной границе?
   - Да, на юг.
   - С каким заданием?
   - Скот заготовлять.
   - Понятно. А где же ваш напарник?
   - Какой напарник? - пожал плечами моряк. - Нет у меня никакого напарника. Я один.
   - Один? А... железнодорожник?
   Матрос растерянно молчал.
   - Не хотите говорить, не надо. Запросим Кронштадт.
   Нам это недолго. А пока отправим вас в ЧК.
   - Не надо в ЧК, - взмолился матрос.
   ...В 6 часов вечера группа оперативных работников вместе с задержанным отправилась по железнодорожным путям к товарной станции. Около одного из домов моряк остановился.
   - Здесь, - показал он, - на втором этаже.
   - Что-то он темнит, - с сомнением проговорил Карасев. - Тут Иван Степанович живет, я его хорошо знаю - потомственный железнодорожник. Он с такими подонками якшаться не станет.
   - А мы у него комнату на несколько дней сняли, - пояснил моряк.
   Оставив двух чекистов на улице, мы поднялись на второй этаж.
   - Стучись, - сказал я Карасеву.
   Дверь открыл Иван Степанович. Узнав Карасева, он молча отступил в сторону, пропуская нас в квартиру.
   - Где квартирант? - тихо спросил Карасев.
   - Там, - показал хозяин на дверь соседней комнаты.
   Карасев молча взглянул на меня, я кивнул. Чекист, вынув наган, решительно шагнул к двери и распахнул ее!
   Прижавшись к стене, около открытого окна стоял "железнодорожник".
   - Руки вверх! - приказал Карасев.
   С улицы донесся тихий свист. Я высунулся в окно.
   Там стоял чекист.
   - В чем дело?
   - Из окна револьвер выброшен.
   Обыск задержанного и помещения ничего не дал.
   - А где же третий?
   - Какой третий?
   - В командировочном предписании трое значатся.
   - Трое их тут и остановилось, - подтвердил хозяин.
   - Где третий? - спросил Карасев.
   - Нет тут никого больше, - сказал "железнодорожник".
   - Оставим засаду, - предложил я. И тут же предостерегающе поднял руку, призывая к молчанию.
   Мы прислушались - с чердака донесся какой-то шорох.
   - Ход из квартиры на чердак есть? - спросил я хозяина.
   - Нет, - покачал тот головой, - со двора лестница ведет.
   - А ну, быстро, пошли.
   Оставив с "железнодорожником" двух работников, мы вышли на улицу.
   - Ясно, - сказал я, осмотрев стену дома. - Из окна по карнизу до лестницы, а по ней на чердак.
   Карасев, не дожидаясь моих указаний, быстро стал подниматься по лестнице.
   Когда он протянул руку к дверце чердака, чтобы открыть ее, прогремел выстрел. Карасев пригнулся и опустился на землю.
   - Быстро на ту сторону дома, - приказал я Карасеву и несколько раз выстрелил по смотровому окну чердака.
   - Вот он! - раздался крик Карасева с противоположной стороны дома.
   Мы поспешили к нему. По пустырю бежал мужчина, за ним гнался Карасев.
   Мы бросились наперерез убегавшему. Заметив нас, он резко взял в сторону и, укрывшись за столбом, стал стрелять. Мы залегли.
   - Ложись! - закричал я, видя, что Карасев продолжает бежать.
   Карасев махнул рукой и вдруг, словно споткнувшись, рухнул на землю. Пока мы добежали до него, бандит исчез.
   - Побежал в сторону Киева-III, к Днепру, - прохрипел Карасев.
   Отправив раненого в больницу, мы подняли железнодорожную и речную охрану, тщательно прочесали всю территорию. Беглец как в воду канул.
   - Вот он! - вдруг крикнул Козлов, показывая на Днепр.
   От причала отвалила шлюпка. Мужчина, яростно наваливаясь на весла, гнал ее по течению реки.
   - Уйдет, - с досадой проговорил я.
   - А ну дай-ка, - Козлов попросил у охранника винтовку.
   Примостившись около тумбы, он тщательно прицелился.
   В лунном свете хорошо была видна на водной глади шлюпка и мужчина в ней. Козлов выстрелил.
   - А, черт, промазал, - сквозь зубы проговорил он.
   Опять хлопнул выстрел. Было видно, как, выронив весла, бандит схватился за плечо.
   ...Этой же ночью всех троих задержанных доставили в ЧК.
   С. Карин
   В СТАНЕ ВРАГА
   Ночь была на редкость теплая. Ущербленная луна неярко освещала землю. Лежа на траве, Черненко видел причудливые очертания кустов полыни и круглые шары перекати-поля. Он напряженно всматривался в темноту. Там, где-то впереди, лежит вспаханное поле, за ним - целина и полоса озими. Днем нетрудно по известным ориентирам найти это место, но ночью...
   Время тянулось медленно. Наконец где-то в стороне Пищева запели петухи. Пора! Черненко схватил торбу и, пригнувшись, побежал вперед, к границе.
   Сделав несколько перебежек, заметил впереди двух солдат, бегущих ему навстречу с ружьями наперевес. Понял, что это польские пограничники.
   - Стуй, стуй! - кричали поляки.
   Черненко упал. Поляки навалились на него.
   - Я украинський повстанец, розуме, пан? Розуме, пан? - несколько раз повторил Черненко.
   Поляки привели Черненко в караулку, отобрали торбу, в которой было сало и полкраюхи черного хлеба, и втолкнули в сарай.
   Сарай был битком набит людьми. Черненко примостился среди лежащих людей и весь превратился в слух. Люди шептались по-украински, по-польски, по-еврейски, но о чем - разобрать было трудно.
   Часа через полтора в сарае стихло. Но вряд ли кто из задержанных на границе мог спокойно спать! Не спал и Черненко. Он вспоминал недавние события, которые привели его, чекиста из Елисаветграда [Сейчас Кировоград], сюда, на польскую границу.
   ...Шел 1921 год. После упорных боев был заключен мирный договор с Польшей. От Советской Украины и Со
   ветской Белоруссии были отторгнуты их западные области.
   Но польская шляхта, подстрекаемая своими союзниками, не думала прекращать борьбу с Советской Россией. Мечтая о захвате Украины, Белоруссии, пилсудчики вербовали шпионов и диверсантов из петлюровских банд, отброшенных Красной Армией за кордон.
   Самая большая ставка делалась на организацию контрреволюционного подполья и мятежей на территории Советской Украины.
   Ф. Э. Дзержинский поставил перед Украинской ЧК задачу: бороться с бандитами и диверсантами, ликвидировать подпольные организации, проникать в заграничные центры контрреволюции, чтобы выведать их планы и методы.
   В августе 1921 года Черненко вызвал председатель уездной ЧК Ф. А. Кравченко.
   - Готовьтесь к отъезду в село Березовку. Явитесь в дом Харченко под видом студента, брата его бывшего товарища по банде Зализняка. В Березовке никто не знает о том, что после разгрома банды Харченко явился к нам с повинной и с тех пор работает в чекистских органах.
   Недавно к нему приходил бывший бандит Ступа и рассказал, что неподалеку от села на хуторе появился "человек из-за кордона". Харченко уверен, что этот человек захочет увидеться с ним...
   Ваша задача, - продолжал председатель уездной ЧК, - выяснить, что за человек, кем и с какой целью послан на Украину.
   Прибыв к Харченко, Черненко узнал, что он уже виделся с человеком из-за кордона. При встрече тот назвался атаманом Новицким, командующим вооруженными силами Елисаветградского повита.
   "Собственных вооруженных сил еще нет, - признался атаман в беседе с Харченко. - Я их только организую. Собираю людей, которые боролись с большевиками и готовы продолжать эту борьбу до конца". Атаман попросил Харченко при следующей встрече порекомендовать надежных людей.
   Харченко не замедлил на очередной встрече с атаманом "замолвить словечко" за Черненко.
   - Кто он такой? - спросил атаман.
   - Родной брат моего дружка, студент.
   - Устройте мне встречу с ним, - приказал атаман. - Человек грамотный, такой нам может пригодиться.
   Так чекист Черненко был "завербован" в подпольную организацию атамана Николая Новицкого.
   Атаман похвалялся, что послан на Украину самим Петлюрой. По его словам, находившийся во Львове генеральный повстанческий штаб усиленно готовится к восстанию на Украине. Вся Украина поделена на оперативные районы, в каждом действуют представители штаба. Они собирают силы.
   - Скоро Украина запылает! - объявил Новицкий своим "сподвижникам".
   Черненко сумел завоевать полное доверие атамана. Он держал связь с людьми Новицкого в Елисаветграде и некоторых других волостях. Тщательно и осторожно Черненко выявлял состав подпольной организации, держа под неусыпным контролем действия Новицкого.
   Однажды Черненко выехал на очередную встречу с атаманом. Она состоялась на хуторе близ Березовки. Атаман принял Черненко с особыми предосторожностями. Он вылез из укрытия только после того, как удостоверился, что на явку пришел тот, кого он ожидал.
   - Я не доволен вами, мой дорогой начальник связи, - проговорил атаман, стряхивая приставшие к бороде соломинки.
   - Чем я успел прогневить пана атамана?
   - Меня удивляет, что мой начальник связи до сих пор не поинтересовался, как налажена у пас связь с генеральным штабом во Львове.
   Черненко ушам своим не поверил: неужели сейчас оп узнает то, о чем безуспешно пытался узнать все это время?
   Но ответил спокойно, с достоинством:
   - Я считал, пане атамане, что в мою компетенцию входят только те связи, что идут от вас вниз, но никак не вверх.
   - Резонно, - с удовлетворением сказал Новицкий. - Но сейчас настало время сообщить штабу, чем мы располагаем, и получить указания на дальнейшее. Сделать это надо без промедления, чтобы не опоздать с подготовкой восстания. Во Львов должен был поехать я сам, но мне сейчас пускаться в путь нельзя. Поедете вы, Степан. Надеюсь, согласны? - Он испытующе посмотрел на Черненко.
   - Вряд ли я справлюсь с этим поручением, - неуверенно начал Черненко.
   Он и впрямь был несколько огорошен открывшимися перед ним возможностями.
   - Если я вам поручаю это, значит, считаю, что справитесь, - прервал его атаман. - А теперь поговорим о том, что вы доложите штабу. Подчеркните, что симпатии к большевикам рассеиваются как дым. Ситуация позволяет надеяться на полный успех восстания. Конечно, если оно будет всеобщим для всей Украины. Запомните пароль - 484.
   Когда Черненко доложил о поручении атамана, руководители уездной и губернской ЧК предложили воспользоваться "приглашением" за рубеж.
   Молодому чекисту надолго запомнилась поучительная беседа с опытным чекистом, членом коллегии губчека, замечательным большевиком В. М. Горожаниным, тем самым, которому несколько лет спустя поэт Владимир Маяковский посвятил свое стихотворение "Солдаты Дзержинского" [Владимир Маяковский, Полн. собр. соч.. т. 8 М 1938 с. 231 - 232].
   - Вы идете в петлюровский штаб по его каналу связи, по его паролю, говорил Горожанин. - Может ли быть более выгодное для нас положение? Находясь во вражеском стане, не забывайте, что вы советский разведчик, от внимания которого не должно ускользнуть ничто. Действуйте естественно, непринужденно, но вместе с тем настороженно, продумывайте каждый свой шаг. Изучайте обстановку и поступайте в соответствии с ее особенностями...
   И вот Черненко заперт в сарае. Не очень-то гостеприимно принимают здесь "украинских повстанцев"! Что-то готовит ему сегодняшний день?
   Утром к Черненко подсел рыжеватый парень лет тридцати и спросил, куда ему надо попасть.
   - На пляцувку [Пляцувка - погранзастава], - вспомнил Черненко наказ атамана.
   - На сахарный завод, значит, - понимающе отозвался сосед. - Мне туда же.