- Меня так и тянет высказать этой особе все, что я о ней думаю! - проворчала Мейзи. - Все ее вина, она так ужасно обращалась с бедным Патоном!
Однако подробно огласить свое мнение Мейзи не пришлось: едва завидев новых посетителей, мисс Инглдью вскочила и дрожащим от слез голосом заговорила:
- Простите меня! Мне безумно жаль, что все так обернулось! Это я виновата, только я! Ведь Патон направлялся ко мне в гости, и я… ах, зачем он так рисковал ради меня! Прямо не знаю, что теперь и делать! - Она высморкалась в кружевной платочек.
Мама Чарли ласково обняла ее за плечи:
- Не казните себя, Джулия, вы тут совершенно ни при чем. Просто Патон пытался провести небольшой эксперимент и… его постигла неудача. Конечно, кому-нибудь из нас следовало его сопровождать, а не отпускать самостоятельно, но он выскользнул из дому без нашего ведома.
Дядя Патон лежал укрытый одеялом до самого подбородка, с лицом белее бинтов, которыми была обмотана его голова. Глаза же его прикрывала темная тряпочная маска вроде очков - видимо, от яркого света.
- Он без сознания? - робко спросил Чарли.
- Еще чего, - отозвался едва слышный голос дяди.
Чарли наклонился пониже:
- Дядя, вы как? Вы ведь поправитесь?
- Ну разумеется, мой мальчик. - Голос дяди упал до шепота: - Чарли! Чарли, слушай внимательно, это сделала одна из них!
- Кто?
- Ну как кто, одна из моих любящих сестричек! Она была в парике, так что которая именно, я не знаю, я их всегда только по прическам и различал.
Обалдевший, Чарли плюхнулся прямо на край койки.
Мисс Инглдью засобиралась, но перед уходом вручила Чарли маленькую потрепанную книжечку.
- Я нашла ее в канаве на том месте… там, где твой дядя попал под машину, - сказала она. - Он просил меня отдать эту книгу тебе. Я ведь правильно вас поняла, Патон?
- Верно, - еле слышным голосом откликнулся дядя.
- До свидания, дорогой, поправляйтесь. Я загляну завтра.
Стоило мисс Инглдью отвернуться, как на лице у дяди возникла слабая, но несомненно торжествующая улыбка.
Прежде чем последовать за тетей, Эмма быстро наклонилась к Чарли и торопливо произнесла:
- Чарли, ты не сердись, что я последнее время была такая… так нелюбезна. Но я хочу помочь.
- А-а, - только и сказал Чарли.
- И не только хочу, но и помогу!
- Спасибо, - обрадовался мальчик. - Тогда до понедельника!
Эмма тоже была из одаренных, и талант ее мог пригодиться.
Когда Эмма с тетей удалились, Мейзи принялась излагать дяде все новости, какие только могла припомнить, и домашние, и городские, и мирового масштаба. Чарли, не особенно слушая ее болтовню, рассматривал книжку. На коричневой обложке поблекшим золотом было вытиснено: «Гейри-адур». Он перелистал книгу, но внутри оказались столбцы слов на неизвестном Чарли языке.
Через некоторое время, насытившись новостями, дядя зевнул и сказал:
- Я попросил маску из-за лампочек. Сказал, что мне свет в глаза бьет, но на самом деле просто не хочу неприятностей.
- Да уж не надо, пожалуйста! - Мейзи посмотрела на ряды ярких ламп.
- Тогда всем спокойной ночи, - невнятно сказал дядя сквозь очередной зевок.
Мейзи с мамой поняли намек и встали, а Чарли, прежде чем распрощаться, нагнулся к дядиной койке и шепнул:
- Книжка на иностранном языке!
- Это валлийский* {* Валлийский язык - один из древнейших языков Англии. На нем говорили и до сих пор говорят в Уэльсе. В этом языке много гласных, и он очень напевный.}, - одними губами отозвался дядя. - Пригодится тебе для разговора со Скорпио.
- Почему?
Но дядя не ответил, просто попросил:
- Береги ее.
Чарли вспомнил, что хотел посоветоваться с дядей насчет Генри, но как это сделать при нынешних обстоятельствах, решительно не знал. Тем более что пришла медсестра с подносом всевозможных таблеток и Чарли пришлось покинуть палату вслед за мамой и Мейзи.
Дома они обнаружили, что старуха Бон восседает на кухне и уминает пирог.
- Вы даже не навестили Патона! - прокурорским тоном пристыдила ее Мейзи.
- У меня было много дел, - проворчала бабушка Бон.
- Гризелда, да как же так можно! Он же ваш родной брат! - Мейзи всплеснула руками и отвернулась в отвращении. - У вас просто каменное сердце!
Старуха Бон пропустила ее слова мимо ушей и отрезала себе еще добрый кус пирога с вареньем. Но, не успев за него приняться, она заметила книжку, которую Чарли держал в руке.
- Что там у тебя? - Старуха впилась глазами в книжку.
- Книга.
- Это я вижу и без тебя, - раздраженно бросила она. - Что за книга? Ну-ка дай сюда.
- Не дам, - наотрез отказался Чарли. - Это… это личное.
После чего поспешил ретироваться к себе в комнату, пока книгу не отобрали силой. Бабушке Бон он не доверял: она наверняка полезет рыться в его вещах при первой же возможности. Он с облегчением обнаружил, что книжка тютелька в тютельку помещается в карман джинсов. Отлично, значит, завтра, когда они опять поедут в больницу, надо будет улучить минутку и перемолвиться с дядей с глазу на глаз.
Но его планам не суждено было осуществиться. Наутро, когда Чарли вызывался навестить дядю, Мейзи мрачно сообщила:
- Сегодня к нему едут все сестрицы Юбим плюс бабушка Бон. А в машину к Юстасии я ни за какие деньги не сяду. Она гоняет как ненормальная.
- А мама как же?
- Ей сегодня не удастся освободиться пораньше, так что в часы посещения она не успеет.
Как же быть? Чарли пораскинул мозгами и решил, что должен непременно увидеться с дядей, поэтому в три пополудни, когда к дому подкатил черный автомобиль Юстасии, он забрался на заднее сиденье, рядом с бабушкой Бон. С Юстасией уже сидела тетка Венеция.
- Ах, как замечательно! - аффектированно пропела она. - С нами едет крошка Чарли!
- Никаких крошек, пожалуйста! - возмутился Чарли.
- Комплексуешь из-за того, что такой коротышка? - мстительно хихикнула тетка Венеция.
Чарли решил не унижаться и тему более не поддерживал.
В палате у дяди до него дошло, что в присутствии теток никакой приватной беседы ему не светит. Заслышав голоса любящих сестриц, дядя прикинулся спящим и на вопросы не реагировал.
- Похоже, он все еще без сознания, - заметила старуха Бон и возвысила голос:
- Патон! Это мы, твои сестры! Ты что, даже поговорить с нами не желаешь?
В лице дяди не дрогнул ни единый мускул.
- А мы-то тебе винограду привезли! - вздохнула Юстасия, шлепнув пакет на столик у койки.
- И Чарли, - добавила Венеция.
Дядя по-прежнему и ухом не вел. Что ж, его можно было понять. Тогда сестрицы расселись вокруг койки и светскими голосами стали обсуждать погоду и новости, точно Патона тут и не было. Через полчаса натужного щебета они, видимо, решили, что для визита к больному пробыли достаточно, и поднялись. Чарли понял, что ключевой миг настал, наклонился к дяде и украдкой шепнул:
- До следующих выходных!
- Удачи, Чарли, - не шевеля губами, откликнулся дядя.
- Заговорил! - взвизгнула Венеция. - Чарли, Что он сказал, что?
- Ничего, просто это он так вздохнул, - соврал Чарли.
Тетки воззрились на него с крайним подозрением, но он сделал такое же каменное лицо, что и дядя. На обратном пути все четверо его игнорировали и болтали о чем-то своем. Чарли в жизни не видел бабушку Бон такой довольной. Но раз бедный Генри заперт где-то в темном подземелье и мучается от голода, у Юбимих, конечно, есть повод для радости.
Добравшись до дому, Чарли понял, что дальше такого напряжения не вынесет, и решил посоветоваться насчет Генри с мамой. Дождавшись, когда она вернется с работы, он утащил ее в комнатку, где мама всегда шила, и сказал:
- Мам, есть разговор. Ты не против?
- Ну конечно, сынок, - откликнулась она, убрала шитье со стула, усадила Чарли, а сама села поближе к нему.
Мама всегда слушала его очень внимательно, и не в ее обычае было перебивать, однако, когда Чарли изложил ей необычайную историю Генри Юбима, глаза у мамы стали круглые - сначала изумленные, потом испуганные.
- Ах, бедный мальчик! - сказала она наконец. - Что же нам делать? А Патона… его родные сестры… Но это как раз меня не удивляет.
- Почему, мам?
- Из-за твоего отца. Я знаю, что они каким-то образом причастны и к той катастрофе. Да еще бабушка Бон, которая уничтожила все фотографии, точно его и на свете никогда не было.
- Он очень даже есть! То есть однажды он вернется! - заверил маму Чарли, но она только покачала головой и грустно улыбнулась.
- Боюсь, ты ошибаешься, Чарли. А насчет Генри у меня есть идея. Мисс Инглдью ведь кое-что знает об этой валлийской книжке: она, как-никак, ее нашла и разговаривала с Патоном еще до нашего появления. Почему бы тебе не повидать Джулию и не расспросить?
Чарли идею одобрил.
- Пойду вместе с Бенджи, - решил он. - И Спринтер-Боба с собой возьмем.
Ему не хотелось в этом сознаваться, тем более маме, но в темных переулках, примыкавших к собору, Чарли всегда делалось не по себе. Особенно теперь.
Бенджи, как всегда, с радостью согласился составить Чарли компанию, а уж про Спринтер-Боба и говорить было нечего. В воскресенье днем, когда старуха Бон прилегла подремать после обеда, мальчики отправились в книжную лавку Инглдью.
Над городом неповоротливо ползли низкие тяжелые тучи, и щеки пощипывало от холода. Добравшись до магазина, мальчики успели замерзнуть и даже проголодаться.
- Хорошо бы они были дома, - вздохнул Бенджи, когда Чарли позвонил в дверь.
Им повезло - на пороге возникла Эмма.
- Заходите, - приветливо улыбнулась она. - Только не обращайте внимания на беспорядок.
Девочка провела гостей в уютную комнату позади магазина. На столе мисс Инглдью лежал большой альбом для набросков, а на нем, во весь разворот, расправила крылья мастерски изображенная хищная птица, вроде орла с золотым оперением, но еще более грозная и прекрасная.
На сей раз, кроме обычного обилия книг, комнату заполняли перья - черные, белые, пестрые, сизые, они, как опавшие листья, устилали пол, а также все стулья и столики.
- Я их срисовывала, - оправдалась Эмма, сметая перья с дивана. - Смотрите не сядьте на какое-нибудь.
Гости устроились на диване, где все равно остались перышки. Им стоило большого труда вразумить Спринтер-Боба, который, принюхавшись, уже затеял охоту на стаю птиц, которая полиняла по всей комнате, а сама куда-то спряталась.
- Что это за птица? - Чарли показал на разворот альбома.
- Она называется тольрух, - объяснила Эмма.
- Никогда о такой не слышал, - удивился Чарли.
- И немудрено, я сама ее придумала! - Эмма протянула ему альбом. - Она вроде птицы Рух из приключений Синдбада-Морехода* {* О приключениях Синдбада-Морехода рассказывается в «Сказках тысяча и одной ночи». В ходе одного из них путешественника занесло в горную долину, где обитала гигантская птица Рух, и Синдбад чудом выбрался оттуда - в основном благодаря своей смекалке.}. Ну, помните, огромная птица, которая несла яйца в пятьдесят шагов окружностью.
- Ничего себе яйцо! - поразился Бенджи.
- Ничего себе птичка! - поддержал его Чарли.
- Мне нужно, чтобы она была сильной, очень сильной. И грозной. Обратите внимание, какие когти. Каждый коготь будет размером с мою руку, - с горящими глазами расписывала Эмма.
- Жуть какая, - искренне сказал Бенджи.
Чарли постепенно осознал, что диковинный тольрух - это не просто картинка, нарисованная для развлечения. Эмма придумала птицу не просто так!
- Эмма, - осторожно начал он, - ты таким способом… То есть я хотел спросить, тебе надо превратиться в птицу, чтобы… полететь?
- Да, но сначала мне надо эту птицу представить, и как можно подробнее. Тогда я вижу ее как наяву и взлетаю.
Мальчики уставились на нее, разинув рты.
- Ух ты. Здорово, должно быть! - восхитился Бенджи.
- На самом деле довольно-таки страшно, - смущенно созналась Эмма. - Я и превращалась-то всего три раза в жизни. А когда я только поселилась тут, у тети Джулии, она вообще слышать не желала ни о каких полетах. Но теперь она привыкла. Ничего не поделаешь, может случиться так, что мне будет необходимо полететь.
- Привет, мальчики! - заглянула в комнату мисс Инглдью. - Как насчет пончиков с горячим какао? Нынче такая холодина!
Гости хором изъявили горячее желание отведать горячего какао и облизнулись.
Когда мисс Инглдью принесла из кухни угощение, Чарли поведал ей о втором визите к дяде.
- Я хотел расспросить его о книжке, но мои жуткие тетки крутились рядом, а при них про наши дела не больно-то разговоришься. - Чарли протянул мисс Инглдью коричневую книжечку и добавил: - Дядя сказал, что она мне потребуется, когда… - он замялся, - чтобы объясниться с одним человеком.
Мисс Инглдью глянула на него с любопытством.
- Понятно, понятно. - Она пролистала книжку. - Это словарь валлийского языка, Чарли. То есть англо-валлийский. Видишь, твой дядя пометил некоторые слова? - Она показала Чарли карандашные галочки, попадавшиеся там и сям на полях книги.
- А почему именно эти? - озадачился Чарли.
- Насколько я заметила, все они - глаголы, причем в основном глаголы движения, - задумчиво проговорила мисс Инглдью, - наверно, чтобы командовать. Смотри: двигаться, летать, толкать, бежать, ловить… Ага, еще «разговаривать», «смотреть» и «слушать». Ну и так далее. Обрати внимание, на первой странице он выписал их на титульном листе вместе с транскрипцией, чтобы ты знал, как они произносятся.
- Но зачем? - недоумевал Чарли. - Для чего они мне?
- Видишь ли, валлийский - необычный язык, многие слова произносятся не так, как читаются, - сказала мисс Инглдью. - Я могу лишь предположить: твой дядя хотел, чтобы ты выучил именно эти слова по-валлийски. Но зачем именно, мне самой неясно.
- Придет время, и поймешь, - обнадежила Чарли Эмма.
Мисс Инглдью ласково улыбнулась племяннице.
- Странные вы люди, - заметила она. - Вот уж не знаю, хотела бы я стать такой одаренной… Скорее, нет.
- И я тоже, - поддержал ее Бенджи. Когда мальчики покинули гостеприимный кров мисс Инглдью, по узким улочкам уже стлались сырые сумерки. Стало еще холоднее, но Спринтер-Боб припустил домой таким галопом, что замерзнуть Чарли с Бенджи не успели. Прощаясь с приятелем у дома номер девять, Бенджи спросил:
- С кем это ты собираешься объясняться по-валлийски?
Чарли вкратце изложил историю про картину «Чародей».
- Это что ж, ты можешь попасть прямо внутрь? - вытаращился Бенджи. - А потом что? А зачем тебе туда?
- Он же чародей, Бенджи. Маг. А мне не помешает толика магии, чтобы спасти Генри.
- Но как ты ее получишь, магию эту? - спросил Бенджи. - И какая она будет?
- Пока внутрь не попаду, не узнаю, - насупился Чарли.
- А-а-а, внутрь, а обратно как? А если обратно не получится? Если ты застрянешь? - встревоженно тараторил Бенджи.
- Ну ты и олух! Я же не на самом деле туда полезу, не физически, как Генри в будущее, я мысленно туда попаду. Это как с голосами, которые я слышу с фотографий, только чуточку посложнее. Оно только у меня в голове происходит.
- Да? - засомневался Бенджи. - Ну, ты поосторожнее все-таки. - Свистнув Спринтер-Бобу, он двинулся домой.
Чарли тотчас пожалел, что так оборвал приятеля. На самом деле мальчику было страшновато забираться в картину, пусть даже и мысленно: кто знает, что случится с ним там, в обиталище чародея Скорпио?
Вернувшись к себе в комнату, Чарли увидел, что мама уже разложила на кровати чистую одежду на завтра. Он принялся собирать сумку, но картину запаковал в последнюю очередь, причем завернул ее в рубашку, стараясь не смотреть на полотно. Однако краем глаза Чарли все-таки увидел темную фигуру чародея. И тот вновь пристально взглянул из рамы.
- Скоро! - пообещал Скорпио.
Глава 15
Однако подробно огласить свое мнение Мейзи не пришлось: едва завидев новых посетителей, мисс Инглдью вскочила и дрожащим от слез голосом заговорила:
- Простите меня! Мне безумно жаль, что все так обернулось! Это я виновата, только я! Ведь Патон направлялся ко мне в гости, и я… ах, зачем он так рисковал ради меня! Прямо не знаю, что теперь и делать! - Она высморкалась в кружевной платочек.
Мама Чарли ласково обняла ее за плечи:
- Не казните себя, Джулия, вы тут совершенно ни при чем. Просто Патон пытался провести небольшой эксперимент и… его постигла неудача. Конечно, кому-нибудь из нас следовало его сопровождать, а не отпускать самостоятельно, но он выскользнул из дому без нашего ведома.
Дядя Патон лежал укрытый одеялом до самого подбородка, с лицом белее бинтов, которыми была обмотана его голова. Глаза же его прикрывала темная тряпочная маска вроде очков - видимо, от яркого света.
- Он без сознания? - робко спросил Чарли.
- Еще чего, - отозвался едва слышный голос дяди.
Чарли наклонился пониже:
- Дядя, вы как? Вы ведь поправитесь?
- Ну разумеется, мой мальчик. - Голос дяди упал до шепота: - Чарли! Чарли, слушай внимательно, это сделала одна из них!
- Кто?
- Ну как кто, одна из моих любящих сестричек! Она была в парике, так что которая именно, я не знаю, я их всегда только по прическам и различал.
Обалдевший, Чарли плюхнулся прямо на край койки.
Мисс Инглдью засобиралась, но перед уходом вручила Чарли маленькую потрепанную книжечку.
- Я нашла ее в канаве на том месте… там, где твой дядя попал под машину, - сказала она. - Он просил меня отдать эту книгу тебе. Я ведь правильно вас поняла, Патон?
- Верно, - еле слышным голосом откликнулся дядя.
- До свидания, дорогой, поправляйтесь. Я загляну завтра.
Стоило мисс Инглдью отвернуться, как на лице у дяди возникла слабая, но несомненно торжествующая улыбка.
Прежде чем последовать за тетей, Эмма быстро наклонилась к Чарли и торопливо произнесла:
- Чарли, ты не сердись, что я последнее время была такая… так нелюбезна. Но я хочу помочь.
- А-а, - только и сказал Чарли.
- И не только хочу, но и помогу!
- Спасибо, - обрадовался мальчик. - Тогда до понедельника!
Эмма тоже была из одаренных, и талант ее мог пригодиться.
Когда Эмма с тетей удалились, Мейзи принялась излагать дяде все новости, какие только могла припомнить, и домашние, и городские, и мирового масштаба. Чарли, не особенно слушая ее болтовню, рассматривал книжку. На коричневой обложке поблекшим золотом было вытиснено: «Гейри-адур». Он перелистал книгу, но внутри оказались столбцы слов на неизвестном Чарли языке.
Через некоторое время, насытившись новостями, дядя зевнул и сказал:
- Я попросил маску из-за лампочек. Сказал, что мне свет в глаза бьет, но на самом деле просто не хочу неприятностей.
- Да уж не надо, пожалуйста! - Мейзи посмотрела на ряды ярких ламп.
- Тогда всем спокойной ночи, - невнятно сказал дядя сквозь очередной зевок.
Мейзи с мамой поняли намек и встали, а Чарли, прежде чем распрощаться, нагнулся к дядиной койке и шепнул:
- Книжка на иностранном языке!
- Это валлийский* {* Валлийский язык - один из древнейших языков Англии. На нем говорили и до сих пор говорят в Уэльсе. В этом языке много гласных, и он очень напевный.}, - одними губами отозвался дядя. - Пригодится тебе для разговора со Скорпио.
- Почему?
Но дядя не ответил, просто попросил:
- Береги ее.
Чарли вспомнил, что хотел посоветоваться с дядей насчет Генри, но как это сделать при нынешних обстоятельствах, решительно не знал. Тем более что пришла медсестра с подносом всевозможных таблеток и Чарли пришлось покинуть палату вслед за мамой и Мейзи.
Дома они обнаружили, что старуха Бон восседает на кухне и уминает пирог.
- Вы даже не навестили Патона! - прокурорским тоном пристыдила ее Мейзи.
- У меня было много дел, - проворчала бабушка Бон.
- Гризелда, да как же так можно! Он же ваш родной брат! - Мейзи всплеснула руками и отвернулась в отвращении. - У вас просто каменное сердце!
Старуха Бон пропустила ее слова мимо ушей и отрезала себе еще добрый кус пирога с вареньем. Но, не успев за него приняться, она заметила книжку, которую Чарли держал в руке.
- Что там у тебя? - Старуха впилась глазами в книжку.
- Книга.
- Это я вижу и без тебя, - раздраженно бросила она. - Что за книга? Ну-ка дай сюда.
- Не дам, - наотрез отказался Чарли. - Это… это личное.
После чего поспешил ретироваться к себе в комнату, пока книгу не отобрали силой. Бабушке Бон он не доверял: она наверняка полезет рыться в его вещах при первой же возможности. Он с облегчением обнаружил, что книжка тютелька в тютельку помещается в карман джинсов. Отлично, значит, завтра, когда они опять поедут в больницу, надо будет улучить минутку и перемолвиться с дядей с глазу на глаз.
Но его планам не суждено было осуществиться. Наутро, когда Чарли вызывался навестить дядю, Мейзи мрачно сообщила:
- Сегодня к нему едут все сестрицы Юбим плюс бабушка Бон. А в машину к Юстасии я ни за какие деньги не сяду. Она гоняет как ненормальная.
- А мама как же?
- Ей сегодня не удастся освободиться пораньше, так что в часы посещения она не успеет.
Как же быть? Чарли пораскинул мозгами и решил, что должен непременно увидеться с дядей, поэтому в три пополудни, когда к дому подкатил черный автомобиль Юстасии, он забрался на заднее сиденье, рядом с бабушкой Бон. С Юстасией уже сидела тетка Венеция.
- Ах, как замечательно! - аффектированно пропела она. - С нами едет крошка Чарли!
- Никаких крошек, пожалуйста! - возмутился Чарли.
- Комплексуешь из-за того, что такой коротышка? - мстительно хихикнула тетка Венеция.
Чарли решил не унижаться и тему более не поддерживал.
В палате у дяди до него дошло, что в присутствии теток никакой приватной беседы ему не светит. Заслышав голоса любящих сестриц, дядя прикинулся спящим и на вопросы не реагировал.
- Похоже, он все еще без сознания, - заметила старуха Бон и возвысила голос:
- Патон! Это мы, твои сестры! Ты что, даже поговорить с нами не желаешь?
В лице дяди не дрогнул ни единый мускул.
- А мы-то тебе винограду привезли! - вздохнула Юстасия, шлепнув пакет на столик у койки.
- И Чарли, - добавила Венеция.
Дядя по-прежнему и ухом не вел. Что ж, его можно было понять. Тогда сестрицы расселись вокруг койки и светскими голосами стали обсуждать погоду и новости, точно Патона тут и не было. Через полчаса натужного щебета они, видимо, решили, что для визита к больному пробыли достаточно, и поднялись. Чарли понял, что ключевой миг настал, наклонился к дяде и украдкой шепнул:
- До следующих выходных!
- Удачи, Чарли, - не шевеля губами, откликнулся дядя.
- Заговорил! - взвизгнула Венеция. - Чарли, Что он сказал, что?
- Ничего, просто это он так вздохнул, - соврал Чарли.
Тетки воззрились на него с крайним подозрением, но он сделал такое же каменное лицо, что и дядя. На обратном пути все четверо его игнорировали и болтали о чем-то своем. Чарли в жизни не видел бабушку Бон такой довольной. Но раз бедный Генри заперт где-то в темном подземелье и мучается от голода, у Юбимих, конечно, есть повод для радости.
Добравшись до дому, Чарли понял, что дальше такого напряжения не вынесет, и решил посоветоваться насчет Генри с мамой. Дождавшись, когда она вернется с работы, он утащил ее в комнатку, где мама всегда шила, и сказал:
- Мам, есть разговор. Ты не против?
- Ну конечно, сынок, - откликнулась она, убрала шитье со стула, усадила Чарли, а сама села поближе к нему.
Мама всегда слушала его очень внимательно, и не в ее обычае было перебивать, однако, когда Чарли изложил ей необычайную историю Генри Юбима, глаза у мамы стали круглые - сначала изумленные, потом испуганные.
- Ах, бедный мальчик! - сказала она наконец. - Что же нам делать? А Патона… его родные сестры… Но это как раз меня не удивляет.
- Почему, мам?
- Из-за твоего отца. Я знаю, что они каким-то образом причастны и к той катастрофе. Да еще бабушка Бон, которая уничтожила все фотографии, точно его и на свете никогда не было.
- Он очень даже есть! То есть однажды он вернется! - заверил маму Чарли, но она только покачала головой и грустно улыбнулась.
- Боюсь, ты ошибаешься, Чарли. А насчет Генри у меня есть идея. Мисс Инглдью ведь кое-что знает об этой валлийской книжке: она, как-никак, ее нашла и разговаривала с Патоном еще до нашего появления. Почему бы тебе не повидать Джулию и не расспросить?
Чарли идею одобрил.
- Пойду вместе с Бенджи, - решил он. - И Спринтер-Боба с собой возьмем.
Ему не хотелось в этом сознаваться, тем более маме, но в темных переулках, примыкавших к собору, Чарли всегда делалось не по себе. Особенно теперь.
Бенджи, как всегда, с радостью согласился составить Чарли компанию, а уж про Спринтер-Боба и говорить было нечего. В воскресенье днем, когда старуха Бон прилегла подремать после обеда, мальчики отправились в книжную лавку Инглдью.
Над городом неповоротливо ползли низкие тяжелые тучи, и щеки пощипывало от холода. Добравшись до магазина, мальчики успели замерзнуть и даже проголодаться.
- Хорошо бы они были дома, - вздохнул Бенджи, когда Чарли позвонил в дверь.
Им повезло - на пороге возникла Эмма.
- Заходите, - приветливо улыбнулась она. - Только не обращайте внимания на беспорядок.
Девочка провела гостей в уютную комнату позади магазина. На столе мисс Инглдью лежал большой альбом для набросков, а на нем, во весь разворот, расправила крылья мастерски изображенная хищная птица, вроде орла с золотым оперением, но еще более грозная и прекрасная.
На сей раз, кроме обычного обилия книг, комнату заполняли перья - черные, белые, пестрые, сизые, они, как опавшие листья, устилали пол, а также все стулья и столики.
- Я их срисовывала, - оправдалась Эмма, сметая перья с дивана. - Смотрите не сядьте на какое-нибудь.
Гости устроились на диване, где все равно остались перышки. Им стоило большого труда вразумить Спринтер-Боба, который, принюхавшись, уже затеял охоту на стаю птиц, которая полиняла по всей комнате, а сама куда-то спряталась.
- Что это за птица? - Чарли показал на разворот альбома.
- Она называется тольрух, - объяснила Эмма.
- Никогда о такой не слышал, - удивился Чарли.
- И немудрено, я сама ее придумала! - Эмма протянула ему альбом. - Она вроде птицы Рух из приключений Синдбада-Морехода* {* О приключениях Синдбада-Морехода рассказывается в «Сказках тысяча и одной ночи». В ходе одного из них путешественника занесло в горную долину, где обитала гигантская птица Рух, и Синдбад чудом выбрался оттуда - в основном благодаря своей смекалке.}. Ну, помните, огромная птица, которая несла яйца в пятьдесят шагов окружностью.
- Ничего себе яйцо! - поразился Бенджи.
- Ничего себе птичка! - поддержал его Чарли.
- Мне нужно, чтобы она была сильной, очень сильной. И грозной. Обратите внимание, какие когти. Каждый коготь будет размером с мою руку, - с горящими глазами расписывала Эмма.
- Жуть какая, - искренне сказал Бенджи.
Чарли постепенно осознал, что диковинный тольрух - это не просто картинка, нарисованная для развлечения. Эмма придумала птицу не просто так!
- Эмма, - осторожно начал он, - ты таким способом… То есть я хотел спросить, тебе надо превратиться в птицу, чтобы… полететь?
- Да, но сначала мне надо эту птицу представить, и как можно подробнее. Тогда я вижу ее как наяву и взлетаю.
Мальчики уставились на нее, разинув рты.
- Ух ты. Здорово, должно быть! - восхитился Бенджи.
- На самом деле довольно-таки страшно, - смущенно созналась Эмма. - Я и превращалась-то всего три раза в жизни. А когда я только поселилась тут, у тети Джулии, она вообще слышать не желала ни о каких полетах. Но теперь она привыкла. Ничего не поделаешь, может случиться так, что мне будет необходимо полететь.
- Привет, мальчики! - заглянула в комнату мисс Инглдью. - Как насчет пончиков с горячим какао? Нынче такая холодина!
Гости хором изъявили горячее желание отведать горячего какао и облизнулись.
Когда мисс Инглдью принесла из кухни угощение, Чарли поведал ей о втором визите к дяде.
- Я хотел расспросить его о книжке, но мои жуткие тетки крутились рядом, а при них про наши дела не больно-то разговоришься. - Чарли протянул мисс Инглдью коричневую книжечку и добавил: - Дядя сказал, что она мне потребуется, когда… - он замялся, - чтобы объясниться с одним человеком.
Мисс Инглдью глянула на него с любопытством.
- Понятно, понятно. - Она пролистала книжку. - Это словарь валлийского языка, Чарли. То есть англо-валлийский. Видишь, твой дядя пометил некоторые слова? - Она показала Чарли карандашные галочки, попадавшиеся там и сям на полях книги.
- А почему именно эти? - озадачился Чарли.
- Насколько я заметила, все они - глаголы, причем в основном глаголы движения, - задумчиво проговорила мисс Инглдью, - наверно, чтобы командовать. Смотри: двигаться, летать, толкать, бежать, ловить… Ага, еще «разговаривать», «смотреть» и «слушать». Ну и так далее. Обрати внимание, на первой странице он выписал их на титульном листе вместе с транскрипцией, чтобы ты знал, как они произносятся.
- Но зачем? - недоумевал Чарли. - Для чего они мне?
- Видишь ли, валлийский - необычный язык, многие слова произносятся не так, как читаются, - сказала мисс Инглдью. - Я могу лишь предположить: твой дядя хотел, чтобы ты выучил именно эти слова по-валлийски. Но зачем именно, мне самой неясно.
- Придет время, и поймешь, - обнадежила Чарли Эмма.
Мисс Инглдью ласково улыбнулась племяннице.
- Странные вы люди, - заметила она. - Вот уж не знаю, хотела бы я стать такой одаренной… Скорее, нет.
- И я тоже, - поддержал ее Бенджи. Когда мальчики покинули гостеприимный кров мисс Инглдью, по узким улочкам уже стлались сырые сумерки. Стало еще холоднее, но Спринтер-Боб припустил домой таким галопом, что замерзнуть Чарли с Бенджи не успели. Прощаясь с приятелем у дома номер девять, Бенджи спросил:
- С кем это ты собираешься объясняться по-валлийски?
Чарли вкратце изложил историю про картину «Чародей».
- Это что ж, ты можешь попасть прямо внутрь? - вытаращился Бенджи. - А потом что? А зачем тебе туда?
- Он же чародей, Бенджи. Маг. А мне не помешает толика магии, чтобы спасти Генри.
- Но как ты ее получишь, магию эту? - спросил Бенджи. - И какая она будет?
- Пока внутрь не попаду, не узнаю, - насупился Чарли.
- А-а-а, внутрь, а обратно как? А если обратно не получится? Если ты застрянешь? - встревоженно тараторил Бенджи.
- Ну ты и олух! Я же не на самом деле туда полезу, не физически, как Генри в будущее, я мысленно туда попаду. Это как с голосами, которые я слышу с фотографий, только чуточку посложнее. Оно только у меня в голове происходит.
- Да? - засомневался Бенджи. - Ну, ты поосторожнее все-таки. - Свистнув Спринтер-Бобу, он двинулся домой.
Чарли тотчас пожалел, что так оборвал приятеля. На самом деле мальчику было страшновато забираться в картину, пусть даже и мысленно: кто знает, что случится с ним там, в обиталище чародея Скорпио?
Вернувшись к себе в комнату, Чарли увидел, что мама уже разложила на кровати чистую одежду на завтра. Он принялся собирать сумку, но картину запаковал в последнюю очередь, причем завернул ее в рубашку, стараясь не смотреть на полотно. Однако краем глаза Чарли все-таки увидел темную фигуру чародея. И тот вновь пристально взглянул из рамы.
- Скоро! - пообещал Скорпио.
Глава 15
ПТИЦА ПОД НАЗВАНИЕМ ТОЛЬРУХ
Оливия приняла решение: раз Чарли не может отыскать Генри, тогда этим займется она. И ни единой живой душе о своей затее не скажет - просто сделает, и все. То-то друзья удивятся!
В понедельник на первой же перемене Оливия прогуливалась по саду в одиночестве, поскольку Бинди все еще сидела дома с гриппом. Общаться с другими девочками как-то не тянуло, в особенности потому, что все знакомые с театрального отделения обсуждали новую постановку, в которой Оливии дали роль тридесятого плана. Миссис Маек, руководительница театрального, напомнила надувшейся было Оливии, что та сыграла выигрышную роль злой мачехи в рождественской постановке «Белоснежки» и что надо дать и другим возможность блеснуть. Пришлось смириться с судьбой.
- Оливия, что это с тобой? - поразился Чарли, едва завидев приятельницу.
- Мамочки мои, да у тебя некрашеные волосы! - вытаращил глаза Фиделио.
- Мне некогда было краситься, дел много, - важно объяснила Оливия. - И вообще, должно же быть какое-то разнообразие в жизни! Что слышно о Генри?
Чарли сокрушенно покачал головой:
- Я точно знаю, что он где-то в руинах, но мне туда никак не проникнуть, за мной все время следят. Вон, убедись! - Он показал глазами на Зелду Добински и ее подружку Бет Бицепс, которые пристально за ним наблюдали. По другую сторону сада, ближе к лесу, паслись Манфред с неизменным Азой, отрезая путь к развалинам. Манфред оглянулся через плечо, увидел Чарли и тут же отвернулся.
- Аза уже без бинтов, - подметила Оливия.
- Значит, снова боеспособен, - мрачно констатировал Фиделио.
Новость Оливии категорически не понравилась, и девочка нервно передернула плечами. Затем она огляделась, и в глаза ей бросилась монументальная фигура надзирательницы, не сводившей взора с Чарли.
- Вон и тетка твоя тоже бдит.
Чарли, сердито прищурившись, покосился на тетку Лукрецию и изложил Оливии бедственную историю дяди Патона.
- Дядя говорит, это они подстроили, - понизив голос, закончил Чарли. - Представляешь, родные сестры сбили автомобилем!
- Но за что?
- Точно не знаю, но, по-моему, это имеет какое-то отношение к той картинке, которую они мне подсунули, - с чародеем Скорпио. Он, возможно, поможет мне спасти Генри.
- Как он тебе поможет? - удивился Фиделио. - Не вылезет же он из картины!
- Он-то нет, а вот я могу попасть внутрь. Ответом Чарли были ошеломленные взгляды.
- Но сначала тебе надо отыскать Генри, - напомнила Оливия.
- Знаю, только понятия не имею, как это провернуть, - вздохнул Чарли.
Оливия задрала голову к свинцовым тучам и таинственно улыбнулась.
- Ничего, недолго ждать осталось, - загадочно пообещала она.
Чарли не успел уточнить, что имеется в виду, потому что прозвучал рожок на урок и Оливия умчалась на свою пантомиму.
Вечером, когда вся спальня младших мирно укладывалась в постель, Оливия деловито собиралась в ночной поход: поставила на своих наручных часах будильник на полночь, надела под пижамные штаны колготки, передвинула уличные туфли поближе к изголовью и тайком проверила батарейки в фонарике.
Впрочем, как оказалось, будильник можно было и не заводить: в полночь, когда он едва слышно пискнул, Оливия бодрствовала - ей не удалось уснуть от возбуждения. Шутка ли, ведь она намеревалась проникнуть в руины одна, ночью!
Итак, ровно в полночь Оливия сунула ноги в уличные туфли и завернулась в свой фиолетовый плащ. На цыпочках прокралась она к дверям спальни, и уже на пороге ее шепотом окликнули:
- Оливия, это ты?
- Положим, я, и что?
- Куда ты собралась? - приподнялась на локте Эмма Толли.
- Ш-ш-ш! В туалет.
- В плаще? Не смеши меня, ты же на улицу идешь.
В темноте скрипнула койка, и через секунду Эмма уже стояла подле Оливии.
- Возьми меня с собой! - попросила она шепотом.
- Нет. Там, куда я иду, тебе делать нечего. Ложись обратно, а не то нас засекут. - Оливия выскользнула в коридор.
- Я помочь хочу! - взмолилась Эмма, но дверь спальни уже закрылась.
Интересно, с чего это Эмма вдруг воспылала дружескими чувствами к ней, Оливии? То сторонилась, а то вдруг обратно в подруги набивается. Подозрительно, в высшей степени подозрительно!
Так размышляла Оливия, продвигаясь по стылым коридорам академии. У спальни старших девочек она замедлила шаг: еще не хватало, чтобы ее поймала Зелда или Бет. Помощницы надзирательницы всегда к ночи с ног валились от усталости, так что они наверняка спят. Значит, если и есть риск на кого-то наткнуться, так это на тетку Чарли, а та уж наверняка караулит любимого племянника в другом конце академии.
Холодный ветер разогнал облака, и в окна светила луна, так что фонарик Оливии не потребовался и она без приключений отыскала дорогу к лестнице. Пустынный ночной холл казался особенно огромным, поэтому Оливия миновала его, прижимаясь к стене и стараясь не цокать каблуками по каменным плитам пола. Она не сводила настороженного взгляда с лестницы, но, к счастью, лестница была безлюдна. Благополучно достигнув двери в сад, девочка отодвинула засов и нырнула в ночь.
Луна сияла так ярко, что каждое дерево, каждая травинка казались выточенными из серебра. Оливию, окунувшуюся в лунный свет, пронзил внезапный восторг; поддавшись необоримому порыву, она раскинула полы плаща и понеслась по хрустящей траве огромными прыжками, воображая себя птицей.
Но темные стены руин заставили ее замедлить ликующий бег. Начиналось самое сложное и страшное. Воображаемые фиолетовые крылья вновь стали плащом, в который Оливия закуталась как можно плотнее, прежде чем войти под арку.
Едва девочка ступила во внутренний двор, ей показалось, что она очутилась в каком-то удивительном сне. Посреди мощеного двора сидел кот с ярко-медной шерстью и весь светился, от кончика огненного хвоста до кончика розового носа. Кот поприветствовал пришелицу сдержанным «мяу», и Оливия вспомнила, что уже видела его на Рождестве у мисс Инглдью. Огромный светящийся кот и в книжной лавке выглядел фантастически, а теперь, в темноте, и подавно производил впечатление чего-то волшебного.
- Ты ведь Феникс, верно? - переведя дух, спросила Оливия.
Кот утвердительно мурлыкнул, встал, потянулся и побежал к одному из пяти входов внутрь руин. Школьный садовник еще накануне заколотил все пять толстыми досками, но кот просочился в щель, оставшуюся в самом низу.
«Если уж кот размером почти с леопарда туда пролез, так и я пролезу!» - решила Оливия и, опустившись на колени, протиснулась под досками, по-кошачьи прогнувшись спиной. Оказавшись внутри коридора, она встала, отряхнулась и поспешила за котом, полыхавшим в темноте, как факел.
Коридор, точнее, туннель, резко шел под уклон, со стен сочилась темная вода, а пол под ногами был скользкий. Оливия не сводила глаз с кота и старалась не отставать: Феникс целенаправленно вел ее куда-то, и оставалось только довериться ему.
Попетляв по руинам, кот и девочка выбрались за крепостную стену, на откос, поросший деревьями. Не давая Оливии отдышаться и оглядеться, кот помчался по склону на прогалину. Там, посреди прогалины, сидя на черном горбатом валуне, уже ждали оранжевый и желтый коты, и глаза их в лунном свете горели зеленым золотом.
Скользя и хватаясь за деревья, Оливия спустилась по откосу и подбежала к валуну. Кошачья троица сверкала так, словно кто-то развел прямо на камне костер. Оливия опустила глаза и увидела, что носки ее черных туфель в сиянии Огнецов стали золотыми, а через мгновение заметила, что между краем валуна и землей чернеет щель. Значит, валун закрывает какую-то яму! А вдруг это и есть подземелье? Оливия бухнулась на колени и, почти прижимаясь губами к траве, позвала:
- Генри! Генри! Ты тут?
Ей ответил слабый дрожащий голос:
- Привет. Вроде я, хотя уже не уверен.
- Зато я уверена! - облегченно выдохнула Оливия. - Генри, ты нашелся! Они тебя голодом морили, да? Ах я, балда, не дотумкала принести тебе поесть!
- Зелда с Манфредом запихивали мне сюда ломти хлеба и бутылки с водой.
В темноте ямы что-то зашебаршилось, и на Оливию глянули два измученных глаза.
- Оливия, как я рад тебя видеть! - прошелестел Генри.
- Я тоже рада тебя видеть, только не рада, что ты сидишь в этой яме. Как они тебя подловили?
- Меня заманил альбинос.
- А, Билли Гриф! - Оливия уничижительно фыркнула. - Вот уж не думала, что он до этого докатится.
- А потом Манфред притащил меня сюда, и с ним была девочка по имени, кажется, Зелда. Они заклеили мне рот пластырем. Я потом его оторвал, но больно было - жуть!
Оливия сочувственно охнула.
- Знаешь, я видел своего кузена, Зики, - продолжал Генри. - Он такой старый стал, страшный, и все еще меня ненавидит, представляешь? Он-то и велел Манфреду меня сюда запихнуть. А эта Зелда только глянула на валун, и тот отодвинулся! А потом она его так же и задвинула, и мне никак не выбраться. Уж я пытался-пытался, все без толку, валун ни на волос не стронешь.
- Я попробую, - вызвалась Оливия.
Она налегла на валун всем весом, но Генри был прав. Еще несколько минут у нее ушло на бесплодные попытки спихнуть камень, она толкала его и так и сяк, и в конце концов Оливия даже лягнула валун с досады, но только ногу ушибла.
- Извини, не получилось, придется попробовать как-нибудь иначе, - огорченно пропыхтела она, колупая ногтем край ямы. - Подкоп тут тоже не сделаешь, яма-то камнем выложена. Я передам Чарли, где ты, и мы что-нибудь придумаем, честное слово.
- В воскресенье они собираются меня куда-то перевести, - в отчаянии предупредил Генри, - а куда, не знаю. Наверно, я больше ни с кем из вас не увижусь…
- В субботу мы тебя вытащим! - твердо пообещала Оливия. - Дядя Патон поможет. Продержишься до субботы? Ты там мерзнешь?
В понедельник на первой же перемене Оливия прогуливалась по саду в одиночестве, поскольку Бинди все еще сидела дома с гриппом. Общаться с другими девочками как-то не тянуло, в особенности потому, что все знакомые с театрального отделения обсуждали новую постановку, в которой Оливии дали роль тридесятого плана. Миссис Маек, руководительница театрального, напомнила надувшейся было Оливии, что та сыграла выигрышную роль злой мачехи в рождественской постановке «Белоснежки» и что надо дать и другим возможность блеснуть. Пришлось смириться с судьбой.
- Оливия, что это с тобой? - поразился Чарли, едва завидев приятельницу.
- Мамочки мои, да у тебя некрашеные волосы! - вытаращил глаза Фиделио.
- Мне некогда было краситься, дел много, - важно объяснила Оливия. - И вообще, должно же быть какое-то разнообразие в жизни! Что слышно о Генри?
Чарли сокрушенно покачал головой:
- Я точно знаю, что он где-то в руинах, но мне туда никак не проникнуть, за мной все время следят. Вон, убедись! - Он показал глазами на Зелду Добински и ее подружку Бет Бицепс, которые пристально за ним наблюдали. По другую сторону сада, ближе к лесу, паслись Манфред с неизменным Азой, отрезая путь к развалинам. Манфред оглянулся через плечо, увидел Чарли и тут же отвернулся.
- Аза уже без бинтов, - подметила Оливия.
- Значит, снова боеспособен, - мрачно констатировал Фиделио.
Новость Оливии категорически не понравилась, и девочка нервно передернула плечами. Затем она огляделась, и в глаза ей бросилась монументальная фигура надзирательницы, не сводившей взора с Чарли.
- Вон и тетка твоя тоже бдит.
Чарли, сердито прищурившись, покосился на тетку Лукрецию и изложил Оливии бедственную историю дяди Патона.
- Дядя говорит, это они подстроили, - понизив голос, закончил Чарли. - Представляешь, родные сестры сбили автомобилем!
- Но за что?
- Точно не знаю, но, по-моему, это имеет какое-то отношение к той картинке, которую они мне подсунули, - с чародеем Скорпио. Он, возможно, поможет мне спасти Генри.
- Как он тебе поможет? - удивился Фиделио. - Не вылезет же он из картины!
- Он-то нет, а вот я могу попасть внутрь. Ответом Чарли были ошеломленные взгляды.
- Но сначала тебе надо отыскать Генри, - напомнила Оливия.
- Знаю, только понятия не имею, как это провернуть, - вздохнул Чарли.
Оливия задрала голову к свинцовым тучам и таинственно улыбнулась.
- Ничего, недолго ждать осталось, - загадочно пообещала она.
Чарли не успел уточнить, что имеется в виду, потому что прозвучал рожок на урок и Оливия умчалась на свою пантомиму.
Вечером, когда вся спальня младших мирно укладывалась в постель, Оливия деловито собиралась в ночной поход: поставила на своих наручных часах будильник на полночь, надела под пижамные штаны колготки, передвинула уличные туфли поближе к изголовью и тайком проверила батарейки в фонарике.
Впрочем, как оказалось, будильник можно было и не заводить: в полночь, когда он едва слышно пискнул, Оливия бодрствовала - ей не удалось уснуть от возбуждения. Шутка ли, ведь она намеревалась проникнуть в руины одна, ночью!
Итак, ровно в полночь Оливия сунула ноги в уличные туфли и завернулась в свой фиолетовый плащ. На цыпочках прокралась она к дверям спальни, и уже на пороге ее шепотом окликнули:
- Оливия, это ты?
- Положим, я, и что?
- Куда ты собралась? - приподнялась на локте Эмма Толли.
- Ш-ш-ш! В туалет.
- В плаще? Не смеши меня, ты же на улицу идешь.
В темноте скрипнула койка, и через секунду Эмма уже стояла подле Оливии.
- Возьми меня с собой! - попросила она шепотом.
- Нет. Там, куда я иду, тебе делать нечего. Ложись обратно, а не то нас засекут. - Оливия выскользнула в коридор.
- Я помочь хочу! - взмолилась Эмма, но дверь спальни уже закрылась.
Интересно, с чего это Эмма вдруг воспылала дружескими чувствами к ней, Оливии? То сторонилась, а то вдруг обратно в подруги набивается. Подозрительно, в высшей степени подозрительно!
Так размышляла Оливия, продвигаясь по стылым коридорам академии. У спальни старших девочек она замедлила шаг: еще не хватало, чтобы ее поймала Зелда или Бет. Помощницы надзирательницы всегда к ночи с ног валились от усталости, так что они наверняка спят. Значит, если и есть риск на кого-то наткнуться, так это на тетку Чарли, а та уж наверняка караулит любимого племянника в другом конце академии.
Холодный ветер разогнал облака, и в окна светила луна, так что фонарик Оливии не потребовался и она без приключений отыскала дорогу к лестнице. Пустынный ночной холл казался особенно огромным, поэтому Оливия миновала его, прижимаясь к стене и стараясь не цокать каблуками по каменным плитам пола. Она не сводила настороженного взгляда с лестницы, но, к счастью, лестница была безлюдна. Благополучно достигнув двери в сад, девочка отодвинула засов и нырнула в ночь.
Луна сияла так ярко, что каждое дерево, каждая травинка казались выточенными из серебра. Оливию, окунувшуюся в лунный свет, пронзил внезапный восторг; поддавшись необоримому порыву, она раскинула полы плаща и понеслась по хрустящей траве огромными прыжками, воображая себя птицей.
Но темные стены руин заставили ее замедлить ликующий бег. Начиналось самое сложное и страшное. Воображаемые фиолетовые крылья вновь стали плащом, в который Оливия закуталась как можно плотнее, прежде чем войти под арку.
Едва девочка ступила во внутренний двор, ей показалось, что она очутилась в каком-то удивительном сне. Посреди мощеного двора сидел кот с ярко-медной шерстью и весь светился, от кончика огненного хвоста до кончика розового носа. Кот поприветствовал пришелицу сдержанным «мяу», и Оливия вспомнила, что уже видела его на Рождестве у мисс Инглдью. Огромный светящийся кот и в книжной лавке выглядел фантастически, а теперь, в темноте, и подавно производил впечатление чего-то волшебного.
- Ты ведь Феникс, верно? - переведя дух, спросила Оливия.
Кот утвердительно мурлыкнул, встал, потянулся и побежал к одному из пяти входов внутрь руин. Школьный садовник еще накануне заколотил все пять толстыми досками, но кот просочился в щель, оставшуюся в самом низу.
«Если уж кот размером почти с леопарда туда пролез, так и я пролезу!» - решила Оливия и, опустившись на колени, протиснулась под досками, по-кошачьи прогнувшись спиной. Оказавшись внутри коридора, она встала, отряхнулась и поспешила за котом, полыхавшим в темноте, как факел.
Коридор, точнее, туннель, резко шел под уклон, со стен сочилась темная вода, а пол под ногами был скользкий. Оливия не сводила глаз с кота и старалась не отставать: Феникс целенаправленно вел ее куда-то, и оставалось только довериться ему.
Попетляв по руинам, кот и девочка выбрались за крепостную стену, на откос, поросший деревьями. Не давая Оливии отдышаться и оглядеться, кот помчался по склону на прогалину. Там, посреди прогалины, сидя на черном горбатом валуне, уже ждали оранжевый и желтый коты, и глаза их в лунном свете горели зеленым золотом.
Скользя и хватаясь за деревья, Оливия спустилась по откосу и подбежала к валуну. Кошачья троица сверкала так, словно кто-то развел прямо на камне костер. Оливия опустила глаза и увидела, что носки ее черных туфель в сиянии Огнецов стали золотыми, а через мгновение заметила, что между краем валуна и землей чернеет щель. Значит, валун закрывает какую-то яму! А вдруг это и есть подземелье? Оливия бухнулась на колени и, почти прижимаясь губами к траве, позвала:
- Генри! Генри! Ты тут?
Ей ответил слабый дрожащий голос:
- Привет. Вроде я, хотя уже не уверен.
- Зато я уверена! - облегченно выдохнула Оливия. - Генри, ты нашелся! Они тебя голодом морили, да? Ах я, балда, не дотумкала принести тебе поесть!
- Зелда с Манфредом запихивали мне сюда ломти хлеба и бутылки с водой.
В темноте ямы что-то зашебаршилось, и на Оливию глянули два измученных глаза.
- Оливия, как я рад тебя видеть! - прошелестел Генри.
- Я тоже рада тебя видеть, только не рада, что ты сидишь в этой яме. Как они тебя подловили?
- Меня заманил альбинос.
- А, Билли Гриф! - Оливия уничижительно фыркнула. - Вот уж не думала, что он до этого докатится.
- А потом Манфред притащил меня сюда, и с ним была девочка по имени, кажется, Зелда. Они заклеили мне рот пластырем. Я потом его оторвал, но больно было - жуть!
Оливия сочувственно охнула.
- Знаешь, я видел своего кузена, Зики, - продолжал Генри. - Он такой старый стал, страшный, и все еще меня ненавидит, представляешь? Он-то и велел Манфреду меня сюда запихнуть. А эта Зелда только глянула на валун, и тот отодвинулся! А потом она его так же и задвинула, и мне никак не выбраться. Уж я пытался-пытался, все без толку, валун ни на волос не стронешь.
- Я попробую, - вызвалась Оливия.
Она налегла на валун всем весом, но Генри был прав. Еще несколько минут у нее ушло на бесплодные попытки спихнуть камень, она толкала его и так и сяк, и в конце концов Оливия даже лягнула валун с досады, но только ногу ушибла.
- Извини, не получилось, придется попробовать как-нибудь иначе, - огорченно пропыхтела она, колупая ногтем край ямы. - Подкоп тут тоже не сделаешь, яма-то камнем выложена. Я передам Чарли, где ты, и мы что-нибудь придумаем, честное слово.
- В воскресенье они собираются меня куда-то перевести, - в отчаянии предупредил Генри, - а куда, не знаю. Наверно, я больше ни с кем из вас не увижусь…
- В субботу мы тебя вытащим! - твердо пообещала Оливия. - Дядя Патон поможет. Продержишься до субботы? Ты там мерзнешь?