К Мэтту вернулся голос.
— Не сомневаюсь, что вы серьезно, — напряженно выговорил он. — Зато сомневаюсь в вашей нормальности. Я что, похож на убийцу? Я никогда никого не убивал! И не собираюсь.
— На прошлой неделе ты действовал отлично.
— Что… Это же было парализующее оружие! Ударил несколько человек кулаком! Почему из-за этого меня прочат в убийцы?
— Ты пойми, — разъяснил Худ, — мы не собираемся использовать тебя в этом качестве. Как угрозу, Мэтт, не более. Ты будешь одной из опор равновесия сил между Сынами Земли и Миллардом Парлеттом.
— Я горнодобытчик, — Мэтт взмахнул левой рукой, не связанной с треснувшими органами. — Шахтер. Я использую специальных червей для добычи металла. Мои начальники продают металл и покупают червей и пищу для них, а если повезет, выручают достаточно, чтобы заплатить мне жалованье! Обождите минутку. Вы говорили Парлетту о своей идее?
— Нет, конечно же, нет. Он и не узнает о ней, если ты не согласишься, а если да, то узнает только по твоему выходу из Госпиталя.
— Пыльные Демоны, я так и надеялся. Если Парлетт узнает, что я для него опасен, а я вот этак лежу пластом… Я хочу быть на Дельте, прежде чем вы скажете Парлетту. Черт, я бы хотел оказаться на Земле…
— Так ты согласен?
— Нет, Кейн! Ни на что я не согласен! Вы что, не понимаете, что у меня есть близкие? Что, если Парлетт возьмет заложников?
— Двое родителей и сестра, — уточнил Худ. — Родители на Йоте.
— Не тревожься, — утешительно сказала Лэни. — Мы защитим их, Мэтт. Они будут вне опасности.
Кейн кивнул.
— Если кто-нибудь дотронется до волоска на твоей голове или пригрозит любому члену твоей семьи, я объявляю тотальную войну. Мне придется сказать об этом Парлетту, а чтобы он в это поверил, это должно быть правдой. Так что это правда.
Мэтт вполне серьезно подумывал, не покричать ли доктора Беннет. Нет, не поможет. Даже если она их выставит, они просто явятся позже.
А Мэтт Келлер — человек, лежащий на спине. Он может сдвинуться в сторону на три дюйма, если согласен потерпеть боль. На четыре дюйма — не может. Он вынужден слушать.
— Вы что, действительно выдумали все это? К чему было ждать так долго, чтобы мне рассказать?
Ответил Джей Худ:
— Я хотел при этом присутствовать. А сегодня у меня выходной.
— Ты что, снова преподаешь, Джей?
— Это достойное занятие — обучать истории, в то время, как сам ее делаешь. — За сухим тоном ощущалось едва прикрытое ликование. Худ был в своей стихии. Странно, что Мэтт никогда не подозревал всех размеров его тщеславия.
— Ты меня в это втянул, — сказал Мэтт.
— Прости. Приношу свои извинения. Поверь, Мэтт, я только наметил тебя, как возможного новобранца. — Когда Мэтт не ответил, Худ продолжал: — Но ты нам нужен. Я тебе покажу, насколько. Ты умирал…
— Стой, Джей.
— Он имеет право знать, Лэни. Мэтт, эти твои сломанные ребра разорвали легкое и диафрагму. Гарри уговорил Парлетта…
— Джей, ЗАТКНИСЬ.
— Все нормально, Лэни, — в его голосе звучала боль.
— Мэтт, мы не хотели тебе говорить. Правда, не хотели.
Плоть кого-то умершего сделалась его частью — навсегда. Ожила в его грудной клетке — странное, неполное возвращение к жизни.
Мэтт сказал:
— Ну, хорошо, Лэни. А как ты к этому относишься?
Лэни опустила взгляд, потом посмотрела ему в глаза.
— Мэтт, выбирать тебе. Но ты не будешь с нами, у нас ничего не будет. — Она вроде бы остановилась, потом поспешно продолжила: — Слушай, Мэтт, ты слишком раздуваешь это дело. Мы же не просим, чтобы ты прямо сейчас побежал и убил кого-нибудь. Мы будем вполне довольны увидеть, как ты вернешься к своим рудокопным червям. Будь наша воля, там бы ты и остался до конца жизни, только при маленьком дополнительном доходе…
— Спасибо.
— …За то, что всегда будешь наготове. Может быть, Парлетт честный. Может, он действительно хочет превратить Плато в рай. Может, все и цветет. Но просто на всякий случай… — она наклонилась вперед на неудобном больничном стуле, сжала в руке его запястье, заглядывая ему глубоко в глаза. Ее ногти царапали ему кожу. — Просто на случай, если Парлетт честолюбец — тогда ты нам понадобишься, чтобы остановить его. Никто другой не сможет этого сделать. Сейчас мы должны позволить ему взять власть. Кто-то должен ее взять, иначе гражданская война. Но если его понадобится остановить, а ты этого не сделаешь — ты будешь трусом.
Мэтт попытался отнять руку. Движение отдалось в разорванных мышцах; его словно пнули в бок свинцовым сапогом.
— Все вы фанатики! Все четверо! — А он в ловушке, в ловушке…
Лэни выпустила его руку. Она медленно выпрямилась; глаза у нее были мягкими и мечтательными, зрачки, как булавочные головки.
Мэтт расслабился. Остальные смотрели в никуда. Джей Худ напевал под нос. Миссис Хэнкок хмурилась от какой-то неприятной мысли.
«Удача Мэтта Келлера» дала ему немного пространства для передышки.
«Удача Мэтта Келлера». Издевка, затянувшийся анекдот. Не воспользуйся он этой силой, чтобы «спасти» Полли, она могла сейчас быть жива. Не обратись он к Джею Худу за объяснениями, мог бы сейчас ухаживать за рудокопными червями. Неудивительно, что эдакая разновидность «удачи» никогда не встречалась раньше. Может, больше и не появится.
Это неблагоприятная мутация. Она его продержала в девственниках до двадцати одного года. Она убила Полли и заставила Лэни смотреть на него, как на орудие, а не как на мужчину. Она привела его на «Планк»; он бы никогда не попытался туда проникнуть без своей психологической невидимости. Привела на «Планк», чтобы умереть; он выбрался благодаря слепому везению, с легким мертвеца.
У человека должно хватать здравого смысла скрывать свои отличия от других.
Поздно. Они будут забывать про него снова и снова, так часто, как он пожелает. Но они всегда будут возвращаться. Мэтт Келлер — орудие, убийца-пленник.
Дудки!
— Эй, — сказал он. — Миссис Хэнкок.
Остальные зашевелились, оборачиваясь к нему, возвращаясь в мир, где Мэтт Келлер оставался фактором, подлежащим учету.
— Миссис Хэнкок. У вас есть, что мне сказать?
— Думаю, что нет, — отвечала седовласая мятежница, которой бы следовало быть сварливой домохозяйкой.
— Вы не сказали ни слова, пока остальные меня стращали. Зачем вы пришли?
Она пожала плечами.
— Просто посмотреть, что произойдет. Келлер, тебе приходилось когда-нибудь терять тех, кого любишь?
— Конечно.
— В банках органов?
— Да. Дядю Мэтта.
— Я сделала больше, чем было в моих силах, чтобы тебе не делали пересадку, Келлер. Доктор Беннет сказала, что ты выжил бы и так, хотя, конечно, остался бы калекой.
— Я бы это предпочел, — заявил Мэтт, хотя и не был уверен, что это правда.
— Я хотела расколошматить банки органов при первом представившемся случае. Больше никто, похоже, так не чувствует. Может, больше ни у кого в банках органов не расчленяли мужа.
— Давайте к делу.
Она снова пожала плечами.
— Я не знаю, так ли ты важен, как уверяет Гарри. Мне кажется, никто не может быть настолько уж важен. Ты вывел нас из Госпиталя, верно. Иначе Парлетт никогда бы нас не нашел, верно. Мы признательны, верно. Но должны ли мы зарезать человека, чтобы показать свою признательность? Ему-то ты ничего доброго не сделал. Ну, он, конечно, мертв, а мы не можем пока разрушить банки органов. Но мы пытаемся изменить законы так, чтобы туда попадало поменьше народу и только те, кто этого больше всего заслужил. Будь ты сколько-нибудь мужчина, ты рвался бы нам помочь. На мой взгляд — это все, что ты можешь сделать для того мертвого.
— Из благородного сострадания.
Рот миссис Хэнкок захлопнулся, как капкан.
— Я намерен к вам присоединиться, — сказал Мэтт. — Но не из благородного сострадания. А причины свои я вам сейчас изложу.
— Валяй, — сказал Гарри Кейн. Он был единственным, кто не показал удивления.
— Я не могу вернуться к рудокопным червям. Это точно. Но я не наемный убийца, и это так же точно. Я никогда не совершал убийств. И не хотел их совершать… нечасто хотел. Если я когда-нибудь убью человека, я хочу знать, почему я это сделаю. А я смогу быть уверен, что знаю это, только в одном случае. Отныне и впредь мы пятеро должны стать вождями Сынов Земли. — Это, он заметил, встряхнуло даже Гарри Кейна. — Я хочу принимать вместе с вами все решения. Мне нужна вся информация, доступная любому из вас. Что скажешь, Гарри?
— Продолжай.
У Мэтта пересохло во рту. Гарри Кейну это не нравится, а Гарри Кейн — сильный враг.
— Сыны Земли не должны совершать убийств без моего согласия, а я его не дам, если не решу, что это убийство необходимо. Чтобы принять такое решение, я должен знать все, всегда. И еще. Если я когда-нибудь решу, что кто-то из вас пытается меня обмануть, я его убью. Потому что ограничивать меня в сведениях — это тоже убийство.
— Почему ты считаешь, будто можешь справиться с такой властью, Келлер? — спросил Гарри бесстрастно, тоном простого вопроса.
— Я должен попытаться, — ответил Мэтт. — Это моя сила.
— Это достаточно честно. — Гарри встал. — Завтра один из нас будет здесь с полным текстом Нового Закона Парлетта. Если впоследствии мы решим внести изменения, то дадим тебе знать.
— Дадите знать раньше, чем внесете изменения.
Кейн заколебался, потом кивнул. Они ушли.
Миллард Парлетт вздохнул и выключил приемник.
«Невидимый убийца». Странное выражение для такого практичного человека, как Гарри Кейн. Что бы он мог иметь в виду?
В конце концов, конечно, Кейн ему скажет.
И даже тогда это будет неважно. Важно, что Кейну теперь можно доверять. Теперь Кейн держит Милларда Парлетта в руках. На самом деле это так или выдумка, но теперь он воспользуется этим средством, прежде чем начинать гражданскую войну.
А Миллард Парлетт может сосредоточиться на человеке, ожидающем за дверью. Исполнение выбрало одного из своих, чтобы представить набор жалоб. Этот человек наверняка все сильней и сильней раздражается, ожидая, когда же Глава уделит ему время. Парлетт включил интерком.
— Пусть заходит, мисс Лоссен.
— Хорошо.
— Подождите. Еще раз — как его имя?
— Гэлли Фокс. Капрал.
— Спасибо. Будьте добры, пошлите на Гамму, Дельту и Йоту за сведениями о Мэтте Келлере.
— Отлично, мой предок.
Пыльные Демоны! Как Кастро управлялся с этой женщиной? Парлетт улыбнулся. Почему бы и нет? Он присмотрит за Советом и Исполнением, а Гарри Кейн возьмет на себя остальное. Невидимый убийца только что снял с его спины половину груза.
— Странное это будет равновесие сил, — заметил Гарри Кейн. — За Парлеттом все оружие на планете, кроме того, которое мы делаем в наших подвалах. За ним все медицинские и энергетические ресурсы, и большая часть капиталов. А что у нас? Мэтт Келлер.
— Счастье еще, что он нам достался, — заметила Лэни.
Мимо них по коридору быстро прошла рыжеволосая девушка в переливчатом платье. Девушка из команды — вероятно, пришла навестить родственника. Они прервали разговор, пока она проходила. Гарри Кейн ухмыльнулся ей вслед, забавляясь над ее пораженным видом и над тем, как она ускорила шаги, чтобы побыстрее пройти мимо. Когда-нибудь им всем придется привыкнуть к этому — к виду колонистов в коридорах Госпиталя. Джей Худ сказал:
— Но он нам достался. Или мы ему? — он хлопнул ладонью по стене, вызвав цепочку взрывоподобных эхо. — Можете себе представить, что скажут историки? А может, им никогда этого не раскусить.
Мэтт лежал на спине и смотрел в потолок.
Он принял верное решение. В этом он не сомневался. Раз у него есть сила, кто-то все равно должен найти ей применение.
Сам он найти ей применения не мог.
Неблагоприятные мутации не дают организму прожить достаточно долго, чтобы обзавестись потомством. Мэтт может надеяться стать отцом, только полностью подавив «удачу», по крайней мере, в личной жизни. Невидимке в цивилизованном обществе не на что рассчитывать.
Кто-то вошел. Взгляд Мэтта перескочил, привлеченный переливчатой голубизной платья.
— Прошу прощения, — сказала женщина и повернулась, чтобы уйти. Она была высокой, стройной и молоденькой; темно-рыжие волосы уложены невероятными завихрениями. Платье на ней было таким, каких сроду не видело Плато Дельта — свободное и вместе с тем облегающее, и оно блестело. Милое своей необычностью лицо с расширенными ноздрями и широкими скулами выдавало в ней чистокровного члена команды.
— Минуточку, — окликнул Мэтт.
Она удивленно обернулась — не на слова, а на его колонистский акцент. Потом спина ее распрямилась, подбородок задрался кверху, а рот превратился в твердую сердитую линию. Мэтт покраснел.
И прежде, чем она успела холодно отвернуться, он подумал: «Смотри на меня».
Она не отвернулась. Ее подбородок опустился, а лицо сделалось мягким и задумчивым.
«Не своди с меня глаз, — мысленно говорил ей Мэтт. — Ты мной зачарована, верно? Верно. Продолжай смотреть».
Она медленно шагнула к нему.
Мэтт ослабил контроль. Девушка сделала еще шажок вперед, а потом ужаснулась. Она повернулась и выбежала из комнаты, преследуемая заливистым смехом Мэтта.
Неблагоприятная мутация? Может, и нет.
Корабль Внешних выглядел, как елочная игрушка — шар из мишурных полос, переплетающихся и огибающих друг друга со всех сторон, нигде не соприкасаясь. Он был диаметром с Нью-Йорк и с таким же примерно населением, но из существ, напоминающих черные девятихвостые плети с утолщенными рукоятками.
Вынесенный крепежными тросами на много миль вперед, ядерный двигатель струил над кораблем тусклый свет. Полосы — «пляжи» отбрасывали друг на друга резкие вакуумные тени и на границах света и тени лежал экипаж. Они лежали головами на свет, а разветвленными хвостами — в тень, поглощая энергию термоэлектрических цепей. Ядерное излучение безвредно просеивалось сквозь их тела. Время текло мирно, лениво.
В межзвездных пространствах мало чем можно заняться.
Но вот их курс пересекло синее актиническое пламя, с небрежной расточительностью расшвыривая вокруг себя частицы высоких энергий и электромагнитные поля.
Объект моментально скрылся из вида, даже для чувствительных глаз Внешних. Но не для корабельных приборов. Через час Внешние засекли его положение, скорость, массу, устройство и тягу. Он был механическим, сделанным из металла, двигался посредством ядерных сил и питался межзвездным водородом. Не примитивное устройство, но…
Его создали потенциальные клиенты.
Во всех рукавах галактики летели Внешние на своих кораблях, влекомых чем угодно — от фотонных парусов до нереактивных безынерционных двигателей, но всегда движущихся только в эйнштейновом пространстве. Гипердвигатель слишком вульгарен. Внешние никогда не пользовались гипердвигателем.
Прочие виды разумной жизни были иными. Они предпочитали не проводить время в космосе, наслаждаясь путешествием, глазея и тратя время, а предпочитали обычно быстрый и удобный гипердвигатель Слепое Пятно. Сотни раз пролетавшие мимо Внешние продавали секрет гипердвигателя иным расам.
Торговый корабль легко развернулся к Проциону и человеческой колонии на Нашем Достижении, последовав за Межзвездным Трамбочерпальным Роботом номер 144. Без малейшего шанса его догнать, при обычных 0,1 «же». Спешить некуда. Времени вдоволь…
Две искорки ядерного света влекли к Нашему Достижению техническую революцию.
— Не сомневаюсь, что вы серьезно, — напряженно выговорил он. — Зато сомневаюсь в вашей нормальности. Я что, похож на убийцу? Я никогда никого не убивал! И не собираюсь.
— На прошлой неделе ты действовал отлично.
— Что… Это же было парализующее оружие! Ударил несколько человек кулаком! Почему из-за этого меня прочат в убийцы?
— Ты пойми, — разъяснил Худ, — мы не собираемся использовать тебя в этом качестве. Как угрозу, Мэтт, не более. Ты будешь одной из опор равновесия сил между Сынами Земли и Миллардом Парлеттом.
— Я горнодобытчик, — Мэтт взмахнул левой рукой, не связанной с треснувшими органами. — Шахтер. Я использую специальных червей для добычи металла. Мои начальники продают металл и покупают червей и пищу для них, а если повезет, выручают достаточно, чтобы заплатить мне жалованье! Обождите минутку. Вы говорили Парлетту о своей идее?
— Нет, конечно же, нет. Он и не узнает о ней, если ты не согласишься, а если да, то узнает только по твоему выходу из Госпиталя.
— Пыльные Демоны, я так и надеялся. Если Парлетт узнает, что я для него опасен, а я вот этак лежу пластом… Я хочу быть на Дельте, прежде чем вы скажете Парлетту. Черт, я бы хотел оказаться на Земле…
— Так ты согласен?
— Нет, Кейн! Ни на что я не согласен! Вы что, не понимаете, что у меня есть близкие? Что, если Парлетт возьмет заложников?
— Двое родителей и сестра, — уточнил Худ. — Родители на Йоте.
— Не тревожься, — утешительно сказала Лэни. — Мы защитим их, Мэтт. Они будут вне опасности.
Кейн кивнул.
— Если кто-нибудь дотронется до волоска на твоей голове или пригрозит любому члену твоей семьи, я объявляю тотальную войну. Мне придется сказать об этом Парлетту, а чтобы он в это поверил, это должно быть правдой. Так что это правда.
Мэтт вполне серьезно подумывал, не покричать ли доктора Беннет. Нет, не поможет. Даже если она их выставит, они просто явятся позже.
А Мэтт Келлер — человек, лежащий на спине. Он может сдвинуться в сторону на три дюйма, если согласен потерпеть боль. На четыре дюйма — не может. Он вынужден слушать.
— Вы что, действительно выдумали все это? К чему было ждать так долго, чтобы мне рассказать?
Ответил Джей Худ:
— Я хотел при этом присутствовать. А сегодня у меня выходной.
— Ты что, снова преподаешь, Джей?
— Это достойное занятие — обучать истории, в то время, как сам ее делаешь. — За сухим тоном ощущалось едва прикрытое ликование. Худ был в своей стихии. Странно, что Мэтт никогда не подозревал всех размеров его тщеславия.
— Ты меня в это втянул, — сказал Мэтт.
— Прости. Приношу свои извинения. Поверь, Мэтт, я только наметил тебя, как возможного новобранца. — Когда Мэтт не ответил, Худ продолжал: — Но ты нам нужен. Я тебе покажу, насколько. Ты умирал…
— Стой, Джей.
— Он имеет право знать, Лэни. Мэтт, эти твои сломанные ребра разорвали легкое и диафрагму. Гарри уговорил Парлетта…
— Джей, ЗАТКНИСЬ.
— Все нормально, Лэни, — в его голосе звучала боль.
— Мэтт, мы не хотели тебе говорить. Правда, не хотели.
Плоть кого-то умершего сделалась его частью — навсегда. Ожила в его грудной клетке — странное, неполное возвращение к жизни.
Мэтт сказал:
— Ну, хорошо, Лэни. А как ты к этому относишься?
Лэни опустила взгляд, потом посмотрела ему в глаза.
— Мэтт, выбирать тебе. Но ты не будешь с нами, у нас ничего не будет. — Она вроде бы остановилась, потом поспешно продолжила: — Слушай, Мэтт, ты слишком раздуваешь это дело. Мы же не просим, чтобы ты прямо сейчас побежал и убил кого-нибудь. Мы будем вполне довольны увидеть, как ты вернешься к своим рудокопным червям. Будь наша воля, там бы ты и остался до конца жизни, только при маленьком дополнительном доходе…
— Спасибо.
— …За то, что всегда будешь наготове. Может быть, Парлетт честный. Может, он действительно хочет превратить Плато в рай. Может, все и цветет. Но просто на всякий случай… — она наклонилась вперед на неудобном больничном стуле, сжала в руке его запястье, заглядывая ему глубоко в глаза. Ее ногти царапали ему кожу. — Просто на случай, если Парлетт честолюбец — тогда ты нам понадобишься, чтобы остановить его. Никто другой не сможет этого сделать. Сейчас мы должны позволить ему взять власть. Кто-то должен ее взять, иначе гражданская война. Но если его понадобится остановить, а ты этого не сделаешь — ты будешь трусом.
Мэтт попытался отнять руку. Движение отдалось в разорванных мышцах; его словно пнули в бок свинцовым сапогом.
— Все вы фанатики! Все четверо! — А он в ловушке, в ловушке…
Лэни выпустила его руку. Она медленно выпрямилась; глаза у нее были мягкими и мечтательными, зрачки, как булавочные головки.
Мэтт расслабился. Остальные смотрели в никуда. Джей Худ напевал под нос. Миссис Хэнкок хмурилась от какой-то неприятной мысли.
«Удача Мэтта Келлера» дала ему немного пространства для передышки.
«Удача Мэтта Келлера». Издевка, затянувшийся анекдот. Не воспользуйся он этой силой, чтобы «спасти» Полли, она могла сейчас быть жива. Не обратись он к Джею Худу за объяснениями, мог бы сейчас ухаживать за рудокопными червями. Неудивительно, что эдакая разновидность «удачи» никогда не встречалась раньше. Может, больше и не появится.
Это неблагоприятная мутация. Она его продержала в девственниках до двадцати одного года. Она убила Полли и заставила Лэни смотреть на него, как на орудие, а не как на мужчину. Она привела его на «Планк»; он бы никогда не попытался туда проникнуть без своей психологической невидимости. Привела на «Планк», чтобы умереть; он выбрался благодаря слепому везению, с легким мертвеца.
У человека должно хватать здравого смысла скрывать свои отличия от других.
Поздно. Они будут забывать про него снова и снова, так часто, как он пожелает. Но они всегда будут возвращаться. Мэтт Келлер — орудие, убийца-пленник.
Дудки!
— Эй, — сказал он. — Миссис Хэнкок.
Остальные зашевелились, оборачиваясь к нему, возвращаясь в мир, где Мэтт Келлер оставался фактором, подлежащим учету.
— Миссис Хэнкок. У вас есть, что мне сказать?
— Думаю, что нет, — отвечала седовласая мятежница, которой бы следовало быть сварливой домохозяйкой.
— Вы не сказали ни слова, пока остальные меня стращали. Зачем вы пришли?
Она пожала плечами.
— Просто посмотреть, что произойдет. Келлер, тебе приходилось когда-нибудь терять тех, кого любишь?
— Конечно.
— В банках органов?
— Да. Дядю Мэтта.
— Я сделала больше, чем было в моих силах, чтобы тебе не делали пересадку, Келлер. Доктор Беннет сказала, что ты выжил бы и так, хотя, конечно, остался бы калекой.
— Я бы это предпочел, — заявил Мэтт, хотя и не был уверен, что это правда.
— Я хотела расколошматить банки органов при первом представившемся случае. Больше никто, похоже, так не чувствует. Может, больше ни у кого в банках органов не расчленяли мужа.
— Давайте к делу.
Она снова пожала плечами.
— Я не знаю, так ли ты важен, как уверяет Гарри. Мне кажется, никто не может быть настолько уж важен. Ты вывел нас из Госпиталя, верно. Иначе Парлетт никогда бы нас не нашел, верно. Мы признательны, верно. Но должны ли мы зарезать человека, чтобы показать свою признательность? Ему-то ты ничего доброго не сделал. Ну, он, конечно, мертв, а мы не можем пока разрушить банки органов. Но мы пытаемся изменить законы так, чтобы туда попадало поменьше народу и только те, кто этого больше всего заслужил. Будь ты сколько-нибудь мужчина, ты рвался бы нам помочь. На мой взгляд — это все, что ты можешь сделать для того мертвого.
— Из благородного сострадания.
Рот миссис Хэнкок захлопнулся, как капкан.
— Я намерен к вам присоединиться, — сказал Мэтт. — Но не из благородного сострадания. А причины свои я вам сейчас изложу.
— Валяй, — сказал Гарри Кейн. Он был единственным, кто не показал удивления.
— Я не могу вернуться к рудокопным червям. Это точно. Но я не наемный убийца, и это так же точно. Я никогда не совершал убийств. И не хотел их совершать… нечасто хотел. Если я когда-нибудь убью человека, я хочу знать, почему я это сделаю. А я смогу быть уверен, что знаю это, только в одном случае. Отныне и впредь мы пятеро должны стать вождями Сынов Земли. — Это, он заметил, встряхнуло даже Гарри Кейна. — Я хочу принимать вместе с вами все решения. Мне нужна вся информация, доступная любому из вас. Что скажешь, Гарри?
— Продолжай.
У Мэтта пересохло во рту. Гарри Кейну это не нравится, а Гарри Кейн — сильный враг.
— Сыны Земли не должны совершать убийств без моего согласия, а я его не дам, если не решу, что это убийство необходимо. Чтобы принять такое решение, я должен знать все, всегда. И еще. Если я когда-нибудь решу, что кто-то из вас пытается меня обмануть, я его убью. Потому что ограничивать меня в сведениях — это тоже убийство.
— Почему ты считаешь, будто можешь справиться с такой властью, Келлер? — спросил Гарри бесстрастно, тоном простого вопроса.
— Я должен попытаться, — ответил Мэтт. — Это моя сила.
— Это достаточно честно. — Гарри встал. — Завтра один из нас будет здесь с полным текстом Нового Закона Парлетта. Если впоследствии мы решим внести изменения, то дадим тебе знать.
— Дадите знать раньше, чем внесете изменения.
Кейн заколебался, потом кивнул. Они ушли.
Миллард Парлетт вздохнул и выключил приемник.
«Невидимый убийца». Странное выражение для такого практичного человека, как Гарри Кейн. Что бы он мог иметь в виду?
В конце концов, конечно, Кейн ему скажет.
И даже тогда это будет неважно. Важно, что Кейну теперь можно доверять. Теперь Кейн держит Милларда Парлетта в руках. На самом деле это так или выдумка, но теперь он воспользуется этим средством, прежде чем начинать гражданскую войну.
А Миллард Парлетт может сосредоточиться на человеке, ожидающем за дверью. Исполнение выбрало одного из своих, чтобы представить набор жалоб. Этот человек наверняка все сильней и сильней раздражается, ожидая, когда же Глава уделит ему время. Парлетт включил интерком.
— Пусть заходит, мисс Лоссен.
— Хорошо.
— Подождите. Еще раз — как его имя?
— Гэлли Фокс. Капрал.
— Спасибо. Будьте добры, пошлите на Гамму, Дельту и Йоту за сведениями о Мэтте Келлере.
— Отлично, мой предок.
Пыльные Демоны! Как Кастро управлялся с этой женщиной? Парлетт улыбнулся. Почему бы и нет? Он присмотрит за Советом и Исполнением, а Гарри Кейн возьмет на себя остальное. Невидимый убийца только что снял с его спины половину груза.
— Странное это будет равновесие сил, — заметил Гарри Кейн. — За Парлеттом все оружие на планете, кроме того, которое мы делаем в наших подвалах. За ним все медицинские и энергетические ресурсы, и большая часть капиталов. А что у нас? Мэтт Келлер.
— Счастье еще, что он нам достался, — заметила Лэни.
Мимо них по коридору быстро прошла рыжеволосая девушка в переливчатом платье. Девушка из команды — вероятно, пришла навестить родственника. Они прервали разговор, пока она проходила. Гарри Кейн ухмыльнулся ей вслед, забавляясь над ее пораженным видом и над тем, как она ускорила шаги, чтобы побыстрее пройти мимо. Когда-нибудь им всем придется привыкнуть к этому — к виду колонистов в коридорах Госпиталя. Джей Худ сказал:
— Но он нам достался. Или мы ему? — он хлопнул ладонью по стене, вызвав цепочку взрывоподобных эхо. — Можете себе представить, что скажут историки? А может, им никогда этого не раскусить.
Мэтт лежал на спине и смотрел в потолок.
Он принял верное решение. В этом он не сомневался. Раз у него есть сила, кто-то все равно должен найти ей применение.
Сам он найти ей применения не мог.
Неблагоприятные мутации не дают организму прожить достаточно долго, чтобы обзавестись потомством. Мэтт может надеяться стать отцом, только полностью подавив «удачу», по крайней мере, в личной жизни. Невидимке в цивилизованном обществе не на что рассчитывать.
Кто-то вошел. Взгляд Мэтта перескочил, привлеченный переливчатой голубизной платья.
— Прошу прощения, — сказала женщина и повернулась, чтобы уйти. Она была высокой, стройной и молоденькой; темно-рыжие волосы уложены невероятными завихрениями. Платье на ней было таким, каких сроду не видело Плато Дельта — свободное и вместе с тем облегающее, и оно блестело. Милое своей необычностью лицо с расширенными ноздрями и широкими скулами выдавало в ней чистокровного члена команды.
— Минуточку, — окликнул Мэтт.
Она удивленно обернулась — не на слова, а на его колонистский акцент. Потом спина ее распрямилась, подбородок задрался кверху, а рот превратился в твердую сердитую линию. Мэтт покраснел.
И прежде, чем она успела холодно отвернуться, он подумал: «Смотри на меня».
Она не отвернулась. Ее подбородок опустился, а лицо сделалось мягким и задумчивым.
«Не своди с меня глаз, — мысленно говорил ей Мэтт. — Ты мной зачарована, верно? Верно. Продолжай смотреть».
Она медленно шагнула к нему.
Мэтт ослабил контроль. Девушка сделала еще шажок вперед, а потом ужаснулась. Она повернулась и выбежала из комнаты, преследуемая заливистым смехом Мэтта.
Неблагоприятная мутация? Может, и нет.
Корабль Внешних выглядел, как елочная игрушка — шар из мишурных полос, переплетающихся и огибающих друг друга со всех сторон, нигде не соприкасаясь. Он был диаметром с Нью-Йорк и с таким же примерно населением, но из существ, напоминающих черные девятихвостые плети с утолщенными рукоятками.
Вынесенный крепежными тросами на много миль вперед, ядерный двигатель струил над кораблем тусклый свет. Полосы — «пляжи» отбрасывали друг на друга резкие вакуумные тени и на границах света и тени лежал экипаж. Они лежали головами на свет, а разветвленными хвостами — в тень, поглощая энергию термоэлектрических цепей. Ядерное излучение безвредно просеивалось сквозь их тела. Время текло мирно, лениво.
В межзвездных пространствах мало чем можно заняться.
Но вот их курс пересекло синее актиническое пламя, с небрежной расточительностью расшвыривая вокруг себя частицы высоких энергий и электромагнитные поля.
Объект моментально скрылся из вида, даже для чувствительных глаз Внешних. Но не для корабельных приборов. Через час Внешние засекли его положение, скорость, массу, устройство и тягу. Он был механическим, сделанным из металла, двигался посредством ядерных сил и питался межзвездным водородом. Не примитивное устройство, но…
Его создали потенциальные клиенты.
Во всех рукавах галактики летели Внешние на своих кораблях, влекомых чем угодно — от фотонных парусов до нереактивных безынерционных двигателей, но всегда движущихся только в эйнштейновом пространстве. Гипердвигатель слишком вульгарен. Внешние никогда не пользовались гипердвигателем.
Прочие виды разумной жизни были иными. Они предпочитали не проводить время в космосе, наслаждаясь путешествием, глазея и тратя время, а предпочитали обычно быстрый и удобный гипердвигатель Слепое Пятно. Сотни раз пролетавшие мимо Внешние продавали секрет гипердвигателя иным расам.
Торговый корабль легко развернулся к Проциону и человеческой колонии на Нашем Достижении, последовав за Межзвездным Трамбочерпальным Роботом номер 144. Без малейшего шанса его догнать, при обычных 0,1 «же». Спешить некуда. Времени вдоволь…
Две искорки ядерного света влекли к Нашему Достижению техническую революцию.