Страница:
Сегодня мавзолей султана Санджара, увенчанный куполом-чашей, одиноко высится над развалинами Мерва мрачной кирпичной громадой. В его центре, слегка возвышаясь над полом, стоит большое серое надгробие. Оно расположено прямо под куполом, в котором на месте замкового камня зияет небольшое отверстие.
В двух километрах от мавзолея Санджара высится другая известная постройка Мерва — мавзолей Мухаммеда-Сейид ибн-Зейда, прямого потомка последнего праведного халифа Али, сооруженный в 1112–1113 гг. Он построен из кирпича-сырца и облицован кладкой из обожженного кирпича. Стены мавзолея украшают узоры фигурной кладки.
В окрестностях Мерва разбросаны многочисленные древние мазары — надгробия мусульманских святых. Среди них выделяется, мазар Асхабов, возвышающийся посреди старого кладбища. Асхабы были знаменосцами пророка Мухаммеда. Один из них, ал-Хаким-ибн-Амр-ал-Гафари, совершил успешный поход в Тохаристан. Второй, Бурейда-ибн-ал-Хусейб, был, как считается, назначен правителем Мерва самим пророком Мухаммедом. По имени этих сподвижников пророка одни из ворот города, близ которых были похоронены асхабы, назывались Воротами знаменосцев.
Рядом с мазаром Талхатан-баба стоит небольшая мечеть, стены которой искусно выложены необыкновенно изящным кирпичным узором. За ней располагается надгробие святого Талхатан-бабы.
Эти памятники — практически все, что уцелело сегодня от средневекового Мерва. Все остальное покоится под громадным, протянувшимся на несколько километров холмом Султан-Кала, усыпанным битыми черепками, осколками цветного стекла и керамики. Культурный слой сегодня здесь достигает двенадцати метров.
В 1221 году младший сын Чингисхана, царевич Тули, всего с восемьюдесятью тысячами всадников осадил почти полуторамиллионный город, окруженный мощными укреплениями. Мерв сдался практически без боя. Сорок дней длилась резня. На каждого воина-монгола досталось по четыреста человек, и «каждый умертвил долю свою». Спрятавшихся людей выманивали хитростью: то приказывали каждому вынести победителям подол зерна, то лицемерно возглашали призыв к молитве. Один из почтенных сейидов, Изз-ал-Дин-Несабе с помощниками тринадцать дней считал убитых. Их оказалось миллион триста тысяч человек, не считая жителей предместий. После разгрома города в живых осталось всего четыре человека. Мервский оазис опустел на долгих два столетия.
ДВОРЦЫ И КРЕПОСТИ В ПЕСКАХ ХОРЕЗМА
СТАРАЯ НИСА
КУШАН — ЗАБЫТАЯ БУДДИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ
В двух километрах от мавзолея Санджара высится другая известная постройка Мерва — мавзолей Мухаммеда-Сейид ибн-Зейда, прямого потомка последнего праведного халифа Али, сооруженный в 1112–1113 гг. Он построен из кирпича-сырца и облицован кладкой из обожженного кирпича. Стены мавзолея украшают узоры фигурной кладки.
В окрестностях Мерва разбросаны многочисленные древние мазары — надгробия мусульманских святых. Среди них выделяется, мазар Асхабов, возвышающийся посреди старого кладбища. Асхабы были знаменосцами пророка Мухаммеда. Один из них, ал-Хаким-ибн-Амр-ал-Гафари, совершил успешный поход в Тохаристан. Второй, Бурейда-ибн-ал-Хусейб, был, как считается, назначен правителем Мерва самим пророком Мухаммедом. По имени этих сподвижников пророка одни из ворот города, близ которых были похоронены асхабы, назывались Воротами знаменосцев.
Рядом с мазаром Талхатан-баба стоит небольшая мечеть, стены которой искусно выложены необыкновенно изящным кирпичным узором. За ней располагается надгробие святого Талхатан-бабы.
Эти памятники — практически все, что уцелело сегодня от средневекового Мерва. Все остальное покоится под громадным, протянувшимся на несколько километров холмом Султан-Кала, усыпанным битыми черепками, осколками цветного стекла и керамики. Культурный слой сегодня здесь достигает двенадцати метров.
В 1221 году младший сын Чингисхана, царевич Тули, всего с восемьюдесятью тысячами всадников осадил почти полуторамиллионный город, окруженный мощными укреплениями. Мерв сдался практически без боя. Сорок дней длилась резня. На каждого воина-монгола досталось по четыреста человек, и «каждый умертвил долю свою». Спрятавшихся людей выманивали хитростью: то приказывали каждому вынести победителям подол зерна, то лицемерно возглашали призыв к молитве. Один из почтенных сейидов, Изз-ал-Дин-Несабе с помощниками тринадцать дней считал убитых. Их оказалось миллион триста тысяч человек, не считая жителей предместий. После разгрома города в живых осталось всего четыре человека. Мервский оазис опустел на долгих два столетия.
ДВОРЦЫ И КРЕПОСТИ В ПЕСКАХ ХОРЕЗМА
Расположенный в низовьях Амударьи Хорезм занимал особое положение в древней истории Средней Азии. Эта выдвинутая на север, в глубь степей страна еще в IV веке до н. э., до походов Александра Македонского, отделилась от державы Ахеменидов. Зимой 329/328 гг. до н. э. хорезмийский царь Фарасман явился к Александру Македонскому для переговоров, предлагая союз и дружбу.
Наряду с Греко-Бактрией и Парфией Хорезм являлся одним из важнейших культурных центров Средней Азии. Здесь довольно рано сложилась развитая городская культура. Отделенный от Греко-Бактрии и Парфии песками пустынь, Хорезм остался вне сферы досягаемости их воинственных царей. В то же время довольно тесными были связи Хорезма с кочевыми племенами Казахстана и Южной Сибири.
Богатейший материал по истории древнего Хорезма дали раскопки в Топрак-Кале — прославленном археологическом памятнике, расположенном на правом берегу Амударьи. Исследования Топрак-Калы, начатые еще в конце 1930-х гг., велись советскими учеными (СП. Толстовым и другими) на протяжении нескольких десятилетий.
Во 2-й половине III — начале IV в. Топрак-Кала являлась резиденцией хорезмийского царя. Обширный замок, занимавший площадь 500x350 м, был обнесен валом и крепостными стенами с башнями. Через всю его территорию пролегала широкая (до 10 м) парадная магистраль. Четкая сеть продольных и поперечных улиц делила город на правильные кварталы. В северо-западном углу располагался огромный трехбашенный царский дворец, сооруженный на кирпичной платформе 12-метровой высоты. Это была постройка, не имевшая себе подобных ни в Хорезме, ни в Средней Азии вообще.
По первоначальному замыслу строителей дворец был квадратным в плане, со сторонами длиной в 80 м. Чуть позднее к основному зданию были» пристроены три квадратные башни, каждая размером 40x40 м. В результате получилась чрезвычайно величественная и оригинальная композиция. Высокие и глухие наружные стены придавали всему дворцовому ансамблю вид суровой и неприступной твердыни.
В центральном корпусе топрак-калинского дворца располагалось множество различных — жилых, парадных, хозяйственных и подсобных — помещений, часть из которых занимали два этажа. Все эти помещения четкой делились на несколько самостоятельных комплексов определенного назначения, отделенных друг от друга мощными стенами. Среди руин археологи! обнаружили более ста хозяйственных документов, сделанных арамейской письменностью на хорезмийском языке.
Многие комнаты дворца были украшены настенными росписями и глиняной скульптурой, но особенно выделялся своим убранством огромный (до 280 кв. м) центральный парадный зал — «Зал царей», вдоль ярко расписанных стен которого стояли глиняные статуи хорезмийских правителей — каждая размером вдвое больше натуральной величины. К сожалению, эти скульптуры сохранились только в обломках. Среди фрагментов торсов, рук, ног, голов не уцелело ни одного лица — видимо они были намеренно уничтожены кем-то из завоевателей. О том, что эти статуи олицетворяли именно царей, свидетельствуют находки двух скульптурных корон, известных по изображениям на монетах.
Каждого царя, изображенного сидящим, окружали стоящие фигуры женщин — цариц и принцесс, мужчин — принцев и приближенных вельмож и детей. Настоящая «портретная галерея»! Впрочем, и от этих скульптурных портретов до нас дошли лишь две сильно поврежденные головы — женщины («супруги царя Вазамара») и юноши-принца. Несмотря на повреждения, в их облике заметно стремление скульптора передать индивидуальные черты изображаемых им лиц.
Не менее интересным и богатым было убранство «Зала воинов». Это обширное (около 60 кв. м) помещение также украшала глиняная скульптура. Однако планировка и устройство «Зала воинов» полностью повторяли обычные для топрак-калинского дворца планировку и устройство жилых помещений. Это позволило ученым предположить, что «Зал воинов» служил царской опочивальней. У одной из стен «Зала воинов» был устроен очаг-камин. В нишах вдоль стен стояли большие глиняные статуи царей, а в промежутках между ними, на специальных подставках — фигурки воинов с оружием в руках.
Еще одно парадное помещение топрак-калинского дворца получило у археологов название «Зал танцующих масок». Убранство этого зала было посвящено культу Диониса — древнегреческого бога вина и веселья, популярного не только в античном мире. Украшавшие стены зала барельефы изображали вакхические танцы. Возможно, танцующие были в дионисийских масках — при раскопках археологи нашли голову одного из персонажей с длинной черной бородой и козлиными ушами.
Относительно небольшой, но богато отделанный «Зал оленей» получил свое название из-за украшавших его глиняных рельефов с фигурами пасущихся ланей, переданных почти в натуральную величину. Судя по уцелевшим остаткам раскраски, лани были коричневого цвета, а фон — синего. Изображения ланей дополняли деревья, обвитые виноградными лозами, ветви с плодами гранатов.
Комнаты меньшего размера — вероятно они являлись жилыми — украшала многокрасочная стенная живопись. Одно из таких помещений получило название «Зал арфистки» — по найденному здесь изображению молодой женщины с арфой. Другая комната («Зал червонных дам»), вероятно входившая в комплекс помещений гарема, была украшена изображениями женщин на светлом фоне, покрытом красными сердечками.
Если топрак-калинский дворец с уверенностью можно считать царской резиденцией, то назначение древнехорезмийского комплекса в Кой-Крылган-кале в полной степени еще не определено. Это обширное городище, расположенное на правобережье Амударьи, в 22 км к северо-востоку от каракалпакского города Турткуля, привлекло к себе внимание археологов еще в 1938 году. Первые раскопки в Кой-Крылган-кале вела Хорезмская экспедиция под руководством С.П. Толстова. После Великой Отечественной войны исследования продолжились, и в 1951–1957 гг. этот памятник был полностью раскопан.
Загадочное сооружение в Кой-Крылган-кале было возведено в IV–III вв. до н. э. После первого этапа его существования и функционирования последовало длительное — вплоть до рубежа эр — запустение. Затем сооружение вновь «ожило» и просуществовало до IV века н. э.
На первом этапе ансамбль Кой-Крылган-калы представлял собой круглое двухэтажное здание диаметром 44,4 м. Его окружала оборонительная стена с девятью башнями, расположенными на равном расстоянии друг от Друга. В одной из башен находился вход со сложной системой переходов, выводящих в итоге сразу на второй этаж центрального здания, где располагалась круглая открытая площадка. Первый его этаж занимали две изолированные группы помещений по четыре комнаты в каждой. Возможно, комплекс в Кой-Крылган-кале был связан с погребальными обрядами: помещения нижнего этажа предназначались для захоронения останков хорезмийского царя и его супруги, а площадка на втором этаже — для предназначенного к сожжению погребального инвентаря
Ряд исследователей полагает, что сооружение в Кой-Крылган-кале являлось не только гробницей, но и храмом, посвященным культу обожествленного царя. Здесь, вероятно, производились также астрономические наблюдения. И всем известные замечательные достижения средневековой среднеазиатской астрономии имели, видимо, своим далеким истоком те наблюдения, которые делались в таких сооружениях, как хорезмийская Кой-Крылган-кала.
Наряду с Греко-Бактрией и Парфией Хорезм являлся одним из важнейших культурных центров Средней Азии. Здесь довольно рано сложилась развитая городская культура. Отделенный от Греко-Бактрии и Парфии песками пустынь, Хорезм остался вне сферы досягаемости их воинственных царей. В то же время довольно тесными были связи Хорезма с кочевыми племенами Казахстана и Южной Сибири.
Богатейший материал по истории древнего Хорезма дали раскопки в Топрак-Кале — прославленном археологическом памятнике, расположенном на правом берегу Амударьи. Исследования Топрак-Калы, начатые еще в конце 1930-х гг., велись советскими учеными (СП. Толстовым и другими) на протяжении нескольких десятилетий.
Во 2-й половине III — начале IV в. Топрак-Кала являлась резиденцией хорезмийского царя. Обширный замок, занимавший площадь 500x350 м, был обнесен валом и крепостными стенами с башнями. Через всю его территорию пролегала широкая (до 10 м) парадная магистраль. Четкая сеть продольных и поперечных улиц делила город на правильные кварталы. В северо-западном углу располагался огромный трехбашенный царский дворец, сооруженный на кирпичной платформе 12-метровой высоты. Это была постройка, не имевшая себе подобных ни в Хорезме, ни в Средней Азии вообще.
По первоначальному замыслу строителей дворец был квадратным в плане, со сторонами длиной в 80 м. Чуть позднее к основному зданию были» пристроены три квадратные башни, каждая размером 40x40 м. В результате получилась чрезвычайно величественная и оригинальная композиция. Высокие и глухие наружные стены придавали всему дворцовому ансамблю вид суровой и неприступной твердыни.
В центральном корпусе топрак-калинского дворца располагалось множество различных — жилых, парадных, хозяйственных и подсобных — помещений, часть из которых занимали два этажа. Все эти помещения четкой делились на несколько самостоятельных комплексов определенного назначения, отделенных друг от друга мощными стенами. Среди руин археологи! обнаружили более ста хозяйственных документов, сделанных арамейской письменностью на хорезмийском языке.
Многие комнаты дворца были украшены настенными росписями и глиняной скульптурой, но особенно выделялся своим убранством огромный (до 280 кв. м) центральный парадный зал — «Зал царей», вдоль ярко расписанных стен которого стояли глиняные статуи хорезмийских правителей — каждая размером вдвое больше натуральной величины. К сожалению, эти скульптуры сохранились только в обломках. Среди фрагментов торсов, рук, ног, голов не уцелело ни одного лица — видимо они были намеренно уничтожены кем-то из завоевателей. О том, что эти статуи олицетворяли именно царей, свидетельствуют находки двух скульптурных корон, известных по изображениям на монетах.
Каждого царя, изображенного сидящим, окружали стоящие фигуры женщин — цариц и принцесс, мужчин — принцев и приближенных вельмож и детей. Настоящая «портретная галерея»! Впрочем, и от этих скульптурных портретов до нас дошли лишь две сильно поврежденные головы — женщины («супруги царя Вазамара») и юноши-принца. Несмотря на повреждения, в их облике заметно стремление скульптора передать индивидуальные черты изображаемых им лиц.
Не менее интересным и богатым было убранство «Зала воинов». Это обширное (около 60 кв. м) помещение также украшала глиняная скульптура. Однако планировка и устройство «Зала воинов» полностью повторяли обычные для топрак-калинского дворца планировку и устройство жилых помещений. Это позволило ученым предположить, что «Зал воинов» служил царской опочивальней. У одной из стен «Зала воинов» был устроен очаг-камин. В нишах вдоль стен стояли большие глиняные статуи царей, а в промежутках между ними, на специальных подставках — фигурки воинов с оружием в руках.
Еще одно парадное помещение топрак-калинского дворца получило у археологов название «Зал танцующих масок». Убранство этого зала было посвящено культу Диониса — древнегреческого бога вина и веселья, популярного не только в античном мире. Украшавшие стены зала барельефы изображали вакхические танцы. Возможно, танцующие были в дионисийских масках — при раскопках археологи нашли голову одного из персонажей с длинной черной бородой и козлиными ушами.
Относительно небольшой, но богато отделанный «Зал оленей» получил свое название из-за украшавших его глиняных рельефов с фигурами пасущихся ланей, переданных почти в натуральную величину. Судя по уцелевшим остаткам раскраски, лани были коричневого цвета, а фон — синего. Изображения ланей дополняли деревья, обвитые виноградными лозами, ветви с плодами гранатов.
Комнаты меньшего размера — вероятно они являлись жилыми — украшала многокрасочная стенная живопись. Одно из таких помещений получило название «Зал арфистки» — по найденному здесь изображению молодой женщины с арфой. Другая комната («Зал червонных дам»), вероятно входившая в комплекс помещений гарема, была украшена изображениями женщин на светлом фоне, покрытом красными сердечками.
Если топрак-калинский дворец с уверенностью можно считать царской резиденцией, то назначение древнехорезмийского комплекса в Кой-Крылган-кале в полной степени еще не определено. Это обширное городище, расположенное на правобережье Амударьи, в 22 км к северо-востоку от каракалпакского города Турткуля, привлекло к себе внимание археологов еще в 1938 году. Первые раскопки в Кой-Крылган-кале вела Хорезмская экспедиция под руководством С.П. Толстова. После Великой Отечественной войны исследования продолжились, и в 1951–1957 гг. этот памятник был полностью раскопан.
Загадочное сооружение в Кой-Крылган-кале было возведено в IV–III вв. до н. э. После первого этапа его существования и функционирования последовало длительное — вплоть до рубежа эр — запустение. Затем сооружение вновь «ожило» и просуществовало до IV века н. э.
На первом этапе ансамбль Кой-Крылган-калы представлял собой круглое двухэтажное здание диаметром 44,4 м. Его окружала оборонительная стена с девятью башнями, расположенными на равном расстоянии друг от Друга. В одной из башен находился вход со сложной системой переходов, выводящих в итоге сразу на второй этаж центрального здания, где располагалась круглая открытая площадка. Первый его этаж занимали две изолированные группы помещений по четыре комнаты в каждой. Возможно, комплекс в Кой-Крылган-кале был связан с погребальными обрядами: помещения нижнего этажа предназначались для захоронения останков хорезмийского царя и его супруги, а площадка на втором этаже — для предназначенного к сожжению погребального инвентаря
Ряд исследователей полагает, что сооружение в Кой-Крылган-кале являлось не только гробницей, но и храмом, посвященным культу обожествленного царя. Здесь, вероятно, производились также астрономические наблюдения. И всем известные замечательные достижения средневековой среднеазиатской астрономии имели, видимо, своим далеким истоком те наблюдения, которые делались в таких сооружениях, как хорезмийская Кой-Крылган-кала.
СТАРАЯ НИСА
«Старая Ниса возникает еще в отдалении. На фоне острого силуэта Копет-Дага, выделяясь желто-бурой громадой среди зелени предгорий, массив древнего города манит величавым покоем. Сами горы определяют его масштаб… Крепостные валы, когда поднимаешься по двухметровому пандусу к единственным воротам, встречают тебя выставленными грудью вперед быкообразными башнями. Когда-то их стояло сорок три на пятигранном обводе крепостных стен.
С гребня вала открывается огромная чаша, с внутренними всхолмлениями, изрезанными археологическими раскопками. Сравнение с лунным кратером здесь особенно уместно.
Строения древней Нисы трудно угадать в поросших выгоревшей щетинкой травы покатых холмах. Различим, пожалуй, только «Квадратный зал», и то благодаря остаткам поваленных набок четырехлопастных кирпичных колонн, рухнувших еще в V веке во время очередного жестокого землетрясения».
Так искусствовед Ю. Я. Халаминский [10]в 1970-х гг. описывал руины Нисы — первой столицы Парфянского царства, возникшего в III веке до н. э. Этот город заложил царь Митридат I, основатель династии Аршакидов, и его самая древняя часть носила название Митридатокерт — «Построенный Митридатом».
Основателем Парфянского царства считается Аршак — вождь кочевого племени парное. Название Парфия (или Парфиена) в древности распространялось на область, охватывавшую юго-западную часть современного Туркменистана и крайний северо-восток Ирана. После распада государства Селевкидов здесь, как и в Греко-Бактрии, утвердились греко-македонские правители, однако около 250 года до н. э. власть в Парфиене перешла к парнам, и в 247 году до н. э. их предводитель Аршак принял царский титул. Первоначально новое государство было небольшим и, помимо Парфиены, включало в себя Гирканию — область на юго-восточном побережье Каспийского моря. И вот этому-то основанному Аршаком царству, столицей которого была Ниса, суждено было стать ядром огромной парфянской державы — одной из четырех великих империй начала нашей эры, грозного соперника Рима.
Рост территории Парфянского царства начался при Митридате I (171–138 гг. до н. э.). Первыми под власть парфян перешли земли Мидии (северо-запад Ирана), а в 141 году до н. э. Митридат I был признан царем Вавилона. Его преемник Митридат II (123-88 гг. до н. э.) продолжил завоевания на западе. К концу его правления Парфия окончательно утвердилась в статусе «великой державы» древности.
Впрочем, Парфянское царство так и не смогло достичь того уровня экономического, социального и культурного единства, которого достигла Римская империя. По свидетельству древнеримского историка Плиния Старшего, Парфия представляла собой не единое государство, а скорее конфедерацию восемнадцати полуавтономных царств. Ниса, древняя метрополия, располагавшаяся теперь на северо-востоке обширной парфянской державы, в силу своей культурной слабости не могла претендовать на роль объединяющего начала и сохраняла свое значение лишь как сакральный центр, родовой заповедник Аршакидской династии. Столица страны была перенесена в Месопотамию — в Ктесифон, а Ниса стала хранилищем древних царских святынь.
На рубеже I–II вв. н. э. Парфянское царство стало клониться к упадку. Отдельные провинции империи, во главе которых стояли члены рода Аршакидов и других знатных парфянских семей, стали все более и более обособляться. В III веке аршакидская Парфия полностью распадается и на ее обломках возникает новое могущественное государство Сасанидов.
Одна часть древней столицы Парфии (ныне — городище Новая Ниса) на много веков пережила государство Аршакидов. Поселение на этом месте существовало еще в XVIII веке. Расположенный рядом древний Митридатокерт — ныне городище Старая Ниса — погиб вместе с парфянской Династией. Вероятно, в конце 1-й четверти III века он был разграблен и Разрушен.
Оба этих городища располагаются в 18 км к западу от современного Ашхабада. Археологические раскопки здесь начались после Великой Отечественной войны и продолжались на протяжении многих лет. Ниса была подробно исследована советскими археологами. Ученые Южнотуркменистанской археологической комплексной экспедиции под руководством М. Е. Массона и Г. А. Пугаченковой обнаружили здесь замечательные памятники архитектуры, скульптуры, прикладного искусства.
Митридатокерт являлся царской резиденцией. Для простых смертных доступ в эту сильно укрепленную цитадель был закрыт вплоть до самого конца Аршакидской династии. Неудивительно, что именно эта «святая святых» парфянских царей подарила археологам самые значительные и неожиданные открытия.
Территория Митридатокерта была окружена крепостными стенами, образующими неправильный пятиугольник площадью около 15 га. Вероятно, по углам крепости высились бастионы, а на всем протяжении стены через равные промежутки стояли 43 башни. К единственным воротам вел длинный (около 250 м) пологий подъем-пандус, на котором каждый входящий в город оказывался перед охранявшими ворота воинами как на ладони.
Старая Ниса была раскопана археологами практически полностью. Здесь были вскрыты «южный комплекс», который сегодня принято считать остатками царского дворца, и «северный комплекс», в состав которого входят «Квадратный дом» — бывшая царская сокровищница — и кладовые для хранения вина.
Очень интересной и важной находкой стал архив царского хозяйства — около 2,5 тыс. глиняных черепков с текстами, содержащих по преимуществу документы хозяйственной отчетности. В числе их известные советские востоковеды В. А. Лившиц и И. М. Дьяконов обнаружили и прочитали «памятную записку», содержащую важные сведения о восшествии на престол парфянских царей и родословном древе первых Аршакидов.
Одна из главных построек Старой Нисы — «Квадратный дом» (так окрестили его археологи). Первый камень в фундамент «Квадратного дома» был заложен, по-видимому, одновременно с основанием Митридатокерта. Здание представляло собой сложенную из кирпича-сырца замкнутую постройку с обширным внутренним двором (площадью 38x38 м) и двенадцатью кладовыми, располагавшимися по периметру здания — по три с каждой стороны двора. Глухие стены здания были обращены наружу, внутрь вел только узкий вход, расположенный сбоку, в юго-западном углу здания.
Первоначальное назначение «Квадратного дома» не вполне ясно; М. Е. Массой и Г. А. Пугаченкова полагали, что это — хранилище для инвентаря, сопровождавшего в загробный мир погребенных где-то поблизости первых парфянских царей. В последние же годы существования Митридатокерта «Квадратный дом» являлся царской сокровищницей. Об этом неоспоримо свидетельствуют весьма ценные находки, сделанные археологами среди его развалин.
Судя по всему, сокровищница была разграблена еще в древности — скорее всего тогда, когда погибла разрушенная противниками Аршакидов, Старая Ниса. Однако немалое число художественных сокровищ осталось ле-экать под развалинами, дожидаясь своего часа. Значительная их часть, судя 00 всему, в свое время привезена из западных областей Парфянской державы и даже из еще более далеких областей и стран. Среди этих находок — мраморные статуи, остатки парадной мебели, монеты античных причерноморских городов, позолоченные терракоты, изящные серебряные статуэтки, изображающие Афину, Эрота и других античных богов. Но самой сенсационной и значительной находкой в Нисе стали великолепные ритоны — сосуды для вина в виде рога, сделанные из слоновой кости. Всего их было найдено, считая с обломками, около сорока.
Ритоны из Нисы — выдающиеся и исключительно интересные образцы искусства древних резчиков по кости. Эти крупные, до 40–60 см в высоту, сосуды (археологи датируют их II веком до н. э.) служили для ритуальных возлияний. Вероятнее всего, из них проливалось вино над жертвенником или священной чашей. Острый конец рога завершался резными фигурками богов, грифонов, крылатых слонов или изображением человека-быка Гопатшаха, могущественного покровителя вод и стад. Раструб ритона опоясывал широкий фриз, украшенный многофигурными сценами.
Сами ритоны, фигурки крылатых грифонов и других фантастических существ, завершающие их, являются персидскими. Такой своеобразный тип сосудов хорошо известен на Востоке, в частности в ахеменидском искусстве. Но рельефы, украшающие верхнюю часть ритонов, по сюжетам и по стилю чисто греческие. На одном из ритонов сохранилась даже надпись с именем греческого божества, сделанная греческими буквами. Таким образом, ритоны из Нисы можно считать сосудами персидского типа с греческим декором.
Но кто и где мог изготовить такой «гибрид»? То, что эти ритоны имеют явно восточное происхождение, еще ничего не доказывает — в эпоху эллинизма ритоны получили широкое распространение во всем античном мире. Так что ритоны из Нисы могли быть изготовлены либо греческими мастерами, воспринявшими восточные веяния, либо резчиками с Востока, хорошо знакомыми с греческой мифологией и античным искусством. Впрочем, по мнению специалистов, ряд мелких деталей указывает на то, что ритоны, найденные в развалинах «Квадратного дома», скорее всего, попали сюда из Гандхары — области на северо-западе современного Пакистана, ранее входившей в состав Греко-Бактрийского царства.
Одной из важнейших монументальных построек Старой Нисы являлся так называемый «Квадратный зад». Его назначение до конца не прояснено. Предполагается, что во времена первых Аршакидов это был храм огня. Позднее, когда столица Парфиены переместилась и Ниса осталась лишь почитаемой древней резиденцией, этот храм стал родовой святыней царской Династии, где возжигался огонь в честь усопших и обожествленных парфянских царей. Предположения о том, что «Квадратный зал» мог служить залом официальных приемов, остаются пока неподтвержденными. Впрочем, несомненно, что здесь проводились какие-то важные церемонии — уж слишком пышно и торжественно был оформлен этот зал. По своему устройству он представляет собой типичный иранский «храм огня», но в его внутреннем убранстве заметны греческие черты.
Все сооружение возвышалось на сплошной двухметровой платформе из кирпича-сырца. Площадь зала, в который вели три прохода, составляла 400 кв. м (20x20 м), высота — 10 м. Зал перекрывала плоская деревянная кровля с большим световым люком в центре, опиравшаяся на четыре центральных столба, сооруженных из кирпича особой лекальной формы. Стены трехметровой толщины делились на два яруса: нижний был оштукатурен и побелен, а верхний — выкрашен в темно-красный цвет. Капители пристенных колонн пестрили голубым, розовым, кремовым и малиновым цветом, стены расписаны бело-красно-черным орнаментом. Между колоннами в нишах верхнего яруса стояли 2,5-метровые глиняные статуи мужчин в латах, плащах и шароварах и женщин, задрапированных в длинные, ниспадающие складками белые мантии и облаченных в ярко-красные» головные уборы. Вероятнее всего, это были изображения обожествленных предков парфянских царей.
В ансамбль священных построек Старой Нисы входил и так называемый «Круглый храм» — цилиндрическое здание, покрытое высоким черепичным шатром и стоявшее на массивном квадратном основании. Возможно, это была усыпальница парфянских царей: хотя никаких погребений здесь не было обнаружено, сам тип постройки восходит к очень древним концепциям погребальной архитектуры. По своему построению и ряду деталей «Круглый храм» напоминает греческий храм Арсинойон на острове Самофракия (И в. до н. э.), посвященный культу Великих богов — Кабиров. Впоследствии этот культ слился с почитанием божественных близнецов Диоскуров, которые считались покровителями династии Селевкидов.
Все же «Круглый храм» в Старой Нисе существенно отличается от своего греческого «собрата» (или прототипа?). Его устройство весьма близко расположенному рядом «Квадратному залу». В центральный зал «Круглого храма» (его диаметр составлял 17 м) первоначально также вели три прохода, два из которых позднее были заложены. Стены зала так же делились на два яруса, так же были расчленены колоннами, между которыми в нишах так же стояли большие раскрашенные глиняные статуи — но уже не обожествленных царей, а богов. Свет, падавший из верхнего фонаря, озарял белизну стен, оттененную лишь терракотовым греческим фризом.
Второй храм Старой Нисы, «Башенный храм», сохранился хуже всего. В одном из его святилищ на постаменте высилась статуя. Высказывалось предположение, что это могло быть изображение основателя династии парфянских царей Аршака. Но самую большую известность среди скульптур, найденных в Нисе, получила так называемая «Родогуна».
Эта невысокая (около 60 см) мраморная фигура обнаженной женщины несомненно была привезена в парфянскую столицу из Средиземноморья — вероятнее всего из Александрии. Женщина изображена в канонической позе Афродиты, выжимающей мокрые волосы. Однако ее суровое и властное лицо навело ПА. Пугаченкову на мысль, что скульптор изобразил здесь не греческую богиню любви, а переданную в ее облике парфянскую царевну, отважную дочь Митридата I — Родогуну.
Образ Родогуны был чрезвычайно популярен в парфянской среде. Она была женой сирийского наместника. Однажды, когда принцесса мыла волосы, пришла весть, что восстало одно из покоренных племен. Кое-как скрутив узлом недомытые пряди, Родогуна надела доспехи, вскочила на коня и кинулась в бой, дав обет домыть волосы лишь после победы…
Раскопки в Старой Нисе, древнейшем из парфянских поселений, открыли археологам многие тайны своеобразнейшей культуры Парфии. И не только Парфии — по мнению специалистов, Ниса дала об эпохе греческого господства больше сведений, чем сами греческие поселения. В то же время раскопанные постройки Старой Нисы типологически отражают как иранские, так и еще более древние восточные традиции. Даже на поселениях Греко-Бактрии археологи не встречали ничего подобного! Синтез местных и греческих начал проявился в Парфии гораздо сильнее, и исследования в Старой Нисе со всей отчетливостью высветили эту особенность парфянской культуры.
С гребня вала открывается огромная чаша, с внутренними всхолмлениями, изрезанными археологическими раскопками. Сравнение с лунным кратером здесь особенно уместно.
Строения древней Нисы трудно угадать в поросших выгоревшей щетинкой травы покатых холмах. Различим, пожалуй, только «Квадратный зал», и то благодаря остаткам поваленных набок четырехлопастных кирпичных колонн, рухнувших еще в V веке во время очередного жестокого землетрясения».
Так искусствовед Ю. Я. Халаминский [10]в 1970-х гг. описывал руины Нисы — первой столицы Парфянского царства, возникшего в III веке до н. э. Этот город заложил царь Митридат I, основатель династии Аршакидов, и его самая древняя часть носила название Митридатокерт — «Построенный Митридатом».
Основателем Парфянского царства считается Аршак — вождь кочевого племени парное. Название Парфия (или Парфиена) в древности распространялось на область, охватывавшую юго-западную часть современного Туркменистана и крайний северо-восток Ирана. После распада государства Селевкидов здесь, как и в Греко-Бактрии, утвердились греко-македонские правители, однако около 250 года до н. э. власть в Парфиене перешла к парнам, и в 247 году до н. э. их предводитель Аршак принял царский титул. Первоначально новое государство было небольшим и, помимо Парфиены, включало в себя Гирканию — область на юго-восточном побережье Каспийского моря. И вот этому-то основанному Аршаком царству, столицей которого была Ниса, суждено было стать ядром огромной парфянской державы — одной из четырех великих империй начала нашей эры, грозного соперника Рима.
Рост территории Парфянского царства начался при Митридате I (171–138 гг. до н. э.). Первыми под власть парфян перешли земли Мидии (северо-запад Ирана), а в 141 году до н. э. Митридат I был признан царем Вавилона. Его преемник Митридат II (123-88 гг. до н. э.) продолжил завоевания на западе. К концу его правления Парфия окончательно утвердилась в статусе «великой державы» древности.
Впрочем, Парфянское царство так и не смогло достичь того уровня экономического, социального и культурного единства, которого достигла Римская империя. По свидетельству древнеримского историка Плиния Старшего, Парфия представляла собой не единое государство, а скорее конфедерацию восемнадцати полуавтономных царств. Ниса, древняя метрополия, располагавшаяся теперь на северо-востоке обширной парфянской державы, в силу своей культурной слабости не могла претендовать на роль объединяющего начала и сохраняла свое значение лишь как сакральный центр, родовой заповедник Аршакидской династии. Столица страны была перенесена в Месопотамию — в Ктесифон, а Ниса стала хранилищем древних царских святынь.
На рубеже I–II вв. н. э. Парфянское царство стало клониться к упадку. Отдельные провинции империи, во главе которых стояли члены рода Аршакидов и других знатных парфянских семей, стали все более и более обособляться. В III веке аршакидская Парфия полностью распадается и на ее обломках возникает новое могущественное государство Сасанидов.
Одна часть древней столицы Парфии (ныне — городище Новая Ниса) на много веков пережила государство Аршакидов. Поселение на этом месте существовало еще в XVIII веке. Расположенный рядом древний Митридатокерт — ныне городище Старая Ниса — погиб вместе с парфянской Династией. Вероятно, в конце 1-й четверти III века он был разграблен и Разрушен.
Оба этих городища располагаются в 18 км к западу от современного Ашхабада. Археологические раскопки здесь начались после Великой Отечественной войны и продолжались на протяжении многих лет. Ниса была подробно исследована советскими археологами. Ученые Южнотуркменистанской археологической комплексной экспедиции под руководством М. Е. Массона и Г. А. Пугаченковой обнаружили здесь замечательные памятники архитектуры, скульптуры, прикладного искусства.
Митридатокерт являлся царской резиденцией. Для простых смертных доступ в эту сильно укрепленную цитадель был закрыт вплоть до самого конца Аршакидской династии. Неудивительно, что именно эта «святая святых» парфянских царей подарила археологам самые значительные и неожиданные открытия.
Территория Митридатокерта была окружена крепостными стенами, образующими неправильный пятиугольник площадью около 15 га. Вероятно, по углам крепости высились бастионы, а на всем протяжении стены через равные промежутки стояли 43 башни. К единственным воротам вел длинный (около 250 м) пологий подъем-пандус, на котором каждый входящий в город оказывался перед охранявшими ворота воинами как на ладони.
Старая Ниса была раскопана археологами практически полностью. Здесь были вскрыты «южный комплекс», который сегодня принято считать остатками царского дворца, и «северный комплекс», в состав которого входят «Квадратный дом» — бывшая царская сокровищница — и кладовые для хранения вина.
Очень интересной и важной находкой стал архив царского хозяйства — около 2,5 тыс. глиняных черепков с текстами, содержащих по преимуществу документы хозяйственной отчетности. В числе их известные советские востоковеды В. А. Лившиц и И. М. Дьяконов обнаружили и прочитали «памятную записку», содержащую важные сведения о восшествии на престол парфянских царей и родословном древе первых Аршакидов.
Одна из главных построек Старой Нисы — «Квадратный дом» (так окрестили его археологи). Первый камень в фундамент «Квадратного дома» был заложен, по-видимому, одновременно с основанием Митридатокерта. Здание представляло собой сложенную из кирпича-сырца замкнутую постройку с обширным внутренним двором (площадью 38x38 м) и двенадцатью кладовыми, располагавшимися по периметру здания — по три с каждой стороны двора. Глухие стены здания были обращены наружу, внутрь вел только узкий вход, расположенный сбоку, в юго-западном углу здания.
Первоначальное назначение «Квадратного дома» не вполне ясно; М. Е. Массой и Г. А. Пугаченкова полагали, что это — хранилище для инвентаря, сопровождавшего в загробный мир погребенных где-то поблизости первых парфянских царей. В последние же годы существования Митридатокерта «Квадратный дом» являлся царской сокровищницей. Об этом неоспоримо свидетельствуют весьма ценные находки, сделанные археологами среди его развалин.
Судя по всему, сокровищница была разграблена еще в древности — скорее всего тогда, когда погибла разрушенная противниками Аршакидов, Старая Ниса. Однако немалое число художественных сокровищ осталось ле-экать под развалинами, дожидаясь своего часа. Значительная их часть, судя 00 всему, в свое время привезена из западных областей Парфянской державы и даже из еще более далеких областей и стран. Среди этих находок — мраморные статуи, остатки парадной мебели, монеты античных причерноморских городов, позолоченные терракоты, изящные серебряные статуэтки, изображающие Афину, Эрота и других античных богов. Но самой сенсационной и значительной находкой в Нисе стали великолепные ритоны — сосуды для вина в виде рога, сделанные из слоновой кости. Всего их было найдено, считая с обломками, около сорока.
Ритоны из Нисы — выдающиеся и исключительно интересные образцы искусства древних резчиков по кости. Эти крупные, до 40–60 см в высоту, сосуды (археологи датируют их II веком до н. э.) служили для ритуальных возлияний. Вероятнее всего, из них проливалось вино над жертвенником или священной чашей. Острый конец рога завершался резными фигурками богов, грифонов, крылатых слонов или изображением человека-быка Гопатшаха, могущественного покровителя вод и стад. Раструб ритона опоясывал широкий фриз, украшенный многофигурными сценами.
Сами ритоны, фигурки крылатых грифонов и других фантастических существ, завершающие их, являются персидскими. Такой своеобразный тип сосудов хорошо известен на Востоке, в частности в ахеменидском искусстве. Но рельефы, украшающие верхнюю часть ритонов, по сюжетам и по стилю чисто греческие. На одном из ритонов сохранилась даже надпись с именем греческого божества, сделанная греческими буквами. Таким образом, ритоны из Нисы можно считать сосудами персидского типа с греческим декором.
Но кто и где мог изготовить такой «гибрид»? То, что эти ритоны имеют явно восточное происхождение, еще ничего не доказывает — в эпоху эллинизма ритоны получили широкое распространение во всем античном мире. Так что ритоны из Нисы могли быть изготовлены либо греческими мастерами, воспринявшими восточные веяния, либо резчиками с Востока, хорошо знакомыми с греческой мифологией и античным искусством. Впрочем, по мнению специалистов, ряд мелких деталей указывает на то, что ритоны, найденные в развалинах «Квадратного дома», скорее всего, попали сюда из Гандхары — области на северо-западе современного Пакистана, ранее входившей в состав Греко-Бактрийского царства.
Одной из важнейших монументальных построек Старой Нисы являлся так называемый «Квадратный зад». Его назначение до конца не прояснено. Предполагается, что во времена первых Аршакидов это был храм огня. Позднее, когда столица Парфиены переместилась и Ниса осталась лишь почитаемой древней резиденцией, этот храм стал родовой святыней царской Династии, где возжигался огонь в честь усопших и обожествленных парфянских царей. Предположения о том, что «Квадратный зал» мог служить залом официальных приемов, остаются пока неподтвержденными. Впрочем, несомненно, что здесь проводились какие-то важные церемонии — уж слишком пышно и торжественно был оформлен этот зал. По своему устройству он представляет собой типичный иранский «храм огня», но в его внутреннем убранстве заметны греческие черты.
Все сооружение возвышалось на сплошной двухметровой платформе из кирпича-сырца. Площадь зала, в который вели три прохода, составляла 400 кв. м (20x20 м), высота — 10 м. Зал перекрывала плоская деревянная кровля с большим световым люком в центре, опиравшаяся на четыре центральных столба, сооруженных из кирпича особой лекальной формы. Стены трехметровой толщины делились на два яруса: нижний был оштукатурен и побелен, а верхний — выкрашен в темно-красный цвет. Капители пристенных колонн пестрили голубым, розовым, кремовым и малиновым цветом, стены расписаны бело-красно-черным орнаментом. Между колоннами в нишах верхнего яруса стояли 2,5-метровые глиняные статуи мужчин в латах, плащах и шароварах и женщин, задрапированных в длинные, ниспадающие складками белые мантии и облаченных в ярко-красные» головные уборы. Вероятнее всего, это были изображения обожествленных предков парфянских царей.
В ансамбль священных построек Старой Нисы входил и так называемый «Круглый храм» — цилиндрическое здание, покрытое высоким черепичным шатром и стоявшее на массивном квадратном основании. Возможно, это была усыпальница парфянских царей: хотя никаких погребений здесь не было обнаружено, сам тип постройки восходит к очень древним концепциям погребальной архитектуры. По своему построению и ряду деталей «Круглый храм» напоминает греческий храм Арсинойон на острове Самофракия (И в. до н. э.), посвященный культу Великих богов — Кабиров. Впоследствии этот культ слился с почитанием божественных близнецов Диоскуров, которые считались покровителями династии Селевкидов.
Все же «Круглый храм» в Старой Нисе существенно отличается от своего греческого «собрата» (или прототипа?). Его устройство весьма близко расположенному рядом «Квадратному залу». В центральный зал «Круглого храма» (его диаметр составлял 17 м) первоначально также вели три прохода, два из которых позднее были заложены. Стены зала так же делились на два яруса, так же были расчленены колоннами, между которыми в нишах так же стояли большие раскрашенные глиняные статуи — но уже не обожествленных царей, а богов. Свет, падавший из верхнего фонаря, озарял белизну стен, оттененную лишь терракотовым греческим фризом.
Второй храм Старой Нисы, «Башенный храм», сохранился хуже всего. В одном из его святилищ на постаменте высилась статуя. Высказывалось предположение, что это могло быть изображение основателя династии парфянских царей Аршака. Но самую большую известность среди скульптур, найденных в Нисе, получила так называемая «Родогуна».
Эта невысокая (около 60 см) мраморная фигура обнаженной женщины несомненно была привезена в парфянскую столицу из Средиземноморья — вероятнее всего из Александрии. Женщина изображена в канонической позе Афродиты, выжимающей мокрые волосы. Однако ее суровое и властное лицо навело ПА. Пугаченкову на мысль, что скульптор изобразил здесь не греческую богиню любви, а переданную в ее облике парфянскую царевну, отважную дочь Митридата I — Родогуну.
Образ Родогуны был чрезвычайно популярен в парфянской среде. Она была женой сирийского наместника. Однажды, когда принцесса мыла волосы, пришла весть, что восстало одно из покоренных племен. Кое-как скрутив узлом недомытые пряди, Родогуна надела доспехи, вскочила на коня и кинулась в бой, дав обет домыть волосы лишь после победы…
Раскопки в Старой Нисе, древнейшем из парфянских поселений, открыли археологам многие тайны своеобразнейшей культуры Парфии. И не только Парфии — по мнению специалистов, Ниса дала об эпохе греческого господства больше сведений, чем сами греческие поселения. В то же время раскопанные постройки Старой Нисы типологически отражают как иранские, так и еще более древние восточные традиции. Даже на поселениях Греко-Бактрии археологи не встречали ничего подобного! Синтез местных и греческих начал проявился в Парфии гораздо сильнее, и исследования в Старой Нисе со всей отчетливостью высветили эту особенность парфянской культуры.
КУШАН — ЗАБЫТАЯ БУДДИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ
Вначале были монеты. Как правило, медные, реже — золотые, с изображениями грозных бородатых царей и божеств, один перечень которых ставил ученых в тупик: иранский бог солнца Митра, среднеазиатские Вадо — бог ветра, Ардохшо — богиня плодородия, Мах — божество луны, индийский Шива, ближневосточная богиня-мать Нана, греческие Гелиос и Селена, египетский бог Серапис и, наконец, Будда… Где, когда и в каком государстве мог существовать такой причудливый пантеон?
Не менее странными были и надписи на монетах. Некоторые из них были греческими, другие — Индийскими, но в большинстве случаев они были вЬ1Полнены греческими буквами на неизвестном языке.
Первые такие монеты попали в руки ученых еще в 1820-х годах. Спустя несколько десятилетий ими весьма заинтересовался англичанин Александр Кэннингхем — военный инженер, служивший в Индии, страстный любитель древностей и нумизмат. Впоследствии он стал первым руководителем Археологической службы Индии.
Естественно, что сперва Кэннингхем попытался разобраться в более знакомых ему греческих и индийских надписях. Они повторяли друг друга и содержали титулы и имена трех загадочных царей — Кудзулы Кадфиза, Вимы Кадфиза и Канишки. В некоторых случаях наряду с титулом «царь царей» упоминалось название народа или страны — Кушан.
Не менее странными были и надписи на монетах. Некоторые из них были греческими, другие — Индийскими, но в большинстве случаев они были вЬ1Полнены греческими буквами на неизвестном языке.
Первые такие монеты попали в руки ученых еще в 1820-х годах. Спустя несколько десятилетий ими весьма заинтересовался англичанин Александр Кэннингхем — военный инженер, служивший в Индии, страстный любитель древностей и нумизмат. Впоследствии он стал первым руководителем Археологической службы Индии.
Естественно, что сперва Кэннингхем попытался разобраться в более знакомых ему греческих и индийских надписях. Они повторяли друг друга и содержали титулы и имена трех загадочных царей — Кудзулы Кадфиза, Вимы Кадфиза и Канишки. В некоторых случаях наряду с титулом «царь царей» упоминалось название народа или страны — Кушан.