На экране тем временем сменилась картинка. Теперь автоматически включившаяся два века назад носовая камера модуля-спасателя показывала лежащего на земле человека в скафандре устаревшей модификации. Шлем его был снят и валялся рядом в траве. Камера, поврежденная во время аварийного спуска, работала плохо. Изображение то расплывалось, то становилось очень резким, и тогда можно было разглядеть, что лицо человека смертельно бледно и покрыто каплями пота. Он лежал на боку не шевелясь. Чуть дальше виднелся зеленый куст.
Хозяин продолжал:
— Эту историю знают все. Примечательно, что Регос позднее всерьез утверждал, будто клубни разговаривали с ним. Вообще, там было много интересного… интересных галлюцинаций. Он до самой смерти считал, что вылечила его любовь — к этой планете и к клубням, которые он ел. Регос мысленно извинялся перед ними всякий раз, когда поедал очередной. Вслух объяснял им, что не может по-другому. Потом, когда он умер — прожив больше века, — для него сделали исключение и похоронили там же, на Регостане.
Хозяин окинул взглядом гостей. Они слушали внимательно, но даже из вежливости не пытались казаться заинтересованными. Перед проведением такой ответственной акции нужна была, естественно, предварительная беседа. Это часть обычной работы, вот они и «работали»… но никто не мог требовать, чтобы они еще и, раскрыв рты, ловили каждую словоформу.
— Теперь политика. Официально планету курирует Миссия Объединения, но фактически там почти два столетия хозяйничали халгане. Платформы Пакабланки, где на тот момент базировался их флот, находятся поблизости от Бенетеш, и они успели очутиться там прежде, чем остальные разобрались, какое богатство обнаружил Кренча. Климат Регостана изменили. Эту операцию халгане назвали «Затемнение», потому что в результате возник постоянный, очень плотный облачный слой. Теперь благодаря всепланетной сетке метеопоплавков и орбитальным спутникам погоды на определенной территории климат наиболее благоприятен для кренча. Регенерационные свойства культурного кренча в несколько раз сильнее, чем у дикорастущего. Дикий кренч, растущий па планете, постепенно отмирает из-за изменившейся розы ветров и влажности, но культурный — тот, что растет на Парнике, в районе горного массива Стигес, — продолжает плодоносить. Стигес рассекает Южный архипелаг, хотя само понятие «острова» там довольно условно. Это просто участки чуть более сухой поверхности, окруженные океаном топей. Теперь, что вы знаете о креншикках?
— Половинках? — лениво откликнулся гость-мальтиец, старший в бригаде тех, кто должен был участвовать в акции на Регостане. — Ну, это какие-то бродяги, которые живут там, на Регостане. И еще там есть «реги» — дикие…
Хозяин кивнул:
— На планете живут креншикки, первых креншикков туда завезли халгане. То есть креншикками принято называть мужских особей, а женских — рентами, хотя сейчас в ходу словоформа «половинки». Это был в основном сброд, бродяги из галактики Лошадиной Головы, и низшие с планеты Халге. К тому времени уже стало ясно, что чувствительность клубней — одна из причин, по которой растение может либо зачахнуть, либо, наоборот, расцвести. Поэтому халгане со своей обычной практичностью… если хотите, со своей обычной жестокостью подвергли всех переселенцев своеобразному окультуриванию. Даже сейчас мнемооперции, кроме разве что простейшего зомбирования, редко приводят к положительным результатам, ну а тогда… Халгане искусственным путем убили в переселенцах агрессивность. Ничего хорошего не вышло, потому что вместе с агрессивностью исчезло и многое другое.
Тридцать половинок, которые сейчас живут в Парнике, — пра-пра-правнуки той первой группы. Но в плане развития они окончательно отстали от федератов. Их общественный строй подобен древнему общинному, и достоверно известно, что о настоящей космологии Вселенной они не знают ничего. Для них специально была создана и до сих пор искусственно поддерживается очень примитивная псевдорелигия. Исходя из нее, креншикки — избранный народ, в противоположность диким, то есть регам, обитающим за Стеной. Стена — это на самом деле репрессивное поле, окружающее Парник. Есть еще Властные — боги, обитающие за небом, поля с золотым кренчем, куда каждый послушный креншикк-избранный попадает после смерти. Избранные должны любить — друг друга и всех без разбору, даже диких, но особенно они должны любить кренч, который требуется Властным… не знаю уж для чего.
Не ищите во всем этом логики, в такое могут искренне верить только половинки с их детскими сознаниями. Вся жизнь и срок смерти строго регламентированы, за всем следит Мастер-жрец. До сих пор это был представитель халган, переправляющий каждый вновь собранный креншикками урожай на орбиту.
На орбите Регостана находится халганская станция «Эгибо», она всегда расположена над Парником. Беспилотный челнок опускаются с «Эгибо», жрец загружает клубни, которые потом складируются в трюме станции. На «Эгибо» все автоматизировано, то есть гуманоидов там вообще нет, только механизмы — снабженная конвейерами автоматика приема и распределения. Весь урожай делится на доли и отсылается наружу, а системы защиты, которые там установили халгане, монтировали максвелониты. Их таланты в электронике известны повсеместно. «Эгибо» защищают дроны, обладающие кибернетическим полусознанием, и нет никаких сомнений в том, что любой объект, излучающий хотя бы минимальный биологический фон и попытавшийся приблизиться к станции, будет уничтожен. Более того, в случае массированной атаки, превышающей возможности дронов, они запрограммированы на самоуничтожение, но предварительно должны уничтожить станцию. Без проверки пропускаются лишь челнок с урожаем и модули, покидающие «Эгибо», — с тем же самым урожаем, но уже разделенным на доли.
Беспилотный челнок, опускающийся через определенные интервалы и тут же улетающий обратно, — единственное судно, не считая кораблей ремонтников и специальной боевой фаланги, которому позволяется передвигаться в атмосфере Регостана. Радиопереговоры, кроме самой примитивной тропосферной связи, тоже запрещены, потому что на культурный кренч радиоволны плохо влияют. Так что челнок опускается в горах, жрец загружает клубни на электронные весы в трюме, челнок передает сообщение о весе очередного урожая и уходит на орбиту. Кстати, об орбите…
В последнее время халган потеснили, и на орбитальной платформе Плюмаж, втором искусственном спутнике Регостана, поселился представитель Миссии Объединения — октон Болий-Капп. Это посчитали самым удачным вариантом, ведь гидроник, как и большинство представителей его расы, обладает мощными телепатическими способностями и по-своему прослушивает поверхность Регостана, сообщая о появлении посторонних. Урожай кренча стали делить более справедливо, из всех заинтересованных сторон свою долю не получила лишь Секта света. Однако в последний раз челнок с очередным урожаем не достиг орбиты. Мы решили было, что виноваты контрабандисты, — хотя их Лига и клялась, что не имеет к этому никакого отношения, — но после кое-что прояснилось.
Челнок остался цел, но в атмосфере Регостана объявились… мы назовем их пиратами. Дело в том, что за два века на планету разными путями успело проникнуть некоторое количество гуманоидов, не прошедших мнемообработку халган. Это те самые дикие, выполняющие роль пугал в религии креншикков. Теперь они живут в различных точках поверхности, мы называем их регами. Они не настолько неразвиты, как креншикки. Для халган реги всегда были мешающим фактором, геноцид против них проводился постоянно — в результате у регов теперь нет ни одного постоянного поселения, которое можно было бы с успехом отследить и уничтожить. Сложилась так называемая кочевая культура — небольшие таборы, состоящие из семи-восьми семей, постоянно передвигающиеся по планете. Предполагается, что Секта света, стремясь урвать свой кусок, смогла договориться с одним из таборов и снабдила его стратостатом. Поиски и обезвреживание пиратов затруднены всеобщим запретом на полеты и радиопереговоры, которые не распространяются только на ремонтников метеопоплавков и патрулирующую атмосферу фалангу Дзена. Но фаланга состоит всего лишь из трех боевых мурен. Хотя ими и руководит дзентанец из Универсала Заанов — Ушастый Заан, о котором все наверняка слышали, обнаружить стратостат крайне сложно. Чернокожий хозяин стоял, сложив руки на груди и покачиваясь с носков на пятки и обратно.
Гости сидели молча, в помещении стояла тишина, только круля тихо сопела. Этой ящерицы хозяин слегка опасался — насколько он знал, за четырнадцать лет своей жизни она успела уничтожить не то семнадцать, не то двадцать гуманоидов разных рас. Впрочем, это было ничто в сравнении с третьим гостем. Тот, по сведениям хозяина, был причиной около двух сотен смертей.
Мельком покосившись в его сторону, хозяин продолжил:
— Теперь самое главное, Медицинские качества выращенного креншикками в Парнике культурного кренча, который доставляется челноком на станцию «Эгибо», гораздо выше, чем у диких клубней. Его цена достигла уже шестисот тысяч экю за унцию. Количество груза каждый раз примерно известно. Заинтересованные стороны произвели приблизительные расчеты, из которых стало ясно, что на станцию кренча попадает больше, чем потом распределяется между ними. Однако контроль на орбите очень плотный, и совершенно ясно, что другими путями клубни не уходят. Значит, автоматика скрытно «откладывает» некоторую часть клубней, и они остаются на «Эгибо».
С тех пор как халгане потеряли абсолютную власть и дело пытается вести Миссия Объединения, челнок курсировал между станцией и Парником множество раз. По предварительным подсчетам, клубней на «Эгибо» должно было скопиться примерно на двадцать миллиардов экю. То есть больше земной тонны «бесхозных» клубней покоятся сейчас в трюмах станции, Некоторые события последних часов позволяют предположить, что в самое ближайшее время халгане предпримут попытку сиять груз кренча с «Эгибо». Как они собираются это сделать, пока неизвестно, но к какому нарушению равновесия и последующей катастрофе федерации это может привести, примерно ясно. По некоторым данным, халгане сошлись с Сектой света. Сейчас в этот район с Халге вылетел властный хан Виши, и у нас есть сведения, что он возглавит акцию по съему отложенных клубней с «Эгибо». Если халгане смогут договориться с Сектой и она предоставит в их распоряжение своих клонов…
— Тут все ясно, — перебил мальтиец. — Мы еще не очухались после последней заварухи, никто не хочет повторения… кроме Секты и халган. Насколько я знаю, в лабораториях Алголя проводили эксперименты по выращиванию искусственного кренча. Алголь вложил громадные деньги, и сейчас у них наметился успех. Искусственно выведенные клубни не обладают такими свойствами, как культурный кренч, но все же… Да, и еще. Считается, что из-за насильственно измененного климата весь кренч, который растет вне района Парника, медленно гибнет. А некоторые ученые из Миссии Объединения склонны видеть в клубнях намеки на коллективный разум… Я говорю это к тому, что нам сейчас не нужна лишняя информация, мы и так знаем все, что требуется для акции. Основной вопрос: сколько клиент согласен вложить?
Мальтиец, подумал хозяин, в своем репертуаре. Их интересует только практическая сторона дела.
— На личный счет каждого из вас через минуту после окончания нашей беседы будет переведено по двести тысяч экю. В зависимости от результата к этой сумме может добавиться еще столько же. Все ресурсы клиента в вашем распоряжении. Вы прекрасно знаете, что это немало. Все надо закончить в минимальные сроки, потому что властный хан Виши вскоре прибудет па орбиту и возьмет дело в свои руки. Дзентанец Заан Ушастый, руководящий фалангой мурен, которые контролируют атмосферу Регостана, о нашей акции ничего не знает, но в случае чего с ним можно будет договориться. Хотя с главою космопола, командором Дакваном, никому никогда договориться ни о чем не удавалось, так что…
— Я и не надеялся на сорвиголов, — вновь перебил старший. — Объясните конкретную задачу. Мы имеем… практически карантинную планету с шатким, искусственно поддерживаемым климатом. Капризное растение, отрицательно реагирующее даже на радиопереговоры в атмосфере. Орбитальную базу, набитую сверхдорогими «ничейными» клубнями и готовую либо ответить огнем на поражение, либо взорваться, если ее дроны-охранники ощутят хотя бы намек на то, что кто-то собирается проникнуть внутрь. Боевые полуразумные дроны уже, кстати, запрещены для использования, но это так, к слову… Жрец-халганин, управляющий глупыми половинками-креншикками в Парнике, за границей Парника — дикие реги… Пиратский стратостат, который регам предоставили сектанты, и дзентанец Заан Ушастый посередине. Хорошо, данных уже более чем достаточно. Каков план? Раз уж сразу же после беседы вы переведете на наши счета аванс, так давайте побыстрее эту беседу заканчивать. Что надо делать?
Хозяин выключил проектор и кинул быстрый взгляд на третьего гостя. Тот сидел неподвижно и вопросов не задавал, так что не ясно было, осознает ли он, что происходит.
— Клиент дает вам полную свободу действий, — сказал хозяин. — Вы вольны выбирать любые средства, можете делать вообще все, что угодно. На подготовку вам даются одни земные сутки. И после окончания этого срока… В общем, цель, которую вы должны достигнуть, заключается в том, чтобы через семь часов…
СЕМЬ
Одновременно, но с противоположных сторон, к орбите планеты Регостан приближались два корабля: безымянная халганская мурена и эмигрантская баржа «Альта». На мурене находился властный хан Виши, на барже немногочисленный экипаж, двое лекарей и пациент из расы пиччули.
Перед выходом на орбиту этому пациенту удалось сбежать.
Поскрипывая гусеницами в тишине технического яруса, киборг пробирался вперед. Свет люми-ламп лился со стен и потолка, тусклые столбы перекрещивались под разными углами — словно объемная световая решетка висела в затхлом воздухе. Один манипулятор киборг опустил вдоль покатого бока, второй вытянул вперед. Ствол зажатого в нем боевого силовика двигался из стороны в сторону.
— Брось, это обычный преступник, — говорил киборг, которого называли Первым. — Я посмотрел информацию лекарей. Аферист и вор, да еще с горбом. Настоящий урод.
— Как мы?.. — спросил Второй, укатившийся вперед и теперь поджидающий Первого возле массивной колонны.
Они хотя и были законопослушными членами МК — галактического Магазина киборгов — выглядели плохо, «Альта», старинная эмигрантская баржа, принадлежавшая почти обанкротившейся верфи, выполняла свой последний рейс и хорошего обслуживания предоставить не могла.
Первый остановился, увидев фигуры, которые выступили из-за колонны позади напарника. Дульный срез силовика начал приподниматься, но замер, когда охранник узнал их.
Два лекаря-сопровождающих: эмигрант с Мальты и ящерица-круля, вооруженные пульверизаторами с усыпляющим газом, остановились. Они были одеты в синие комбинезоны, у обоих на груди висели пластиковые кубы анализаторов. Мальтиец, коренастый, ширококостный и очень толстый, молчал, а круля тихо засвиристела. Переводчик-адаптер превратил специфический говорок в обычную пан-речь.
— Мы слышали шум, — донесся от воротника комбинезона атонированный механический голос. — Он пробирается назад, к трюмам.
— Неужели? — удивился Второй. — А ты уверена?
— Что ему делать в трюмах? — поддержал Первый. — Там нет ни скафандров, ни выхода к стартовым площадкам.
Мальт повернулся и сказал:
— Я объясню тебе, служивый. Этот пиччули пережил уже трех хозяев, и все как на подбор преступники. Бывший мародер из Лошадиной Головы, наемник-акрулос, убийца с Земли… И от каждого он успел набраться разных… умений. В его послужном списке — пара убийств, грабежи и воровство. А сейчас как раз в Миссии Объединения прошла старая идея насчет ментального перепрограммирования преступников. Ну вот, неназванный — а он сейчас лишен прежнего имени — и стал первым. Опытный образец, так сказать. И ничего не получилось.
— Почему? — удивился Первый. — Зомбированием давно занималась Секта, это всем известно.
— Э, нет, тут не зомбирование. Тут штука не такая простая. Это же полная переделка личности. Короче, не получилось у них. Он не только память потерял. Он еще и стал действовать, как бы это сказать… неадекватно. Вот и убежал от нас.
Второй уточнил:
— Неадекватно чему?
— Неадекватно обстоятельствам…. — Мальт не спеша обошел колонну. — Мы должны были доставить его на Плюмаж, потому что на него хотел взглянуть гидроник. Пиччули все просил, чтобы кто-то из нас назвал его, а мы, понятно, не соглашались. Вот он и сбежал, но это не означает, что он хочет смыться с баржи. Хотя вообще-то пока надо говорить не «он», а «оно». Так вот, оно, по-моему, вообще не понимает, что вокруг происходит. Так что двигайте к трюмам.
— У них, говорят, все зависело от имени, — вспомнил Первый. — Да, мальт? У пиччули имя вроде не просто так дается. Мол, в правильном имени заложена судьба того, кому оно принадлежит. А еще это была единственная в своем роде раса приживал.
Второй предложил напарнику:
— Я пойду к трюмам, а ты дежурь перед выходом к стартовым площадкам. Вдруг он вернется.
— Так и сделаем, — согласился Первый.
Они разъехались, фигуры лекарей тоже исчезли в сумерках технического яруса.
Некоторое время было тихо и ничто не двигалось, потом в наклонном столбе тусклого света, льющегося от люми-лампы под потолком, прошла фигура — горбатая и уродливая. Она двигалась, низко пригнувшись и вытянув шею, руки с длинными, увенчанными когтями пальцами прижимала к груди. Потерявший имя пиччули остался единственным представителем расы приживал, полностью исчезнувшей во время последней войны. Он замер, настороженно поводя из стороны в сторону плоским носом, затем двинулся дальше и исчез в одном из неосвещенных участков.
Первый остановился возле тамбура, за которым начинался короткий коридор. Через него можно было попасть в модули-спасатели.
Киборг осмотрелся. Набор силиконовых, металлических, каучуковых и органических элементов, из которых состоял охранник, давно нуждался в ремонте. Другими словами, Первый был стар и болен, но боль он ощущал в виде раздражающих импульсов, которые доносили до центрального мозга искусственные нервные окончания.
Первый считал, что это несправедливо. В качестве рядового бойца он стоял еще у основания Магазина киборгов и теперь полагал, что ему положена хотя бы небольшая толика тех благ, которых сумел добиться Магазин для своих членов. Ему как минимум было положено имя. Право на имя для каждого киборга — одно из основных требований МК. Впрочем, как всегда, для справедливости не осталось места после того, как вслед за формальной победой в игру вступили большая политика и большие деньги.
Послышался гул, и стоящий под дальней стеной электромобиль тронулся с места. На таких машинах передвигались эмигранты из технического персонала «Альты». Баржа стартовала еще до того, как федераты изобрели навигатор, позволяющий удерживать фиксированные координаты в изнанке «реального космоса», чтобы преодолевать путь от одной до другой точки федерации несоизмеримо быстрее. Общая длина коридоров «Альты» достигала пятидесяти третейских миль, ведь предполагалось, что нескольким сотням семей предстоит лететь неопределенно долгий срок. Баржи были снабжены гидропонными фермами, парками и флора-заповедниками для отдыха и жилыми ярусами, сконструированными по принципу ульев.
Первый увидел, как электромобиль быстро набирает скорость, вскинул манипулятор с оружием и выстрелил. Силовой поток с гудением ударил в щиток и ушел в сторону. Охранник успел заметить голову за щитком, непроницаемо-черные глаза — и тут передок машины врезался в него. Первого сбило с гусениц и опрокинуло на пол. Сначала электромобиль толкал его перед собой, затем подмял и с хрустом переехал. По рифленому полу разлетелись куски пластика, силиконовые комки и металлические детали.
Электромобиль врезался в колонну и перевернулся, но за секунду до этого пиччули успел соскочить. Он отбежал в сторону и замер, оглядываясь. Из кабины лежащей на боку машины сыпались искры. Последний приживала федерации повел носом, ноздри его раздулись, ощутив запах озона. Кабина электромобиля озарилась вспышкой голубого света, шипящие синие молнии зазмеились по полу. Пиччули отпрыгнул. Молнии одновременно исчезли, что-то с оглушительным хлопком выстрелило из кабины вверх и ударило в высокий потолок. На пол посыпались ржавая труха и ошметки металла. Лишившийся имени фыркнул и побежал к тамбуру, за которым открывались проходы к модулям-спасателям.
В это же время пятью ярусами выше, возле носовой часта баржи, чья-то рука повернула верньер цифрового замка малогабаритного переносного сейфа. Он принадлежал лекарям, сопровождающим пациента-пнччули. С тихим щелчком дверца открылась, рука просунулась внутрь. Некоторые внешние особенности позволяли со стопроцентной точностью определить, представителю какой именно разумной расы пангалактики она принадлежит. Рука пошарила в сейфе, вынырнула обратно, сжимая прозрачную тубу, в которой, казалось, не было ничего, кроме воздуха. Тубу закупоривала круглая пластиковая пробка, снабженная печатью со стилизованным изображением Вечного сердца — символа Клубка лекарей. Длинный тонкий палец сковырнул печать. Пробка отскочила. Пальцы разжались, туба упала и покатилась по полу.
Раздались быстро удаляющиеся шага.
Охранные системы баржи уже давно функционировали неважно. То, что последовало за открытием тубы, они не заметили, но электроразряд, пронзивший потолок и стены технического яруса после взрыва электромобиля, обнаружить смогли.
Зазвучала сирена, и в коридоре, ведущем к помещению, где располагался открытый теперь сейф, возникла круля, одна из двух лекарей, сопровождающих приживалу. Она увидела открытую дверцу, откупоренную тубу на полу — и выскочила обратно. Коммуникационный браслет на изящной, покрытой чешуей лапке позволял проникать в информационную паутину баржи, а допуск Клубка лекарей давал право выходить прямо на общую систему оповещения. Сейчас на барже находились, включая команду, четырнадцать разумных гуманоидов. Речь крули была эмоциональной, но механический голос адаптера, полившийся из четырнадцати браслетов, сух и атонирован.
— В носовой части вскрыта емкость с креатором глетт— класса. Адаптационный период бактерий — пятнадцать третейских минут. А еще через пять-семь минут произойдет полное заражение баржи. Всем немедленно покинуть «Альту». Правом Клубка мы объявим баржу «Альта» зараженной. Через двенадцать минут соответствующее сообщение будет отослано на платформу Плюмаж и патрульные корабли космопола. Любой, кто не покинет баржу в течение двенадцати минут, считается зараженным бактериями-креаторами глетт-класса. Лечению заражение не подлежит. Правом Клубка подразумевается немедленное уничтожение любого индивидуума, подвергнувшегося атаке креаторов. Повторяю: через двенадцать минут на Плюмаже узнают о бактериальной атаке. Клубок даст подтверждение, и баржа будет оцеплена. Всем немедленно покинул» баржу. Немедленно покинуть баржу. Немедленно покинуть…
Включенная защитными контурами сирена уже смолкла. Преодолев просторный зал полуразрушенного флора-заповедника, ящерица спустилась на нижний ярус и здесь наткнулась на перевернутый электромобиль. Впереди она слышала быстрые шаги кого-то из команды. Круля шумно вздохнула, ощутив острый запах озона, окинула взглядом останки киборга-охранника и бросилась дальше.
Перед тамбуром, который вел к модулям, она столкнулась с капитаном и своим напарником-мальтийцем. Капитан был птицоидом-акрулосом, штатным военным Империи, хотя и одет в гражданский кафтан. Торчащие из широких рукавов атрофированные крылья с тонкими пальцами на концах он прижимал к бокам.
— Это возмутительно! — клекот и щелканье с трудом складывались в словоформы панречи. — Перевозить креаторы на моей барже!
— Симбиоты приказали привести бактерии на платформу вместе с пиччули… Что там? — спросил мальтиец, увидев крулю.
Ящерица остановилась рядом:
— Не знаю, кто вскрыл тубу. На сейфе был кодовый замок. Где пациент?
Мальтиец покачал головой:
— Одного модуля не хватает…
Шестеро членов команды уже достигли модулей, из глубины технического яруса доносился топот остальных.
— Ты все правильно сделала, — одобрил мальтиец действия напарницы и обратился к капитану. — Глетт-бактерии с креативными свойствами превращают все живое в органическую кашицу. И противоядия пока нет… Забудьте о сбежавшем пациенте, он уже улетел отсюда. Уходите все, только оставьте нам один модуль. Мы покинем баржу последними. По Праву Клубка…