Страница:
Рядом болталось некое подобие доски объявлений. Висело всего два. Первое носило характер личной переписки: «Девушка, представившаяся Машей! Не бойтесь! Это я! Юноша, представившийся Дубровским» Второе было посерьезнее: «Организация заберет у населения своего сотрудника в нетрезвом состоянии».
IV
Министерство иностранных злодеяний занимало одну из самых высоких башен Цитадели Зла.
Служащие МИЗ часто курили и выбрасывали окурки в окна. Бычки летели вниз и застревали в облаках. Антисанитарно-эпидемиологическая служба ежемесячно выносила благодарность министерству за вклад в загрязнение окружающей среды.
Основной работой министерства иностранных злодеяний были составление и рассылка гадких писем в адреса глав разных государств и международных организаций. Как правило, письма содержали всякие угрозы, оскорбления и прочую грязь.
Затем Хитрус придумал забрасывать письмами парламенты, муниципалитеты и областные суды. Страны, подвергавшиеся атакам министерства иностранных злодеяний, издали первый негромкий стон.
По-настоящему они застонали, когда один из смышленых подчиненных Объегориума изобрел так называемый спам. Пока спецслужбы спали, неутомимые злодеятели писали тонны корреспонденции и рассылали ее простым гражданам.
Жемчужинами коврового письмометания стали весточки от так называемого Центра Иностранного Нерусского Языка (которого реально не существует, но который жаждет обучить всех и вся разговорному нерусскому), предложения купить телефонные и овощные базы мифической Москвы, а также призыв самим включиться в спам-движение: «Мы пошлем вас и вашу фирму по всем адресам!»
Гордилось ведомство Хитруса и менее раскрученными проектами типа рекламы чистки то ли сопел струйников, то ли струй сопляков.
Под этот проект были специально выведены особые почтовые совы, которые прилетали к адресату как бы из ниоткуда и возвращались в никуда. Подвид был назван сованонимайзерки.
Потом министерство иностранных злодеяний совершило подлинный прорыв. Из архивов был поднят и оптимизирован самый страшный почтовый вирус на свете — магическое Письмо Счастья. Теперь объекты атаки сами превращались в переносчиков заразы. Непреодолимое заклятие заставляло получателя помимо своей воли переписывать и рассылать друзьям бесовское нагромождение следующих слов:
«Здесь откровение, даруемое нам верхними силами! Старая мечта человечества сбудется через этот невзрачный листочек бумаги. Прочтите и перешлите тридцати трем людям.
Один мальчик болел энурезом. Вышел мальчик на берег моря, там отлив. А отлив, как всегда, обнаружил илистое дно и всё то, что принесло море. В этот благословенный час принесло мальчику бутылку, а в бутылке это письмо. Прочитал мальчик письмо и выздоровел. А потом не переслал его тридцати трем друзьям и через пять минут опять заболел!
Или другой мальчик из Англии пришел к Стоунхенджу, воздел руки вверх и говорит: «Хочу велосипед!» И был ему велосипед. А в бардачке — это письмо! Переслал мальчик письмо, и стало ему счастье: до сих пор педали крутит.
Одному французу в только что застекленное окно залетел камень, а к камню была привязана такая же записочка-счастье. Француз раскидал тридцать три камня в окна своего квартала, и ему была прибыль: ведь он был стекольщиком. Он теперь так и живет — утром письма, днем заказы.
В начале прошлого века каждый будущий пассажир «Титаника» незадолго до круиза получил по такому письму. И ни один не додумался сделать так, как в нем написано!
Дэвид Копперфильд перед каждым своим шоу отправляет по триста тридцать три письма, и у него всё получается!!!
У Василия Ивановича Пупкина из Чебоксар та же история, и ему тоже всё удается!
Итак, вы поняли, что это письмо не хухры-мухры, а действенный магический артефакт. Ксерокопированию и форвардированию не подлежит! Только переписав его от руки или перенабив на компьютере, вы получите желаемый эффект.
Пишите, не искажая: слово в слово, буква в бувку, с точностью до запятой! Вот текст:
Vita brevis, ars longa! Buenos dias, mano о mano! 1 wanna bе loved bу уои, tirli-tirli-bum, оо-оо-оо!!! Ahalay-mahalay, sim-salabim, kljaski-masjaski!!!»
Хитрус Объегориум как раз дописывал пятнадцатую копию Письма Счастья (он имел неосторожность посмотреть без специальной защитной маски на образец усовершенствованного письма), когда в кабинете министра материализовался Мюллер со всеми спецэффектами.
Объегориум расчихался, так как у него была аллергия на серу. Орлиный нос главы МИЗа затрясся, как мобильный телефон с виброзвонком.
Мерцающий от гордости Мюллер без лишних церемоний начал доклад:
— Шеф, я только что из Хоботаста. Отличные новости, шеф.
— Отличные, — проворчал Хитрус, ловя и успокаивая нос. — Из-за тебя я поставил кляксу на Письмо. Вот тебе и новости… Впрочем, излагай.
Призрак скрупулезно пересказал свою беседу со Штирлицем и, усталый, но довольный, плюхнулся на кожаный диван.
Хитрус разделался с двадцать вторым экземпляром Письма и смог оторвать взгляд от стола, пока вкладывал листок в конверт.
— Мюллер, вы дурак, — вынес вердикт Объегориум.
И углубился в изготовление следующей копии.
Мюллер хранил почтительное молчание.
— Штирлиц вас надул, как мальчонка шарик, — министр снова выкроил секундочку на разговор.
Далее с пятиминутными перерывами Мюллер узнал, что он лопух и старый маразматик, пес, потерявший нюх, представитель прочих видов фауны и флоры. Призрак вдруг увидел со всей трагической ясностью: друг Штирлиц впарил ему самую разухабистую ложь, а он, некогда чемпион по интриге, повелся…
— …как первоклашка начальной разведшколы!.. — простонал Мюллер и умчался в холодные сырые подземелья, чтобы не спалить Цитадель, сгорая от стыда.
Хитрус дописал победный тридцать третий «Ahalay-mahalay».
— Да-с… — функционер взъерошил обеими руками свою смоляную шевелюру. — Мастдай наверняка знает о Харри и Шаурме. И ведет свою игру. А я так надеялся, что он всего лишь доложит, куда надо, и будет заниматься своими хоботастовскими проблемами!
Министр иностранных злодеяний очень хотел стать главой правительства империи Зла. Парадоксальные ходы, присущие Мастдаю Глюкообильному, могли сильно помешать карьерному росту Хитруса. Объегориум честно признавался себе, что проигрывает ректору Хоботаста и в магии, и опыте. Поэтому он решил сконцентрироваться непосредственно на проблеме Проглоттера.
В течение ближайших часов должен был выйти на связь Штурмфогель. Хитрус заскрежетал зубами, когда понял, что зависит от одного-единственного агента 00666.
— Но, как говорится, кто не рискует, тот потом тоскует! — взбодрился Объегориум и сотворил себе бутылочку шампанского.
V
— Вообще меня зовут доном Пабло Пеньюаресом, — представился корчмарь, когда ребята покончили с элем, и добавил доверительно: — А для вас я просто Акакий Перемудринкин.
— Очень приятно, Акакий, — ответил за всех Йода. — А коллег моих зовут соответственно… Ай!
Эльф-домовой получил пинка от Джеймса. Тот перехватил инициативу.
— Это мой друг Фродо, — указал он на Харри Проглоттера. — Я — Арагорн, сын Арадорна, внук Аражорна, правнук Аразорна. Эта девушка — Галадриэль, дочь Галагриэль, внучка… ну, ты понял. А этот мерзкий тип, — Джеймс с преувеличенным энтузиазмом похлопал Йоду по плечу, — Гимли. Он гном-мутант. Гендальфа разозлил, ну, тот его и клонировал в особо циничной форме.
Непонятно почему, но Барахлоу пришли на ум имена из кошмара про волосатые ноги.
— Нам нужен номер люкс, приятель, — произнесла Молли Козазель ритуальную фразу, которую придумали говорить в отелях предки.
— Номер есть, гринго, но полулюкс… — Акакий улыбнулся, продемонстрировав два ряда желтых кривых зубов.
— Вот и чудненько, перетопчемся, — поспешно буркнул Харри.
— Вот и молодцы, цыплятки вы мои, — ответил ему в тон бармен, протягивая ключ с бирочкой. — Ваш номер — тринадцатый. Будьте как дома. А сейчас я угощу вас фирменным блюдом заведения. Такого заливного мяса нигде больше не подают.
И бармен с гордым видом ушел на кухню. Харри, Молли, Джеймс и Йода пересели за стол.
Разухабистые рокеры грянули веселую «Убери зубы с моего пульса, я еще слишком жива».
— А-а-а, а-а-а! — подпевали захмелевшие ребята. Принесли жаркое.
— Вкушно, — поставил диагноз Барахлоу.
— Мгм… — не спорила Молли.
— Чавк, чавк, чавк, — даже Йода был необычно краток.
Когда Акакий принес счет, Джеймс долго смотрел на бумажку, а затем осторожно поинтересовался:
— Почему тут написано «Заливной Единорог»?
— Странный вопрос, юноша. Вы же его ели, — невозмутимо ответил бармен.
— Это же запрещено! — гневный голос Молли почти срывался.
— Разумеется, — пожал плечами Акакий. — Поэтому мы воспользовались овцебычатиной. Но вы никому не говорите, а то брать не станут.
На том и сговорились.
Комната была неказистой, но уютной. Ребята уместились на двух кроватях, а Йода свернулся в кресле.
Харри долго не мог заснуть, кумекая, чем же закончится поход. Мальчик боялся дать дуба, но при этом испытывал странное чувство. Дескать, позволь Шаурме перевариться, и настанет такая жизнь, такое облегчилово, о каких можно только мечтать!
Постепенно Проглоттер сомкнул веки и задремал. Харри привиделся волшебный экран. Сначала на нем мелькали какие-то газетные вырезки с заголовками типа «Хакер взломал базу данных цру и черепную коробку Президента», «Спецслужбы гоняются за Морфием!», «За поимку негра в солнцезащитных пенсне обещаны бешеные бабки и синяя таблеточка».
Потом экран вдруг потемнел и проявились буквы: « Wake uр, Наггу! The Shaurmatrix has уоu… »
Неискушенный в языках Проглоттер не смог понять значения этой надписи. Буквы всё возникали:
«Knock, knock, knock…»
И тут же Харри и его спутников разбудил настойчивый стук в дверь.
Ребята повскакивали с кроватей. Молли схватилась за верные кинжалы.
— Кто там? — как-то уж очень пискляво спросил Джеймс.
— Вампиры, — донеслось из коридора.
Дверь с треском слетела с петель, и на пороге нарисовались два упыря. В одном из них хорошо угадывался бармен.
— Еда! — заорали вампиры и бросились на детей. Молли прыгнула вперед и вонзила оба кинжала в клыкастого бармена. Он крякнул и упал на девочку, придавив ее к полу своим мертвым телом.
В дверях появился третий кровосос:
— Харчи есть?
— Навалом, Глухарь! — прокричал упырь, зашедший с барменом.
— Чего? — и глухой вампир медленно вошел в номер.
Мальчики и Йода оцепенели от страха.
Ближний к детям вампир сиганул на Проглоттера, бросая на кровать. Он почти воткнул мерзкие клыки в Харрину шею, но вдруг отпрянул от него, как от чумного, и заглянул ему в глаза.
— Р-робин?.. — неуверенно пролопотал он. — Робин Бобин Барабек?
— Не знаю, о чем вы, — часто-часто заморгал Харри.
— Как же? Тот, который и корову, и быка, и кривого мясника…
— Вы ошибаетесь, — заверил кровопийцу юный волшебник, тяжело дыша ему в бледное, как луна, лицо.
Вампир вскочил:
— Нет, тут нет никакой ошибки, это ты… Хайль Вольтаморд!
Расправив перепончатые крылья, он поднялся в воздух, вылетел в окно и скрылся во тьме.
Его глуховатый подельник, не мешкая, прыгнул на грудь лежащему Проглоттеру. С вампирьих зубов текла слюна, а когтистые пальцы больно стиснули плечи мальчика. Вампир склонился к Харри, но отстранился так же рьяно, как и первый упырь.
— А-а-а-а!!!.. Да это же Мальчик-Который-Выжрал! — завопил он и улетел как угорелый.
«Хм, наверное, Шаурма была с чесноком», — решил Проглоттер, вставая.
— А чего это они тебя не укусили? — удивился Джеймс Барахлоу, постепенно приходя в себя.
— Слово волшебное знаю, — соврал Харри.
Его буквально колотило от пережитого страха.
— Эй, не стойте истуканами! — прохрипела Молли. — Снимите с меня эту тушу.
Мальчики стащили тело Акакия с Козазель. Она брезгливо вынула клинки и обтерла их о занавеску.
— Жаль, что утонул твой Нельзяблик, Проглоттер, — сказала она.
— Сто пудов, — добавил Барахлоу.
Харри не стал умиляться сантиментам, а предложил:
— Я, конечно, не настаиваю, но, может, надо валить отсюда?
VI
Внешняя политика отличается от внутренней так же, как внешность человека отличается от его внутренностей. Поэтому если государство ведет себя на мировой арене грязно и по-хамски, имейте ввиду, что внутри у него всё куда более запущено.
Империя Большого Брата подавала себя нагло. То в Икраб войска ввела, то Автогенистон побомбила, короче, выделывалась как хотела. Речь не об этом.
Большой Брат впервые за десяток лет поднялся с трона и потянулся.
— Эх, держи меня семеро! — пророкотал Лорд Тьмы. — Держи меня семеро!!! Эх, падаю же, ловите, холопы!.. Ловите, мать вашу!..
Шустрые телохранители подскочили и поймали Большого Брата.
— Брысь! — скомандовал им повелитель, когда снова выровнял центр тяжести. Он сделал несколько осторожных шагов, грозно повел из стороны в сторону хвостом, оканчивающимся ядовитым жалом. Выхватил из-за пояса огромный меч, взмахнул могучими передними правыми руками.
Tpoе телохранителей упали, разрубленные пополам, рассеченный трон рухнул.
— Ха-ха, помнят! Помнят руки-то! — обрадовался Большой Брат, убрал клинок в ножны и сел в новое кресло, которое ему услужливо поднесли рабы.
— Хм, Я чувствую запах грядущего кирдыка, — хмуро предрек он.
Ректор согнал кошку с колен, бросил телефонную трубку, всегда торчащую у него на плече, раздвинул ворох бумаг и прыгнул — подлетел над столом, совершая кульбит за кульбитом. Приземлился Мастдай в центре кабинета.
— Аватарум в пустую тарум, трансглюкация-приватизация! — сплел заклинание Мастдай.
По его телу забегали электрические разряды, он завис в нескольких сантиметрах над полом и начал светиться, как китайский фонарь или тот же Дункан Маклауд в конце каждой серии. Призрак Штирлица оторвался от секретных архивов Мастдая, не желая пропустить нежданное пиротехническое шоу.
— Полныйбакус-заправлякус! — продолжил колдовать ректор.
Его наполняла, захлестывала энергия, заставляя снисходительно смеяться над этим миром. Глюкообильный заметно вытянулся и раздался вширь, наращивая мышечную массу.
Мастдай указал пальцем на Штирлица:
— Du… Du hast… Du hast mich… — ворожил он, повышая голос. — Du hast mich!.. Du hast mich geflagt!.. Du hast mich gefragt!!!.. Du hast mich gefragt und ich hab nichts gesagt!!!..
Встревоженный древней саксонской магией Штирлиц постепенно терял прозрачность, становясь материальным, ощутимым. Он попробовал пройти сквозь шкаф, но пребольно ударился арийским носом и сел на пол.
— Willst du bis der Tod еuсh scheidet treu mir sein fur аhе Tage?!.. — воззвал Мастдай к штандартенфюреру.
— Nein! — отрезал Штирлиц, уже слышащий пение валькирий. — Nein!
— Ответ неверный, — поморщился Мастдай и развеял чары материальности.
Штирлиц юркнул сквозь шкаф подальше от пронзительного взгляда ректора.
Мастдай притух и погасил молнии.
— Ладно, не прячься, сеанс окончен, — проворчал он Штирлицу. — Вот человек! Не хочет вербоваться и всё тут!.. А такие кадры спасли бы Хоботаст …
Штандартенфюрер недоуменно смотрел на Мастдая. Куда уж дальше-то вербоваться? Вон, даже бывшему коллеге наврал с три короба ради победы добра и справедливости…
Глюкообильный подошел к глобусу. Мерцающая точка, до сего дня светившаяся бодрым зеленым цветом, стала желтой.
— Что-то там с моим милым Лохкартом? — встревожился Мастдай.
Лохкарт выждал пару часов, прежде чем Харри с друзьями скрылись В дверях «Еl Coyote», и зашел внутрь. Бармен плеснул ему колдовства в хрустальный мрак бокала и ляпнул пюре в фаянсовый свет тарелки.
Наевшись, Лохкарт невольно обратил внимание на хорошенькую певичку, которая как раз села ему на колени.
— Девушка, вы чудо! — раскраснелся маг.
Певичка принялась конвульсивно извиваться. Ее лицо резко погрубело и состарилось, а во рту выросли два страшных клыка.
— О, да я вам больше скажу, — продолжил Лохкарт. — Вы Чудо-Юдо!
Он сбросил девицу на пол, схватил стул и воткнул его ножку в набегающего толстого вампирюгу. Этим Лохкарт выиграл время, чтобы осмотреться.
Выяснилось, что из нормальных людей в проклятом баре отдыхали Лохкарт и еще двое: мужик, очень похожий на Джорджа Клуни, и еще один, явный психопат, если судить по лицу и повадкам.
Ситуация была из тех, когда союзников не выбирают. Лохкарт и эта парочка заняли круговую оборону. Упырей собралось много, они перли из всех дверей и щелей. Даже из камина вылез упырек в костюме Санта-Клауса. Через пять долгих минут люди еще держались, но шизик был уже надкушен, а Лохкарт подвернул ногу.
Вампирам тоже изрядно досталось, и они отступили.
— Давай погляжу ногу, — предложил Амадеусу похожий на Клуни мужик. — Я ведь на « скорой помощи» работал.
Пока он смотрел ногу, его спутник неожиданно напал сзади на Лохкарта и прокусил ему шею.
— Ах ты, бессовестный человек, лишенный чести! — коротенько так выругался Лохкарт, разнося дубиной голову свежеобращенному упырю.
Но дело было сделано. Лохкарт вырвался из рук врача, обернулся волком и, пробив стекло окна, умчался на здоровых троих в лес, где вернул себе человеческий облик.
— Вот лопух!.. — сказал он, найдя на поляне это растение, которое, по мутной книге Заблуждаллия Искреннего «Введение в отравоведение и отраволечение от всех недугов», помогала от укуса upyrium vulgaris.
Маг жевал лопух, надеясь, что не опоздал. Когда верхние клыки стали мешать тщательному пережевыванию, Лохкарт выплюнул ненужные теперь листья и заревел.
— Я вампир, вампир-оборотень, блин, — признался себе Амадеус.
Полегчало. Он понесся сквозь мокрый от дождя лес. Бежалось легко, хотя Лохкарт не помнил, не осознавал, в каком обличье пребывал. Он наткнулся на заблудившуюся корову и впился клыками в ее шею. Было вкусно. Правда, мешал кожаный ошейник, болтавшийся на коровьей шее.
— «Констанция», — прочитал на нем Лохкарт кличку своей жертвы и раздраженно сорвал ошейник.
Насытившись, волшебник лег подле остывающей буренкиной, точнее, Констанкиной туши отдохнуть и повыл всласть.
Он съел бы и Харри Проглоттера. Да, замечательная идея. Сожрать пацана, высосать из него кровищу. Но — завтра.
А сейчас — спать.
Лохкарту приснился усатый селянин — хозяин коровы. Усатый был опечален. Он драматично хрипел грустную песню, а трое товарищей в плащах мушкетеров (вот ведь, приснится же!) подставляли ему кто дружеское плечо, кто жилетку.
Констанция играла и резвилась,
по сотне литров в день она доилась.
Я пас ее, какая незадача,
у линии электропередачи.
Была гроза, и в небе грохотало.
В мою корову молния попала.
Селяне быстро тушу разделили…
И что мне от нее осталось ныне…
Только вымя…
Конста-а-а-анция!!!
— Констанция, — всхлипнул Лохкарт, переворачиваясь на другой бок.
VII
Ребята покинули гостеприимные стены жмотеля «Еl Coyote» через окно, связав простыни и спустившись по ним на задний двор. Особенно тяжко было тучному Харри, в которого вцепился трясущийся от страха Йода.
Над ночной Жмотляндией шел дождь. Под ногами чавкала жижа. Пару раз Харри поскальзывался и летел в лужу, обдавая друзей липкой волной грязи и отборных заклятий.
Гром долбил беспрерывно. Молнии неистовствовали. Холодный ветер бил в лицо, принуждая кутаться в припасенные куртки.
Не стучал зубами только Йода. Ему такая погодка нравилась, и он беспечно скакал от человека к человеку, подбадривая и склоняя к вере в ВеликуюСилу.
Путники забежали в лес, под защиту крон деревьев, но и там было мокро.
В конце концов Джеймс присмотрел какую-то ложбину, прикрытую огромным стволом упавшей секвойи. Все забились туда и стали греться, прижимаясь друг к другу.
Дождь хлестал сильнее и сильнее. Казалось, с неба падает сплошной поток воды.
В блеске молний Харри и его друзья увидели одинокий силуэт. Он словно плыл над лужами и травой. Когда фигура приблизилась, ребята рассмотрели ее подробнее. Кто-то или что-то было одето в длинный темный плащ с капюшоном. Под капюшоном поблескивали кокарда и черный козырек. Из складок плаща высунулась зеленая склизкая рука. На ней висела большая белая волшебная палочка в черную полоску. Или черная в белую (согласитесь, вопрос скорее философский, чем практический).
— Это де-ментий, — прошептала Молли Козазель. — Он умеет взмахом палочки останавливать все виды транспорта, кроме самолета.
— А что такое самолет? — зачем-то полюбопытствовал Барахлоу.
— Не знаю. Да и какая тебе разница, если нам сейчас придет крышка? — ответила Молли.
— За что? — ошалел Проглоттер.
— А он, судя по всему, пьяный. Видишь, какими зигзагами идет? Самое страшное, если целоваться полезет. Поцелуй де-ментия — по-любому верная смерть.
И тут фигура в плаще развернулась к детям.
— Услышал, — зло зашипел Джеймс. Де-ментий уже на всех парах несся к затаившим дыхание путникам.
— Стрш-срж-гибедеде-Птрнко, — пробормотал де-ментий, остановившись.
— Колдует, что ли? — испугался Харри Проглоттер.
— Наверное, — прижалась к нему парализованная страхом Козазель.
— Вот ты, толстый, — ткнул своей палочкой де-ментий в сторону Проглоттера. — Дай-ка я тебя троекратно, по нашему обычаю, расцелую в уста сахарны да щеки кисельны!..
— Капец Проглоттеру, — выдохнул Джеймс.
Молли потянулась за кинжалами, но Йода схватил ее за плечо:
— Нельзя… их-то… Накажут сильно…
Де-ментий подплыл к Проглоттеру, откинул капюшон, взял мальчика руками за лицо и запечатлел на нем поцелуй.
— М-м-м-л-д-ец! Уваж-ж-жаю.
И уплыл в ночь, горланя страшный бандитский гимн: «Тюряга Азкабан — ветер северный. Этапчиком в Мордор — зла немеряно»
Проглоттер осел на землю (молнии блистали в его очках-аквариумах), обвел этот мир невидящим взором и упал без чувств.
Молли наворожила пламя, и путникам стало теплее.
Харри был бледен, но дышал ровно. Судя по всему, де-ментий наложил на него чары глубокого беспамятства.
К утру дождь прекратился. Ребята подремали. Харри не очнулся.
— Ворожить стану, — сказала, зевая, Молли.
— Давай, подруга, — одобрил Барахлоу. — А то эту тушу далеко не утащишь.
Молли села поудобнее и запела специальную ритуальную песню для вхождения в пророческий транс:
— Слышу голос из прекрасного далека… Голос в утренней серебряной росе… Слышу голос… Голос спрашивает строго… — Тут ее тело дернулось, а тембр изменился, Молли сорвалась на крик. — Ну что ж ты страшная такая, ты такая страшная? Ты ненакрашенная страшная и накрашенная!.. — Тон понизился, В нем зазвучали нотки спокойствия, доверительности. — Русское радио. Всё будет хорошо…
Молли очнулась и закашлялась.
— Мда-с, грязноват эфир туточки, — протянул Барахлоу.
— Хотя обнадеживает «всё будет хорошо» в конце, — робко пропищал Йода.
— Ничего не будет хорошо, — просипела Молли. — Шум это, а не пророчества.
У эльфа затряслась нижняя губенка.
— Мы же не бросим Проглоттера? — заныл он.
— По-любому не бросим, Джа-Джа-Бинкс, то есть, Йода, — улыбнулась Козазель. — Я знаю замечательное заклятие.
Дети собрали вещички, вытянули Харри из ночного убежища. Молли направила на Проглотте раволшебную палочку и произнесла:
— Коппер-поппер-зоо-фильд!
Тело мальчика поднялось над землей примерно на метр и зависло, словно он лег на какую-то невидимую кровать.
— Круто, Молли, — похвалил Джеймс. — Жаль, обруча нет. Повыделываться: мол, без лески обошлись.
Они побросали рюкзаки на Проглоттера, отчего тот опустился сантиметров на пять. Затем Джеймс развернул карту:
— Ага, всё в порядке, не сбились… Можно идти.
Черный волк озадаченно переминался на месте. Нужно ли доложить о мальчонке, впавшем в кому? Что теперь предпримет Мастдай? Как поступит Большой Брат? Волк чихнул и трансформировался в Амадеуса фон Лохкарта.
Его тревожило и то, что он совершенно не помнил событий вчерашнего вечера. Он побродил нерешительно между соснами, а потом сел, задумавшись, на муравейник. Отчего-то Лохкарт никак не мог сосредоточиться на своих мыслях. Наконец Амадеус подпрыгнул, как ошпаренный, снова стал волком и потрусил за детьми.
VIII
В величайшем многотомном труде Николаса Блэкберда «В мире чудовищ» описано бесчисленное количество монстров. Есть там и вампиры, и де-ментии, и Ведмедкова Евдокия Яковлевна из Алапаевска, и горгульи, и сирены, и знаменитый Бука, и лешие, и ундины, и беспощадная Логика Реформ, и умруны, и тролли, и само Амебище Лесное.
IV
Счастье в труде!
Ленин
Министерство иностранных злодеяний занимало одну из самых высоких башен Цитадели Зла.
Служащие МИЗ часто курили и выбрасывали окурки в окна. Бычки летели вниз и застревали в облаках. Антисанитарно-эпидемиологическая служба ежемесячно выносила благодарность министерству за вклад в загрязнение окружающей среды.
Основной работой министерства иностранных злодеяний были составление и рассылка гадких писем в адреса глав разных государств и международных организаций. Как правило, письма содержали всякие угрозы, оскорбления и прочую грязь.
Затем Хитрус придумал забрасывать письмами парламенты, муниципалитеты и областные суды. Страны, подвергавшиеся атакам министерства иностранных злодеяний, издали первый негромкий стон.
По-настоящему они застонали, когда один из смышленых подчиненных Объегориума изобрел так называемый спам. Пока спецслужбы спали, неутомимые злодеятели писали тонны корреспонденции и рассылали ее простым гражданам.
Жемчужинами коврового письмометания стали весточки от так называемого Центра Иностранного Нерусского Языка (которого реально не существует, но который жаждет обучить всех и вся разговорному нерусскому), предложения купить телефонные и овощные базы мифической Москвы, а также призыв самим включиться в спам-движение: «Мы пошлем вас и вашу фирму по всем адресам!»
Гордилось ведомство Хитруса и менее раскрученными проектами типа рекламы чистки то ли сопел струйников, то ли струй сопляков.
Под этот проект были специально выведены особые почтовые совы, которые прилетали к адресату как бы из ниоткуда и возвращались в никуда. Подвид был назван сованонимайзерки.
Потом министерство иностранных злодеяний совершило подлинный прорыв. Из архивов был поднят и оптимизирован самый страшный почтовый вирус на свете — магическое Письмо Счастья. Теперь объекты атаки сами превращались в переносчиков заразы. Непреодолимое заклятие заставляло получателя помимо своей воли переписывать и рассылать друзьям бесовское нагромождение следующих слов:
«Здесь откровение, даруемое нам верхними силами! Старая мечта человечества сбудется через этот невзрачный листочек бумаги. Прочтите и перешлите тридцати трем людям.
Один мальчик болел энурезом. Вышел мальчик на берег моря, там отлив. А отлив, как всегда, обнаружил илистое дно и всё то, что принесло море. В этот благословенный час принесло мальчику бутылку, а в бутылке это письмо. Прочитал мальчик письмо и выздоровел. А потом не переслал его тридцати трем друзьям и через пять минут опять заболел!
Или другой мальчик из Англии пришел к Стоунхенджу, воздел руки вверх и говорит: «Хочу велосипед!» И был ему велосипед. А в бардачке — это письмо! Переслал мальчик письмо, и стало ему счастье: до сих пор педали крутит.
Одному французу в только что застекленное окно залетел камень, а к камню была привязана такая же записочка-счастье. Француз раскидал тридцать три камня в окна своего квартала, и ему была прибыль: ведь он был стекольщиком. Он теперь так и живет — утром письма, днем заказы.
В начале прошлого века каждый будущий пассажир «Титаника» незадолго до круиза получил по такому письму. И ни один не додумался сделать так, как в нем написано!
Дэвид Копперфильд перед каждым своим шоу отправляет по триста тридцать три письма, и у него всё получается!!!
У Василия Ивановича Пупкина из Чебоксар та же история, и ему тоже всё удается!
Итак, вы поняли, что это письмо не хухры-мухры, а действенный магический артефакт. Ксерокопированию и форвардированию не подлежит! Только переписав его от руки или перенабив на компьютере, вы получите желаемый эффект.
Пишите, не искажая: слово в слово, буква в бувку, с точностью до запятой! Вот текст:
Vita brevis, ars longa! Buenos dias, mano о mano! 1 wanna bе loved bу уои, tirli-tirli-bum, оо-оо-оо!!! Ahalay-mahalay, sim-salabim, kljaski-masjaski!!!»
Хитрус Объегориум как раз дописывал пятнадцатую копию Письма Счастья (он имел неосторожность посмотреть без специальной защитной маски на образец усовершенствованного письма), когда в кабинете министра материализовался Мюллер со всеми спецэффектами.
Объегориум расчихался, так как у него была аллергия на серу. Орлиный нос главы МИЗа затрясся, как мобильный телефон с виброзвонком.
Мерцающий от гордости Мюллер без лишних церемоний начал доклад:
— Шеф, я только что из Хоботаста. Отличные новости, шеф.
— Отличные, — проворчал Хитрус, ловя и успокаивая нос. — Из-за тебя я поставил кляксу на Письмо. Вот тебе и новости… Впрочем, излагай.
Призрак скрупулезно пересказал свою беседу со Штирлицем и, усталый, но довольный, плюхнулся на кожаный диван.
Хитрус разделался с двадцать вторым экземпляром Письма и смог оторвать взгляд от стола, пока вкладывал листок в конверт.
— Мюллер, вы дурак, — вынес вердикт Объегориум.
И углубился в изготовление следующей копии.
Мюллер хранил почтительное молчание.
— Штирлиц вас надул, как мальчонка шарик, — министр снова выкроил секундочку на разговор.
Далее с пятиминутными перерывами Мюллер узнал, что он лопух и старый маразматик, пес, потерявший нюх, представитель прочих видов фауны и флоры. Призрак вдруг увидел со всей трагической ясностью: друг Штирлиц впарил ему самую разухабистую ложь, а он, некогда чемпион по интриге, повелся…
— …как первоклашка начальной разведшколы!.. — простонал Мюллер и умчался в холодные сырые подземелья, чтобы не спалить Цитадель, сгорая от стыда.
Хитрус дописал победный тридцать третий «Ahalay-mahalay».
— Да-с… — функционер взъерошил обеими руками свою смоляную шевелюру. — Мастдай наверняка знает о Харри и Шаурме. И ведет свою игру. А я так надеялся, что он всего лишь доложит, куда надо, и будет заниматься своими хоботастовскими проблемами!
Министр иностранных злодеяний очень хотел стать главой правительства империи Зла. Парадоксальные ходы, присущие Мастдаю Глюкообильному, могли сильно помешать карьерному росту Хитруса. Объегориум честно признавался себе, что проигрывает ректору Хоботаста и в магии, и опыте. Поэтому он решил сконцентрироваться непосредственно на проблеме Проглоттера.
В течение ближайших часов должен был выйти на связь Штурмфогель. Хитрус заскрежетал зубами, когда понял, что зависит от одного-единственного агента 00666.
— Но, как говорится, кто не рискует, тот потом тоскует! — взбодрился Объегориум и сотворил себе бутылочку шампанского.
V
Что это такое, просто жуть
Не уснуть мне снова, не уснуть…
И. Резник
— Вообще меня зовут доном Пабло Пеньюаресом, — представился корчмарь, когда ребята покончили с элем, и добавил доверительно: — А для вас я просто Акакий Перемудринкин.
— Очень приятно, Акакий, — ответил за всех Йода. — А коллег моих зовут соответственно… Ай!
Эльф-домовой получил пинка от Джеймса. Тот перехватил инициативу.
— Это мой друг Фродо, — указал он на Харри Проглоттера. — Я — Арагорн, сын Арадорна, внук Аражорна, правнук Аразорна. Эта девушка — Галадриэль, дочь Галагриэль, внучка… ну, ты понял. А этот мерзкий тип, — Джеймс с преувеличенным энтузиазмом похлопал Йоду по плечу, — Гимли. Он гном-мутант. Гендальфа разозлил, ну, тот его и клонировал в особо циничной форме.
Непонятно почему, но Барахлоу пришли на ум имена из кошмара про волосатые ноги.
— Нам нужен номер люкс, приятель, — произнесла Молли Козазель ритуальную фразу, которую придумали говорить в отелях предки.
— Номер есть, гринго, но полулюкс… — Акакий улыбнулся, продемонстрировав два ряда желтых кривых зубов.
— Вот и чудненько, перетопчемся, — поспешно буркнул Харри.
— Вот и молодцы, цыплятки вы мои, — ответил ему в тон бармен, протягивая ключ с бирочкой. — Ваш номер — тринадцатый. Будьте как дома. А сейчас я угощу вас фирменным блюдом заведения. Такого заливного мяса нигде больше не подают.
И бармен с гордым видом ушел на кухню. Харри, Молли, Джеймс и Йода пересели за стол.
Разухабистые рокеры грянули веселую «Убери зубы с моего пульса, я еще слишком жива».
— А-а-а, а-а-а! — подпевали захмелевшие ребята. Принесли жаркое.
— Вкушно, — поставил диагноз Барахлоу.
— Мгм… — не спорила Молли.
— Чавк, чавк, чавк, — даже Йода был необычно краток.
Когда Акакий принес счет, Джеймс долго смотрел на бумажку, а затем осторожно поинтересовался:
— Почему тут написано «Заливной Единорог»?
— Странный вопрос, юноша. Вы же его ели, — невозмутимо ответил бармен.
— Это же запрещено! — гневный голос Молли почти срывался.
— Разумеется, — пожал плечами Акакий. — Поэтому мы воспользовались овцебычатиной. Но вы никому не говорите, а то брать не станут.
На том и сговорились.
Комната была неказистой, но уютной. Ребята уместились на двух кроватях, а Йода свернулся в кресле.
Харри долго не мог заснуть, кумекая, чем же закончится поход. Мальчик боялся дать дуба, но при этом испытывал странное чувство. Дескать, позволь Шаурме перевариться, и настанет такая жизнь, такое облегчилово, о каких можно только мечтать!
Постепенно Проглоттер сомкнул веки и задремал. Харри привиделся волшебный экран. Сначала на нем мелькали какие-то газетные вырезки с заголовками типа «Хакер взломал базу данных цру и черепную коробку Президента», «Спецслужбы гоняются за Морфием!», «За поимку негра в солнцезащитных пенсне обещаны бешеные бабки и синяя таблеточка».
Потом экран вдруг потемнел и проявились буквы: « Wake uр, Наггу! The Shaurmatrix has уоu… »
Неискушенный в языках Проглоттер не смог понять значения этой надписи. Буквы всё возникали:
«Knock, knock, knock…»
И тут же Харри и его спутников разбудил настойчивый стук в дверь.
Ребята повскакивали с кроватей. Молли схватилась за верные кинжалы.
— Кто там? — как-то уж очень пискляво спросил Джеймс.
— Вампиры, — донеслось из коридора.
Дверь с треском слетела с петель, и на пороге нарисовались два упыря. В одном из них хорошо угадывался бармен.
— Еда! — заорали вампиры и бросились на детей. Молли прыгнула вперед и вонзила оба кинжала в клыкастого бармена. Он крякнул и упал на девочку, придавив ее к полу своим мертвым телом.
В дверях появился третий кровосос:
— Харчи есть?
— Навалом, Глухарь! — прокричал упырь, зашедший с барменом.
— Чего? — и глухой вампир медленно вошел в номер.
Мальчики и Йода оцепенели от страха.
Ближний к детям вампир сиганул на Проглоттера, бросая на кровать. Он почти воткнул мерзкие клыки в Харрину шею, но вдруг отпрянул от него, как от чумного, и заглянул ему в глаза.
— Р-робин?.. — неуверенно пролопотал он. — Робин Бобин Барабек?
— Не знаю, о чем вы, — часто-часто заморгал Харри.
— Как же? Тот, который и корову, и быка, и кривого мясника…
— Вы ошибаетесь, — заверил кровопийцу юный волшебник, тяжело дыша ему в бледное, как луна, лицо.
Вампир вскочил:
— Нет, тут нет никакой ошибки, это ты… Хайль Вольтаморд!
Расправив перепончатые крылья, он поднялся в воздух, вылетел в окно и скрылся во тьме.
Его глуховатый подельник, не мешкая, прыгнул на грудь лежащему Проглоттеру. С вампирьих зубов текла слюна, а когтистые пальцы больно стиснули плечи мальчика. Вампир склонился к Харри, но отстранился так же рьяно, как и первый упырь.
— А-а-а-а!!!.. Да это же Мальчик-Который-Выжрал! — завопил он и улетел как угорелый.
«Хм, наверное, Шаурма была с чесноком», — решил Проглоттер, вставая.
— А чего это они тебя не укусили? — удивился Джеймс Барахлоу, постепенно приходя в себя.
— Слово волшебное знаю, — соврал Харри.
Его буквально колотило от пережитого страха.
— Эй, не стойте истуканами! — прохрипела Молли. — Снимите с меня эту тушу.
Мальчики стащили тело Акакия с Козазель. Она брезгливо вынула клинки и обтерла их о занавеску.
— Жаль, что утонул твой Нельзяблик, Проглоттер, — сказала она.
— Сто пудов, — добавил Барахлоу.
Харри не стал умиляться сантиментам, а предложил:
— Я, конечно, не настаиваю, но, может, надо валить отсюда?
VI
Пьет других девчонок сок, поет им песни…
«Мумий Тролль»
Внешняя политика отличается от внутренней так же, как внешность человека отличается от его внутренностей. Поэтому если государство ведет себя на мировой арене грязно и по-хамски, имейте ввиду, что внутри у него всё куда более запущено.
Империя Большого Брата подавала себя нагло. То в Икраб войска ввела, то Автогенистон побомбила, короче, выделывалась как хотела. Речь не об этом.
Большой Брат впервые за десяток лет поднялся с трона и потянулся.
— Эх, держи меня семеро! — пророкотал Лорд Тьмы. — Держи меня семеро!!! Эх, падаю же, ловите, холопы!.. Ловите, мать вашу!..
Шустрые телохранители подскочили и поймали Большого Брата.
— Брысь! — скомандовал им повелитель, когда снова выровнял центр тяжести. Он сделал несколько осторожных шагов, грозно повел из стороны в сторону хвостом, оканчивающимся ядовитым жалом. Выхватил из-за пояса огромный меч, взмахнул могучими передними правыми руками.
Tpoе телохранителей упали, разрубленные пополам, рассеченный трон рухнул.
— Ха-ха, помнят! Помнят руки-то! — обрадовался Большой Брат, убрал клинок в ножны и сел в новое кресло, которое ему услужливо поднесли рабы.
* * *
В это время в Хоботасте вышел из состояния глубокого сосредоточения Мастдай Глюкообильный.— Хм, Я чувствую запах грядущего кирдыка, — хмуро предрек он.
Ректор согнал кошку с колен, бросил телефонную трубку, всегда торчащую у него на плече, раздвинул ворох бумаг и прыгнул — подлетел над столом, совершая кульбит за кульбитом. Приземлился Мастдай в центре кабинета.
— Аватарум в пустую тарум, трансглюкация-приватизация! — сплел заклинание Мастдай.
По его телу забегали электрические разряды, он завис в нескольких сантиметрах над полом и начал светиться, как китайский фонарь или тот же Дункан Маклауд в конце каждой серии. Призрак Штирлица оторвался от секретных архивов Мастдая, не желая пропустить нежданное пиротехническое шоу.
— Полныйбакус-заправлякус! — продолжил колдовать ректор.
Его наполняла, захлестывала энергия, заставляя снисходительно смеяться над этим миром. Глюкообильный заметно вытянулся и раздался вширь, наращивая мышечную массу.
Мастдай указал пальцем на Штирлица:
— Du… Du hast… Du hast mich… — ворожил он, повышая голос. — Du hast mich!.. Du hast mich geflagt!.. Du hast mich gefragt!!!.. Du hast mich gefragt und ich hab nichts gesagt!!!..
Встревоженный древней саксонской магией Штирлиц постепенно терял прозрачность, становясь материальным, ощутимым. Он попробовал пройти сквозь шкаф, но пребольно ударился арийским носом и сел на пол.
— Willst du bis der Tod еuсh scheidet treu mir sein fur аhе Tage?!.. — воззвал Мастдай к штандартенфюреру.
— Nein! — отрезал Штирлиц, уже слышащий пение валькирий. — Nein!
— Ответ неверный, — поморщился Мастдай и развеял чары материальности.
Штирлиц юркнул сквозь шкаф подальше от пронзительного взгляда ректора.
Мастдай притух и погасил молнии.
— Ладно, не прячься, сеанс окончен, — проворчал он Штирлицу. — Вот человек! Не хочет вербоваться и всё тут!.. А такие кадры спасли бы Хоботаст …
Штандартенфюрер недоуменно смотрел на Мастдая. Куда уж дальше-то вербоваться? Вон, даже бывшему коллеге наврал с три короба ради победы добра и справедливости…
Глюкообильный подошел к глобусу. Мерцающая точка, до сего дня светившаяся бодрым зеленым цветом, стала желтой.
— Что-то там с моим милым Лохкартом? — встревожился Мастдай.
Лохкарт выждал пару часов, прежде чем Харри с друзьями скрылись В дверях «Еl Coyote», и зашел внутрь. Бармен плеснул ему колдовства в хрустальный мрак бокала и ляпнул пюре в фаянсовый свет тарелки.
Наевшись, Лохкарт невольно обратил внимание на хорошенькую певичку, которая как раз села ему на колени.
— Девушка, вы чудо! — раскраснелся маг.
Певичка принялась конвульсивно извиваться. Ее лицо резко погрубело и состарилось, а во рту выросли два страшных клыка.
— О, да я вам больше скажу, — продолжил Лохкарт. — Вы Чудо-Юдо!
Он сбросил девицу на пол, схватил стул и воткнул его ножку в набегающего толстого вампирюгу. Этим Лохкарт выиграл время, чтобы осмотреться.
Выяснилось, что из нормальных людей в проклятом баре отдыхали Лохкарт и еще двое: мужик, очень похожий на Джорджа Клуни, и еще один, явный психопат, если судить по лицу и повадкам.
Ситуация была из тех, когда союзников не выбирают. Лохкарт и эта парочка заняли круговую оборону. Упырей собралось много, они перли из всех дверей и щелей. Даже из камина вылез упырек в костюме Санта-Клауса. Через пять долгих минут люди еще держались, но шизик был уже надкушен, а Лохкарт подвернул ногу.
Вампирам тоже изрядно досталось, и они отступили.
— Давай погляжу ногу, — предложил Амадеусу похожий на Клуни мужик. — Я ведь на « скорой помощи» работал.
Пока он смотрел ногу, его спутник неожиданно напал сзади на Лохкарта и прокусил ему шею.
— Ах ты, бессовестный человек, лишенный чести! — коротенько так выругался Лохкарт, разнося дубиной голову свежеобращенному упырю.
Но дело было сделано. Лохкарт вырвался из рук врача, обернулся волком и, пробив стекло окна, умчался на здоровых троих в лес, где вернул себе человеческий облик.
— Вот лопух!.. — сказал он, найдя на поляне это растение, которое, по мутной книге Заблуждаллия Искреннего «Введение в отравоведение и отраволечение от всех недугов», помогала от укуса upyrium vulgaris.
Маг жевал лопух, надеясь, что не опоздал. Когда верхние клыки стали мешать тщательному пережевыванию, Лохкарт выплюнул ненужные теперь листья и заревел.
— Я вампир, вампир-оборотень, блин, — признался себе Амадеус.
Полегчало. Он понесся сквозь мокрый от дождя лес. Бежалось легко, хотя Лохкарт не помнил, не осознавал, в каком обличье пребывал. Он наткнулся на заблудившуюся корову и впился клыками в ее шею. Было вкусно. Правда, мешал кожаный ошейник, болтавшийся на коровьей шее.
— «Констанция», — прочитал на нем Лохкарт кличку своей жертвы и раздраженно сорвал ошейник.
Насытившись, волшебник лег подле остывающей буренкиной, точнее, Констанкиной туши отдохнуть и повыл всласть.
Он съел бы и Харри Проглоттера. Да, замечательная идея. Сожрать пацана, высосать из него кровищу. Но — завтра.
А сейчас — спать.
Лохкарту приснился усатый селянин — хозяин коровы. Усатый был опечален. Он драматично хрипел грустную песню, а трое товарищей в плащах мушкетеров (вот ведь, приснится же!) подставляли ему кто дружеское плечо, кто жилетку.
Констанция играла и резвилась,
по сотне литров в день она доилась.
Я пас ее, какая незадача,
у линии электропередачи.
Была гроза, и в небе грохотало.
В мою корову молния попала.
Селяне быстро тушу разделили…
И что мне от нее осталось ныне…
Только вымя…
Конста-а-а-анция!!!
— Констанция, — всхлипнул Лохкарт, переворачиваясь на другой бок.
VII
Und dann hat er sie gekusst
Wо das Meer zu Ende ist.
Ihre Lippen schwach und blass
Und seine Augen werden hаss.
Raттsteiп, «Nebel».
Ребята покинули гостеприимные стены жмотеля «Еl Coyote» через окно, связав простыни и спустившись по ним на задний двор. Особенно тяжко было тучному Харри, в которого вцепился трясущийся от страха Йода.
Над ночной Жмотляндией шел дождь. Под ногами чавкала жижа. Пару раз Харри поскальзывался и летел в лужу, обдавая друзей липкой волной грязи и отборных заклятий.
Гром долбил беспрерывно. Молнии неистовствовали. Холодный ветер бил в лицо, принуждая кутаться в припасенные куртки.
Не стучал зубами только Йода. Ему такая погодка нравилась, и он беспечно скакал от человека к человеку, подбадривая и склоняя к вере в ВеликуюСилу.
Путники забежали в лес, под защиту крон деревьев, но и там было мокро.
В конце концов Джеймс присмотрел какую-то ложбину, прикрытую огромным стволом упавшей секвойи. Все забились туда и стали греться, прижимаясь друг к другу.
Дождь хлестал сильнее и сильнее. Казалось, с неба падает сплошной поток воды.
В блеске молний Харри и его друзья увидели одинокий силуэт. Он словно плыл над лужами и травой. Когда фигура приблизилась, ребята рассмотрели ее подробнее. Кто-то или что-то было одето в длинный темный плащ с капюшоном. Под капюшоном поблескивали кокарда и черный козырек. Из складок плаща высунулась зеленая склизкая рука. На ней висела большая белая волшебная палочка в черную полоску. Или черная в белую (согласитесь, вопрос скорее философский, чем практический).
— Это де-ментий, — прошептала Молли Козазель. — Он умеет взмахом палочки останавливать все виды транспорта, кроме самолета.
— А что такое самолет? — зачем-то полюбопытствовал Барахлоу.
— Не знаю. Да и какая тебе разница, если нам сейчас придет крышка? — ответила Молли.
— За что? — ошалел Проглоттер.
— А он, судя по всему, пьяный. Видишь, какими зигзагами идет? Самое страшное, если целоваться полезет. Поцелуй де-ментия — по-любому верная смерть.
И тут фигура в плаще развернулась к детям.
— Услышал, — зло зашипел Джеймс. Де-ментий уже на всех парах несся к затаившим дыхание путникам.
— Стрш-срж-гибедеде-Птрнко, — пробормотал де-ментий, остановившись.
— Колдует, что ли? — испугался Харри Проглоттер.
— Наверное, — прижалась к нему парализованная страхом Козазель.
— Вот ты, толстый, — ткнул своей палочкой де-ментий в сторону Проглоттера. — Дай-ка я тебя троекратно, по нашему обычаю, расцелую в уста сахарны да щеки кисельны!..
— Капец Проглоттеру, — выдохнул Джеймс.
Молли потянулась за кинжалами, но Йода схватил ее за плечо:
— Нельзя… их-то… Накажут сильно…
Де-ментий подплыл к Проглоттеру, откинул капюшон, взял мальчика руками за лицо и запечатлел на нем поцелуй.
— М-м-м-л-д-ец! Уваж-ж-жаю.
И уплыл в ночь, горланя страшный бандитский гимн: «Тюряга Азкабан — ветер северный. Этапчиком в Мордор — зла немеряно»
Проглоттер осел на землю (молнии блистали в его очках-аквариумах), обвел этот мир невидящим взором и упал без чувств.
Молли наворожила пламя, и путникам стало теплее.
Харри был бледен, но дышал ровно. Судя по всему, де-ментий наложил на него чары глубокого беспамятства.
К утру дождь прекратился. Ребята подремали. Харри не очнулся.
— Ворожить стану, — сказала, зевая, Молли.
— Давай, подруга, — одобрил Барахлоу. — А то эту тушу далеко не утащишь.
Молли села поудобнее и запела специальную ритуальную песню для вхождения в пророческий транс:
— Слышу голос из прекрасного далека… Голос в утренней серебряной росе… Слышу голос… Голос спрашивает строго… — Тут ее тело дернулось, а тембр изменился, Молли сорвалась на крик. — Ну что ж ты страшная такая, ты такая страшная? Ты ненакрашенная страшная и накрашенная!.. — Тон понизился, В нем зазвучали нотки спокойствия, доверительности. — Русское радио. Всё будет хорошо…
Молли очнулась и закашлялась.
— Мда-с, грязноват эфир туточки, — протянул Барахлоу.
— Хотя обнадеживает «всё будет хорошо» в конце, — робко пропищал Йода.
— Ничего не будет хорошо, — просипела Молли. — Шум это, а не пророчества.
У эльфа затряслась нижняя губенка.
— Мы же не бросим Проглоттера? — заныл он.
— По-любому не бросим, Джа-Джа-Бинкс, то есть, Йода, — улыбнулась Козазель. — Я знаю замечательное заклятие.
Дети собрали вещички, вытянули Харри из ночного убежища. Молли направила на Проглотте раволшебную палочку и произнесла:
— Коппер-поппер-зоо-фильд!
Тело мальчика поднялось над землей примерно на метр и зависло, словно он лег на какую-то невидимую кровать.
— Круто, Молли, — похвалил Джеймс. — Жаль, обруча нет. Повыделываться: мол, без лески обошлись.
Они побросали рюкзаки на Проглоттера, отчего тот опустился сантиметров на пять. Затем Джеймс развернул карту:
— Ага, всё в порядке, не сбились… Можно идти.
Черный волк озадаченно переминался на месте. Нужно ли доложить о мальчонке, впавшем в кому? Что теперь предпримет Мастдай? Как поступит Большой Брат? Волк чихнул и трансформировался в Амадеуса фон Лохкарта.
Его тревожило и то, что он совершенно не помнил событий вчерашнего вечера. Он побродил нерешительно между соснами, а потом сел, задумавшись, на муравейник. Отчего-то Лохкарт никак не мог сосредоточиться на своих мыслях. Наконец Амадеус подпрыгнул, как ошпаренный, снова стал волком и потрусил за детьми.
VIII
Если мы чего-то не знаем, Хрюша, это не значит, что этого нет.
«Спокойной ночи, малыши»
В величайшем многотомном труде Николаса Блэкберда «В мире чудовищ» описано бесчисленное количество монстров. Есть там и вампиры, и де-ментии, и Ведмедкова Евдокия Яковлевна из Алапаевска, и горгульи, и сирены, и знаменитый Бука, и лешие, и ундины, и беспощадная Логика Реформ, и умруны, и тролли, и само Амебище Лесное.