Панина Наталия. Сила магии

   Краем глаза я увидел, что выброшенную Мирной бутылку стража немедленно прибрала. Очень хорошо, пока все по плану. Я завозился в тачке и снова шмякнулся на землю. Краш попытался было поймать меня, не удержал, тачка при этом снова перевернулась. Все наше богатство высыпалось прямо на глазах стражников. Мирна с серьезным видом разоралась по новой. Стража помогала советами. Муни разыграл нерешительность, взял с земли отдельно увязанный узел с тряпьем и обратился к стражникам:
   – Мне нужно до утра вернуться в Баффало. С братцем Гуни я не доберусь туда и через неделю…
   Охранники посочувствовали.
   – Слушайте! – Муни осенило. – Я отволоку его домой и вернусь. Вы ведь здесь до утра будете? Посторожите, я заплачу.
   Стража посмотрела на сумасшедшего купца с восторгом и немедленно согласилась.
   – Я быстро, – пообещала Мирна и легонько шлепнула Краша по затылку. – Что стоишь столбом, помогай давай.
   Вдвоем они бойко откантовали меня в сторонку. Там братец Муни привязал Краша к дереву, чтоб не путался под ногами, а сам по-быстрому переоделся в черный халат и бандитскую шапочку с прорезями для глаз. Краш перепугался и притих. Сдается мне, он решил, что хозяева ему достались сумасшедшие.
   – Все, теперь ждем. – Мирна уселась поудобнее.
   Честности сторожей хватило минут на пять. Потом, пошушукавшись между собой, они прикарманили по горсти наших денег и по бутылке браги. Валюта осела на карманах, брагу стража, посовещавшись, выпила.
   – Еще пара набегов на нашу собственность, и можно приступать, – прошептал братец Муни.
   – Ты уверена, что ничего не перепутала? – меня раздирали сомнения.
   – Как ты мне надоел, – буркнула Мирна. – Это даже дети знают. Если убить физическую оболочку, Волшебник ни чуточки не пострадает. Он просто автоматом вернется в Эйр, что нам и нужно. А Илай умеет умирать, его уже убивали, когда он ошивался по Боливии.
   – Но там он был в земной оболочке, а здесь в естественной сущности. Если его физическое тело останется в Ваурии, каким образом он возродится в Эйре? Бестелесным, как привидение?
   – Не знаю. Локи что-нибудь придумает. Айка говорила, любая жизнь заканчивается смертью, но бывает так, что и смерть может породить жизнь.
   – Не нравится мне все это, – упорствовал я. – А если ты убьешь не человека, а Волшебника, или обоих сразу, тогда что?
   – Волков бояться – на зайцев не охотиться, – братец Муни поднялся на ноги и, прихватив с собой мел, уголь и нож, отправился на дело.
   Она так замаскировалась, что я с трудом различал ее силуэт, крадущийся к бочкам с водой.
   – Что он делает? – подал вдруг голос привязанный к дереву Краш.
   – Охотится на зайцев, – на автомате сообщил я.
   – Простите? – его серо-голубые глаза сверкнули недоумением.
   – Она пытается освободить раба у городских ворот. – В отличие от Мирны, я Чародею доверял.
   – О господи, – прошептал Краш, испуганно взглянув на меня, – так это вас разыскивает вся тауровская стража!
   – С чего ты взял? – Теперь уже я испугался его проницательности.
   – Отсюда ушел здоровый мужик, а Вы говорите о нем в женском роде.
   – Я оговорился, – равнодушно ответил я.
   – Понятно, господин, – Краш притих было у дерева, но через пару минут вновь заговорил. – Это очень опасно – то, что задумал Ваш брат.
   – Что делать, – я уже сожалел о своей откровенности.
   – Стража у ворот Альвара видит все, что происходит у столбов, – тихо сказал Краш. – Могут быть большие неприятности.
   – Откуда ты знаешь?
   – Мы же шли от ворот. Вся местность отлично просматривается, а в тауровских войсках приветствуется доносительство друг на друга, за это даже к жалованью доплачивают. Так называемые смотровые. Если часовые у ворот заметят что-то неладное, они примчатся туда всем коллективом, чтобы деньги за донос не достались одному счастливчику.
   – Откуда такая осведомленность?
   – Это знают все в Ваурии, господин.
   – Будем надеяться, братец Муни заметит, что за ним наблюдают. – Зная Мирну, я совсем не был уверен в том, что, увлеченная идеей, она будет смотреть по сторонам. – Если не получится освободить… мы договорились, по возможности, избавить его от страданий… – И черт меня понес болтать с собственным рабом!.
   – Полагаю, вы знаете, что делаете, – вздохнул Краш.
   – О чем ты? – насторожился я.
   – Прежде чем убить посвященного, – помедлив, сказал Краш, – а все рабы здесь Волшебники, Чародеи, или Маги, нужно убедиться, что его физическая оболочка не имеет ничего общего с его естественной сущностью.
   – Зачем?
   – Смерть – это нарушение энергетического баланса. Прерывается связь энергетических слоев, физическая оболочка распадается. При этом высвобождается такое огромное количество свободной энергии, что Волшебника просто выбрасывает в Эйр, где он материализуется в своей естественной сущности.
   – Что, собственно, и требуется.
   – Если бы все было так просто, – вздохнул Краш, – рабы в Ваурии давно перебили бы друг друга, и тем самым освободились. Но плантации полны рабов… Дело в том, что в Эйре принято совершать путешествия в естественном обличье. Искусственная, наколдованная оболочка появляется по воле путешественника только на месте прибытия. А в Ваурии волшебство бессильно. Колдуны заперты здесь потому, что они провалились в это мерзкое измерение в собственной сущности, а значит, возвращение в Эйр через смерть для нас невозможно.
   – Но Волшебники здесь все-таки умирают.
   – Да. По-настоящему, без перспективы воскрешения.
   – То есть… – я понял весь ужас происходящего. Сволочная Айка, я так и знал, что она хочет навредить, а не помочь. – Если мы сейчас убьем Инсилая, мы убьем и человека, и Волшебника…
   – Невозможно убить Посланника, в Ваурии это может сделать только Черный Магистр, – успокоил меня Краш.
   – Почему?
   – Посланнику помогает Мерлин.
   – Слушай, Краш, обещаю отпустить тебя на все четыре стороны, если поможешь остановить братца Муни. Кажется, сейчас произойдет такое, что даже Великий Мерлин не спасет.
   – Я простой Чародей, – вздохнул Краш, – вряд ли я смогу оказать Вам помощь в борьбе с судьбой.
   – Судьба здесь ни при чем, – проворчал я, по-быстрому отвязывая его от дерева. – Обыкновенная глупость одной девицы плюс жажда мести другой, помноженная на мои бесхребетность и неграмотность.
   – Серьезное уравнение, – Краш хмуро посмотрел на меня. – В вашем случае или жизнь, или смерть, как повезет.
   В кустах что-то зашуршало.
   – Мирна? – шепотом спросил я. Никто не ответил. – Что это? – я обернулся к Крашу.
   – Не знаю, – он смотрел в сторону Инсилая. – Видишь, стража заснула. Может быть, твоя подруга успеет. Будь наготове, ей может понадобиться помощь.
   – Глаз не спускаю. Черт возьми, чего она ждет?! Давно бы уже могла подобраться к столбам и перерезать веревки.
   – Дорога делает у столбов крутой поворот, – напомнил Краш. – Отсюда не видно, но может, там кто-то есть.
   Опять в шаге от нас что-то завозилось.
   – Кто там по кустам шастает? Не имею ни малейшего желания получить по затылку на финальном этапе операции. Да что она возится, будто времени у нее не пять минут, а пять суток.
   – Нет здесь никого, – проворчал Краш, – и до финала далеко. Зови своего братца. Стража у ворот заметила что-то, сюда направляется.
   – Минут десять у нее есть, пока они дойдут.
   – Когда они подойдут, будет поздно. Увидят, что кто-то крутится у столбов, застукают и ее, и нас.
   – Ты можешь уйти, если боишься.
   – Если б это что-то изменило, – вздохнул Краш. – Зови ее, если хочешь еще пожить на этом свете.
   – Не орите, – прошептала у самого моего плеча Мирна. – Я уже здесь, а вас на весь Альвар слышно.
   – Надеюсь, из нашего разговора ты поняла, что мы не можем осуществить наш план? – с надеждой спросил я.
   – Ну, вы не так громко орали, я слышал только последние слова, – признался Муни, стягивая с лица бандитскую шапочку. – Да и не до того было. Сначала кто-то все время в кустах копошился, потом какой-то гуляка нарисовался прямо из воздуха и торчал у Инсилая за спиной, а под конец уже и стража от ворот подтянулась. Но кто вам сказал, что мы чего-то не можем? Я не смог подобраться к столбам, это правда, зато закрасил полосы на бочках, и теперь всю черную работу проделает стража.
   – О господи, – у меня опустились руки. – Мирна, ты убила его.
   – Сдается мне, ты заговариваешься, братец Гуни, – бородатый Муни сделал страшные глаза и покосился на притихшего Краша.
   Ну, дурдом. Типа ей про Инсилая можно, а мне про Мирну нельзя. И потом, кто это ей привиделся у столбов, хотел бы я знать, мы с Крашем во все глаза смотрели и ни одной живой души не видели. В кустах определенно кто-то шуршал, это я не отрицаю, а что за привидение этой красотке явилось, потом разберемся, не до того сейчас,
   – Нужно срочно вернуть все на свои места, – я сделал шаг в сторону столбов.
   – Назад! – Краш дернул меня за халат с такой силой, что я едва не шлепнулся на землю. – Поздно.
   Он был прав. Один из стражей плеснул ведро воды на спину бессильно повисшего на распятых руках Инсилая, другой поднес к его губам деревянный ковш с водой. Несмотря на оковы, Илай от питья пытался увернуться.
   – Великий Мерлин, помоги ему! – взмолился я и отвернулся, не в силах смотреть на это убийство.
   – О чем это ты? – подозрительно спросила Мирна, напротив, не сводившая глаз с Инсилая.
   Я не успел ответить, полувздохом меня перебил Краш:
   – Все.
   – Что все? – Я не мог поверить, что весь этот ужас происходит наяву, с моей непосредственной помощью и участием.
   – Все кончено, – повторил Краш, глядя на нас грустными глазами. – Он умер.
   – Ты уверен? – не оборачиваясь, прошептала Мирна.
   – Посмотрите на себя, – посоветовал Краш. – Волшебство пропало, значит, Волшебник умер.
   Я уставился на Мирну. Бородатый Муни исчез вместе с роскошным халатом. Рядом со мной была взлохмаченная Гаара в драном свитере и немыслимо засаленных штанах.
   – Волшебник? – переспросила Мирна и, резко обернувшись, уничижительно посмотрела сперва на меня, потом на Краша. – Нельзя убить Волшебника без золотых стрел и камней Ваурии, знатоки магических законов. Кто вас только учил, грамотеи…
   – Нельзя казнить, – уточнил Краш, – а убить колдуна во владениях Таура проще простого. К тому же, мертвая вода течет из недр Ваурии и является главным оружием Магистра, как пятый камень Пентакля.
   – Ледяное копье, – пробормотал я, вспомнив битву.
   – Что? – не понял Краш.
   – Но Айка говорила только о копье, – растерялась Мирна, – о воде ни слова не было.
   – Она много чего не сказала, – я не скрывал досады. – Не удивлюсь, если она именно таких наших действий и добивалась. Говорил тебе, она ненавидит Инсилая.
   – Нет, не может быть! Отшельник должен быть беспристрастен, даже если ему это трудно. У него может быть масса неприятностей, если Наблюдатель заметит хоть малейшую необъективность. Кстати, странно, что Наблюдатель нас не остановил. Мы ведь не имели права вмешиваться в битву, это против правил, – она пыталась говорить уверенно, но губы ее начали предательски дрожать.
   – Тебя остановишь, пожалуй, – процедил я сквозь зубы. – С чего ты взяла, что Наблюдатель – он? Может, «она», и тоже из бывших Инсилаевых подружек. Вполне допускаю. Ничего удивительного, что она нам не мешала, ее такой исход вполне устраивал.
   – Уходить надо отсюда, – подал голос Краш. – Смотрите, какая суета началась. Сейчас Арси заявится, виноватых искать будет.
   Я посмотрел на столбы у дороги. Половина стражников спала вповалку на месте происшествия, остальные беспорядочно метались по местности, громыхая ведрами. В центре сцены, немым укором – бессильно поникший силуэт Инсилая. Часовые перестали, наконец, суетиться и занялись Илаем. Один поднял его голову за волосы, другой пытался напоить его водой из бочки с белой полосой. Инсилай не сопротивлялся, но напоить его все равно не получалось.

Глава 49

    Лика стояла у окна и уговаривала скакавшего по подоконнику вороненка пойти куда подальше. Птица упрямилась, прыгая в опасной близости от графина. Лика ругалась, вороненок, видимо, тоже, только по-своему: громко каркая и хлопая крыльями.
   –  Что у тебя там? – крикнула с кухни Наталья.
    – Я убью этого реликтового бедоносца! – пообещала Лика и замахнулась на птицу тапочкой.
    – Кто это? – удивилась Наталья, появляясь в дверях с полотенцем в руке. – Что он орет?
    – Издеваешься? Я по-вороньи ни бум-бум! Чертов Боря!
    – Вот именно, что по-вороньи, – проворчала Наталья. – Наш реликт в Одессе перья греет, а это какая-то приблудная.
    – Ах ты, самозванка! – Лика разозлилась и, запустив в птицу тапочкой, снесла графин с подоконника. В комнате снова начал материализоваться протрезвевший егерь.
    – Да пошел ты! – Лика в сердцах топнула босой ногой.
    Графин взлетел обратно на подоконник, с чавканьем прихлебывая по пути разлившуюся воду. Вороненок испугался и махнул на волю.
    – Ну что, великий орнитолог, – усмехнулась Наталья, глядя на погрустневшую Лику, – справилась с птенчиком? Не загрыз он тебя?
    – Птица в дом залетает к покойнику, – ни к кому не обращаясь, сообщила Анжелика. – Надо было ему шею свернуть.
    – Кому? Покойнику?
    – Птенцу этому нахальному. Раскаркался здесь, без него тошно. И этот ваш… в графине. Достал он меня уже. Вернуть бы его на место постоянного проживания, пока вдрызг не расколотили.
    В дверь позвонили. Девушки переглянулись.
    – Или Кира, или Горохов с Алисой, – предположила Лика, отвлекаясь от мрачных раздумий.
    – Или твой птенец-предсказатель. Решил через дверь попробовать, раз в окно не пустили, – проворчала Наталья и пошла открывать.
    Вернулась Кира. Вид у нее был весьма растерянный.
    – Представляете, чуть не потеряла, – бросив на пол пакеты с продуктами, она вертела в руках свою драгоценную жемчужину с оборванной цепочкой. – Уже подошла к двери, и – будто не кулон на шее, а гиря двухпудовая. Слава богу, цепочка порвалась, а то бы запросто могла без головы остаться. Мистика какая-то. Посмотрите, она мне шею не порезала?
    Наталья сделала шаг вперед, но в этот момент Кира охнула и выронила кулон. На полу почему-то оказалась не жемчужина, а Алиса. Она посидела мгновение посреди коридора, тряхнула головой и с кулаками бросилась на Киру.
    – Как ты могла с ним связаться? – почти визжала Алиса. – Он нас всех чуть не угробил, а ты с ним по барам обжимаешься! Дура, думаешь, ты ему нужна? Он тебя пасет, а кулончик подарил, чтобы Инсилая с Ронни в Ваурии уничтожить. Перстень-то у меня, я у тебя на шее, а ты вцепилась в эту жемчужину, как блоха в кошачий хвост.
    Ничего не понимающая Кира смотрела на разбушевавшуюся Алису сумасшедшими глазами.
    – Что происходит? – придя в себя, спросила Лика. – Алиса, успокойся. Давай по порядку. Откуда ты взялась, при чем здесь жемчуг и Киркины любовные похождения? Что она тебе сделала, что ты так кричишь?
    Алиса вздохнула поглубже и зачастила:
    – Инсилай превратил меня в жемчужину на цепочке, когда мы убегали. Таур украл ее у него и подарил Кирке, с клятвами в вечной любви. Я ей сутки напролет кричала, что я Алиса, но она, кроме своих страстей, ничего не видела и не слышала. Ее ничего не интересовало, кроме любовного бреда! Да он бы в твою сторону не взглянул, если б не рассчитывал твоими глазами за нами шпионить! Кто билетик-то сюда тебе прикупил? Ветром надуло? Катилась бы себе в Мерлин-Лэнд и сидела там в ожидании принца, так ведь нет, сюда пожаловала. Много нашпионила? Все, мне срочно надо в Альвар. Там Мирна, Ронни и Инсилай, и им нужна моя помощь. Там идет Битва, и без кольца ее не выиграть.
    Лика побледнела и, бессильно привалившись к стене, полными ужаса глазами посмотрела на Алису.
    – Что? – чуть слышно спросила ее Наталья.
    – Все кончено, – не сказала, выдохнула Анжелика.
    – Нет… – не веря себе, прошептала Наталья.
    – Илай был прав. Помощь хороша, когда она своевременна, – тихо сказала Анжелика. – Мы опоздали. Они убили его.
    – Нет, – попятилась от нее Алиса, – нет, нет! – Она почти кричала. – Это невозможно!
    – Ты вернулась в свою земную сущность. Инсилай слишком далеко, чтобы расколдовать тебя. Выходит, дело не в этом. Понимаешь, Алиса, волшебство умирает вместе с Волшебником. Раз ты перестала быть жемчужиной, значит, Илай умер. Мне очень жаль.
    Лика покосилась на окно и подумала, что проклятой вороне все-таки стоило свернуть шею.

* * *

   Стражник отпустил голову Илая, и она снова бессильно склонилась на грудь.
   – Тебе действительно стоит идти, – сказала Мирна, обернувшись к Крашу. – Рабовладелец Муни пропал безвозвратно, так что ты теперь, как ни крути, беглый раб. Конечно, не ты сбежал от хозяина, а хозяин от тебя, но вряд ли стража станет разбираться. Да и нас разыскивает все тауровское войско.
   Краш покосился на Мирну, сделал шаг назад, но не ушел. Я посмотрел на его голый торс, плетуна и ошейник.
   – Куда он пойдет в таком виде? Надо снять плетуна.
   – Каким образом? – Мирна не разделяла моего энтузиазма. – Он Чародей. Чтобы его освободить, нужен Маг или Волшебник.
   Поразмыслив, она стянула с себя свой безразмерный свитер, оставшись в тоненькой трикотажной кофточке:
   – Надевай.
   – Ты замерзнешь, – засомневался Краш.
   – А тебя поймают с твоим плетуном, лучше будет?
   Краш натянул свитер и сразу стал похож на добропорядочного ваурца, полунищего, но свободного. Обновка была ему узковата и коротковата, но в стиле гранж ходил весь Альвар.
   – Иди в пещеру, где мы были днем, – не глядя на Мирну, сказал я ему. – Жди нас там два дня. Если не вернемся – уходи, значит, что-то у нас не сложилось. Да, постарайся избегать кафтанщиков со свистками. Они высвистывают коды плетунов, чтобы найти беглых рабов. Чихнуть не успеешь, как будешь весь в серебре.
   – А вы? – спросил Краш.
   – Мы не можем уйти, пока не выясним, что с Инсилаем, – ответил я.
   Краш посмотрел на меня как-то странно, но ничего не сказал.
   У ворот появился Арси. Он прибыл на колеснице, запряженной рабами, и немедленно включился в работу. Сразу посветлело: советника сопровождала рота факельщиков. Инсилая отвязали от столбов, бесчувственное тело упало на груду камней. Арси склонился над ним, взял двумя пальцами за запястье, видимо, пытаясь найти пульс, но, не найдя, с досадой отбросил руку. Дальше пошел такой крик, что даже мы могли разобрать некоторые из проклятий Арси, сыпавшиеся на головы стражи.
   Потом началось разбирательство. Уже через десять минут одежда и руки советника были изрядно перемазаны углем и мелом. Похоже, причину произошедшего он обнаружил. Споенную нами стражу Арсиковы факельщики уволокли в Альвар. Протрезветь они не успели и в тюрьму шли с песнями и плясками, откровенно не понимая, что их дни сочтены.
   Мало-помалу Арси успокоился и вернулся к Илаю. Перевернул поникшее на камнях тело на спину и поставил ногу ему на грудь. Вот дрянь, в победителя играет. С живым Волшебником не рискнул связываться, хоть с мертвым справился.
   – Как вы думаете, – я обернулся к товарищам по несчастью, – они прямо здесь его похоронят, или на кладбище?
   – Сомневаюсь, что они вообще будут его хоронить, – пробормотала Мирна.
   – Что ж, они так и бросят труп посреди дороги? Даже для Ваурии это слишком.
   – Его не рискнут похоронить до возвращения Магистра, – прошептал Краш. – Кроме того, здесь вообще не принято хоронить Волшебников. Их сжигают на ритуальных кострах, а пепел развеивают над водой.
   – Ты еще здесь? – прошипела Мирна и вдруг осеклась на полуслове. – Как это сжигают? Ронни, серьга! Нельзя, чтобы они сожгли маяк!
   – Серьга? – удивился Краш.
   – Да уйдешь ты, наконец? – разозлилась Гаара.
   – Нашла время о маяке думать! – разозлился и я. – Сейчас я все брошу и пойду за серьгой. Здравствуйте, господин Арси, я тут к Вам по делу, буквально на минутку. Сережку отдайте, будьте любезны, нам она до зарезу нужная, нам без нее никак из вашей проклятой Ваурии не убраться. Так, что ли?
   – А когда еще об этом думать? – огрызнулась Мирна. – Ты, что, здесь на всю жизнь решил окопаться? Вдруг Арси прямо тут костер и устроит? Как нас без маяка найдут?
   – Кому мы нужны, нас искать, – вздохнул я. – Они же знают, что мы с Инсилаем, и он поможет нам выбраться отсюда. Им и в голову не придет, что мы додумаемся убить Посланника, собственными руками уничтожив отъездные документы.
   – Ну, когда-нибудь они все-таки обнаружат наше отсутствие? – неуверенно предположила Мирна.
   – Обнаружат, – согласился я. – Вопрос только, когда.

* * *

    По террасе в доме Локи расхаживали диковинные птицы. Маг подкармливал их жуками, которых творил едва заметными движениями пальцев буквально из ничего. Жуки падали на мрамор пола и пытались разбежаться, птицы, похожие на павлинов, склевывали насекомых на лету. Иногда среди пернатых красавцев вспыхивали ссоры, начинались крики и драка, но Локи чуть слышным свистом немедленно восстанавливал порядок.
    Зеркало в зале затрезвонило, когда солнце уже почти село. Неприятный холодок кольнул сердце Мага, будто ранил его ледяной осколок. Локи вздохнул и, войдя в зал, щелкнул пальцами. Зеркальная стена замерцала, и в отражении нарисовался Элрой. Вид у него был немного растерянный.
   –  Я снова к Вам, и снова без приглашения, – сообщил он.
    – Должен ли я изобразить радость или обойдемся без условностей? – проворчал Локи.
    – Обойдемся, – подтвердил дознаватель. – Я могу войти?
    – Если я скажу «нет», Вы ведь все равно войдете. – Локи широким жестом явил на стол бутылку коллекционного красного шампанского и два хрустальных бокала на тонких высоких ножках. – Входите. Будем считать, что наша встреча проходит по обоюдному желанию.
    Элрой шагнул из отражения в зал. Локи предложил ему кресло, сел сам и взял со стола один из бокалов.
    – Я с дурными вестями. – Элрой не воспользовался приглашением и остался стоять.
    – С ордером на арест? – уточнил маг.
    – Нет, – дознаватель отвел глаза. – Вы отказались выступить в защиту интересов Инсилая…
    – И что? – Локи все понял. Он спросил только, чтобы заполнить паузу.
    – Теперь Вам придется выступать свидетелем обвинения в деле об убийстве.
    Локи непроизвольно сжал в руке свой бокал. Хрусталь брызнул осколками на пол, кровь на пальцах смешалась с вином.
    – Его убили в Ваурии, – тихо сказал Элрой.
    – Это невозможно. Вы уверены?
    – Это слова Наблюдателя, – без эмоций сказал Элрой.
    – Он присутствовал при этом?
    – Кто? – удивился дознаватель.
    – Ваш независимый Наблюдатель, конечно, – ощерился Локи, – кто ж еще! Он присутствовал при смерти Илая?
    – Он всегда присутствует, – Элрой покосился на Мага. – Наблюдатель обязан видеть и фиксировать все происходящее. Это его предназначение.
    – Простите, – Локи прикрыл глаза. – Одну минуту.
    По лицу Мага пробежала мрачная тень, брови сошлись на переносье, на висках выступили темные жилки. Элрой почувствовал, как его задела волна холода, на мгновение обволокшая Локи.
    – Я к Вашим услугам, – Маг открыл глаза и посмотрел на гостя. – Присаживайтесь, угощайтесь, прошу Вас.
    Элрой не стал спорить.
    – Как это случилось? – спросил Маг, скользя рассеянным взглядом по расписанному великолепными фресками потолку.
    – Нелепая случайность, – вздохнул Элрой.
    – Вашу случайность зовут Мирна и Ронни? – уточнил Локи.
    – Вы все знали? – удивился дознаватель. – Знали и не приняли никаких мер, чтобы помешать этому?
    – Кто я такой, чтобы останавливать руку судьбы! – проворчал Локи. – Все должно идти своим чередом, или наступит такая путаница, что и до вселенского Хаоса недалеко.
    – Иногда Вы меня просто пугаете, досточтимый Локи, – признал Элрой, пригубив вино. – Я Вас не понимаю. Иметь возможность спасти дорогого Вам человека и не воспользоваться ею… Нет, не понимаю.
    – Я уже говорил Вам, что Илай должен уметь сам постоять за себя. Я не могу всю жизнь ходить за ним по пятам, предостерегая от неприятностей и исправляя его ошибки.
    – Эта ошибка стоила ему жизни! – непроизвольно повысил голос Элрой. – Вы не посчитали нужным вмешаться и придти ему на помощь. Ваше право. На месте комиссии я привлек бы Вас к делу не как свидетеля, а как соучастника.
    – А это уже Ваше право, – спокойно сказал Локи. – Кстати, где тело?
    – Какое тело? – не понял дознаватель.
    – Вы ухитрились возбудить дело об убийстве, не располагая трупом? – поднял брови Маг.
    – Принимая во внимание исключительность обстоятельств, – промямлил Элрой, – отсутствие отношений с Ваурией… Комиссия посчитала достаточным свидетельство Наблюдателя и Отшельника.
    – Достаточным для чего?
   –  Достаточным для всего, – туманно ответил Элрой.
    – Понятно, – проворчал Локи. – Могу я узнать его имя?