Поллини Френсис. Все красотки - по ранжиру

   - До встречи, Джон.
   Это было очень несправедливо, точно. Тигр думал об этом, когда Джон ответил:
   - Бывай, Тигр.
   Он посмотрел, как тот повернулся, намного замешкав, и пошел к своему автомобилю.
   - Джон... - негромко позвал его Тигр.
   Вот, без сомнения, этот самый момент. Теперь. И Тигр знал это. Он слился с ним. Полдаски повернулся, полный любопытства и надежды... Удар каратэ - кто бы ожидал этого - смертельный, настоящий, со скоростью звука прорезал ночной воздух и поразил его, как гром... хотя он никогда не узнал об этом. Он рухнул огромной тушей к ногам Тигра. Удар убил его мгновенно.
   Тигр посмотрел на него, скорбно и печально. Теперь уже ничего не оставалось - только скорбить по нему. Он подумал о его вдове. Он печално покачал головой, медленно, из стороны в сторону, он пробормотал что-то, едва слышно, два или три раза. Луна снова зашла за облака. Он оставил его лежать там.
   68
   Понс почувствовал, что его парализовало. Распростертый почти как Христос, хотя его руки раскинулись не так, как у бога, и он лежал на спине на полу. Одна ужасная мысль мелькнула у него в мозгу: будет ли так всегда? Бетти делала для него все, что только в ее силах. Она гладила его, шептала ему нежные слова. Она целовала его губы, лицо, широко открытые глаза, неподвижно уставившиеся в потолок. Она ласкала его, все его тело. Она наклонилась над ним и легла рядом с ним, прижавшись к нему. Она протянула руку к его пенису, она ласкала его, она наклонилась и поцеловала его там.
   - Понс... ты меня слышишь? - Божественный голос дошел до его сознания.
   Он не мог ответить. Он хотел, но просто не мог произнести ни слова. Что она будет с ним делать? Кто найдет его? Вызовет ли она "скорую помощь" по телефону? Ему захотелось заплакать. Кто раздел его? Как там его мать? Разве Бетти действительно раздела его? Что с ним теперь станет? Что сделает Тигр?
   - Что я собираюсь с тобой сделать? - прошептала она.
   Бетти склонилась над ним, ее прекрасные сокровища оказались прямо над его головой. Ему хотелось дотронуться до них. Он увидел ее лицо. На нем он прочел беспокойство и тревогу.
   - Я ничего не могу понять, - сказала она. - Ты выглядишь прекрасно.
   Что она имела в виду, Понс хотел у нее спросить. Он даже старался сделать это. Она ласкала его лицо, он чувствовал теплоту ее тела, лежащего рядом с ним. Ее груди касались его, он ощущал на себе их соски. Они касались его груди.
   - Что я сделаю с тобой? - снова спросила она, ее лицо было как раз над ним. Какое прекрасное лицо!
   Ее рыжие волосы касались его лица.
   - Ты видишь меня? - спросила она.
   Как он хотел ответить ей! Будет ли он когда-нибудь говорить с ней снова? Она начала двигать ногами, он почувствовал, как ее бедра прижались к нему, ласкали его. Одно из ее скользящих по нему бедер коснулось его колонны. Определенно, это была колонна, Он внезапно осознал, что это была его колонна, колоссальная, вставшая прямо вверх. Он хотел посмотреть, прошла ли она сквозь крышу? Как иначе она могла достичь небес? Потолок. А как насчет потолка? Он попытался шевельнуть глазами, чтобы хоть что-то увидеть. Почему у него такие безумные мысли, внезапно подумал он.
   - У тебя он такой огромный, Понс. Такой милый... - царственно шептала Бетти. - Я таких красивых никогда не встречала и даже не слышала о таких чудесных... - говорила она. - Ты знаешь об этом?
   Ему очень хотелось ответить ей.
   - Можно я на тебе немного покатаюсь? - Услышал он ее голос.
   Понс не знал, что ей ответить. Она сама знает, что делает. Она должна знать. Кроме того... что он может сделать? Если она сделает то, что говорит, он за это не отвечает. Она может причинить себе боль. Он очень хотел предупредить ее об этом. Разве она не знает, что может причинить себе боль? Разве она не видит этого сама? Почему она ничего не знает и не видит? Как бы ему самому хотелось увидеть!
   - Можно? - услышал он ее сладкий и тихий шепот.
   Она двигалась. Он чувствовал тело, теплое, удивительное, оно парило над ним. Теплые, мягкие руки ласкали его.
   - У-м-м-м... - произносил ее сладкий голос. - У-м-м-м... - Он изо всех сил хотел ей сказать... - У-м-м-м... У-м-м-м... Если бы у него был голос... Ох!..- Он был в агонии.- Ох!.. Ох! - Где его голос?...- Понс! О-о-о!.. Он почувствовал ее на себе... Ее мягкие сокровища находились на нем... Ее лицо было над ним... Ее губы прижались к его губам... Колонна скользила, погружалась... Ему хотелось закричать... глубокая, теплая глубина поглотила его колонну... и окутала его всего...
   69
   - О, черт! Это ты? - еле переводя дыхание, с облегчением воскликнула девушка, когда он проскользнул в машину и сел рядом.
   - Привет! - сказал он, обнимая ее и прижимая к себе.
   Она была теплой в его объятиях, эта сладкая юная красотка.
   - Он ушел?
   - Да.
   Это был точный и ясный ответ.
   - Б-р-р... он испугал меня!
   - А меня ты не боишься?
   Она рассмеялась в свойственной ей манере, тепло и мягко. Он поцеловал ее.
   - Никогда, Тигр.
   - Это для меня приятный сюрприз, - сказал он, целуя ее.
   Он начал ласкать ее. Он определенно соскучился по ней. Она прошептала:
   - Давай закроем дверцы.
   - Я закрыл. - сказал он ей...
   Была ли еще у кого-нибудь в мире такая привлекательная фигурка? Немного времени спустя он осторожно освободил ее от одежды. Она шаловливо уселась к нему на колени. Она любила побаловаться, он это хорошо знал. Он любовался, целовал, ласкал ее юные груди. Она забавлялась просто чудесно. Она нежно ворковала. Она хотела, чтобы он широко расставил ноги. Он уступил ей. Она расцеловала его лицо тысячи раз. Наконец, он сжал ее в объятиях. Она не могла слезть с его колен. Она вскрикнула от восторга, когда он проник в нее в первый раз, держа ее на коленях. Она прижалась к нему, издавая тихие стоны и крики, чудесно целуя его... Наконец, осторожно Тигр высвободился из ее объятий, нежно снял ее с колен, почти не отрываясь от ее губ, пока она не легла на спину, под ним, на этом просторном сиденьи, так, как он обычно любил ее в таком положении. Она вздыхала, она нежно ворковала и, наконец, подняла колени. Она вся отдалась наслаждению, как и Тигр, конечно же. И он думал о ней. Так как действительно много о чем, связанном с ней, стоило подумать. Он продолжал думать, полностью связанный с ней. Без сомнения. Она прекрасная девушка, приятно чувствовать себя связанным с нею. А-как она чудесно двигалась! Милая малютка. Она выдыхала его имя. Нетерпеливое, полное страстного желания, горячее молодое тело, под ним, вливало в него новую жизнь, обновляло его, оттягивало его от неизбежного конца. Так как конец этот был, и он вынужден будет заглянуть туда, это он хорошо знал. Он подумал о Джоне. Ему нужно будет вернуться назад, и забрать у него блокнот и карандаш. Он думал, как это сделать. Он не хотел думать об этом. Он пристально вглядывался в этот неизбежный конец. Его жизнь сфокусировалась там, на этом конце, что можно с этим сделать? Ничего с этим уже нельзя было поделать. Все имеет начало... Как это начинается? Какой процесс. Существовали эти процессы. Должен ли он? Было ли это справедливо? Он знал, что должен. Ничего нельзя уже поделать. Она шептала ему, шептала ему самые ласковые слова. Так как процесс уже начался... Вскоре они достигнут высшей точки страсти, и она будет кричать. Ничего уже нельзя поделать... Он вспомнил, как в первый раз она издала этот крик... Это имеет свою собственную жизнь... Это было не так уж давно... И держится своего собственного пути... Это был для нее наиболее волнующий момент в ее юной жизни, он знал, удивительно гибкая девушка, так как она была девушкой, невинной, девственницей, одна из немногих... Что он мог сделать? Сделать? Когда наступило для этого время, он не причинил ей боли, он был предельно осторожен с ней... Он помнил это. Что он мог поделать? Судьба избрала этот путь, и позвала, приманила ее, коснулась ее, привела ее к нему в тот школьный коридор, сегодня. Это должно было случиться. Иначе она не была бы здесь теперь, он это знал. Процесс был полностью вне понимания кого-бы то ни было, он знал, что он никогда даже и не будет пытаться проникнуть в него. Начало его было само по себе так далеко от его понимания, как происхождение мира, Вселенной. Он сам был частью этого. Это он знал. Только часть его. Он это хорошо знал. Он вспомнил мать, когда-то бывшую для него Всей вселенной. Теперь для него такой Вселенной стала Луби Лу. Он знал, что нужно делать. В определенном смысле, она стала его матерью теперь, Она любила его глубоко и безгранично, это для него абсолютно ясно. В конце концов, это единственное, что имело значение. Единственное. Когда он обнимал ее, когда он проникал в нее, она была для него всей Вселенной. Процесс был более, чем сон. Во сне его мать звала его, когда он просыпался это была не мать, а Луби Лу, Где же была Джейн? Из нее вышла Джейн. Эта милая девчушка Джейн. Джэнни. Джейн. Его маленькая Джейн. Он думал о матери Джинни. Это проблема. Самая тяжелая проблема. Он пытался избавиться от нее, но не смог. Ничего абсолютно нельзя поделать. Силы, процессы, комплексы и судьба привели и сошлись в одну точку на этом пути. На этой пути. Что же еще он может сделать? Это началось. Будь хоть что-нибудь, что он мог бы сделать - он бы сделал с удовольствием, с радостью. Это он знал. Он знал... - Я люблю тебя очень, очень, очень сильно. Тигр... О-о!... Юное создание возносилось на недосягаемую высоту, он знал это, до Небес уже было рукой подать. Ее голос звучал, как огненный поток, обжигая его своим пламенем. Она извивалась под ним, она выгибалась, ее колени поднялись высоко вверх. Это была жизнь, неиссякаемый ее источник, в этом не может быть никакого сомнения, если иметь в виду нас, людей. Влажные кромки жизни втягивали и втягивали его в себя. Он был уже весь втянут туда, в сокровенные ее глубины. Где он находится? Она ласкала его просто прекрасно, божественно. Он ласкал ее. Прижимал ее к себе. Он ласкал ее волосы. У нее чудесные темные волосы. Разве есть еще такая нежная юная красавица? Может ли быть еще адиа такая? Его руки ласкали ее лицо, ее рот стал частью его рта, он нее исходил чудесный аромат любви. Они вспотели. США была прекрасной, чудесной страной, несмотря ни на что - ни на преступность, ни на коррупцию, ни на многое другое, ни на обучающие машины и другие такие же штучки, ни на этого старого болвана-президента, ни на Вьетнам, несмотря ни на что... Правда. Разве это не так? Какая другая страна может быть лучше? Какая страна может быть по-настоящему голубой? Ни одна. Нет на свете лучше страны, чем США. Он знал это... Так как процессы... все эти комплексы... Его отец обычно прививал ветки к их грушевому дереву. Ветки. Чем был заполнен мир? Он знал это. Ему было искренне жаль этих несчастных вьетнамцев, но частью какой ветви цивилизации они сами хотят стать? В этом вся суть проблемы, а все остальное - просто грустное, трагическое, грязное, кровавое дополнение к ней. А как насчет Индии? Нищета, бедность, несчастье этих огромных масс народа поразительны, они просто не вмещаются в голову. Кто может понять это? Помочь им? Кто поможет нам? В этом - существо проблемы. Он хорошо осознавал это. Мы сами себе помогли. И они должны помочь себе сами. Эта прекрасная страна, США, сделает все возможное, естественно, иногда не очень приемлемыми методами, неуклюже и грубо. Мы гуманные люди. Только гуманные. Корея. Война - неуклюжая, грубая, топорная. Как в Корее. Мы сделали там все возможное. Он также участвовал там, сыграл скромную роль в этой войне. Теперь наши ребята снова вдали от родных мест, выполняют такую же работу в другой части мира, и делают это, как могут. Здесь, в их стране превосходство белой расы, ее тирания приходят к концу, медленно, постепенно. Когда-нибудь настанет день, когда даже те отвратительные южно-африканские страны возьмутся за ум, они с Пенсом недавно обсуждали эти проблемы. Эти страны должны взяться за ум. Имеется только одна жизнь. Одна единственная. Так оно есть. Не правда ли? Как часто он падал с того грушевого дерева? Отец никогда с него не сваливался, это он знал, а как насчет Боба? Тигр мельком увидел этого чудака, своего братч, этого книжного червя, какого свет не видывал. Он подумал о Джинни. Он проникал все глубже и глубже в ее рай, и он знал, что они пробудут здесь всю эту ночь. Не сегодня ночью.
   Ее гибкое юное тело полыхало жаром, Она вся была такая нежная и ласковая. Он мог бы прожить всю оставшуюся жизнь вот так, слившись с ней в единое целое и послать подальше этот конец, неизбежный конец... Какой конец? Где этот конец? Тигру хотелось смеяться, кричать, орать во всю глотку. Он мог зарычать...
   - Тигр! - воскликнула она, - Мой божественный Тигр!
   Она продолжала выкрикивать его имя...
   70
   Как Понс в ту ночь вернулся домой, он не знал.
   Как он попал домой!?
   Он просто этого не знал! Он знал, что наступило утро, и он лежал в своей постели, и Псппи нежилась рядом с ним, развалясь роскошно, блаженно, в высшей степени комфорта бельно, как она обыкновенно делала, в самом лучшем уголке кровати. Он пристально посмотрел на нее. Хитрая кошка, слегка приоткрыв один глаз, с любовью смотрела на него, но насторожилась и как бы сжалась, когда он пошевелился. Он ободряюще улыбнулся ей. Он чувствовал к ней только любовь и восхищение. Что за кошка! Какие удивительные создания эти коты! Собаки не шли с ними ни в какое сравнение. Как она ухитрилась забраться сюда? Он попробовал сдвинуться с места. Странно, но минуту назад ему казалось, что он не сможет пошевелить ни ногой, ни рукой. К чему бы это? Он вспомнил женщину своей мечты. Мисс Смит... Бетти... была здесь. Она разговаривала с ним. Нашептывала ему разные приятные, .ласковые слова. Как она попала сюда? Ему даже показалось - был ли это сон? - она привела его сюда! Ему стало теплее от этого сна. Понс уставился на Пеппи. Вскоре Рыжий Джо начнет тут суетиться. Все перевернет вверх дном. Пеппи будет искать себе убежище... а в этом она на высоте, впрочем, как и во многом другом. Она, например, сверкала глазами и фыркала, когда кто-нибудь слишком надоедал ей приставаниями или вел себя с ней грубо. Или приходил незнакомец! С быстротой молнии она ныряла под ближайшую софу или убегала и пряталась за плиту на кухне. Она не хотела подвергать себя опасности - просто на всякий случай убегала от греха подальше, как только чуяла незнакомца. Понс улыбнулся. Он любил эту кошечку. Возможно, у нее, действительно, было девять жизней, но она не желала рисковать ни одной из них. Понс чувствовал себя прекрасно. Он не мог даже высказать, как прекрасно он себя чувствовал. Он продолжал валяться в постели и чувствовать себя на вершине блаженства. Было такое ощущение... такое... как будто что-то необыкновенное произошло с ним. Когда же это он чувствовал себя так в последний раз? На Рождество... когда был еще совсем малышом? Он усмехнулся. Он действительно чувствовал себя прекрасно. Или, возможно, когда он был на том танцевальном вечере в школе... или на дансинге в ресторане. Танцуя медленно и легко с очень красивой девушкой? Это всегда вызывало в нем хорошее и мечтательное настроение. Как раз на следующий день. Но на каком танцевальном вечере он был тогда? Он вспомнил, как в первый раз танцевал с красивой девушкой в школе, на вечере... Рошелл, кажется, это была? Он танцевал с ней совсем немного, а потом она снилась ему по ночам. Тогда он только поступил в школу, был новичком. Тогда он было совершенно потерял голову из-за нее, и так продолжался весь первый год его учебы в средней школе. Он ей тоже нравился - по крайней мере, так казалось... тогда... а потом она как-то от него отдалилась. Она потеряла всяческий интерес к нему. Она просто... повзрослела. Девушки очень быстро становятся взрослыми. Она больше не интересовалась такими малышами, как он... Он усмехнулся. Понс нежился в постели, поглядывая на свою великолепную кошку Пеппи, или за окно, где, казалось, стоял великолепный осенний день. Он чувствовал себя великолепно. Тепло, уютно. Он мог бы валяться так долго, и валялся бы, если бы не нужно было идти в школу. Да еще этот ненормальный Рыжий Джо не позволит ему провести в постели лишний часок-другой. Этот шут гороховый! Он вспомнил, что обычно чувствовал себя хорошо, когда был совсем маленьким и мать заходила к нему в комнату и читала ему сказки, или разговаривала с ним, или обнимала его. Он любил ее очень сильно. Он начал размышлять. Что же произошло с ним? Что стряслось? Мечта, сон. Разве это было сном? Большинство из того, что произошло с ним вчера вечером, постепенно восстанавливалось в памяти. Бетти Смит разговаривала с ним... говорила с ним очень мягко и нежно... она заглядывала в его комнату? Какой прекрасный сегодня день! Понс видел все в голубом цвете. И тут в комнату ворвался Рыжий Джо.
   - Эй! Ты сегодня собираешься идти в школу?
   Понс отвернулся от окна и оглядел его с ног до головы. Пеппи уже стремительно кинулась под кровать. Рыжий Джо нырнул за ней, но ему не удалось споймать эту хитрую кошку. Понс усмехнулся. Пусть будет благодарен, что хоть увидел ее!
   - Почему она всегда убегает от меня? - спросил мальчик, сидя на корточках перед кроватью и пытаясь увидеть, куда сбежала кошка.
   - Сам знаешь, почему, - ответил Понс.
   - Ты собираешься вставать?
   - Конечно.
   - Тебя ищет мама.
   - Правда?
   - Сегодня будут занятия в школе?
   Этот вопрос заставил Понса припомнить все, что произошло вчера. Этот вопрос мучил на только мать и его братишку. Он вспомнил, как Тигр сказал, что занятия будут обязательно. Почему Рыжий Джо спросил об этом? Понс подозревал, что он многое уже услышал. И догадался об остальном.
   - Конечно, будут занятия, - ответил он мальчику.
   - Я очень рад, - выпалил тот.
   Понс усмехнулся и выбрался с постели.
   - Эй! Ты одел пижаму и штаны разного цвета! - удивленно воскликнул мальчик.
   Понс осмотрел себя. Действительно, так оно и есть. Странно, подумал он, как же это получилось? Теперь у Рыжего Джо появилась новость, которую тот обязательно доложит маме. Стоя перед зеркалом, Понс улыбнулся. Его отражение приводило его в замешательство, бесконечно удивляло его. Он выглядел почти как клоун: селедочного цвета пижама и зеленые брюки. Он покачал головой. Мальчик весело рассмеялся.
   - Ты на самом деле выглядишь очень смешно, Понс! - воскликнул он.
   - А! Заткнись, - отрезал Понс, внезапно почувствовав себя как-то странно, очень странно.
   Он оделся очень быстро, пока Рыжий Джо искал кошку под кроватью.
   - Сегодня я буду играть в футбол! - объявил мальчик.
   Понс услышал, как фыркнула Пеппи - малыш, вероятно, наконец, обнаружил ее.
   - Эй! Оставь ее в покое, - сказал Понс строго брату, как будто кошка не могла постоять за себя сама и очень нуждалась в его помощи.
   Они спустились вниз, Рыжий Джо тянулся за ним, как хвост.
   - Думаю, я скоро буду играть в команде Тигра, - сказал мальчик.
   - Посмотрим! - заметил Понс,
   - Дядя Бруси говорит, что коты уничтожают птиц!
   - А... - начал было отвечать Понс, затем унял свое раздражение и спокойно сказал: - Он не это имел в виду... - Ему очень хотелось ударить этого ненормального мальчишку по носу, но он сдержался.
   Отец Понса уже отправился на службу, и Понс сидел на кухне со своей матерью и Рыжим Джо, Мать приготовила ему яйца с беконом, его любимый завтрак. Джо сидел рядом, подразнивая его.
   - Я даже не слышала, когда ты пришел вчера вечером, дорогой, заметила мать.
   - Разве? - спросил Понс, чувствуя себя по-прежнему как-то странно.
   А тут еще вмешался этот непоседа Джо:
   - Он сегодня надел пижаму шиворот навыворот, и к тому же на нем были пижама одного цвета, а брюки - другого.
   - Что ты говоришь? Разве? - улыбнулась мать.
   Мальчик старался выжать из этого все возможное, обыгрывая смешной случай с братом на разные лады, повторяя одно и то же.
   - Ну, Понс, скажи мне... - наконец, сказала мать. - Что с тобой происходит?
   - Я не знаю... - застенчиво признался парень.
   - Ты, должно быть, перепутал пижамы, когда поздно вернулся домой и переодевался на ночь в темноте, - утешила его мать.
   - Должно быть... - подтвердил ее версию Понс, уставясь в яйца с беконом.
   Он почувствовал, что голоден.
   - Что с тобой? - спросила мать, наклонившись к нему и положив на плечо руку.
   Рыжий Джо наконец-то ушел из кухни в поисках новых развлечений, перед тем, как пойти в школу.
   - Я знаю... знаю... - мягко сказала она Понсу. - Это все просто ужасно... - прислонившись лицом к его щеке и обнимая его.
   Ему стало хорошо.
   Понс ничего не сказал. Он только кивнул и принялся за яйца с беконом. Конечно, он очень проголодался. Очень.
   - Хочешь еще? - спросила мать...
   71
   Безжизненные тела шефа полиции Джона Полдаски и маджореттки Джинн Бонни были найдены на спортивных площадках Соерсвилльской средней школы Артом Миррей, ночным сторожем с мебельной фабрики Фельдмана. Он возвращался с работы ранним утром, как раз в то время, когда Понс еще нежился в теплой постели и видел сны. Арт жил недалеко от школы и всегда проходил по спортивным площадкам, если позволяла погода. Его очень потрясла находка. Но еще более был потрясен Сер-чер, который, узнав эту новость, только и сказал: "Боже святой! Боже милостивый!" - и просто онемел на некоторое время. Он произнес эти слова совершенно необычным для него, беспомощным голосом. Так как теперь, он знал, положение дел не только усугубилось до крайности, но перед ним разверзся земной ад. Город теперь будет кишеть "помощниками", присланными генеральным прокурором. Сам губернатор, посколько в этом году будут выборы, вероятно, выйдет на авансцену и лично возглавит расследование. Что делать? Серчер совершенно растерялся перед надвигающимися событиями. Образовался заколдованный круг, и разорвать его не смогут и пятьдесят губернаторов, не помогут здесь экс-генеральные прокуроры, специальные следователи и кто бы там еще ни был. Голова у Сорчера пошла кругом. Несомненно, тот же самый сумасшедший нанес еще один удар... Две записки были найдены на месте преступления. На первой из них, обнаруженной на теле покойного шефа полиции, было написано: "Продолжай!" К телу девушки была прикреплена записка: "О, моя милая!" Двойное убийство. Причину смерти шефа полиции еще точно не установили, хотя Серчер нашел на шее убитого характерный знак - небольшой подтек, и у него имелась версия причины смерти Джона Полдаски. Патологоанатом даст окончательное заключение по этому поводу через несколько часов. Девушку, очевидно, задушили и, к тому же, "сексуально изнасиловали", хотя это не совсем точный термин, Серчер знал, если можно вообще найти подходящее слово к этому дикому случаю, так как не было никаких следов борьбы, абсолютно. Она просто... скончалась. Тот же самый почерк убийства. Та же самая глухая стена. Никаких зацепок вообще. А Джон Полдаски. Ходячий арсенал, весь обвешанный оружием. Что за солдафон? Что он там делал, этот несчастный простофиля? Серчеру очень хотелось бы это знать. Что же там произошло? Он сразу же отмел предположение, что между Джоном Полдаски и этой девушкой могли быть какие-то сексуальные отношения. Серчер попытался реконструировать события. Насколько он понимал, покойный шеф полиции незаметно подкрался, но попал сам в руки преступника. Застал ли он неожиданно того за совокуплением с девушкой? Если так, то как же он мог позволить убить себя? Он был, конечно, остолоп, но не до такой же степени, ведь он был здоровым мужиком, говоря мягко. Что же произошло? Он мог бы запросто справиться с целым взводом полицейских, Серчер в этом уверен. И он, к тому же, был вооружен до зубов. Так что же все-таки там произошло? Что ему делать - найти в школе специалиста по каратэ? Специалиста суперкласса! В этом и состояла его версия. Ему хотелось завыть от бессилия. Против какого же дьявола им приходилось выступить? Может быть, он вообще никак не связан со школой? Возможно ли это? Серчер снова покачал головой, обеспокоенно, взволнованно, чувствуя жалость к этому старому служаке. Конечно, он был недалеким человеком, но ему все-таки удалось напасть на след преступника и обнаружить его. Если бы он только остался жить и рассказал об этом сам. Или... Серчер удивлялся... Или этот бедный остолоп не понимал, что он нашел преступника? Но могло ли быть так? Вполне вероятно. Так оно и было. Серчера это преследовало. Он должен отработать эту версию. Пока, по крайней мере, не появится эта армия "помощников" со всех сторон.
   Он находился сейчас в школе, которую осаждала небольшая группа работников прессы, местных горожан и просто любопытствующих людей. Он имел серьезный разговор со своими помощниками, и двумя ключевыми работниками школы, Хэрри Проффером и Майком Мак-Дрю.
   Проффер беспомощно спросил:
   - Боже мой, что же нам теперь делать?
   Серчер знал, что это вполне законный вопрос и у него был готов на него единственный ответ;
   - Мы должны попытаться найти этого негодяя.
   - Как вы сможете гарантировать безопасность остальных ребят? спросил Проффер.
   Серчер ответил:
   Полицейские наводнили всю округу - это первое... - Он сделал паузу. А во-вторых, попросите родителей не выпускать детей из дому на ночь. Он помолчал и добавил: - Пока мы не найдем преступника. Вот и все гарантии безопасности для детей.
   Проффер озабоченно кивал, но у него были большие сомнения насчет второго предложения Серчера. Он хорошо знал своих ребят.
   - Бедняга старик Джон! - сказал Проффер.
   Все согласились с ним.