Поллини Френсис. Все красотки - по ранжиру

   Зазвенел телефон.
   Карандаш только что закончил свое печальное путешествие.
   Телефон зазвонил снова.
   Глаза его медленно оторвались от вершины списка и спустились вниз, пройдя весь список еще раз сверху вниз.
   Он поднял трубку, пробормотав в нее приветствие. Он держал трубку в руке, еще раз оглядывая список.
   - Это вы, Тигр? - спросил молодой мужской голос.
   - Да, - едва слышно ответил Тигр.
   - Ах, как я рад, что наконец-то нашел вас!
   Тигр уже дошел глазами до двенадцатого номера по списку. Он задержался на нем.
   - Кто это? - спросил он, хотя ему показалось, что он узнал голос.
   - Это я, Понс! Тигр, это я! - ответил голос. Он подумал, что это просто прекрасно.
   - Понс! Как ты там? - осведомился он.
   Ему очень нравился этот паренек. Очень услужливый. Острый, как гвоздь. Трудолюбивый, к тому же. Хочет стать писателем. Тигр усмехнулся. Тоже мне, писака! Очень интересуется искусством, музыкой, такого рода вещами. Интересуется и преподавательской деятельностью и, конечно, футболом. Он был своего рода его помощником, не просто менеджером по экипировке, каким он числился. Голос у Понса был какой-то удрученный, подавленный.
   - Сказать по правде, Тигр, не очень хорошо, - ответил парень. - В самом деле, довольно скверно, - признался он. Тигр понимающе кивнул.
   - Это действительно тяжело, Понс. Я понимаю тебя. Конечно, тебе сейчас нелегко, - сказал он парню.
   - Понимаете, Тигр... - начал было Понс что-то взахлеб объяснять по телефону.
   - Где ты? - мягко прервал его Тигр.
   - Меня отослали домой, Тигр.
   - Правда? А кто это сделал? - спросил он у парня.
   - Мистер Проффер... и капитан... - ответил тот.
   Тигр задумался.
   - Ну... возможно, они правы, Понс... имея в виду обстоятельства... наконец сказал он.
   - Но мне здесь очень плохо, Тигр! - выпалил парень. - Можно мне встретиться с вами? - взмолился он. Тигр снова задумался.
   - Конечно, - ответил он. - Конечно, можно. - Он сделал небольшую паузу. - Когда ты бы хотел?
   - В любое время, - выпалил радостно парень. - Хоть сейчас... Когда скажете... - добавил он.
   - Хорошо... дай мне подумать, - сказал Тигр. Его взгляд был прикован к пятнадцатому номеру в списке. - Дай-ка мне сообразить, - пробормотал он. Он определенно оживился, правая рука выпустила черный карандаш, взяла красный, поднесла его к пятнадцатому номеру и тщательно нарисовала еще ползвездочки рядом с именем. Теперь там уже стало полторы звездочки. - Я думаю, что тебе достаточно минут пятнадцать, чтобы добраться до меня, правильно, Понс? Ты говоришь, что звонишь из дому? - спросил он, наложив дополнительные штрихи на свое художество.
   - Я могу вполне уложиться в пятнадцать минут, Тигр! - ответил парень, явно обрадованный.
   - Договорились. Это мне подойдет, Понс, - сказал Тигр, все еще держа в руке карандаш. Глаза его опустились на список.
   - Большое спасибо, Тигр. Я очень вам благодарен, - сказал парень.
   - Отлично, Понс, - сказал ему Тигр.
   - Я примчусь к вам во мгновение ока. Я очень вам признателен, Тигр, счастливо затрещал парень в телефон.
   - Прекрасно, Понс.
   - До скорой встречи.
   Тигр задумчиво придержал трубку еще какое-то мгновение, затем мягко опустил ее на аппарат.
   Его взгляд спустился вниз по списку и дошел до Луби Лу. Вне всякого сомнения, она заслуживает быть внесенной в особый список.
   Он пририсовал ей еще одну звездочку...
   Он откинулся в кресле, обдумывая случившееся. Ему очень хотелось повидаться с Пенсом, это стоящий парень. Он мог хоть чуть-чуть скрасить сегодняшний день. Практически, единственное светлое пятно за целый день. Бедняга. Для него это действительно катастрофа - обнаружить труп девушки. Как на нем это скажется? - обеспокоенно подумал Тигр. Останется ли он тем же? Будет жаль, если он изменится. Не просто жаль. Это будет настоящим ударом по всему Соерсвиллю. Он способен на многое. Особенно он полезен школе. Тигр надеялся на лучшее. Он надеялся, что у парня хватит сил преодолеть этот глубокий душевный кризис. Только несколько часов назад он пережил такой шок. Глубокое потрясение. Это была жизнь - самая грубая ее сторона. .Этого вполне хватило бы, чтобы сломить вдвое старшего по возрасту человека. Это действительно тяжело вынести.
   Телефон зазвонил снова.
   Тигр поднял трубку. Раздался теплый, низкий, девичий голос. Он любил его, голос поднимал его выше и выше, прямо к солнцу.
   - В котором часу, Тигр? - только и спросил голос.
   Рошелл Хадсон. Как он ее любил! Его взгляд отыскал это имя в списке.
   - В девять тридцать? - предложил он ей.
   - Прекрасно, Тигр! - сказал голос, потеплев.
   Телефон щелкнул и раздались короткие гудки отбоя.
   Тигр положил трубку на аппарат.
   Он молча посидел некоторое время.
   Что за девушка!
   Он поднял специальный синий карандаш и поставил еще одну полузвездочку рядом с ее именем, чтобы оценить ее по достоинству.
   Он стал ждать посетителя. Понса.
   14
   История, случившаяся в Соерсвилльской средней школе, стала широко известна благодаря средствам массовой информации - и прежде всего, местным газетам и журналам. Весть об этом печальном происшествии докатилась до всех уголков штата и получила огласку даже в национальной печати и на телевидении Соединенных Штатов. Но именно местное радио и телевидение нанесли шефу полиции Джону Полдаски наиболее чувствительный удар. Они напрочь проигнорировали его, и он глубоко переживал по этому поводу, если не сказать больше. Он ни разу не услышал ни по радио, ни по телевидению, чтобы хоть раз упомянули его имя. Независимо от того, насколько мягко и деликатно Серчер сделал это, Полдаски все более и более сознавал, что напрочь отстранен от расследования. Его роль - это медленно доходило до его сознания - ограничивалась только ролью главного регулировщика городского транспорта, не больше. И этр его возмущало. Потому что Полдаски был глубоко убежден, что обладает качествами, увы, не оцененными по достоинству, чрезвычайно одаренного сыщика, охотника за преступниками самого высокого класса. Правда, он действительно сам попросил Проффера позвонить в полицейское управление штата, чтобы вызвать оттуда работников уголовного розыска, но только для оказание ему технической помощи, а не для того, чтобы его задвинули в угол. И тем больше он чувствовал себя загнанным в угол, чем больше думал об этом. Все гбды его честного служения обществу Соерсвилля, казалось ему, пошли коту под хвост.
   И если выложить всю правду, то с самого первого момента, когда его срочно вызвали в школу, Полдаски считал расследование этого дела высшим пиком своей служебной карьеры. Он готов был энергично приступить к работе, возглавить расследование, конечно, с определенной помощью со стороны полиции штата, когда несколькими спокойно сказанными словами капитан Серчер отстранил его от дела. Его грубо вышвырнули вон, И естественно, шеф муниципальной полиции города Соерсвилля чувствовал себя оскорбленным до глубины души.
   И вот теперь он был в баре Сельмо, расположенном рядом со школой, куда он сегодня, ранним утром, был вызван для принятия срочных мер по очень важному делу и оторван от обязанностей регулировщика дорожного движения. Шеф полиции беспрерывно курил, волновался и кипел от злости. Движение транспорта действительно значительно возросло, и прилегающая к школе Вашингтон-авеню была переполнена. Там, где эта прекрасная магистраль пролегала рядом со школой, все было забито машинами. Шеф полиции только что немного отвел душу, когда несколько полицейских из штата, в довершение всех обид, попытались заставить его убрать собственную машину с дороги. Эта просьба привела к жестокому столкновению между шефом полиции и полицейскими из штата, которое кончилось тем, что автомобиль Полдаски остался стоять там, где был припаркован, и будет стоять на том же месте, пока сам шеф полиции не пожелает убрать его. Рюмка виски и бокал пива стояли перед Джоном на стойке бара. Только несколько парней помогали Сельмо готовить восхитительные итальянские блюда, которые очень нравились посетителям этого заведения. Особенно хорош был соус, действительно настоящая услада для гурманов. Ответственной за приготовление этой великолепной приправы была миловидная и умная жена Сельмо.
   - Как могли - мать их так и перетак! - эти парни даже подумать, что я им уступлю! - ворчал Джон Полдаски, стоя у бара и опрокидывая свою первую в этот день порцию виски с пивом. - Разве этот проклятый город принадлежит не мне, & им? - спросил он у Сельмо, предварительно всласть выругавшись, употребив крепкие слова и целые выражения.
   - Я не знаю, Джон, - спокойно ответил Сельмо, не принимая ничьей стороны,
   - Клянусь Богом, я прибыл как раз вовремя, пять минут после вызова, продолжал шеф полиции, приступая к пиву. - Я допросил малыша, нашедшего тело, потратив на это полчаса и записав очень важные сведения... - Он остановился, подумав, куда это он засунул свой блокнот.
   - Ты прекрасно все сделал, шеф, - заметил Сельмо, наливая ему еще одну порцию виски с пивом, разлив остатки другим посетителям.
   - Конечно же, ты прав, - сказал Полдаски, отпив пива. - Ты чертовски прав, это как раз то, что мне надо, - добавил он, допив остаток и дав Сельмо сигнал налить еще один бокал. - Дьявольски важные сведения дал мне этот малыш. - Он сделал паузу.
   - Брось трепаться, Джон, - небрежно заметил Эйб Мувиц, стоявший рядом с ним. - Лучше скажи нам, это правда, что ее голова была засунута прямо в унитаз?
   - Она согнулась кверху задницей? И совсем без трусов? - спросил Джейк Далтон, который стоял в углу стойки, недалеко от него.
   - Трусики были на месте, - ответил ему шеф полиции. - Кто сказал тебе, что она была без трусов? - Он помолчал и добавил: - Правда, она действительно была кверху задницей, - что правда, то правда...
   - Когда вы туда прибыли? - спросил Ральф Делано, один из завсегдатаев бара Сельмо.
   Он ел спагетти.
   - Это не я, - шеф полиции начал уже терять терпение. - Это малыш нашел ее... это он увидел ее в такой позе... дошло до тебя?
   - Разве он первым обнаружил ее? - упорствовал Делано.
   - Конечно же, именно он нашел ее, А кто же еще? Сельмо? Мальчишка обнаружил ее первым, черт тебя задери! - взорвался Полдаски.
   - Ладно, будет тебе, Джон... не кипятись, - успокаивал его Делано.
   - А допросил его я прямо на месте, хотя должен был доставить его в участок, - сказал шеф полиции.
   - Зачем, Джон? - простодушно осведомился Датч Бельмонт со своего обычного места в центре бара, опрокидывая стопку виски.
   Шеф полиции удивленно уставился на него:
   - Ну и умник же ты, как я посмотрю?
   - Ты шутишь, шеф? - спросил Датч,
   - Ну, как ты думаешь, зачем я это сделал? А? Просто Ответь мне, зачем мне нужно было тащить этого мальчишку в участок? - резко спросил у него Полдаски.
   - Но ты же допросил его уже на месте... - заартачился Датч.
   - Я недостаточно выудил из него! - обрушился на Датча шеф полиции.
   Наступило короткое молчание. Сельмо снова наполнил бокалы.
   - Джон, - сказал кто-то.
   Это был Джек Мизнер.
   - Эй, Джон... - мягко обратился он к Полдаски.
   - Ну? - сердито отозвался шеф полиции, который явно о чем-то задумался.
   - Эй, послушай, что я тебе скажу... - повторил Мизнер своим мягким голосом. - Подумай, может быть, это дело рук каких-нибудь черномазых? спросил он серьезно.
   Молчание углубилось. Полдаски опрокинул еще одну рюмку виски. Отпил глоток пива. Потом еще один.
   - Негры? - сказал он.
   Мозги у него внезапно заработали: шесть или семь черномазых, а возможно, их было десять, действительно были переведены в этом году в Соерсвилльскую школу из негритянских школ Сакстона. Это было сделано по инициативе властей штата. Мозги Джона Полдаски продолжали лихорадочно работать: они даже не жили в Соерсвилле! Один из черномазых принят даже в футбольную команду... Тигр пристроил его там... Джим Грин... да, именно так его зовут. Правый крайний. Такой огромный парень. А возможно, левый крайний. Бегает хорошо. Или он играет на правом краю? Левый? Правый? На каком же краю он играет? Полдаски тщетно пытался разрешить эту проблему...
   - Послушай, приятель, - сказал Датч. - Возможно, я не прав, но ты подумай насчет негров...
   Эйб Мувиц позвал Сельмо:
   - Эй, старина!
   - Зачем они пришли сюда, я не знаю, - сказал Джейк Далтон. - Черные ублюдки, - серьезно уточнил он. - Что ты скажешь на это, Сельмо? Далтон обратился к хозяину бара громким, как труба, голосом.
   - Я об этом не задумывался, - дипломатично ответил Сельмо.
   - Бог мой, он над этим не задумывался? - требовательным тоном спросил Далтон, готовый наброситься на Сельмо.
   - Чертов Сельмо. Сукин ты сын, - подначивал Датч Бельмонт. - Я скажу, что он об этом думает...
   Они все рассмеялись. Сельмо тоже присоединился к ним. Он наполнил их бокалы.
   Полдаски напряженно думал, его мозги шевелились, работая на полную мощность, пока они все валяли дурака, разыгрывая Сельмо. Это было их любимым развлечением.
   - Джон, старина, - услышал он, как обратился к нему Джек Мизнер, перекрывая своим голосом болтовню посетителей бара. - Тебе следует взглянуть на это дело с такой точки зрения. Заработаешь медаль, дружище! - Он рассмеялся, очень довольный сказанным.
   Полдаски пробормотал: - А-а-а! В этом что-то есть... - Помолчал минутку. - Дружище.'.. - Джон Полдаски глубоко задумался, погрузив палец в наполненную до краев рюмку виски.
   15
   Серчеру явно не везло. Он нанес грустный визит в дом, где жила Джилл Фэабанн, встретился с ее пораженными горем родителями, подвез их в морг полиции для опознания тела (Серчер не любил этого, но так требовал закон), возвратился с ними назад (вместе со своими двумя старшими помощниками) и, после того, как разогнал собравшуюся там толпу соседей, родственников, любопытствующих горожан и других зевак, включая журналистов, начал детальный и систематический осмотр дома, обратив особое внимание, конечно же, на комнату бывшей предводительницы болельщиков и на ее личные вещи. У нее была очень уютная и женственная комната, окрашенная в мягкие, пастельные тона и соответственно обставленная, Он чувствовал себя в ней как захватчик. Но нужно было провести осмотр - ничего не поделаешь. Он нашел несколько писем, разбросанных по разных местах - в ящиках письменного стола, на прикроватном столике, на настенных полках, собрал их, чтобы захватить с собой, спросив предварительно разрешение у ее родителей. На столе для глажения он увидел фотографию девушки в форме болельщицы футбольной команды. Серчер некоторое время смотрел на нее, чувствуя себя прескверно.
   Он попытался сопоставить фотографию с тем зрелищем, которое видел в туалете школы, и с безжизненным телом, которое опознавал вместе с родителями в морге. Это было непереносимо. Он почувствовал себя отвратительно. Он сделает все возможное, чтобы найти ее убийцу, но он знал, что уже ничто не сможет вернуть саму девушку к жизни. Это был, вероятно, самый страшный момент в его работе, с которым Серчер постоянно сталкивался, но привыкнуть к нему он до сих пор никак не мог. Он отвернулся, наконец, от фотографии, чтобы продолжить осмотр вещей. Но письма оказались единственным, стоящим внимания, что он обнаружил в ее комнате. Чтобы хоть немного улучшить его настроение, в полицейском автомобиле привезли результаты лабораторных исследований и предварительного осмотра тела убитой. Первый отчет не дал абсолютно никаких результатов. Второй же содержал то, что ему было уже известно: девушка была задушена, но совершенно очевидно, что попытки изнасилования не было. Она скончалась около девяти часов утра. Вместо ожидаемого утешения, это еще более испортило настроение Серчеру. Он лелеял надежду, что опытные эксперты лаборатории хсть что-нибудь прояснят. Листок бумаги, найденный на месте преступления, оказался чистым, никаких отпечатков пальцев на нем не нашли. Серчер оказался в безнадежной ситуации. Несмотря на его крепкий, уравновешенный характер, он действительно был чрезвычайно обескуражен. Он чувствовал, что ему предстоит тяжелая работа, и был готов к ней... - теперь уже никаких сомнений не оставалось. Единственное, на что он еще надеялся - это письма, которые могли бы пролить хоть небольшой свет на поиски преступника. Он оставил своих помощников и спустился вниз поговорить с родителями, которые сидели в скромной гостиной, очень тихие и внешне спокойные, тесно прижавшись друг к другу.
   Серчер говорил с ними деликатно и мягко.
   - Я ничего не обнаружил, стоящего внимания. Но спасибо за разрешение осмотреть комнату вашей дочери.
   Они не сказали ничего.
   - Возможно, что-нибудь прояснят письма. Я надеюсь на них.
   В ответ - снова молчание. Он чувствовал их глубокую скорбь и отчаяние.
   - Миссис Фэабанн, - сказал он, как можно мягче и деликатнее. - Вела ли Джилл личный дневник? Запись событий ее жизни? Что-нибудь в этом роде?
   Убитая горем женщина посмотрела на него. Он должен был задать ей этот вопрос. Когда-нибудь она поймет и оценит его действия. Теперь же он просто ждал ответа на свой вопрос, хотя допрашивать женщину в таком состоянии было очень нелегко.
   - Я не думаю, - ответила она просто.
   - Я не думаю, чтобы она вела подобные записи, - вступил в разговор ее муж, добавив: - Вы не нашли никакого дневника?
   - Мы ничего не нашли.
   - Я полагаю, что его просто нет.
   - Ничего похожего на него? Родители обменялись взглядами.
   - Нет, насколько нам известно, - ответил мистер Фэабанн.
   Молчание.
   - Мистер Фэабанн, - смущенно пробормотал Серчер. - Смогу ли я задать вам еще один вопрос? Ходила ли Джилл с кем-нибудь из парней? Был ли кто-нибудь у нее, кто питал к ней серьезные намерения?
   Женщина была теперь уже готова разрыдаться. Она нашла в себе силы ответить:
   - Я не думаю, что у нее был постоянный ухажер.
   - Она не ходила ни с кем, - подтвердил ее муж.
   - Кто-нибудь звонил ей по телефону?
   - О, боже, ей постоянно звонили, - ответил отец Джилл.
   - Я не могу назвать вам ни одного молодого человека, который бы простоянно ухаживал за Джилл, о котором я знаю, потому что такого человека просто не было, как я уже сказала вам, капитан, - с трудом выдавила из себя женщина, разразившись слезами. Муж обнял её.
   Серчер очень спокойно сказал:
   - Я не буду задавать вам больше никаких вопросов. Я просто прошу вас сообщить мне, если вы что-нибудь вспомните, если у вас появится что-либо, интересующее нас. Могу я попросить вас об этом?
   - Хорошо, капитан, - ответил мистер Фэабанн. Серчер немного помедлил, сочувственно глядя на них. Потом пошел наверх к своим помощникам. Вскоре все трое сошли вниз и уехали.
   16
   - Понс, я знаю, как тебе сейчас нелегко, - сказал Тигр, сразу же стараясь найти путь к сердцу мальчишки, чтобы установить взаимопонимание.
   - Я чувствую себя так отвратительно, как никогда за всю свою жизнь, насколько я себя помню, Тигр, - разрядился Понс, действительно выглядевший неважно.
   - А как, ты думаешь, чувствовал бы себя я, если бы я оказался на твоем месте в том злосчастном туалете? - спросил Тигр, с сочувствием посмотрев на парня.
   - Мы часто видим такое в кино или по телевизору, но нам и в голову не приходит, что можно столкнуться с подобным в жизни, а мне довелось испытать это на себе... - сказал Понс.
   - Ты прав, в жизни все выглядит ужаснее, - согласился Тигр.
   - Она была там...
   - Да, ты попал в тяжелую ситуацию...
   - Она, вероятно, будет стоять у меня перед глазами всю мою жизнь. Она будет постоянно являться мне в снах. Вы же знаете, как я боюсь темноты... А теперь я всегда буду спать при свете, со всеми зажженными лампочками. Я знаю, так оно и будет, - убеждал его парень.
   Тигр ничего не говорил. Он просто кивал головой и молча слушал. Нужно было дать парню выговориться.
   - Как я смогу вообще теперь ходить в туалет? В любой туалет, а не только в школьный... Понимаете, что я имею в виду?
   Тигр понимал.
   - Да, Понс, - подтвердил он.
   - А этот Полдаски... и этот Серчер... Идиоты! Вы бы подумали, что я способен сделать это!? Я знаю, что Серчер собирается меня допрашивать снова... А что я могу еще сказать ему?
   - Просто говори правду, Понс, как и раньше. А что еще ты можешь ему сказать? - предложил Тигр.
   - Я надеюсь, они найдут негодяя!
   - Будь уверен, Понс, его обязательно найдут. Подобные вещи так легко с рук не сходят. Этот парень, убивший ее, все равно обнаружит себя, рано или поздно. - Он помолчал. - Серчер не дурак. Я думаю, что ты уже это заметил. Я бы сказал, что он - не Полдаски, правда же, Понс?
   Тигр слегка повернулся в своем вращающемся кресле, сперва вправо, потом влево, очень незаметно и мягко. Вскоре он прекратил это незаметное покачивание.
   - Кстати, Понс, сегодня вечером тренировки не будет, - как бы между прочим сообщил Тигр.
   - А как насчет игры? - полюбопытствовал Понс. Его очень беспокоила эта игра.
   - Мы еще не решили, что делать с этой игрой. Если мы сможем перенести ее, скажем, на середину следующей недели, что бы она состоялась здесь, а не на выезде, то мы ее перенесем. Я уже обсуждал этот вопрос с их тренером и директором. Они пообещали уладить этот вопрос. - Он помолчал. - Хотя сделать это будет совсем нелегко. - Он сделал еще одну паузу. Но мы пытаемся...
   Понс медленно покачал головой.
   - Я не понимаю, как парни смогут выдержать этот тяжелый матч, когда их головы забиты этим ужасным происшествием. А вы, Тигр?
   Тигр подумал, что в этом парне есть нечто, что позволит преодолеть этот кризис. Но не сразу. Теперь же, в этом сложном переплетении обстоятельств, Тигр решил не ускорять событий. Пусть Понс сам созреет. Теперь же ему надо просто до конца выговориться.
   - Ты прав, Понс, - сказал он парню. - У них будет плохая физическая форма...
   - Конечно! Вообразите только, как они посмотрят на трибуны, на толпу болельщиков... и не увидят среди них Джилл...
   - Ты прав, Понс, это действительно может сломать их...
   - Я рад был бы ошибиться.
   - Мы сделаем все возможное, чтобы отложить игру. Наступило молчание.
   Понс понуро уставился вниз, на свои руки. Он слегка кивал головой, медленно цедя слова, так что Тигр едва слышал его...
   - Мама была на кухне, когда я вернулся домой из аптеки, куда я ходил, чтобы позвонить вам, но вас не было на месте. Она уже все знала. Она обняла меня, и я расплакался, как ребенок... у нее на груди. Я плакал, просто рыдал, Тигр, - еле выдавил он из себя.
   Тигр кивал головой, соединив кончики пальцев перед собой, представляя себе, как мать обнимает Понса, прижимая его к своей груди.
   - Затем мне позвонили какие-то парни... - сообщил парень.
   - Какие парни, Понс? - мягко осведомился Тигр.
   Тигр внимательно посмотрел на парня, Понс, вероятно, был самым проницательным юношей, с каким он когда-либо сталкивался. Ему будет жаль расставаться с ним, когда он в следующем году закончит школу. Тигр думал о том, что ожидает юношу в будущем. Конечно же, он поступит в колледж, а что он будет делать после его окончания? Он мечтает стать писателем. Это превосходно, размышлял Тигр, он всегда сможет заняться творческой деятельностью, не имеет значения, какое у него будет специальное образование. Он должен накопить жизненный материал для будущих книг, а возможно, в одной из них опишет и сегодняшний случай. И внезапно Тигр стал фантазировать, кем бы он сам хотел видеть этого парня в будущем. Он хотел, чтобы Понс работал учителем здесь, в их школе. А также... помощником футбольного тренера. У Тигра потеплело на душе, хотя, конечно, он постарался внешне не выдавать своих неуместных восторгов. Помощник футбольного тренера... А почему бы и нет? У парня, несомненно, есть мозги, желание и определенные навыки для этой профессии. Даже теперь он чертовски хорошо помогает Тигру в его тренерской работе. Он не просто менеджер команды по экипировке... Он уже практически является помощником тренера, не получая за это зарплаты! Он помогает разрабатывать самые замысловатые комбинации, тактические построения команды для различных игр. Причем он блестяще находит выход из самого затруднительного положения в лихорадочной атмосфере игры. Когда многие теряют головы, Понс сохраняет ясность и трезвость мышления, подсказывая игрокам по ходу матча неожиданные, нестандартные решения самых запутанных игровых ситуаций. Чем больше Тигр думал об этом, тем больше его охватывало возбуждение, когда он вспоминал, как много игр, казалось бы, безнадежно проигранных, спасал своей находчивостью этот парень, и разве возможна была бы без него эта целая серия беспроигрышных матчей? Возьмем, например, эту трудную игру во Франклине на прошлой неделе. Они перепробовали все возможности, чтобы сломить оборону противника, но их защита встала перед игроками нашей команды каменной стеной. И кто тогда, в этот критический момент, нашел брешь в обороне противника на левом фланге атаки? Кто в ходе игры сумел реализовать эту возможность? И прошло-то ведь всего пять минут с начала игры! И за эти пять минут были осуществлены три приземления! Это все было сделано при непосредственном участии этого мальчишки. Тигру стало тепло и радостно: именно в Понсе он увидел светлое будущее футбольной команды Соерсвилльской школы. Тигр был кровно заинтересован в том, чтобы воспитать из Понса тренера и потом передать в надежные руки выпестованную им футбольную команду. Он же все-таки не будет жить вечно... уже теперь ему стукнуло тридцать шесть лет... И он уже чувствовал свой возраст... Самое время подумать о своей будущей смене на посту тренера школьной команды, и своего преемника он видел в Понсе. В его руки можно будет смело доверить судьбу команды. Он чувствовал симпатию к Понсу. Он был ему вроде родного сына. Какой у него любимый предмет? Литература? Его мысли обратились к очень одаренной учительнице английской и американской литературы Бетти Смит, уже не говоря о других, не менее существенных ее достоинствах, При воспоминании о ней у Тигра на душе стало еще теплее. Их школе крупно повезло иметь такую высокообразованную преподавательницу литературы. Он лично высоко оценивал ее достоинства. Он восхищался ей. Он думал о ней. Она определенно заслуживает еще ползвездочки, а возможно, и более высокой оценки в его списке. А разве Понс не смог бы в будущем преподавать литературу? Здесь, в этой школе? Это было бы просто чудесно. Тигр уверен, что к тому времени, когда Понс защитит степень, он сам будет уже директором школы. Профферу суждено к тому времени осуществить свою голубую мечту и основать торговый центр, вне всякого сомнения. Или его просто выкинут из школы под зад. Или то, или другое. Третьего не дано. Школьный совет очень благоволил к Тигру, ведь он не только принес спортивную славу школе, подготовив такую великолепную футбольную команду, из года в год побеждающую в матчах с другими школами штата, но он также сэкономил значительную сумму денег, взвалив на свои плечи много обязанностей, кроме основной работы, например, главного воспитателя. В любом случае, они его поддержат, когда настанет время Профферу уходить с поста директора. Тигру очень понравилось это видение. Он достиг сейчас наивысшей точки своих мечтаний, увидев себя директором школы, главным воспитателем - эти посты он будет занимать так долго, сколько сможет быть полезным своей родной школе. Понса же он представлял в своих мечтах о будущем учителем литературы, гражданского права, физкультуры, медицинского воспитания... его помощником и, в конечном итоге, главным тренером футбольной команды! Он был уверен, что Понс способен достичь этих вершин. У него, кроме всего прочего, были незаурядные мозги, большой интеллектуальный потенциал - по Стамперу он достиг самой высшей точки коэффициента умственного развития. На памяти Тигра очень немногие сумели достичь такого высокого уровня умственного развития для его возраста. А какой прекрасный парень! Без преувеличения, Тигр был просто без ума от Понса. И Тигр знал это.