На шее трупа зияла рваная рана.
– Родственники есть? – спросил Редж.
– Брат в Убервальде, – ответил тролль. – Уже сообщили. По клик-башне. Целых двадцать долларов содрали! Вот где настоящие убивцы окопались!
– А ты, случаем, не знаешь, зачем кому-то понадобилось его убивать?
Тролль задумчиво почесал затылок.
– Ну, ента, я думаю, потому что кому-то нужно было, чтобы он умер. Очень даже весомая причина.
– А кому могло понадобиться, чтобы он умер? – Редж мог быть очень, очень терпеливым. – У него были какие-то неприятности?
– Ну, последнее время дела у нас шли не больно-то хорошо…
– Правда? А я думал, вы здесь чуть ли не в золоте купаетесь.
– Ага, енто всем так кажется. Только ведь не все «сонки» сделаны нами, понимать? Дело все в том, что мы… – Лицо тролля исказилось от напряженной мозговой деятельности. – …Не за-пон-тен-ту-ва-лись. Всякие сволочи так и норовят к нам примазаться. У них и оборудование лучше, и новых идей хоть завались. «Сонки» с ароматом сыра и лука, с бубенцами на кончике, в общем, всяка всячина. А господин Сонки с этим ничего не мог поделать. Вот наши продажи и ёк.
– Да, полагаю, это можно считать неприятностями, – промолвил Редж и ободряюще кивнул, как бы приглашая собеседника продолжить.
– Последнее время он частенько запирался в своем кабинете…
– Да? И почему же?
– Он – босс. У босса не спрашивают, что да как. Но он все обещал какую-то особую работу. Мол, после нее мы действительно встанем на ноги.
– Правда? – переспросил Редж, запоминая услышанное. – И какую же работу он вам обещал?
– Не знаю. У босса…
– …Не спрашивают, что да как, – закончил за него Редж. – Это я уже понял. А кто-нибудь видел, как произошло убийство?
Огромное лицо тролля снова исказилось от умственных усилий.
– Ну, енто, наверное, сам убивец и видел. И может, господин Сонки.
– Посторонних точно не было?
– Не знаю. Посторонним вход воспрещен.
– Стало быть, – уточнил терпеливый как могила Башмак, – вчера вечером, кроме убийцы и господина Сонки, тут никого не было?
– Не знаю, – ответил тролль.
– Спасибо, ты нам очень помог, – сказал Башмак. – Если не возражаешь, мы хотели бы осмотреть помещение.
– Конечно.
Тролль вернулся к своему чану.
Редж Башмак даже не надеялся что-либо найти, и он не был разочарован. Но по своей природе он был очень скрупулезным – впрочем, как и все зомби. Господин Ваймс всегда твердил: «Не слишком-то радуйтесь уликам, это очень коварная штука. Улики способны превращаться в привычку». К примеру, ты находишь на месте преступления деревянную ногу, шелковую балетную тапочку и перышко, и в голове мгновенно выстраивается элегантная теория об одноногом артисте балета и постановке «Куриного озера».
Дверь в кабинет господина Сонки была открыта. Определить, пропало что или нет, не представлялось возможным – у Башмака сложилось впечатление, что беспорядок являлся тут обычным состоянием. Письменный стол был завален бумагами; видимо, господин Сонки придерживался метода регистрации документов, иначе называемого «положи хоть куда-нибудь». На рабочем столе валялись образцы резины, обрывки мешковины, стояли бутылки с химикатами и деревянные формы для будущих изделий. Последние Редж рассматривал не слишком внимательно.
– Сварли, ты слыхал, как капрал Задранец рассказывала о краже из музея? Ну, когда мы заступали на дежурство? – спросил он, открывая банку с желтым порошком и нюхая содержимое.
– Нека.
– А я слыхал.
Башмак закрыл крышкой банку с серой и втянул носом фабричный воздух. Пахло сырой резиной – почти так же, как пахнут кошки, страдающие сильным недержанием мочи.
– И некоторые вещи откладываются в памяти, – сказал Редж. – Особая у нас работа, правда?
Всю эту неделю констебль Посети-Неверующего-С-Разъяснительным-Буклетом дежурил на связи, то есть ухаживал за голубями и следил за клик-башней. Последнее осуществлялось не без помощи констебля Водослея. Констебль Водослей был горгульей. Никто не может сравниться с горгульями в искусстве неотрывно смотреть в одну точку, а поэтому в семафорной индустрии горгульям нашлось самое широкое применение.
Общаться с голубями констеблю Посети нравилось. Он пел им религиозные гимны. Склонив головки набок, они внимательно выслушивали его проповеди. В конце концов, говорил себе Посети, разве епископ Рог не читал свои проповеди моллюскам морским? Свидетельств того, что моллюски его действительно слушали, не было, но голуби чутко внимали – в этом Посети готов был поклясться. Кроме того, их явно заинтересовали буклеты, касающиеся положительных сторон омнианства – правда, пока только в качестве материала для гнезд, но начало было положено.
Когда он чистил насесты, прилетела голубица.
– А, Зебедина, – сказал он, поднимая голубицу и снимая с ее лапки капсулу с сообщением. – Молодец. Это от констебля Башмака. Получишь немного зерна, поставляемого местными зерноторговцами «Иосией Кашеваром и сыновьями». Но все это милостью Ома, разумеется.
Захлопав крыльями, еще одна голубица прилетела на насест. Констебль Посети узнал в ней Вильгельмину, одну из голубиц сержанта Ангвы.
Он взял капсулу с сообщением. Тонкая полоска бумаги была туго скручена, и на ней было написано «Кпт. Моркоу. Лично».
Чуть помедлив, Посети вложил сообщение от Реджа Башмака в пневматическую трубу, и оно со свистом улетело в центральный офис. Второе сообщение, как он решил, заслуживало более аккуратного обращения.
Моркоу работал в кабинете Ваймса, однако сидел он, мысленно подметил Посети, вовсе не за столом командора. Для себя капитан установил складной столик в углу. Груды бумаги на командорском столе выглядели куда менее крутыми и обрывистыми, чем вчера. Кое-где даже проглядывала столешница.
– Личное сообщение, капитан.
– Спасибо.
– А еще констебль Башмак просит прислать на сапожную фабрику какого-нибудь сержанта.
– Ты передал его сообщение в центральный офис?
– Так точно, сэр, – сказал Посети и добавил: – Пневматическая труба – очень полезная штука.
– Командору Ваймсу это нововведение не слишком-то понравилось, но я уверен, оно позволит нам сэкономить массу времени, – откликнулся Моркоу и развернул записку.
Посети внимательно наблюдал за ним. Моркоу читал, едва заметно шевеля губами.
– Откуда прилетел этот голубь? – спросил он наконец, сворачивая записку.
– Голубица выглядела довольно усталой, сэр. Я почти уверен, она летела откуда-то из-за города.
– А, хорошо. Спасибо.
– Плохие новости, сэр? – спросил Посети.
– Просто новости, констебль. Не смею тебя задерживать.
– Слушаюсь, сэр.
Когда разочарованный Посети удалился, Моркоу встал и выглянул из окна. На улице разыгрывалась типичная анк-морпоркская сценка. Анк-морпоркцы слыли истинными знатоками уличного театра.
Через несколько минут Моркоу вернулся к своему столику, черкнул короткую записку, положил ее в небольшую капсулу и сунул в пневматическую трубу.
Еще через пару минут в коридоре раздался топот сержанта Колона. Моркоу был ярым сторонником модернизации Стражи, и ему казалось куда более современным посылать сообщения по пневмотрубе, вместо того чтобы просто открывать дверь и орать, как обычно поступал командор Ваймс.
Моркоу широко улыбнулся запыхавшемуся Колону.
– А, Фред. Все в порядке?
– Так точно, сэр, – неуверенно ответил Фред Колон.
– Хорошо. Я отбываю на встречу с патрицием, Фред. Как старший сержант, ты будешь командовать Стражей вплоть до возвращения командора Ваймса.
– Есть, сэр. Э… То есть… Ты имел в виду… До твоего возвращения…
– Я не вернусь, Фред. Подаю в отставку.
Патриций внимательно изучал лежавшую на столе бляху.
– …Причем хорошо обученные люди, – говорил находившийся где-то перед ним Моркоу. – Если вспомнить, несколько лет назад нас в Страже было всего четверо. А сейчас она работает как хорошо отлаженная машина.
– Да, хотя некоторые ее части иногда выходят из строя, – сказал лорд Витинари, по-прежнему не сводя глаз с бляхи. – Могу я предложить тебе передумать, капитан?
– Я уже передумывал несколько раз, сэр. И я больше не капитан.
– Городская Стража нуждается в вас, господин Железобетонссон.
– Городская Стража больше, чем один человек, сэр, – откликнулся Моркоу, глядя прямо перед собой.
– Даже больше, чем сержант Колон?
– У людей сложилось неправильное мнение о Фреде, сэр. В сущности, он очень неплохой стражник.
– Вот только он об этом не догадывается, кап… господин Железобетонссон.
– Я хотел сказать, в чрезвычайной ситуации он не растеряется, сэр.
– Ну, во-первых, в чрезвычайную ситуацию он даже не попадет, – пожал плечами патриций. – Убежит или просто спрячется. А во-вторых, этот человек сам по себе чрезвычайная ситуация – в наиболее ярком ее проявлении.
– Я уже принял решение, сэр.
Лорд Витинари вздохнул, откинулся на спинку кресла и некоторое время смотрел в потолок.
– Тогда мне остается только поблагодарить тебя за службу, капитан, и пожелать удачи в дальнейшей деятельности. Денег хватит?
– Мне удалось кое-что скопить, сэр. Достаточно, сэр.
– Тем не менее путь до Убервальда неблизок.
Молчание.
– Сэр?
– Да?
– А откуда вы знаете?
– О, это расстояние было измерено еще много лет назад. Землемерами и прочими людьми.
– Сэр!
Витинари вздохнул.
– Кажется, это называется… дедукцией. Не станем загадывать на будущее, капитан, но лично я буду придерживаться мнения, что ты находишься в длительном отпуске по семейным обстоятельствам. Насколько я знаю, у тебя за все время службы не было ни одного выходного. Уверен, город задолжал тебе пару-другую недель.
Моркоу промолчал.
– На твоем месте я бы первым делом отправился к Расхлябанным воротам, – добавил Витинари. – И начал бы поиски сержанта Ангвы оттуда.
– Вы говорите это на основании полученной откуда-то информации, милорд? – через некоторое время спросил Моркоу.
Витинари едва заметно улыбнулся.
– Нет. Но Убервальд переживает сейчас весьма беспокойные времена, а она – представительница одного известного аристократического рода. Могу предположить, что ее вызвали на родину, но боюсь, больше ничем не смогу тебе помочь. Тебе, как говорится, придется идти по следу, полагаясь на собственное чутье.
– Я постараюсь привлечь кого-нибудь с более надежным, чем у меня, чутьем, – ответил Моркоу.
– Вот и прекрасно. – Лорд Витинари снова выпрямился в своем кресле. – Желаю всяческих успехов. Почему-то я уверен, что мы видимся не в последний раз. В Анк-Морпорке на тебя рассчитывают многие.
– Родственники есть? – спросил Редж.
– Брат в Убервальде, – ответил тролль. – Уже сообщили. По клик-башне. Целых двадцать долларов содрали! Вот где настоящие убивцы окопались!
– А ты, случаем, не знаешь, зачем кому-то понадобилось его убивать?
Тролль задумчиво почесал затылок.
– Ну, ента, я думаю, потому что кому-то нужно было, чтобы он умер. Очень даже весомая причина.
– А кому могло понадобиться, чтобы он умер? – Редж мог быть очень, очень терпеливым. – У него были какие-то неприятности?
– Ну, последнее время дела у нас шли не больно-то хорошо…
– Правда? А я думал, вы здесь чуть ли не в золоте купаетесь.
– Ага, енто всем так кажется. Только ведь не все «сонки» сделаны нами, понимать? Дело все в том, что мы… – Лицо тролля исказилось от напряженной мозговой деятельности. – …Не за-пон-тен-ту-ва-лись. Всякие сволочи так и норовят к нам примазаться. У них и оборудование лучше, и новых идей хоть завались. «Сонки» с ароматом сыра и лука, с бубенцами на кончике, в общем, всяка всячина. А господин Сонки с этим ничего не мог поделать. Вот наши продажи и ёк.
– Да, полагаю, это можно считать неприятностями, – промолвил Редж и ободряюще кивнул, как бы приглашая собеседника продолжить.
– Последнее время он частенько запирался в своем кабинете…
– Да? И почему же?
– Он – босс. У босса не спрашивают, что да как. Но он все обещал какую-то особую работу. Мол, после нее мы действительно встанем на ноги.
– Правда? – переспросил Редж, запоминая услышанное. – И какую же работу он вам обещал?
– Не знаю. У босса…
– …Не спрашивают, что да как, – закончил за него Редж. – Это я уже понял. А кто-нибудь видел, как произошло убийство?
Огромное лицо тролля снова исказилось от умственных усилий.
– Ну, енто, наверное, сам убивец и видел. И может, господин Сонки.
– Посторонних точно не было?
– Не знаю. Посторонним вход воспрещен.
– Стало быть, – уточнил терпеливый как могила Башмак, – вчера вечером, кроме убийцы и господина Сонки, тут никого не было?
– Не знаю, – ответил тролль.
– Спасибо, ты нам очень помог, – сказал Башмак. – Если не возражаешь, мы хотели бы осмотреть помещение.
– Конечно.
Тролль вернулся к своему чану.
Редж Башмак даже не надеялся что-либо найти, и он не был разочарован. Но по своей природе он был очень скрупулезным – впрочем, как и все зомби. Господин Ваймс всегда твердил: «Не слишком-то радуйтесь уликам, это очень коварная штука. Улики способны превращаться в привычку». К примеру, ты находишь на месте преступления деревянную ногу, шелковую балетную тапочку и перышко, и в голове мгновенно выстраивается элегантная теория об одноногом артисте балета и постановке «Куриного озера».
Дверь в кабинет господина Сонки была открыта. Определить, пропало что или нет, не представлялось возможным – у Башмака сложилось впечатление, что беспорядок являлся тут обычным состоянием. Письменный стол был завален бумагами; видимо, господин Сонки придерживался метода регистрации документов, иначе называемого «положи хоть куда-нибудь». На рабочем столе валялись образцы резины, обрывки мешковины, стояли бутылки с химикатами и деревянные формы для будущих изделий. Последние Редж рассматривал не слишком внимательно.
– Сварли, ты слыхал, как капрал Задранец рассказывала о краже из музея? Ну, когда мы заступали на дежурство? – спросил он, открывая банку с желтым порошком и нюхая содержимое.
– Нека.
– А я слыхал.
Башмак закрыл крышкой банку с серой и втянул носом фабричный воздух. Пахло сырой резиной – почти так же, как пахнут кошки, страдающие сильным недержанием мочи.
– И некоторые вещи откладываются в памяти, – сказал Редж. – Особая у нас работа, правда?
Всю эту неделю констебль Посети-Неверующего-С-Разъяснительным-Буклетом дежурил на связи, то есть ухаживал за голубями и следил за клик-башней. Последнее осуществлялось не без помощи констебля Водослея. Констебль Водослей был горгульей. Никто не может сравниться с горгульями в искусстве неотрывно смотреть в одну точку, а поэтому в семафорной индустрии горгульям нашлось самое широкое применение.
Общаться с голубями констеблю Посети нравилось. Он пел им религиозные гимны. Склонив головки набок, они внимательно выслушивали его проповеди. В конце концов, говорил себе Посети, разве епископ Рог не читал свои проповеди моллюскам морским? Свидетельств того, что моллюски его действительно слушали, не было, но голуби чутко внимали – в этом Посети готов был поклясться. Кроме того, их явно заинтересовали буклеты, касающиеся положительных сторон омнианства – правда, пока только в качестве материала для гнезд, но начало было положено.
Когда он чистил насесты, прилетела голубица.
– А, Зебедина, – сказал он, поднимая голубицу и снимая с ее лапки капсулу с сообщением. – Молодец. Это от констебля Башмака. Получишь немного зерна, поставляемого местными зерноторговцами «Иосией Кашеваром и сыновьями». Но все это милостью Ома, разумеется.
Захлопав крыльями, еще одна голубица прилетела на насест. Констебль Посети узнал в ней Вильгельмину, одну из голубиц сержанта Ангвы.
Он взял капсулу с сообщением. Тонкая полоска бумаги была туго скручена, и на ней было написано «Кпт. Моркоу. Лично».
Чуть помедлив, Посети вложил сообщение от Реджа Башмака в пневматическую трубу, и оно со свистом улетело в центральный офис. Второе сообщение, как он решил, заслуживало более аккуратного обращения.
Моркоу работал в кабинете Ваймса, однако сидел он, мысленно подметил Посети, вовсе не за столом командора. Для себя капитан установил складной столик в углу. Груды бумаги на командорском столе выглядели куда менее крутыми и обрывистыми, чем вчера. Кое-где даже проглядывала столешница.
– Личное сообщение, капитан.
– Спасибо.
– А еще констебль Башмак просит прислать на сапожную фабрику какого-нибудь сержанта.
– Ты передал его сообщение в центральный офис?
– Так точно, сэр, – сказал Посети и добавил: – Пневматическая труба – очень полезная штука.
– Командору Ваймсу это нововведение не слишком-то понравилось, но я уверен, оно позволит нам сэкономить массу времени, – откликнулся Моркоу и развернул записку.
Посети внимательно наблюдал за ним. Моркоу читал, едва заметно шевеля губами.
– Откуда прилетел этот голубь? – спросил он наконец, сворачивая записку.
– Голубица выглядела довольно усталой, сэр. Я почти уверен, она летела откуда-то из-за города.
– А, хорошо. Спасибо.
– Плохие новости, сэр? – спросил Посети.
– Просто новости, констебль. Не смею тебя задерживать.
– Слушаюсь, сэр.
Когда разочарованный Посети удалился, Моркоу встал и выглянул из окна. На улице разыгрывалась типичная анк-морпоркская сценка. Анк-морпоркцы слыли истинными знатоками уличного театра.
Через несколько минут Моркоу вернулся к своему столику, черкнул короткую записку, положил ее в небольшую капсулу и сунул в пневматическую трубу.
Еще через пару минут в коридоре раздался топот сержанта Колона. Моркоу был ярым сторонником модернизации Стражи, и ему казалось куда более современным посылать сообщения по пневмотрубе, вместо того чтобы просто открывать дверь и орать, как обычно поступал командор Ваймс.
Моркоу широко улыбнулся запыхавшемуся Колону.
– А, Фред. Все в порядке?
– Так точно, сэр, – неуверенно ответил Фред Колон.
– Хорошо. Я отбываю на встречу с патрицием, Фред. Как старший сержант, ты будешь командовать Стражей вплоть до возвращения командора Ваймса.
– Есть, сэр. Э… То есть… Ты имел в виду… До твоего возвращения…
– Я не вернусь, Фред. Подаю в отставку.
Патриций внимательно изучал лежавшую на столе бляху.
– …Причем хорошо обученные люди, – говорил находившийся где-то перед ним Моркоу. – Если вспомнить, несколько лет назад нас в Страже было всего четверо. А сейчас она работает как хорошо отлаженная машина.
– Да, хотя некоторые ее части иногда выходят из строя, – сказал лорд Витинари, по-прежнему не сводя глаз с бляхи. – Могу я предложить тебе передумать, капитан?
– Я уже передумывал несколько раз, сэр. И я больше не капитан.
– Городская Стража нуждается в вас, господин Железобетонссон.
– Городская Стража больше, чем один человек, сэр, – откликнулся Моркоу, глядя прямо перед собой.
– Даже больше, чем сержант Колон?
– У людей сложилось неправильное мнение о Фреде, сэр. В сущности, он очень неплохой стражник.
– Вот только он об этом не догадывается, кап… господин Железобетонссон.
– Я хотел сказать, в чрезвычайной ситуации он не растеряется, сэр.
– Ну, во-первых, в чрезвычайную ситуацию он даже не попадет, – пожал плечами патриций. – Убежит или просто спрячется. А во-вторых, этот человек сам по себе чрезвычайная ситуация – в наиболее ярком ее проявлении.
– Я уже принял решение, сэр.
Лорд Витинари вздохнул, откинулся на спинку кресла и некоторое время смотрел в потолок.
– Тогда мне остается только поблагодарить тебя за службу, капитан, и пожелать удачи в дальнейшей деятельности. Денег хватит?
– Мне удалось кое-что скопить, сэр. Достаточно, сэр.
– Тем не менее путь до Убервальда неблизок.
Молчание.
– Сэр?
– Да?
– А откуда вы знаете?
– О, это расстояние было измерено еще много лет назад. Землемерами и прочими людьми.
– Сэр!
Витинари вздохнул.
– Кажется, это называется… дедукцией. Не станем загадывать на будущее, капитан, но лично я буду придерживаться мнения, что ты находишься в длительном отпуске по семейным обстоятельствам. Насколько я знаю, у тебя за все время службы не было ни одного выходного. Уверен, город задолжал тебе пару-другую недель.
Моркоу промолчал.
– На твоем месте я бы первым делом отправился к Расхлябанным воротам, – добавил Витинари. – И начал бы поиски сержанта Ангвы оттуда.
– Вы говорите это на основании полученной откуда-то информации, милорд? – через некоторое время спросил Моркоу.
Витинари едва заметно улыбнулся.
– Нет. Но Убервальд переживает сейчас весьма беспокойные времена, а она – представительница одного известного аристократического рода. Могу предположить, что ее вызвали на родину, но боюсь, больше ничем не смогу тебе помочь. Тебе, как говорится, придется идти по следу, полагаясь на собственное чутье.
– Я постараюсь привлечь кого-нибудь с более надежным, чем у меня, чутьем, – ответил Моркоу.
– Вот и прекрасно. – Лорд Витинари снова выпрямился в своем кресле. – Желаю всяческих успехов. Почему-то я уверен, что мы видимся не в последний раз. В Анк-Морпорке на тебя рассчитывают многие.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента