Хрип неожиданно прекратился, и мужчина что-то недовольно пробубнил, Голос принадлежал Вадику. Андрей услышал, как Вадик – не на экране, а тот, что рядом, – сопит и ерзает.
– Бля! – сказал Вадик. Тот, что на экране.
– Ничего, мне и так хорошо, – ответила женщина, и., не вставая с пола, заползла на постель. Это была рыжая Лена.
Она улеглась на спину и раскидала руки-ноги по сторонам.
Андрей задумался, нужно ли ему смотреть дальше, и решил все же посмотреть.
У кровати возникло худое тело Вадика и рухнуло возле женщины.
Андрей и не предполагал, что два голых человека, не занимающихся любовью, выглядят еще похабней. Он чувствовал, как у него горят щеки, – не исключено, их с Гертрудой тоже снимали.
– У тебя странные символы, – томно произнесла Лена.
– Чё? – сказал Вадик.
Звук был записан потрясающе. Казалось, микрофоны стояли прямо в кровати.
– Я про картины твои. Символика необычная. Но доступная. Почему раньше никто к этому языку не пришел?
– А… Да, это у меня есть, – отозвался Вадик и, приподняв бок, почесал ягодицу.
– Только я идею не улавливаю, – Лена словно вспомнила, что из угла на нее таращится объектив, и лениво прикрылась. – Язык понятен, а сверхидея не расшифровывается.
Разговор в постели про символический язык и сверхидею Андрея немного забавлял. Но – лишь немного. Он все не мог выбросить из головы металлические ставни на дверях.
– Так чего ты хотел добиться? – спросила Лена.
– Да ничего особенного… – сказал Вадик. – Чтоб, допустим, посмотрел человек на картину – и пошел, повесился. Или вены вскрыл.
– Это шутка?
– Нет, конечно.
– Ну и что? Повесился, а потом?
– Да ничего… – повторил он. – Потом другой посмотрит и тоже вены вскроет.
– А цель?
– Цель?.. О-о-о! Цель у меня глобальная.
– Догадалась… Ну, а когда все умрут? Что будет?
– Тогда и я вскроюсь, – спокойно сказал Вадик.
– А смелости хватит?
Он оторвал от простыни левую руку, Андрей сначала подумал – чтобы обнять Лену, но Вадик надолго задержал предплечье у ее лица.
– Что ж ты все левую?.. – растерянно сказала она.
– На правой тоже шрамы есть, двенадцать штук.
– А на этой?..
– Четырнадцать. Хочешь – посчитай.
– Не… не хочу.
В комнате вспыхнул свет, и Андрей зажмурился.
– Пожалуй, закончим, – сказал Сергей Сергеевич откуда-то сзади. – Впечатления?..
Андрей медленно открыл глаза – Вадик подавленно изучал носки своих ботинок.
– Меня что-то не впечатлило, – признался Андрей.
– Я имею в виду не эротический аспект фильма, а мировоззрение нашего героя, – сказал Сергей Сергеевич.
– Треп юношеский. Бахвальство. Неумное к тому же.
– Самое досадное в том, что это талантливо. Я про картины. И ведь найдутся особо восприимчивые, и повесятся. Или… как это?.. вскроются, во. Да уже, собственно, нашлись. Однажды это сработало. Правда?
– Он понял, что жизнь – дерьмо, – отрывисто произнес Вадик.
– Но ты ему в этом помог – понять. Поэтому твой статус и упал до ста баллов. А не от шока и угрызений совести. Я сам лично вводил корректировку.
– Так это вы меня в черы записали?!
– С тех пор прошло пять лет, и ты сильно изменился. В худшую сторону.
Сергей Сергеевич, все еще находясь за спинкой дивана, положил ладони Андрею на плечи. Сбоку повеяло чем-то незнакомым, тяжелым. Андрей скосил глаза и заметил у своего горла белую матовую сталь. Чуть шевельнув подбородком, он разглядел пистолет полностью: рукоятка, ствол и курок. Как в кино. Вадик сидел, понуро опустив голову, и ничего не видел.
– Тебе придется, – вполголоса сказал Сергей Сергеевич.
– Мне?.. – проронил Андрей.
– Кто-то должен этим заниматься.
– Почему?..
– Ты хотел знать, в чем твое предназначение. В том, чтобы брать на себя ответственность. Это трудно. Но ты к этому приговорен.
– И вашему обществу… нужно от меня только это? И ничего больше?
– Да. Ничего больше.
Вадик встревоженно повернулся. Он сообразил, что речь идет о нем.
Сергей Сергеевич, помахивая пистолетом, обошел диван и остановился возле стола.
– Устройство элементарное, – продолжал он уже в открытую. – Предохранитель, спусковой крючок, замок магазина. Окошко с цифрами – индикатор боезапаса. Магазин расположен в рукоятке, емкость – сто двадцать выстрелов. В общем, это все. И так сказал больше, чем нужно. Запомнил? Здесь – предохранитель, здесь – курок. Не перепутаешь.
Он вручил Андрею пистолет и буднично сказал:
– Стреляй.
***
Никита Николаевич по примеру дознавателя скинул тапочки и приложил ухо к двери.
– Кто там?
– Никита Николаевич, я от Белкина.
– От какого Белкина? – строго спросил он.
– Как «от какого»?! – возмутились за дверью. – От Ивана Петровича, из полиции.
Профессор удовлетворенно кивнул и, обувшись, открыл.
Перед ним стоял мужчина тридцати с небольшим лет. Одет он был, как все: в простую куртку и брюки из грубой ткани, но по ухоженному лицу Никита Николаевич сразу определил, что это не чер.
– Маскируетесь? – Профессор запер дверь и проводил гостя в комнату.
– Приходится, – ответил он, задержав взгляд на мониторе.
.
По экрану бежала бесконечная строка:
«Сеанс прерван абонентом. Абонент недоступен». На столе в беспорядке валялись листы бумаги, заполненные не то стихами, не то какими-то списками.
– Я вас отвлек?
– Нет, нет, я уже закончил. Так что, у Ивана Петровича проблемы? Когда его вчера вызвали, он обещал связаться… Вы не подумайте, что я привередничаю!
Волнуюсь я за него.
– Спасибо, но не стоит. У Белкина все в порядке.
Ну, или почти все.
– Ох, темните!..
– Выговор он получил. От этого не умирают.
– А… – профессор замялся. – С другой стороны неприятностей у него не будет?
– С другой?.. Что вы имеете в виду?
– Впрочем, да… не обращайте внимания. Как мне вас называть, молодой человек?
– Илья, – сказал он.
– Да-а?! Представьте, я знаю еще одного Белкина, а он, в свою очередь, еще одного Илью. Но я что-то разболтался… Нервничаю, извините.
– А вы не нервничайте.
Илья взял профессора за локти и заботливо усадил в кресло. Затем достал из-за пояса длинный промасленный сверток и бросил на стол, к стихам.
– Имя у меня редкое, – сказал он. – Вероятность встретить в Бибиреве второго Илью крайне мала.
– Я же… – начал профессор, но осекся. – Я, кажется, понял, кто вы, – прохрипел он.
– Правильно поняли, Никита Николаевич. Илья снял куртку и пристроил ее на спинку стула.
Профессор попытался подняться, но он удержал его в кресле.
– Лучше сидите. Так будет удобней.
Глава 11
– Бля! – сказал Вадик. Тот, что на экране.
– Ничего, мне и так хорошо, – ответила женщина, и., не вставая с пола, заползла на постель. Это была рыжая Лена.
Она улеглась на спину и раскидала руки-ноги по сторонам.
Андрей задумался, нужно ли ему смотреть дальше, и решил все же посмотреть.
У кровати возникло худое тело Вадика и рухнуло возле женщины.
Андрей и не предполагал, что два голых человека, не занимающихся любовью, выглядят еще похабней. Он чувствовал, как у него горят щеки, – не исключено, их с Гертрудой тоже снимали.
– У тебя странные символы, – томно произнесла Лена.
– Чё? – сказал Вадик.
Звук был записан потрясающе. Казалось, микрофоны стояли прямо в кровати.
– Я про картины твои. Символика необычная. Но доступная. Почему раньше никто к этому языку не пришел?
– А… Да, это у меня есть, – отозвался Вадик и, приподняв бок, почесал ягодицу.
– Только я идею не улавливаю, – Лена словно вспомнила, что из угла на нее таращится объектив, и лениво прикрылась. – Язык понятен, а сверхидея не расшифровывается.
Разговор в постели про символический язык и сверхидею Андрея немного забавлял. Но – лишь немного. Он все не мог выбросить из головы металлические ставни на дверях.
– Так чего ты хотел добиться? – спросила Лена.
– Да ничего особенного… – сказал Вадик. – Чтоб, допустим, посмотрел человек на картину – и пошел, повесился. Или вены вскрыл.
– Это шутка?
– Нет, конечно.
– Ну и что? Повесился, а потом?
– Да ничего… – повторил он. – Потом другой посмотрит и тоже вены вскроет.
– А цель?
– Цель?.. О-о-о! Цель у меня глобальная.
– Догадалась… Ну, а когда все умрут? Что будет?
– Тогда и я вскроюсь, – спокойно сказал Вадик.
– А смелости хватит?
Он оторвал от простыни левую руку, Андрей сначала подумал – чтобы обнять Лену, но Вадик надолго задержал предплечье у ее лица.
– Что ж ты все левую?.. – растерянно сказала она.
– На правой тоже шрамы есть, двенадцать штук.
– А на этой?..
– Четырнадцать. Хочешь – посчитай.
– Не… не хочу.
В комнате вспыхнул свет, и Андрей зажмурился.
– Пожалуй, закончим, – сказал Сергей Сергеевич откуда-то сзади. – Впечатления?..
Андрей медленно открыл глаза – Вадик подавленно изучал носки своих ботинок.
– Меня что-то не впечатлило, – признался Андрей.
– Я имею в виду не эротический аспект фильма, а мировоззрение нашего героя, – сказал Сергей Сергеевич.
– Треп юношеский. Бахвальство. Неумное к тому же.
– Самое досадное в том, что это талантливо. Я про картины. И ведь найдутся особо восприимчивые, и повесятся. Или… как это?.. вскроются, во. Да уже, собственно, нашлись. Однажды это сработало. Правда?
– Он понял, что жизнь – дерьмо, – отрывисто произнес Вадик.
– Но ты ему в этом помог – понять. Поэтому твой статус и упал до ста баллов. А не от шока и угрызений совести. Я сам лично вводил корректировку.
– Так это вы меня в черы записали?!
– С тех пор прошло пять лет, и ты сильно изменился. В худшую сторону.
Сергей Сергеевич, все еще находясь за спинкой дивана, положил ладони Андрею на плечи. Сбоку повеяло чем-то незнакомым, тяжелым. Андрей скосил глаза и заметил у своего горла белую матовую сталь. Чуть шевельнув подбородком, он разглядел пистолет полностью: рукоятка, ствол и курок. Как в кино. Вадик сидел, понуро опустив голову, и ничего не видел.
– Тебе придется, – вполголоса сказал Сергей Сергеевич.
– Мне?.. – проронил Андрей.
– Кто-то должен этим заниматься.
– Почему?..
– Ты хотел знать, в чем твое предназначение. В том, чтобы брать на себя ответственность. Это трудно. Но ты к этому приговорен.
– И вашему обществу… нужно от меня только это? И ничего больше?
– Да. Ничего больше.
Вадик встревоженно повернулся. Он сообразил, что речь идет о нем.
Сергей Сергеевич, помахивая пистолетом, обошел диван и остановился возле стола.
– Устройство элементарное, – продолжал он уже в открытую. – Предохранитель, спусковой крючок, замок магазина. Окошко с цифрами – индикатор боезапаса. Магазин расположен в рукоятке, емкость – сто двадцать выстрелов. В общем, это все. И так сказал больше, чем нужно. Запомнил? Здесь – предохранитель, здесь – курок. Не перепутаешь.
Он вручил Андрею пистолет и буднично сказал:
– Стреляй.
***
Никита Николаевич по примеру дознавателя скинул тапочки и приложил ухо к двери.
– Кто там?
– Никита Николаевич, я от Белкина.
– От какого Белкина? – строго спросил он.
– Как «от какого»?! – возмутились за дверью. – От Ивана Петровича, из полиции.
Профессор удовлетворенно кивнул и, обувшись, открыл.
Перед ним стоял мужчина тридцати с небольшим лет. Одет он был, как все: в простую куртку и брюки из грубой ткани, но по ухоженному лицу Никита Николаевич сразу определил, что это не чер.
– Маскируетесь? – Профессор запер дверь и проводил гостя в комнату.
– Приходится, – ответил он, задержав взгляд на мониторе.
.
По экрану бежала бесконечная строка:
«Сеанс прерван абонентом. Абонент недоступен». На столе в беспорядке валялись листы бумаги, заполненные не то стихами, не то какими-то списками.
– Я вас отвлек?
– Нет, нет, я уже закончил. Так что, у Ивана Петровича проблемы? Когда его вчера вызвали, он обещал связаться… Вы не подумайте, что я привередничаю!
Волнуюсь я за него.
– Спасибо, но не стоит. У Белкина все в порядке.
Ну, или почти все.
– Ох, темните!..
– Выговор он получил. От этого не умирают.
– А… – профессор замялся. – С другой стороны неприятностей у него не будет?
– С другой?.. Что вы имеете в виду?
– Впрочем, да… не обращайте внимания. Как мне вас называть, молодой человек?
– Илья, – сказал он.
– Да-а?! Представьте, я знаю еще одного Белкина, а он, в свою очередь, еще одного Илью. Но я что-то разболтался… Нервничаю, извините.
– А вы не нервничайте.
Илья взял профессора за локти и заботливо усадил в кресло. Затем достал из-за пояса длинный промасленный сверток и бросил на стол, к стихам.
– Имя у меня редкое, – сказал он. – Вероятность встретить в Бибиреве второго Илью крайне мала.
– Я же… – начал профессор, но осекся. – Я, кажется, понял, кто вы, – прохрипел он.
– Правильно поняли, Никита Николаевич. Илья снял куртку и пристроил ее на спинку стула.
Профессор попытался подняться, но он удержал его в кресле.
– Лучше сидите. Так будет удобней.
Глава 11
Суббота, вечер
Стрелять Андрей не собирался, но почему-то взял пистолет – не хотел, да взял. Сергей Сергеевич был старше, и он был наставником. А наставников надо слушаться.
Пистолет оказался легче и удобней, чем Андрей ожидал. И… приятней, что ли? К рукоятке не нужно было привыкать – она естественным образом расположилась в ладони и назначила место для каждого пальца. Указательному ничего не оставалось, как только лечь на курок.
Жалюзи на окнах и дверях по-прежнему были опущены – никто не увидит и, наверное, не услышит.
– Куда? – спросил Андрей. – Куда стрелять?
– В сердце, – сказал наставник. – Оно у людей слева, если ты не в курсе.
Андрей задумчиво покачал пистолетом и исподлобья глянул на Вадика – тот, побелев, вжался в спинку дивана. Затем он ненароком направил ствол на Сергея Сергеевича. Наставник иронически шевельнул бровью – в его глазах не было ни страха, ни сомнения.
Андрей проверил, снял ли предохранитель, и, снова повернувшись к Вадику, дернул курок.
Раздавшийся звук не был похож на выстрел. Это и не было выстрелом. Вадик сидел живой – смертельно напуганный, но без дырки в груди. И от него жутко воняло.
– Это что, проверка? – молвил Андрей.
– Кто ж тебе позволит пачкать служебную квартиру? Хотя, наш дорогой художник… Ладно, диван давно пора было заменить. А пистолет ненастоящий. Муляж. Неужели я стал бы рисковать? Да и убивать тебе никого не придется, этим другие занимаются. Такие, как Царапин.
– Проверка… – разочарованно повторил Андрей. – И что дальше?
– Увидишь.
Наставник открыл фальшпанель рядом со встроенным баром. Вадик, все это время не шевелившийся, внезапно вскочил и, схватив терминал, с размаху ударил его по затылку. Сергей Сергеевич ткнулся лицом в стену и, оставляя на облицовке кровяную дорожку, сполз вниз.
– Ну и дурак же ты! – воскликнул Андрей. Он осмотрел терминал и сокрушенно покачал головой. Крышка отломилась и болталась на тонком цветном жгутике. Через экран пролегла диагональная трещина.
– А ты не дурак?! – взвизгнул Вадик. – Ты же меня прикончить мог! Откуда ты знал, что он игрушечный?
– Пистолет? В кино такое часто показывают. В «Московских тайнах» тоже было… не помню, в какой серии.
– Я сериалами не увлекаюсь, – буркнул Вадик, – i А терминал мы починим, не ори. В экране жидкие кристаллы должны быть. Вытекли небось… Сейчас найдем, зальем обратно.
– Сиди уж! Вони тут наделал…
– А ты бы не наделал?! – вскинулся он. – Когда в тебя… черт! А этот урод… диван я ему, видишь ли, ис пачкал! Ничего я не испачкал, я только…
– Заткнись, – велел Андрей. – Ремень снимай! Они связали Сергею Сергеевичу руки и ноги и оттащили его от стены. Ремни затянулись плохо, и Андрей догадывался, что наставник быстро освободится. Быстро – но не раньше, чем они уйдут.
Сергей Сергеевич коротко мыкнул и пошевелился. Андрей поставил ботинок ему на горло и дернул за петлю. Шнур у терминала был гладкий, узел двигался свободно.
– Окна и двери управляются отдельно? – спросил Андрей.
– Х-х… х-х-х… – произнес Сергей Сергеевич, дико выпучивая глаза.
– А?.. Громче говори! – Андрей чуть ослабил удавку, позволяя ему набрать воздуха.
– Да. Отдельно…
– Ну и как? Нам только дверь, чтоб без окон.
– На табло… Тридцать шесть… Она откроется.
– Ага, «тройка» – дверь, «шестерка» – сигнализация. Или наоборот?
– Ты зря это делаешь, – сказал Сергей Сергеевич.
– Ну-ну-ну! – предостерег Андрей, стягивая шнур. – Я зря в «неотложку» не верил – вот, что я делал зря. А все остальное я делаю не напрасно.
– Как знаешь, – просипел наставник.
– Где мне найти «неотложку»?
– Нигде.
– Но она существует?
– Андрей, пойдем отсюда, – позвал Вадик. – Вдруг эти явятся? Лахудры. Или еще кто-нибудь.
– Погоди! Итак, Сергей Сергеевич. Где «неотложка»?
– «Неотложка» – не офис, и не дом с вывеской. Это люди.
– Люди?! Такие, как Илья Царапин?
– И как ты.
– Скольких он убил?
– Ерунду всякую спрашиваешь…
Андрей посмотрел на Вадика и нервно засмеялся. Его и впрямь интересовало другое. Наставник – под ботинком, со шнуром вокруг шеи – все еще продолжал учить.
– Почему вы нас убиваете?
– Кого «вас»?
– Черов.
– Черов мы не трогаем. Кому они мешают? Сам подумай.
– Верно! – осенило Андрея. – Вы не черов убиваете! Тех, у кого статус нормальный, а они…
– Таких в блоках тоже полно.
– И вы, «неотложка», решаете – кому жить, а кому сдохнуть?!
– А кто же решать будет? – спокойно сказал он. – Художник твой? Тогда вообще все сдохнут.
– Пошли, Андрей, – заныл Вадик.
– Пошли… Но я еще вернусь!
– Я на это надеюсь, – отозвался наставник. Андрей доволок его до дивана и привязал к ножке.
– Не волнуйся, я не убегу, – сказал Сергей Сергеевич. – Бегать тебе придется.
Вадик достал из кармана носовой платок и, скомкав, забил ему в рот. Потом выпрямился и врезал ногой по ребрам. Наставник застонал, но странное выражение благости с его лица так и не пропало.
Андрей, немного помедлив, набрал на табло «З6». Металлический занавес на двери поехал вверх. Вадик уже приплясывал возле открывающегося прохода. Как только жалюзи поднялись до пояса, он нагнулся и, толкнув двойные двери, вылез в холл.
Андрей завязал ремни покрепче и выскочил за Вадиком. Тот стоял в прихожей и ковырял мудреный замок.
– Не выберемся, – сказал он. – Я без понятия, как это штуковина работает. Мне Ленка все время открывала.
– А мне Гертруда…
– Надо было у Сергеича твоего узнать. А ты допрос идиотский… Он, по-моему, совсем тебе голову заморочил.
– Да… – невпопад ответил Андрей.
Вадик был прав – насчет головы. А что касается допроса, так его вроде и не было. Наставник сам все рассказал. Или не все, а лишь то, что считал нужным. Пожалуй, это вернее. «Убивают – не убивают»… Действительно, глупо. Известно – убивают. Что Андрей хотел выяснить?.. Почему его до сих пор не убили? Так это же ясно. Теперь-то уж точно.
– Идем назад, – сказал он.
– Сбрендил?!
– Заодно и про замок спросим.
Андрей подошел к наставнику и, присев на корточки, вытащил у него изо рта кляп.
– Так быстро я тебя не ждал, – сказал Сергей Сергеевич, отплевываясь.
– Я за приборчиком. За «экспериментальной моделью». Где она?
– Контроллер? Ты его не получишь.
– Спорим, что получу?
– Эй! – опомнился Вадик. – Какие еще приборы? Нам смыться отсюда поскорее!
Сергей Сергеевич молча поднял глаза к потолку. Андрей взялся за петлю и нешуточно рванул ее вверх.
– Сомневаешься, что смогу тебя удавить? Сам же говорил, что я должен брать на себя ответственность. Вот я и возьму. Грех на душу.
– Слышь, чучело! – снова встрял Вадик. – Как тут у вас дверь открывается? Входная, на лестницу.
– Там… тоже табло… – прошипел Сергей Сергеевич. – Тридцать шесть…
– А контроллер?
– На кухне… сейф. Найдешь…
– Тоже «тридцать шесть»?!
– Не заперт… – с трудом выдавил он.
– Какой сейф, Андрюша? – взмолился Вадик. – У них небось давно тревога сыграла! Не ровен час, «неотложка» нагрянет, или сразу – труповозка!
– А говоришь, сериалы не смотришь. Сходи на кухню, – сказал Андрей и тихонько, для острастки подергал шнур. – Ох, Сергей Сергеевич, если ты ошибся!..
– Я не ошибаюсь. Вот и в тебе… Ты для этой работы годишься. Тебе же нравится.
– Что нравится?
– Все. Руки связывать, удавки на горло надевать… Приятно, правда?
– Противно.
– Просто боишься признаться… Все равно – либо ты с нами, либо ты в земле.
– А, допустим, у Вадика такого выбора нет?
– Я за него выбрал. Поверь, выбирать за других – еще приятней, чем душить. Мы выбираем не по прихоти, а в соответствии с нуждами общества. Но абсолютной свободы нет ни у кого. Надо уметь пользоваться относительной.
– Что-то ты разболтался, Сергей Сергеевич. Не иначе, кислородное опьянение.
В дверном проеме показался Вадик.
– Это? – спросил он, потрясая квадратной коробкой.
– Обруч там есть прозрачный? И еще черненькая, железная.
– Есть, – сказал он, сунувшись внутрь. – Только не черненькая, а темно-серая.
– Боже, ну и засранцы… – пробормотал Сергей Сергеевич.
Вадик прищурился и застыл на месте. Потом решительно вошел в комнату и, передав коробку Андрею, взял со стола терминал. Приблизившись к наставнику, он шарахнул его по макушке. Терминал окончательно развалился на две половины, при этом из разбитого корпуса посыпалось что-то мелкое и сухое, как чай.
Сергей Сергеевич, не издав ни звука, уронил голову. С правой мочки на белую рубашку часто закапала кровь.
Андрей пнул ногой крышку от терминала – она долетела до стены и, ударившись углом, рассеяла по полу острые осколки. Заметив на диване брошенный пистолет, Андрей механически сунул его в карман и поспешил за Вадиком.
Неизвестно, сработала ли где-то сигнализация, но дверь на цифры «36» реагировала положительно.
На лестнице никого не было. Андрей с Вадиком прислушались и, стараясь не шуметь, пошли вниз. До самого парадного они не встретили ни души. Вадик этому обрадовался. Андрея это немного смутило.
К вечеру улица взбодрилась: проезжая часть наполнилась сверкающими автомобилями, а на тротуарах появилась масса праздношатающегося народа. Почувствовав себя в безопасности, Вадик расправил плечи м начал разглядывать проходивших мимо девушек. Некоторые смотрели в ответ – скорее с интересом, чем с недовольством.
– Нам бы переодеться, – молвил Андрей. – Мы среди них, как в аквариуме.
– Перестань. Помнишь, что Илья говорил? Им безразлично.
– А Гертруда говорила другое. Вообще-то, оба они…
– Гады, – поддержал Вадик. – И Ленка тоже. А Сергеич твой – тем более. Нашел ты себе наставничка!
– Он сам меня нашел. Старая, Эльза, в Кембридж улетела.
– Эльза? Разве она старая? Мы же с ней ровесники… И не улетела она никуда, – возразил он, подумав. – Я ее утром видел, когда за водкой ходил. Здесь, недалеко.
– Эльза в Кембридже.
– В каком еще Кембридже?! – с обидой сказал Вадик. – Я художник, у меня память на лица!
– Зато на краску памяти нет.
– Ты все про Мурзика этого несчастного?
– Может, Барсик не заболел бы…
– И бегал бы сейчас по зеленой травке, – насмешливо проговорил Вадик. – Ему что жить, что не жить – одинаково тошно. А Эльза в Москве, и ты мне мозги не пудри.
– Уверен?
– А то! Ростом где-то по мое плечо, волосы прямые, черные, как у вороны, стрижка короткая, носик маленький, пуговка такая, глаза раскосые… Да я ее нарисовать могу!
– А она тебя видела?
– Нет, кажется. Или не узнала, мы же с ней раза два всего встречались, и то случайно, у тебя. Мне утром как-то не до нее было. Ты понимаешь. На кой она мне когда тут Ленка, голая… Нет, но я-то ее узнал!
– Выходит, Эльза Васильевна не улетела… – грустно сказал Андрей.
Он не удивился. Как еще к нему подобраться? В качестве нового наставника. Эльза, умница, подготовила почву и привела Сергея Сергеевича. А то все «Пу-ушкин»… «Серва-антес»… А тут вон – сердце слева бери и стреляй. И «Повести Белкина» – прав был Ива Петрович! – несовременны. Они все хорошо кончаются. В них все – вранье.
– Из города в этом тряпье нас не выпустят, – сказал Андрей.
– Ну и что ты предлагаешь? Сколько у тебя на карте осталось – триста? На трусы хватит.
– В одних трусах шляться нельзя.
– Особенно, когда одни на двоих.
– Логично рассуждаешь, – похвалил Андрей и, заприметив на противоположной стороне витрину со словом «Одежда», придержал Вадика за рукав.
Дождавшись, пока в потоке машин не образуется прогал, они перебежали через дорогу и на полном ходу влетели в магазин.
Помещение оказалось маленьким, под стать гуманитарной лавке в Бибиреве-6, вот только товары были совсем другие. Поначалу Андрей растерялся: как здесь можно что-то выбрать? Вдоль стен в несколько рядов висели рубашки, жилетки, куртки и еще какие-то странные хламиды без названия – на пуговицах, «магнитках» и поясах, в кубик, в полосочку, переливчатые, с известными физиономиями, а также и неизвестными.
Людей в магазине не было – кроме них двоих, между вешалок шлялся худой тип с орлиным носом и выдающимся кадыком.
– Приветствую вас, – прогундосил он. – Вам повезло, сегодня еще действуют праздничные скидки, а покупателей, как видите… Вы без суеты подберете себе что-нибудь достойное, и это обойдется вам дешевле, чем если бы вы пришли завтра.
Продавец говорил очень быстро, и Андрей мало, что понял.
– Да, нам нужно достойное, – подтвердил он.
– Вы на нас так не пяльтесь, – дружелюбно сказал Вадик. – Мы с карнавала вчерашнего загулялись.
– Что вы! Я не… гхм… Жалко, я на карнавал не попал. На башне был, а карнавал упустил как-то.
– Это был очень скромный карнавальчик. В узком кругу, – пояснил Вадик. – Деньги-то у тебя откуда? – шепотом спросил он.
– Гертруда подарила, – громко ответил Андрей и невзначай переложил из кармана в карман свою кредитку. – Здесь на машину должно хватить. Или на две.
На продавца это заявление не подействовало. Андрей думал, что мужчина, как в кино, начнет танцевать вокруг и закидывать их самыми дорогими шмотками, но тот остался возле стеллажа и лишь пошевелил ладонями, как бы приглашая к обозрению.
– Гертруда? – оскорбленно сказал Вадик. – А мне Ленка – шиш…
– Значит, не заслужил.
– Возможно, я буду вам полезен, – снизошел продавец. – Какого рода одежда вас интересует?
– Нам что-нибудь обычное. Но хорошее. И штаны, и рубашки, и ботинки… Карнавал-то закончился.
– Могу предложить замечательные…
Он скрылся за хромированной вешалкой с костюмами и оттуда, из тряпочной глубины, продолжал что-то говорить, но его гнусавый голос тонул по пути.
Сделав круг по магазину, мужчина вернулся с большой стопкой хрустящих пакетов.
– Скоро лето, – изрек он. – В этом сезоне особенно популярны укороченные…
– Портки? – перебил его Андрей. – Это те, что по колено? Отпадает. Мы за модой не гонимся.
– Хорошо. – Продавец равнодушно отложил пару упаковок и кивнул на узкую зеркальную дверцу. -. Примерить можно там.
Андрей и Вадик вдвоем втиснулись в кабину и, задевая друг друга локтями, облачились во все новое. Одежда казалась не очень удобной, но в этом неудобстве было что-то торжественное, похожее на ожидание праздника – того, который еще впереди.
– Две тысячи двести сорок три кредит-пункта, – объявил продавец. – Это с учетом скидки. Вы экономите около пятисот…
– Ясно, ясно, – прервал его Андрей. – Дороговато, конечно, но…
Он поставил коробку с контроллером на стеклянную этажерку и посмотрел в зеркало. Он и не представлял, что серый свитер, ярко-голубые брюки из плотного хлопка и рыжие туфли могут как-то сочетаться. Тем более – так здорово.
На Вадике, помимо черных брюк и ботинок, была белая безрукавка и тонкая темно-синяя куртка. Все сидело отлично. В блоке от этого наряда сошли бы с ума не только люди, но и кошки.
«За кольцевой придется снимать», – подумал Андрей.
Он потянулся к своей коробке, как вдруг напоролся взглядом на сетевой терминал.
– Сколько такой стоит? – спросил он.
– Это служебный. Если вам нужен терминал, то через два квартала есть приличный магазин бытовой техники, и там…
– А все-таки?
– Этот? Ну, тысяч пять.
– Пять?! – изумился Андрей.
– Или шесть… Я не специалист.
– Мне говорили, бывают по тысяче.
– Не уверен. Разве что игровые версии, для детей. Но это несерьезно. Я своему сыну приобрел настоящий. Пусть учится. Ему семь.
– Тысяч?!
– Лет.
Андрей нахмурился. Он вспомнил, как копил те паршивые четыреста крепов, – как торчал у вентилей, регулируя напор в трубах, как слушал удручающий юмор Чумакова и терпел. Слушал и терпел – потому что на конвертере больше платили. Шесть тысяч кредит-пунктов – всего-то две тысячи рабочих смен, двенадцать тысяч часов возле бака. Почему?! Так за него решил Сергей Сергеевич. «Неотложка» так решила…
– Он ведь у вас включен?
– Терминал? Само собой, как же мы деньги с карты спишем?
– Нельзя ли им воспользоваться? Мне необходимо найти одного человека.
– Ради бога. – Продавец развернул к нему экран и тактично шагнул назад.
Андрей поводил рукой над кнопками и беспомощно оглянулся.
– Вы мне не поможете? Я был в э-э… экспедиции, так сказать. Отвык.
Мужчина посмотрел на него с явным сомнением, но к терминалу все же подошел.
– Ваш человек живет в Москве?.. – Проворный клекот клавиатуры. – Как фамилия?.. Да, фамилию обязательно. Хон? Из трех букв? Вьетнамец, наверное. В смысле, корнями. Как?.. Эльза? Простите, вьетнамка, а не вьетнамец. Васильевна, да? – Он погладил себя поносу. – Нет… Боюсь, что в Москве ее нет.
– Чей портрет ты мне рисовать собирался?
– Я ее видел, – с каменным лицом повторил Вадик. – Что я тебя уговариваю? Не веришь – не надо!
– Оплачивать будете? – покхекав, осведомился продавец.
– А как же!.. Иди к дверям, – сквозь зубы приказал Андрей Вадику.
Пошарив в коробке, он вытащил из нее пистолет. В искусственном освещении магазина матовый ствол благородно поблескивал желтым.
– Устроено очень даже элементарно, – улыбнулся Андрей. – Тут предохранитель… ага, сняли….тут – индикатор, и все такое. А это курок.
– Это муляж, – в тон ему произнес мужчина. – Я сыну на праздник купил похожий. Скидка отменяется, пятьсот крепов – на мою карту. Полиция, кстати, уже едет. Я могу им сказать, что тревога ложная. Или не сказать.
Андрей глупо моргнул и перевел взгляд на пистолет. Что делать дальше, он не представлял. Продавец тем временем обошел его сбоку и загородил выход.
– Мы это… грабим?! – запсиховал у дверей Вадик. – Отдай ему карту!
– Напрасно ты так… – протянул Андрей, медленно поднимая ствол. – Смерти ищешь?
Следующую реплику из фильма он забыл. Он нервно переступил с ноги на ногу и прерывисто вздохнул. Кажется, после этих слов положено стрелять…
– Пушка твоя водой брызгает, – с издевкой сказал продавец. – От воды никто еще не помер.
– Ах, водой?.. Водой, да?.. – раздосадованно прошипел Андрей и неожиданно для себя завопил:
– Грохну, падла!!
При этом он затеребил курок – скорее от безысходности, чем в надежде напугать. Мужчина двинулся навстречу, но споткнулся и быстро, не шатаясь, упал – почему-то не вперед, а на спину.
Андрей с опозданием сообразил, что при стрельбе пистолет вроде вибрировал – не от пальца, а сам по себе. Хотя, какая стрельба?.. Игрушечный же…
Пистолет оказался легче и удобней, чем Андрей ожидал. И… приятней, что ли? К рукоятке не нужно было привыкать – она естественным образом расположилась в ладони и назначила место для каждого пальца. Указательному ничего не оставалось, как только лечь на курок.
Жалюзи на окнах и дверях по-прежнему были опущены – никто не увидит и, наверное, не услышит.
– Куда? – спросил Андрей. – Куда стрелять?
– В сердце, – сказал наставник. – Оно у людей слева, если ты не в курсе.
Андрей задумчиво покачал пистолетом и исподлобья глянул на Вадика – тот, побелев, вжался в спинку дивана. Затем он ненароком направил ствол на Сергея Сергеевича. Наставник иронически шевельнул бровью – в его глазах не было ни страха, ни сомнения.
Андрей проверил, снял ли предохранитель, и, снова повернувшись к Вадику, дернул курок.
Раздавшийся звук не был похож на выстрел. Это и не было выстрелом. Вадик сидел живой – смертельно напуганный, но без дырки в груди. И от него жутко воняло.
– Это что, проверка? – молвил Андрей.
– Кто ж тебе позволит пачкать служебную квартиру? Хотя, наш дорогой художник… Ладно, диван давно пора было заменить. А пистолет ненастоящий. Муляж. Неужели я стал бы рисковать? Да и убивать тебе никого не придется, этим другие занимаются. Такие, как Царапин.
– Проверка… – разочарованно повторил Андрей. – И что дальше?
– Увидишь.
Наставник открыл фальшпанель рядом со встроенным баром. Вадик, все это время не шевелившийся, внезапно вскочил и, схватив терминал, с размаху ударил его по затылку. Сергей Сергеевич ткнулся лицом в стену и, оставляя на облицовке кровяную дорожку, сполз вниз.
– Ну и дурак же ты! – воскликнул Андрей. Он осмотрел терминал и сокрушенно покачал головой. Крышка отломилась и болталась на тонком цветном жгутике. Через экран пролегла диагональная трещина.
– А ты не дурак?! – взвизгнул Вадик. – Ты же меня прикончить мог! Откуда ты знал, что он игрушечный?
– Пистолет? В кино такое часто показывают. В «Московских тайнах» тоже было… не помню, в какой серии.
– Я сериалами не увлекаюсь, – буркнул Вадик, – i А терминал мы починим, не ори. В экране жидкие кристаллы должны быть. Вытекли небось… Сейчас найдем, зальем обратно.
– Сиди уж! Вони тут наделал…
– А ты бы не наделал?! – вскинулся он. – Когда в тебя… черт! А этот урод… диван я ему, видишь ли, ис пачкал! Ничего я не испачкал, я только…
– Заткнись, – велел Андрей. – Ремень снимай! Они связали Сергею Сергеевичу руки и ноги и оттащили его от стены. Ремни затянулись плохо, и Андрей догадывался, что наставник быстро освободится. Быстро – но не раньше, чем они уйдут.
Сергей Сергеевич коротко мыкнул и пошевелился. Андрей поставил ботинок ему на горло и дернул за петлю. Шнур у терминала был гладкий, узел двигался свободно.
– Окна и двери управляются отдельно? – спросил Андрей.
– Х-х… х-х-х… – произнес Сергей Сергеевич, дико выпучивая глаза.
– А?.. Громче говори! – Андрей чуть ослабил удавку, позволяя ему набрать воздуха.
– Да. Отдельно…
– Ну и как? Нам только дверь, чтоб без окон.
– На табло… Тридцать шесть… Она откроется.
– Ага, «тройка» – дверь, «шестерка» – сигнализация. Или наоборот?
– Ты зря это делаешь, – сказал Сергей Сергеевич.
– Ну-ну-ну! – предостерег Андрей, стягивая шнур. – Я зря в «неотложку» не верил – вот, что я делал зря. А все остальное я делаю не напрасно.
– Как знаешь, – просипел наставник.
– Где мне найти «неотложку»?
– Нигде.
– Но она существует?
– Андрей, пойдем отсюда, – позвал Вадик. – Вдруг эти явятся? Лахудры. Или еще кто-нибудь.
– Погоди! Итак, Сергей Сергеевич. Где «неотложка»?
– «Неотложка» – не офис, и не дом с вывеской. Это люди.
– Люди?! Такие, как Илья Царапин?
– И как ты.
– Скольких он убил?
– Ерунду всякую спрашиваешь…
Андрей посмотрел на Вадика и нервно засмеялся. Его и впрямь интересовало другое. Наставник – под ботинком, со шнуром вокруг шеи – все еще продолжал учить.
– Почему вы нас убиваете?
– Кого «вас»?
– Черов.
– Черов мы не трогаем. Кому они мешают? Сам подумай.
– Верно! – осенило Андрея. – Вы не черов убиваете! Тех, у кого статус нормальный, а они…
– Таких в блоках тоже полно.
– И вы, «неотложка», решаете – кому жить, а кому сдохнуть?!
– А кто же решать будет? – спокойно сказал он. – Художник твой? Тогда вообще все сдохнут.
– Пошли, Андрей, – заныл Вадик.
– Пошли… Но я еще вернусь!
– Я на это надеюсь, – отозвался наставник. Андрей доволок его до дивана и привязал к ножке.
– Не волнуйся, я не убегу, – сказал Сергей Сергеевич. – Бегать тебе придется.
Вадик достал из кармана носовой платок и, скомкав, забил ему в рот. Потом выпрямился и врезал ногой по ребрам. Наставник застонал, но странное выражение благости с его лица так и не пропало.
Андрей, немного помедлив, набрал на табло «З6». Металлический занавес на двери поехал вверх. Вадик уже приплясывал возле открывающегося прохода. Как только жалюзи поднялись до пояса, он нагнулся и, толкнув двойные двери, вылез в холл.
Андрей завязал ремни покрепче и выскочил за Вадиком. Тот стоял в прихожей и ковырял мудреный замок.
– Не выберемся, – сказал он. – Я без понятия, как это штуковина работает. Мне Ленка все время открывала.
– А мне Гертруда…
– Надо было у Сергеича твоего узнать. А ты допрос идиотский… Он, по-моему, совсем тебе голову заморочил.
– Да… – невпопад ответил Андрей.
Вадик был прав – насчет головы. А что касается допроса, так его вроде и не было. Наставник сам все рассказал. Или не все, а лишь то, что считал нужным. Пожалуй, это вернее. «Убивают – не убивают»… Действительно, глупо. Известно – убивают. Что Андрей хотел выяснить?.. Почему его до сих пор не убили? Так это же ясно. Теперь-то уж точно.
– Идем назад, – сказал он.
– Сбрендил?!
– Заодно и про замок спросим.
Андрей подошел к наставнику и, присев на корточки, вытащил у него изо рта кляп.
– Так быстро я тебя не ждал, – сказал Сергей Сергеевич, отплевываясь.
– Я за приборчиком. За «экспериментальной моделью». Где она?
– Контроллер? Ты его не получишь.
– Спорим, что получу?
– Эй! – опомнился Вадик. – Какие еще приборы? Нам смыться отсюда поскорее!
Сергей Сергеевич молча поднял глаза к потолку. Андрей взялся за петлю и нешуточно рванул ее вверх.
– Сомневаешься, что смогу тебя удавить? Сам же говорил, что я должен брать на себя ответственность. Вот я и возьму. Грех на душу.
– Слышь, чучело! – снова встрял Вадик. – Как тут у вас дверь открывается? Входная, на лестницу.
– Там… тоже табло… – прошипел Сергей Сергеевич. – Тридцать шесть…
– А контроллер?
– На кухне… сейф. Найдешь…
– Тоже «тридцать шесть»?!
– Не заперт… – с трудом выдавил он.
– Какой сейф, Андрюша? – взмолился Вадик. – У них небось давно тревога сыграла! Не ровен час, «неотложка» нагрянет, или сразу – труповозка!
– А говоришь, сериалы не смотришь. Сходи на кухню, – сказал Андрей и тихонько, для острастки подергал шнур. – Ох, Сергей Сергеевич, если ты ошибся!..
– Я не ошибаюсь. Вот и в тебе… Ты для этой работы годишься. Тебе же нравится.
– Что нравится?
– Все. Руки связывать, удавки на горло надевать… Приятно, правда?
– Противно.
– Просто боишься признаться… Все равно – либо ты с нами, либо ты в земле.
– А, допустим, у Вадика такого выбора нет?
– Я за него выбрал. Поверь, выбирать за других – еще приятней, чем душить. Мы выбираем не по прихоти, а в соответствии с нуждами общества. Но абсолютной свободы нет ни у кого. Надо уметь пользоваться относительной.
– Что-то ты разболтался, Сергей Сергеевич. Не иначе, кислородное опьянение.
В дверном проеме показался Вадик.
– Это? – спросил он, потрясая квадратной коробкой.
– Обруч там есть прозрачный? И еще черненькая, железная.
– Есть, – сказал он, сунувшись внутрь. – Только не черненькая, а темно-серая.
– Боже, ну и засранцы… – пробормотал Сергей Сергеевич.
Вадик прищурился и застыл на месте. Потом решительно вошел в комнату и, передав коробку Андрею, взял со стола терминал. Приблизившись к наставнику, он шарахнул его по макушке. Терминал окончательно развалился на две половины, при этом из разбитого корпуса посыпалось что-то мелкое и сухое, как чай.
Сергей Сергеевич, не издав ни звука, уронил голову. С правой мочки на белую рубашку часто закапала кровь.
Андрей пнул ногой крышку от терминала – она долетела до стены и, ударившись углом, рассеяла по полу острые осколки. Заметив на диване брошенный пистолет, Андрей механически сунул его в карман и поспешил за Вадиком.
Неизвестно, сработала ли где-то сигнализация, но дверь на цифры «36» реагировала положительно.
На лестнице никого не было. Андрей с Вадиком прислушались и, стараясь не шуметь, пошли вниз. До самого парадного они не встретили ни души. Вадик этому обрадовался. Андрея это немного смутило.
К вечеру улица взбодрилась: проезжая часть наполнилась сверкающими автомобилями, а на тротуарах появилась масса праздношатающегося народа. Почувствовав себя в безопасности, Вадик расправил плечи м начал разглядывать проходивших мимо девушек. Некоторые смотрели в ответ – скорее с интересом, чем с недовольством.
– Нам бы переодеться, – молвил Андрей. – Мы среди них, как в аквариуме.
– Перестань. Помнишь, что Илья говорил? Им безразлично.
– А Гертруда говорила другое. Вообще-то, оба они…
– Гады, – поддержал Вадик. – И Ленка тоже. А Сергеич твой – тем более. Нашел ты себе наставничка!
– Он сам меня нашел. Старая, Эльза, в Кембридж улетела.
– Эльза? Разве она старая? Мы же с ней ровесники… И не улетела она никуда, – возразил он, подумав. – Я ее утром видел, когда за водкой ходил. Здесь, недалеко.
– Эльза в Кембридже.
– В каком еще Кембридже?! – с обидой сказал Вадик. – Я художник, у меня память на лица!
– Зато на краску памяти нет.
– Ты все про Мурзика этого несчастного?
– Может, Барсик не заболел бы…
– И бегал бы сейчас по зеленой травке, – насмешливо проговорил Вадик. – Ему что жить, что не жить – одинаково тошно. А Эльза в Москве, и ты мне мозги не пудри.
– Уверен?
– А то! Ростом где-то по мое плечо, волосы прямые, черные, как у вороны, стрижка короткая, носик маленький, пуговка такая, глаза раскосые… Да я ее нарисовать могу!
– А она тебя видела?
– Нет, кажется. Или не узнала, мы же с ней раза два всего встречались, и то случайно, у тебя. Мне утром как-то не до нее было. Ты понимаешь. На кой она мне когда тут Ленка, голая… Нет, но я-то ее узнал!
– Выходит, Эльза Васильевна не улетела… – грустно сказал Андрей.
Он не удивился. Как еще к нему подобраться? В качестве нового наставника. Эльза, умница, подготовила почву и привела Сергея Сергеевича. А то все «Пу-ушкин»… «Серва-антес»… А тут вон – сердце слева бери и стреляй. И «Повести Белкина» – прав был Ива Петрович! – несовременны. Они все хорошо кончаются. В них все – вранье.
– Из города в этом тряпье нас не выпустят, – сказал Андрей.
– Ну и что ты предлагаешь? Сколько у тебя на карте осталось – триста? На трусы хватит.
– В одних трусах шляться нельзя.
– Особенно, когда одни на двоих.
– Логично рассуждаешь, – похвалил Андрей и, заприметив на противоположной стороне витрину со словом «Одежда», придержал Вадика за рукав.
Дождавшись, пока в потоке машин не образуется прогал, они перебежали через дорогу и на полном ходу влетели в магазин.
Помещение оказалось маленьким, под стать гуманитарной лавке в Бибиреве-6, вот только товары были совсем другие. Поначалу Андрей растерялся: как здесь можно что-то выбрать? Вдоль стен в несколько рядов висели рубашки, жилетки, куртки и еще какие-то странные хламиды без названия – на пуговицах, «магнитках» и поясах, в кубик, в полосочку, переливчатые, с известными физиономиями, а также и неизвестными.
Людей в магазине не было – кроме них двоих, между вешалок шлялся худой тип с орлиным носом и выдающимся кадыком.
– Приветствую вас, – прогундосил он. – Вам повезло, сегодня еще действуют праздничные скидки, а покупателей, как видите… Вы без суеты подберете себе что-нибудь достойное, и это обойдется вам дешевле, чем если бы вы пришли завтра.
Продавец говорил очень быстро, и Андрей мало, что понял.
– Да, нам нужно достойное, – подтвердил он.
– Вы на нас так не пяльтесь, – дружелюбно сказал Вадик. – Мы с карнавала вчерашнего загулялись.
– Что вы! Я не… гхм… Жалко, я на карнавал не попал. На башне был, а карнавал упустил как-то.
– Это был очень скромный карнавальчик. В узком кругу, – пояснил Вадик. – Деньги-то у тебя откуда? – шепотом спросил он.
– Гертруда подарила, – громко ответил Андрей и невзначай переложил из кармана в карман свою кредитку. – Здесь на машину должно хватить. Или на две.
На продавца это заявление не подействовало. Андрей думал, что мужчина, как в кино, начнет танцевать вокруг и закидывать их самыми дорогими шмотками, но тот остался возле стеллажа и лишь пошевелил ладонями, как бы приглашая к обозрению.
– Гертруда? – оскорбленно сказал Вадик. – А мне Ленка – шиш…
– Значит, не заслужил.
– Возможно, я буду вам полезен, – снизошел продавец. – Какого рода одежда вас интересует?
– Нам что-нибудь обычное. Но хорошее. И штаны, и рубашки, и ботинки… Карнавал-то закончился.
– Могу предложить замечательные…
Он скрылся за хромированной вешалкой с костюмами и оттуда, из тряпочной глубины, продолжал что-то говорить, но его гнусавый голос тонул по пути.
Сделав круг по магазину, мужчина вернулся с большой стопкой хрустящих пакетов.
– Скоро лето, – изрек он. – В этом сезоне особенно популярны укороченные…
– Портки? – перебил его Андрей. – Это те, что по колено? Отпадает. Мы за модой не гонимся.
– Хорошо. – Продавец равнодушно отложил пару упаковок и кивнул на узкую зеркальную дверцу. -. Примерить можно там.
Андрей и Вадик вдвоем втиснулись в кабину и, задевая друг друга локтями, облачились во все новое. Одежда казалась не очень удобной, но в этом неудобстве было что-то торжественное, похожее на ожидание праздника – того, который еще впереди.
– Две тысячи двести сорок три кредит-пункта, – объявил продавец. – Это с учетом скидки. Вы экономите около пятисот…
– Ясно, ясно, – прервал его Андрей. – Дороговато, конечно, но…
Он поставил коробку с контроллером на стеклянную этажерку и посмотрел в зеркало. Он и не представлял, что серый свитер, ярко-голубые брюки из плотного хлопка и рыжие туфли могут как-то сочетаться. Тем более – так здорово.
На Вадике, помимо черных брюк и ботинок, была белая безрукавка и тонкая темно-синяя куртка. Все сидело отлично. В блоке от этого наряда сошли бы с ума не только люди, но и кошки.
«За кольцевой придется снимать», – подумал Андрей.
Он потянулся к своей коробке, как вдруг напоролся взглядом на сетевой терминал.
– Сколько такой стоит? – спросил он.
– Это служебный. Если вам нужен терминал, то через два квартала есть приличный магазин бытовой техники, и там…
– А все-таки?
– Этот? Ну, тысяч пять.
– Пять?! – изумился Андрей.
– Или шесть… Я не специалист.
– Мне говорили, бывают по тысяче.
– Не уверен. Разве что игровые версии, для детей. Но это несерьезно. Я своему сыну приобрел настоящий. Пусть учится. Ему семь.
– Тысяч?!
– Лет.
Андрей нахмурился. Он вспомнил, как копил те паршивые четыреста крепов, – как торчал у вентилей, регулируя напор в трубах, как слушал удручающий юмор Чумакова и терпел. Слушал и терпел – потому что на конвертере больше платили. Шесть тысяч кредит-пунктов – всего-то две тысячи рабочих смен, двенадцать тысяч часов возле бака. Почему?! Так за него решил Сергей Сергеевич. «Неотложка» так решила…
– Он ведь у вас включен?
– Терминал? Само собой, как же мы деньги с карты спишем?
– Нельзя ли им воспользоваться? Мне необходимо найти одного человека.
– Ради бога. – Продавец развернул к нему экран и тактично шагнул назад.
Андрей поводил рукой над кнопками и беспомощно оглянулся.
– Вы мне не поможете? Я был в э-э… экспедиции, так сказать. Отвык.
Мужчина посмотрел на него с явным сомнением, но к терминалу все же подошел.
– Ваш человек живет в Москве?.. – Проворный клекот клавиатуры. – Как фамилия?.. Да, фамилию обязательно. Хон? Из трех букв? Вьетнамец, наверное. В смысле, корнями. Как?.. Эльза? Простите, вьетнамка, а не вьетнамец. Васильевна, да? – Он погладил себя поносу. – Нет… Боюсь, что в Москве ее нет.
– Чей портрет ты мне рисовать собирался?
– Я ее видел, – с каменным лицом повторил Вадик. – Что я тебя уговариваю? Не веришь – не надо!
– Оплачивать будете? – покхекав, осведомился продавец.
– А как же!.. Иди к дверям, – сквозь зубы приказал Андрей Вадику.
Пошарив в коробке, он вытащил из нее пистолет. В искусственном освещении магазина матовый ствол благородно поблескивал желтым.
– Устроено очень даже элементарно, – улыбнулся Андрей. – Тут предохранитель… ага, сняли….тут – индикатор, и все такое. А это курок.
– Это муляж, – в тон ему произнес мужчина. – Я сыну на праздник купил похожий. Скидка отменяется, пятьсот крепов – на мою карту. Полиция, кстати, уже едет. Я могу им сказать, что тревога ложная. Или не сказать.
Андрей глупо моргнул и перевел взгляд на пистолет. Что делать дальше, он не представлял. Продавец тем временем обошел его сбоку и загородил выход.
– Мы это… грабим?! – запсиховал у дверей Вадик. – Отдай ему карту!
– Напрасно ты так… – протянул Андрей, медленно поднимая ствол. – Смерти ищешь?
Следующую реплику из фильма он забыл. Он нервно переступил с ноги на ногу и прерывисто вздохнул. Кажется, после этих слов положено стрелять…
– Пушка твоя водой брызгает, – с издевкой сказал продавец. – От воды никто еще не помер.
– Ах, водой?.. Водой, да?.. – раздосадованно прошипел Андрей и неожиданно для себя завопил:
– Грохну, падла!!
При этом он затеребил курок – скорее от безысходности, чем в надежде напугать. Мужчина двинулся навстречу, но споткнулся и быстро, не шатаясь, упал – почему-то не вперед, а на спину.
Андрей с опозданием сообразил, что при стрельбе пистолет вроде вибрировал – не от пальца, а сам по себе. Хотя, какая стрельба?.. Игрушечный же…