Пулман Филип. Скрытный нож (= Чудесный нож)

   Лайра сглотнула. Алетиометр никогда не врал: этот мальчик был убийцей, и, если он убивал раньше, то он может убить и её тоже. Она кивнула, соглашаясь.
   - Хорошо, - сказала она.
   Пантелеймон стал лемуром, и смотрел на Уилла огромными смущающими глазами. Уилл пристально посмотрел на него, и демон опять стал мышкой и забрался к Лайре в карман.
   - Хорошо, - сказал Уилл. - Так, пока мы здесь, мы будем говорить этим детям, что мы из их мира. Хорошо, что взрослых нет. Мы сможем приходить и уходить, и никто не заметит. Но в моём мире ты будешь вести себя так, как я скажу. Для начала ты должна помыться. Ты должна выглядеть чистой, или будешь выделяться. Мы должны быть замаскированы, куда бы мы ни пошли. Мы должны выглядеть настолько натурально, чтобы люди нас даже не замечали. Поэтому начни с мытья головы. В ванной есть шампунь. Потом пойдём искать другую одежду.
   - Но я не знаю как, - сказала она. - Я никогда не мыла голову. В Джорданском колледже её мыла экономка, а потом мне не приходилось этого делать.
   - Тебе придётся самой додуматься как это делать, - сказал он, - помойся целиком. В моём мире люди чистые.
   - Хм, - сказала Лайра и пошла наверх. Через её плечо на Уилла смотрела свирепая крысиная морда, но он спокойно смотрел в ответ.
   Часть его хотела побродить в это тихое солнечное утро по городу, часть дрожала от беспокойства за его мать, а часть всё ещё была в шоке от убийства, совершённого им. И надо всем этим нависала задача, стоящая перед ним. Но пока он ждал Лайру надо было чем-то заняться, и он вытер столы на кухне, вымыл пол и вынес мусор в контейнер, который нашёл в переулке снаружи.
   Потом он достал зелёный кожаный бювар из своей большой сумки, и жадно посмотрел на неё. Как только он покажет Лайре как попасть через окно в его Оксфорд, он вернётся назад и посмотрит, что внутри; но пока он засунул бювар под матрас на той кровати где он спал. В этом мире бювар был в безопасности.
   Когда Лайра спустилась, чистая и мокрая, они пошли искать для неё одежду. Они нашли универмаг, такой же запущенный, как и везде, с одеждой, которая показалась Уиллу несколько старомодной, но им удалось найти Лайре клетчатую юбку и зелёную блузку без рукавов, с кармашком для Пантелеймона. Джинсы она надеть отказалась, отказалась даже поверить Уиллу, что большинство девочек их носит.
   - Это брюки, - сказала она. - Я - девочка. Не будь дураком.
   Он пожал плечами; клетчатая юбка выглядела незаметно, а это главное. Когда они уходили, Уилл положил несколько монет в кассу на прилавке.
   - Что ты делаешь? - спросила она.
   - Плачу. За вещи надо платить. А что, в твоём мире за вещи не платят?
   - В этом, по крайней мере, не платят! Я ручаюсь - эти дети ни за что не платят.
   - Они могут и не платить, но я плачу.
   - Если ты будешь вести себя как взрослый, Призраки схватят тебя, сказала она, но она не знала, может ли она его дразнить, или должна его бояться.
   Днём Уиллу было видно, какими старыми были здания в центре города, и насколько они были разрушены. Ямы на дороге никто не чинил, окна были выбиты, штукатурка отслаивалась. Однако, когда-то это было великое и красивое место. Сквозь резные арки были видны большие дворы покрытые зеленью, некоторые большие здания выглядели как дворцы, даже если ступеньки раскололись, а косяки отходили от стен. Как будто вместо того, чтобы снести здание и построить новое, жители Цигейзы предпочитали его бесконечно латать.
   В одном месте они подошли к башне, стоявшей сама по себе на маленькой площади. Это было самое старое из виденных ими зданий: простая зубчатая четырёхэтажная башня. Что-то в её неподвижности под ярким солнцем завлекало, и и Лайру и Уилла тянуло к приоткрытой двери, к которой вели широкие ступени; но оба промолчали, и ушли, правда неохотно.
   Когда они дошли до широкого бульвара, усаженного пальмами, он сказал ей искать маленькое угловое кафе, с зелёными металлическими столиками снаружи. Они нашли его за минуту. Днём оно казалось меньше и более запущенно, но это было то же место, с оцинкованной стойкой бара, кофеваркой-экспрессо и недоеденной тарелкой рисотто, в жаркую погоду уже начавшей попахивать.
   - Это здесь? - спросила она.
   - Нет, это посреди дороги. Убедись, что вокруг нет других детей.
   Но они были одни. Уилл провёл её к аллее под пальмами и начал искать свои метки.
   - По-моему, это где-то здесь, - сказал он. - Когда я прошёл, я видел вон тот высокий холм за белыми домиками, и в ту сторону было кафе, и ...
   - Как оно выглядит? Я ничего не вижу.
   - Ты не ошибёшься. Оно ни на что не похоже.
   Он посмотрел по сторонам. Может, оно пропало? Или закрылось? Он нигде его не видел.
   И тут он нашёл. Он сдвинулся назад, следя за границей. Как и вчера, со стороны Оксфорда, оно было видно только с одной стороны: если стоять сзади его не было видно.
   А солнце на траве с той стороны было таким же как и с этой, вот только необъяснимо другим.
   - Вот оно, - сказал он, когда убедился.
   - Да, я вижу его!
   Она была в возбуждении; она выглядела, как он, когда услышал как разговаривает Пантелеймон. Её демон, не в состоянии сидеть в кармане, вылетел оттуда осой, и пролетел в окно и назад несколько раз, в то время как она теребила свои всё ещё немного мокрые волосы.
   - Стой сбоку, - сказал он ей. - Если ты будешь стоять перед ним, люди увидят только пару ног и заинтересуются. Я не хочу, что бы кто-нибудь что-нибудь заметил.
   - Что это за шум?
   - Транспорт. Это кусок Оксфордской кольцевой дороги. Тут и должно быть шумно. Нагнись и посмотри на это со стороны. На самом деле, сейчас не подходящее время суток - слишком много народу вокруг. Но если мы пойдём поздно ночью, будет сложно найти где остановиться. По крайней мере, когда мы перейдём, мы легко смешаемся с окружающими. Ты идёшь первой. Просто быстро нагнись, пройди и отойди в сторону.
   У неё был тот маленький голубой рюкзак, который она несла от кафе, и перед тем как нагнуться и посмотреть насквозь она сняла его и взяла в руки.
   - Ой, - удивилась она. - И это твой мир? Что-то не похоже на Оксфорд. Ты уверен, что был в Оксфорде?
   - Конечно, уверен. Когда пройдёшь, перед тобой будет дорога. Иди налево, и чуть дальше иди по дороге ведущей направо. Она идёт в центр города. Убедись, что видишь где окно и запомни, хорошо? Это единственная дорога назад.
   - Хорошо, - сказала она, - я не забуду.
   Взяв рюкзак в руки, она пролезла через окно и пропала. Уилл нагнулся посмотреть куда она пошла.
   Она стояла на траве в его Оксфорде, с Пантелеймоном-осой на плече, и, насколько он мог судить, никто не видел как она появилась. Машины и грузовики пролетали мимо, пару метров впереди, и ни у кого из водителей, на этом оживлённом перекрёстке не было времени смотреть по сторонам на окно в воздухе, даже если они могли его заметить, а движение закрывало окно от всех, смотрящих с той стороны.
   Раздался визг тормозов, вскрик и удар. Он бросился на землю чтобы посмотреть.
   Лайра лежала на траве. Какая-то машина так резко затормозила, что сзади в неё врезался грузовичок и всё равно толкнул её вперёд. И там лежала Лайра...
   Уилл бросился к ней. Никто не видел как он появился - все смотрели на машину, на помятый бампер, на водителя, выходящего из грузовика, и на маленькую девочку.
   - Я не могла ничего сделать! Она выбежала спереди, - говорила водитель машины, женщина средних лет. - Вы были слишком близко, - сказала она, повернувшись к водителю грузовика.
   - Ничего, - сказал он, - Как девочка?
   Водитель обращался в Уиллу, который стоял на коленях возле Лайры. Уилл посмотрел по сторонам, но сделать ничего не мог; он был ответственен. На траве возле него, Лайра начала двигать головой, непрерывно моргая. Уилл видел, как Пантелеймон-оса оцепенело карабкался на травинку возле неё.
   - Ты в порядке? - спросил Уилл. - Попробуй подвигать руками и ногами.
   - Глупая! - сказала женщина из машины, - Просто выбежала спереди! Даже не посмотрела по сторонам. Что мне было делать?
   - Вы живы, милочка? - спросил водитель грузовика.
   - Да, - пробормотала Лайра.
   - Ничего не сломала?
   - Подвигай руками и ногами, - потребовал Уилл.
   Она попробовала. Ничего сломано не было.
   - Ты её знаешь? - спросил водитель грузовика.
   - Она моя сестра, - сказал Уилл. - Всё в порядке. Мы живём за углом. Я отведу её домой.
   Лайра уже сидела, и, поскольку она явно была не сильно задета, женщина опять обратила внимание на машину. Остальной транспорт объезжали две стоящие машины, и, проезжая мимо, водители смотрели с любопытством на эту сценку, как обычно. Уилл помог Лайре подняться; чем раньше они двинуться, тем лучше. Женщина и водитель грузовика к этому моменту поняли, что их спор должен быть разрешён их страховыми компаниями и обменивались адресами, когда женщина заметила, как Уилл помогает Лайре идти.
   - Подождите, - сказала она, - вы будете свидетелями. Мне нужны ваша фамилия и адрес.
   - Меня зовут Марк Рэнсом, - сказал Уилл, обернувшись, - а мою сестру Лиза. Мы живём в доме 26 в Ручейковом переулке.
   - А индекс?
   - Никак не могу запомнить, - сказал он. - Послушайте, мен надо отвести её домой.
   - Залезайте в кабину, - сказал водитель грузовика, - я вас довезу.
   - Да ладно, не беспокойтесь. Мы быстрее дойдём, правда.
   Лайра не очень сильно хромала. Она уходила с Уиллом, мимо травы под грабовыми деревьями, и повернула на первом повороте, до которого они дошли.
   Они сели на низкую ограду.
   - Ты ранена? - спросил Уилл.
   - Ушибла ногу. А потом когда упала, меня стукнуло по голове, - сказала она.
   Но её больше занимало содержимое рюкзака. Она пошарила внутри и вынула маленький тяжёлый свёрток в чёрном вельвете и развернула его. Уилл широко раскрыл глаза, увидев алетиометр; крошечные символы, нарисованные по кругу, золотые ручки, дрожащая стрелка, тяжеловесная роскошь корпуса - у него перехватило дух.
   - Что это? - спросил он.
   - Это мой алетиометр. Возвещающий истину. Для чтения символов. Надеюсь, он не сломался...
   Но он был цел. Даже в её дрожащих руках длинная стрелка неизменно вращалась. Она отложила алетиометр и сказала - Я никогда не видела так много повозок. Я и не догадывалась что они так быстро движутся.
   - В твоём Оксфорде нет автомашин и грузовиков?
   - Не так много. И не таких. Я не привыкла к этому. Но уже всё нормально.
   - Ну, тогда будь осторожна. Если ты попадёшь под автобус или потеряешься, или ещё что-нибудь, они поймут, что ты не из этого мира и начнут искать путь насквозь...
   Он рассердился гораздо больше, чем следовало. В конце концов он сказал: "Ну хорошо. Если ты будешь притворяться, что ты моя сестра, это будет прикрытием для меня, потому что у того, кого они ищут, нет сестры. А если я буду с тобой, я покажу тебе как переходить дорогу без опасности для жизни."
   - Хорошо, - сказала она покорно.
   - И деньги. Держу пари, у тебя - ну откуда у тебя деньги... Как ты собиралась передвигаться, есть и так далее?
   - У меня есть деньги, - сказала она и высыпала несколько золотых монет из кошелька.
   Уилл скептически посмотрел на них.
   - Это золото, не правда ли? Ну этим люди непременно заинтересуются, это точно. Ты неосторожна. Я дам тебе немного денег. Убери эти монеты и держи их подальше. И помни - ты моя сестра и тебя зовут Лиза Рэнсом.
   - Лиззи. Я и раньше притворялась, что меня зовут Лиззи. Это я запомню.
   - Хорошо, будешь Лиззи. А я Марк, не забудь.
   - Хорошо, - сказала она миролюбиво.
   Её нога обещала быть болезненной. Она уже покраснела и опухла там, где её ударила машина, и появлялся большой тёмный синяк. Вместе с синяком на щеке, там, куда он стукнул прошлой ночью, это выглядело так, как будто с ней плохо обращались, и это его тоже волновало - а вдруг какой-нибудь милиционер обратит внимание?
   Он попытался отвлечься от этих мыслей, и они пошли дальше вместе, переходя на светофорах и кинув только один взгляд назад на окно под грабовыми деревьями. Они не смогли увидеть его. Оно было вполне невидимо, а транспорт опять мчался мимо.
   В Саммертауне, пройдя десять минут по улице Бенбери, Уилл остановился перед Банком.
   - Что ты делаешь? - спросила Лайра.
   - Я собираюсь взять немного денег. Наверное, лучше не делать этого слишком часто, но они не зарегистрируют этого до конца рабочего дня, я думаю.
   Он сунул мамину кредитку в банкомат и набрал её пин-код. Всё работало нормально, поэтому он потребовал сто фунтов, и машина выдала их без сучка, без задоринки. Лайра смотрела на это с открытым ртом. Он дал ей бумажку в двадцать фунтов.
   - Используй это позже. Купи что-нибудь и возьми сдачу. Давай сядем на автобус в центр.
   Лайра дала ему разбираться с автобусом. Она сидела очень тихо, рассматривая дома и сады её и не её города. Как будто в чужом сне. Они вышли в центре, возле старой каменной церкви, которая была ей знакома, напротив большого универмага, которого она не знала.
   - Всё изменилось, - сказала она. - Как будто.. Это Корнмаркет? А это Широкая улица. Это Баллиол. А там библиотека Бодлея. Но где Джорданский колледж?
   Теперь она сильно дрожала. Возможно, это была замедленная реакция на аварию, или шок от того что на месте колледжа, который был для неё домом, стояло совершенно другое здание.
   - Это не правильно, - сказала она. Она говорила тихо, потому что Уилл сказал ей прекратить так громко указывать на то, что было не так. - Это другой Оксфорд!
   - Ну, мы знали это, сказал он.
   Он не был готов к Лайриной удивлённой беспомощности. Он не мог знать, какая большая часть её детства проходила в играх на улицах, практически таких же как эти, и как она гордилась принадлежностью к Джорданскому колледжу, Мудрецы которого были самыми умными, казна самой богатой, а красота самой ослепительной. А тут его просто не было, и она больше не была Лайрой из Джорданского колледжа, она была маленькой девочкой, затерявшейся в странном мире, девочкой ниоткуда.
   - Ладно, - сказала она, дрожа, - если его здесь нет...
   Это займёт чуть больше времени, чем она предполагала, вот и всё.
   ЧЕТЫРЕ. Трепанация
   Как только Лайра ушла, Уилл разыскал телефон, вытащил конверт с письмом и набрал номер юридической конторы.
   -Алло. Я хотел бы поговорить с мистером Перкинсом.
   -Простите, кто его спрашивает?
   -Я звоню по поводу мистера Джона Парри. Я его сын.
   -Одну минуту...
   Минута прошла, и затем послышался мужской голос:
   - Алло, у телефона Аллан Перкинс. С кем я говорю?
   - Меня зовут Уильям Парри. Извините за беспокойство. Я звоню по поводу судьбы моего отца, мистера Джона Парри. Каждые три месяца вы переводите для нас деньги.
   - Да, это так.
   - Так я хотел бы узнать у вас, где мой отец. Пожалуйста скажите, он жив или умер?
   - Уильям, сколько вам лет?
   - Двенадцать. Мне нужно знать о нём...
   - Конечно... А твоя мать.. она... ей известно, что ты мне звонишь?
   Уилл тщательно обдумал ответ.
   - Нет,- ответил он - Но она очень нездорова. Она не может многого мне рассказать, а я хочу знать....
   - Да, я понимаю. Где ты сейчас находишься? Дома?
   - Нет, я... я в Оксфорде.
   - Один?
   - Да.
   - И, ты говоришь, твоя мать больна?
   - Да.
   - Она что, в больнице?
   - Вроде того.... Послушайте, так вы скажете или нет?
   - Ну, кое-то я могу тебе рассказать, но не очень много и не сию минуту. Я бы предпочёл говорить не по телефону. Через пять минут у меня встреча с клиентом. Ты бы не смог добраться до моего офиса к половине третьего?
   - Нет.- ответил Уилл.
   Это было бы слишком рискованно. К этому времени адвокат мог знать, что Уилла разыскивает полиция. Он немного подумал и продолжил:
   - Мне нужно успеть на автобус в Ноттингем, я не хочу его пропустить. Но то, что мне нужно узнать, вы можете сказать мне по телефону, правда ? Скажите только, жив ли мой отец, и если да, то где мне его искать. Вы ведь можете мне это сказать?
   - Это не так просто, как ты думаешь. Я не могу разглашать частную информацию о моём клиенте, если я совершенно не уверен, что сам клиент хотел бы этого. Иными словами, мне нужно доказательство того, что ты - это ты.
   - Да, я понимаю, но пожалуйста, не могли бы вы сказать хотя бы, жив ли он?
   - Ну.... Это было бы нарушением конфиденциальности. К сожалению, я и так не смогу тебе этого сказать, поскольку мне это неизвестно.
   - Но... как же так?
   - Деньги поступают из семейного фонда. Он оставил мне инструкции, я должен переводить средства с его счёта на счёт твоей мамы, вполоть до его дальнейших распоряжений. С того дня и по сей день он со мной не связывался. Короче говоря, он... в общем, как я предполагаю, он пропал без вести. Поэтому я не могу ответить на твой вопрос.
   - Пропал? Вот так просто... исчез?
   - Вообще-то это официально установлено. Послушай, почему бы тебе не прийти ко мне в офис и...
   - Я не могу. Я уезжаю в Ноттингем.
   - Тогда напиши мне, или пусть твоя мама напишет, и я дам тебе знать, что в моих возможностях. По телефону я не могу ничего сделать.
   - Да, я понимаю. Хорошо. Но вы хотя бы можете сказать, где он пропал?
   - Как я сказал, это установлено документально. В свое время в газетах было опубликовано несколько статей об этом. Ты ведь знаешь, что он был исследователем?
   - Да, мама мне говорила.
   - Так вот, он возглавлял экспедицию, которая неожиданно исчезла. Примерно десять лет назад. Может быть, даже раньше.
   - Где это случилось?
   - На дальнем севере. Кажется, на Аляске. Ты можешь найти информацию об этом в публичной библиотеке. Почему бы тебе не...
   Но в этот момент у Уилла кончились монетки.Услышав частые гудки, он повесил трубку и осмотрелся вокруг.
   Больше всего сейчас Уиллу хотелось поговорить с мамой. Ему стоило огромных усилий сдержаться и не набрать номер миссис Купер. Мальчик знал, что если он услышит мамин голос, то ему будет очень трудно не бросить всё и не помчаться к ней. А это было бы так опасно для них обоих. Но... он ведь может послать ей открытку!
   Уилл выбрал карточку с видом города и написал: "Дорогая мама, у меня всё хорошо, я в безопасности, и мы скоро увидимся. Я надеюсь, что у тебя всё в порядке. Я тебя очень люблю. Уилл." Потом он надписал адрес, приклеил марку и, прежде чем бросить открытку в почтовый ящик, на минуту прижал ее к груди.
   Было позднее утро. На оживлённой торговой улице автобусы, казалось, едва протискивались через толпы пешеходов. Неожиданно Уилл осознал, насколько он заметен: ведь в будний день мальчику его возраста полагается находиться в школе. Что же ему было делать?
   Тем не менее, маскировка не заняла много времени. Уилл не без основания гордился своим умением прятаться. Подобно Серафине Пеккала на корабле, он просто слился с окружением.
   Итак, не питая иллюзий относительно мира, в котором живет, Уилл зашел в магазин письменных принадлежностей и купил планшет, блокнот и шариковую ручку. Довольно часто школы посылают группы учеников для сбора всякого рода статистических данных, и если окружающие будут думать, что он участник такого проекта, Уилл не будет казаться белой вороной.
   Затем он зашагал, время от времени притворяясь, что делает записи, а на самом деле - высматривая публичную библиотеку.
   ***
   А в это время Лайра искала какое-нибудь безлюдное место, чтобы спокойно свериться с алетиометром. В её Оксфорде она бы нашла не менее дюжины подобных мест за пять минут, но в этом Оксфорде все было удручающе другим, редкие знакомые фрагменты были вкраплены в чужую и непонятную действительность. Например, для чего нужны эти маленькие белые кляксы на тротуарах (в ее мире никто понятия не имел о жевательной резинке)? Что бы могли означать эти красные и зелёные огни у перекрестка? Разобраться во всем этом было куда сложнее, чем расшифровывать показания алетиометра.
   Но ворота колледжа Св. Джона, через которые они с Роджером однажды ночью перелезли, чтобы подложить фейерверки на клумбы, были и здесь! А инициалы Саймона Парслоу на углу Кэтт Стрит - они тоже были на месте! Лайра помнила, как Саймон выцарапывал их на сбитом камне! Видимо, когда-то и в этом мире обладатель инициалов С. П. тоже стоял на углу и увековечивал свое имя.
   Возможно, в этом мире тоже есть Саймон Парслоу. Вероятно, здесь есть и своя Лайра.
   От этой мысли Лайру передёрнуло, а мышь-Пантелеймон задрожал у нее в кармане. Лайра постаралась взять себя в руки: в этом мире и так хватает своих тайн и опасностей, так стоит ли добавлять к ним еще и воображаемые?
   Еще одним коренным отличием этого Оксфорда от её Оксфорда были толпы людей самой разной внешности, на тротуарах, в зданиях - повсюду! Среди них попадалось много женщин, одетых по-мужски. Лайре встретились африканцы, она даже столкнулась с группой татар, которые послушно следовали за своим предводителем, аккуратно одетые и обвешанные маленькими черными футлярами.
   Поначалу она смотрела на прохожих со страхом, потому что у них не было демонов, и в её мире их несомненно приняли бы за призраков.
   Но, удивительное дело, у них у всех был весьма живой вид. Они бодро сновали вокруг, словно были полноценными людьми, и, поразмыслив, Лайра решила что, вероятно, они и есть люди, просто демоны у них внутри, как у Уилла.
   Побродив таким образом около часа, стараясь освоиться в этом квази-Оксфорде, Лайра почувствовала, что проголодалась, и купила на свою двадцатифунтовую банкноту плитку шоколада. Торговец как-то странно на неё посмотрел, но он был выходцем из Индий и, видимо, не понял её произношения, хотя она старалась говорить очень четко. Зайдя в Крытый Рынок (который бы прекрасно смотрелся в настоящем Оксфорде) она купила на сдачу яблоко. Затем Лайра остановилась у большого красивого здания, тоже вполне достойного её Оксфорда (но которого там не существовало). Девочка присела на траву, чтобы спокойно съесть свое яблоко и решила, что это здание подходит для её целей.
   Оказалось, что это музей. Войдя, Лайра увидела множество витрин, в которых были выставлены чучела животных, окаменевшие скелеты и минералы совсем как в Королевском Геологическом Музее в Лондоне, куда её водила госпожа Коултер. В конце огромного вестибюля, построенного из стальных конструкций и стекла, она увидела вход в другую часть музея. Поскольку там было практически безлюдно, Лайра вошла и осмотрелась. Ей нужно было срочно свериться с алетиометром. Но во втором зале Лайра вдруг обнаружила, что её окружают так хорошо ей знакомые вещи. В витринах были выставлены северные одежды (совсем такие же, как её шубы), фигурки из моржовой кости, сани, гарпуны для охоты на тюленей; вперемежку с охотничьими трофеями и оружием там лежали магические принадлежности и кости, причем, экспонаты были не только из Арктики а со всего мира.
   Надо же, как странно. Шубы из меха карибу были совсем такими же, как её, но вот ремни на санях были застегнуты совсем неправильно. А на фотограмме рядом Лайра увидела самоедских охотников, точь-в-точь таких же, как те, что схватили её и продали в Болвангар. Да это они и есть! Даже веревка в санях была перетерта и завязана в том же самом месте, Лайра не забыла, ведь в течение нескольких ужасных часов она лежала, связанная, в этих самых санях... Что за невероятная, чудовищная головоломка... Значит ли это, что существует только один мир, который лишь грезит о других мирах?
   А затем Лайра набрела на старинную витрину с черной деревянной окантовкой, и тут же её мысли вернулись к алетиометру. За стеклом были выставлены человеческие черепа. Некоторые из них были продырявлены: одни спереди, другие - сбоку, некоторые - сверху. В черепе посередине было два отверстия.
   Эта процедура называется трепанацией, говорилось в пояснительной табличке. Кроме того, там говорилось, что все отверстия в черепах были проделаны при жизни их владельцев, поскольку кость зажила и края отверстий стали гладкими. Исключение составляло одно отверстие, из которого торчал бронзовый наконечник стрелы. Края дыры были ломанными и острыми, так что разница была налицо.
   Трепанация была делом рук северных татар. По словам Мудрецов из Джордана, знавших Станислава Граммана, он тоже подверг себя этой операции. Лайра быстро осмотрелась по сторонам, убедилась, что поблизости никого нет, и вынула алетиометр.
   Она сконцентрировала свои мысли на черепе в центре витрины и мысленно спросила: что это был за человек, и зачем были проделаны эти отверстия?
   Лайра стояла, сосредоточившись, в пыльном потоке света, падающем через стеклянную крышу и минующем верхние галереи. Она не заметила, что за ней наблюдают.
   Представительный мужчина лет шестидесяти, стоял у чугунных перил верхней галереи и смотрел вниз, сжимая в руке широкополую шляпу. На нем был превосходно сшитый льняной костюм. Его седые волосы были тщательно зачесаны назад, открывая загорелый лоб, почти не тронутый морщинами. Его большие темные глаза с длинными ресницами пристально следили за Лайрой. Каждую минуту из угла его губ показывался острый кончик языка и мгновенно по-змеиному облизывал их. От белоснежного носового платка в нагрудном кармане незнакомца пахло сильными духами, аромат которых напоминал запах тропических тепличных цветов, таких пышных, что можно уловить запах гниения, исходящий от их корней.
   Человек наблюдал за Лайрой уже несколько минут. Когда она ходила по залу, он следовал за ней по галерее, а когда она остановилась у витрины с черепами, он пристально её изучал. Растрепанные жесткие волосы, синяк на щеке, босые ноги, новая одежда, хрупкая шея, склоненная над алетиометром ничто не ускользнуло от его взгляда.