– Да, – кивнул гном. – Первоначально драконы даже не могли перекидываться, но затем, чтобы скрываться от других рас, они стали менять свой облик. Из-за этого свойства смертность среди драконов резко снизилась. Владыка говорил, что до того, как их народ получил такое свойство, его сородичей часто убивали, особенно детей, которые не в состоянии себя защитить, драконы могли просто вымереть…
   – Убивали? Драконов?! Да еще и детей?!! – не сдержал праведного гнева Эрт. – Эти твари сами кидались с неба и сжирали всех, до кого только могли дотянуться!
   Гном укоризненно покачал седой головой:
   – Драконы никогда не отличались кровожадностью, хотя вам в это, конечно, и трудно поверить. Наверное, они просто хотели поприветствовать пришельцев, которые явились на их земли, а мы, двуногие, так легко пугаемся всего незнакомого. Когда наш народ пришел к Крылатому хребту, мы тоже были до смерти напуганы грозным видом драконов. Мы попытались убить ящеров, они, естественно, в ответ напали на нас… Тогда едва не разгорелась война, но Владыка вовремя появился и сумел убедить наших старейшин разрешить дело миром. Правда, сперва ему долго пришлось доказывать им, что он действительно дракон… Невозможно было представить, что грустный юноша, который вышел к нам, действительно Владыка огнедышащих ящеров.
   По физиономии Эрта можно было понять, что он не поверил ни единому слову.
   – Грустный?! – выпучил глаза от удивления Айэллери, выронив от возмущения сухарь. – Да он же постоянно надо всеми издевается, язва этакая!
   – Ну да, – вздохнул старый гном. – Губы улыбаются, а сердце плачет. Такой уж наш Владыка… Правда, тогда он еще не научился скрывать свою грусть…
   – ?! – опешили все, кроме притихшего Лэна.
   – Да, – кивнул Эгорт. – В то время, когда мы с ним впервые встретились, он еще не умел скрывать свою грусть под весельем, как сейчас… А вот выражение глаз у него с тех пор так и не изменилось…
   – Еще немного, и мы слезу пустим из-за несчастной драконьей судьбы! – презрительно фыркнул Эрт, который решил, что Райвэна он может и попозже убить. Когда рядом не будет всех этих защитничков. – Ах, бедный, несчастный ящер! Да он неизвестно еще скольких за свою жизнь сожрал!
   – Никого Владыка не жрал!!! – Эгорт аж подпрыгнул от возмущения. – Владыка добрый, милосердный, мудрый!..
   – Да чудовище он, к тому же еще и коварное! Он же нас постоянно обманывал! И после всего этого вы еще и жалеете его?! – взвыл Эрт, понимая, что для него милосердие дракона примерно то же самое, что и холодное солнце. В наличие подобных добродетелей у огромной огнедышащей рептилии рыцарь поверить ну никак не мог.
   – Владыка никогда никого не жрал! – стоял на своем гном, неожиданно сообразив, что фактически все, кроме драконоборца, также готовы защищать Владыку с пеной у рта. – Драконы разумных существ вообще не едят!
   – Ладно… А милосердие тогда откуда у этого камина с крыльями?! – не уступал драконоборец.
   – Он что, совсем?.. – Килайя покрутила пальцем у виска, обернувшись к Илнэ.
   – Выходит, что так… – согласно кивнула волчица, глядя на Эрта как на умалишенного.
   – И вы тоже поверили в этот бред?! – ужаснулся рыцарь, пораженно глядя на своих спутников.
   – А ты нет? – Кот насмешливо поднял бровь. – Я не изменил своего мнения о Райвэне. Мне все равно, дракон он или нет, я хочу служить ему.
   – Вот только сам Райвэн этого почему-то не хочет, – не преминула напомнить демону Илнэ, саркастически хмыкнув.
   – Это уже другой разговор… Так что, Эрт, убить этого дракона мы тебе не дадим. Ничего, судя по всему, мы очень скоро встретим сородичей нашего колдуна, а они, боюсь, в отличие от Райвэна, не являются убежденными пацифистами… Так что ты спокойно совершишь свой подвиг, можешь на этот счет не волноваться.
   – Вот это меня и пугает… – вздохнул Эрт, решив на время забыть о своих принципах. И дракон с ним, с этим драконом! Все-таки знакомое зло под боком.
   И тут, когда проблема с успокоением решительного драконоборца была решена, возникла еще одна трудность: а как быть с ящером в количестве одна штука в бессознательном состоянии, который не может самостоятельно передвигаться, и трупами в количестве восьми штук, которые надо срочно куда-то девать. Тягать на себе Райвэна никто желания не испытывал, да и прикапывать драконьи туши тоже то еще удовольствие…
   – Драконы должны найти упокоение в огне! – категорично заявил Эгорт, к которому обратились за советом. – Тела нужно сжечь, это будет правильно.
   «Совсем как у нас», – с неожиданной для себя самой грустью подумала Килайя.
   – А Райвэн? – с надеждой спросила Илнэ.
   – А Владыку придется на носилках нести, – вздохнул гном. – Не бросать же его, в конце концов… Дракона, в спячку впавшего, конечно, никто тронуть не сможет, но все-таки… нехорошо бросать его здесь вот так, одного.
   – Никто тронуть не сможет? – удивленно переспросила Килайя, недоумевающее переводя взгляд с Райвэна на Эгорта и обратно.
   – А вы камешек во Владыку бросьте, – с хитрой усмешкой предложил гном.
   Наивная демонесса, недолго думая, последовала совету Мастера подгорного племени и от души запустила в «мерзкого звероящера» поднятым с земли булыжником вполне приличного размера. Видимо, в бросок своего импровизированного снаряда девушка вложила все накопленное за время странствия раздражение, о чем очень скоро пожалела: каменюка не соизволила лететь к дракону, а, отскочив от какой-то невидимой преграды, полетела в Килайю, которая, не стесняясь, высказала все, что думала о камне, Райвэне, старом гноме и сложившейся ситуации в целом. Получилось содержательно и прочувствованно.
   – И так будет с каждым! – назидательно изрек гном, подняв вверх указательный палец. – Никто не сможет безнаказанно посягнуть на покой спящего дракона.
   – А предупредить мог?! – обиделась демонесса, потирая ушибленное бедро.
   Эгорт хмыкнул с видом собственного превосходства, не желая вступать в перепалку с Килайей.
   – Придется делать носилки… – смирился с неизбежным Эрт.
 
   Через два часа о произошедшем побоище напоминал лишь пепел и диковатые взгляды сотоварищей по путешествию, которые неодобрительно косились на дракона, все еще не подававшего признаков жизни. А если учесть, что прогнозы гнома насчет времени пробуждения Райвэна были далеко не радостными, то настроение у новоявленных спасителей мира было хуже некуда.
   «По крайней мере, теперь никто не сможет прочитать мои мысли», – попыталась найти хоть что-то позитивное в сложившейся ситуации Килайя, но получалось пока что плохо. Один взгляд на бледного Райвэна, на лице которого застыло горестное выражение, и настроение мгновенно портилось. Девушке казалось, что та тщательно запрятанная в глубины драконьей души грусть, о которой рассказывал Эгорт, сейчас наконец-то показала себя. Неожиданно для демонессы в ней проснулось сострадание, причем с поистине женским размахом. Жаль было всех: Райвэна, Лэна, мир, всех драконов скопом, их отряд, ну еще и себя, любимую, по глупости ввязавшуюся в дурацкую авантюру. Видите ли, хотелось доказать всем, что она уже не ребенок и способна на многое. Брат тяжко вздохнул, но все-таки отпустил младшую сестренку на поиски великих подвигов, разумно рассудив, что если он попытается отговорить ее, то Килайя только разозлится и все равно поступит по-своему.
   В свои тридцать два года девушка считалась одним из лучших воителей Звенящего леса, но на нее все равно смотрели с легким пренебрежением: женщина, младшая в семье, любимая, но совершенно бесполезная сестра правителя клана Рябины. А так хотелось доказать свою значимость, так хотелось, чтобы ее имя произносили с таким же благоговением, как имя погибшего отца и старших братьев. К тому же Килайя мечтала получить Второе имя, которое дается за те деяния, которые совершил в жизни, а не за то, что ты появился на свет. Вот только то ли ничего примечательного в жизни девушки не случалось, то ли женщину не посчитали достойной такой чести, но демонессе приходилось довольствоваться именем Килайя, Горечь Осени, которое напоминало ей треск поленьев на погребальном костре. На погребальном костре ее матери, умершей в родах. Демонесса конечно же не помнила погребения Джайанны, но каждый костер, на котором уходил в Небесный Лес сородич, напоминал о погибшей матери. Говорили, что Килайя очень на нее похожа…
   – Эй, краса красноволосая, о чем задумалась? – насмешливо поинтересовался у погрузившейся в воспоминания демонессы Кот, участвовавший в благом деле транспортировки спящего Владыки. Вторым в носилки впрягся Грэш, который, в отличие от демона, никаких положительных эмоций от подобного времяпрепровождения не испытывал, но протестов орка никто слушать не стал.
   – Неужто наш спящий принц произвел-таки на тебя впечатление, а? – не сдержал ехидства Кот.
   – Он не принц, он Владыка! – возмутился гном, кстати говоря, отказавшийся тащить священную для себя особу под предлогом преклонного возраста.
   – Нет! – тут же надулась Килайя, чувствуя, как предательски горят щеки.
   Кот, зараза, верно подметил, что спящий Райвэн походил на сказочного героя, которого погрузила в сон какая-нибудь злая волшебница. Зачем? Да мало ли чем настоящий герой может насолить вредной бабе со скверным характером? Вот когда колдун этот недоделанный бодрствует, то все иначе совсем, он же язвит постоянно, ничего серьезно сказать не может, да и вообще… А вот сейчас… Демонесса и раньше понимала, что Райвэн удивительно красив, но почему-то сей прискорбный факт дошел до ее сознания только теперь, когда она пристальнее взглянула на правильное тонкое лицо с печатью вечной грусти. Каждому созданию женского пола жизненно необходимо кого-то жалеть, а вот дракона до последнего времени жалеть было не из-за чего… Зато теперь…
   «Брат меня убьет», – со вздохом констатировала Килайя, понимая, что как только Райвэн придет в себя, то на смех ее поднимет со всеми этими спящими принцами и прочей глупостью, которая совершенно не пристала грозной воительнице, каковой девушка являлась, по собственному скромному мнению.
   – Ну-ну, – еще ехиднее поддакнул горный демон.
   «Убью!» – мысленно взвыла Килайя, впрочем решив не делать глупостей, которые поставят ее в еще более дурацкое положение. Хотя вряд ли в этом мире найдется что-то более глупое, чем безответные чувства по отношению к дракону, тем более к такому.
 
   Вокруг только пустота… Она окутывает подобно савану… Желаний не осталось, даже таких простых, как желание жить… Здесь так тихо… Я смогу забыть…
 
   Илнэ оценивала происходящее как ни на что не похожий бардак. То, что колдун оказался драконом, было еще ничего, но то, что этот самый дракон ни с того ни с сего решил впасть в спячку, оставив их без своей помощи, уже никуда не годилось. Потом еще этот дурацкий приступ тяги к подвигам у Эрта… Решил, видите ли, жизнь в мире улучшить. Посредством убиения Райвэна… Угу. Просто безотказный способ осчастливить всех поголовно! Неужели все люди такие глупые? Хорошо, что она, Илнэ, родилась среди двуипостасных, всегда отличавшихся рассудительностью и уравновешенностью. По крайней мере, некоторые из них.
   Ко всем прочим радостям жизни, которыми стерва-судьба решила их облагодетельствовать, Килайя теперь смотрела на несчастного ящера, как голодная кошка на жбан сметаны. Нет, демонесса в принципе и раньше косилась на Райвэна, но упорно пыталась это скрыть, и прежде всего от себя самой. Кстати говоря, этот фокус только с самой Килайей и удался, все остальные прекрасно все видели, и, наверное, в первую очередь был в курсе терзаний демонессы сам предмет ее страсти. Знал, но ничего не предпринимал, ни чтобы дать понять несчастной Килайе, что подобное отношение ему приятно, ни чтобы лишить ее иллюзий раз и навсегда. Одно слово, дракон. Все у этих каминов с крыльями не как у нормальных людей и нелюдей, хотя можно их понять: в конце концов, на самом-то деле они ящеры, какое им дело до двуногих девушек?
   Эгорт еще пыхтит как самовар, непонятно на кого дуясь. То ли на Райвэна обиделся, то ли на всех сразу, еще бы понять за что…
   «Мир сошел с ума, и я вместе с ним», – недовольно подумала волчица, возводя глаза к насмешливо-синему небу, которому, наверное, было плевать на всех, в том числе драконов, сразу.
   – И лошади сбежали… – грустно произнес Эрт, прерывая череду размышлений Илнэ. – Может, Аэ-Нари их опять приведет? – с надеждой предположил рыцарь.
   – Не-а… – покачал головой Лэн, который ни на шаг не желал отходить от носилок. – Раньше ему Райвэн приказывал. Сам-то Аэ-Нари добровольно ничего делать не будет.
   – Кстати, что это за зверюга такая странная? – не сдержал любопытства Кот. – Никак понять не могу, откуда этот жеребец явился.
   – Наверное, это один из духов стихий, – пожал плечами Эгорт, для которого, судя по всему, тот факт, что Райвэна возят на себе духи, не казался чем-то необычным. – Они всегда с радостью соглашаются возить Владыку.
   – Чего?! – не поверили все присутствующие.
   – Дух?! – пораженно переспросил Грэш, едва не выронив носилки, за что тут же схлопотал подзатыльник от Илнэ.
   – А что тут удивительного? – так же обыденно продолжал гном. – Владыка могущественен, нет ничего странного, что служить ему многие считают великой честью.
   – И чего же это был дух? – более-менее спокойно произнес Кот, который теперь свято верил, что для дракона нет ничего невозможного.
   – Чего-то пакостного, – усмехнулся старый гном. – Нари… Я же вроде бы знал значение этого слова… Нари… А, буря! Дух бури! – обрадовался Эгорт, выиграв битву с собственным склерозом.
   – А это на каком языке? – не сумела побороть свое любопытство Илнэ.
   – Так это же древний драконий, хотя Владыка всегда называл его язык Творения. Говорят, что от него все языки произошли, кроме человеческого, потому что люди были созданы последними и все делали по-своему, даже говорили. – Старик явно обрадовался возможности прочитать молодежи лекцию на тему «В добрые старые времена…», а его благодарные слушатели были довольны шансом узнать хоть что-то, что могло пролить свет на всю эту темную историю, в которую им «посчастливилось» попасть. – Его даже сами драконы почти что позабыли… Самые старшие из них помнят кое-что, опять же имена драконов должны быть только на языке Творения, но, пожалуй, говорить на нем сейчас может лишь Владыка. Он самый старый из ныне живущих драконов…
   – Э?! – ужаснулся Айэллери. – Ты же раньше говорил, что он уже правил драконами во время переселения гномов! Сколько же ему действительно лет?!
   – А никто не знает, – беззаботно отозвался Мастер подгорного племени. – Наверное, и сам Владыка не сможет ответить точно, сколько прожил, цифра-то немалая. Даже эльфы не представляют таких чисел, ведь эльфы были созданы позже драконов, и гораздо позже…
   – Это тебе тоже Райвэн рассказал? – недовольно уточнил старший эльф, жутко задетый тем, что кто-то посмел оспорить титул Перворожденных у его расы. Айэллери от обиды даже неизвестно откуда взявшимся пирожком подавился.
   – Владыка вообще много рассказывает, когда у него настроение подходящее, – отозвался гном. – Правда, почему-то все его истории напоминают байки, которые в трактирах рассказывают…
   – Чем? – удивился Лэн.
   – От них со смеху умереть можно!
 
   Владыка нуждается в ней, она нужна ему сейчас, сию минуту, но между ними лиги пути, а она так устала… Идиотка! Надо было отправляться сразу же, как они почувствовали неладное, а теперь уже ясно, что …. Ну почему он отправился один с этими двуногими?! Почему они его отпустили, ведь если с Владыкой что-то случится… А теперь она и вовсе не чувствовала его! И след становился все слабее и слабее! Неужели Владыка уже мертв, а она даже не знает, кому мстить за его смерть?!
   В янтарных глазах летящего золотого дракона закипали слезы…
 
   – Эльф, заблудившийся в лесу… Я сейчас умру от смеха!
   – А сама-то чем лучше?! Можно подумать, что ты не в лесу всю жизнь провела!!!
   – Но я-то как раз не вопила, что в два счета нас отсюда выведу!!!
   Килайя и Айэллери уже пятнадцать минут вдохновенно ругались, стоя посреди поляны, где отряд устроился на привал. На вопящих друг на друга остроухих субъектов смотрели с явным неодобрением и плохо скрываемым ехидством все, кроме Райвэна, он, на свое счастье, пребывал в спячке. Илнэ, чей тонкий волчий слух не переносил подобного ора, жутко завидовала ящеру, которому, наверное, еще и сны приятные снились. По крайней мере, воплей этой сладкой парочки он точно не слышит, а это уже несказанное везение.
   – И ты здесь, между прочим, маг! – выдала свой последний аргумент девушка.
   – А Эгорт, между прочим, говорил, что драконы магию чуют лучше, чем собаки запахи! Поэтому разумнее не колдовать!
   – И ты считаешь, что это достаточное для тебя оправдание?!
   – Вы еще подеритесь, – хмуро предложил скандалистам Эрг.
   Те смущенно посмотрели на рыцаря, слегка покраснели и усиленно начали делать вид, что не обращают друг на друга никакого внимания. Получалось из рук вон плохо: демонесса и эльф то и дело обменивались испепеляющими взглядами, призванными выразить, что эти двое друг о друге думали. Драконоборец устало пришел к выводу, что уж лучше бы они ругались, чем пыхтели, как два голодных ежа. Эрт обвиняюще покосился на спящего Райвэна, считая, что это тварь ползучая точно бы догадалась, как заставить двух дебоширов вести себя мирно. Да и из леса дракон вывел бы их в два счета, раз уж в гномьем лабиринте ориентировался, как в собственной спальне.
   «Дожили, – горько усмехнулся благородный рыцарь, – я мало того что не убил ящера, так и еще всей душой желаю, чтобы он наконец-то очнулся и решил все наши проблемы единым махом. Чувствую себя как сопливый оруженосец, который смотрит на своего сеньора широко разинув рот. Глупость-то какая… Это ведь дракон».
   – Темнеет уже, – ненавязчиво начала Илнэ.
   – И что? – хмуро уставилась на нее Килайя, которой сейчас хотелось рычать и кусаться, поэтому она была намерена это делать, несмотря на то, кто перед ней. Демонесса была жутко уставшей и злой, а следовательно, опасной для окружающих.
   – Давайте на ночевку устраиваться. Все равно в темноте мы далеко не уйдем, скорее уж совсем заплутаем, да еще и Райвэна уронить можем. Вряд ли он потом нам за это спасибо скажет.
   – Вот только не думаю, что он что-то почувствует, да и просыпаться ему лет через пятьсот. Это даже для бессмертных немало, – напомнила волчице демонесса, в ее голосе проскальзывали подозрительные нотки, которые можно было назвать истеричными.
   «Угу. От этой девчонки теперь ничего разумного не дождешься. Правильно кошак подметил: ей теперь этот „спящий принц“ глаза застит. Мне только борделя в отряде не хватает для полной остроты ощущений!» – мысленно взвыл Эрт, понимая, что хуже произошедшего уже ничего быть не может. Даже нашествие сотни драконов разом лучше, чем одна безнадежно влюбленная девица в отряде. К тому же лесная демонесса. К тому же вооруженная. Мало ли что устроит…
   – В любом случае не стоит его ронять. Владыка все-таки, правитель, неприлично получится, – упорно успокаивала подругу Илнэ. – Так что давайте отдохнем, а утром снова попытаемся выйти отсюда. – Девушка с надеждой посмотрела на предводителя отряда, надеясь, что он поддержит ее.
   – Верно, – оправдал ее ожидания Эрт. – Утром мы успокоимся, сегодня было слишком много потрясений, поэтому мы не в состоянии принять верных решений. Ну, так кто первым будет дежурить?
   Естественно, добровольцев не нашлось…
 
   Утро пришло, хотя никто не желал этого. Кому захочется принимать какие-то судьбоносные решения, которые повлияют на судьбу всего мира, когда с собственными проблемами не в состоянии справиться?! К тому же выспаться толком никому так и не удалось: все ворочались, ожидая, когда же наконец над их головами раздастся знакомый рев, а он почему-то все не раздавался. То ли сородичи Райвэна решили взять внеплановый выходной, то ли просто еще не узнали о бесславной гибели своих восьми товарищей от рук собственного Владыки… Дракон их разберет, этих драконов! Но в результате утром друзья были еще более усталые и злые, чем вечером. Глаза красные, как у упырей, к тому же сходство с примитивной нежитью добавляла бледность и злобные выражение на одинаково помятых лицах. И опять компания пришла к выводу, что Райвэну повезло больше всех, а значит, виноват именно он, подлая драконья морда! Владыка, не подозревавший о предъявленных ему обвинениях, продолжал не реагировать на происходящее, что и спасло его от злобных нападок.
   – А я чувствую запах жилья, – сообщила Илнэ, которая, проснувшись, сразу же начала напряженно принюхиваться. – Оно недалеко.
   – Чего же вчера ты ничего не чувствовала?! – окрысился на нее старший эльф.
   – Вчера ветра не было, да и вонь горелого мяса весь нюх отбила, – пояснила девушка.
   – Значит, опять я виноват оказался! – воскликнул Перворожденный.
   – Конечно, ты, – кивнула волчица. – Можно подумать, это я трупы магическим пламенем сжигала так, что потом половина леса провоняла.
   Айэллери обиженно надулся, стараясь не признаваться самому себе, что безумно рад тому, что скитания по лесу наконец-то закончены для него. Эльф стыдился этого, но эта чащоба, незнакомая, чужая, его пугала. А вот Лаэлэну было абсолютно все равно, где он, если рядом Райвэн, даже сейчас, когда от ящера толку, как от сломанного ножа, младший эльф все равно упорно держался рядом с ним, не желая ни на секунду отходить.
   – Они и здесь могут быть, – хмуро произнес Эгорт. – Драконы селятся среди людей, чтобы труднее было отыскать их. А Владыку знает в лицо каждый дракон… Боюсь, что Владыка привлечет слишком много внимания…
   – И что нам с ним сделать? – устало спросил совета Эрт, которому бесконечно надоел весь этот бардак. Предложи кто сейчас прикопать Райвэна под ближайшей сосной, рыцарь согласился бы не задумываясь, да он даже мечтал о том миге, когда над доставшим его типом возвысится аккуратный холмик земли!
   Предложение гнома ненамного отличалось от того, что желал сделать с Райвэном драконоборец:
   – Спрячем Владыку в каком-нибудь овраге, а потом вернемся за ним ночью, когда убедимся, что ничто нам не угрожает.
   – Ты с ума сошел! – возмущенно выдохнула Килайя, глядя на бородатого, как монахиня, которой предложили сбыть мощи святых по сходной цене. – Как можно его тут бросить?!
   Под насмешливыми взглядами товарищей по несчастью девушка осеклась и втянула голову в плечи, понимая, что вот теперь все точно уверены, что она в этого паразита чешуйчатого…
   – Уж лучше оставить его на время, чем лично отнести врагам, – заметила Илнэ, смотря на демонессу с искренним сочувствием.
   «Любовь зла…» – усмехнулась леди, но язвить не стала. Несчастной демонессе и так достанется от остальных. Особой тактичностью никто, кроме Илнэ, в отряде не страдал…
 
   …Я один… Всегда один… А вокруг нет ничего и никого… Отец… Ариэн… Почему рядом со мной никого нет?..
 
   Райвэн чуть шевельнулся и глухо, еле слышно застонал.
   – Что с ним? – тихо и почему-то благоговейно спросил у гнома Кот, который мгновенно оказался на коленях рядом с драконом.
   Райвэн так старательно пытался не дать демону привязаться к себе, а позже всеми силами рвал то, что их связывало, да только все без толку… Демоны вообще на редкость постоянны в своих привязанностях, как горные, так и лесные, и никто не может понять, хорошо это или плохо.
   – Видимо, спячка еще недостаточно глубокая, – устало пожал плечами Эгорт, стараясь скрыть нарастающее беспокойство: ему совершенно не нравилось то, что происходит с Райвэном. – Да и сон, судя по всему, у Владыки дурной. Он рассказывал, что так бывает. Когда сон страшный – это признак того, что спать дракон будет очень долго…
   А еще Владыка говорил в одну из немногочисленных встреч с гномом, что тот, кто видит во время спячки дурной сон, может и вовсе не проснуться, его утянет в небытие камень, который лежит на душе… Правитель драконьего племени вообще редко лично снисходил до тех, кто поселился по соседству с его Чертогами, но уж если какому-то бородатому выпадало счастье встретиться с Владыкой, тот держался на равных, не пытаясь ничем подчеркнуть свой статус или унизить собеседника. Объяснял он это на удивление просто: «Я не ваш Владыка». К слову сказать, обычно Эгорт жалел, что правит подгорным племенем не этот странный юноша с глазами, меняющими свой цвет (правда, не в те моменты, когда на Райвэна что-то находило и он вел себя как ребенок, которому дали в руки алхимическое зелье, используемое гномами для того, чтобы пробить очередной проход в скальной породе). Как-то во время очередного такого перепада в поведении Владыки пришлось одну шахту целиком восстанавливать…
   – Только надо овраг поуютнее выбрать, – вздохнул Лаэлэн, который против идеи гнома почему-то не выступил, хотя, казалось бы, именно эльфенок должен был воспротивиться подобному обращению с Райвэном, которого обожал, но младший эльф только тихо сказал: – Он сейчас в большей безопасности, чем все мы… И мы должны остаться в живых, иначе он будет грустить…
   «Отличная причина, чтобы выжить!» – мысленно возмутился Айэллери, которого бесило то, что вот эту чешуйчатую гадость Лаэлэн ценит больше, чем своего единокровного брата. От расстройства старший эльф начал есть в два раза больше обычного.