Раткевич Элеонора. Деревянный меч (Деревянный меч - 1)

   Кенет всего этого, понятное дело, не знал. Он увидел высокую, еще привлекательную женщину; увидел комнату, отнюдь не поражающую назойливым безвкусным великолепием, - и почувствовал себя немного лучше.
   - Меня зовут Кенет, - почти спокойно сказал он.
   Хакка слегка улыбнулась: гостю, видно, и невдомек, что в веселых домах посетители обычно не сообщают своего имени, а взамен выдумывают себе прозвание. Что-нибудь неприлично-поэтичное. "Беспутный гость, захмелевший среди цветов". "Безымянный повеса, любитель ароматов". Что-нибудь в подобном стиле.
   - Изволите выпить вина, господин воин? - любезно осведомилась Хакка.
   У Кенета вновь испортилось настроение: надо было как-то изложить свою просьбу, а он не знал, с чего начать.
   - Да нет... я... мне нужно... - замялся он, подыскивая слова.
   Хакка пожала плечами, отчего весь ее наряд пришел в движение. Пояс развязался как бы сам собой, платье соскользнуло с плеч и упало на пол. Хакка предстала перед Кенетом в одном нижнем одеянии - шелковой рубашке без левого рукава, почти полностью открывающей левую грудь.
   - Ой нет! - взмолился Кенет. - Оденься, пожалуйста.
   Хакка аккуратно подняла с пола платье и набросила на себя, украдкой недоуменно взглянув на гостя. Странный мальчик. Говорит, что ему нужно, и все тут, а сам... Может, он и вообще женщинами не интересуется? Зачем тогда пришел? Хотя нет; достаточно взглянуть ему в лицо, а потом пониже пояса, чтобы стало совершенно ясно: интересуется. Почему же тогда он велел ей прикрыться? Неужели настолько перепугался? Кто - воин?! Быть не может. Или сама она слишком стара даже для таких неопытных мальчиков?..
   - Мне... мне только поговорить, - заливаясь краской, пробормотал несчастный Кенет.
   Хакка бросила на него такой взгляд, что Кенет понял: или он теперь же и немедленно объяснит все поподробнее, или его сочтут полудурком с немыслимо извращенными наклонностями. За разговорами в публичный дом не ходят.
   - Мне нельзя, - пояснил Кенет, - у меня обет.
   Страх из глаз Хакки исчез, недоумение осталось.
   - Я учусь магии, - добавил Кенет. Отчего-то признаться в тайне, которую он не доверил даже Аканэ и лишь по необходимости частично поведал Наоки, оказалось легче, чем объяснить точно, зачем он сюда пришел.
   К его удивлению, Хакка понимающе кивнула. Будучи опытной проституткой, Хакка получше большинства простых смертных знала, отчего среди ее клиентов не попадаются волшебники. За годы работы в веселом квартале каких только сплетен не наслушаешься. Могут же среди них оказаться и достоверные.
   Хакка поплотнее запахнула платье и уселась за столик напротив гостя.
   - Так что же вам в таком случае нужно, господин ученик мага? удивленно спросила она.
   - Поговорить, - обреченно повторил Кенет. - Мне нужен совет.
   Глаза Хакки медленно заблестели веселыми огоньками.
   - За советом ко мне еще никто не приходил, - усмехнулась она. - Вы уверены, что не ошиблись в выборе советчика?
   - А мне больше спрашивать не у кого, - с обезоруживающей прямотой брякнул Кенет и, помолчав, добавил: - Ты извини. Я не хотел тебя обидеть.
   Хакка снова усмехнулась: - Вот чего я слышать не привыкла, так это извинений. Если на всех обижаться, я бы давно удавилась. Что же за совет вам нужен, господин Кенет?
   Кенет честно рассказал все как есть, только без подробностей. Он не хотел позорить незнакомую ему девушку. Однако подробности и не понадобились.
   - Нападение в лавке каллиграфа? - возбужденно перебила его Хакка. Слышала, конечно. Об этом весь Каэн пятый день судачит. Скромный молодой воин и барышня Тама. Очень знатная семья. Очень богатая. Женихи вокруг барышни так и вьются.
   Неожиданно Хакка засмеялась.
   - Раз уж вы здесь, скромный господин воин, одними благодарностями дело не ограничилось.
   Кенет кивнул, испытывая огромное облегчение. Эта женщина сама все поняла. Он не ошибся в выборе. Если кто ему и поможет выбраться, так только она.
   - Барышня прислала мне письмо, - вздохнул Кенет. - Назначила свидание.
   - Конечно, во время гербовых торжеств? - улыбнулась Хакка. Кенет снова кивнул. - Само собой. Чего еще и ждать от девушки из хорошей семьи? Опыта никакого, соображения еще меньше, зато чувствительных историй прочитано без счета.
   Хакка с состраданием посмотрела на Кенета.
   - Ох и вляпались же вы, господин воин! - неожиданно воскликнула она, отбросив всякую подобающую перед гостем церемонность.
   Кенет понурил голову.
   - Слышала я об этой барышне. А кто не слышал? В самой поре девочка, как раз на выданье, вот о ней и судачат все, кому не лень. Очень красивая, очень богатая, очень образованная, неглупая, добрая, балованная. Такую лучше не сердить.
   - Вот и мой друг то же самое говорит, - с убитым видом произнес Кенет.
   - Это он от ума сказал. - Профессионально затверженные любезные формулы исчезли из речи Хакки - теперь это был живой разговор, проникнутый живым сочувствием. - Так оно и есть. Дело он говорит. Семья у нее знатная, влиятельная. Рассердится ваша барышня - и вы такого огребете, что на всю жизнь запомните. На беду-свою вы ей понравились.
   Хотя и говорила Хакка очень неприятные вещи, но ее грубоватая прямота отчего-то вселяла в Кенета спокойствие.
   - Вот я и пришел посоветоваться, - признался он. - Только женщина может знать, как не обидеть женщину отказом. А обижать неохота. Она же мне ничего плохого не сделала.
   - Не сделала! - усмехнулась Хакка. - Не воин, а сущий голубь... Уж не обижайтесь... Погодите, дайте подумать, что бы ей такого наговорить.
   Хакка прикрыла глаза, сосредоточенно сцепила пальцы и принялась вдохновенно импровизировать.
   - Ну, это вряд ли, - усомнился Кенет. - Это если она совсем уж дура.
   - Правда ваша, - признала Хакка. - Не так уж ваша барышня и глупа. Вот только ум у нее по отсутствию опыта больше заемный... Ладно, а если сказать ей что-нибудь в эдаком роде?..
   После новой тирады - и несколько более пространной, чем предыдущая, Кенет ненадолго задумался.
   - А вот это сработает, - медленно произнес он. - Это должно помочь. Можешь повторить еще раз? Я не все понял, да и не запомнил толком.
   Хакка повторила, добавив несколько совсем не лишних деталей.
   - Я у тебя в долгу, - заявил Кенет.
   - Вы милый мальчик, господин ученик мага, - усмехнулась Хакка. - Но уж простите за прямоту - что вы можете для меня сделать?
   - А чего ты хочешь? - тихо спросил Кенет. Хакка вздохнула.
   - Когда-то я хотела выкупиться, - ответила она так же тихо. - Теперь уже поздно.
   - Почему? - удивился Кенет.
   - А куда я денусь потом? У девушек из веселого дома одна дорога на волю: найти какого-нибудь богача, у которого уже есть жена для продолжения рода, а теперь ему нужна наложница для постельных удовольствий. Сначала-то я, понятное дело, ни о чем таком не думала. Смазливая соплюшка с ветром в голове. Платили мне много, подарки делали дорогие, и деньги я швыряла без счета. Да еще и нос воротила - этот клиент противный, а тот слишком толстый, а у того и вовсе подштанники не шелковые. Как войдешь в моду, так и кажется, что это будет длиться вечно. После-то, конечно, спохватилась, начала деньги откладывать. Поздно начала. Это я раньше о богатеньких старичках и слышать не хотела. Теперь бы и рада, только богатенькие старички наложниц покупают помоложе и познаменитее. Мое время миновало, Кенет. Я иду вниз... вниз, вниз. Денег моих и раньше на выкуп почти хватало, а теперь так и с лихвой достало бы, теперь я стою дешево... на что мне теперь выкуп? Я уж и тратить эти деньги начала потихоньку. Есть, конечно, и другие способы прожить, если выкупиться, да не про меня они.
   - Почему? - настаивал Кенет.
   - Знакомства влиятельные надо иметь, вот почему, - отрезала Хакка. - И деньги. Очень большие деньги. Чтобы, к примеру, меня в гильдию свах или вышивальщиц вписали, знаете, сколько проститутке надо в городскую управу на лапу сунуть? Мне столько за всю жизнь не собрать. Или вы такой богатый?
   - Нет, - качнул головой Кенет. - Не такой. Но один очень влиятельный человек мне очень обязан. И если он согласится замолвить словечко, никаких взяток давать не придется. Так что не торопись тратить свои деньги. Выкуп тебе может еще и понадобиться.
   - Вы это... серьезно? - растерянно выдохнула Хакка и, прочитав ответ на лице Кенета, ответила его же словами: - Я у тебя в долгу.
   Ее глаза были полны такой пугливой благодарности, что Кенет смутился.
   - Вина можно? - неуклюже спросил он, стараясь скрыть смущение.
   - Конечно, - успокоительно улыбнулась Хакка. - Я сейчас налью.
   - И себе тоже, ладно? - попросил Кенет.
   Глава 15
   ГЕРБОВЫЕ ТОРЖЕСТВА
   За день до начала гербовых торжеств жители Каэна, если только не были заняты по военной или иной какой службе, закрывали свои лавки, отменяли приемы гостей, отсыпались, прихорашивались - словом, отдыхали перед неделей безудержной гульбы. Для Кенета же канун гербовых торжеств выдался как нельзя более хлопотливым.
   Встав спозаранку, он первым делом поспешил отыскать Наоки. Тот провел ночь у постели спящей сестры, отлично выспался сам и был бодр и свеж, несмотря на ранний час.
   - Знаешь, а я ведь так и не придумал, как тебе помочь, - виновато сознался он.
   - Не страшно, - утешил его Кенет. - Советчика я нашел. Вот только наобещал в благодарность невесть чего, а не выполнить совестно будет. Если твой отец откажется мне помочь, я и не знаю, что делать.
   - Мой отец? - удивился Наоки. - А что от него требуется?
   - Воспользоваться своим положением, - вздохнул Кенет и объяснил Наоки, в чем дело. Выслушав друга, Наоки присвистнул сквозь сжатые зубы.
   - Насколько я знаю своего отца, - с ленивой ухмылкой произнес Наоки, он будет просто в восторге.
   Кенет в этом сильно сомневался, но решил все же попробовать, заручившись поддержкой самого Наоки. Воин уверял Кенета, что его поддержка и не понадобится, однако помочь Кенету изложить его просьбу согласился. Кенету немедленно полегчало на душе. Впервые в жизни ему предстояло о чем-то просить человека, который ему обязан. Неприятное дело, муторное. Ради себя Кенет и вообще не стал бы просить отца Наоки ни о чем. Жаль, что невозможно прибегнуть к помощи человека и вовсе постороннего или справиться самому, но денег у Кенета явно недостаточно. Да и потом, когда просишь за другого, чувствуешь себя все же не так скверно.
   Во всяком случае, именно это и пытался внушить себе Кенет, покуда Наоки, веселясь от души, объяснял отцу, что за услуга потребовалась молодому магу.
   - И только-то? - хмыкнул старик, выслушав сына. - И ради такой мелочи...
   Он написал несколько слов на шелковой бумаге, старательно выводя знаки в старинной манере, окончательно вышедшей из официального употребления лет тридцать назад.
   - Как зовут эту вашу проститутку? - отрывисто бросил он.
   - Ее зовут Хакка, отец, - ровным голосом произнес Наоки. - Я правильно запомнил?
   Кенет кивнул.
   Замершая было в воздухе кисть нанесла на бумагу два последних знака. Старик подождал, пока они высохнут, и подозвал слугу.
   - Отнеси это в городскую управу, - распорядился он, - в Ведомство Сословий и Гильдий. Скажи, что мне это нужно через полчаса и ни минутой позже.
   Слово старого вельможи кое-что да значило в Каэне. Ровно через полчаса слуга примчался с пергаментом в руках - еле-еле тушь просохнуть успела. Указом городской управы женщина Хакка, сорока двух лет от роду, навечно вычеркивалась из списков публичных женщин и считалась принадлежащей к гильдии свах со всеми соответствующими изменениями в ее общественном статусе, кои подтверждал все тот же указ.
   Кенет поблагодарил отца Наоки и запихал указ себе за пазуху, даже не заметив, каким откровенно злорадным удовольствием просияло на миг лицо старого вельможи.
   Согнуть можно молодую иву - но не столетний дуб. Старик оставался верен себе. Он не стал меньше презирать и ненавидеть Кенета только оттого, что начал больше его уважать. Одно с другим у него уживалось прекрасно. Возможность помочь молодому магу в пустячном по меркам старика деле доставило ему некое извращенное наслаждение. Что-то вроде чувства удовлетворенной мести. Значит, есть еще такие затруднения, с которыми нахальному воину никак не справиться, несмотря на всю его магию! То, что Кенет был принужден просить его об одолжении, приводило старика просто в восторг. Он не любил быть кому-то обязанным безвозмездно и всегда спешил отдарить своего благодетеля с лихвой, не дожидаясь просьбы. Друг-приятель его сына поставил старого вельможу в тупик: пес его знает, чем его отблагодарить, эту загадочную личность. А ему всего-то и нужно, что бумаги для проститутки великовозрастной выправить. Немного же ему, оказывается, надо для счастья. Странные у магов вкусы.
   Однако независимо от того, какие побуждения двигали стариком, указ для Кенета он раздобыл и сделал это охотно. Кенет и не задавался вопросом почему? Он был просто благодарен старику. Пожалуй, почти так же сильно, как Хакка - ему самому.
   Вчерашнему визиту Кенета хозяйка "Парчовых радостей" не удивилась. Вот когда давешний гость припожаловал опять да наново потребовал провести его в комнату с изображением цветущей мяты на дверях, хозяйка не знала, что и думать. Молодой гость выглядел новичком, но не дурачком. И чем его Хакка так приворожила? Неужто эта отцветающая прелестница еще способна заарканить такого вот смазливенького мальчика - да так, чтоб и назавтра пришел?
   Рановато лишила хозяйка Хакку своего благоволения, ох рановато. Ну да не поздно еще дело и поправить. С незаслуженно забытой гетеры-перестарка можно еще сорвать очень и очень неплохой куш.
   Хакка Кенета не ждала, тем более - днем, и при виде его заметно встревожилась.
   - Неужели не помогло? - с состраданием спросила она. Кенет покачал головой.
   - Я еще на свидании не был, - ответил он. - Вот твой указ. Денег у тебя все еще хватает?
   - Где ты его достал? - спросила Хакка, жадно впиваясь взглядом в пергамент с тремя печатями.
   - Не важно, - неохотно ответил Кенет. - Не имеет значения. Достал, и ладно.
   Хакка осторожно попробовала ногтем печать, еще раз оглядела пергамент и недоуменно воззрилась на Кенета.
   - Но ведь он... настоящий, - дрогнувшим голосом произнесла она.
   - Разумеется, настоящий, - удивился Кенет. - Ты сейчас будешь хозяйке выкуп платить или потом?
   Двигаясь неуверенно и неловко, как человек, которого только что огрели дубиной по темени, Хакка подошла к постели, сдернула с нее все на пол, подняла одну из досок, нашарила под ней что-то, повернула и потянула. Кровать мягко сдвинулась.
   - Сколько-нибудь крупные деньги так просто не спрячешь, - пояснила Хакка, заметив изумление Кенета. - Не хозяйка найдет, так другая такая же, как я. Потом попробуй пожалуйся. Нам ведь иметь деньги и вещи без ведома хозяйки не положено. А она уж постарается, чтобы их было не слишком много.
   Хакка достала из тайника пять одинаково тяжелых пузатых мешочков и вернула кровать на прежнее место.
   - Да, но если вам нельзя... хозяйка же может просто прикарманить твои деньги. Скажет, что они принадлежат ей, - сообразил Кенет.
   - Еще как скажет, - подтвердила Хакка, мигом приходя в себя и обнаружив привычную сметку. - Так что давай пихай деньги под полу своего хайю, будто ты их с собой тайком принес, и иди платить выкуп. Я тут побуду, чтоб эта змеища после не догадалась, откуда денежки.
   Кенет кое-как упихал деньги под кафтан и отправился к хозяйке.
   Прознав, что молоденький клиент собирается не посещать Хакку, а выкупить ее, хозяйка скорее обрадовалась, чем огорчилась. Во-первых, она с самого начала считала, что новичок не будет больше навещать Хакку, выходит, все же не ошиблась. А ведь приятно, когда твои предположения подтверждаются - пусть и не совсем так, как думалось. Сразу кажешься себе умнее, чем даже на самом деле. Притом же выкуп молодой воин уплатил хороший, отменным серебром, не чинясь и не рядясь. Пусть забирает Хакку, раз уж так приспичило. Дохода от нее все равно почти никакого, а если вдуматься да подсчитать, сколько эта тварь выпьет, да съест, да износит, так и вовсе один прямой убыток получается.
   И все же, глядя вслед гостю, уводящему Хакку из "Парчовых радостей", хозяйка места себе не находила от снедавшего ее любопытства. Уж очень не похож этот мальчик на пылко влюбленного. И уж тем более не похоже, что покупает он ее для кого-то другого. А может, это ее сын? Бывают ведь такие случаи. Правда, не знает хозяйка, чтобы Хакка родила, и не отдавала она ребенка на сторону. Не было у нее никакого ребенка. Неужели так исхитрилась, что хозяйка не проведала? Да вроде ведь и не похож. Правда, это вовсе не обязательно.
   Хмурая женщина, заправлявшая гильдией свах, рассматривала пергамент с указом недолго - ровно столько, чтобы убедиться в его подлинности. Куда дольше она разглядывала саму Хакку. Ведомые только ей результаты осмотра ее ублаготворили.
   - Годится, - величественно изрекла она свой приговор. - Возраст самый подходящий, да и опыт есть - хоть и не совсем тот, что нужно, но не вовсе корова безмозглая. Привыкнет.
   Она аккуратно сложила пергамент и спрятала его в шкаф со множеством ящичков.
   - Полгода будешь считаться моей ученицей. Половина твоего заработка за это время - моя. За вычетом гильдейского налога чистоганом твоя только треть. Обычно у нас в учениках меньше года-двух не ходят, но ты поднавостришься пораньше. Жилье изволь снять приличное, не какую-нибудь хибару. Четверть платы за дом вносит гильдия, остальное - как знаешь. Сегодня можешь обустраиваться, завтра пойдешь со мной. Обычно во время гербовых торжеств самая работа и есть. До зимы можно клиентов вперед набрать. Покажу тебе как. Твое дело маленькое - слушать да помалкивать. Ясно?
   - Суровая женщина, - усмехнулся Кенет, когда они с Хаккой вышли на поиски жилья.
   - Да нет, - не согласилась Хакка. - Ты бы хозяйку нашу видел - в отсутствие клиентов, само собой.
   Жилье отыскалось довольно скоро: квартал свах и свадебных дел мастеров пополняется не так уж часто - ремесло тонкое и не всякому доступное. Старая вязальщица свадебных гирлянд согласилась уступить свахе-ученице две комнаты по сходной цене. Роскошью они отнюдь не блистали, но под определение приличных подходили вполне.
   - Это ничего, что я за тебя все решил и гильдию тебе сам выбрал? спросил Кенет, озирая скромно обставленные комнатушки. - Просто я подумал, что сватать ты наверняка сумеешь, а вот вышивать...
   - Вышивальщица из меня - как из задницы утюг, - безмятежно откликнулась Хакка. - Неужели ты думаешь, что если дом прозывается "Парчовые радости", так нас в нем вышиванию учат? Петь, танцевать, стихи слагать - это да, учат. Чарочку гостю поднести с изяществом. На цитре играть. Ну и чему по ремеслу положено. Но не вышивать.
   Она обвела крохотную комнатку почти восторженным взглядом.
   - Ты все правильно решил, мальчик, - тихо сказала она. - И подумать только, мне даже отблагодарить тебя нечем.
   - Ты меня выручила, - напомнил ей Кенет.
   - Вот еще, - отмахнулась Хакка. - Совет - он что? Слова, и только. Эх, вот не будь ты магом, я бы тебя так отблагодарила - на всю бы жизнь запомнил.
   Хотя, пожив в городе, Кенет и стал краснеть значительно реже, почти утратив эту способность, однако полностью все же не разучился. Наблюдая за смущенным донельзя Кенетом, Хакка от души позабавилась.
   - Слушай, - сказала она, извлекая из рукава шелковый платочек, - давай я тебя хоть поцелую-то. Через платок, наверное, можно.
   - Не знаю, - усомнился Кенет. - А плохо тебе не станет?
   - Насмерть не убьет, - возразила Хакка. - Не обижай старую шлюху, мальчик. Не отказывайся от моей благодарности.
   Кенет не хотел ее обижать, но к тонкому шелку, за которым скрывались губы Хакки, прикоснулся губами едва-едва. Как выяснилось, не зря. Хакка коротко, глухо вскрикнула и начала оседать на пол. Кенет бросился было подхватить ее.
   - Не надо, - тяжело дыша, запротестовала Хакка. - Я уже давно отучилась падать в обморок.
   Она сидела на полу, с трудом переводя дыхание.
   - А знаешь, - неожиданно засмеялась она, проведя дрожащей рукой по лбу снизу вверх, - в жизни я ничего такого не испытывала. Вот, значит, как маги целуются.
   - Ученики, - натужно поправил ее багровый от смущения Кенет.
   - Маги, - уверенно возразила Хакка и встала. - Уж поверь ты мне.
   Она внезапно улыбнулась - смущенно, как маленькая девочка, которой впервые в жизни сказали, что она хорошенькая.
   - Удачи тебе, маг, - хрипловато произнесла Хакка. - Как найдешь себе ведьму по силе и сердцу, приведи познакомь. Я ее обучу кой-чему... полезному.
   Кенет неразборчиво поблагодарил Хакку, пожелал и ей удачи и опрометью помчался вон, все еще чувствуя на своих губах прохладное прикосновение шелка.
   День уже клонился к вечеру. Кенет без приключений добрался до постоялого двора, поднялся к себе в комнату, нырнул под одеяло и уснул, даже не поужинав. Всю ночь ему снился ветер, ласково развевающий нити нежного блестящего шелка.
   Утром первого дня гербовых торжеств Кенет встал с тяжелой головой: выспался он дурно. Наспех позавтракав, он отправился в казармы: на праздничное построение должны являться все воины, пребывающие в городе, независимо от того, служат они в каэнском гарнизоне или нет. Наоки уже ждал его - бодрый, свежий, празднично одетый, готовый к построению.
   - Ты с ума сошел! - ахнул Наоки при виде Кенета. - Ты почему в синем, а не в черном? Массаона увидит - на сей раз дешево не отделаешься. Беги скорей переодевайся.
   - Да мне не во что, - растерялся Кенет. - У меня праздничного хайю нет.
   - Лопух, - изрек Наоки. - Мой пока возьми. У меня есть запасной. А потом купишь.
   - Коротко будет, - возразил Кенет, - и в плечах узко. Наоки смерил друга взглядом.
   - Да, пожалуй. Вот ведь вымахал... оглобля! - жизнерадостно бросил он. - Ладно. Накидку хоть надень. Не совсем по уставу, но сойдет. И волосы перечеши... да не так! Пусти, я сам.
   Наоки вынул из волос Кенета заколку, взмахнул пару раз гребнем и закрепил прическу, как принято среди воинов в Каэне: слева у виска волосы подобраны, справа свободно спускаются на плечо.
   - Годится, - заявил он, отступив на шаг и любуясь творением рук своих. - Тебе подходит. Надеюсь, массаона будет так доволен твоей прической, что на синий хайю посмотрит сквозь пальцы и удовлетворится накидкой... эй, ты ее к какому месту цепляешь?!
   Наоки отобрал у Кенета праздничную черную накидку, встряхнул ее и сам ловко прикрепил к плечам Кенета застежками.
   - Вот теперь можно и на построение, - сообщил он. - Пойдем скорее, не то опоздаем.
   При виде черной накидки поверх синего хайю Кенета губы массаоны чуть дрогнули - но и только. Вообще-то лишь самые бедные воины в дни гербовых торжеств ограничивались малой парадной формой. Хотя устав и не предусматривал непременного ношения хайю по местным торжественным дням обязательным черный хайю считался в дни имперских праздников, - но каэнцы предпочитали залезть в сколь угодно тяжкие долги, а гербовые празднества встретить в полном парадном одеянии. Однако молодой чужак мог и не знать ни об этой традиции, ни о самих гербовых торжествах. К тому же он и так отдал дань местным обычаям, ради праздника соорудив себе прическу на каэнский манер. Да и честно говоря, не стоит донимать его придирками. Полевой агент и вдобавок маг! Массаона Рокай прекрасно догадывается, что именно утаил Наоки в своем рассказе. "Темни сколько хочешь, молокосос, а все твои наивные хитрости способны обмануть разве что клопа с оторванной головой. Ясно же, что Кенет, и никто другой, был тем могучим магом-целителем, который вернул к жизни твою сестру. Тайны, видите ли. Развел секреты, щенок. Я тебе твои секреты еще припомню. Сразу надо было говорить, отчего тебя понесло из вельмож да в простые воины, сразу. Я бы тебя, паршивца, по-иному вздрючил за твой промах. И не стал бы подвергать такой угрозе твой рассудок. Поросенок ты неблагодарный, я ж с тобой как с родным - неужто ты не мог мне довериться? Обидно. Ох, до чего обидно. Одна надежда, что твой приятель-маг вгонит в тебя хоть немного ума, раз уж природа обделила. Маги и вообще славятся знанием людей и спокойной рассудительностью. Ремесло у них такое".
   Вот почему массаона ни словечком не обмолвился Кенету о его не вполне уставной одежде и без колебаний отпустил с ним Наоки раньше, чем намеревался.
   - Подарок у тебя с собой? - поинтересовался Наоки, выйдя вслед за Кенетом из казармы.
   - Конечно, - кивнул Кенет. - Когда пойдем?
   - Прямо сейчас. Не то старик Хассэй сбежит к какому-нибудь больному, и будем мы его искать неделю кряду.
   Они и впрямь едва успели застать старого лекаря дома: неугомонный Хассэй уже куда-то собирался. Подарки он принял с благодарностью: и кисть, выбранную для него Кенетом, и новый пояс с красиво вышитым знаком врачебной гильдии, подаренный Наоки. Скорехонько повязав новый пояс и сунув в сумку кисть, старик лекарь извинился перед воинами, что не может предложить гостям даже вина выпить, ибо его ждет больной с переломом стопы и ножевой раной - праздник, ничего не поделаешь, господа воины, в такие дни работы у врача по горло. Он подхватил сумку и бодро засеменил по направлению к набережной.
   - Хорош, - тихо засмеялся Наоки, глядя ему вслед. - Ну что, пойдем тебе парадный хайю покупать?
   - Завтра, - покачал головой Кенет. - Мне сегодня еще на свидание идти. Не хочу, чтобы она подумала... Кенет замялся.