Страница:
Итак, что, если ты имеешь дело с некой группой, которая, вероятно, работает по заданному сценарию на всех встречах, где принимаются решения, и ловко направляет эти встречи в то русло, которое им нужно? Тогда тебе стоит получше разузнать про их цель.
И я поразмыслил над некоторыми базовыми предпосылками, которые использовались, чтобы подойти к вопросу о финансировании нашей обороны. Дарелы все время говорят о свободной и равноправной межзвездной Федерации, но говорят всегда дарелы или иногда тщательно подобранный щпт. Дарелы контролируют все денежное обращение, все займы. У галактидов нет благотворительности, и если дарелы отзывают твой заем, ты обречен. И дарелы абсолютно иерархичное общество. Если ты обидишь одного дарела, они передадут это по цепочке, и у тебя никогда не появится шанса обидеть другого. Они те существа, от кого мы получаем девяносто процентов информации, включая информацию о финансировании планетарной обороны, потребного размещения ресурсов Флота и наличия внепланетных производственных мощностей.
— Думаю, у тебя легкая паранойя. Галактиды кажутся достаточно приятными, с моей точки зрения, — не согласилась Шэрон.
— Может быть. Может, у меня наследственная паранойя. Но я понадобился Джеку, потому что был хорошим писателем-фантастом. Любой настоящий любитель фантастики знает рассказ «Приготовить человека».
— Я не знаю.
— Стыдись. Рассказ построен на реалиях пятидесятых. Инопланетяне приземляются и начинают помогать человеческой расе. Лучшее питание, конец войнам, контроль за рождаемостью. Все они носят маленькую книжицу, озаглавленную, по их словам, «Приготовить человека». Один из персонажей, лингвист, пытается расшифровать их язык. Для работы у него есть только один экземпляр книги. В конце рассказа немногих счастливцев приглашают на планету инопланетян. Лингвист наконец расшифровывает книгу. Это книга о вкусной и здоровой пище.
— Упс. Да, но в чем смысл? Я думала, дарелы вегетарианцы.
— Все наши переводы выполняются ПИРами, запрограммированными дарелами. Вся информация с внепланетных источников идет от дарелов. Дарелы оказывали влияние на все важные решения, при принятии которых я присутствовал. Подозреваю, они участвуют в принятии практически всех решений относительно того, как вести войну, и были приняты некоторые откровенно слабые решения. Я знаю, как они избегают фотографироваться, так что тебе скорее всего не удастся как следует рассмотреть дарела. Поверь мне, они, может, и едят только овощи, но не были созданы травоядными. Дарелы умны и прагматичны, тогда почему скверные решения?
— Какого рода скверные решения?
— Всякие. Черт, нынешний председатель Комитета Начальников Штабов, будущий «Верховный Командующий», он же проныра!
— Майк, пощади! Дарелы не назначают председателя Комитета Начальников Штабов.
— Ты изумишься, узнав, на что могут влиять дарелы.
— Разве, ну, не знаю, кто-нибудь не перепроверяет назначения? Не присматривает за дарелами?
— Да, предположительно существует некий очень закрытый проект, который как раз этим и занимается. Но тут своя проблема: за очень малым исключением парни, с которыми я встречался и которые этим занимаются, не смогут найти собственный зад своими же руками. Ведь в этом проекте, вполне возможно, самом главном нашем аналитическом подразделении, должны работать лучшие из лучших, а не эти некомпетентные простофили, которых туда назначили.
— А ты не… ну, ты можешь быть чрезмерно критичным… иногда.
— Ты имеешь в виду, что я могу быть первоклассным сукиным сыном. Милая, один из них спросил меня, не можем ли мы просто высадить десант на Дисс, и я не вешаю тебе лапшу на уши. Кажется, ему и невдомек, среди всего прочего, что космос это вакуум, что луч лазера более или менее прямой и что Земля круглая. Либо Дэвид Хьюм, который руководит проектом, великий актер, либо он один из наиболее выдающихся глупцов на Земле.
Капитан-лейтенант Дэвид Хьюм дважды крутанул свой перстень выпускника Военной академии Аннаполиса и почесал в затылке. Его старший лингвист, Марк Джервик, увлеченно обсуждавший со своим ассистентом роль второстепенного звука, указывающего тип склонения в языке щптов, не обратил никакого внимания. Временами Джервик резко кивал, акцентируя тот или иной момент, и неистово размахивал руками, как бы включая все мироздание в единое лингвистическое целое.
После ленча в местном кафе капитан-лейтенант Хьюм прогулялся до торгового комплекса Вашингтона и свернул в сторону Капитолия на Проспект Независимости. Резкий северный ветер раскачивал голые ветви вишен самым зловещим образом. Он понаблюдал за ними, спрашивая себя, чем они его так заинтересовали. Наконец он понял, что они напоминают ему строку из Дантова «Ада». Охватившая его после этого дрожь имела весьма отдаленное отношение к промозглым рождественским холодам.
Поравнявшись с поблескивающим прудом, он вошел в торговый комплекс и пересек его. Мгновение спустя доктор Джервик оказался рядом с ним. Оба неторопливо зашагали по тропе к Вьетнамскому Мемориалу, просто еще два человека, прогуливающихся после обеда.
Капитан-лейтенант Хьюм вынул из портфеля объемистый сверток и нажал грубо приделанную кнопку на небрежно отштампованном пластиковом корпусе. Пробегавший мимо любитель аэробики проклял все сделанное в Японии, когда мощный электромагнитный импульс навсегда убил его плейер.
— Как насчет лазера? — спросил Джервик по окончании манипуляции.
— По меньшей мере трудно в данных обстоятельствах, то же самое с направленными микрофонами, фоновый шум имеет те же частоты, что и голос.
— Чтение по губам.
— Постоянно верти головой, — сказал Хьюм и сел, повернувшись к пруду. — Ну?
Хотя восемьдесят процентов персонала «Операции Глубокий Взгляд» на самом деле были высокообразованными идиотами, ни руководитель проекта, бывший очень хорошим актером, ни его фактический главный помощник не относились к этой категории.
— Не следовало ли задать этот вопрос до того, как перейти Рубикон, так сказать? — спросил Марк, вяло указав на генератор импульсов. — Они наблюдают за нами, знаешь ли. — Акцент уроженца реки Мистик в Массачусетсе тек плавно, как его тезка.
— Конечно, знаю, с моей информацией мы и так уже перешли Рубикон. У тебя есть что добавить? — резко спросил Хьюм. Он охотно играл дурака в этом задании, но иногда доктор Джервик, казалось, забывал, что это только игра. После шести долгих лет борьбы между ними в Бостоне Марку следовало бы уже знать, кто является мозгом группы.
— Ну, программы перевода в ПИРах содержат некоторые интересные субпротоколы. Очень интересные. — Джервик, бывший гарвардский профессор, сделал паузу и принялся хрустеть пальцами.
— Оставь чертову театральность, — прорычал Хьюм, — времени для этого абсолютно нет.
— Хорошо, — вздохнул Джервик, — протоколы преднамеренно искажены, в основном в областях, имеющих отношение к генетике, биотехнологии, программированию и, что странно, социально-политическому анализу. Обман не только в простой подмене слов, он опирается на целую тематическую базу. Программная сторона превышает мои познания, но, без сомнения, дарелы намеренно заводят нас в тупик в этих сферах. Я нахожу тематический подход в социологии наиболее странным и одновременно наиболее акцентированным. Здесь постоянно присутствуют преднамеренные ошибки перевода и подмены данных, относящихся к человеческой социологии, предыстории, архетипам.
— Архетипам, — задумался капитан-лейтенант Хьюм.
Он посмотрел на памятник Вашингтону и спросил себя, а что бы со всем этим сделал Джордж. Скорее всего немного. Он бы просто свалил все закулисные интриги на Бенджамина Франклина.
— Любой из нескольких изначальных, врожденных психических структур или образов, лежащих в основе человеческой…
— Я знаю, что такое чертов архетип, Марк, — сердито прервал Дэвид, оставив свои грезы. — Ты произнес, как «архетипам», с подразумеваемой приставкой «чертовым» в сослагательном наклонении. Каким именно архетипам? Похоже, это совпадает с моими данными. О’кей, пора посмотреть, действительно ли у нас есть доступ к президенту, — продолжил он, вставая. — Ты не поверишь, что я обнаружил в переводе с санскрита…
— Эй, друг, огонька не найдется? — Один из вездесущих уличных бродяг шел к ним нетвердой походкой, доставая окурок.
— Прости, солдат, — сказал капитан-лейтенант Хьюм, отметив форменную куртку и шрамы и уважительно относясь даже к этому опустившемуся на дно бывшему военному. — Не курю.
— Это не важно, друг, — пробормотал заросший щетиной бродяга. — Не имеет значения.
Вслед за словами раздались четыре легких хлопка из кольта сорок пятого калибра с глушителем, и оба ученых рухнули в пруд, окрашивая красным прозрачную воду.
— Не имеет значения, — снова пробормотал бродяга, когда раздались крики.
15
16
И я поразмыслил над некоторыми базовыми предпосылками, которые использовались, чтобы подойти к вопросу о финансировании нашей обороны. Дарелы все время говорят о свободной и равноправной межзвездной Федерации, но говорят всегда дарелы или иногда тщательно подобранный щпт. Дарелы контролируют все денежное обращение, все займы. У галактидов нет благотворительности, и если дарелы отзывают твой заем, ты обречен. И дарелы абсолютно иерархичное общество. Если ты обидишь одного дарела, они передадут это по цепочке, и у тебя никогда не появится шанса обидеть другого. Они те существа, от кого мы получаем девяносто процентов информации, включая информацию о финансировании планетарной обороны, потребного размещения ресурсов Флота и наличия внепланетных производственных мощностей.
— Думаю, у тебя легкая паранойя. Галактиды кажутся достаточно приятными, с моей точки зрения, — не согласилась Шэрон.
— Может быть. Может, у меня наследственная паранойя. Но я понадобился Джеку, потому что был хорошим писателем-фантастом. Любой настоящий любитель фантастики знает рассказ «Приготовить человека».
— Я не знаю.
— Стыдись. Рассказ построен на реалиях пятидесятых. Инопланетяне приземляются и начинают помогать человеческой расе. Лучшее питание, конец войнам, контроль за рождаемостью. Все они носят маленькую книжицу, озаглавленную, по их словам, «Приготовить человека». Один из персонажей, лингвист, пытается расшифровать их язык. Для работы у него есть только один экземпляр книги. В конце рассказа немногих счастливцев приглашают на планету инопланетян. Лингвист наконец расшифровывает книгу. Это книга о вкусной и здоровой пище.
— Упс. Да, но в чем смысл? Я думала, дарелы вегетарианцы.
— Все наши переводы выполняются ПИРами, запрограммированными дарелами. Вся информация с внепланетных источников идет от дарелов. Дарелы оказывали влияние на все важные решения, при принятии которых я присутствовал. Подозреваю, они участвуют в принятии практически всех решений относительно того, как вести войну, и были приняты некоторые откровенно слабые решения. Я знаю, как они избегают фотографироваться, так что тебе скорее всего не удастся как следует рассмотреть дарела. Поверь мне, они, может, и едят только овощи, но не были созданы травоядными. Дарелы умны и прагматичны, тогда почему скверные решения?
— Какого рода скверные решения?
— Всякие. Черт, нынешний председатель Комитета Начальников Штабов, будущий «Верховный Командующий», он же проныра!
— Майк, пощади! Дарелы не назначают председателя Комитета Начальников Штабов.
— Ты изумишься, узнав, на что могут влиять дарелы.
— Разве, ну, не знаю, кто-нибудь не перепроверяет назначения? Не присматривает за дарелами?
— Да, предположительно существует некий очень закрытый проект, который как раз этим и занимается. Но тут своя проблема: за очень малым исключением парни, с которыми я встречался и которые этим занимаются, не смогут найти собственный зад своими же руками. Ведь в этом проекте, вполне возможно, самом главном нашем аналитическом подразделении, должны работать лучшие из лучших, а не эти некомпетентные простофили, которых туда назначили.
— А ты не… ну, ты можешь быть чрезмерно критичным… иногда.
— Ты имеешь в виду, что я могу быть первоклассным сукиным сыном. Милая, один из них спросил меня, не можем ли мы просто высадить десант на Дисс, и я не вешаю тебе лапшу на уши. Кажется, ему и невдомек, среди всего прочего, что космос это вакуум, что луч лазера более или менее прямой и что Земля круглая. Либо Дэвид Хьюм, который руководит проектом, великий актер, либо он один из наиболее выдающихся глупцов на Земле.
Капитан-лейтенант Дэвид Хьюм дважды крутанул свой перстень выпускника Военной академии Аннаполиса и почесал в затылке. Его старший лингвист, Марк Джервик, увлеченно обсуждавший со своим ассистентом роль второстепенного звука, указывающего тип склонения в языке щптов, не обратил никакого внимания. Временами Джервик резко кивал, акцентируя тот или иной момент, и неистово размахивал руками, как бы включая все мироздание в единое лингвистическое целое.
После ленча в местном кафе капитан-лейтенант Хьюм прогулялся до торгового комплекса Вашингтона и свернул в сторону Капитолия на Проспект Независимости. Резкий северный ветер раскачивал голые ветви вишен самым зловещим образом. Он понаблюдал за ними, спрашивая себя, чем они его так заинтересовали. Наконец он понял, что они напоминают ему строку из Дантова «Ада». Охватившая его после этого дрожь имела весьма отдаленное отношение к промозглым рождественским холодам.
Поравнявшись с поблескивающим прудом, он вошел в торговый комплекс и пересек его. Мгновение спустя доктор Джервик оказался рядом с ним. Оба неторопливо зашагали по тропе к Вьетнамскому Мемориалу, просто еще два человека, прогуливающихся после обеда.
Капитан-лейтенант Хьюм вынул из портфеля объемистый сверток и нажал грубо приделанную кнопку на небрежно отштампованном пластиковом корпусе. Пробегавший мимо любитель аэробики проклял все сделанное в Японии, когда мощный электромагнитный импульс навсегда убил его плейер.
— Как насчет лазера? — спросил Джервик по окончании манипуляции.
— По меньшей мере трудно в данных обстоятельствах, то же самое с направленными микрофонами, фоновый шум имеет те же частоты, что и голос.
— Чтение по губам.
— Постоянно верти головой, — сказал Хьюм и сел, повернувшись к пруду. — Ну?
Хотя восемьдесят процентов персонала «Операции Глубокий Взгляд» на самом деле были высокообразованными идиотами, ни руководитель проекта, бывший очень хорошим актером, ни его фактический главный помощник не относились к этой категории.
— Не следовало ли задать этот вопрос до того, как перейти Рубикон, так сказать? — спросил Марк, вяло указав на генератор импульсов. — Они наблюдают за нами, знаешь ли. — Акцент уроженца реки Мистик в Массачусетсе тек плавно, как его тезка.
— Конечно, знаю, с моей информацией мы и так уже перешли Рубикон. У тебя есть что добавить? — резко спросил Хьюм. Он охотно играл дурака в этом задании, но иногда доктор Джервик, казалось, забывал, что это только игра. После шести долгих лет борьбы между ними в Бостоне Марку следовало бы уже знать, кто является мозгом группы.
— Ну, программы перевода в ПИРах содержат некоторые интересные субпротоколы. Очень интересные. — Джервик, бывший гарвардский профессор, сделал паузу и принялся хрустеть пальцами.
— Оставь чертову театральность, — прорычал Хьюм, — времени для этого абсолютно нет.
— Хорошо, — вздохнул Джервик, — протоколы преднамеренно искажены, в основном в областях, имеющих отношение к генетике, биотехнологии, программированию и, что странно, социально-политическому анализу. Обман не только в простой подмене слов, он опирается на целую тематическую базу. Программная сторона превышает мои познания, но, без сомнения, дарелы намеренно заводят нас в тупик в этих сферах. Я нахожу тематический подход в социологии наиболее странным и одновременно наиболее акцентированным. Здесь постоянно присутствуют преднамеренные ошибки перевода и подмены данных, относящихся к человеческой социологии, предыстории, архетипам.
— Архетипам, — задумался капитан-лейтенант Хьюм.
Он посмотрел на памятник Вашингтону и спросил себя, а что бы со всем этим сделал Джордж. Скорее всего немного. Он бы просто свалил все закулисные интриги на Бенджамина Франклина.
— Любой из нескольких изначальных, врожденных психических структур или образов, лежащих в основе человеческой…
— Я знаю, что такое чертов архетип, Марк, — сердито прервал Дэвид, оставив свои грезы. — Ты произнес, как «архетипам», с подразумеваемой приставкой «чертовым» в сослагательном наклонении. Каким именно архетипам? Похоже, это совпадает с моими данными. О’кей, пора посмотреть, действительно ли у нас есть доступ к президенту, — продолжил он, вставая. — Ты не поверишь, что я обнаружил в переводе с санскрита…
— Эй, друг, огонька не найдется? — Один из вездесущих уличных бродяг шел к ним нетвердой походкой, доставая окурок.
— Прости, солдат, — сказал капитан-лейтенант Хьюм, отметив форменную куртку и шрамы и уважительно относясь даже к этому опустившемуся на дно бывшему военному. — Не курю.
— Это не важно, друг, — пробормотал заросший щетиной бродяга. — Не имеет значения.
Вслед за словами раздались четыре легких хлопка из кольта сорок пятого калибра с глушителем, и оба ученых рухнули в пруд, окрашивая красным прозрачную воду.
— Не имеет значения, — снова пробормотал бродяга, когда раздались крики.
15
Кэмп-Макколл, Северная Каролина, Сол III.
6 мая 2002 г., 11:23.
— Живее! Живее! Вылезайте! Поживее из автобуса!
Молодые люди в сером высыпали из автобуса компании «Грейхаунд», некоторые упали в спешке. Их поднимали без особых церемоний и швыряли в сторону кучи сверстников, суетливо пытающихся построиться. Командовали трое мускулистых молодых мужчин и одна мускулистая молодая женщина. Четыре месяца назад они сами вылезли из такого же автобуса. Они носили шевроны капралов на рукавах, хотя еще недавно были рядовыми, их повысили не только за серьезное отношение к службе, но в не меньшей степени за крупный рост, силу и жесткость. Они разделили прибывших на четыре нестройные группы и повели их, согнувшихся под тяжестью вещмешков, в назначенные места сбора. Новобранцев выстроили неровными шеренгами, составившими три стороны квадрата, и тут они получили первое представление о настоящем сержанте-инструкторе начальной подготовки. В прискорбном для второго взвода случае им оказался комендор-сержант Паппас. Он стоял в центре формации по стойке «вольно на плацу» [16] и казался ничем не озабоченным, просто покачивался взад-вперед на ногах и наслаждался приятным весенним днем. На самом деле он пытался приспособить свою личную жизненную философию к ситуации, которая, по его мнению, полностью вышла из-под контроля.
Вместе с группой таких же отозванных из запаса отставников ему сказали: спасибо, но у нас достаточно старшего сержантского состава для комплектования Линейных и Ударных частей. Вместо этого они были определены в части Национальной Гвардии и учебные подразделения в качестве закваски из опытных служак. Намерением было «укрепить» подразделения, куда их направили. Сержант Паппас часто вспоминал старую поговорку, что ведро соплей не укрепить горстью картечи.
Но он был морским пехотинцем (или как там его хотели называть на этой неделе), который на отданный приказ отвечал «так точно, сэр», или «есть, сэр», или что там еще, и выполнял его как можно лучше. Поэтому когда ему сказали, что собираются назначить его инструктором начальной подготовки, он, естественно, попросился в Пендлтон, что было правильным согласно его послужному списку. Кадры Наземных Сил, естественно, направили его в Кэмп-Макколл, на три тысячи миль в сторону.
Служить в Макколле, наверное, было к лучшему. Галактиды начали выполнять одно из своих обещаний, и он оказался в одной из первых групп на омоложение. Программа омоложения проводилась на основе матрицы, включавшей возраст, звание и стаж. Поскольку вооруженные силы строились на каркасе из офицерского корпуса и равного ему по значимости сержантского корпуса, сержанты с большим стажем имели преимущество над «эквивалентными» офицерами. Как один из старейших сержантов второго сверху ранга, он прошел омоложение впереди многих сержант-майоров моложе его. Таким образом, после месяца поистине неприятной реакции организма и восстановления сил его шестидесятилетний разум очутился в двадцатилетнем теле. Он и забыл, на что это похоже, постоянное физическое чувство непобедимости и энергии, неуемное желание все время что-нибудь делать. Регулярные интенсивные тренировки довели его мускулатуру до наилучшей кондиции. Они также гасили проявления его другой энергии.
Он прослужил в морской пехоте тридцать лет, двадцать семь из которых был женат. За эти годы он ни разу не изменил жене. Фраза «Я не разведен, я просто временно исполняю обязанности» была не про него. Другие сержанты и офицеры нисколько не падали в его глазах, воспользовавшись преимуществами текущей дислокации для развлечений на стороне. Пока это не влияло на исполнение ими служебных обязанностей, его это волновало меньше всего. Но он дал перед алтарем обет «хранить верность» и верил, что клятвы надо выполнять. Это было то же самое, что и «пока смерть не разлучит нас». Сейчас, однако, он имел двадцатилетнее тело со всеми его потребностями и был женат на женщине старше пятидесяти лет. В данной ситуации он испытывал некоторые трудности. Хорошо ли, плохо ли, интенсивность переподготовки отставников и затем их использование для натаскивания новобранцев была настолько высока, что у него не было возможности побывать в Сан-Диего. В программе омоложения предполагалось ее распространение и на ближайших родственников военнослужащих, но он поверит этому, когда увидит собственными глазами. Уже появились слухи, что омолаживающих материалов осталось мало, и кто знает, чего ждать в отдаленном будущем. От мыслей о первой встрече с Присей его уже бросало в пот.
Сыпало соль на рану и то обстоятельство, что поскольку сержанты высшего ранга, подобно ему, призывались первыми, образовался избыток чинов Е-8 и Е-9, двух самых старших. На флоте это называлось «слишком много старшин». Вдобавок, поскольку главный упор делался на обучение, большинство офицеров и сержантов высокого ранга направлялись на военные объекты начальной и усиленной военной подготовки. Поэтому вместо назначения главным сержантом роты он получил всего лишь взвод новобранцев.
Таким образом, настроение у него было не из лучших, когда он поприветствовал сорок пять молодых людей, из которых ему предстояло сделать морских пехотинцев (или бойцов Ударных Сил, или солдат, или гоплитов, или как там их собирались обзывать). Характерно, это заставило его улыбнуться им. Менее проницательные, увидев, что сержант-инструктор был не кретином с садистскими наклонностями, как их запугивали, а благожелательно улыбающейся личностью, робко улыбались в ответ. Более проницательные подозревали, и правильно, что попали в серьезный переплет.
— Доброе утро, дамочки, — произнес он спокойным дружеским тоном. — Меня зовут комендор-сержант Паппас.
Негромкий голос вынуждал их напрягать слух.
— Следующие четыре месяца я буду, как мне ни жаль, вашим сержантом-инструктором. Этот прекрасно подготовленный молодой человек, — он указал на своего помощника, — капрал-инструктор Адамс. Считайте нас своим персональным маркизом де Садом. Это нечто вроде спятившего инструктора по аэробике. Приступая к изучению предмета, называемого военным этикетом, вы будете обращаться ко мне, как будто я офицер. Вы будете называть меня «сэр» и отдавать мне честь. Это ясно?
— Да. О’кей. Нет проблем. Есть, сэр!
— О, прошу прощения. Я не расслышал. Правильный ответ должен быть «Ясно, сэр».
— Ясно, сэр.
Он поковырял пальцем в одном ухе.
— Простите. Я немного туговат на ухо. Все эти вопли умирающих новобранцев… Немного громче, если не затруднит.
— Ясно, сэр! — прокричали они.
— Видимо, я не слишком ясно выразился, — произнес он нарочито медленно и отчетливо. — Упор лежа, принять. Для особых кретинов, имея в виду, конечно, всех, кто не знаком с термином, эта команда означает повернуться немного вправо и принять стойку для отжимании лежа.
Несколько новобранцев быстро упали, некоторые начали нерешительно выполнять тихо отданный приказ, но большинство продолжало озадаченно стоять.
— Лечь! Лицом вниз! Живо! — заревел он, намного громче и свирепее, чем капрал, и значительно громче, чем вся группа. — Согнуть локти! Все! Отжаться! Шевелите задницами! Замерли! Смотреть прямо вперед, голова поднята, глаза вдаль. Теперь, когда я отдаю команду, которую вы понимаете, ответ должен быть «Ясно, сэр». И я ожидаю, чтобы ответ слышали аж на Марсе! Ясно?
— Ясно, сэр!
— Так, я нахожу, что эта поза замечательно обостряет внимание. Но я вижу, что по меньшей мере один из вас занимается бодибилдингом. — Он подошел к этому бедолаге, неуклюжему юноше с телосложением Геркулеса и гладкими черными волосами, и присел на корточки так, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. — Полагаю, это тебе не трудно, здоровяк. Так?
— Нет, сэр!
— А, правда — это хорошо. — Сержант Паппас выпрямился и затем осторожно ступил на спину новобранца, по центру лопаток. Крепкий детина хрюкнул, когда сержант-инструктор весом сто двадцать килограммов встал на него, но держался.
— Следующие шестнадцать недель… прямо голову, вонючки!.. моей обязанностью будет превратить вас, котята, в бойцов Ударных Сил. Вниз, лицом!.. Ударные части будут развертываться прямо с мест основного базирования как уже сформированные подразделения… Отжаться… Щенки! Если этот поганец может поднять меня, — то и вы сможете поднять себя!.. как сформированные подразделения для удара по послинам тогда и там, где больше всего нужно. Это значит, что если Национальной Гвардии и Линейным частям, может быть, придется участвовать в боях… ты! Я сказал отжаться, членосос! Капрал Адамс!
— Да, сэр!
— Тот жирный членосос во второй шеренге! Проверь, как далеко он сможет пробежать, пока не обблюется и не потеряет сознание.
— Есть, сэр! Встать, зас… анец! Вперед! — Капрал-инструктор рывком поднял несчастного новобранца на ноги и погнал вдаль.
— На чем я остановился, а, да… Если части Национальной Гвардии, может, и будут участвовать в боях, то вы точно будете. Моя задача сделать вас, щенков, достаточно жесткими и быстрыми, чтобы некоторым из вас удалось остаться в живых. — Он сошел с новобранца. — Встать! Сейчас я отправлю вас в казармы. Распределения по койкам нет, не будет и обыска. Там внутри два красных ящика. Если имеете какую-нибудь контрабанду, наркотики, личное оружие, ножи, все, что подозреваете, вам не следует иметь, положите их в ящики. Если попытаетесь утаить, я их найду. Тогда я отправлю вас в такое место, что учебный лагерь покажется вам почти что домом. Всем, кроме этого поганца, — он указал на свою бывшую трибуну, — разойтись!
Новобранцы похватали свои вещи и понеслись в казарму. Он осмотрел оставшегося рекрута сверху донизу, отметив высокие и широкие скулы.
— Как твое имя, зас… анец?
— Рядовой Майкл Ампеле, сэр!
— Гаваец?
— Да, сэр!
— Отец морпех, ходя?
Новобранец побледнел от этого оскорбления, тогда как ожидаемую «задницу» пропустил бы мимо ушей.
— Сэр, да, сэр!
— Думаешь, я поэтому буду к тебе снисходителен, ходя?
— Сэр, нет, сэр!
— Почему нет?
— Сэр, крепчайшая сталь варится на самом жарком огне, сэр!
— Дерьмо собачье. Крепчайшая сталь получается в результате правильной и точной комбинации температуры, исходных материалов и условий плавки, включая азот хреновой атмосферы. Я буду гонять тебя на пинках по двум причинам. Первая: никто не обвинит меня в наличии любимчиков, и вторая: этим бабам с материка нужен пример.
— Да, сэр!
— О’кей, ты взводный направляющий, — решил он. — Ты знаешь, что это значит.
— Да, сэр, — сказал рядовой, слегка позеленев. — Если они облажались, надирать зад будут мне, сэр.
— Тут ты прав, — с улыбкой сказал Паппас. Он выпятил губы и ухмыльнулся. — У нас нет времени валандаться с обучением, вас, салаг, будут гонять сильнее и жестче любой другой группы в истории. Компренде? [17] Думаешь, справишься и с этим, и с обязанностями направляющего взвода?
— Си [18], сэр, — согласился рядовой.
— Пока, поверю, ходя. Думаю, твой зад переполнен дерьмом. Разойдись.
Паппас сокрушенно покачал головой, когда рядовой отправился в казарму вслед за другими. Время на обучение все сокращалось, новобранцы все прибывали и прибывали, несмотря ни на что. Что ж, он подготовит их настолько, насколько позволяет выделенное время. Но он был рад, что ему не придется сражаться рядом с ними. Слишком рискованно.
6 мая 2002 г., 11:23.
— Живее! Живее! Вылезайте! Поживее из автобуса!
Молодые люди в сером высыпали из автобуса компании «Грейхаунд», некоторые упали в спешке. Их поднимали без особых церемоний и швыряли в сторону кучи сверстников, суетливо пытающихся построиться. Командовали трое мускулистых молодых мужчин и одна мускулистая молодая женщина. Четыре месяца назад они сами вылезли из такого же автобуса. Они носили шевроны капралов на рукавах, хотя еще недавно были рядовыми, их повысили не только за серьезное отношение к службе, но в не меньшей степени за крупный рост, силу и жесткость. Они разделили прибывших на четыре нестройные группы и повели их, согнувшихся под тяжестью вещмешков, в назначенные места сбора. Новобранцев выстроили неровными шеренгами, составившими три стороны квадрата, и тут они получили первое представление о настоящем сержанте-инструкторе начальной подготовки. В прискорбном для второго взвода случае им оказался комендор-сержант Паппас. Он стоял в центре формации по стойке «вольно на плацу» [16] и казался ничем не озабоченным, просто покачивался взад-вперед на ногах и наслаждался приятным весенним днем. На самом деле он пытался приспособить свою личную жизненную философию к ситуации, которая, по его мнению, полностью вышла из-под контроля.
Вместе с группой таких же отозванных из запаса отставников ему сказали: спасибо, но у нас достаточно старшего сержантского состава для комплектования Линейных и Ударных частей. Вместо этого они были определены в части Национальной Гвардии и учебные подразделения в качестве закваски из опытных служак. Намерением было «укрепить» подразделения, куда их направили. Сержант Паппас часто вспоминал старую поговорку, что ведро соплей не укрепить горстью картечи.
Но он был морским пехотинцем (или как там его хотели называть на этой неделе), который на отданный приказ отвечал «так точно, сэр», или «есть, сэр», или что там еще, и выполнял его как можно лучше. Поэтому когда ему сказали, что собираются назначить его инструктором начальной подготовки, он, естественно, попросился в Пендлтон, что было правильным согласно его послужному списку. Кадры Наземных Сил, естественно, направили его в Кэмп-Макколл, на три тысячи миль в сторону.
Служить в Макколле, наверное, было к лучшему. Галактиды начали выполнять одно из своих обещаний, и он оказался в одной из первых групп на омоложение. Программа омоложения проводилась на основе матрицы, включавшей возраст, звание и стаж. Поскольку вооруженные силы строились на каркасе из офицерского корпуса и равного ему по значимости сержантского корпуса, сержанты с большим стажем имели преимущество над «эквивалентными» офицерами. Как один из старейших сержантов второго сверху ранга, он прошел омоложение впереди многих сержант-майоров моложе его. Таким образом, после месяца поистине неприятной реакции организма и восстановления сил его шестидесятилетний разум очутился в двадцатилетнем теле. Он и забыл, на что это похоже, постоянное физическое чувство непобедимости и энергии, неуемное желание все время что-нибудь делать. Регулярные интенсивные тренировки довели его мускулатуру до наилучшей кондиции. Они также гасили проявления его другой энергии.
Он прослужил в морской пехоте тридцать лет, двадцать семь из которых был женат. За эти годы он ни разу не изменил жене. Фраза «Я не разведен, я просто временно исполняю обязанности» была не про него. Другие сержанты и офицеры нисколько не падали в его глазах, воспользовавшись преимуществами текущей дислокации для развлечений на стороне. Пока это не влияло на исполнение ими служебных обязанностей, его это волновало меньше всего. Но он дал перед алтарем обет «хранить верность» и верил, что клятвы надо выполнять. Это было то же самое, что и «пока смерть не разлучит нас». Сейчас, однако, он имел двадцатилетнее тело со всеми его потребностями и был женат на женщине старше пятидесяти лет. В данной ситуации он испытывал некоторые трудности. Хорошо ли, плохо ли, интенсивность переподготовки отставников и затем их использование для натаскивания новобранцев была настолько высока, что у него не было возможности побывать в Сан-Диего. В программе омоложения предполагалось ее распространение и на ближайших родственников военнослужащих, но он поверит этому, когда увидит собственными глазами. Уже появились слухи, что омолаживающих материалов осталось мало, и кто знает, чего ждать в отдаленном будущем. От мыслей о первой встрече с Присей его уже бросало в пот.
Сыпало соль на рану и то обстоятельство, что поскольку сержанты высшего ранга, подобно ему, призывались первыми, образовался избыток чинов Е-8 и Е-9, двух самых старших. На флоте это называлось «слишком много старшин». Вдобавок, поскольку главный упор делался на обучение, большинство офицеров и сержантов высокого ранга направлялись на военные объекты начальной и усиленной военной подготовки. Поэтому вместо назначения главным сержантом роты он получил всего лишь взвод новобранцев.
Таким образом, настроение у него было не из лучших, когда он поприветствовал сорок пять молодых людей, из которых ему предстояло сделать морских пехотинцев (или бойцов Ударных Сил, или солдат, или гоплитов, или как там их собирались обзывать). Характерно, это заставило его улыбнуться им. Менее проницательные, увидев, что сержант-инструктор был не кретином с садистскими наклонностями, как их запугивали, а благожелательно улыбающейся личностью, робко улыбались в ответ. Более проницательные подозревали, и правильно, что попали в серьезный переплет.
— Доброе утро, дамочки, — произнес он спокойным дружеским тоном. — Меня зовут комендор-сержант Паппас.
Негромкий голос вынуждал их напрягать слух.
— Следующие четыре месяца я буду, как мне ни жаль, вашим сержантом-инструктором. Этот прекрасно подготовленный молодой человек, — он указал на своего помощника, — капрал-инструктор Адамс. Считайте нас своим персональным маркизом де Садом. Это нечто вроде спятившего инструктора по аэробике. Приступая к изучению предмета, называемого военным этикетом, вы будете обращаться ко мне, как будто я офицер. Вы будете называть меня «сэр» и отдавать мне честь. Это ясно?
— Да. О’кей. Нет проблем. Есть, сэр!
— О, прошу прощения. Я не расслышал. Правильный ответ должен быть «Ясно, сэр».
— Ясно, сэр.
Он поковырял пальцем в одном ухе.
— Простите. Я немного туговат на ухо. Все эти вопли умирающих новобранцев… Немного громче, если не затруднит.
— Ясно, сэр! — прокричали они.
— Видимо, я не слишком ясно выразился, — произнес он нарочито медленно и отчетливо. — Упор лежа, принять. Для особых кретинов, имея в виду, конечно, всех, кто не знаком с термином, эта команда означает повернуться немного вправо и принять стойку для отжимании лежа.
Несколько новобранцев быстро упали, некоторые начали нерешительно выполнять тихо отданный приказ, но большинство продолжало озадаченно стоять.
— Лечь! Лицом вниз! Живо! — заревел он, намного громче и свирепее, чем капрал, и значительно громче, чем вся группа. — Согнуть локти! Все! Отжаться! Шевелите задницами! Замерли! Смотреть прямо вперед, голова поднята, глаза вдаль. Теперь, когда я отдаю команду, которую вы понимаете, ответ должен быть «Ясно, сэр». И я ожидаю, чтобы ответ слышали аж на Марсе! Ясно?
— Ясно, сэр!
— Так, я нахожу, что эта поза замечательно обостряет внимание. Но я вижу, что по меньшей мере один из вас занимается бодибилдингом. — Он подошел к этому бедолаге, неуклюжему юноше с телосложением Геркулеса и гладкими черными волосами, и присел на корточки так, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. — Полагаю, это тебе не трудно, здоровяк. Так?
— Нет, сэр!
— А, правда — это хорошо. — Сержант Паппас выпрямился и затем осторожно ступил на спину новобранца, по центру лопаток. Крепкий детина хрюкнул, когда сержант-инструктор весом сто двадцать килограммов встал на него, но держался.
— Следующие шестнадцать недель… прямо голову, вонючки!.. моей обязанностью будет превратить вас, котята, в бойцов Ударных Сил. Вниз, лицом!.. Ударные части будут развертываться прямо с мест основного базирования как уже сформированные подразделения… Отжаться… Щенки! Если этот поганец может поднять меня, — то и вы сможете поднять себя!.. как сформированные подразделения для удара по послинам тогда и там, где больше всего нужно. Это значит, что если Национальной Гвардии и Линейным частям, может быть, придется участвовать в боях… ты! Я сказал отжаться, членосос! Капрал Адамс!
— Да, сэр!
— Тот жирный членосос во второй шеренге! Проверь, как далеко он сможет пробежать, пока не обблюется и не потеряет сознание.
— Есть, сэр! Встать, зас… анец! Вперед! — Капрал-инструктор рывком поднял несчастного новобранца на ноги и погнал вдаль.
— На чем я остановился, а, да… Если части Национальной Гвардии, может, и будут участвовать в боях, то вы точно будете. Моя задача сделать вас, щенков, достаточно жесткими и быстрыми, чтобы некоторым из вас удалось остаться в живых. — Он сошел с новобранца. — Встать! Сейчас я отправлю вас в казармы. Распределения по койкам нет, не будет и обыска. Там внутри два красных ящика. Если имеете какую-нибудь контрабанду, наркотики, личное оружие, ножи, все, что подозреваете, вам не следует иметь, положите их в ящики. Если попытаетесь утаить, я их найду. Тогда я отправлю вас в такое место, что учебный лагерь покажется вам почти что домом. Всем, кроме этого поганца, — он указал на свою бывшую трибуну, — разойтись!
Новобранцы похватали свои вещи и понеслись в казарму. Он осмотрел оставшегося рекрута сверху донизу, отметив высокие и широкие скулы.
— Как твое имя, зас… анец?
— Рядовой Майкл Ампеле, сэр!
— Гаваец?
— Да, сэр!
— Отец морпех, ходя?
Новобранец побледнел от этого оскорбления, тогда как ожидаемую «задницу» пропустил бы мимо ушей.
— Сэр, да, сэр!
— Думаешь, я поэтому буду к тебе снисходителен, ходя?
— Сэр, нет, сэр!
— Почему нет?
— Сэр, крепчайшая сталь варится на самом жарком огне, сэр!
— Дерьмо собачье. Крепчайшая сталь получается в результате правильной и точной комбинации температуры, исходных материалов и условий плавки, включая азот хреновой атмосферы. Я буду гонять тебя на пинках по двум причинам. Первая: никто не обвинит меня в наличии любимчиков, и вторая: этим бабам с материка нужен пример.
— Да, сэр!
— О’кей, ты взводный направляющий, — решил он. — Ты знаешь, что это значит.
— Да, сэр, — сказал рядовой, слегка позеленев. — Если они облажались, надирать зад будут мне, сэр.
— Тут ты прав, — с улыбкой сказал Паппас. Он выпятил губы и ухмыльнулся. — У нас нет времени валандаться с обучением, вас, салаг, будут гонять сильнее и жестче любой другой группы в истории. Компренде? [17] Думаешь, справишься и с этим, и с обязанностями направляющего взвода?
— Си [18], сэр, — согласился рядовой.
— Пока, поверю, ходя. Думаю, твой зад переполнен дерьмом. Разойдись.
Паппас сокрушенно покачал головой, когда рядовой отправился в казарму вслед за другими. Время на обучение все сокращалось, новобранцы все прибывали и прибывали, несмотря ни на что. Что ж, он подготовит их настолько, насколько позволяет выделенное время. Но он был рад, что ему не придется сражаться рядом с ними. Слишком рискованно.
16
Провинция Тткпт, Барвон V.
28 сентября 2001 г., 04:09 по Гринвичу.
Чтобы выйти ко второй цели, разведгруппа Командования Специальными Операциями совершила двухнедельный марш-бросок по непролазному болоту, большей частью по шею в холодной воде. Во время коротких ночных привалов их бил озноб, и к тому времени, когда они достигли района цели, даже мастер-сержант Тунг выглядел изнуренным. Фуражиры, подобно встреченным прошлый раз, похоже, отсутствовали, но команда усилила бдительность по мере приближения к городу щптов. Вскоре сквозь пелену поглощающего звук тумана можно было расслышать типичный шум разбитого лагеря, и Мосович послал на разведку Трэппа и Эллсуорси. Ожидание казалось бесконечным, пока неугомонный «морской котик» внезапно не вынырнул из грязи прямо среди них. С ухмылкой на перепачканном лице он дал знак двигаться и повел их на сухое место.
Команда залегла на краю пригорка, и все принялись всматриваться сквозь завесу лиан. Им открылась картина целеустремленной деятельности. Большинство хрупких башен, описанных во время инструктажа, бесформенными грудами валялись на земле, разрушенные с целью добычи строительного материала. В нескольких местах возвышались зиккураты, или пирамиды, из камня и металла. Они были возведены на значительном расстоянии друг от друга, между ними размещались низкие бараки из камня и засохшей грязи. В отдалении по болоту прокладывали гать, рядом с ней шла работа над чем-то вроде защитных сооружений. К ближайшему зиккурату прилепился ряд загонов, но что в них находилось, угол обзора команды рассмотреть не позволял.
— Эллсуорси, — пробормотал Мосович, — что в загонах?
— «Малыши-послины в большинстве, — прошептала она со своего верхнего наблюдательного поста. — В одном несколько крабов.
Пока она говорила, к загонам подошел послин и высыпал пару горстей только что вылупившихся копошащихся детенышей своего вида в один из загонов и засеменил прочь.
— Супервеликолепно, — шепнула Эллсуорси.
— Что? — спросил Мосович.
— Старые поедают новых, в основном. Думаю, некоторые из них выживут.
— Фи, — пробормотал Ричардс.
— Сними на пленку, — приказал Эрсин. Хотя на самом деле изображение запишется в ячейки памяти флэш-карты.
— Мой прицел подключен к камере, не беспокойтесь.
— О’кей, немного отходим, встаем и сушимся, — прошептал Мосович. — Будем наблюдать посменно, пока не снимем все, что можно, затем отходим в точку эвакуации.
Он начал движение в сторону болота.
— Эллсуорси, твоя вахта первая.
— Слусаюся, хозяина. Моя холосо смотреть.
Два дня спустя они в основном обсохли и пребывали в сильном замешательстве.
— Ты абсолютно уверен в том, что видел? — в пятый раз переспросил Мосович.
— Д-д-д-да, черт возьми! — Мартин поочередно то злился, то испытывал отвращение, то был в ужасе.
— Ни один вид не может такое вытворять и при этом выжить! — воскликнул Мюллер, беззвучная речь стала слышной на мгновение.
— Притуши хреново орало, — рыкнул Мосович, — если он говорит, что видел, значит, видел. Просто мне бы хотелось снять это на микрокамеру.
— К-к-к тому в-в-времени я-я-я…
— Да, знаю, все уже кончилось. О’кей, у нас есть информация по темпам строительства и использованию материалов. Мы осмотрели их укрепления. У нас есть представление, как они заготавливают припасы, и некоторое представление, что они едят. Одно неподтвержденное донесение, прошу извинить, сержант Мартин, о некоторых особенностях питания. Что еще?
— Почему пирамиды? — спросил Мюллер. После завершения они будут напоминать пирамиды Центральной Америки с весьма смущающим сходством. У подножия каждой располагалось большое строение и начинался то ли плац для парадов, то ли площадка для игрищ. Согласно наблюдениям бого-короли большую часть времени проводили или внутри этих строений, или рядом с ними. Близкая к завершению пирамида имела на вершине либо небольшой дом, либо дворец.
— Культ? — предложил Ричарде.
— Кого? Бого-королей? — спросил Эрсин.
— Интересно, не поэтому ли их так называют? — задал вопрос Трэпп, тихо точивший свой нож «бушмастер» на корундовом бруске.
— Семь пирамид, семь бого-королей? — размышлял Мосович.
— Мы насчитали минимум десять, может, больше. Их трудно отличить, — заметил Мюллер.
— Значит, не по одной пирамиде на бого-короля. Свыше тысячи трехсот нормалов, верно?
— Верно, — согласился Мюллер, вынимая карманный компьютер. — Тысяча триста нормалов, десять, или около того, бого-королей и сто двадцать три краба, снижение с максимума в двести двадцать. Всего пятьсот… прошло по этапу.
Когда строительство пирамид подходило к завершению, загоны для молодняка переносились поближе. И смысл содержания в загонах щптов стал ясен. Команда беспомощно наблюдала, как щптов одного за другим выволакивали из загона и забивали, как скот. Они полностью отдавали себе отчет в том, что смотрят на убийство и пожирание разумных, во многих случаях обладающих экстраординарными способностями существ, но были не в силах изменить положение без риска провалить задание. Это был один из тех прискорбных случаев, когда важность миссии перевешивала смерть любого отдельного индивидуума или даже группы индивидуумов. Это не значило, что им нравился такой поворот событий. И им совсем не нравилось, когда время от времени новая группа щптов пригонялась из джунглей и отправлялась в загон.
28 сентября 2001 г., 04:09 по Гринвичу.
Чтобы выйти ко второй цели, разведгруппа Командования Специальными Операциями совершила двухнедельный марш-бросок по непролазному болоту, большей частью по шею в холодной воде. Во время коротких ночных привалов их бил озноб, и к тому времени, когда они достигли района цели, даже мастер-сержант Тунг выглядел изнуренным. Фуражиры, подобно встреченным прошлый раз, похоже, отсутствовали, но команда усилила бдительность по мере приближения к городу щптов. Вскоре сквозь пелену поглощающего звук тумана можно было расслышать типичный шум разбитого лагеря, и Мосович послал на разведку Трэппа и Эллсуорси. Ожидание казалось бесконечным, пока неугомонный «морской котик» внезапно не вынырнул из грязи прямо среди них. С ухмылкой на перепачканном лице он дал знак двигаться и повел их на сухое место.
Команда залегла на краю пригорка, и все принялись всматриваться сквозь завесу лиан. Им открылась картина целеустремленной деятельности. Большинство хрупких башен, описанных во время инструктажа, бесформенными грудами валялись на земле, разрушенные с целью добычи строительного материала. В нескольких местах возвышались зиккураты, или пирамиды, из камня и металла. Они были возведены на значительном расстоянии друг от друга, между ними размещались низкие бараки из камня и засохшей грязи. В отдалении по болоту прокладывали гать, рядом с ней шла работа над чем-то вроде защитных сооружений. К ближайшему зиккурату прилепился ряд загонов, но что в них находилось, угол обзора команды рассмотреть не позволял.
— Эллсуорси, — пробормотал Мосович, — что в загонах?
— «Малыши-послины в большинстве, — прошептала она со своего верхнего наблюдательного поста. — В одном несколько крабов.
Пока она говорила, к загонам подошел послин и высыпал пару горстей только что вылупившихся копошащихся детенышей своего вида в один из загонов и засеменил прочь.
— Супервеликолепно, — шепнула Эллсуорси.
— Что? — спросил Мосович.
— Старые поедают новых, в основном. Думаю, некоторые из них выживут.
— Фи, — пробормотал Ричардс.
— Сними на пленку, — приказал Эрсин. Хотя на самом деле изображение запишется в ячейки памяти флэш-карты.
— Мой прицел подключен к камере, не беспокойтесь.
— О’кей, немного отходим, встаем и сушимся, — прошептал Мосович. — Будем наблюдать посменно, пока не снимем все, что можно, затем отходим в точку эвакуации.
Он начал движение в сторону болота.
— Эллсуорси, твоя вахта первая.
— Слусаюся, хозяина. Моя холосо смотреть.
Два дня спустя они в основном обсохли и пребывали в сильном замешательстве.
— Ты абсолютно уверен в том, что видел? — в пятый раз переспросил Мосович.
— Д-д-д-да, черт возьми! — Мартин поочередно то злился, то испытывал отвращение, то был в ужасе.
— Ни один вид не может такое вытворять и при этом выжить! — воскликнул Мюллер, беззвучная речь стала слышной на мгновение.
— Притуши хреново орало, — рыкнул Мосович, — если он говорит, что видел, значит, видел. Просто мне бы хотелось снять это на микрокамеру.
— К-к-к тому в-в-времени я-я-я…
— Да, знаю, все уже кончилось. О’кей, у нас есть информация по темпам строительства и использованию материалов. Мы осмотрели их укрепления. У нас есть представление, как они заготавливают припасы, и некоторое представление, что они едят. Одно неподтвержденное донесение, прошу извинить, сержант Мартин, о некоторых особенностях питания. Что еще?
— Почему пирамиды? — спросил Мюллер. После завершения они будут напоминать пирамиды Центральной Америки с весьма смущающим сходством. У подножия каждой располагалось большое строение и начинался то ли плац для парадов, то ли площадка для игрищ. Согласно наблюдениям бого-короли большую часть времени проводили или внутри этих строений, или рядом с ними. Близкая к завершению пирамида имела на вершине либо небольшой дом, либо дворец.
— Культ? — предложил Ричарде.
— Кого? Бого-королей? — спросил Эрсин.
— Интересно, не поэтому ли их так называют? — задал вопрос Трэпп, тихо точивший свой нож «бушмастер» на корундовом бруске.
— Семь пирамид, семь бого-королей? — размышлял Мосович.
— Мы насчитали минимум десять, может, больше. Их трудно отличить, — заметил Мюллер.
— Значит, не по одной пирамиде на бого-короля. Свыше тысячи трехсот нормалов, верно?
— Верно, — согласился Мюллер, вынимая карманный компьютер. — Тысяча триста нормалов, десять, или около того, бого-королей и сто двадцать три краба, снижение с максимума в двести двадцать. Всего пятьсот… прошло по этапу.
Когда строительство пирамид подходило к завершению, загоны для молодняка переносились поближе. И смысл содержания в загонах щптов стал ясен. Команда беспомощно наблюдала, как щптов одного за другим выволакивали из загона и забивали, как скот. Они полностью отдавали себе отчет в том, что смотрят на убийство и пожирание разумных, во многих случаях обладающих экстраординарными способностями существ, но были не в силах изменить положение без риска провалить задание. Это был один из тех прискорбных случаев, когда важность миссии перевешивала смерть любого отдельного индивидуума или даже группы индивидуумов. Это не значило, что им нравился такой поворот событий. И им совсем не нравилось, когда время от времени новая группа щптов пригонялась из джунглей и отправлялась в загон.