Страница:
– Иисусе, приятель, о каком убийстве идет речь? Не было ничего… ничего такого…
Сет Чандлер совершил еще одну ошибку, когда, поднявшись на ноги, спотыкаясь, вышел из дверей оранжереи. Он чуть не налетел на Стюарта и, по сути дела, пытаясь сохранить равновесие, схватился рукой за его плечо. При его прикосновении Стюарт развернулся и ухватил его за лацканы элегантного сюртука, чуть не оторвав от земли.
Чандлер был коренастый, мускулистый мужчина, но перед лицом ярости Стюарта и осознания собственного прегрешения он был смирным, как побитая собака. Наблюдая с зажатым ладонью ртом, Джесси подумала, что, даже если б она не видела страстного объятия, само поведение Чандлера с головой выдавало его вину.
– Мы просто беседовали – это было совершенно невинно, – пробормотал Чандлер, цепляясь за руки Стюарта, держащие его за сюртук.
– Еще раз побеседуешь с моей женой, и я тебя по стенке размажу. – Это было скорее обещание, чем угроза. – Ясно?
Чандлер отрывисто закивал, страх явственно читался в его глазах.
Губы Стюарта скривились. Он резко выпустил сюртук. Колени Чандлера подкосились, и он покачнулся назад. Ему удалось ухватиться за дверной косяк оранжереи, и только это и спасло его от того, чтобы снова не растянуться на земле.
– Убирайся с глаз моих! – прорычал Стюарт. Потирая побитую челюсть, Чандлер поспешно ретировался.
Селия не двинулась с места, наблюдая за уничтожением достоинства своего любовника с нескрываемым презрением в глазах. Когда Стюарт снова повернулся к ней, она не дрогнула. Джесси показалось, что ее поза выражала своего рода торжество.
– А какое вообще тебе дело до того, если я немного поразвлекаюсь? Ты женился на мне, только чтобы наложить лапу на мои деньги!
– А ты вышла за меня только для того, чтобы доказать, что можешь сделать это, поэтому я бы сказал, что мы друг друга стоим.
Стюарт внезапно схватил один из искусно завитых локонов Селии, накрутил его себе на пальцы и резко дернул.
– По какой бы причине мы ни поженились, факт остается фактом: мы женаты. И я не позволю, чтобы моя жена делала из меня посмешище.
– А я не позволю, чтобы мой муж делал из меня рабыню! – Стюарт улыбнулся холодной мрачной улыбкой, которая была достаточно зловещей, чтобы напугать, по крайней мере Джесси.
– Уясни следующее: я тебя предупреждаю. Если поймаю на прелюбодеянии еще раз, я тебя убью.
Он отпустил ее волосы, выпутав пальцы из ее локона с грубостью, причинившей ей боль. Селия вскрикнула и быстро отступила назад, потирая рукой кожу головы.
– Я ненавижу тебя! – прошипела она.
– Хорошо. – Слово прозвучало грубо.
Селия метнула на него убийственный взгляд, резко развернулась и бросилась к дому.
– Сука, – пробормотал Стюарт. Лицо его было темным от злости. Сунув стиснутые кулаки в карманы сюртука, он повернулся в противоположную от Селии сторону и зашагал прочь от дома.
Джесси в нерешительности смотрела ему вслед. Следует ли ей оставить его одного? От отвратительной сцены, свидетелем которой она только что стала, ей было нехорошо, и Стюарт был явно не в настроении для компании. Но, видя, как эта напряженная гордая спина удаляется в сгущающуюся темноту, Джесси поняла, что на самом деле у нее нет выбора. Она просто не может оставить его одного. Закусив губу, она заспешила вслед за Стюартом.
Когда она догнала его, он стоял, прислонившись к каменной ограде высотой в пояс, которая разделяла поле. Джесси чуть не наткнулась на него, прежде чем увидела – так хорошо его темно-синий сюртук сливался с темнотой ночи. Подойдя и встав рядом с ним, Джесси ничего не сказала. Она продолжала молчать, пока он стоял, устремив взгляд в поле, простирающееся по другую сторону стены. Ни словом, ни жестом он не дал понять, что знает о ее присутствии. И все же Джесси знала, что ему известно о том, что она здесь.
Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил.
– Сожалею, что тебе пришлось увидеть это, – сказал он наконец.
– Не имеет значения.
Он бросил на нее мимолетный взгляд, прежде чем вновь устремить его в вечернюю мглу.
– Ты сказала мне правду о ней, не так ли? А я ударил тебя по лицу. Я никогда не просил за это прощения. Я прошу сейчас.
– Не имеет значения, – повторила Джесси. Ответ был неподходящий, она знала, но его боль была настолько осязаемой, что ей тоже было больно.
– Я не люблю ее. И никогда не любил.
– Я знаю.
– Ты была права. Я женился на ней из-за «Мимозы».
– И это я знаю.
– Но я думал, что смогу наладить наши отношения. Что мы вместе с ней сможем их наладить. Боже всевышний! – Стюарт на мгновение закрыл глаза, потом снова открыл и уставился невидящим взглядом перед собой.
Сотни светлячков проносились в густо-синей бархатной тьме, которая теперь полностью накрыла простирающиеся впереди холмистые поля. Их огоньки постоянно мерцали. Зрелище было невыразимо прекрасным, словно это был какой-то волшебный танец.
– Мы женаты всего несколько месяцев, а я уже ненавижу ее. Ненавижу так сильно, что готов убить, да поможет мне Бог – Стюарт тяжело привалился к стене, опершись руками о ее шероховатый верх, опустив голову.
Джесси мягко положила ладонь ему на рукав, горло сдавило от подступивших слез. Ему было больно, и поэтому ей было больно тоже. Осознание того, что это могло означать, было пугающим.
– Боже, ну и дел я наворотил, – пробормотал он, внезапно поднимая голову. Его рука тоже поднялась, сжалась в кулак и с силой ударила по верху стены. Джесси вздрогнула. Хотя удар был сдержанным, его отчаянное, яростное неистовство заставило ее сердце подпрыгнуть от внезапного инстинктивного страха. Затем она увидела, что он выпрямился и трясет и сгибает свою правую руку. Руку со шрамом. Руку, которой он врезал Чандлеру и ударил по стене.
Позабыв про страх, она поймала эту бедную руку и начала мягко массировать сморщенную ладонь.
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Сет Чандлер совершил еще одну ошибку, когда, поднявшись на ноги, спотыкаясь, вышел из дверей оранжереи. Он чуть не налетел на Стюарта и, по сути дела, пытаясь сохранить равновесие, схватился рукой за его плечо. При его прикосновении Стюарт развернулся и ухватил его за лацканы элегантного сюртука, чуть не оторвав от земли.
Чандлер был коренастый, мускулистый мужчина, но перед лицом ярости Стюарта и осознания собственного прегрешения он был смирным, как побитая собака. Наблюдая с зажатым ладонью ртом, Джесси подумала, что, даже если б она не видела страстного объятия, само поведение Чандлера с головой выдавало его вину.
– Мы просто беседовали – это было совершенно невинно, – пробормотал Чандлер, цепляясь за руки Стюарта, держащие его за сюртук.
– Еще раз побеседуешь с моей женой, и я тебя по стенке размажу. – Это было скорее обещание, чем угроза. – Ясно?
Чандлер отрывисто закивал, страх явственно читался в его глазах.
Губы Стюарта скривились. Он резко выпустил сюртук. Колени Чандлера подкосились, и он покачнулся назад. Ему удалось ухватиться за дверной косяк оранжереи, и только это и спасло его от того, чтобы снова не растянуться на земле.
– Убирайся с глаз моих! – прорычал Стюарт. Потирая побитую челюсть, Чандлер поспешно ретировался.
Селия не двинулась с места, наблюдая за уничтожением достоинства своего любовника с нескрываемым презрением в глазах. Когда Стюарт снова повернулся к ней, она не дрогнула. Джесси показалось, что ее поза выражала своего рода торжество.
– А какое вообще тебе дело до того, если я немного поразвлекаюсь? Ты женился на мне, только чтобы наложить лапу на мои деньги!
– А ты вышла за меня только для того, чтобы доказать, что можешь сделать это, поэтому я бы сказал, что мы друг друга стоим.
Стюарт внезапно схватил один из искусно завитых локонов Селии, накрутил его себе на пальцы и резко дернул.
– По какой бы причине мы ни поженились, факт остается фактом: мы женаты. И я не позволю, чтобы моя жена делала из меня посмешище.
– А я не позволю, чтобы мой муж делал из меня рабыню! – Стюарт улыбнулся холодной мрачной улыбкой, которая была достаточно зловещей, чтобы напугать, по крайней мере Джесси.
– Уясни следующее: я тебя предупреждаю. Если поймаю на прелюбодеянии еще раз, я тебя убью.
Он отпустил ее волосы, выпутав пальцы из ее локона с грубостью, причинившей ей боль. Селия вскрикнула и быстро отступила назад, потирая рукой кожу головы.
– Я ненавижу тебя! – прошипела она.
– Хорошо. – Слово прозвучало грубо.
Селия метнула на него убийственный взгляд, резко развернулась и бросилась к дому.
– Сука, – пробормотал Стюарт. Лицо его было темным от злости. Сунув стиснутые кулаки в карманы сюртука, он повернулся в противоположную от Селии сторону и зашагал прочь от дома.
Джесси в нерешительности смотрела ему вслед. Следует ли ей оставить его одного? От отвратительной сцены, свидетелем которой она только что стала, ей было нехорошо, и Стюарт был явно не в настроении для компании. Но, видя, как эта напряженная гордая спина удаляется в сгущающуюся темноту, Джесси поняла, что на самом деле у нее нет выбора. Она просто не может оставить его одного. Закусив губу, она заспешила вслед за Стюартом.
Когда она догнала его, он стоял, прислонившись к каменной ограде высотой в пояс, которая разделяла поле. Джесси чуть не наткнулась на него, прежде чем увидела – так хорошо его темно-синий сюртук сливался с темнотой ночи. Подойдя и встав рядом с ним, Джесси ничего не сказала. Она продолжала молчать, пока он стоял, устремив взгляд в поле, простирающееся по другую сторону стены. Ни словом, ни жестом он не дал понять, что знает о ее присутствии. И все же Джесси знала, что ему известно о том, что она здесь.
Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил.
– Сожалею, что тебе пришлось увидеть это, – сказал он наконец.
– Не имеет значения.
Он бросил на нее мимолетный взгляд, прежде чем вновь устремить его в вечернюю мглу.
– Ты сказала мне правду о ней, не так ли? А я ударил тебя по лицу. Я никогда не просил за это прощения. Я прошу сейчас.
– Не имеет значения, – повторила Джесси. Ответ был неподходящий, она знала, но его боль была настолько осязаемой, что ей тоже было больно.
– Я не люблю ее. И никогда не любил.
– Я знаю.
– Ты была права. Я женился на ней из-за «Мимозы».
– И это я знаю.
– Но я думал, что смогу наладить наши отношения. Что мы вместе с ней сможем их наладить. Боже всевышний! – Стюарт на мгновение закрыл глаза, потом снова открыл и уставился невидящим взглядом перед собой.
Сотни светлячков проносились в густо-синей бархатной тьме, которая теперь полностью накрыла простирающиеся впереди холмистые поля. Их огоньки постоянно мерцали. Зрелище было невыразимо прекрасным, словно это был какой-то волшебный танец.
– Мы женаты всего несколько месяцев, а я уже ненавижу ее. Ненавижу так сильно, что готов убить, да поможет мне Бог – Стюарт тяжело привалился к стене, опершись руками о ее шероховатый верх, опустив голову.
Джесси мягко положила ладонь ему на рукав, горло сдавило от подступивших слез. Ему было больно, и поэтому ей было больно тоже. Осознание того, что это могло означать, было пугающим.
– Боже, ну и дел я наворотил, – пробормотал он, внезапно поднимая голову. Его рука тоже поднялась, сжалась в кулак и с силой ударила по верху стены. Джесси вздрогнула. Хотя удар был сдержанным, его отчаянное, яростное неистовство заставило ее сердце подпрыгнуть от внезапного инстинктивного страха. Затем она увидела, что он выпрямился и трясет и сгибает свою правую руку. Руку со шрамом. Руку, которой он врезал Чандлеру и ударил по стене.
Позабыв про страх, она поймала эту бедную руку и начала мягко массировать сморщенную ладонь.
Глава 21
– Как хорошо.
Он смотрел на ее склоненную голову, пока она разминала руку. Джесси знала это, она это чувствовала. Но она упорно не поднимала глаз. Ее внимание было целиком и полностью сосредоточено на этой бедной раненой руке, потому что она боялась сосредоточиться на чем-то еще.
– Откуда у вас этот шрам? – Этот вопрос имел целью скрыть несметное множество противоречивых эмоций. Его рука с широкой ладонью и длинными пальцами была большой по сравнению с ее рукой. Кожа у основания и на кончиках пальцев чуть загрубела от мозолей. По сравнению с мягкостью ее кожи, когда она мягко растирала его пальцы, мозоли были на ощупь шершавыми. Шрам в центре ладони был уродливым, неровным и красным. Его пальцы стягивало к ладони, словно от непроизвольного мышечного сокращения. Джесси помассажировала узловатые сухожилия под кожей, и ей показалось, что они слегка расслабились. Но она по-прежнему не поднимала глаз.
– Драка с ножом. Несколько месяцев назад. – Вот тогда она взглянула на него.
– Драка с ножом? – потрясенно переспросила она. Его рот скривился на одну сторону.
– Это тебя удивляет?
Джесси задумалась, затем покачала головой:
– Нет. Не слишком. Если подумать, то влезть в драку с ножом как раз в вашем характере. Когда я впервые увидела вас, то подумала, что вы выглядите опасным.
Он чуть заметно улыбнулся:
– В самом деле?
– Да.
Поднимать глаза было ошибкой, как она и подозревала с самого начала. Он был близко, слишком близко. Так близко, что она видела каждую щетинку на его уже начавшей темнеть челюсти, хотя он был свежевыбритым, когда они уезжали из «Мимозы». Так близко, что она чувствовала жар его тела, ощущала его слабый мускусный запах.
– Я думаю, Джесси, девочка моя, что ты учишься флиртовать. – Судя по голосу, он был немного удивлен и в то же время слегка позабавлен.
– Я не флиртую. – Хотя она говорила вполне серьезно, но видела по мерцанию в его глазах, что он воспринимает это совсем по-иному. Его веки коротко опустились на ее маленькие руки, растиравшие и разминающие его ладонь.
– Разве? – Он снова поднял на нее глаза. В его взгляде была какая-то непривычная напряженность, которую Джесси нашла тревожащей и в то же время волнующей.
– Нет. – Это был просто выдох. Ее руки замерли за секунду до этого, но все еще держали его пальцы.
– Нет?
– Нет.
– А! – Это было странно тревожащее восклицание. Стюарт криво улыбнулся, и его голова склонилась к ней. Джесси почувствовала, как ее сердце запрыгало в груди. Ее руки сжали его руку, ногти вонзились в кожу, и она даже не сознавала возможности того, что может сделать ему больно. Дыхание ее остановилось, и этого она тоже не сознавала. Все вокруг нее, казалось, замерло. Мерцающие светлячки, стрекочущие цикады, колышущиеся деревья – все перестало существовать. Каждое нервное окончание в ее теле сосредоточилось на его темном красивом лице, которое приближалось к ее лицу, на прекрасных мужских губах, которые через какие-то доли секунды должны были коснуться ее губ.
Его свободная рука, та, которую она сжимала так, словно могла бы умереть, если б не держала, поднялась и обхватила ее затылок.
Сердце Джесси колотилось. Ей казалось, что оно вот-вот выскочит из груди и запрыгает по полю, словно перепуганный заяц. Она покачнулась и закрыла глаза…
И его рот слегка коснулся ее губ.
Это была мягкая ласка, едва ощутимая. И тем не менее жар тут же охватил ее тело, настолько сильный, что кости, казалось, плавятся. Ее губы приоткрылись, и она сделала дрожащий вдох. Она ощущала потребность глотнуть воздуха. Его рука на мгновение сжала ее затылок, затем опустилась. Джесси осознала каким-то краем сознания, которое еще способно было что-то соображать, что он, должно быть, смотрит на ее зачарованное лицо.
Она заставила себя открыть глаза.
Он смотрел на нее с непроницаемым выражением, его взгляд невозможно было прочесть в темноте, со всех сторон обступающей их. Он был близко, даже ближе, чем раньше, так близко, что ее пышная юбка прижималась к его сапогам, так близко, что ее внезапно ставшие такими чувствительными груди были в каких-то дюймах от его широкой груди. До нее дошло, что ее ладонь все еще сжимает его изувеченную руку, и хотя знала, что должна, никак не могла заставить свои пальцы разжаться и отпустить его.
– У тебя неплохо получилось.
– Что? – Она понятия не имела, о чем он говорит. Его голос звучал легко, слишком легко для того тлеющего жара, который бурлил в ее жилах, слишком легко, чтобы она могла осмыслить то, что он говорил. Она была вся в огне, она горела, а он говорил так, словно ничего особенного не произошло:
– Твой первый поцелуй. Это ведь был твой первый, да? – Наверное, это какой-то ночной кошмар. Наверняка это все ей снится. Он мог говорить с ней так на дюжины других обычных, земных тем. Но этот поцелуй не был земным. Несмотря на легкость и краткость, он был самым потрясающим из всего, что когда-либо случалось с Джесси. Потрясение все еще не отпускало ее. Но постепенно, мало-помалу до нее начало доходить, что на него это не оказало такого воздействия, как на нее. В конце концов, он же взрослый мужчина, не мальчик, женатый мужчина, наверняка имеющий огромный опыт в том, что касается поцелуев. То, что для нее оказалось потрясающим переживанием, для него совсем ничего не значило.
– Джесси?
Смотреть ему в глаза и говорить ровным голосом оказалось двумя самыми трудными задачами, какие только выпали ей в жизни. Но она сделала это, потому что должна была. Если она позволит ему понять, как сильно повлиял на нее этот мимолетный поцелуй, она больше никогда не сможет поднять голову в его присутствии. И хотя ее глупое сердце жаждало его поцелуев, умом она понимала опасность этого и боялась потерять его дружбу. Без нее ее жизнь будет воистину унылой.
– Джесси, ты в порядке? – В его голосе послышалась внезапная резкость, и он прищурился, пристально глядя на нее. Его рука, которую она отчаянно сжимала все это время, повернулась в ее ладони и крепко стиснула ее пальцы.
– Да, конечно. – К чести Джесси, она даже умудрилась легко засмеяться. Она чувствовала себя так, словно была окутана туманом, который приглушал все ее чувства, за исключением горячего покалывания на коже, но она намеревалась скрыть свою реакцию, даже если это убьет ее. Чтобы сохранить свою гордость, ей придется позволить ему думать, что этот легкий, как прикосновение крыльев бабочки, поцелуй значит для нее не больше, чем для него. – Хотя как первый поцелуй это было не совсем то, чего я ожидала. Его глаза расширились.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что разочарована, дерзкая девчонка? Да ты и вправду учишься флиртовать. – Его рука ослабила хватку. Когда ее рука наконец отпустила его руку, Джесси показалось, что часть напряжения покинула его. – Будь я Митчем или каким-то другим парнем, который мог увлечь тебя сюда, чтобы остаться с тобой наедине, это могло бы послужить мне сигналом схватить тебя в объятия и поцеловать тебя таким поцелуем, от которого ты бы не отмахнулась так легко. Тогда, разумеется, ты обязана была бы дать мне пощечину.
– Вот это было бы удовольствием, – пробормотала Джесси сквозь стиснутые зубы, спрятанные за застывшей улыбкой. Спасительный гнев, слава Всевышнему, начал закипать в ней. Злиться на него лучше, чем чувствовать себя так, словно тебя лягнула в живот лошадь.
Не расслышав, что она сказала, Стюарт нахмурился:
– Что?
– Я сказала, что могла бы и не дать пощечину Митчу или кому-то другому.
– Тогда, моя дорогая, они наверняка подумают, что ты не леди.
– Значит, мне следует ударить вас? – Как же чесалась у нее ладонь сделать это!
– За этот легкий поцелуйчик? Он был не более чем благодарностью за твою нежную заботу обо мне. Вполне допустимо между родственниками, уверяю тебя.
– В самом деле? – Джесси ослепительно улыбнулась и стиснула кулаки, спрятанные в складках платья. – Рада, что смогла быть полезной. В следующий раз, когда Селия расстроит вас, непременно позовите меня.
Его рука на мгновение замерла в кармане сюртука, куда он полез за портсигаром, и он пригляделся к ней повнимательнее:
– Помилуй Боже, да ты злишься на меня?
– Я не злюсь, – проговорила Джесси, продолжая улыбаться со сжатыми зубами. – Но я порядком замерзла. С вашего позволения, думаю, я вернусь в дом.
Она царственным жестом склонила голову, повернулась, подобрала юбки и зашагала в том направлении, откуда пришла.
– Но, Джессика. – Его голос, донесшийся ей вслед, был грустен и в то же время, к ее величайшему раздражению, пронизан смехом. – Не слишком ли это крайняя реакция на такой разочаровывающий поцелуй?
Он смотрел на ее склоненную голову, пока она разминала руку. Джесси знала это, она это чувствовала. Но она упорно не поднимала глаз. Ее внимание было целиком и полностью сосредоточено на этой бедной раненой руке, потому что она боялась сосредоточиться на чем-то еще.
– Откуда у вас этот шрам? – Этот вопрос имел целью скрыть несметное множество противоречивых эмоций. Его рука с широкой ладонью и длинными пальцами была большой по сравнению с ее рукой. Кожа у основания и на кончиках пальцев чуть загрубела от мозолей. По сравнению с мягкостью ее кожи, когда она мягко растирала его пальцы, мозоли были на ощупь шершавыми. Шрам в центре ладони был уродливым, неровным и красным. Его пальцы стягивало к ладони, словно от непроизвольного мышечного сокращения. Джесси помассажировала узловатые сухожилия под кожей, и ей показалось, что они слегка расслабились. Но она по-прежнему не поднимала глаз.
– Драка с ножом. Несколько месяцев назад. – Вот тогда она взглянула на него.
– Драка с ножом? – потрясенно переспросила она. Его рот скривился на одну сторону.
– Это тебя удивляет?
Джесси задумалась, затем покачала головой:
– Нет. Не слишком. Если подумать, то влезть в драку с ножом как раз в вашем характере. Когда я впервые увидела вас, то подумала, что вы выглядите опасным.
Он чуть заметно улыбнулся:
– В самом деле?
– Да.
Поднимать глаза было ошибкой, как она и подозревала с самого начала. Он был близко, слишком близко. Так близко, что она видела каждую щетинку на его уже начавшей темнеть челюсти, хотя он был свежевыбритым, когда они уезжали из «Мимозы». Так близко, что она чувствовала жар его тела, ощущала его слабый мускусный запах.
– Я думаю, Джесси, девочка моя, что ты учишься флиртовать. – Судя по голосу, он был немного удивлен и в то же время слегка позабавлен.
– Я не флиртую. – Хотя она говорила вполне серьезно, но видела по мерцанию в его глазах, что он воспринимает это совсем по-иному. Его веки коротко опустились на ее маленькие руки, растиравшие и разминающие его ладонь.
– Разве? – Он снова поднял на нее глаза. В его взгляде была какая-то непривычная напряженность, которую Джесси нашла тревожащей и в то же время волнующей.
– Нет. – Это был просто выдох. Ее руки замерли за секунду до этого, но все еще держали его пальцы.
– Нет?
– Нет.
– А! – Это было странно тревожащее восклицание. Стюарт криво улыбнулся, и его голова склонилась к ней. Джесси почувствовала, как ее сердце запрыгало в груди. Ее руки сжали его руку, ногти вонзились в кожу, и она даже не сознавала возможности того, что может сделать ему больно. Дыхание ее остановилось, и этого она тоже не сознавала. Все вокруг нее, казалось, замерло. Мерцающие светлячки, стрекочущие цикады, колышущиеся деревья – все перестало существовать. Каждое нервное окончание в ее теле сосредоточилось на его темном красивом лице, которое приближалось к ее лицу, на прекрасных мужских губах, которые через какие-то доли секунды должны были коснуться ее губ.
Его свободная рука, та, которую она сжимала так, словно могла бы умереть, если б не держала, поднялась и обхватила ее затылок.
Сердце Джесси колотилось. Ей казалось, что оно вот-вот выскочит из груди и запрыгает по полю, словно перепуганный заяц. Она покачнулась и закрыла глаза…
И его рот слегка коснулся ее губ.
Это была мягкая ласка, едва ощутимая. И тем не менее жар тут же охватил ее тело, настолько сильный, что кости, казалось, плавятся. Ее губы приоткрылись, и она сделала дрожащий вдох. Она ощущала потребность глотнуть воздуха. Его рука на мгновение сжала ее затылок, затем опустилась. Джесси осознала каким-то краем сознания, которое еще способно было что-то соображать, что он, должно быть, смотрит на ее зачарованное лицо.
Она заставила себя открыть глаза.
Он смотрел на нее с непроницаемым выражением, его взгляд невозможно было прочесть в темноте, со всех сторон обступающей их. Он был близко, даже ближе, чем раньше, так близко, что ее пышная юбка прижималась к его сапогам, так близко, что ее внезапно ставшие такими чувствительными груди были в каких-то дюймах от его широкой груди. До нее дошло, что ее ладонь все еще сжимает его изувеченную руку, и хотя знала, что должна, никак не могла заставить свои пальцы разжаться и отпустить его.
– У тебя неплохо получилось.
– Что? – Она понятия не имела, о чем он говорит. Его голос звучал легко, слишком легко для того тлеющего жара, который бурлил в ее жилах, слишком легко, чтобы она могла осмыслить то, что он говорил. Она была вся в огне, она горела, а он говорил так, словно ничего особенного не произошло:
– Твой первый поцелуй. Это ведь был твой первый, да? – Наверное, это какой-то ночной кошмар. Наверняка это все ей снится. Он мог говорить с ней так на дюжины других обычных, земных тем. Но этот поцелуй не был земным. Несмотря на легкость и краткость, он был самым потрясающим из всего, что когда-либо случалось с Джесси. Потрясение все еще не отпускало ее. Но постепенно, мало-помалу до нее начало доходить, что на него это не оказало такого воздействия, как на нее. В конце концов, он же взрослый мужчина, не мальчик, женатый мужчина, наверняка имеющий огромный опыт в том, что касается поцелуев. То, что для нее оказалось потрясающим переживанием, для него совсем ничего не значило.
– Джесси?
Смотреть ему в глаза и говорить ровным голосом оказалось двумя самыми трудными задачами, какие только выпали ей в жизни. Но она сделала это, потому что должна была. Если она позволит ему понять, как сильно повлиял на нее этот мимолетный поцелуй, она больше никогда не сможет поднять голову в его присутствии. И хотя ее глупое сердце жаждало его поцелуев, умом она понимала опасность этого и боялась потерять его дружбу. Без нее ее жизнь будет воистину унылой.
– Джесси, ты в порядке? – В его голосе послышалась внезапная резкость, и он прищурился, пристально глядя на нее. Его рука, которую она отчаянно сжимала все это время, повернулась в ее ладони и крепко стиснула ее пальцы.
– Да, конечно. – К чести Джесси, она даже умудрилась легко засмеяться. Она чувствовала себя так, словно была окутана туманом, который приглушал все ее чувства, за исключением горячего покалывания на коже, но она намеревалась скрыть свою реакцию, даже если это убьет ее. Чтобы сохранить свою гордость, ей придется позволить ему думать, что этот легкий, как прикосновение крыльев бабочки, поцелуй значит для нее не больше, чем для него. – Хотя как первый поцелуй это было не совсем то, чего я ожидала. Его глаза расширились.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что разочарована, дерзкая девчонка? Да ты и вправду учишься флиртовать. – Его рука ослабила хватку. Когда ее рука наконец отпустила его руку, Джесси показалось, что часть напряжения покинула его. – Будь я Митчем или каким-то другим парнем, который мог увлечь тебя сюда, чтобы остаться с тобой наедине, это могло бы послужить мне сигналом схватить тебя в объятия и поцеловать тебя таким поцелуем, от которого ты бы не отмахнулась так легко. Тогда, разумеется, ты обязана была бы дать мне пощечину.
– Вот это было бы удовольствием, – пробормотала Джесси сквозь стиснутые зубы, спрятанные за застывшей улыбкой. Спасительный гнев, слава Всевышнему, начал закипать в ней. Злиться на него лучше, чем чувствовать себя так, словно тебя лягнула в живот лошадь.
Не расслышав, что она сказала, Стюарт нахмурился:
– Что?
– Я сказала, что могла бы и не дать пощечину Митчу или кому-то другому.
– Тогда, моя дорогая, они наверняка подумают, что ты не леди.
– Значит, мне следует ударить вас? – Как же чесалась у нее ладонь сделать это!
– За этот легкий поцелуйчик? Он был не более чем благодарностью за твою нежную заботу обо мне. Вполне допустимо между родственниками, уверяю тебя.
– В самом деле? – Джесси ослепительно улыбнулась и стиснула кулаки, спрятанные в складках платья. – Рада, что смогла быть полезной. В следующий раз, когда Селия расстроит вас, непременно позовите меня.
Его рука на мгновение замерла в кармане сюртука, куда он полез за портсигаром, и он пригляделся к ней повнимательнее:
– Помилуй Боже, да ты злишься на меня?
– Я не злюсь, – проговорила Джесси, продолжая улыбаться со сжатыми зубами. – Но я порядком замерзла. С вашего позволения, думаю, я вернусь в дом.
Она царственным жестом склонила голову, повернулась, подобрала юбки и зашагала в том направлении, откуда пришла.
– Но, Джессика. – Его голос, донесшийся ей вслед, был грустен и в то же время, к ее величайшему раздражению, пронизан смехом. – Не слишком ли это крайняя реакция на такой разочаровывающий поцелуй?
Глава 22
Гнев красит лучше любых румян, обнаружила Джесси. Когда она поймала свое отражение в длинном зеркальном шкафу Чандлеров, то даже вздрогнула, заметив, какой яркий румянец он придал ее щекам и какой блеск глазам. И действительно, она была так решительно настроена показать Стюарту – и себе самой, – что его поцелуй не значил для нее ничего, абсолютно ничего, что в ее манере появилась живость, абсолютно несвойственная ее натуре. Весь вечер она смеялась и флиртовала, и даже танцевала, достаточно осмелев от злости, чтобы не побояться выйти в танцевальный круг, даже рискуя потерпеть фиаско. К счастью, ничего подобного не произошло: она неплохо справилась. Она не испытывала недостатка в партнерах, и к тому времени, когда Стюарт утащил их с Селией с праздника, целых четыре джентльмена молили о разрешении навестить ее в «Мимозе». Она дала милостивое согласие на все четыре просьбы.
Еще она впервые в своей жизни пила бренди. Митч уступил ее настойчивому требованию.
– Тебе не понравится, – предупредил он, но когда она продолжала настаивать, поднес узкий бокал к ее губам. Бросив искоса взгляд на Стюарта, который присоединился к мужчинам у стола для напитков неподалеку, Джесси сделала глоток. Как и предупреждал Митч, на вкус питье было отвратительным. Но то, как нахмурился Стюарт, глядя на нее, еще больше раззадорило Джесси. Она вызывающе объявила, что ей нравится бренди, и отняла у Митча его стакан, прогуливаясь об руку с ним по залу.
Она сделала еще полглотка, когда оркестр заиграл веселую кадриль, и тут рядом с ней возникла мисс Флора.
– Моя дорогая, леди пьют только миндальный ликер, – настойчиво прошептала мисс Флора только для ушей Джесси.
Оглянувшись через тщедушное плечо мисс Флоры, Джесси встретилась с глазами Стюарта, который сердито хмурился, глядя на нее с другого конца зала. Очевидно, это он послал свою тетю увещевать ее. Что ж, она больше не воск в его руках, как он очень скоро обнаружит! Вызывающе улыбаясь, она склонила голову и сделала еще один большой глоток бренди. Ей стоило огромных усилий не закашляться, когда обжигающая жидкость наполнила рот, но ей удалось сдержаться и даже проглотить. Жидкость обожгла язык и горло, но после еще одного глотка поменьше Джесси решила, что это не так уж плохо. Стюарт, туча тучей, наблюдал за ней, и это подстегнуло ее допить то, что оставалось в стакане, и попросить еще. Она оставила эту затею только потому, что Митч отказался принести ей еще один стакан и потащил ее танцевать.
После этого, как только она ощутила на себе взгляд Стюарта, она умоляла еще об одном глотке бренди или вина, которое пил в тот момент ее партнер. Вино было чуть приятнее бренди, в то время как бурбон совершенно отвратителен. Она делала всего по одному глотку то здесь, то там, в то время как джентльмен, с которым она в это время была, наблюдал за ней со снисходительной улыбкой. Выражение лица Стюарта становилось все мрачнее и мрачнее. Джесси только что не мурлыкала. Если она найдет способ разозлить его, то будет рада!
Ей казалось, что алкоголь делает ее оживленнее и очаровательнее, чем когда-либо в жизни. Определенно Митч был от нее без ума. Явно очарованный, он танцевал с ней дважды и оставался поблизости, даже когда она шла танцевать с кем-то другим. Танцевать больше двух раз с одним партнером, который не является родственником, считалось неприличным, иначе, Джесси была уверена, Митч вообще не выпускал бы ее из объятий. Его внимание к Дженин Скотт было не более чем поверхностным. Изящная брюнетка была явно расстроена дезертирством Митча, и Джесси это доставило немного удовольствия.
В целом вечер Джесси проходил на ура. Так почему среди всех этих очаровательных улыбок и кокетливого хихиканья она чувствовала себя так плохо?
Еще не было и часа, и вечер шел полным ходом, когда Стюарт подошел к ней сзади, когда она весело болтала с Оскаром Кастелом. Бесс Липпман бросала на них разъяренные взгляды из другого угла зала, где сидела со своей матерью. Бесс Липпман, эта злобная кошка, сидит одна, а ее кавалер нежно поглядывает на дурнушку Джессику Линдси! Джесси сияла торжеством до тех пор, пока не почувствовала ладонь, сжавшую ее руку повыше локтя. Улыбаясь, она оглянулась через плечо, ожидая увидеть Митча или одного из множества других своих поклонников, но обнаружила Стюарта, и ее улыбка сникла. Его учтивая улыбка не скрывала недовольного блеска глаз. Значит, ему не нравится, как она себя ведет, да? Отлично!
– Добрый вечер, мистер… э… Кастел, не так ли? – Голос его был любезным, но рука, сжимающая ее руку, твердой.
– Да, сэр. Здравствуйте, мистер Эдвардс. Я слышал, вы в этом году собрали отличный урожай хлопка в «Мимозе».
– Да, неплохой. Джесси, Селия плохо себя чувствует. Очень жаль портить тебе вечер, но мы должны ехать.
– Селия… – Джесси хотела сказать, что прекрасно знает, что Селия лжет, но предостерегающий взгляд, который он бросил на нее, и крепче стиснувшая ее руку ладонь отговорили ее от возражения. Она понимала, что если устроит сцену на людях, то не добьется ничего, кроме собственного унижения. Она ни секунды не сомневалась, что Стюарт, не колеблясь, перебросит ее через плечо и унесет с вечеринки, если она откажется пойти с ним.
Поэтому она улыбнулась точно так же фальшиво, как и он улыбался ей, и сказала;
– Ах, какая жалость.
– Да. – Он перевел взгляд на Оскара Кастела: – С вашего позволения, мистер Кастел?
– О да. Конечно. Мисс Джесси, надеюсь скоро увидеть вас.
– До свидания, мистер Кастел.
Джесси позволила Стюарту утащить ее прочь, впрочем, иного выхода у нее, похоже, все равно не было.
Но когда прохладный ночной воздух ударил ей в лицо, она покачнулась.
– Навеселе, да? Я так и подозревал. – В его голосе прозвучало отвращение.
– Разумеется, нет, – с достоинством проговорила Джесси и, чтобы доказать это, вырвалась из его хватки и дошла до кареты сама, даже ни разу не покачнувшись.
Селия была уже внутри, как и Сисси с Минной. Прогресс восседал на козлах. Посчитав ниже своего достоинства ждать помощи Стюарта, Джесси задрала юбки чуть не до колен и забралась в карету. Селия встретила ее злобным взглядом. Она явно была недовольна их ранним отъездом и винила в этом Джесси. Или, может, она все еще злилась из-за сцены, свидетелем которой была Джесси. Кто знает?
– Твое сегодняшнее поведение было позором! – прошипела Селия, когда карета тронулась в путь.
– Как раз тот случай, когда горшок котел сажей корил, не так ли, Селия? – любезно проговорила Джесси. Глаза Селии расширились: было так не похоже на Джесси – давать отпор, – потом опять сузились. Но в присутствии Минны и Сисси в качестве молчаливых свидетелей того, что могла сказать она или Джесси, Селия избрала благоразумный путь и больше ничего не сказала. Джесси догадывалась, что держать язык за зубами се заставлял страх того, что ее падчерица может рассказать о ее постыдной связи с Сетом Чандлером.
Стюарт уехал вперед, поэтому Джесси не видела его до тех пор, пока они не приехали в «Мимозу». Но когда карета остановилась, он ждал их на веранде, куря одну из своих нескончаемых сигар.
Он не сделал попытки помочь дамам выйти, предоставив это Прогрессу. Селия поднялась по ступенькам и прошла мимо него без единого слова. Но когда Джесси хотела последовать ее примеру, он остановил ее, положив ладонь ей на локоть.
– Я бы хотел поговорить с тобой, если не возражаешь, – тихо сказал он.
– Я устала. – Джесси попыталась вырвать у него свою руку, когда Сисси и Минна, каждая сжимая свертки с дневными нарядами, проскользнули мимо.
– И тем не менее.
Он был безупречно вежлив, но железными пальцами, сжимал ее руку. Он явно собирался настоять на своем. Джесси насупилась, затем капитулировала с коротким кивком. Если он надеется устроить ей головомойку, то его ждет сюрприз! Ее кровь бурлила, и она не собиралась остаться в долгу.
Еще она впервые в своей жизни пила бренди. Митч уступил ее настойчивому требованию.
– Тебе не понравится, – предупредил он, но когда она продолжала настаивать, поднес узкий бокал к ее губам. Бросив искоса взгляд на Стюарта, который присоединился к мужчинам у стола для напитков неподалеку, Джесси сделала глоток. Как и предупреждал Митч, на вкус питье было отвратительным. Но то, как нахмурился Стюарт, глядя на нее, еще больше раззадорило Джесси. Она вызывающе объявила, что ей нравится бренди, и отняла у Митча его стакан, прогуливаясь об руку с ним по залу.
Она сделала еще полглотка, когда оркестр заиграл веселую кадриль, и тут рядом с ней возникла мисс Флора.
– Моя дорогая, леди пьют только миндальный ликер, – настойчиво прошептала мисс Флора только для ушей Джесси.
Оглянувшись через тщедушное плечо мисс Флоры, Джесси встретилась с глазами Стюарта, который сердито хмурился, глядя на нее с другого конца зала. Очевидно, это он послал свою тетю увещевать ее. Что ж, она больше не воск в его руках, как он очень скоро обнаружит! Вызывающе улыбаясь, она склонила голову и сделала еще один большой глоток бренди. Ей стоило огромных усилий не закашляться, когда обжигающая жидкость наполнила рот, но ей удалось сдержаться и даже проглотить. Жидкость обожгла язык и горло, но после еще одного глотка поменьше Джесси решила, что это не так уж плохо. Стюарт, туча тучей, наблюдал за ней, и это подстегнуло ее допить то, что оставалось в стакане, и попросить еще. Она оставила эту затею только потому, что Митч отказался принести ей еще один стакан и потащил ее танцевать.
После этого, как только она ощутила на себе взгляд Стюарта, она умоляла еще об одном глотке бренди или вина, которое пил в тот момент ее партнер. Вино было чуть приятнее бренди, в то время как бурбон совершенно отвратителен. Она делала всего по одному глотку то здесь, то там, в то время как джентльмен, с которым она в это время была, наблюдал за ней со снисходительной улыбкой. Выражение лица Стюарта становилось все мрачнее и мрачнее. Джесси только что не мурлыкала. Если она найдет способ разозлить его, то будет рада!
Ей казалось, что алкоголь делает ее оживленнее и очаровательнее, чем когда-либо в жизни. Определенно Митч был от нее без ума. Явно очарованный, он танцевал с ней дважды и оставался поблизости, даже когда она шла танцевать с кем-то другим. Танцевать больше двух раз с одним партнером, который не является родственником, считалось неприличным, иначе, Джесси была уверена, Митч вообще не выпускал бы ее из объятий. Его внимание к Дженин Скотт было не более чем поверхностным. Изящная брюнетка была явно расстроена дезертирством Митча, и Джесси это доставило немного удовольствия.
В целом вечер Джесси проходил на ура. Так почему среди всех этих очаровательных улыбок и кокетливого хихиканья она чувствовала себя так плохо?
Еще не было и часа, и вечер шел полным ходом, когда Стюарт подошел к ней сзади, когда она весело болтала с Оскаром Кастелом. Бесс Липпман бросала на них разъяренные взгляды из другого угла зала, где сидела со своей матерью. Бесс Липпман, эта злобная кошка, сидит одна, а ее кавалер нежно поглядывает на дурнушку Джессику Линдси! Джесси сияла торжеством до тех пор, пока не почувствовала ладонь, сжавшую ее руку повыше локтя. Улыбаясь, она оглянулась через плечо, ожидая увидеть Митча или одного из множества других своих поклонников, но обнаружила Стюарта, и ее улыбка сникла. Его учтивая улыбка не скрывала недовольного блеска глаз. Значит, ему не нравится, как она себя ведет, да? Отлично!
– Добрый вечер, мистер… э… Кастел, не так ли? – Голос его был любезным, но рука, сжимающая ее руку, твердой.
– Да, сэр. Здравствуйте, мистер Эдвардс. Я слышал, вы в этом году собрали отличный урожай хлопка в «Мимозе».
– Да, неплохой. Джесси, Селия плохо себя чувствует. Очень жаль портить тебе вечер, но мы должны ехать.
– Селия… – Джесси хотела сказать, что прекрасно знает, что Селия лжет, но предостерегающий взгляд, который он бросил на нее, и крепче стиснувшая ее руку ладонь отговорили ее от возражения. Она понимала, что если устроит сцену на людях, то не добьется ничего, кроме собственного унижения. Она ни секунды не сомневалась, что Стюарт, не колеблясь, перебросит ее через плечо и унесет с вечеринки, если она откажется пойти с ним.
Поэтому она улыбнулась точно так же фальшиво, как и он улыбался ей, и сказала;
– Ах, какая жалость.
– Да. – Он перевел взгляд на Оскара Кастела: – С вашего позволения, мистер Кастел?
– О да. Конечно. Мисс Джесси, надеюсь скоро увидеть вас.
– До свидания, мистер Кастел.
Джесси позволила Стюарту утащить ее прочь, впрочем, иного выхода у нее, похоже, все равно не было.
Но когда прохладный ночной воздух ударил ей в лицо, она покачнулась.
– Навеселе, да? Я так и подозревал. – В его голосе прозвучало отвращение.
– Разумеется, нет, – с достоинством проговорила Джесси и, чтобы доказать это, вырвалась из его хватки и дошла до кареты сама, даже ни разу не покачнувшись.
Селия была уже внутри, как и Сисси с Минной. Прогресс восседал на козлах. Посчитав ниже своего достоинства ждать помощи Стюарта, Джесси задрала юбки чуть не до колен и забралась в карету. Селия встретила ее злобным взглядом. Она явно была недовольна их ранним отъездом и винила в этом Джесси. Или, может, она все еще злилась из-за сцены, свидетелем которой была Джесси. Кто знает?
– Твое сегодняшнее поведение было позором! – прошипела Селия, когда карета тронулась в путь.
– Как раз тот случай, когда горшок котел сажей корил, не так ли, Селия? – любезно проговорила Джесси. Глаза Селии расширились: было так не похоже на Джесси – давать отпор, – потом опять сузились. Но в присутствии Минны и Сисси в качестве молчаливых свидетелей того, что могла сказать она или Джесси, Селия избрала благоразумный путь и больше ничего не сказала. Джесси догадывалась, что держать язык за зубами се заставлял страх того, что ее падчерица может рассказать о ее постыдной связи с Сетом Чандлером.
Стюарт уехал вперед, поэтому Джесси не видела его до тех пор, пока они не приехали в «Мимозу». Но когда карета остановилась, он ждал их на веранде, куря одну из своих нескончаемых сигар.
Он не сделал попытки помочь дамам выйти, предоставив это Прогрессу. Селия поднялась по ступенькам и прошла мимо него без единого слова. Но когда Джесси хотела последовать ее примеру, он остановил ее, положив ладонь ей на локоть.
– Я бы хотел поговорить с тобой, если не возражаешь, – тихо сказал он.
– Я устала. – Джесси попыталась вырвать у него свою руку, когда Сисси и Минна, каждая сжимая свертки с дневными нарядами, проскользнули мимо.
– И тем не менее.
Он был безупречно вежлив, но железными пальцами, сжимал ее руку. Он явно собирался настоять на своем. Джесси насупилась, затем капитулировала с коротким кивком. Если он надеется устроить ей головомойку, то его ждет сюрприз! Ее кровь бурлила, и она не собиралась остаться в долгу.
Глава 23
Библиотека была маленькой комнатой в задней части первого этажа, очень мало используемой до тех пор, пока Стюарт не поселился в «Мимозе». Он объявил заставленную книжными полками комнату своей, распорядился, чтобы ее вымыли, проветрили и поставили массивный письменный стол красного дерева и удобные кожаные кресла. Именно сюда он привел Джесси, учтиво отступив в сторону, чтобы пропустить ее вперед, затем вошел сам и закрыл дверь. Свечой, взятой им с подставки у входной двери, он зажег восковые свечи в настенных канделябрах по обе стороны стола. Их мерцающий свет отбрасывал пляшущие тени во все углы комнаты, и когда он повернулся к Джесси, скрывали выражение его лица.
– Присядь. – Он указал на стул, находящийся ближе всего к тому месту, где посреди комнаты стояла Джесси.
– Благодарю, но я лучше постою. Полагаю, это не займет много времени?
Она вызывающе смотрела ему в лицо, вздернув подбородок и сверкая глазами. Несколько мгновении он смотрел на нее, ничего не говоря, затем присел на край стола, небрежно покачивая одной длинной, обутой в сапог ногой. Черная кожа начищенных сапог поблескивала от этих движений. Глаза Джесси задержались на этом блеске. Они быстро пропутешествовали от покачивающегося сапога вверх по всему телу мужчины. Внешность его, как всегда, была безупречной. Несмотря на злоключения сегодняшнего дня, на брюках не было ни пятнышка, светло-бежевая ткань облегала мощные мускулы ног, словно вторая кожа. Парчовый жилет сидел на широкой груди и плоском животе без единой морщинки. Сюртук с длинными фалдами из тонкой синей шерсти любовно облегал широкие плечи. Ни единое пятнышко не портило его безупречно повязанного шейного платка, а манжеты рубашки выглядели такими же свежими, какими были утром. Если волосы и были слегка растрепаны ветром, то это ему очень шло. Черные волнистые локоны падали на лоб, обрамляя классически правильное лицо. В свете свечей глаза мерцали ярко-голубым.
Сознавая непорядок своей собственной внешности – несмотря на обещание мадам Флер, ветер растрепал волосы по дороге домой, и длинные пряди в беспорядке рассыпались по спине, а спереди на ее красивом платье было заметное пятно, – Джесси оглядывала его изящное совершенство безо всякого удовольствия. В сущности, она смотрела на него из-под насупленных бровей.
– Поскольку вы привели меня сюда, чтобы отчитать, можете поскорее покончить с этим, чтобы я могла пойти спать.
Что-то, либо ее слова, либо раздражительный тон, позабавило его. Кривой, насмешливый изгиб его губ взбесил ее.
– Ты не должна пить спиртное на вечеринках, ты же знаешь. Люди скажут, что ты легкомысленная вертихвостка.
Если он и злился на нее у Чандлеров, то его гнев, должно быть, смягчился. В его голосе слышался лишь легкий упрек. По сути дела, голос у него был как у любящего, но очень уставшего родителя, бранящего своего непослушного ребенка. Но она уже не ребенок, а он определенно не ее родитель.
– Присядь. – Он указал на стул, находящийся ближе всего к тому месту, где посреди комнаты стояла Джесси.
– Благодарю, но я лучше постою. Полагаю, это не займет много времени?
Она вызывающе смотрела ему в лицо, вздернув подбородок и сверкая глазами. Несколько мгновении он смотрел на нее, ничего не говоря, затем присел на край стола, небрежно покачивая одной длинной, обутой в сапог ногой. Черная кожа начищенных сапог поблескивала от этих движений. Глаза Джесси задержались на этом блеске. Они быстро пропутешествовали от покачивающегося сапога вверх по всему телу мужчины. Внешность его, как всегда, была безупречной. Несмотря на злоключения сегодняшнего дня, на брюках не было ни пятнышка, светло-бежевая ткань облегала мощные мускулы ног, словно вторая кожа. Парчовый жилет сидел на широкой груди и плоском животе без единой морщинки. Сюртук с длинными фалдами из тонкой синей шерсти любовно облегал широкие плечи. Ни единое пятнышко не портило его безупречно повязанного шейного платка, а манжеты рубашки выглядели такими же свежими, какими были утром. Если волосы и были слегка растрепаны ветром, то это ему очень шло. Черные волнистые локоны падали на лоб, обрамляя классически правильное лицо. В свете свечей глаза мерцали ярко-голубым.
Сознавая непорядок своей собственной внешности – несмотря на обещание мадам Флер, ветер растрепал волосы по дороге домой, и длинные пряди в беспорядке рассыпались по спине, а спереди на ее красивом платье было заметное пятно, – Джесси оглядывала его изящное совершенство безо всякого удовольствия. В сущности, она смотрела на него из-под насупленных бровей.
– Поскольку вы привели меня сюда, чтобы отчитать, можете поскорее покончить с этим, чтобы я могла пойти спать.
Что-то, либо ее слова, либо раздражительный тон, позабавило его. Кривой, насмешливый изгиб его губ взбесил ее.
– Ты не должна пить спиртное на вечеринках, ты же знаешь. Люди скажут, что ты легкомысленная вертихвостка.
Если он и злился на нее у Чандлеров, то его гнев, должно быть, смягчился. В его голосе слышался лишь легкий упрек. По сути дела, голос у него был как у любящего, но очень уставшего родителя, бранящего своего непослушного ребенка. Но она уже не ребенок, а он определенно не ее родитель.