Робб Кэндис. Аптекарская роза

   Оуэн замер как громом пораженный. Неужели она по какой-то причине раздумала беседовать с ним? Может быть, он что-то не понял? Или это она не поняла? Шрам дергал, холод пробирал до костей, делая неподвижное стояние неприятным. Он опять подумал, что лучше бы ему все-таки отоспаться после вчерашнего. Но неужели он так просто сдастся? Что, если подойти к входу в лабиринт и позвать леди по имени? Если дама не откликнется, он развернется и пойдет досыпать дальше.
   Когда он приблизился к лабиринту, пес снова затявкал, удаляясь куда-то в глубину. Леди Джоселин вовсе не ждала его у входа. Он было повернул обратно. Какой смысл звать ее? Вряд ли она услышит его голос из-за собачьего лая. Придется расспросить ее как-нибудь в другой раз.
   Оуэн прошел мимо тисовых часовых и столкнулся лицом к лицу с разъяренным лордом Марчем. Тот казался гораздо крупнее и величественнее в накидке, подбитой мехом, и меховом головном уборе.
   — Вы что, преследуете леди Марч? — гневно спросил он зычным голосом, разлетевшимся по всему саду.
   — Преследую? Я вовсе не собирался этого делать, лорд Марч, но, увидев, как она тянет на поводке маленького зверька, подумал, что мог бы предложить ей помощь.
   Сердитая физиономия придвинулась еще ближе. Оуэну не понравился ее цвет. Чересчур багровый — значит, о самообладании уже речь не идет.
   — И вы собрались последовать за молодой женщиной в глухой лабиринт, когда она осталась без присмотра?
   Оуэн чуть не рассмеялся. Вряд ли этот пес позволил бы какие-то забавы. Но сдержавшись, он начал подыскивать успокоительный аргумент. Именно в такие минуты он проклинал себя за то, что отказался от первоначального плана и не нанялся на службу к какому-нибудь итальянскому вельможе. Тогда ему не пришлось бы вести словесную дуэль. Возможно, лорд Марч стремился его унизить. Оуэн отвесил легкий поклон.
   — Прошу простить меня. Теперь я понимаю, в каком свете вам предстал мой поступок. Я вовсе не собирался каким-либо образом оскорбить добродетель леди Джоселин.
   Лорд Марч побагровел еще сильнее. Глазки-бусинки оказались на столь близком расстоянии от лица Оуэна, что он разглядел красные прожилки — свидетельство вчерашней попойки.
   — Вчера вечером за столом вы разговаривали с ней.
   Боже мой, началось. Он мог бы выпутаться, сказав правду, если бы дело не касалось умершего любовника леди Джоселин. Оуэн лихорадочно соображал на ходу.
   — Вчера вечером. Да. Честно говоря, я хотел извиниться перед ней. Видите ли, мои приятели подначили меня заговорить первым с прелестной новой фрейлиной. Они предварительно накачали меня пивом и послали действовать, солгав, что она не замужем. Дама тут же просветила меня на сей счет. Сегодня утром я почувствовал себя глупцом.
   — Значит, вы задумали пофлиртовать с миледи, вот как?
   В лицо Оуэна въехал кулак. Агент едва мог поверить в случившееся. Неужто лорд Марч явился сюда, чтобы затеять драку? Удар был скользящий, по челюсти, но теперь лорд, видимо, нацелился в повязку на глазу. Оуэн перехватил занесенную руку и ткнул лорда Марча кулаком в подбородок. Это отбросило противника назад и дало Оуэну возможность пощупать челюсть и убедиться, что если синяк и появится, то его скроет борода. Ему не улыбалась перспектива отправиться в дорогу со следами недавней потасовки. С синяками и повязкой на глазу можно было попрощаться со всякой надеждой на хорошее обслуживание в тавернах. Лорд Марч собрался продолжить драку. Тогда Оуэн схватил руки противника и сам пришел в смущение от того, с какой легкостью ему удалось сдержать лорда.
   — Я не желаю продолжать, милорд. Уверяю, у вас нет причин драться со мной. Я никоим образом не запятнал ваше имя.
   Глазки-бусинки горели презрительным огнем. Что за проклятое невезение. Оуэн надеялся разузнать среди этих людей о Фицуильяме все, что могло удовлетворить любопытство Торсби, и не ехать при этом на север. Теперь же придется немедленно отправиться в дорогу. Он и без того достаточно оскорбил лорда Марча, продемонстрировав свою силу, так что тому остается только одно — нанять людей и расправиться с наглецом. Или по меньшей мере сделать его калекой.
   — Я слышал, вы человек Торсби, — заявил лорд Марч. — Возвращайтесь в Лондон и держитесь подальше от моей жены, иначе я разорву вас на части.
   Оуэн ловко отпустил руки лорда и, отступив на несколько шагов, поклонился. Он попытался еще раз что-то объяснить, но это вызвало яростный вой у в конец обезумевшего ревнивца.
   И что теперь? Если повернуться и уйти прочь, то этот смехотворный рыцарь может напасть на него сзади. Лорду Марчу, видимо, теперь все равно, откуда нападать — спереди или сзади. Но оставаться на месте — тоже не лучший выход. А пятиться всю дорогу до розария совсем неразумно.
   Оуэн только зря ломал себе голову. Лорд Марч первым предпринял следующий шаг, набросившись на агента с ножом. К тому же он удачно прицелился, в самое уязвимое место. В левое плечо.
   — Проклятье! — вскричал Оуэн, ногой выбил нож из руки Марча и нанес удар ниже пояса со всей яростью к этому сумасшедшему ублюдку: из-за него вновь открылась рана, а ведь было предпринято столько стараний, чтобы ее залечить.
   Когда лорд Марч согнулся пополам от боли, Оуэн нанес следующий удар, в челюсть. Лорд упал на спину прямо на тропу, изо рта у него полилась кровь. Скорее всего, он просто прикусил язык.
   Оуэн зашвырнул нож в тисовую ограду и быстро направился прочь, изо всех сил сжимая раненое плечо, чтобы остановить кровотечение.

3
ДАМА И РАЗБОЙНИК

   Когда Оуэн добрался до оружейной комнаты, он с трудом сбросил накидку и кожаный жилет и не без удовольствия убедился, что рана пустяковая, гораздо незначительнее, чем он себе вообразил. Такая быстро затянется. Зашедший к нему Гаспар помог промыть и перевязать рану, а затем налил стакан вина.
   — За непопранную честь.
   — Ему досталось больше, чем мне, будь уверен. Глупо было связываться со мной. Он слабак.
   — Мы предупреждали тебя, чтобы ты держался подальше от прелестной Джоселин. Этот человек сходит от нее с ума. Поговаривают, будто Гонт нарочно пригласил его жену в дом, чтобы лорд Марч занимался своим делом, а то он вечно сбегал на север, проверял, как она там.
   — Честно говоря, мне она не кажется столь лакомым кусочком, чтобы вызвать такую страсть.
   — Рад это слышать, капитан. А то я было подумал, что, потеряв один глаз, ты лишился своего знаменитого чутья насчет дамочек.
   Оуэн выплеснул остатки вина в лицо Гаспару и со смехом направился в комнату Бертольда, где достал мазь для смягчения шрама. Густо смазав рубец, он прилег на тюфяк и, должно быть, задремал, ибо очнулся, когда его голову кто-то нежно приподнял и опустил на колени, затянутые шелком.
   Розовые губы леди Джоселин скорбно сжались, а затем растянулись в улыбке. Взгляд был не таким холодным, как еще недавно.
   — Капитан Арчер, как я рада, что вы очнулись. Куда он вас ранил?
   Дама, несомненно, следила за модой: декольте ее платья было опасно глубоким, и Оуэн видел, как с каждым вздохом вздымается пышная грудь. Леди Джоселин явно волновалась. Внезапно он ясно представил всю эту семейную игру. Она затеяла интригу, Марч спас ее, она чмокнула его и, подоткнув одеяльце, направилась тихонечко к раненой наживке. Пропади все пропадом! Оуэну захотелось в эту самую минуту оказаться где угодно, лишь бы не здесь, в комнате Бертольда (когда точно известно, что хозяин не вернется), наедине с этой женщиной, которая наверняка выпустит коготки, убедившись, что он вовсе не пленен ее чарами. Но все пойдет прахом, если он не расспросит ее о Фицуильяме.
   — Рана у меня не серьезная, хотя не поручусь, что ваш муж тоже пострадал не сильно.
   — Несколько дней ему будет трудно есть, но потом все пройдет.
   — Не знаю, почему он так оскорбился; впрочем, я не смог объяснить ему, почему желаю поговорить с вами наедине, и это лишь испортило дело.
   — Да, об одном старом друге…
   — Сэре Освальде Фицуильяме.
   — Оззи? — Она прижала ладошку к белоснежной груди. — У вас есть от него известия?
   — Скорее о нем, миледи. Фицуильям мертв. — Глаза дамы расширились. Оуэн сел и взял леди за руки. — Простите, что огорошил вас такой новостью, но я не мог придумать, как сообщить об этом помягче.
   — Оззи. — Она покачала головой. — Но мы ведь виделись всего… Кто его убил?
   И снова предположение, что Фицуильяма убили, что юношу настиг один из его многочисленных врагов. Оуэн уже начал терять веру в то, что ему удастся когда-нибудь размотать спутанный клубок и найти убийцу.
   — Вы начали говорить, что виделись с ним. Когда это было в последний раз? На Рождество? Или он заехал к вам по пути в Йорк?
   Она отвела взгляд.
   — Он был давним другом.
   — Другом семьи? Возможно, лорд Марч поручил ему доставить вам письмо?
   — Именно так. А вы что подумали?
   — В таком случае, я мог бы обойтись без синяка и раны, рассказав вашему мужу о Фицуильяме?
   Она подняла на него перепуганный взгляд.
   — О нет. Я вам весьма признательна, что вы ничего не сказали мужу. Это… — Она зажала рот пухленьким кулачком, глаза ее сверкали в тусклом свете, проникавшем из высокого окна. — Весьма признательна. — Она протянула к нему руки.
   — Леди Джоселин, я бы предпочел другую компенсацию.
   Она убрала руки, словно обожглась, и покорно взглянула на него.
   — Мне нужна правда. Фицуильям приезжал повидаться с вами на Рождество. О чем он рассказывал? Какие грехи собирался отмаливать в аббатстве Святой Марии?
   Дама молчала.
   — Я знаю, что вы были любовниками.
   Она охнула и собралась встать, но он положил ей руки на плечи и дал ясно понять, что намерен удержать ее на месте. Грудь ее вздымалась. Его отчасти забавляло, что он теряет попусту такую идеальную возможность предаться удовольствию. Но все это дело вызывало у него такое отвращение, что хотелось покончить с ним как можно быстрее.
   — Я не причиню вам зла, леди Джоселин. Мне просто нужно выяснить, что затеял Фицуильям незадолго до смерти. С кем он мог встретиться в Йорке? Расскажите мне все, что знаете, и я беспрепятственно отпущу вас.
   — А если не расскажу? — кокетливо поинтересовалась она, по-прежнему принимая происходящее за игру, флирт.
   Он предположил, что для нее вся жизнь — это беспрерывный флирт. Он не любил таких женщин. Пустых. Глупых. Ни на что не годных.
   — Я бы предпочел обойтись без угроз, прекрасная леди.
   Он понял по ее раскрасневшемуся личику, что прав: она воспринимает всю эту ситуацию как приключение и будет разочарована, если он отошлет ее прочь, хотя бы не поцеловав. А еще он понимал, что разочаровывать эту женщину будет неразумно, поэтому наклонился и запечатлел легкий поцелуй на розовых губках.
   — Вы прелестны, но я не хочу вас компрометировать.
   Она скромно опустила голову.
   — Капитан Арчер.
   — Все восторги Фицуильяма по вашему поводу не отражают и толики правды.
   Ее смех удивил его.
   — Восторги? Фицуильяма? Вы никудышный лжец, хотя и очаровательный. Просто очаровательный.
   А она не так глупа.
   — Я…
   — Очевидно, Оззи подставился под чей-то нож, а его опекун, этот стервятник, послал вас выяснить, кто осмелился пролить кровь Торсби, хоть и сильно разбавленную кровью простолюдина.
   Оуэн почувствовал себя полным идиотом. Не зря его с первой минуты насторожил этот холодный взгляд.
   — Вы правы во всем, миледи. Я лишился дара речи от такой проницательности.
   — Я расскажу вам, что знаю, но только с одним условием.
   — Каким?
   — Вы уедете завтра же и не будете больше расспрашивать никого другого.
   — И как вы заставите меня сдержать слово?
   — Мой муж может сделать так, что вы серьезно пострадаете.
   — Ясно. Вы приметесь кричать о насилии, а он натравит на меня своих костоломов.
   — Именно так.
   Как он мог настолько ошибиться на ее счет? Вот тебе и глупенькая, вот тебе и пустышка. Лучше бы ей оказаться дурой.
   — Почему вас так это заботит?
   — Я не должна допустить ни малейшего скандала теперь, когда принята в свиту герцогини Ланкастер. Для меня честь находиться в этом доме. Для Джейми… лорда Марча это очень важно.
   — Но если вы исполните угрозу, то поднимется скандал.
   — Я буду потерпевшей стороной, капитан Арчер. Вполне заурядная история — на женщину набросился солдат. Мне поверят.
   — Только не лорд-канцлер.
   — Уверена, Джон Торсби выбрал вас не благодаря вашей добродетели. С чего бы ему сомневаться, если я заявлю, что вы решили воспользоваться случаем, когда я заглянула в вашу комнату, чтобы узнать, не нужен ли вам лекарь?
   — Глупый поступок.
   Она пожала плечами.
   — Люди считают меня глупой. Я не возражаю. Меня это устраивает. Дает возможность иногда удивлять.
   — В этом вы правы. Что ж, я ничего не выиграю скандалом, поэтому можете на мой счет не беспокоиться.
   Дама разгладила юбку.
   — Я забеременела. Джейми пришел в ярость. После двух лет брака беременность случилась в самый неподходящий момент. Герцогиня наверняка настаивала бы, чтобы я осталась на севере. Выплачивать жалованье мне начали бы только после родов. Джейми отправился к Оззи, сказал ему, что это, скорее всего, его ребенок. Оззи приехал на север и отвел меня к повитухе, которая за плату избавила меня от необходимости прибегать к ее услугам в ближайшем будущем.
   — Это был ребенок Фицуильяма?
   — Точно не знаю.
   — Чем лорд Марч пригрозил ему?
   Леди Джоселин оскорбилась.
   — Ему не пришлось прибегать к угрозам. Оззи любил меня и сделал бы для меня все, что угодно. Он поверил, что это его ребенок, и, если я не пожелала выносить плод, он был готов помочь мне избавиться от него.
   — Разве лорду Марчу не нужен наследник?
   — У нас еще будет время для рождения наследников. А пока он хочет упрочить свое положение в свите нового герцога.
   — А вы стремитесь упрочить свое положение при герцогине.
   — Разумеется. Они идут рука об руку.
   — Разумеется. А кто была эта повитуха?
   — Магда Дигби, Женщина с Реки. Жуткое создание. Живет на окраине Йорка, на берегу реки, в вонючей лачуге. Но со мной она хорошо обошлась. Как видите, мне ее вмешательство не повредило.
   — А что насчет паломничества Фицуильяма в Йорк?
   Она сморщила носик.
   — Он затеял неудачную интрижку со здешней судомойкой. Герцогиня узнала об этом и отослала его замаливать грехи.
   — Что случилось с судомойкой?
   — Ее выдали замуж за одного из слуг.
   — А зовут ее Элис?
   — Так вы знаете о ней?
   — Один из моих… Один из лучников Бертольда собирался на ней жениться, но потом Фицуильям встал между ними.
   — При случае я упомяну об этом герцогине… после вашего отъезда. Желаете еще что-нибудь узнать?
   — У него были враги в Йорке?
   Она коротко рассмеялась.
   — У такого, как Оззи, везде найдутся враги.

4
СЕВЕРНЫЙ КРАЙ

   Добираться из Кенилуорта до Йорка было так же неприятно, как пересекать Ла-Манш. Оуэн подумал о пилигримах, скончавшихся в аббатстве, и ему в голову пришло, что легче всего объяснить их смерть трудной дорогой в зимнее время в этот забытый Богом край. Днем в ушах завывал влажный северный ветер, обжигавший лицо и продувавший насквозь даже самую теплую одежду. Ночью к дьявольскому голосу ветра добавлялись голодные крики волков. Путешествовать было бы гораздо приятнее с отрядом солдат или хотя бы в компании друзей — Бертольда, Лифа, Неда и Гаспара. Но как только у него возникала эта мысль, он тут же гнал ее прочь. Ратные дни остались для него в прошлом. Он должен забыть о той жизни.
   Оуэн прибыл в Йорк усталый, замерзший и заранее настроенный возненавидеть этот город. Он вошел с юга, через заставу Миклгейт, перешел по мосту через реку Уз, источавшую стойкий запах рыбных лавок и общественных туалетов, пересек Королевскую площадь и направился в собор, чтобы для начала представиться секретарю архиепископа. Город представлял собой нагромождение узких улочек, затемненных нависающими вторыми этажами и пропахших отбросами, совсем как Лондон и Кале. Оуэн удивился, где нашлось столько глупцов, которые согласились жить в этом убогом городишке, открытом северному ветру.
   Но собор произвел на него сильное впечатление. Когда закончится строительство, это будет грандиозное сооружение. Оуэн отошел назад и задрал голову, представив себе, как две квадратные башни фасада увенчаются высокими шпилями. По крайней мере, йоркширцы знали, как воздать хвалу Господу за то, что он помогает им продержаться длинными зимами.
   Церковный служитель с суровым лицом довел Оуэна до самой приемной архиепископа, после того как все попытки объясниться на словах не увенчались успехом. Ни тот ни другой не понимали произношение собеседника. Когда Оуэн входил в приемную, мимо него проскользнула какая-то странная личность: маленький жилистый человечек с оливковой кожей, редкими волосенками и хитрыми водянистыми глазками под нависшими веками. Запах рыбы еще долго оставался в дверях, хотя человечка и след простыл. Оуэн никак не ожидал встретить подобного типа в покоях архиепископа.
   Йоханнес, секретарь архиепископа, оказался, к удовольствию Оуэна, приятного вида молодым человеком с хорошими манерами.
   — Его светлость будет рад узнать, что вы добрались благополучно. Шотландцы — настоящее бедствие зимой для путешественников в этих краях.
   — В дороге я встретил лишь несколько таких же, как я, глупцов, если не считать грабителей, шнырявших по лесу.
   Юноша слегка улыбнулся.
   — Ваш акцент может насторожить местных жителей, они считают всех непривычно говорящих шотландскими разбойниками. Теперь понятно, почему каноник Гутрум не отходил от вас ни на шаг.
   — Его светлость забыл предупредить меня об этом. Теперь я буду стараться сгладить свою речь.
   Йоханнес выложил на стол два документа. На одном стояла печать архиепископа. Печать на втором документе Оуэн не узнал, и именно этот листок пододвинул к нему церковный служитель.
   — Это рекомендательное письмо по поводу вас для аббата, составленное мастером Роглио. Здешний лекарь восхищается Роглио. Может быть, это послание поможет развязать ему язык.
   — Значит, вам известна цель моего визита?
   Йоханнес коротко кивнул.
   — Я вам не завидую. Вы убедитесь, что выудить какие-то сведения из йоркширцев — нелегкая задача.
   — А второй документ? — сменил тему Оуэн.
   — Это рекомендательное письмо к мастеру торговой гильдии Камдену Торпу. Я завтра же его отошлю. Возможно, для вас найдется место в аптеке Уилтона, что находится недалеко от площади Святой Елены. Рядом с собором и аббатством.
   — Должность в аптеке?
   — Для маскировки. Аптекарь слег на Святках. Прикован к постели параличом. Его светлость подумал, что вы могли бы помочь миссис Уилтон. Ваш опыт работы у армейского лекаря позволяет вам претендовать на такую должность.
   Перспектива Оуэну понравилась.
   — Как я узнаю о решении гильдмейстера?
   — Я пришлю вам ответ на дом.
   Оуэн встрепенулся.
   — Кстати о доме. Я давно ни о чем другом не могу думать. Где-нибудь найдется для меня горячая еда и теплая постель?
   Йоханнес слегка смутился.
   — К сожалению, не могу сказать ничего определенного. Его светлость считает неразумным устроить вас здесь даже на первую ночь. Нельзя, чтобы вас связывали с могущественными людьми. Я бы предложил вам обратиться к Бесс Мерчет, в таверну Йорка. Она находится рядом с аптекой Уилтона. Если у Бесс не окажется свободных мест, доверьтесь ей, и она поможет вам найти ночлег в доме, где вы сможете отдохнуть, выпустив из рук оружие.
   — Дружелюбный городок.
   — Чужаков нигде не жалуют. Ну и, конечно, тех, чья речь кажется непривычной.
   — После ваших слов я не очень-то стремлюсь познакомиться с населением Йорка.
   — Самоуверенность тоже плохой помощник.
   — Я заметил, что отсюда вышел какой-то странный тип.
   Секретарь задумался, припоминая, кто был его последним визитером.
   — А, это был Поттер Дигби, судебный пристав архидиакона Ансельма.
   Совпадение позабавило Оуэна. Должность судебного пристава как раз подходила такому хорьку. Поттер Дигби действительно внешне напоминал этого шустрого маленького хищника.
   — Похоже, он был рожден для такого занятия.
   Йоханнес замаскировал смех кашлем.
   — Насколько я понял, мне также следует обеспечить вас дополнительными средствами.
   Оуэн понял намек и откланялся, больше не пытаясь посплетничать. Но, направившись к двери, остановился, вспомнив, что уже слышал это имя — Дигби. Неужели совпадение?
   — Как мне разыскать повитуху по прозвищу Женщина с Реки? — Он специально не назвал имя.
   Йоханнес удивился.
   — Какое у вас к ней дело? Неужели ваша подруга попала в беду?
   Оуэн покачал головой.
   — К ней обращался Фицуильям незадолго до своего приезда в аббатство.
   — Ясно. — Йоханнес кивнул. — На задворках аббатства вы найдете тропинку, которая ведет к реке. Я бы посоветовал идти туда только в дневное время.
   — Вот как?
   — Там небезопасно. Можно поскользнуться.
   — Вы имеете в виду крутую тропку или местных обитателей?
   Йоханнес позволил себе улыбнуться.
   — И то и другое.
   — Хорошо, я буду внимателен. Так как мне найти эту женщину?
   — Ее лачуга стоит на скале посреди отмели. Когда река выходит из берегов, она оказывается на собственном острове.
   — А имя у нее есть?
   — Магда Дигби. Мать судебного пристава.
   — Как интересно.
   — Да, занятная семейка.
   Когда Оуэн выходил, какое-то движение слева заставило его остановиться и задержать дыхание. Он развернулся, готовый к нападению, и увидел здоровым глазом, как за угол завернул человек. В воздухе запахло рыбой. Оуэн усмехнулся. Видимо, он разжег любопытство хорька.

* * *

   Таверна Йорка приносила неплохой доход Бесс Мерчет и ее мужу Тому. Клиентура улучшилась с тех пор, как восемь лет назад Бесс, став женой хозяина, взяла все в свои руки. Она вывела всех паразитов, как людских, так и прочих, отмывала все и чинила, пока таверна не засияла чистотой, приобретя респектабельный вид. Том сразу оценил усилия жены и передал ей бразды правления. Таверна, где несколько комнат сдавалось внаем, процветала.
   Незнакомец вошел как раз в ту минуту, когда Бесс подмешивала последнюю порцию приправ в жаркое, приготовленное для посетителей.
   «Ну вот, — подумала она, увидев в дверях чужака, не решавшегося переступить порог, — этому парню есть что порассказать, готова биться об заклад». Высокий, широкоплечий, с военной выправкой. Кожаные штаны и жилет, крепкие сапоги, тяжелый плащ, накинутый на одно плечо. Такой пришел не за тем, чтобы клянчить, хотя кожаный лоскут на левом глазу и шрам через всю щеку, возможно, не позволяют ему теперь вернуться в армию. Ей приглянулись и темные локоны, и золотая серьга в ухе. В новом посетителе было как будто что-то дьявольское.
   — Ну что, чужестранец, войдешь или хочешь выпустить на площадь все тепло?
   Он рассмеялся и прикрыл за собой дверь.
   — Это вы будете хозяйка Мерчет?
   Западный говорок. Не в его пользу, но сильная воля и сообразительность могут это компенсировать.
   — Я Бесс Мерчет, владелица здешнего заведения. Чем могу служить?
   Она вытерла пухлые руки о фартук и поправила ленту чепца.
   — Мне нужна комната. В соборе мне посоветовали обратиться вначале сюда. Мол, лучшего жилья в Йорке не найдется.
   Бесс склонила голову набок.
   — А что у тебя за дело в соборе?
   — Дело у меня одно — найти работу, прежде чем закончатся деньги. Но не бойтесь, добрая женщина, у меня припрятана кругленькая сумма, так что хватит заплатить вам за лучшую комнату. Сам архиепископ за это поручится. Именно он передал мне наследство от моего покойного хозяина.
   Добрая женщина, как же. Как будто хозяйку таверны интересует только платежеспособность посетителя. Хотя он упомянул архиепископа. Что ж, посмотрим.
   — Какого рода работа тебе нужна? С виду не похоже, что ты привычен к плугу или торговле.
   — И здесь вы правы. Я был солдатом, пока не лишился глаза. — Он дотронулся до повязки. — Ну что, найдется у вас комната?
   — Не так быстро. Бесс Мерчет никогда не торопится, принимая решение. — Видно было, что ответ его удивил. Наверняка привык к покорным женщинам. Но это из-за воинской службы. А в целом он производил впечатление приличного человека. — Кому ты служил?
   — Покойному герцогу Ланкастеру.
   — А-а, тому самому, кого сменил выскочка Гонт? — Такому действительно есть о чем порассказать. Ей это понравилось: в таверне появится больше посетителей. — А скажи-ка, герцогиня Бланш действительно такая красотка, как поется в балладах?
   — О да. Во всем королевстве не найдется более изысканной и утонченной дамы.
   — А почему архиепископ не найдет тебе работы?
   Он подарил ей одну из своих самых ослепительных улыбок.
   — Обещаю, что смогу заплатить за жилье и стол.
   Неужто он решил вскружить ей голову своей улыбкой? Бесс нахмурилась. Больно прыткий.
   — Не хочешь отвечать на вопрос? Он перестал улыбаться.
   — Я довольно долго пробыл марионеткой в руках великих. Всегда завидовал тем, кто вроде вас может строить планы, знать, что ждет впереди.
   Бесс фыркнула. Можно подумать, люди способны управлять своими жизнями.