Страница:
– Так какое ко мне дело? – как ни в чем не бывало повторил вопрос Манукалов.
Александр встал, приблизился к Манукалову и врезал ему в лоб прямым, коротким ударом. Тот опрокинулся вместе с креслом. На шум в комнату снова вошел Анатолий Петрович. Но остановился, ожидая приказа.
Манукалов кое-как поднялся, поправил костюм и, ни слова не говоря, проковылял в ванную, где долго держал голову под колодной водой. А детина, ухмыляясь, ждал, когда ему позволят переломать кости беспокойному гостю.
Александр Сергеевич вернулся, сел в кресло, закурил и, жестом отпустив коллегу, произнес:
– Ну, допустим…
– Я пришел не просить, а предлагать. Моему знакомому нужно знать местонахождение одного приятеля по кличке Рваный. За это он готов поделиться некоторой информацией об интересующих вашу «контору» людях.
– Занятно, – Манукалов поднес ладонь ко лбу, словно проверяя, не выступила ли кровь. – И на каком основании ты решил обратиться ко мне?
– Я же тебе нужен, – в тон ответил Александр.
– Да… иначе из тебя сделали бы бифштекс с кровью.
– Знаю.
– Кто интересуется Василием Филипповичем Рвановым – вором в законе?
– Неважно. Уполномочен я.
– Понятно. Все-таки спутался с Кишлаком? Смотри, я предупреждал. У него там, судя по некоторым сведениям, какие-то недоразумения с Рваным? Чуть ли не войну объявили?
– Объявили…
– И ты хочешь привлечь меня на сторону Кишлака. Вы совсем с ума посходили! – Александр Сергеевич не на шутку возмутился. Мало того, что Инесса спуталась с преступниками, так они уже сами решили запросто захаживать к нему. Так сказать – «преступность с доставкой на дом». Визит Курганова был рассчитан точно. В любой другой день, услышав подобное предложение, Манукалов приказал бы Анатолию Петровичу набить этому гонцу морду и выкинуть из машины где-нибудь на обочине шоссе Москва – Тула. А сегодня вынужден был продолжать разговор, так как именно Курганов должен стать исполнителем его замысла.
Александр готов был к любому развитию событий. По поводу методов Манукалова иллюзий не строил. Но и не шибко боялся, поэтому держался независимо и на равных.
– Положим, получу я сведения, где скрывается Рваный, а дальше? – вынужден был пойти на торг Александр Сергеевич.
– Есть же какие-то моменты, интересующие тебя…
– Есть! На кого работает Али? Телохранитель моей жены. На Цунами?
– Не только.
– На кого еще?
– А как насчет Рваного?
– Не доверяешь?
– Нет.
– Хорошо… Анатолий Петрович! – крикнул Манукалов, и детина мигом предстал перед ним, косясь на развалившегося в кресле Курганова.
– Свяжись с оперативным отделом, пусть дадут сведения о Василии Филипповиче Рванове. Кличка – Рваный, вор в законе. Известный благотворитель.
Оказалось, туша содержалась в квартире не только для мордобоя.
– Так, что там про Али?
– Одновременно работает на Батю.
– Понятно. Я так и думал. Каждый авторитет решил идти своим путем, а Али, как шакал, бегает от одного к другому. С ним ясно. Какие отношения у Кишлака с Цунами?
– Сложные…
– А конкретнее?
– Кишлак сам по себе.
– Давай, давай расклад расшифровывай. На кого опирается Цунами?
– На Инессу.
– Ну, об этом ладно… – замялся Манукалов. – А Кишлак?
– А вот это дорого стоит, – отрезал Александр и попросил: – Пусть твой костолом хоть кофе даст.
– С коньяком?
– Без. В завязке я.
– Похвально.
Манукалов вызвал второго мужика, и тот быстро соорудил замечательный ароматный кофе с пирожными. Оба собеседника с жадностью набросились на напиток. Разговор заморозился до сообщения о Рваном. Наконец детина подошел к Манукалову и протянул ему факс с коротким текстом.
– Ах, вот оно что… – протянул Александр Сергеевич и, как только помощник вышел, спросил у Александра:
– Ты тоже на вертолете сбежал?
– Куда ж я сбежал, когда сижу перед тобой?
– М-да… задает нам вопросики наша славная, доблестная армия… – задумчиво признался Манукалов. – Теперь Кишлак хочет отомстить Рваному его же методами. Только уже через нас?
– Приблизительно… – согласился Александр.
– Сложно вам будет достать Рваного. Он на одной из правительственных дач. Охраняют его наши люди. Это тебе не ОМОН.
– Дай пароль!
– Не дам. Вы там, кроме Рваного, еще кое-кого встретить можете. Так с кем нынче Кишлак? Он ведь тоже на аренду островов поставил?
– Да. Они с Унгури поставили на Суховея. То есть на его жену, с которой дружит Марфа.
– Жена Унгури… – кивнул Манукалов. Так понемногу вырисовывалась схема давления на правительство. – А Батя-то на кого опирается?
– Не знаю.
– Тогда почему же Али переметнулся к нему?
– Он спит с дочкой Пригородова…
Манукалов сразу выстроил мостик от Сената к Думе и конкретно – к отставному генералу Супруну. Сведения, сообщенные Кургановым, расставляли все по своим местам. Видать, уж очень Кишлаку нужен был Рваный, раз Курганов так разболтался.
– Все, что я могу сделать, это дать распоряжение, чтобы гражданина Рванова попросили освободить территорию правительственных дач. Нечего ему там скрываться. И сделаю это не для Кишлака, а из соображений безопасности лиц, проживающих рядом.
– Когда?
– Об этом после. Сначала придется выслушать мою просьбу.
– Значит, все-таки нужен? – не без ехидства спросил Александр.
Манукалов снова приложил ладонь ко лбу, удостоверился, что шишки и опухоли нет, печально посмотрел на собеседника и принялся рассказывать историю Виктора Иратова. Александр не был готов к подобным признаниям. Слушал, с трудом переводя дыхание. Нервный тик овладел его квадратным подбородком, в глазах подозрительность сменялась бешенством. Ведь он столько лет провел в скорбных воспоминаниях о Викторе. Считал самым достойным из них. Временами завидовал его гордой смерти. Презирал Инессу за вынужденное замужество.
Александр Сергеевич старался говорить просто и убедительно. Главное доказательство – заявление Иратова с просьбой принять его на службу в КГБ лежало в кейсе. Ведь наивно было думать, что Курганов поверит на слово. Судя по тому, как он напряженно слушал хронологически точный рассказ бывшего следователя, можно было ожидать очень бурной реакции. Манукалов на всякий случай наблюдал за ним, чтобы не допустить повторного нападения на себя. И продолжал:
– Сам посуди, Иратов уже много лет живет в Люксембурге в собственном доме, Инесса мотается к нему на свидания, а сейчас они собираются прикарманить капиталы фонда «Острова России»…
– Выходит, и генералам КГБ наставляют рога?
– Что мои рога по сравнению с твоим вторым сроком?
– Ты прав, – глухо согласился Александр. Он помрачнел и ушел в себя. Услышанное давило на его психику.
– Странно, что Инесса тебе не рассказала, – решил подлить масла в разгорающийся огонь Александр Сергеевич.
– А Венька знает?
– Разумеется. И согласен с ним сотрудничать.
– Значит, не верит! – воскликнул Курганов и метнулся к Манукалову. – А я с какого перепуга должен тебе верить?!
Пришлось доставать ксерокопию заявления. Александр буквально вырвал его из рук. И медленно, точно по слогам, стал читать, бурча слова. Долго изучал подпись, вспоминал почерк и растерянно вернул назад.
– Подделка?
– Смеешься?
– Вы на Лубянке и не такое умеете…
– Умеем, но в данном случае не было необходимости. Написал добровольно и с благодарностью. Смотри, – Манукалов вытащил из кейса старые черно-белые фотографии, запечатлевшие прибытие Виктора в аэропорт Франкфурта-на-Майне. – Здесь он уже в новом обличье диссидента.
Курганов не просто разглядывал карточки, а ощупывал их, как будто слепой. Старался убедить себя, что перед ним монтаж, но не находил ни одной зацепки.
– Я убью его… – наконец произнес он. – Ты ведь этого хочешь?
– Да.
– Но сначала все выясню сам. И убей меня, если это провокация…
– Положим, твоих угроз мне бояться смешно, – поняв намек, отмахнулся Александр Сергеевич. – И вмешиваться между вами, поверь, не интересно. Я бы никогда не засветил такого крупного агента, принесшего стране, в отличие от тебя, немало пользы. Не стоишь ты того. Но наши интересы случайно совпали. Анатолий Петрович снабдит тебя документами, деньгами и первым же рейсом отправит в Люксембург.
– Витьку сделал агентом и меня хочешь? – с вызовом спросил Курганов.
Манукалов впервые за время их разговора почувствовал некоторое облегчение и позволил себе рассмеяться.
– Да в том-то и дело, что не могу убрать твоего бывшего дружка по нашей линии. Кто ж мне на это даст разрешение? Частный случай. И Анатолий Петрович не служит в органах. Просто оказывает мне кое-какие услуги личного характера. Так что за незапятнанность могу поручиться. Не нужен ты нам ни в каком качестве. Виктора убьешь по справедливости. А мне после этого лучше бы о тебе никогда больше не слышать. А то ведь и под вышку подведу, не дрогнув.
– Ну, я бы в тебя тоже разрядил обойму с удовольствием, – не остался в долгу Курганов.
– На том и порешим. Ты летишь в Люксембург?
– Меня же ищут по всей Европе.
– Будут искать, если через неделю я не услышу о гибели Иратова. Одного звонка в «Интерпол» достаточно, чтобы упечь тебя пожизненно за убийство турецкого профсоюзного лидера.
Курганову не хотелось вспоминать этот эпизод, и он примирительно выразился пословицей:
– Кто старое помянет – тому глаз вон. Говори – когда можно делать засаду на Рваного?
– Послезавтра утром он вынужден будет освободить занимаемую дачу, – коротко сообщил Манукалов.
– Хоть по какой дороге-то?
– Туда ведет одна дорога, – уклонился Александр Сергеевич.
– Ладно, найдем…
– Надеюсь, без тебя обойдутся. Анатолий Петрович ни на шаг не отпустит. С Кишлаком свяжешься по телефону.
Курганов усмехнулся. Интересно, как бы он жил на свете, если бы боялся всяких Анатолиев Петровичей?
– А вы подслушаете и «наедете» на Кишлака?
– Неужели ты думаешь, трудно догадаться, в какой воинской части он сейчас парится в бане? – удивился Манукалов. – Или, может, вертолет приземлился на Луне? Что ж вы нас так недооцениваете? Мы с таким усердием вас «пасем», знаем о каждом вашем передвижении, и никакого с вашей стороны уважения. Нет мне резона брать твоего Кишлака. К чему рисковать жизнью отличных парней, когда очень скоро его убьет такая же мразь, как и он сам. Можешь передать ему.
На том разговор и закончился. Манукалов ушел первым. Александр остался.
– Ты, старик, на меня зла не держи, – вроде бы извинился Анатолий Петрович. – По тебе ясно – тоже не подарок. А служба, она ко всяким методам обязывает.
– Так ты у него служишь?
– Нет. Я из ментов. Поднапортил себе малость, чуть было не загремел. Спасибо, Александр Сергеевич помог. Я за него хоть в огонь. Ты учти и не дергайся.
Дергаться Александру совсем не хотелось. Слишком страшную правду взвалил на его плечи бывший следователь. Курганов снова погрузился в мысли о Викторе и, не контролируя себя, попросил у мужиков, сидящих на кухне, дать чего-нибудь выпить.
– Вот это по-нашему, – уважительно заметил Анатолий Петрович.
Кишлак лежал на верхней полке и постанывал, отхлестанный здоровенным сержантом, виртуозно орудовавшим березовыми вениками. Сухой, насыщенный мятой пар вызывал озноб и мелкие судороги. Горячий воздух обжигал ноздри и кружил голову. Кишлак сполз вниз и, повиснув на сержанте, был вынесен им в прохладу «помывочной» и брошен в маленький бассейн с холодной водой. От резкой смены температур Кишлак истошно закричал, почувствовав живительное очищение всего организма от накопившейся усталости и апатии. Он выбрался из воды и, фыркая, побежал в раздевалку, где его ждал накрытый стол с запотевшей водкой и Скрипач, старающийся не раздеваться даже в бане.
Хватанув полстакана и закусив соленым огурцом, Кишлак крякнул и весело поиздевался над Скрипачом:
– Тебя придется сдавать в химчистку вместе с одеждой. Эх, не был ты у меня в отделении! Я б тебе объяснил, что такое – «чистота – залог здоровья».
– У меня для парилки сердце слабое… – безразлично огрызнулся тот и, не желая долго задерживаться во влажной духоте, сообщил:
– Нашли Рваного.
– По наводке Манукалова?
– Да. Только что звонил Курган. Все в ажуре. Завтра Рваного выгоняют с правительственных дач. Часов в десять он проследует по Рубцовскому шоссе.
– А если не проследует? – засомневался Кишлак.
– Как это? А куда же он денется?
– Рваный – хитрющая тварь. Может заподозрить неладное…
Скрипач не лез в обсуждение, чтобы не затягивать разговор. Он ждал указаний. Кишлак, в который раз, оценил способность Кургана добиваться нужного результата. Оставалось не фраернуться и не дать птичке упорхнуть, минуя расставленные силки.
– Он в Петрово-Дальнем?
– Курган не сказал.
– Ах, Манукалов, сука! – взорвался Кишлак. – Хочет проверить на вшивость? Узнаем или нет? Узнаем. Соедини-ка меня с Тамарой.
Скрипач, послушно набрав номер телефона, протянул трубку.
– Добралась? – заботливо узнал Кишлак.
– Ясное дело. Ты где?
– У друзей… Мне нужно, чтобы вы с Марфой выяснили, на каких дачах проживает Рваный, ну, Рванов, который на меня сегодня «наехал».
– А как мы найдем? – недовольно отреагировала Тамара. Кишлак хотел было рявкнуть на нее, но, метнув взгляд в сторону флегматично ковыряющего спичкой в зубах Скрипача, сдержался.
– Через управление делами Совмина. Подсказать, к кому обратиться? Надеюсь, догадаешься…
– Неудобно! – Тамара боялась надоедать по мелочам Алле Константиновне.
– И вот еще что, – не обращая внимания на ее тон, продолжил Кишлак, – завтра с утра вам вместе придется покататься в машине вице-премьера.
– С ума сошел? – охнула Тамара.
И Кишлак не выдержал. Сорвался на мат и доступным простым языком объяснил, что имел всех трех баб сразу, и коль они рассчитывают на его поддержку, то должны выполнять указания беспрекословно, а в конце припугнул, что если завтра не будет оказана эта поддержка, то верх возьмут его враги, ставящие совсем на другие силы. Не дослушав возражения Тамары, он отключил телефон.
– Ну? – нарушил тишину Скрипач.
– Нормально. Готовься к операции. Где бойцы?
– В ментовке. Отпускают понемногу, после допроса.
– Нельзя договориться?
– Они же для Рваного стараются. Из шкуры лезут.
– Ничего, завтра поймут свою ошибку.
Кишлак налил в стакан водку. Выпил, скривился и, громко хрустя огурцом, принялся давать наставления Скрипачу.
Возникла как раз одна из тех экстремальных ситуаций, в которых он себя ощущал, как рыба в воде. Решения словно возникали сами по себе. От сообщников требовалось лишь неукоснительное исполнение. Плохо зная Подмосковье, Кишлак тем не менее стратегически развил превосходный план по уничтожению Рваного на трассе. Еще не имея согласия супруги вице-премьера, выстраивал грандиозный сценарий покушения, получая удовольствие от собственной придумки.
– Мы не можем допустить, чтобы он прорвался в Москву, – энергично доказывал Кишлак, – иначе окружит себя депутатами и тогда ни взорвать, ни пристрелить не удастся. Только добивать на трассе. Рваный в любой момент может снова натравить на нас ОМОН. Придется действовать неожиданно и стремительно… – и, не слыша поддакиваний со стороны Скрипача, заорал: – Ты хоть что-нибудь понял?
– Понял. Остается получить согласие баб.
– Не твоя забота. Иди готовь машины и подбирай людей! Скрипач с удовольствием покинул душную баню, а Кишлак отправился снова в парилку, где сержант от безделья парился, сам себя хлестая вениками.
Через часа три совершенно расслабленный и тихий Кишлак ужинал с тремя офицерами полка, вызволившими его из окружения омоновцев. Разговор крутился вокруг машин, которые он по дешевке обещал им продать.
Рано утром комендант дач наведался к Рваному и в вежливой, но жесткой форме предложил освободить коттедж и покинуть территорию до десяти утра. Василий Филиппович от возмущения слегка потерял дар речи, а когда пришел в себя, коменданта уже и след простыл. Пришлось хвататься за телефон. Время не позволяло беспокоить влиятельных особ. А снявшая трубку Стелла Яковлевна сухо объяснила, что Егор Ильич такими вопросами не занимается.
«Решили обойтись без меня?» – задал себе вопрос Рваный, положив трубку.
Проведя больше часа в бесполезных телефонных разговорах, он наслушался отговорок и туманных намеков на какое-то решение, принятое в верхах. Пришлось собирать вещи и готовиться к отъезду.
Злость уступила место нервозности. Рваный не сомневался, что за решением о его высылке стоят какие-то силы. Важно было выяснить – то ли это связано с его ставкой на думскую оппозицию, то ли с войной, объявленной Кишлаком. После того как «отмороженный» сумел унести ноги от ОМОНа, задействованного по наводке Рваного, от него приходилось ожидать любого коварного шага. Поэтому Василий Филиппович решил усилить охрану и вызвал из Москвы две машины с отборными людьми. На трех шестисотых «мерседесах» они промчатся по Рублевке и на некоторое время забаррикадируются в офисе возглавляемого Рваным фонда «Дети войны» на Плющихе, пока не представится случай нанести окончательный удар по Кишлаку и его банде.
Ровно в десять комендант с каменным лицом возник перед коттеджем, освобождаемым господином Рвановым. Тот не удостоил вниманием холуя и важно проследовал к поджидавшему «мерседесу». За воротами территории правительственных дач к ним пристроились еще две приехавшие из Москвы машины. С таким эскортом Рваный чувствовал себя в относительной безопасности. Но все равно непрестанно вытирал пот со лба. Повысилось давление, ныл затылок. Посматривая по сторонам, Василий Филиппович проклинал день и час, когда позволил себя втянуть в распри с «отмороженным». С непривычки страх за собственную жизнь не поддавался обузданию. Должно быть, охранникам передалось возбуждение шефа, потому что они тоже приникли к окнам и вглядывались в каждый кустик, попадавшийся на пути. Рваный с каждым километром отчетливее осознавал, что выступает в роли зайца, по следу которого с минуты на минуту спустят собак.
– Быстрее, – не столько приказывал, сколько молил он.
Машины выехали на Успенское шоссе и, не обращая внимания на знаки ограничения скорости, помчались, заняв всю и без того узкую полосу правительственной трассы. Не доезжая до совхоза «Горки-2», водитель первого «мерседеса» заметил подозрительное копошение у обочины дороги. Какие-то люди бегали вокруг бульдозера, двигающегося к самосвалу, стоящему на другой стороне. Резко уходя влево и давя на тормоза, «мерседес» скорректировал движение следовавших за ним машин.
– Что там?! – раздался вопль Рваного, перекрывший визг тормозов.
Первый «мерседес» принялся разворачиваться, и в этот момент люди, топтавшиеся возле бульдозера, сообразив, что замысел перегородить перед Рваным дорогу не удался, подняв с земли автоматы, открыли беспорядочную стрельбу.
Рваный мгновенно оказался под телами прикрывавших его телохранителей. Он не мог видеть, как виртуозно все три «мерседеса» развернулись и на предельной скорости двинулись назад.
Проехали несколько километров, прежде чем Рваный разогнулся и откинулся на велюровую спинку. И, переведя дыхание, приказал:
– Назад на дачу! Подонки! Устроить засаду на правительственной трассе! Ну, это им так просто не пройдет! Сейчас же оцепят весь район. Дай Бог, чтобы Кишлак оказался где-нибудь поблизости! – Рваный воспрял духом. Он ощущал прилив энергии, представлял, как сообщит о теракте на Успенском шоссе и как группа «Альфа» в мгновение ока накроет банду Кишлака. Охранники тоже пришли в себя и начали перебрасываться солеными шуточками, стараясь выглядеть перед шефом бравыми орлами. А шеф нетерпеливо всматривался в набегающую ленту асфальта, мечтая увидеть спасительные ворота правительственных дач. И клялся, что, невзирая ни на какое давление, и носа не высунет за охраняемую территорию.
Возле двухэтажного здания КПП стояли две машины сопровождения, ожидая выезда кого-то из вице-премьеров. Подъехать поближе к воротам не получилось, и Рваный, выскочив из «мерседеса», чуть не вприпрыжку побежал к дежурному офицеру. Тяжело дыша, он закричал:
– На меня только что было совершено покушение! Какие-то мерзавцы обстреляли нас возле поворота на «Горки-2». Срочно сообщите коменданту. ЧП на правительственной трассе! Необходимо блокировать все выезды. Приметы бандитов вам сообщат мои охранники.
Офицер не сорвался с места, не бросился к трубке телефона и даже не удивился. А лениво осмотрел вспотевшего Василия Филипповича, перевел взгляд на «мерседесы» и строго предложил:
– Уберите ваши машины, сейчас будет выезжать вице-премьер.
– Ты что, глухой?! – взревел Рваный, сжав кулаки. – Произошло невиданное событие – на правительственной трассе обстреляны машины!
– Такое невозможно, – заявил дежурный. – Вы сами не соображаете, что говорите.
Подобной наглости Василий Филиппович никак не ожидал. Он рванулся к столу с телефонами. Офицер преградил ему путь.
– Гражданин, выйдите из помещения. Сюда нельзя посторонним.
– Кретин! Я – Рванов. Погоны с тебя, мудака, сорву. В Чечню отправлю! Вызывай немедленно коменданта!
Дежурный никак не отреагировал на прозвучавшие угрозы. Не оскорбился, а, вздохнув, наставительно объяснил:
– Комендант отвечает за вверенную ему территорию. Вам следует успокоиться и обратиться в ГАИ. Там разберутся.
– Какое ГАИ?!
– Областное. Сейчас разворачивайтесь и езжайте назад. За Барвихой находится пост…
Слушать эту ахинею дальше было невозможно. Рваный схватил офицера за грудки и постарался оттащить от стола. Но тот оказался не робкого десятка. Ответил резким ударом колена в пах. Завыв от боли, Василий Филиппович разжал пальцы и опустился на корточки. Телохранители наблюдали за происходящим через окно, но предпочитали не вмешиваться. Офицер по селектору вызвал дежурное подразделение, и через несколько минут сержанты, подхватив Рваного за руки и за ноги, выбросили с крыльца прямо на асфальт. Тот вскочил и побежал к воротам. Но ворота были наглухо закрыты.
– Коменданта мне! – орал Рваный и бил кулаками по железному створу.
Дежурный офицер одернул китель, подошел к «мерседесу» и посоветовал водителю:
– Забирайте-ка отсюда вашего придурка, иначе мои хлопцы намнут ему бока. Чтобы через пять минут вас здесь не было.
Видя бессмысленность «качания прав», охранники вылезли из автомобилей и, окружив шефа, принялись уговаривать не лезть на рожон. За ними со смехом наблюдали парни из машин сопровождения, ожидавшие «вольво» вице-премьера. Один из них, должно быть главный, высунулся в открытое окошко и посоветовал:
– Бросьте напряги! Неужто и впрямь попали в засаду? Рваный развернулся к говорившему. Оскалился в злорадной улыбке. Наконец нашелся человек, способный понять, насколько серьезно было происшедшее с ними. И, подбежав, торопливо повторил:
– Не знаю, какое у вас звание, но только кретин может пропускать мимо ушей мою информацию. Нас обстреляли возле совхоза «Горки-2». Там целая банда. У них бульдозер и грузовик – по обеим сторонам дороги. Хорошо, мой водитель среагировал, а иначе они бы перегородили шоссе, и лобового удара избежать бы не удалось. А так лишь постреляли вслед. Но они еще там! Их надо задержать! Свяжитесь с командованием, доложите ситуацию.
Пот ручьями заливал глаза Рваного. Он размахивал руками, боясь, что и на этот раз его не поймут. Но молодой парень из машины сопровождения, недолго думая, предложил:
– Я не могу такое сообщать. Эдак каждый напридумывает, а мне потом отвечай. Давай иначе. Мы учтем предупреждение и свернем на другую дорогу. Поедем через Красновидово на Нахабино, а там, не доезжая, выскочим на Новорижскую трассу и по ней – в Москву. Пусть твои ребята пристроятся за нами…
«Спасен!» – пронеслось в мозгу Рваного. Он готов был расцеловать понятливого, толкового парня. Редкое везение проскочить на хвосте машин сопровождения. Тут уж никакой Кишлак не страшен.
– Как тебя зовут?
– Володя… Но больше вопросов не задавай. Лучше садитесь в свои машины и разворачивайтесь. Только учти – нас не обгонять, не отставать и по первому же сигналу останавливаться, предупредил парень и отвернулся от Рваного.
Но тот не обиделся, а направился к «мерседесу», повторяя про себя: «Вот и отличненько, вот и порядочек…»
Только все три машины развернулись и съехали на обочину, обеспечивая беспрепятственный проезд, как ворота бесшумно отворились, и «вольво» вице-премьера Суховея медленно и солидно выехала за территорию. Через тонированные окна невозможно было рассмотреть, кто сидит внутри. Но, как бы специально, одно из стекол поползло вниз, и возникла гордо поднятая голова Аллы Константиновны. За ней – на заднем сиденье сидели Марфа и Мирча. Но их Рваному разглядеть не удалось. Зато лицезрение супруги вице-премьера окончательно успокоило и на вопрос водителя: «Чего вдруг две машины участвуют в сопровождении?», – он уверенно ответил:
Александр встал, приблизился к Манукалову и врезал ему в лоб прямым, коротким ударом. Тот опрокинулся вместе с креслом. На шум в комнату снова вошел Анатолий Петрович. Но остановился, ожидая приказа.
Манукалов кое-как поднялся, поправил костюм и, ни слова не говоря, проковылял в ванную, где долго держал голову под колодной водой. А детина, ухмыляясь, ждал, когда ему позволят переломать кости беспокойному гостю.
Александр Сергеевич вернулся, сел в кресло, закурил и, жестом отпустив коллегу, произнес:
– Ну, допустим…
– Я пришел не просить, а предлагать. Моему знакомому нужно знать местонахождение одного приятеля по кличке Рваный. За это он готов поделиться некоторой информацией об интересующих вашу «контору» людях.
– Занятно, – Манукалов поднес ладонь ко лбу, словно проверяя, не выступила ли кровь. – И на каком основании ты решил обратиться ко мне?
– Я же тебе нужен, – в тон ответил Александр.
– Да… иначе из тебя сделали бы бифштекс с кровью.
– Знаю.
– Кто интересуется Василием Филипповичем Рвановым – вором в законе?
– Неважно. Уполномочен я.
– Понятно. Все-таки спутался с Кишлаком? Смотри, я предупреждал. У него там, судя по некоторым сведениям, какие-то недоразумения с Рваным? Чуть ли не войну объявили?
– Объявили…
– И ты хочешь привлечь меня на сторону Кишлака. Вы совсем с ума посходили! – Александр Сергеевич не на шутку возмутился. Мало того, что Инесса спуталась с преступниками, так они уже сами решили запросто захаживать к нему. Так сказать – «преступность с доставкой на дом». Визит Курганова был рассчитан точно. В любой другой день, услышав подобное предложение, Манукалов приказал бы Анатолию Петровичу набить этому гонцу морду и выкинуть из машины где-нибудь на обочине шоссе Москва – Тула. А сегодня вынужден был продолжать разговор, так как именно Курганов должен стать исполнителем его замысла.
Александр готов был к любому развитию событий. По поводу методов Манукалова иллюзий не строил. Но и не шибко боялся, поэтому держался независимо и на равных.
– Положим, получу я сведения, где скрывается Рваный, а дальше? – вынужден был пойти на торг Александр Сергеевич.
– Есть же какие-то моменты, интересующие тебя…
– Есть! На кого работает Али? Телохранитель моей жены. На Цунами?
– Не только.
– На кого еще?
– А как насчет Рваного?
– Не доверяешь?
– Нет.
– Хорошо… Анатолий Петрович! – крикнул Манукалов, и детина мигом предстал перед ним, косясь на развалившегося в кресле Курганова.
– Свяжись с оперативным отделом, пусть дадут сведения о Василии Филипповиче Рванове. Кличка – Рваный, вор в законе. Известный благотворитель.
Оказалось, туша содержалась в квартире не только для мордобоя.
– Так, что там про Али?
– Одновременно работает на Батю.
– Понятно. Я так и думал. Каждый авторитет решил идти своим путем, а Али, как шакал, бегает от одного к другому. С ним ясно. Какие отношения у Кишлака с Цунами?
– Сложные…
– А конкретнее?
– Кишлак сам по себе.
– Давай, давай расклад расшифровывай. На кого опирается Цунами?
– На Инессу.
– Ну, об этом ладно… – замялся Манукалов. – А Кишлак?
– А вот это дорого стоит, – отрезал Александр и попросил: – Пусть твой костолом хоть кофе даст.
– С коньяком?
– Без. В завязке я.
– Похвально.
Манукалов вызвал второго мужика, и тот быстро соорудил замечательный ароматный кофе с пирожными. Оба собеседника с жадностью набросились на напиток. Разговор заморозился до сообщения о Рваном. Наконец детина подошел к Манукалову и протянул ему факс с коротким текстом.
– Ах, вот оно что… – протянул Александр Сергеевич и, как только помощник вышел, спросил у Александра:
– Ты тоже на вертолете сбежал?
– Куда ж я сбежал, когда сижу перед тобой?
– М-да… задает нам вопросики наша славная, доблестная армия… – задумчиво признался Манукалов. – Теперь Кишлак хочет отомстить Рваному его же методами. Только уже через нас?
– Приблизительно… – согласился Александр.
– Сложно вам будет достать Рваного. Он на одной из правительственных дач. Охраняют его наши люди. Это тебе не ОМОН.
– Дай пароль!
– Не дам. Вы там, кроме Рваного, еще кое-кого встретить можете. Так с кем нынче Кишлак? Он ведь тоже на аренду островов поставил?
– Да. Они с Унгури поставили на Суховея. То есть на его жену, с которой дружит Марфа.
– Жена Унгури… – кивнул Манукалов. Так понемногу вырисовывалась схема давления на правительство. – А Батя-то на кого опирается?
– Не знаю.
– Тогда почему же Али переметнулся к нему?
– Он спит с дочкой Пригородова…
Манукалов сразу выстроил мостик от Сената к Думе и конкретно – к отставному генералу Супруну. Сведения, сообщенные Кургановым, расставляли все по своим местам. Видать, уж очень Кишлаку нужен был Рваный, раз Курганов так разболтался.
– Все, что я могу сделать, это дать распоряжение, чтобы гражданина Рванова попросили освободить территорию правительственных дач. Нечего ему там скрываться. И сделаю это не для Кишлака, а из соображений безопасности лиц, проживающих рядом.
– Когда?
– Об этом после. Сначала придется выслушать мою просьбу.
– Значит, все-таки нужен? – не без ехидства спросил Александр.
Манукалов снова приложил ладонь ко лбу, удостоверился, что шишки и опухоли нет, печально посмотрел на собеседника и принялся рассказывать историю Виктора Иратова. Александр не был готов к подобным признаниям. Слушал, с трудом переводя дыхание. Нервный тик овладел его квадратным подбородком, в глазах подозрительность сменялась бешенством. Ведь он столько лет провел в скорбных воспоминаниях о Викторе. Считал самым достойным из них. Временами завидовал его гордой смерти. Презирал Инессу за вынужденное замужество.
Александр Сергеевич старался говорить просто и убедительно. Главное доказательство – заявление Иратова с просьбой принять его на службу в КГБ лежало в кейсе. Ведь наивно было думать, что Курганов поверит на слово. Судя по тому, как он напряженно слушал хронологически точный рассказ бывшего следователя, можно было ожидать очень бурной реакции. Манукалов на всякий случай наблюдал за ним, чтобы не допустить повторного нападения на себя. И продолжал:
– Сам посуди, Иратов уже много лет живет в Люксембурге в собственном доме, Инесса мотается к нему на свидания, а сейчас они собираются прикарманить капиталы фонда «Острова России»…
– Выходит, и генералам КГБ наставляют рога?
– Что мои рога по сравнению с твоим вторым сроком?
– Ты прав, – глухо согласился Александр. Он помрачнел и ушел в себя. Услышанное давило на его психику.
– Странно, что Инесса тебе не рассказала, – решил подлить масла в разгорающийся огонь Александр Сергеевич.
– А Венька знает?
– Разумеется. И согласен с ним сотрудничать.
– Значит, не верит! – воскликнул Курганов и метнулся к Манукалову. – А я с какого перепуга должен тебе верить?!
Пришлось доставать ксерокопию заявления. Александр буквально вырвал его из рук. И медленно, точно по слогам, стал читать, бурча слова. Долго изучал подпись, вспоминал почерк и растерянно вернул назад.
– Подделка?
– Смеешься?
– Вы на Лубянке и не такое умеете…
– Умеем, но в данном случае не было необходимости. Написал добровольно и с благодарностью. Смотри, – Манукалов вытащил из кейса старые черно-белые фотографии, запечатлевшие прибытие Виктора в аэропорт Франкфурта-на-Майне. – Здесь он уже в новом обличье диссидента.
Курганов не просто разглядывал карточки, а ощупывал их, как будто слепой. Старался убедить себя, что перед ним монтаж, но не находил ни одной зацепки.
– Я убью его… – наконец произнес он. – Ты ведь этого хочешь?
– Да.
– Но сначала все выясню сам. И убей меня, если это провокация…
– Положим, твоих угроз мне бояться смешно, – поняв намек, отмахнулся Александр Сергеевич. – И вмешиваться между вами, поверь, не интересно. Я бы никогда не засветил такого крупного агента, принесшего стране, в отличие от тебя, немало пользы. Не стоишь ты того. Но наши интересы случайно совпали. Анатолий Петрович снабдит тебя документами, деньгами и первым же рейсом отправит в Люксембург.
– Витьку сделал агентом и меня хочешь? – с вызовом спросил Курганов.
Манукалов впервые за время их разговора почувствовал некоторое облегчение и позволил себе рассмеяться.
– Да в том-то и дело, что не могу убрать твоего бывшего дружка по нашей линии. Кто ж мне на это даст разрешение? Частный случай. И Анатолий Петрович не служит в органах. Просто оказывает мне кое-какие услуги личного характера. Так что за незапятнанность могу поручиться. Не нужен ты нам ни в каком качестве. Виктора убьешь по справедливости. А мне после этого лучше бы о тебе никогда больше не слышать. А то ведь и под вышку подведу, не дрогнув.
– Ну, я бы в тебя тоже разрядил обойму с удовольствием, – не остался в долгу Курганов.
– На том и порешим. Ты летишь в Люксембург?
– Меня же ищут по всей Европе.
– Будут искать, если через неделю я не услышу о гибели Иратова. Одного звонка в «Интерпол» достаточно, чтобы упечь тебя пожизненно за убийство турецкого профсоюзного лидера.
Курганову не хотелось вспоминать этот эпизод, и он примирительно выразился пословицей:
– Кто старое помянет – тому глаз вон. Говори – когда можно делать засаду на Рваного?
– Послезавтра утром он вынужден будет освободить занимаемую дачу, – коротко сообщил Манукалов.
– Хоть по какой дороге-то?
– Туда ведет одна дорога, – уклонился Александр Сергеевич.
– Ладно, найдем…
– Надеюсь, без тебя обойдутся. Анатолий Петрович ни на шаг не отпустит. С Кишлаком свяжешься по телефону.
Курганов усмехнулся. Интересно, как бы он жил на свете, если бы боялся всяких Анатолиев Петровичей?
– А вы подслушаете и «наедете» на Кишлака?
– Неужели ты думаешь, трудно догадаться, в какой воинской части он сейчас парится в бане? – удивился Манукалов. – Или, может, вертолет приземлился на Луне? Что ж вы нас так недооцениваете? Мы с таким усердием вас «пасем», знаем о каждом вашем передвижении, и никакого с вашей стороны уважения. Нет мне резона брать твоего Кишлака. К чему рисковать жизнью отличных парней, когда очень скоро его убьет такая же мразь, как и он сам. Можешь передать ему.
На том разговор и закончился. Манукалов ушел первым. Александр остался.
– Ты, старик, на меня зла не держи, – вроде бы извинился Анатолий Петрович. – По тебе ясно – тоже не подарок. А служба, она ко всяким методам обязывает.
– Так ты у него служишь?
– Нет. Я из ментов. Поднапортил себе малость, чуть было не загремел. Спасибо, Александр Сергеевич помог. Я за него хоть в огонь. Ты учти и не дергайся.
Дергаться Александру совсем не хотелось. Слишком страшную правду взвалил на его плечи бывший следователь. Курганов снова погрузился в мысли о Викторе и, не контролируя себя, попросил у мужиков, сидящих на кухне, дать чего-нибудь выпить.
– Вот это по-нашему, – уважительно заметил Анатолий Петрович.
Кишлак лежал на верхней полке и постанывал, отхлестанный здоровенным сержантом, виртуозно орудовавшим березовыми вениками. Сухой, насыщенный мятой пар вызывал озноб и мелкие судороги. Горячий воздух обжигал ноздри и кружил голову. Кишлак сполз вниз и, повиснув на сержанте, был вынесен им в прохладу «помывочной» и брошен в маленький бассейн с холодной водой. От резкой смены температур Кишлак истошно закричал, почувствовав живительное очищение всего организма от накопившейся усталости и апатии. Он выбрался из воды и, фыркая, побежал в раздевалку, где его ждал накрытый стол с запотевшей водкой и Скрипач, старающийся не раздеваться даже в бане.
Хватанув полстакана и закусив соленым огурцом, Кишлак крякнул и весело поиздевался над Скрипачом:
– Тебя придется сдавать в химчистку вместе с одеждой. Эх, не был ты у меня в отделении! Я б тебе объяснил, что такое – «чистота – залог здоровья».
– У меня для парилки сердце слабое… – безразлично огрызнулся тот и, не желая долго задерживаться во влажной духоте, сообщил:
– Нашли Рваного.
– По наводке Манукалова?
– Да. Только что звонил Курган. Все в ажуре. Завтра Рваного выгоняют с правительственных дач. Часов в десять он проследует по Рубцовскому шоссе.
– А если не проследует? – засомневался Кишлак.
– Как это? А куда же он денется?
– Рваный – хитрющая тварь. Может заподозрить неладное…
Скрипач не лез в обсуждение, чтобы не затягивать разговор. Он ждал указаний. Кишлак, в который раз, оценил способность Кургана добиваться нужного результата. Оставалось не фраернуться и не дать птичке упорхнуть, минуя расставленные силки.
– Он в Петрово-Дальнем?
– Курган не сказал.
– Ах, Манукалов, сука! – взорвался Кишлак. – Хочет проверить на вшивость? Узнаем или нет? Узнаем. Соедини-ка меня с Тамарой.
Скрипач, послушно набрав номер телефона, протянул трубку.
– Добралась? – заботливо узнал Кишлак.
– Ясное дело. Ты где?
– У друзей… Мне нужно, чтобы вы с Марфой выяснили, на каких дачах проживает Рваный, ну, Рванов, который на меня сегодня «наехал».
– А как мы найдем? – недовольно отреагировала Тамара. Кишлак хотел было рявкнуть на нее, но, метнув взгляд в сторону флегматично ковыряющего спичкой в зубах Скрипача, сдержался.
– Через управление делами Совмина. Подсказать, к кому обратиться? Надеюсь, догадаешься…
– Неудобно! – Тамара боялась надоедать по мелочам Алле Константиновне.
– И вот еще что, – не обращая внимания на ее тон, продолжил Кишлак, – завтра с утра вам вместе придется покататься в машине вице-премьера.
– С ума сошел? – охнула Тамара.
И Кишлак не выдержал. Сорвался на мат и доступным простым языком объяснил, что имел всех трех баб сразу, и коль они рассчитывают на его поддержку, то должны выполнять указания беспрекословно, а в конце припугнул, что если завтра не будет оказана эта поддержка, то верх возьмут его враги, ставящие совсем на другие силы. Не дослушав возражения Тамары, он отключил телефон.
– Ну? – нарушил тишину Скрипач.
– Нормально. Готовься к операции. Где бойцы?
– В ментовке. Отпускают понемногу, после допроса.
– Нельзя договориться?
– Они же для Рваного стараются. Из шкуры лезут.
– Ничего, завтра поймут свою ошибку.
Кишлак налил в стакан водку. Выпил, скривился и, громко хрустя огурцом, принялся давать наставления Скрипачу.
Возникла как раз одна из тех экстремальных ситуаций, в которых он себя ощущал, как рыба в воде. Решения словно возникали сами по себе. От сообщников требовалось лишь неукоснительное исполнение. Плохо зная Подмосковье, Кишлак тем не менее стратегически развил превосходный план по уничтожению Рваного на трассе. Еще не имея согласия супруги вице-премьера, выстраивал грандиозный сценарий покушения, получая удовольствие от собственной придумки.
– Мы не можем допустить, чтобы он прорвался в Москву, – энергично доказывал Кишлак, – иначе окружит себя депутатами и тогда ни взорвать, ни пристрелить не удастся. Только добивать на трассе. Рваный в любой момент может снова натравить на нас ОМОН. Придется действовать неожиданно и стремительно… – и, не слыша поддакиваний со стороны Скрипача, заорал: – Ты хоть что-нибудь понял?
– Понял. Остается получить согласие баб.
– Не твоя забота. Иди готовь машины и подбирай людей! Скрипач с удовольствием покинул душную баню, а Кишлак отправился снова в парилку, где сержант от безделья парился, сам себя хлестая вениками.
Через часа три совершенно расслабленный и тихий Кишлак ужинал с тремя офицерами полка, вызволившими его из окружения омоновцев. Разговор крутился вокруг машин, которые он по дешевке обещал им продать.
Рано утром комендант дач наведался к Рваному и в вежливой, но жесткой форме предложил освободить коттедж и покинуть территорию до десяти утра. Василий Филиппович от возмущения слегка потерял дар речи, а когда пришел в себя, коменданта уже и след простыл. Пришлось хвататься за телефон. Время не позволяло беспокоить влиятельных особ. А снявшая трубку Стелла Яковлевна сухо объяснила, что Егор Ильич такими вопросами не занимается.
«Решили обойтись без меня?» – задал себе вопрос Рваный, положив трубку.
Проведя больше часа в бесполезных телефонных разговорах, он наслушался отговорок и туманных намеков на какое-то решение, принятое в верхах. Пришлось собирать вещи и готовиться к отъезду.
Злость уступила место нервозности. Рваный не сомневался, что за решением о его высылке стоят какие-то силы. Важно было выяснить – то ли это связано с его ставкой на думскую оппозицию, то ли с войной, объявленной Кишлаком. После того как «отмороженный» сумел унести ноги от ОМОНа, задействованного по наводке Рваного, от него приходилось ожидать любого коварного шага. Поэтому Василий Филиппович решил усилить охрану и вызвал из Москвы две машины с отборными людьми. На трех шестисотых «мерседесах» они промчатся по Рублевке и на некоторое время забаррикадируются в офисе возглавляемого Рваным фонда «Дети войны» на Плющихе, пока не представится случай нанести окончательный удар по Кишлаку и его банде.
Ровно в десять комендант с каменным лицом возник перед коттеджем, освобождаемым господином Рвановым. Тот не удостоил вниманием холуя и важно проследовал к поджидавшему «мерседесу». За воротами территории правительственных дач к ним пристроились еще две приехавшие из Москвы машины. С таким эскортом Рваный чувствовал себя в относительной безопасности. Но все равно непрестанно вытирал пот со лба. Повысилось давление, ныл затылок. Посматривая по сторонам, Василий Филиппович проклинал день и час, когда позволил себя втянуть в распри с «отмороженным». С непривычки страх за собственную жизнь не поддавался обузданию. Должно быть, охранникам передалось возбуждение шефа, потому что они тоже приникли к окнам и вглядывались в каждый кустик, попадавшийся на пути. Рваный с каждым километром отчетливее осознавал, что выступает в роли зайца, по следу которого с минуты на минуту спустят собак.
– Быстрее, – не столько приказывал, сколько молил он.
Машины выехали на Успенское шоссе и, не обращая внимания на знаки ограничения скорости, помчались, заняв всю и без того узкую полосу правительственной трассы. Не доезжая до совхоза «Горки-2», водитель первого «мерседеса» заметил подозрительное копошение у обочины дороги. Какие-то люди бегали вокруг бульдозера, двигающегося к самосвалу, стоящему на другой стороне. Резко уходя влево и давя на тормоза, «мерседес» скорректировал движение следовавших за ним машин.
– Что там?! – раздался вопль Рваного, перекрывший визг тормозов.
Первый «мерседес» принялся разворачиваться, и в этот момент люди, топтавшиеся возле бульдозера, сообразив, что замысел перегородить перед Рваным дорогу не удался, подняв с земли автоматы, открыли беспорядочную стрельбу.
Рваный мгновенно оказался под телами прикрывавших его телохранителей. Он не мог видеть, как виртуозно все три «мерседеса» развернулись и на предельной скорости двинулись назад.
Проехали несколько километров, прежде чем Рваный разогнулся и откинулся на велюровую спинку. И, переведя дыхание, приказал:
– Назад на дачу! Подонки! Устроить засаду на правительственной трассе! Ну, это им так просто не пройдет! Сейчас же оцепят весь район. Дай Бог, чтобы Кишлак оказался где-нибудь поблизости! – Рваный воспрял духом. Он ощущал прилив энергии, представлял, как сообщит о теракте на Успенском шоссе и как группа «Альфа» в мгновение ока накроет банду Кишлака. Охранники тоже пришли в себя и начали перебрасываться солеными шуточками, стараясь выглядеть перед шефом бравыми орлами. А шеф нетерпеливо всматривался в набегающую ленту асфальта, мечтая увидеть спасительные ворота правительственных дач. И клялся, что, невзирая ни на какое давление, и носа не высунет за охраняемую территорию.
Возле двухэтажного здания КПП стояли две машины сопровождения, ожидая выезда кого-то из вице-премьеров. Подъехать поближе к воротам не получилось, и Рваный, выскочив из «мерседеса», чуть не вприпрыжку побежал к дежурному офицеру. Тяжело дыша, он закричал:
– На меня только что было совершено покушение! Какие-то мерзавцы обстреляли нас возле поворота на «Горки-2». Срочно сообщите коменданту. ЧП на правительственной трассе! Необходимо блокировать все выезды. Приметы бандитов вам сообщат мои охранники.
Офицер не сорвался с места, не бросился к трубке телефона и даже не удивился. А лениво осмотрел вспотевшего Василия Филипповича, перевел взгляд на «мерседесы» и строго предложил:
– Уберите ваши машины, сейчас будет выезжать вице-премьер.
– Ты что, глухой?! – взревел Рваный, сжав кулаки. – Произошло невиданное событие – на правительственной трассе обстреляны машины!
– Такое невозможно, – заявил дежурный. – Вы сами не соображаете, что говорите.
Подобной наглости Василий Филиппович никак не ожидал. Он рванулся к столу с телефонами. Офицер преградил ему путь.
– Гражданин, выйдите из помещения. Сюда нельзя посторонним.
– Кретин! Я – Рванов. Погоны с тебя, мудака, сорву. В Чечню отправлю! Вызывай немедленно коменданта!
Дежурный никак не отреагировал на прозвучавшие угрозы. Не оскорбился, а, вздохнув, наставительно объяснил:
– Комендант отвечает за вверенную ему территорию. Вам следует успокоиться и обратиться в ГАИ. Там разберутся.
– Какое ГАИ?!
– Областное. Сейчас разворачивайтесь и езжайте назад. За Барвихой находится пост…
Слушать эту ахинею дальше было невозможно. Рваный схватил офицера за грудки и постарался оттащить от стола. Но тот оказался не робкого десятка. Ответил резким ударом колена в пах. Завыв от боли, Василий Филиппович разжал пальцы и опустился на корточки. Телохранители наблюдали за происходящим через окно, но предпочитали не вмешиваться. Офицер по селектору вызвал дежурное подразделение, и через несколько минут сержанты, подхватив Рваного за руки и за ноги, выбросили с крыльца прямо на асфальт. Тот вскочил и побежал к воротам. Но ворота были наглухо закрыты.
– Коменданта мне! – орал Рваный и бил кулаками по железному створу.
Дежурный офицер одернул китель, подошел к «мерседесу» и посоветовал водителю:
– Забирайте-ка отсюда вашего придурка, иначе мои хлопцы намнут ему бока. Чтобы через пять минут вас здесь не было.
Видя бессмысленность «качания прав», охранники вылезли из автомобилей и, окружив шефа, принялись уговаривать не лезть на рожон. За ними со смехом наблюдали парни из машин сопровождения, ожидавшие «вольво» вице-премьера. Один из них, должно быть главный, высунулся в открытое окошко и посоветовал:
– Бросьте напряги! Неужто и впрямь попали в засаду? Рваный развернулся к говорившему. Оскалился в злорадной улыбке. Наконец нашелся человек, способный понять, насколько серьезно было происшедшее с ними. И, подбежав, торопливо повторил:
– Не знаю, какое у вас звание, но только кретин может пропускать мимо ушей мою информацию. Нас обстреляли возле совхоза «Горки-2». Там целая банда. У них бульдозер и грузовик – по обеим сторонам дороги. Хорошо, мой водитель среагировал, а иначе они бы перегородили шоссе, и лобового удара избежать бы не удалось. А так лишь постреляли вслед. Но они еще там! Их надо задержать! Свяжитесь с командованием, доложите ситуацию.
Пот ручьями заливал глаза Рваного. Он размахивал руками, боясь, что и на этот раз его не поймут. Но молодой парень из машины сопровождения, недолго думая, предложил:
– Я не могу такое сообщать. Эдак каждый напридумывает, а мне потом отвечай. Давай иначе. Мы учтем предупреждение и свернем на другую дорогу. Поедем через Красновидово на Нахабино, а там, не доезжая, выскочим на Новорижскую трассу и по ней – в Москву. Пусть твои ребята пристроятся за нами…
«Спасен!» – пронеслось в мозгу Рваного. Он готов был расцеловать понятливого, толкового парня. Редкое везение проскочить на хвосте машин сопровождения. Тут уж никакой Кишлак не страшен.
– Как тебя зовут?
– Володя… Но больше вопросов не задавай. Лучше садитесь в свои машины и разворачивайтесь. Только учти – нас не обгонять, не отставать и по первому же сигналу останавливаться, предупредил парень и отвернулся от Рваного.
Но тот не обиделся, а направился к «мерседесу», повторяя про себя: «Вот и отличненько, вот и порядочек…»
Только все три машины развернулись и съехали на обочину, обеспечивая беспрепятственный проезд, как ворота бесшумно отворились, и «вольво» вице-премьера Суховея медленно и солидно выехала за территорию. Через тонированные окна невозможно было рассмотреть, кто сидит внутри. Но, как бы специально, одно из стекол поползло вниз, и возникла гордо поднятая голова Аллы Константиновны. За ней – на заднем сиденье сидели Марфа и Мирча. Но их Рваному разглядеть не удалось. Зато лицезрение супруги вице-премьера окончательно успокоило и на вопрос водителя: «Чего вдруг две машины участвуют в сопровождении?», – он уверенно ответил: