- Какая корова, Гарик! - я бросил трубку на аппарат.
Через четверть часа засыпая, я подумал, что если сосед и в самом деле приволок к себе корову, то не иначе как с железнодорожного вокзала. Там таких коров - сколько хочешь. Только бутылку покажи. Ничего не было необычного и в его словах на счет молока. Саданув с вокзальной проституткой по паре стаканов, теперь Гарик, хохмы ради, старается её ещё и подоить...
Под самое утро дикий звериный рев заполнил все четыре подъезда нашей хрущевки. Как доктора Ватсона, так и самого Холмса хватил бы смертельный удар: вой собаки Баскервилей показался бы блеянием ягненка в сравнении с тем, что изрыгалось из квартиры Гарика.
Я соскочил с кровати и заткнул уши двумя ладонями. Рев снова наполнил весь дом, и прямо над моей головой кто-то проскакал в сторону входной двери.
- Боже мой! - я обхватил голову руками и в эту минуту зазвонил телефон. Это был Гарик. На этот раз прежде чем начать беседу, он решил извиниться
- Извиняйте, дядьку. Ты как на счет парной телятины?
- Телятина? С удовольствием. - Ответил я, в темноте разыскивая ногами тапочки и облачаясь в халат. - А отбивные заказать можно?
- Давай, скорее поднимайся. Будут тебе и отбивные.
Я не дал себя долго уговаривать. Взял электрошок и чуть ли не бегом заспешил в прихожую. За какую-то секунду взлетел вверху по лестничному пролету и ногой пнул дверь в квартиру Гарика. Она легко открылась, но от неожиданности я отпрянул. Гарик стоял передо мной весь в каплях крови.
- Заходи, заходи, как ни в чем не бывало, - махнул рукой Гарик.
- Что здесь происходит? - спросил я и постарался заглянуть через его кровавое плечо в пространство квартиры. В холле, прямо на полу с перерезанным горлом дергалась в предсмертных конвульсиях настоящая корова. Черная с белыми пятнами на боках. Вернее пятна были уже не белые, а кроваво-красные. Кровь была на стенах, предметах мебели, половиках и ковровых дорожках.
Около умирающей коровы на корточках сидел друг Гарика с кухонным ножом в руках и, видимо, ждал, когда животное совсем перестанет двигаться.
- Ну, что, будешь брать телятину? - спросил Гарик.
Подъездная дверь на первом этаже хлопнула и по лестнице застучали несколько пар кованых сапог. А уже через несколько секунд я, Гарик и его дружок лежали на животах, тесно прижавшись друг к другу. Руки каждого были скованы наручниками. Кто-то из соседей, заглянув в квартиру Гарика и увидев окровавленного хозяина, поспешил вызвать милицию. Ну, а мне пришлось пострадать за компанию.
Пока мы лежали на полу, нисколько не протрезвевший Гарик рассказывал, как они с дружком обнаружили в лесопарке корову, как привели её домой, как пытались надоить молока, как...
Офицер снял с моих рук наручники:
- Извините, мы думали, что вы тоже из этих, копытчиков.
- Из кого? - не понял я.
Он улыбнулся и пояснил:
- Копытчиками называют тех, кто занимается кражами скота.
- Да, - подтвердил я, - И в самом деле, я не из тех...
1999 г.
СИВКА-БУРКА
(современное переложение известной сказки)
На уцелевшей ступеньке сломанного крыльца сидит бородатый мужик в солдатской шапке, кулаком подпирает подбородок. Серые глаза тупы, уставлены в одну точку. Наконец мотает головой из стороны в сторону:
- Бр-р-р! Сивка! Си-ив-ка! - кричит что есть мочи.
Во дворе полная тишина.
- Сивка, сволочь!
Из покосившегося сарая с огромными дырами между досок появляется голова лошади. Затем, прихрамывая на обе ноги, выходит сама.
- Ну что еще, барин?
- А где моя бурка?
- Продал ты её вчера, барин.
- Продал? - мужик старается что-то вспомнить.
- Вернее, обменял у старьевщика на водку.
- Похмелиться бы, Сивка? - мужик смотрит на лошадь умаляющими глазами.
- На какие шиши?
- Ты же все можешь!
- Могла.
- Хотя бы пивка...
- Нету. Все прогулял. И овса было навалом, и ячменя...
Лошадь не договаривает и, низко опустив голову, ковыляет на середину двора. По дороге внимательно оглядывает землю в надежде обнаружить хотя бы одно фуражное зернышко.
- Сивка! - опять во все горло орет мужик, - Сивка, сука!
Лошадь продолжает ковылять, не обращая внимания на крик.
- Сивка! - уже стучит ногой по крыльцу мужик. Командует, - А ну встань передо мной, как лист перед травой! Слышь! Встань, говорю!
Сивка, так и не найдя ни одного зернышка, закатывает глаза и замертво падает в дальнем конце двора.
1999 г.
БЕСПАЛЫЙ
Прапорщика Миньку Пушкова знает весь военный городок. Минька - местная знаменитость. Известность он получил не в качестве добросовестного и радетельного начальника вещевого склада Н-ской части, а как человек, не испугавшийся и не отступивший в минуту смертельной опасности.
Если Миньку попросить рассказать о проявленном подвиге, он покажет правую руку на которой не хватает указательного пальца, ткнет той же рукой в щеку, которую украшают два продолговатых впечатлительных рубца и поведает страшную историю, как имел противоборство с настоящим гризли. Ну, может быть, не с громадным гризли, а с обыкновенным российским бурым мишкой.
Многих слушателей, рассказанная Минькой лесная драма настораживала: с каких это пор в местных лесах стали водиться медведи? Обитатели городка, почти все поголовно являвшиеся любителями тихой грибной охоты, кроме лис и зайцев в местных лесах других хищников не видели. Но на этот счет у прапорщика Миньки имелась медицинская справка, заверенная главным врачом городской клинической больницы. В документе, который признавал Миньку инвалидом первой группы, было черным по белому написано, что пальца на правой руке не хватало в результате откуса оного бурым медведем. И шрамы на щеке - все тот же результат когтистой медвежьей лапы.
Когда Минька рассказал ужасный случай, произошедший с ним, командиру части, подполковник так растрогался и был поражен геройством подчиненного, что обещал подумать о награде. В мыслях Минька лелеял мечту, что это может быть даже медаль "За отвагу". Но если с наградой пока медлили, то благосклонность командира к Миньке все-таки чувствовалась. Неоднократно обнаруживая начальника вещевого склада "под мухой" на рабочем месте, подполковник лишь грозил ему пальчиком, таким же какой был у Миньки, пока его не съел медведь, и ограничивался очередным предупреждением.
Словом, Минька ходил героем. И все его считали теперь за отчаянного парня, которому сам черт не страшен. Все - кроме старого дружка Алешки Бякина, который имел такое же звание и после случая с прапорщиком Пушковым на лесной тропе стал ужасно завистливым и подозрительным.
Распив с Минькой бутылочку, Бякин, ковыряя спичкой в прогнивших зубах, в который раз начинал допытываться:
- И где же ты встретил этого медведя?
- На опушке, - в десятый раз отвечал Минька назойливому Бякину.
- И что же, медведь налетел на тебя ни с того ни сего?
- Разинул пасть и налетел, гад.
- А ты?
- А я ему в пасть кулаком. До самой глотки.
- Как же это тогда он у тебя только один палец оттяпал? Должен ведь был всю руку. До запястья.
- Мало ли чего он должен. Может быть неопытный был! - отбивался от заковыристых вопросов приятеля Минька.
- А потом?
- А потом я схватил рогатину и ткнул ей ему прямо в глаза. Медведь зажмурился и смазал меня лапой по щеке.
- Прямо-таки и зажмурился?
- А как ещё скажешь?
- Это что ж по всему лесу рогатины разбросаны? - Продолжал допрос прапорщик Бякин.
- Да пошел ты, Бякин! Слава моя не дает тебе покоя. Вот и все!
- Все равно, Пушков я тебя выведу на чистую воду, - обещал Бякин.
Минькин подвиг и, действительно, не давал Бякину покоя. Ну как так? Все Пушкову сходило с рук. И появление на службе в нетрезвом виде, и отсутствие в необходимое время на складе. И ремонт в его квартире вне очереди был проведен, и отпуск предоставлен по первому требованию... Да что он за герой, в конце концов!
Бякин сдержал свое слово. Факт для разоблачения словно свалился с неба. Купив как-то утром областную газету Бякин наткнулся на интервью с директором областного зоопарка. Руководитель зверинца негодовал по поводу нерадивости посетителей. Дескать, кормят животных, когда не следует. Спаивают пивом обезьян. Забыв об опасности, лезут к вольерам с хищниками. Дальше директор приводил конкретный пример, как будучи изрядно навеселе один прапорщик Н-ской части перелез через ограждение и, просунув руку через прутья вольера, стал кормить бурую медведицу пропитанным водкой хлебом. Отведав угощения и захмелев, животное откусило смельчаку палец и "погладила" лапой по щеке. "Медикам палец пришить пострадавшему не удалось", - сокрушался руководитель...
- Мля! Так это же про нашего Пушкова! - догадался Бякин.
Первым же желанием у Бякина было отнести газету командиру части. Вот, мол, каков ваш герой. Но, поразмыслив, Бякин затрусил к Миньке. Прямо на склад. Выложил перед ним газету:
- Читай. Тут про тебя.
Минька прочитал. Поднял грустные глаза на сослуживца:
- Ну, и что теперь собираешься делать? Командиру покажешь? По всему поселку разболтаешь?
- Зачем же? Лучше, Миня, я на тебя штраф наложу.
- Какой?
- С каждой получки - по литру водки. Идет?
Друзья ударили по рукам.
А через полгода обоих уволили. В запас. По этому поводу в военном городе разные слухи ходили. Одни говорили, что пострадали друзья из-за сокращения штатов. Другие ссылались на инвалидность одного и товарищескую верность другого. Третьи вообще несли чушь. Говорили, что Тишков и Бякин спились, ну командир обеим героям и дал под зад пинком. Но долго ещё в городке из уст в уста ходила легенда о медведе-шатуне. Из области даже профессиональные охотники приезжали, но зверя в лесу так и не обнаружили. Наверное, закусив Минькиным пальцем, в тайгу подался...
1999 г.
ЛОЖНЫЙ ВЫЗОВ
Два мужика на подводный лов собирались. На два дня. Уложили в ящики по литру водки, сальца, колбаски, в термоса огуречный рассольчик залили, ну и все остальное прилежащее к рыбалке - удочки, мормышки, мотыль, приманки...
Утром в электричке расстались с одной бутылкой. За удачу, так сказать. Ну, а на льду, потому как клева у них не заладилось, дело пошло основательно. Надо заметить - здоровые были мужики. Для таких по литру водку, что по заднице ладошкой. Соседи по лункам, выдергивая в час по рыбке, с завистью смотрела на профессиональные действия друзей. А когда очередная бутылка волчком отлетала в сторону, с восхищением кивали головами: во, мол, дают! А у тех "ловля" шла так споро, что уже к обеду, один из товарищей поднялся и, как этого стоило ожидать, засобирался в дорогу. В поселковый магазин.
Все бы ничего, продмаг находился километрах в пяти от места действия. Только по льду нужно было прошагать километра полтора. Но что такое для настоящего рыбака пять километров? Тьфу!
Правда, перед тем как отравиться в дорогу, мужики долго спорили. Можно было догадаться о чем: стоял извечный вопрос - сколько брать.
Наконец, ходок размашистым шагом направился к берегу. Дружок устало стал проверять лунки. Не прошло и четверти часа, как он с остервенением бросил удочки и устремился за товарищем. Бежал, размахивая руками и горланя на всю округу. Метров четыреста преодолел, но масса разной одежды на могучем теле, все-таки приостановила его бег. И тогда он, различив среди прочих рыболовов фигуру товарища принялся орать ещё громче и истеричнее. Расстояние между ними было метров пятьсот.
Товарищ услышал. Чай, не глухой. Повернулся к другу, чего, мол, тебе? И тут многие рыбаки стали свидетелями немого разговора. Кричать-то, видимо, у обоих и сил не осталось. Подпрыгивали, махали руками, снова подпрыгивали...
С горы прямо на лед, накручивая синими мигалками, соскочил "Уазик". На всех порах устремился к дальнему мужику, который уже спокойно шагал к лункам. Водитель умело затормозил, на лед выскочил мужчина в комбинезоне, схватил мужика за рукав:
- Где?
- Что, где?
- Как что, полынья где? Утопающий где? - допрашивал мужика представитель группы спасателей.
- Бог с вами, какой утопающий? - забеспокоился рыбак, глядя в сторону продмаг, куда направился его товарищ. Уж не случилось лишь с ним чего? Но тот уже карабкался в гору. - Какая полынья, ребята? Что вы мелите-то!
- Нам по сотовому телефону позвонили. На льду рыбак-какой то тонет, а другой орет благим матом, призывая на помощь. Ты что не орал, что ли?
- Орал.
- А чего орал-то? Чего руками махал? - старший спасатель стал терять терпение, понимая, что группа примчалась на ложный вызов.
- С другом разговаривал, - как ни в чем ни бывало, пожал плечами мужик.
- Это ты называешь разговором.
- А ты сам-то окрикнешь за полкилометра?
- О чем?
- О том, что я передумал.
- Что передумал?
- Пусть, как и хотел - четыре берет.
- Чего четыре?
- Водки, естественно.
- А чего подпрыгивать тогда и руками махать?
- Так это я дублировал. Вдруг не услышит! А тут четыре хлопка, четыре прыжка...
- Ну и дурак! - спасатель занял кресло в машине и громко стукнул дверцей, зло сказал водителю, - Трогай обратно. Ложный вызов...
2000 г.
ПОЕДИНОК
Когда Синюхин возвращался домой с работы, абрикосов выгуливал своего питбультерьера по кличке Бакс. Баксом он его назвал, потому как щенок модной породы обошелся в кругленькую сумму. В долларах конечно. Это было два года назад. За это время щенок вырос и стал похож на огромную крысу-мутанта.
С трудом удерживая собаку, Абрикосов гуляет с ней по единственной дорожке сквера, которая тянется от автобусной остановки к жилому кварталу. Прохожие, завидев мутанта, сходят с дорожки и, невзирая на грязь и мокрую траву, обходят человека с питбулем, как говорится, десятой дорогой.
Трезвый Синюхин, сосед Абрикосова по подъезду, также, от греха подальше, вынужден пачкать ботинки. Но если "под шафе" - никогда не свернет с дорожки.
- Убери свою крысу, - требовательно просит Синюхин Абрикосова.
- Ну, как же! - ехидно улыбается хозяин Бакса, - Тебе надо - ты и убирайся.
- Отравлю ведь, - обещает Синюхин, сам стараясь поверить в свои же слова.
- Ха! - восклицает Абрикосов и гладит Бакса по голове, - Он из чужих рук пищу никогда не возьмет. Дрессировка, понимаешь!
- Тогда всажу заряд картечи.
- И картечи не всадишь. У тебя ружья-то отродясь не было. Ты ведь пьянь подзаборная, Синюхин! Откуда у тебя возьмутся деньги на ружье?
Терпеть оскорбления Синюхин не в силах. Он шарит глазами по мокрой траве в надежде отыскать камень или увесистую дубину, чтобы была покрепче и подлиннее. Но кроме пустой бутылки из-под шампанского ничего не находит.
Абрикосов разгадывает замысел Синюхина, негромко произносит два слова, обращаясь к собаке:
- Бакс, чужой!
Синюхин резко бросается к бутылке, хватает её за горлышко, размахивается во все плечо, и в это время Абрикосов спускает мутанта с поводка. Питбуль делает два затяжных прыжка, а на третий хватает зубами предплечье Синюхина и повисает на руке. Бутылка падает на асфальтовую дорожку и разбивается вдребезги.
- А-а-а! - от дикой боли на всю округу кричит Синюхин, - Убери собаку, гад!
Но Абрикосов не обращает внимания на категоричные требования Синюхина.
- Ха-ра-шо, Бакс! Ха-ра-шо!
Бокс, довольный похвалой хозяина, ещё сильнее сживает мощные челюсти. Синюхин чувствует, что вот-вот потеряет сознание. А ну как этот мутант тогда схватит его за горло? Свободной рукой он хватает Бакса за ошейник, подтаскивает ближе к себе и... сам вцепляется зубами прямо в кирзовый собачий нос.
Питбуль пронзительно визжит и отпускает руку Синюхина, стараясь освободиться от мертвой синюхинской хватки. Но Синюхин ни за что не спешит разжимать зубы. Он чувствует во рту вкус теплой собачьей крови, и от этого сам звереет ещё больше.
- Отпусти, скотина, собаку! - в гневе орет Абрикосов и лупит Синюхина поводком по спине.
"Ни за что!" - думает разъяренный Синюхин, не обращая внимания на неимоверную боль в руке.
Но Бакс вдруг падает траву, вскакивает и, орошая мокрую траву кровью, с визгом носится между деревьев. Тщетно пытается поймать питбуля Абрикосов.
Поединок закончен. Синюхин достает из внутреннего кармана пиджака "чекушку" беленькой, срывает зубами пробку и льет водку на окровавленную руку.
Как говорится, до свадьбы заживет. А вот питбулю добрую половину откусанного носа пришивать уже никто не станет. Синюхин смачно выплевывает добротный кусок собачьего носа и делает несколько глотков из бутылки. Боль руке становится меньше.
- Слышь Абрикосов, - кричит он владельцу Бакса, - Хотя и породистая у тебя собака, но теперь уже не выставочная!
2000 г.
Через четверть часа засыпая, я подумал, что если сосед и в самом деле приволок к себе корову, то не иначе как с железнодорожного вокзала. Там таких коров - сколько хочешь. Только бутылку покажи. Ничего не было необычного и в его словах на счет молока. Саданув с вокзальной проституткой по паре стаканов, теперь Гарик, хохмы ради, старается её ещё и подоить...
Под самое утро дикий звериный рев заполнил все четыре подъезда нашей хрущевки. Как доктора Ватсона, так и самого Холмса хватил бы смертельный удар: вой собаки Баскервилей показался бы блеянием ягненка в сравнении с тем, что изрыгалось из квартиры Гарика.
Я соскочил с кровати и заткнул уши двумя ладонями. Рев снова наполнил весь дом, и прямо над моей головой кто-то проскакал в сторону входной двери.
- Боже мой! - я обхватил голову руками и в эту минуту зазвонил телефон. Это был Гарик. На этот раз прежде чем начать беседу, он решил извиниться
- Извиняйте, дядьку. Ты как на счет парной телятины?
- Телятина? С удовольствием. - Ответил я, в темноте разыскивая ногами тапочки и облачаясь в халат. - А отбивные заказать можно?
- Давай, скорее поднимайся. Будут тебе и отбивные.
Я не дал себя долго уговаривать. Взял электрошок и чуть ли не бегом заспешил в прихожую. За какую-то секунду взлетел вверху по лестничному пролету и ногой пнул дверь в квартиру Гарика. Она легко открылась, но от неожиданности я отпрянул. Гарик стоял передо мной весь в каплях крови.
- Заходи, заходи, как ни в чем не бывало, - махнул рукой Гарик.
- Что здесь происходит? - спросил я и постарался заглянуть через его кровавое плечо в пространство квартиры. В холле, прямо на полу с перерезанным горлом дергалась в предсмертных конвульсиях настоящая корова. Черная с белыми пятнами на боках. Вернее пятна были уже не белые, а кроваво-красные. Кровь была на стенах, предметах мебели, половиках и ковровых дорожках.
Около умирающей коровы на корточках сидел друг Гарика с кухонным ножом в руках и, видимо, ждал, когда животное совсем перестанет двигаться.
- Ну, что, будешь брать телятину? - спросил Гарик.
Подъездная дверь на первом этаже хлопнула и по лестнице застучали несколько пар кованых сапог. А уже через несколько секунд я, Гарик и его дружок лежали на животах, тесно прижавшись друг к другу. Руки каждого были скованы наручниками. Кто-то из соседей, заглянув в квартиру Гарика и увидев окровавленного хозяина, поспешил вызвать милицию. Ну, а мне пришлось пострадать за компанию.
Пока мы лежали на полу, нисколько не протрезвевший Гарик рассказывал, как они с дружком обнаружили в лесопарке корову, как привели её домой, как пытались надоить молока, как...
Офицер снял с моих рук наручники:
- Извините, мы думали, что вы тоже из этих, копытчиков.
- Из кого? - не понял я.
Он улыбнулся и пояснил:
- Копытчиками называют тех, кто занимается кражами скота.
- Да, - подтвердил я, - И в самом деле, я не из тех...
1999 г.
СИВКА-БУРКА
(современное переложение известной сказки)
На уцелевшей ступеньке сломанного крыльца сидит бородатый мужик в солдатской шапке, кулаком подпирает подбородок. Серые глаза тупы, уставлены в одну точку. Наконец мотает головой из стороны в сторону:
- Бр-р-р! Сивка! Си-ив-ка! - кричит что есть мочи.
Во дворе полная тишина.
- Сивка, сволочь!
Из покосившегося сарая с огромными дырами между досок появляется голова лошади. Затем, прихрамывая на обе ноги, выходит сама.
- Ну что еще, барин?
- А где моя бурка?
- Продал ты её вчера, барин.
- Продал? - мужик старается что-то вспомнить.
- Вернее, обменял у старьевщика на водку.
- Похмелиться бы, Сивка? - мужик смотрит на лошадь умаляющими глазами.
- На какие шиши?
- Ты же все можешь!
- Могла.
- Хотя бы пивка...
- Нету. Все прогулял. И овса было навалом, и ячменя...
Лошадь не договаривает и, низко опустив голову, ковыляет на середину двора. По дороге внимательно оглядывает землю в надежде обнаружить хотя бы одно фуражное зернышко.
- Сивка! - опять во все горло орет мужик, - Сивка, сука!
Лошадь продолжает ковылять, не обращая внимания на крик.
- Сивка! - уже стучит ногой по крыльцу мужик. Командует, - А ну встань передо мной, как лист перед травой! Слышь! Встань, говорю!
Сивка, так и не найдя ни одного зернышка, закатывает глаза и замертво падает в дальнем конце двора.
1999 г.
БЕСПАЛЫЙ
Прапорщика Миньку Пушкова знает весь военный городок. Минька - местная знаменитость. Известность он получил не в качестве добросовестного и радетельного начальника вещевого склада Н-ской части, а как человек, не испугавшийся и не отступивший в минуту смертельной опасности.
Если Миньку попросить рассказать о проявленном подвиге, он покажет правую руку на которой не хватает указательного пальца, ткнет той же рукой в щеку, которую украшают два продолговатых впечатлительных рубца и поведает страшную историю, как имел противоборство с настоящим гризли. Ну, может быть, не с громадным гризли, а с обыкновенным российским бурым мишкой.
Многих слушателей, рассказанная Минькой лесная драма настораживала: с каких это пор в местных лесах стали водиться медведи? Обитатели городка, почти все поголовно являвшиеся любителями тихой грибной охоты, кроме лис и зайцев в местных лесах других хищников не видели. Но на этот счет у прапорщика Миньки имелась медицинская справка, заверенная главным врачом городской клинической больницы. В документе, который признавал Миньку инвалидом первой группы, было черным по белому написано, что пальца на правой руке не хватало в результате откуса оного бурым медведем. И шрамы на щеке - все тот же результат когтистой медвежьей лапы.
Когда Минька рассказал ужасный случай, произошедший с ним, командиру части, подполковник так растрогался и был поражен геройством подчиненного, что обещал подумать о награде. В мыслях Минька лелеял мечту, что это может быть даже медаль "За отвагу". Но если с наградой пока медлили, то благосклонность командира к Миньке все-таки чувствовалась. Неоднократно обнаруживая начальника вещевого склада "под мухой" на рабочем месте, подполковник лишь грозил ему пальчиком, таким же какой был у Миньки, пока его не съел медведь, и ограничивался очередным предупреждением.
Словом, Минька ходил героем. И все его считали теперь за отчаянного парня, которому сам черт не страшен. Все - кроме старого дружка Алешки Бякина, который имел такое же звание и после случая с прапорщиком Пушковым на лесной тропе стал ужасно завистливым и подозрительным.
Распив с Минькой бутылочку, Бякин, ковыряя спичкой в прогнивших зубах, в который раз начинал допытываться:
- И где же ты встретил этого медведя?
- На опушке, - в десятый раз отвечал Минька назойливому Бякину.
- И что же, медведь налетел на тебя ни с того ни сего?
- Разинул пасть и налетел, гад.
- А ты?
- А я ему в пасть кулаком. До самой глотки.
- Как же это тогда он у тебя только один палец оттяпал? Должен ведь был всю руку. До запястья.
- Мало ли чего он должен. Может быть неопытный был! - отбивался от заковыристых вопросов приятеля Минька.
- А потом?
- А потом я схватил рогатину и ткнул ей ему прямо в глаза. Медведь зажмурился и смазал меня лапой по щеке.
- Прямо-таки и зажмурился?
- А как ещё скажешь?
- Это что ж по всему лесу рогатины разбросаны? - Продолжал допрос прапорщик Бякин.
- Да пошел ты, Бякин! Слава моя не дает тебе покоя. Вот и все!
- Все равно, Пушков я тебя выведу на чистую воду, - обещал Бякин.
Минькин подвиг и, действительно, не давал Бякину покоя. Ну как так? Все Пушкову сходило с рук. И появление на службе в нетрезвом виде, и отсутствие в необходимое время на складе. И ремонт в его квартире вне очереди был проведен, и отпуск предоставлен по первому требованию... Да что он за герой, в конце концов!
Бякин сдержал свое слово. Факт для разоблачения словно свалился с неба. Купив как-то утром областную газету Бякин наткнулся на интервью с директором областного зоопарка. Руководитель зверинца негодовал по поводу нерадивости посетителей. Дескать, кормят животных, когда не следует. Спаивают пивом обезьян. Забыв об опасности, лезут к вольерам с хищниками. Дальше директор приводил конкретный пример, как будучи изрядно навеселе один прапорщик Н-ской части перелез через ограждение и, просунув руку через прутья вольера, стал кормить бурую медведицу пропитанным водкой хлебом. Отведав угощения и захмелев, животное откусило смельчаку палец и "погладила" лапой по щеке. "Медикам палец пришить пострадавшему не удалось", - сокрушался руководитель...
- Мля! Так это же про нашего Пушкова! - догадался Бякин.
Первым же желанием у Бякина было отнести газету командиру части. Вот, мол, каков ваш герой. Но, поразмыслив, Бякин затрусил к Миньке. Прямо на склад. Выложил перед ним газету:
- Читай. Тут про тебя.
Минька прочитал. Поднял грустные глаза на сослуживца:
- Ну, и что теперь собираешься делать? Командиру покажешь? По всему поселку разболтаешь?
- Зачем же? Лучше, Миня, я на тебя штраф наложу.
- Какой?
- С каждой получки - по литру водки. Идет?
Друзья ударили по рукам.
А через полгода обоих уволили. В запас. По этому поводу в военном городе разные слухи ходили. Одни говорили, что пострадали друзья из-за сокращения штатов. Другие ссылались на инвалидность одного и товарищескую верность другого. Третьи вообще несли чушь. Говорили, что Тишков и Бякин спились, ну командир обеим героям и дал под зад пинком. Но долго ещё в городке из уст в уста ходила легенда о медведе-шатуне. Из области даже профессиональные охотники приезжали, но зверя в лесу так и не обнаружили. Наверное, закусив Минькиным пальцем, в тайгу подался...
1999 г.
ЛОЖНЫЙ ВЫЗОВ
Два мужика на подводный лов собирались. На два дня. Уложили в ящики по литру водки, сальца, колбаски, в термоса огуречный рассольчик залили, ну и все остальное прилежащее к рыбалке - удочки, мормышки, мотыль, приманки...
Утром в электричке расстались с одной бутылкой. За удачу, так сказать. Ну, а на льду, потому как клева у них не заладилось, дело пошло основательно. Надо заметить - здоровые были мужики. Для таких по литру водку, что по заднице ладошкой. Соседи по лункам, выдергивая в час по рыбке, с завистью смотрела на профессиональные действия друзей. А когда очередная бутылка волчком отлетала в сторону, с восхищением кивали головами: во, мол, дают! А у тех "ловля" шла так споро, что уже к обеду, один из товарищей поднялся и, как этого стоило ожидать, засобирался в дорогу. В поселковый магазин.
Все бы ничего, продмаг находился километрах в пяти от места действия. Только по льду нужно было прошагать километра полтора. Но что такое для настоящего рыбака пять километров? Тьфу!
Правда, перед тем как отравиться в дорогу, мужики долго спорили. Можно было догадаться о чем: стоял извечный вопрос - сколько брать.
Наконец, ходок размашистым шагом направился к берегу. Дружок устало стал проверять лунки. Не прошло и четверти часа, как он с остервенением бросил удочки и устремился за товарищем. Бежал, размахивая руками и горланя на всю округу. Метров четыреста преодолел, но масса разной одежды на могучем теле, все-таки приостановила его бег. И тогда он, различив среди прочих рыболовов фигуру товарища принялся орать ещё громче и истеричнее. Расстояние между ними было метров пятьсот.
Товарищ услышал. Чай, не глухой. Повернулся к другу, чего, мол, тебе? И тут многие рыбаки стали свидетелями немого разговора. Кричать-то, видимо, у обоих и сил не осталось. Подпрыгивали, махали руками, снова подпрыгивали...
С горы прямо на лед, накручивая синими мигалками, соскочил "Уазик". На всех порах устремился к дальнему мужику, который уже спокойно шагал к лункам. Водитель умело затормозил, на лед выскочил мужчина в комбинезоне, схватил мужика за рукав:
- Где?
- Что, где?
- Как что, полынья где? Утопающий где? - допрашивал мужика представитель группы спасателей.
- Бог с вами, какой утопающий? - забеспокоился рыбак, глядя в сторону продмаг, куда направился его товарищ. Уж не случилось лишь с ним чего? Но тот уже карабкался в гору. - Какая полынья, ребята? Что вы мелите-то!
- Нам по сотовому телефону позвонили. На льду рыбак-какой то тонет, а другой орет благим матом, призывая на помощь. Ты что не орал, что ли?
- Орал.
- А чего орал-то? Чего руками махал? - старший спасатель стал терять терпение, понимая, что группа примчалась на ложный вызов.
- С другом разговаривал, - как ни в чем ни бывало, пожал плечами мужик.
- Это ты называешь разговором.
- А ты сам-то окрикнешь за полкилометра?
- О чем?
- О том, что я передумал.
- Что передумал?
- Пусть, как и хотел - четыре берет.
- Чего четыре?
- Водки, естественно.
- А чего подпрыгивать тогда и руками махать?
- Так это я дублировал. Вдруг не услышит! А тут четыре хлопка, четыре прыжка...
- Ну и дурак! - спасатель занял кресло в машине и громко стукнул дверцей, зло сказал водителю, - Трогай обратно. Ложный вызов...
2000 г.
ПОЕДИНОК
Когда Синюхин возвращался домой с работы, абрикосов выгуливал своего питбультерьера по кличке Бакс. Баксом он его назвал, потому как щенок модной породы обошелся в кругленькую сумму. В долларах конечно. Это было два года назад. За это время щенок вырос и стал похож на огромную крысу-мутанта.
С трудом удерживая собаку, Абрикосов гуляет с ней по единственной дорожке сквера, которая тянется от автобусной остановки к жилому кварталу. Прохожие, завидев мутанта, сходят с дорожки и, невзирая на грязь и мокрую траву, обходят человека с питбулем, как говорится, десятой дорогой.
Трезвый Синюхин, сосед Абрикосова по подъезду, также, от греха подальше, вынужден пачкать ботинки. Но если "под шафе" - никогда не свернет с дорожки.
- Убери свою крысу, - требовательно просит Синюхин Абрикосова.
- Ну, как же! - ехидно улыбается хозяин Бакса, - Тебе надо - ты и убирайся.
- Отравлю ведь, - обещает Синюхин, сам стараясь поверить в свои же слова.
- Ха! - восклицает Абрикосов и гладит Бакса по голове, - Он из чужих рук пищу никогда не возьмет. Дрессировка, понимаешь!
- Тогда всажу заряд картечи.
- И картечи не всадишь. У тебя ружья-то отродясь не было. Ты ведь пьянь подзаборная, Синюхин! Откуда у тебя возьмутся деньги на ружье?
Терпеть оскорбления Синюхин не в силах. Он шарит глазами по мокрой траве в надежде отыскать камень или увесистую дубину, чтобы была покрепче и подлиннее. Но кроме пустой бутылки из-под шампанского ничего не находит.
Абрикосов разгадывает замысел Синюхина, негромко произносит два слова, обращаясь к собаке:
- Бакс, чужой!
Синюхин резко бросается к бутылке, хватает её за горлышко, размахивается во все плечо, и в это время Абрикосов спускает мутанта с поводка. Питбуль делает два затяжных прыжка, а на третий хватает зубами предплечье Синюхина и повисает на руке. Бутылка падает на асфальтовую дорожку и разбивается вдребезги.
- А-а-а! - от дикой боли на всю округу кричит Синюхин, - Убери собаку, гад!
Но Абрикосов не обращает внимания на категоричные требования Синюхина.
- Ха-ра-шо, Бакс! Ха-ра-шо!
Бокс, довольный похвалой хозяина, ещё сильнее сживает мощные челюсти. Синюхин чувствует, что вот-вот потеряет сознание. А ну как этот мутант тогда схватит его за горло? Свободной рукой он хватает Бакса за ошейник, подтаскивает ближе к себе и... сам вцепляется зубами прямо в кирзовый собачий нос.
Питбуль пронзительно визжит и отпускает руку Синюхина, стараясь освободиться от мертвой синюхинской хватки. Но Синюхин ни за что не спешит разжимать зубы. Он чувствует во рту вкус теплой собачьей крови, и от этого сам звереет ещё больше.
- Отпусти, скотина, собаку! - в гневе орет Абрикосов и лупит Синюхина поводком по спине.
"Ни за что!" - думает разъяренный Синюхин, не обращая внимания на неимоверную боль в руке.
Но Бакс вдруг падает траву, вскакивает и, орошая мокрую траву кровью, с визгом носится между деревьев. Тщетно пытается поймать питбуля Абрикосов.
Поединок закончен. Синюхин достает из внутреннего кармана пиджака "чекушку" беленькой, срывает зубами пробку и льет водку на окровавленную руку.
Как говорится, до свадьбы заживет. А вот питбулю добрую половину откусанного носа пришивать уже никто не станет. Синюхин смачно выплевывает добротный кусок собачьего носа и делает несколько глотков из бутылки. Боль руке становится меньше.
- Слышь Абрикосов, - кричит он владельцу Бакса, - Хотя и породистая у тебя собака, но теперь уже не выставочная!
2000 г.