Саберхаген Фред Томас. Безжалостный убийца

   Не удалась и третья попытка радиосвязи. Дирак кивнул головой, сохраняя спокойствие. Очевидно, он уже придумал следующий шаг.
   – Я пойду туда сам. Вы все добровольцы в этой миссии. И полагаю, что каждый, кто не ранен, отправится со мной. В нашем распоряжении имеется небольшой корабль. Ник, вы останетесь здесь у руля.
   – Да, сэр.
   – Фрэнк, я хочу, чтобы вы управляли нашим вооруженным кораблем-разведчиком. Такой корабль — единственный.
   – Хорошо.
   Полковник Маркус передал управление яхтой Николасу, который действовал у руля вместе с компьютерами яхты.
   Кенсинг, выбравшись из своего кресла ускорения, отошел, давая место Фрэнку, а этот человек в ящиках ловко передвигал свои контейнеры и шел, покачиваясь, из относительно тесного отсека управления по коридору, а затем под уклоном к ангару, где его ждал корабль-разведчик специального назначения.
   Кенсинг внезапно почувствовал такой сильный страх, какой не испытывал никогда в жизни. Было непонятно и даже не важно: боялся ли он, что вскоре будет убит или страшился, что узнает правду о судьбе Анюты?
   На борту “Фантома” находились пять маленьких судов, пригодных для абордажа: один настоящий разведчик, два курьера, два корабля с легким вооружением — ничтожно маленькие. Были еще три неудобных спасательных судна. Оставшиеся в живых и годные к военной службе члены экипажа яхты легко разместились в них по три четыре человека в каждом.
   Дирак, который за время своей карьеры обвинялся во многом, но только не в трусости, был готов управлять вторым по своим качествам маленьким кораблем. Это был слегка видоизмененный курьер — вооруженный, но обладающий меньшими достоинствами, чем разведчик. Разведчиком управлял Фрэнк.
   Когда закончилось укомплектование небольшого флота, премьер быстро отдал Николасу Хоксмуру несколько особых приказаний и оставил его управлять яхтой, возможно, в качестве единственного сознательного обитателя покинутого боевого корабля.
   Николас Хоксмур был взволнован и немного тронут — и, кроме того, ощущал приступ вины — когда премьер из обычной системы внутренней связи отключился, чтобы лично Нику сообщить, что он достоин полного доверия. Дирак также выразил уверенность, что Хоксмур никогда не сбежит от обязанностей.
   – Кроме Маркуса,— прошептал премьер,— верней тебя нет. Но я хочу, чтобы Фрэнк был с нами на борту. Ник ответил:
   – Понимаю, сэр. Думаю, вы сделали правильное решение.
 
   После того, как пять маленьких кораблей были полностью укомплектованы, они стали по очереди выходить через главный люк палубы ангара “Фантома”, И сразу же, как покинули яхту, развернулись в разбросанном боевом порядке поблизости.
   И таким неровным строем в запланированное время маленькая флотилия начала действовать одновременно и стремительно.
   Маленькие корабли быстро подошли к биостанции, продвигаясь на широком расстоянии друг от друга. Действовали осторожно, несмотря на то, что вражеское оружие продолжало молчать...
   И вдруг в мгновение ока в ослепительной вспышке берсеркер ожил.
   Страшный корпус корабля-носителя оставался еще молчаливым и темным. Но группу маленьких кораблей, окружавших выступивший корпус врага, прорвало яркими вспышками орудий, спешащих остановить приближающиеся маленькие суда, на которых были люди.
 
   Ник, мозг которого находился изолированным на яхте, действовал, как всегда, с помощью оптико-электронного аналога нервной системы. И отреагировал на несколько миллисекунд раньше, чем все, кроме Фрэнка, чей мозг уже предусмотрительно дал команду компьютеру корабля-разведчика. Самое тяжелое вооружение яхты или, по крайней мере, то, которое Хоксмур отважился применить так близко от станции, внезапно ударило по группе машин контратакующего берсеркера, разрушая, сжигая, сокрушая, сметая одну за одной.
   Получив полное доверие Дирака, Ник на какое-то мгновение повеселел от мысли увести потрепанную в бою яхту, где на борту были оставлены только он и... его любимая Дженни. Но он понимал, что это безнадежная мечта. Не потому, что Ник не мог изменить создателю, который оказался настолько глупым, чтобы до конца поверить Хоксмуру.
   Нет, Ник и без того предал премьера. Более того, Хоксмур был твердо уверен, что единственный шанс добиться счастья с Дженни состоял в том, чтобы помочь его возлюбленной обрести свое живое тело. А добиться такой возможности удалось бы только на биостанции, великолепно снаряженной для таких экспериментов.
   Леди сейчас спала где-то — как она осознает, когда проснется — в Аббатстве. Ник, когда почуял неминуемую схватку, незаметно, не спрашивая Дженни, усыпил ее. Как только битва закончится, он вернется в Аббатство, тихо постучит в дверь ее спальни и, когда она откроет, расскажет о победе.
   Если бы Дженни могла принять активную роль в схватке с берсеркерами, все бы, конечно, сложилось иначе.
 
   В следующий момент, когда живые товарищи Хоксмура предпринимали отчаянную попытку взять станцию на абордаж, Ник со всей сознательностью открыл огонь из орудий яхты, используя свое великое мастерство, по контратакующим вражеским машинам. Он не испытывал никакого соблазна повернуть тяжелые орудия против маленького корабля Дирака. Берсеркер должен быть побежден до того, как утихнут более мелкие столкновения.
   Кроме того, было очевидно, что берсеркер сам мог уничтожить соперника Хоксмура, несмотря на попытки Ника защитить премьера.
   Один из маленьких кораблей, принадлежавший людям, уже пропал из поля видимости, разлетевшись на мелкие осколки под выстрелами орудий берсеркера. Второй был выведен из строя и беспомощно уплывал прочь.
   Радиосвязь Хоксмура с экспедиционными силами постоянно подвергалась помехам, как и предполагалось, от шума сражения.
   После долгих секунд космического боя, после вражеской атаки выжили три маленьких человеческих корабля, включая судно, которым управлял Дирак.
   Среди живых оставался и корабль-разведчик с самым мощным вооружением и самой мощной защитой среди атакующей флотилии.
   С самого начала действий тяжело вооруженный корабль Фрэнка привлек внимание своего грозного противника, в результате чего на нем, фрэнковском судне, сконцентрировали весь огонь и попытки тарана маленькие машины – камикадзе.
   Только сейчас, наблюдая за ходом боя корабля полковника, Ник понял, насколько человек в ящиках и, его живой мозг, взаимодействующий на квантовом уровне с неживым оборудованием, опередил любого чисто неорганического пилота. И что он почти наверняка опередил бы самого Хоксмура.
   Но Ник увидел: две адские машины бросились в прямую атаку на яхту.
   За одно мгновение Ник успел их уничтожить.
   Но “Фантом” получил очередной удар, нанесший новое повреждение.
 
   А в это время Фрэнк, по привычке весело вступив в бой, отвлекал основные силы врага от других человеческих кораблей. Его тяжело вооруженный разведчик превратился в главную мишень врага.
   Фрэнк, исполняющий обязанности летающей помехи для этой группы машин, не предпринял попытки разорвать заслон, который выслал берсеркер. Вместо этого полковник сделал маневр и внезапно ушел в сторону. Он устремился на самого берсеркера — огромное чудовище.
   И снова, когда совершил Маркус этот подлет, он ушел в сторону.
 
   Ник с удивлением наблюдал за действиями Фрэнка, делал все возможное, чтобы с помощью орудий яхты помочь Маркусу, но полковник находился в таком близком соседстве с лабораторией и что самое главное, в тесной близи с берсеркером, что мешало Нику стрелять во врага.
   Положение осложнялось и тем, что Хоксмуру было приказано ни в коем случае не бить по станции.
   Если бы яхта переместилась, она имела бы большую возможность поддержать Фрэнка. Но тогда она сама и оптико-электронная жизнь Дженни попали бы под огонь. Причем, из самого тяжелого оружия берсеркера, которое он пока берег в резерве.
   За какие-то доли секунды Ник принял решение не в пользу такого маневра.
   В следующие секунды полковник со своим кораблем-разведчиком подвергся преследованию. И стал отходить все дальше и дальше под натиском противника, ряды которого поредели.
   Разведчик тоже был обстрелян. Уже не имело значения, являлась ли его агрессивная акция отвлекающим маневром. Остатки сил противника продолжали охоту за Маркусом, подгоняя его разведчик все ближе к самой огромной машине.
   Ник оказался единственным, кто был рядом с Фрэнком и мог предвидеть, что случилось потом. Даже он, несмотря на скорость реакции, не имел права что-либо делать, а только наблюдать за событиями.
   Маркус, оказавшись изолированным от своих товарищей, выбрал, судя по его последним записям, еще более отчаянную тактику, чем раньше.
   Он направился прямо на огромного противника.
   Возможно, рассчитывал уйти от него в последний момент.
   Но случилось так, что маленький разведчик Фрэнка, попав в действие защитных силовых полей, исчез из виду за корпусом противника. Ник знал, что, хотя угол зрения и распространяющиеся помехи мешали ему записывать, корабль полковника, скорее всего, остановился или разбился о черную поврежденную громадину вражеского корпуса.
   Никто из выживших людей не видел, чем закончился маневр разведчика, потому что они были заняты проблемой собственного выживания. И еще тем, как высадиться на борт станции.
 
   Как только исчез корабль-разведчик, прекратился вражеский огонь.
   Большинство кораблей, а может быть, и все, что принимали участие в атаках на флотилию Дирака, уже перестали существовать. А оставшиеся, отступили и не мешали осуществлять людям высадку на станцию.
   Наступило молчание.
   Со всех сторон спокойно светили звезды.
   Темная туманность, простиралась вокруг.
   Быстро проведя проверку различных систем яхты, Ник обнаружил, что двигатель еще работал. Вдруг у него снова появилось искушение бросить все и убежать.
   Хоксмус решил, оставив босса и остальных, кто покинул вместе с ним яхту, воспользоваться возможностью убраться восвояси вместе с Дженни.
   Но программа, в основе которой лежало подчинение, а также сознание необходимости защиты человечества — были все еще очень сильны и препятствовали любым опрометчивым действиям.
   К тому же Хоксмур помнил, что биологическая станция несет в себе последнюю надежду Ника восстановить живое тело Дженни, чего она так неистово требовала.
   Несмотря на значительные потери со стороны людей, акция по высадке десанта на станцию была успешной. Два маленьких корабля совершили стыковку к люкам и укрепились.
   Но Ник заметил, что успех имел все признаки пирровой победы, ведь только два этих корабля вышли из боя целыми.
   Наконец Хоксмур получил возможность установить связь с Дираком.
   Первый вопрос премьера:
   – Где корабль-разведчик? Что с Маркусом?
   – Он куда-то ушел,— ответил Ник,— похоже, на другую сторону берсеркера. Я бы не рассчитывал, сэр, на его помощь.
   – Черт возьми! Проклятье!.. А бандиты?
   – Их не видно, сэр. Они исчезли вместе с полковником.
   – Хорошо. Будь наготове, Ник. Мы совершили стыковку и собираемся войти.
   – Всего наилучшего, сэр! Ник искренне желал ему этого.
 
   Фрэнк Маркус был сражен, но не мертв. Окруженный и измотанный многочисленными врагами, он продолжал агрессивно сражаться.
   Победно послал сигнал, который не дошел по назначению, что успешно разбил тылы отряда маленьких машин противника. Количество их, сражающихся против Фрэнка, уменьшилось почти до нуля.
   Маркус добился того, что его соратники получили возможность высадиться на станцию, практически не встречая сопротивления.
   А разведчик с Фрэнком на борту оказался сраженным и разбитым в схватке с превосходящими силами противника и самим черным огромным корпусом. Все же Фрэнк остался в живых. Полковник вышел из боя на разбитом корабле, выжив там, где не спасся бы ни один человек.
   Да, человек, если бы он... состоял полностью из плоти. А Маркус находился в подвижных ящиках. Быстрый и покрытый броней, почти как берсеркер.
   Пришло время отступать. Но отступать было некуда. А оставаться там, где он находился, пока не пришел за ним берсеркер, было бессмысленно. Фрэнк очень сомневался, что кто-нибудь придет ему на помощь. Оставалось только двигаться вперед.
   Во всяком случае, он не прекратил борьбу.
   Маркус находился достаточно близко, чтобы использовать возможность нанести противнику большой ущерб перед тем, как всему наступит конец.
   И Маркус, прорываясь через внешний корпус берсеркера с помощью восьми своих металлических конечностей, почувствовал, что броня его огромного противника в этом месте ослаблена взрывом или содрана в каком-то прошлом сражении.
   Чуть позже, когда Фрэнк чуть не вошел вовнутрь, осуществляя свою операцию по высадке, он внезапно понял, что время его кончилось и удача в конце концов покинула его.
   Дерзкий поступок привел его к гибели.
   Но и такая мысль не помешала плавному потоку его действий.
   Фрэнк Маркус не мог придумать лучшего способа умереть.
   Естественно, он покинул свой корабль с оружием в руках. Раз уже находился внутри огромного берсеркера, возле чего-то, как думал полковник, важного — он все еще мог сбить с толку врага. Заставить его заплатить за все его злодеяния. Показать ему, что уничтожение жизни во Вселенной всегда будет нелегкой, и едва ли вообще выполнимой работой.
   Фрэнк хотел заставить эту проклятую штуковину отвлечь свой компьютерный мозг и материальные ресурсы на то, чтобы драться с ним, полковником Маркусом.
   И, может быть, ему удастся дать возможность своим парням из Солнечной системы отобрать эту добычу — биоисследовательскую станцию, столь им необходимую.
   Возможно, Дирак и остальные доведут дело до конца.
   ...Маркусу действительно удалось пробраться внутрь корпуса. Он прошел недалеко, но лишь сделав прыжок к жизненно важной части корабля врага, натолкнулся на серьезное сопротивление...
   Хоксмуру на боевом посту “Фантома” удалось получить последнее сообщение полковника. Дошла только часть донесения, и— то в искаженном виде.
   Последние слова, которые Николас услышал с небольшого расстояния от яхты, возможно были словами: “О, Господи! О, Господи!”
 
   Два оставшихся маленьких судна Солнечной системы создали небольшие плацдармы на огромном корпусе биостанции, которая сама казалась маленькой в сравнении с угрожающими размерами берсеркера, находящегося в нескольких метрах от нее.
   Дирак и те, кто выжил и действовал с ним совместно, Кенсинг в их числе, готовились под прикрытием потенциального огня Ника войти одновременно через два тамбура станции.
   Высадившиеся могли столкнуться с минами-ловушками у люков или с другими преградами. Внешняя поверхность станции тут и там была в подпалинах и вмятинах от взрывов. Насколько мог установить премьер, тамбуры не были повреждены.
   Все указывало на то, что двойные внешние двери работали безупречно.
 
   Дирак и его спутники в снаряжении и с лучшими средствами вооружения через плечо выбрались из своих кресел ускорения и по очереди стали передвигаться через маленькие тамбуры своих кораблей к большим камерам станции, где стоя могли помещаться сразу несколько человек.
   Кенсинг двигался вместе с остальными. Такой же нетерпеливый и испытывающий страх. Но сильнейшее желание найти Анюту заглушало и страх, и опасения.
   Войдя в тамбур станции, люди сразу почувствовали, что искусственная гравитация функционировала нормально. Кроме того, внутри сохранялась атмосфера. Но никто и не пытался снять шлем.
   Дирак скомандовал:
   – Вперед! Мы входим.
   Кто-то рядом с Кенсингом занялся ручным управлением, находящимся в переборке судна. Сработали внутренние двери станции.
   Кенсинг ждал, держа наготове оружие. И почти ни о чем не думал. Только держал палец на альфаспусковом устройстве. И готов был немедленно открыть огонь.

8

   Планетоид Иматру окружали орбиты многочисленных искусственных спутников, и несколько ее металлических лун ощетинивались сложным астрономическим оборудованием. Оно было обращено к крупным объектам планетной системы. Сейчас все эти приборы на орбите, как и многие на земле, были. задействованы и направлены в одну сторону. Их доставили взволнованные наблюдатели странной внешности, которые прибыли с планеты, находящейся на расстоянии в десять световых дней.
   Полученные изображения оказались неясными из-за того же расстояния и неполными из-за помех, а так же из-за выступающих границ Мавронари.
   Картина не получилась подробной и детальной, как того желали наблюдатели.
   Но после тщательного изучения они установили, что премьер и его силы, преследующие врага, догнали берсеркера.
   Дополнительно — по внезапно обнаруженному зловещему спектру вспышек оружия — было установлено также, что встреча оказалась жестокой. Доказательством этого были и коротко освещенные облака. Горячая, хотя небольшого масштаба, стычка, которая началась десять дней назад, еще не завершилась.
   Некоторые обеспокоенные наблюдатели, что находились в Иматранской системе, предположили: эти вспышки свидетельствовали о попытке неприятеля напасть из засады на яхту и сопровождающие ее корабли. Но с такого расстояния трудно судить, чем закончился бой.
   Однако вот что странно. Никто из наблюдателей не сказал о явном факте сопротивления врагу кораблей Солнечной системы как о подлинном героизме во имя всех людей.
   А вспыхивающие из-за сражения облака, продолжали на достаточно обширных расстояниях мешать обзору происходящего. Допускали лишь, что погоня продвинулась дальше от места первых схваток.
   Отмечалось и другое: ни один из кораблей премьера не устанавливал связь с Солнечной системой, не было и ни одного признака, что корабли могут повернуть назад.
 
   Шли дни.
   От Дирака никаких новостей.
   Ни один его корабль не вернулся с победой.
   Впрочем, если бы кто-то и попытался отступить, его бы уничтожили.
   И если бы кто-то выпустил курьера для осуществления связи, он или сбился бы с пути, или был бы уничтожен.
   У людей Иматранской системы не хватало средств для обработки и подтверждения данных, полученных телескопами.
   Был ли уничтожен весь эскадрон премьера Дирака? Или благополучно уцелел?
   Не за что было зацепиться, чтоб получить достоверные сведения. Лишь последние сигналы, говорящие о сражении в космосе, если за этим успевали уследить. И только слабые следы случившегося, исчезающие с каждым днем и каждым часом.
   Трудности создавали и светящиеся облака: невозможно было что-либо записать. Да, сознавали, что этот отсвет — свидетельство сражения. Ну, а что дальше? Что-то вроде неясных сигналов? Не осталось ничего пригодного для записи.
 
   Разговоры.
   – Что ж, мы сделали все, чтобы записать всю историю несчастья. Но дело в том, хотим ли мы ее сохранить, историю эту?
   – Что ты хотел сказать?
   – Хочу сказать, что как только все заинтересованные миры узнают, что не только леди Дженевьев пропала, но и сам премьер Дирак...
   – А в чем нас могут обвинить? По справедливости, ни в чем.
   – Все же, я думаю, некоторые люди будут нас обвинять. Несправедливо, конечно, но все-таки хотя бы за то, что исчезла леди Дженевьев.
   – Ну хорошо, если так, мы не должны, по крайней мере, быть наказанными за то, что уничтожили записи. Это только приведет к мысли, что мы скрываем что-то, что-то поистине... поистине...
 
   И, конечно же с ними ушел Сандро Кенсинг. Ушел добровольцем. Чем больше местные власти Иматранской системы размышляли о своем новом положении, тем больше задумывались, как лучше спастись от возможных неприятностей будущего расследования. Или даже попросту от обвинений, слухов.
   А чем больше задумывались, собравшись вместе, используя великолепное оборудование Иматры, предназначенное для всяких конференций, тем больше приходили к выводу: неизбежны крупные проблемы.
   Ясно, что премьер Дирак Сардо, обладающий самой сильной властью в Солнечной системе на протяжении огромного космического пространства, измеряющегося световыми годами, не собирался незаметно исчезнуть с политической арены, а так же из общества Галактики.
   Вряд ли руководители были расстроены отсутствием Дирака. Напротив, при условии, если Дирак будет признан пропавшим или даже объявлен мертвым, определенные круги получат выгоду.
   Некоторые, правда, кое-что потеряют от таких известий.
   Но заинтересованные круги уже сейчас строили свои планы без Дирака, хотя любое заявление о кончине премьера будет официально признано лишь после семи лет.
   После стандартного месяца, с тех пор, как эскадрон Дирака вылетел, местные власти, несмотря на разницу точек зрения на ситуацию, включая и ожидаемую формулировку официального заявления, пришли к общему мнению: Дирак, его люди и корабли действительно безнадежно потеряны, и любая попытка организовать новые силы для их спасения глупа.
   Иматра некие лидеры также тщательно изучили записи сражения, материалы об отступлении берсеркера и начале погони за ним Дирака. В этих записях местные власти не нашли ничего, что вызвало бы сомнение в их неведении последних трагических событий.
   Поэтому копии, имеющие отношение к записям, оптические и сделанные на волнах различной длины, свободно воспроизводились любому, кто проявлял интерес, а некоторые копии даже были отправлены в другие системы.
   Впоследствии оригиналы по заведенному порядку были стерты.
 
   Внутренняя дверь тамбура открылась перед премьером и его уцелевшими добровольцами. Предстала возможность войти во внутренние помещения биоисследовательской станции.
   Обычный освещенный коридор.
   Ничего необычного.
   В нескольких метрах по коридору — вторая группа штурмующих.
   Она проводила такую же высадку, как и люди с Дираком.
   Премьер обратился к оптико-электронному мозгу станции, приказав держать внутренние двери обоих тамбуров открытыми.
   – Приказ принят,— прозвучал голос немного не похожий на человеческий. Это абсолютно нормально для роботов, построенных людьми Солнечной системы. Голос мозга станции...
   Двери послушно оставались открытыми. Пока. Закрытые, они могли бы помешать быстрому отступлению в случае необходимости.
   Маленькая группа, объединившись и держась вместе, как было запланировано, продвинулась на несколько метров по коридору. Затем еще на несколько метров.
   Дирак, не испугавшись катастрофических потерь, понесенных его спасательской миссией, был полон неутомимой решительности продолжать поиски своей жены.
   Премьер стоял сейчас — Кенсинг мог рассмотреть его, как следует — возле главного лабораторного помещения: человек среднего роста, в тяжелом, но подвижном снаряжении, в согнутой правой руке световой карабин (противоположность альфаспусковому механизму)... Сандро показалось, что премьер испытывал полное удовлетворение успехом, достигнутым спасателями, несмотря на потери.
   Впереди вошедшей группы — в полном соответствии с компьютерной моделью станции — находилось ответвление коридора. И насколько можно было рассмотреть поворот с позиции Дирака, оба боковых коридора, хорошо освещенные и наполненные воздухом под давлением, обеспечивающим дыхание, как давали показания приборы Кенсинга, были совсем пусты.
   Стоя рядом с этим пожилым человеком, Кенсинг чувствовал, как его нервы натянуты от пережитой жестокости последнего столкновения в космосе. “Но вот он — я...” — не переставал повторять его мозг про себя. “Но вот он — я, еще живой”,— повторялось с добавлением. Даже Анюта на какое-то время оказалась забытой.
   Кто-то пробормотал тихо, что было передано и расшифровано передатчиком, входящим в снаряжение:
   – Может, было бы лучше, если бы Ник оказался здесь.
   Дирак покачал головой внутри шлема. Его безошибочно узнаваемый голос ответил по радио:
   – Я против. В данный момент мне нужнее Ник там, где он теперь. Заглянем в лабораторию.
   Кенсинг двинулся вперед, затаив дыхание, с оружием в руках. Остальные продвигались за ним и по бокам, настроившись на одну волну со спусковым механизмом карабинов и огнеметов, готовые в любой момент кинуться в драку.
   Никакие не имеющие поддержки человеческие рефлексы, конечно, не могли соперничать со скоростью и точностью машин. Даже когда взгляд — волевое действие и вспышка мысли — настроен на точь-в-точь на выстрел, чтобы помочь товарищам в бою. Технология немного сравняла силы в этом соревновании. Плечи и шлемы сообщались с оператором — носителем человеческих альфа волн таким образом, чтобы в случае крупной неосторожности костюм мог полностью закрыться, приспосабливаясь к действиям против берсеркеров.
   Оружие, находящееся в руках или прикрепленное к шлему, стреляет по любому видимому силуэту согласно заложенной программе. Или просто реагирует на любой шум, свет, движение.
   Снаряжение, в котором люди-бойцы прокладывали себе путь по биостанции, обеспечивалось, кроме того, кодом ОДВ, надежной и точной системой отличия врага от друга.
   “Где они?” — Кенсинг не знал, кого имел в виду радиоголос. Кого, действительно? Машины берсеркера или его жертвы?
   Если бы Дирак и его отряд сражались с обычным противником, исчезновение врага можно было объяснить его испугом. Но если машины-убийцы оккупировали коридор день назад или всего час, или пять минут, они должны прятаться где-нибудь в многочисленных отделениях и помещениях, ожидая нужного момента, беспощадного сигнала, чтобы появиться со скоростью, присущей машинам, чтобы убивать.