Сальваторе Роберт. Два меча

   Река освободила его, отбросив в сторону, недалеко, но достаточна, чтобы его вынесло на поверхность льда около бурлящей полыньи.
   Дроу откашлялся, выплюнув немного воды, — в легких при этом словно провернулись тысячи кинжалов. Он перекатился на спину и сел на льду. И тут же услышал под собой треск. Медленно и осторожно пополз он к каменной стене, обнаружив там обледенелый выступ, на который можно было присесть и обдумать свое затруднительное положение.
   Вряд ли его путешествие по воде было долгим — вероятно, он удалился не больше чем на пятьдесят футов от места падения, не считая двух больших порогов.
   Руки Дзирта метнулись к поясу: Ледяная Смерть оказалась на месте, а Сверкающий — нет, и Дзирт тоскливо взглянул на водопад, размышляя, как же ему теперь отыскать клинок.
   Однако ему очень скоро стало ясно, что это уже не имеет значения. Он промок насквозь, и холод прикончит его прежде, чем до него успеют добраться великаны. Эта мысль заставила Дзирта подняться на разъезжающихся ногах и начать шажок за шажком взбираться по склону, предельно осторожно перенося вес тела на следующий камень и цепляясь за любую подходящую неровность скалы. Он взобрался на плато, с которого река обрушивала свои воды вниз, и побрел по берегу обратно в сторону туннеля, ведущего в Снежную Белизну.
   Ему совершенно не хотелось возвращаться в логово великанов, но другого выхода он не видел. Скоро он достиг прохода с резными колоннами и изукрашенным фресками потолком и двинулся по нему. Он миновал несколько перекрестков, и на очередном его путь пересекла неспешно прогуливающаяся пара великанов.
   Он подождал, пока они пройдут мимо, и…
   И что? Ему-то куда идти?
   Великаны шли слева направо, так что он свернул налево, двигаясь так быстро, как только позволяли дрожащие ноги. Его зубы выбивали дробь, а веки тяжелели.
   Череда поворотов и коридоров завела его в более населенные участки пещерного комплекса, но если великанов и беспокоил царивший здесь холод, они не показывали этого. Дзирт не видел нигде ни малейших признаков огня. Он продолжал идти — разве у него был выбор? — хотя не знал, куда и не знал зачем.
   Крик позади известил его о том, что он замечен и погоня возобновилась.
   Дзирт метнулся за угол, проковылял футов тридцать и нырнул за следующий. Он бежал по уставленному статуями коридору. Здесь он уже был! На полу валялась разбитая статуя, рядом с ней — его плащ. Он подобрал его на ходу, завернулся поплотнее и постарался прибавить скорости — к преследованию присоединялось все больше и больше великанов. Но великаны вроде бы не очень торопились его поймать — никто из них больше не носился с криками по коридорам. Они шли быстрым шагом, но не бежали.
   Дзирт не сразу понял, что окружен. Он свернул в один проход, в другой — и везде на противоположном конце обнаруживал фигуры синекожих гигантов.
   Дзирт влетел в какую-то открытую дверь. Пересек гигантские покои, и два оказавшихся тут великана тоже примкнули к неторопливой погоне. Дзирт мчался по анфиладе великолепно украшенных пещер и, наконец, ворвался в зал, где вокруг огромного стола сидела группа снежных великанов, играющих в кости, — рядом с игроками высились горки серебряных монет.
   Стол перевернулся, деньги и кости разлетелись по углам, а чудища бросились к дроу.
   — Плохо, — прошептал темный эльф посиневшими губами.
   Он бросился назад, навстречу преследователям, надеясь достичь боковой двери, мимо которой пробежал, прежде чем вломиться к игрокам. Он всем телом ударился в створки и влетел, кажется, в самый светлый зал Снежной Белизны.
   Он оказался в огромном помещении овальной формы, украшенном статуями и гобеленами. На стенах висели головы различных монстров — коричневых вербигов, жутковатых химер и даже одного некрупного дракона, — видимо, охотничьи трофеи. Дзирт в ту же минуту понял, что он в этом зале не один, но, поскольку в глазах у него все плыло, он не сразу заметил помост в дальнем конце зала.
   Помост служил возвышением для трона весьма искусной работы, на котором восседала великанша необыкновенной красоты, облаченная в белое платье из дорогой ткани. Красоту величественной дамы подчеркивали ювелирные украшения умопомрачительной ценности. Герти откинулась на спинку трона, скрестив босые стройные ноги.
   — Мне нравится, когда добыча сама идет прямо в руки, — произнесла она на общем языке.
   Дроу услышал, как за его спиной с грохотом захлопнулись двери, и один из великанов-преследователей любезно представил его:
   — Дзирт До'Урден, владычица Орельсдоттр. Ты хотела его видеть.
   Дзирт потряс головой и вытер левой рукой обмороженное лицо. Другую он бессильно уронил, и она якобы невзначай оказалась на эфесе Ледяной Смерти. И сразу часовые со всех сторон ощетинились частоколом пик и мечей, направленных на него.
   Пожав плечами, дроу отцепил клинок и бросил его на пол. Затем пинком отправил к подножию трона Герти.
   — Знаменитый Дзирт До'Урден даже не станет драться? — спросила великанша.
   Дзирт не ответил.
   — Я ожидала от тебя большего, — продолжила Герти. — Сдаешься, не дав нам полюбоваться твоим искусством мечника? Или ты надеешься сохранить свою жизнь, сдавшись мне в плен? Ты, верно, дурак, Дзирт До'Урден, если думаешь так. Возьми меч и бейся, прежде чем мои солдаты вышибут из тебя душу.
   Дзирт с ненавистью смотрел на нее, размышляя над ее словами. Но прежде чем он начал вычислять свои шансы добраться до меча и хоть пару раз полоснуть по прекрасному личику Герти, низкий свирепый рык в стороне привлек всеобщее внимание. Герти повернулась, и Дзирт поднял глаза, и все великаны в зале взглянули туда, где на карнизе, едва ли в пятнадцати футах от Герти, на уровне ее глаз, изготовилась к прыжку Гвенвивар.
   Великанша не моргнула и не пошевелилась, но Дзирт заметил, как стиснула она белокаменные подлокотники своего роскошного трона. Она знала, что пантера доберется до нее раньше, чем она вскинет руку, защищаясь. И Герти легко могла представить, какие раны оставят когти Гвенвивар на ее голубой нежной коже.
   Великанша нервно сглотнула.
   — Возможно, теперь ты больше настроена на сделку, — осмелился проговорить Дзирт.
   Герти метнула на него яростный взгляд, но тут же снова уставилась на могучую кошку.
   — Вряд ли она сможет убить тебя, — сказал Дзирт, с трудом произнося слова, — Но, боюсь, никто больше, взглянув на Герти Орельсдоттр, не восхитится ее красотой. Выцарапай ее чудные глазки, Гвенвивар, — добавил Дзирт. — Нет, лучше только один, ведь должна же она видеть выражение на лицах тех, кто взглянет на ее зарубцевавшуюся образину.
   — Молчать! — зарычала на него Герти. — Твоя кошка может поранить меня. Но это не помешает мне уничтожить тебя.
   — И все же мы заключим сделку, — немедленно отозвался Дзирт. — Поскольку нам обоим есть что терять.
   — Ты хочешь уйти.
   — Сначала я хочу посидеть у огня, высушиться и обогреться. Дроу не слишком приспособлены к холоду, особенно если их намочить.
   Герти саркастически хмыкнула.
   — Мой народ купается в реке зимой и летом, — похвасталась она.
   — Отлично! Значит, кто-то из твоих воинов может достать мой второй меч. Кажется, я уронил его под лед.
   — Меч, очаг, жизнь, свобода, — перечислила Герти. — Четыре уступки — не многовато ли для одной сделки?
   — Взамен я предлагаю твой глаз, твое ухо, твои губы. Твою красоту, — отпарировал Дзирт.
   Гвенвивар заворчала, давая понять Герти, что готова наброситься в любой момент.
   — Четыре на четыре, — добавил Дзирт. — Давай же, Герти, что ты выигрываешь, убив меня?
   — Ты вторгся в мой дом, дроу.
   — А ты напала на мой.
   — Значит, я освобожу тебя, ты отыщешь свою эльфийку и вы снова явитесь сюда? — спорила Герти.
   Дзирт чуть не упал от облегчения, узнав, что Инновиндиль вырвалась на свободу.
   — Мы вернемся к тебе, если ты будешь продолжать удерживать то, что принадлежит нам, — сказал дроу.
   — Крылатую лошадь.
   — Пегас — не домашнее животное и не приспособлен для жизни в пещерах снежных великанов.
   Герти снова фыркнула, и Гвенвивар заворчала, нетерпеливо переступая задними лапами.
   — Отдай мне пегаса, и я пойду своей дорогой, — сказал Дзирт. — Гвенвивар исчезнет, и никто из нас не потревожит тебя больше. Оставь себе пегаса, убей меня, если пожелаешь, — и Гвенвивар лишит тебя лица. И предупреждаю тебя, Герти Орельсдоттр, эльфы Лунного Леса скоро вернутся за крылатым конем, и дворфы Мифрил Халла присоединятся к ним. Вас не оставят в покое.
   — Довольно! — выкрикнула Герти и, к изумлению Дзирта, рассмеялась. — Довольно, Дзирт До'Урден, — сказала она тише. — Ты много попросил — ты должен предложить что-то взамен, чтобы уравновесить сделку.
   — Взамен… — начал Дзирт, но поднятая рука Герти остановила его.
   — Вот только не надо перечислять части тела, которые оставит мне твоя кошка, — сказала она. — Нет, у меня есть предложение получше. Я верну тебе меч, и позволю согреться у большого костра, и даже накормлю тебя — ешь сколько влезет. И ты покинешь Снежную Белизну верхом на прекрасном крылатом коне, хотя мне действительно жаль расставаться с этим дивным созданием. Я сделаю все это для тебя, Дзирт До’Урден, и даже больше.
   Дроу подумал, что бредит, не в силах поверить своим ушам, и, кажется, ушам перестали доверять и подданные Герти, собравшиеся в тронном зале. Многие стояли с отвисшими челюстями.
   — Я не враг тебе, — сказала Герти. — И никогда им не была.
   — Я своими глазами видел, как твои воины забрасывали башню Витегроо булыжниками. А в той башне были мои друзья.
   Герти равнодушно пожала плечами и продолжила:
   — Не великаны начали эту войну. У нас был союз с высоким орком.
   — Обальдом Многострельным.
   — Да, будь проклято это имя.
   Брови Дзирта поползли на лоб.
   — Хочешь убить его? — спросила Герти.
   Дзирт не ответил. Вопрос был риторическим.
   — А я хочу быть свидетелем этого боя, — сказала Герти с жестокой усмешкой. — Возможно, я даже устрою вашу встречу, Дзирт До'Урден. Это тебя заинтересует?
   Дзирт сглотнул.
   — Заманчивое предложение, — выдавил он.
   — Да, действительно, так что дай мне два обещания. Во-первых, ты убьешь Обальда. А потом ты станешь посредником в заключении перемирия между Снежной Белизной и окружающими королевствами. Ни король Бренор, ни леди Аластриэль, ни прочие союзники Боевых Топоров не станут искать возмездия и мстить моему народу. Пусть все будет так, будто великаны Снежной Белизны никогда не принимали участия в войне Обальда.
   Дзирту потребовалось некоторое время, чтобы обдумать ее слова. Почему Герти делает это? Неужели только чтобы спасти свою красоту? Глупости. Дзирт начал понимать. Герти ненавидит Обальда, это очевидно, — так, может, она еще и боится его? Или она уверена, что король орков в конце концов потерпит поражение и результат окажется губительным для ее народа? Да, если дворфы трех королевств объединятся с тремя королевствами людей и покончат с орками, остановятся ли они на этой или потребуют должок и с великанов?
   Дзирт обвел глазами зал — великаны кивали и ухмылялись, перешептываясь друг с другом, словно были абсолютно согласны с предложением Герти. Он слышал и возражения, но негромкие и не очень уверенные.
   Дрожащий от холода темный эльф все понял. Если он победит, Герти избавится от соперника, которого боится и презирает, а если он проиграет — что ж, она ничего не теряет.
   — По рукам, — сказал он, наконец.
   — Тогда подбери саблю и отзови пантеру.
   В мозгу Дзирта зазвенели колокольчики тревоги, и гримаса подозрения исказила его темное лицо. Но Герти, казалось, расслабилась еще больше.
   — Перед всем моим народом я даю тебе свое слово, Дзирт До’Урден. У великанов Хребта Мира слово — самое ценное из того, чем мы обладаем. Если я обману тебя сейчас, кто из моего народа поверит, что в следующий раз я не сделаю того же с ними?
   — Я не снежный великан, и я в твоих глазах ниже тебя, — возразил Дзирт.
   — Конечно, — хихикнула Герти. — Но это ничего не меняет. Кроме того, твоя битва с королем Обальдом обещает быть весьма забавной. Скорость против силы, воинское мастерство против дикой ярости. Да, я получу удовольствие. Огромное, — закончила она и кивком указала на меч у подножия трона.
   Дзирт долгую секунду смотрел ей в глаза.
   — Ты свободна, Гвенвивар, — наконец произнес он. Пантера прищурила янтарные глаза и любопытством повернулась к Дзирту.
   — Если она не сдержит свое слово, в следующий раз, когда ты придешь из Астрала, разыщи ее и сдери с нее всю красоту, — продолжил он.
   — Мое слово нерушимо, — сказала Герти.
   — Ступай, Гвенвивар, — повторил Дзирт, шагнул вперед и поднял Ледяную Смерть. — Иди домой, отдохни и знай, что я обязательно позову тебя снова.

Глава 24
ПО ЧУЖОЙ ВОЛЕ

   Следующим утром Дзирт вывел Зарю из Снежной Белизны, прекрасно сознавая, что великаны Герти следят за каждым его шагом. Воздух стал теплее, ветер утих, и свежевыпавший снег сверкал на солнце.
   Дроу потянулся, одернул плащ, поправил пояс, на котором снова висели оба изогнутых меча. Не сделав и двадцати шагов, он повернулся и взглянул на вход в Снежную Белизну, все еще дивясь тому, что Герти сдержала слово. Теперь будущее края внушало надежду — Герти Орельсдоттр и ее армия снежных великанов явно не склонны продолжать войну и, что куда важнее, совершенно не питали теплых чувств к Обальду Многострельному. Герти желала смерти короля орков не меньше, чем Дзирт, а если уж союзники Обальда настроены так, то не может ли кто-то из орков-вождей, соперников Обальда, хотеть того же? Что если междоусобицы среди орочьих племен нанесут Обальду урон, о каком дворфы и мечтать не могли?
   А если Герти действительно устроит ему встречу с Обальдом, он может ускорить процесс распада в войсках неприятеля. Без умного правителя эти не склонные к упорядоченному существованию твари быстро перегрызутся между собой.
   Дзирт сцепил пальцы в замок и захрустел суставами, разминая мышцы и выгоняя остатки холода из костей. Что ж, Инновиндиль убила сына Обальда, а он уничтожит папашу.
   Подумав об эльфийке, дроу приставил козырьком ладонь к глазам и оглядел небо, надеясь увидеть там летящую точку — пегаса. Ему захотелось вскочить на спину Зари и воспарить в синее небо, но Герти строго-настрого запретила это. Она придерживалась условий сделки, но не забывала оговорить свои гарантии. Дзирт не стал возражать.
   Он продолжал озирать небеса. Пегас с ним. С ним его мечи, жизнь и свобода. После всего пережитого им после вторжения в Снежную Белизну было бы запредельной наглостью требовать большего.
   И ему обещан бой с ненавистным Обальдом. Да, события складываются неплохо.
   Пока.
 

* * *

   Герти сидела на своем великолепном троне, глядя на великанов, собравшихся в зале. Она знала, что удивила их всех, и во взглядах, бросаемых на нее, сквозили подозрение и любопытство. Герти понимала, что здорово рискует. Ее отец, великий ярл Орель, чья железная десница объединила племена великанов всего Хребта Мира, лежал на смертном одре, оставив Герти бесспорной наследницей. Но со времени объединения племен это будет первая передача власти. Насколько гладко она произойдет, зависит от Герти.
   Она последовала совету Ад'нона Кариза и Доннии Сольду и примкнула к честолюбивым устремлениям Обальда, поведя своих воинов из их горного дома в набег, который обещал быть кратким и неопасным, — предполагалось, что орки будут нести потери, а снежные великаны — огребать трофеи. Огребли… По иронии судьбы, успехи Герти увеличивали успехи Обальда, и вскоре она с тревогой поняла, что с ее помощью Обальд прибирает к рукам все больше и больше власти. Орк умудрился унизить ее в глазах ее подданных, а для Герти это была непростительная роскошь. Союз с Обальдом следовало разорвать, но как это сделать, чтобы не понести потерь?
   Один-единственный дроу открыл перед ней возможность переломить ситуацию в свою пользу, и она рассматривала сделку с Дзиртом вовсе не как авантюру, как считало большинство ее сородичей. Цена ерундовая — отказ от пегаса. Прелестная игрушка, но не имеющая никакой практической пользы. А выгода?
   Игра обещает быть захватывающей. Ведь если Дзирт убьет Обальда, то предательство Герти окажется предусмотрительным и мудрым шагом, особенно если Дзирт сдержит обещание и поспособствует перемирию великанов с дворфами, людьми и эльфами. Это кажущееся опрометчивым предприятие может принести реальную выгоду, — возможно, даже завязать торговые отношения между Снежной Белизной и Мифрил Халлом.
   А если Обальд прикончит Дзирта и приобретет еще больший авторитет среди своих подданных? Конечно, в этом случае Герти заявит королю орков, что доставила к нему Дзирта именно с этой целью.
   — С крылатым конем проблем больше, чем он того стоит, — сказала Герти ближайшей великанше, одной из тех, кто метал на нее эти подозрительные и любопытные взгляды.
   — Он был прекрасен, — ответила великанша.
   — Да, и полюбоваться этой красотой сюда скоро пошел бы нескончаемый поток эльфов.
   На нее опять уставились недоуменно — когда это Герти боялась кого-то из низших рас?
   — Вы что, действительно хотите, чтобы эльфы с их жалящими луками проникали в наш дом? Или чтобы проныры-дворфы накопали туннелей, соединив их с нашими коридорами, и то и дело появлялись бы среди нас, вонзая свои маленькие топоры нам в коленные чашечки?
   В ответ Герти получила несколько кивков и внимательно взвесила различные доводы. Следовало провести тонкую игру, так, чтобы не напоминать сородичам, что именно ее начальный промах навлек на них все эти неприятности. Все дело в идее — Герти научилась этому у своего мудрого старого отца, а идею она намеревалась контролировать еще несколько недель, пока не утихнет боль потерь.
   И если Дзирт До’Урден ухитрится убить Обальда, эта идея сыграет ей на пользу.
 

* * *

   Ураган, обрушивший тонны снега на Хребет Мира, свернул к юго-востоку, неся за собой пронизывающие ветра и холодный дождь, хлеставший по водам Сарбрина так свирепо, что дворфам Фелбарра пришлось перетянуть паром на восточный берег и укрыться в прибрежных пещерах. Стремящиеся в Серебристую Луну беженцы оказались в тех же пещерах.
   Котти Куперсон старалась быть как можно незаметнее, она забилась в самый дальний угол, закутав Кэлси в одеяло. Но остальные, конечно, скоро узнали о ребенке и начали задавать Котти вопросы.
   — Где ее мать? — спросил один мужчина, низко наклонившись и заглядывая Котти в глаза.
   — Я видела, как Делли сама вручила Котти ребенка, — вступилась какая-то женщина за бедняжку Куперсон. — Прямо на причале, а потом убежала.
   — Убежала? Или просто опоздала на паром? —продолжал допрос мужчина.
   — Убежала, — настаивала женщина. — Она сама так решила.
   — Она хотела, чтобы девочка была подальше от Мифрил Халла, пока они сражаются, — соврала Котти.
   — Тогда дворфы должны знать, что среди их пассажиров — приемная внучка короля Бренора, — заявил мужчина.
   — Нет! — вскрикнула Котти.
   — Нет, — поддержала участливая женщина. — Делли не хотела, чтобы упрямец Вульфгар знал об этом. Он бы не разрешил ей отправить ребенка подальше от войны.
   Мужчина по-прежнему недоверчиво смотрел на женщину.
   — Твое-то какое дело, а? — спросила она.
   — Никакого, — ответил за него другой, — И никто не будет ребенку лучшей матерью, чем Котти Куперсон.
   С этим все согласились.
   — Значит, это будет наш секрет, а сварливым дворфам знать об этом не надо, — подытожила женщина. — Ты думаешь, Вульфгар не станет искать свою дочку? Ты хочешь попасть под горячую руку ему или его свирепому папаше?
   — С чего бы им горячиться? — отозвалась женщина, сидевшая рядом с Котти. — Если они захотят вернуть ребенка, им вернут девочку без разговоров.
   — Они будут в ярости, — возразил мужчина.
   — Пусть свою ярость обращают на Делли, — заявил другой мужчина. — Она отдала девочку Котти, чтобы та заботилась о ребенке, вот Котти и позаботилась. Вульфгар и Бренор должны быть признательны за это!
   — Да! — громко согласились присутствующие.
   Сомневающийся мужчина, долго буравил сторонников Котти тяжелым взглядом, а затеи повернулся к самой Котти, бережно обнимающей Кэлси. Эта картина согрела его сердце. Котти, испытавшая столько боли, выглядела умиротворенной — впервые за многие дни их скитаний. Даже опасаясь мести Вульфгара, трудно было устоять перед этой простои истиной. Он улыбнулся и кивнул.
 

* * *

   Все работы над оборонительными сооружениями у горного отрога были приостановлены из-за урагана. Под дождем остались мокнуть только караульные дворфы и эльфы-лучники. Хотя все искренне сомневались, что в такую бурю какому-нибудь орку придет в голову штурмовать стены.
   В то же время Айвен и Пайкел Валуноплечие обнаружили, что их продвижение стало весьма затруднительным. Птицы, друзья Пайкела, ведущие их на север вслед за Делли Керти, все еще повиновались, его воле, но перелеты их сделались ниже и короче, и обозримое поле сжалось.
   — Глупая женщина, — ворчал Айвен снова и снова. — Чем она думала, когда побежала на север?
   Пайкел чирикнул что-то невнятное.
   Айвен пнул камень, безмолвно вопрошая себя, зачем ему понадобилось бежать за свихнувшейся бабой. Они находились уже в дне пути от отвоеванного горного отрога и глубоко вторглись в земли, контролируемые орками, хотя до сих пор не встретили ни одной твари.
   — Дура, — буркнул он, пиная очередной камень.
 

* * *

   Подгоняемая вечно голодным Хазид-Хи, Делли Керти оказалась одним из немногих живых существ, не спрятавшемся от бури. Измученная, промокшая насквозь, замерзшая и несчастная, женщина и не помышляла об укрытии или хотя бы о том, чтобы остановиться и отдышаться. Меч запрещал ей думать об этом.
   Хазид-Хи полностью овладел ее сознанием. Делли Керти стала приложением к мечу. Все ее существо теперь было подчинено удовлетворению жажды Хазид-Хи.
   Меч не умел быть благодарным.
   Делли стала его рабыней, но не это было нужно Хазид-Хи. Ему нужен был умелый боец, способный давать мечу достаточно кровавой пищи. И когда на землю спустилась тьма и глаза Делли передали мечу образ далекого костра, оружие велело ей двигаться, идти туда как можно быстрее.
   Она шла еще долгие часы, часто падая, обдирая ноги, один раз даже соскользнула с обледеневшей скалы, ударившись головой и чуть не потеряв сознание.
   «А что я вообще тут делаю? Я же хотела идти в Серебристую Луну или в Сандабар, и вот я здесь, разгуливаю по диким землям!»
   Этот проблеск рассудка заставил Хазид-Хи усилить ментальный натиск, подавить собственные мысли Делли и принудить пленницу шагать дальше: раз-два, левой-правой.
   Немного позже меч ощутил ее страх — когда они услышали гортанные голоса собравшихся у костра. Голоса орков. Но жестокий меч принял страх и преобразил его, засыпав бедную Делли образами этих самых орков, терзающих ее ребенка, превратив ее ужас во всепоглощающую ярость, так что женщина очертя голову бросилась прямо к лагерю. С Хазид-Хи в руке вылетела она в круг света, первым ударом страшного лезвия снеся голову с плеч ближайшего орка, а вторым погрузив клинок в грудь твари.
   Делли рывком освободила меч и кинулась к следующему противнику, вонзив меч в ствол деревца, за которое нырнул орк. Она кинулась в погоню, суматошно размахивая клинком, и орк ухитрился отразить удар своим копьем.
   Что-то толкнуло Делли в бок, но вряд ли она осознала это. Она била отступающего орка по уродливой морде, снова и снова. Она почувствовала на губах медный привкус крови, но не обратила на это внимания.
   Снова удар в бок — и она покатилась кувырком. В миг прояснения женщина заметила орка, стоящего по ту сторону костра с луком в руке.
   Делли перевела взгляд на свои бок и увидела две глубоко погрузившиеся в тело стрелы. Она снова подняла глаза — чтобы увидеть, как орк снова спустил активу.
   Хазид-Хи послал ей образ этого самого орка, перегрызающего горло Кэлси, и женщина завопила и рванулась в атаку.
   Вонзившаяся в грудь стрела опрокинула ее навзничь.
   Зарычав, Делли попыталась подняться. Ослепленная яростью, она не видела, как над ней навис орк, обеими руками сжимающий рукоять опущенного вертикально меча.
   Делли выгнулась, вперив взгляд безумных глаз в ночное небо, и на нее снизошло ощущение покоя.
   Сквозь разрыв в бегущих тучах она увидела луну, плывущую в небе как лебедь, и капли дождя в лунном свете превращались в потоки мерцающих слез, и Делли подумала, что это прекрасно.
   Хазид-Хи выпал из ее руки.
   Его связь с Делли Керти распалась, и меч почувствовал себя осиротевшим.
   Но он знал, что это ненадолго.

Глава 25
ЗАБАВЫ ВЕЛИКАНОВ

   Дзирт наблюдал за приближением двух посланцев Герти. Он с Зарей находился в лощине, расположенной в миле к востоку от входа в Снежную Белизну. Дроу быстро ознакомился с пределами доверия Герти — ему сразу сообщили, что он не должен снимать с Зари сбрую, мешающую пегасу полностью расправить крылья, и он отлично знал, что за каждым его движением пристально следят. Если он попытается бежать, великаны забросают его и пегаса камнями.
   Дроу считал, что Герти верит ему, — впрочем, отчего бы ей не верить? Его страстное желание лишить Обальда головы видно невооруженным глазом. Нет, все предосторожности, предпринятые Герти, предназначены для показа ее сородичам. Долгое время темный эльф провел в компании мудрого вождя, короля дворфов, который объяснил ему разницу между истинными намерениями и тем, что должны увидеть непосвященные. Дроу неплохо ориентировался в вопросах политики.