Разрушители шли по этой земле, убивая жителей, сжигая деревни
и усадьбы, превращая страну в пустыню. Где же их отряду выстоять
против такой силы?
Если не считать страшной лягушачьей пасти, которую они видели
в темноте, здесь не было и признака разрушителей.
Дункан не мог знать, но предполагал, что морда имела отношение
к разрушителям.
Нет ли у него и у его отряда сильного покровителя? Может, бог
протянул над ними руку? Нет, это глупая мысль. Не часто
случается, чтобы бог действовал таким манером.
Он подумал и почти поверил, что, может быть, дело в амулете,
который он нашел в могиле Вольферта. Это наверняка не просто
безделушка, а мощный инструмент магии. Эндрю назвал его адской
машиной.
Если это машина, то должен быть какой-то способ заставить ее
действовать. Если же это магия, а похоже, что так оно и есть, то
заводить ее не надо. Видимо, она действует сама, когда этого
требуют обстоятельства. Он сунул вещицу в мешочек с рукописью и
почти забыл о ней, но вполне возможно, что эта магия защищает их
от полной злобы разрушителей.
Но разве разрушителей нет? Разве безволосые не разрушители
или, по крайней мере, не оружие разрушителей? Ривер говорил, что
безволосые тоже участвовали в нападении на замок. Может, это
отряды для защиты настоящих разрушителей, пока те собираются на
свои таинственные ритуалы омоложения, если, конечно, они и в
самом деле это делают. Кто знает?
Это ведь только теория, о которой упоминал его преосвященство.
"Господи, - думал Дункан, - если бы я знал только одну вещь с
определенностью! Если бы я был уверен хотя бы в одном аспекте
всей этой неразберихи!"
Он даже в Вольферте не был уверен. Деревня, где тот поселился,
считала его святым, и он не спорил. А не спорил, потому, что
такое положение давало ему безопасность. Колдун скрывался здесь.
А зачем колдуну скрываться? И как насчет Дианы?
Она знала, что Вольферт был колдуном, и искала сведения о нем,
но улетела, не завершив дела. Если бы он мог поговорить с ней,
она, наверное, обяснила бы кое-что из того, что произошло.
Луна была уже низко над западным горизонтом, но утреннего
света не было и в помине. Дойдут ли они когда-нибудь до
остановки? Какое расстояние между ними и часовней должно быть,
чтобы спасти их от ревнивого зла, покровительствовавшего этой
часовне?
Дункан посмотрел вверх и увидел Нэн, черную летучую мышь в
образе женщины, летящую в небе.
Ветер стих. Это был признак скорой зари. Повсюду царила
тяжелая тишина, только изредка подкованные копыта Дэниела и Бьюти
звенели, задев о камень.
С освещенного луной неба снова пришел звук, который Дункан
слышал прошлой ночью: стук копыт, далекий человеческий крик и лай
собак.
Конрад остановился. Дункан увидел, что и остальные впереди
остановились тоже. Снупи стоял на скалистом выступе и смотрел в
небо. Мег села и уставилась туда же. Эндрю спал, согнувшись в
седле.
Голос стал глубже, лай громче и отчетливее, копыта стучали,
как гром, прокатывающийся по небу. Над вершинами деревьев с
севера появилось что-то темное. Приглядевшись, Дункан увидел
всадника, ехавшего по небу: он выпрямился в седле, размахивая
охотничьим рогом и криком погоняя собак, бежавших перед ним -
злых охотничьих собак, вынюхивающих след невидимой добычи.
Большая черная лошадь скакала прямо по воздуху. Лошадь,
всадник и собаки пронеслись над группой, стоявшей на вершине
холма. Рассмотреть их детально не удавалось, все они были лишь
черными силуэтами в небе. Стук копыт эхом отдавался в холмах, лай
казался громовым. Всадник поднял рог к губам. Звук, казалось,
заполнил все небо. Затем всадник и свора исчезли на юге. Звук
постепенно замер.
Нэн скатилась с неба и встала перед Дунканом, дрожа от
возбуждения.
- Вы знаете, кто это? - Спросила она.
- Нет. А ты?
- Это дикий охотник. Я видела его однажды много лет назад в
Германии.
Мег соскользнула с Бьюти и приковыляла к ним.
- Он всегда был в Германии и нигде больше. Я говорила вам
насчет всякой нечисти, собирающейся вокруг разрушителей.
- Значит он ищет их? - Спросил Конрад.
- Сомневаюсь. Он, в сущности, ни на кого не охотится, просто
ездит по небу, а его собаки поднимают такой шум, что человек
может напугаться до смерти. Но он не думает ни о чем плохом.
- Но кто он? - Спросил Дункан.
- Никто не знает. Имя его давно забыто. Он очень давно ездит
по небу.
Снупи торопливо сбежал с холма.
- Давайте пойдем, - сказал он, - уже недалеко. С первыми
лучами солнца мы будем там.
- Куда ты ведешь нас? - Спросил Дункан. - Должны же мы знать.
- Туда, где вы должны были бы быть. Обратно на дорогу.
- Туда, где мы попали в чары? Они же будут ждать нас там.
- Нет, - возразил Снупи, - сейчас там нет никого. Они не
думают, что вы вернетесь.
Дух плясал над их головами.
- Правильно! Нет и признака их. Я бы сказал - путь чистый.
- Нам надо отдохнуть, - сказал Дункан. - Мы все буквально
умираем от усталости.
- Эндрю спит, - заметил Конрад.
- Только он один. Он за это заплатит: когда мы будем отдыхать,
он будет на страже.
Скользкое чудовище выбросилось из болота. Чешуйчатая
треугольная рогатая голова с зубастыми челюстями и острым языком
поднялась над Дунканом, в то время как он стоял по бедра в воде,
а болотная тина засасывала его ноги. Он яростно орал на чудовище,
нависшее над ним и неторопливо раскачивающееся, и ждал гибели. В
руке его был меч, но слишком мало было это оружие, чтобы нанести
хотя бы царапину этому чешуйчатому монстру.
Голова опустилась, тело выгнулось, свернулось кольцами и
бросилось на Дункана. Оно откинуло его руку с мечом, связало
колени, обвилось вокруг тела, сдавив ребра и плечи, и голос
сказал громко:
- Будь осторожен с собакой. Свяжи ее покрепче, но чтобы ни
одной царапины! Она стоит дороже вас всех, вместе взятых. Если
кто-нибудь вздумает ее ударить, я повешу его за большие пальцы!
Во рту Дункана песок, а вовсе не вода, и держат его руки, а не
змеиное тело. Он борется, пытается отбиваться, но ничего не может
сделать. В его поясницу уперлось чье-то колено, руки давят на
плечи. Его лицо прижато к земле. Он открывает глаза и видит
опавшие листья.
- Свяжи большого покрепче, - сказал голос, - и следи за
лошадью. Она может выбить тебе кишки.
Где-то яростно рычал Тайни, где-то сражался, пытался сражаться
Дэниел, и повсюду топот и хрюканье толпившихся людей.
Дункан почувствовал, как толстая веревка больно врезалась в
его запястья, затем кто-то рывком перевернул его на спину. Он
смотрел в небо, а углом глаза видел неуклюжих людей, маячивших
над ним.
Кто-то дернул вверх его связанные за спиной руки так, что он
сел. В нескольких шагах от него лежал Конрад, увязанный, как
рождественский гусь, но все еще пытавшийся освободиться.
- Если я когда-нибудь доберусь до вас, - ревел он, обращаясь к
людям, стоявшим поодаль, - я вырву ваши печенки!
- Дружище Конрад, - ответил один из людей, - я премного
сомневаюсь, что тебе представится такой случай.
В этом человеке было что-то знакомое, но лица его Дункан не
видел. Человек повернулся, и Дункан узнал Гарольда Ривера.
Мозг Дункана силился понять реальность, но это было трудным
делом, поскольку переход от сна к пробуждению произошел слишком
резко. Он спал, это ясно, видел во сне столкновение со
змееподобным чудовищем из болота, и внезапно оказалось, что он
уже не спит, а захвачен и связан злобной шайкой оборванцев.
Дункан огляделся, оценивая ситуацию.
Эндрю был привязан к дереву. Мэг не было видно, Дэниела тоже,
но маленькая терпеливая Бьюти также была привязана к дереву
петлей-удавкой за шею.
Скосив глаза, он увидел Тайни со связанными лапами и
челюстями. Тайни яростно извивался, но освободиться, конечно, не
мог.
Они лежали на опушке небольшой рощицы у начала дороги, там,
где они остановились ранним утром, не думая ни о завтраке, ни о
костре, желая только нескольких часов сна, оставив Эндрю на
страже.
Не было ни Снупи, ни Нэн, ни духа. Так и должно было быть:
Снупи вывел их на дорогу и ушел вместе с Нэн собирать свой
маленький народ. Дух, скорее всего, сбежал, встревоженный
какой-нибудь опасностью. В прошлую ночь он говорил, что в течении
всего дня никого не видел, и Дункан удивлялся, где же, к дьяволу,
прятались Ривер и его банда.
Ривер шел к нему. Дункан смотрел на него, смущенный эмоциями,
которые этот человек вызывал в нем: немного страха, наверняка
ненависть, но и то, и другое смывалось презрением. Ривер был
подонком, злобным искателем удобного случая, не имевшим никаких
принципов - ничтожество, даже того меньше.
Ривер остановился в нескольких шагах от Дункана.
- Ну, милорд, как вам это нравится? Все перевернулось. Может,
теперь вы скажете правду о себе?
- Я сказал ее тебе в ту ночь в замке. Мы идем в Оксенфорд.
- Но не сказали, зачем.
- Сказал. Несем сообщение.
- И все?
- Все.
- Сейчас посмотрим, - сказал Ривер.
Он шагнул вперед и сорвал мешочек с пояса Дункана. Не
торопясь, отстегнул он пряжки, открыл мешочек, сунул в него руку
и вытащил амулет Вольферта. Он покачал его на цепочке. Блестящие
камни отразили солнечный свет.
- Прямо скажем, хорошенькая штучка. И, возможно, ценная. Что
это такое?
- Просто безделушка. Сделано для красоты.
Про себя Дункан молился: " Боже, только бы он не взял
манускрипт!"
Ривер положил амулет себе в карман, снова полез в мешочек и
вынул манускрипт.
- А это что?
- Несколько листов пергамента. Мои любимые. Взял, чтобы иногда
читать.
- Ба! - С отвращением сказал Ривер.
Он смял листы и отбросил их в сторону. Ветер подхватил их и
протащил несколько шагов по песку. Затем они зацепились за кустик
и остались там, а ветер дергал их.
Рука Ривера снова нырнула в мешочек, достала четки, крест из
слоновой кости, еще одни четки - янтарные. Он внимательно оглядел
последние.
- Благословленные? - Спросил он. - Освященные каким-нибудь
святым?
- Его преосвященством архиепископом аббатства Стендиша, так
что они только частично освященные.
- Главное - работа хорошая, - заметил Ривер. Он положил четки
в карман. - Уж медяк-то мне за них дадут.
- Они стоят гораздо больше, - возразил Дункан. - Дураком
будешь, если отдашь за медяк.
Ривер извлек замшевый кошелек.
- Теперь осмотрим это, - сказал он.
Оскалив острые зубы, он высыпал монеты на ладонь.
- Неплохо. Для человека в стесненных обстоятельствах, вроде
меня, большая удача найти столько.
Он ссыпал монеты обратно в кошелек, сунул его в карман куртки
и еще раз заглянул в опустевший мешочек, затем отбросил его в
сторону.
- А теперь меч. Лезвие, подходящее для джентльмена, это будет
получше нашего несчастного железа.
Он вытащил меч и осмотрел его опытным взглядом.
- Хорошая сталь, прочная. Но где золото, драгоценные камни? Я
полагал, что дворяне носят вещи получше.
- Золото и камни для церемоний, а это боевое оружие, - ответил
Дункан.
Ривер кивнул.
- В этом ты прав. Кончик острый, как игла.
Действительно, очень хороший меч.
Он опустил меч, так что острие касалось горла Дункана.
- А теперь скажи, куда ты идешь на самом деле? Где то
сокровище, которое ты ищешь? И какого рода сокровище?
Дункан не ответил. Он сидел спокойно, хотя инстинкт кричал
ему, чтобы он откинулся назад от лезвия. "Ведь меч не отклонится,
- говорил он себе. - Ривер снова приставит его к горлу."
- Я проткну тебе глотку, - пригрозил Ривер.
- Если ты это сделаешь, то ничего от меня не услышишь.
- Ты опять-таки прав. Может снять с тебя заживо кожу - лучший
путь? Ты видел когда-нибудь, как с человека сдирают кожу?
- Нет.
- Неприятное зрелище. Делается это медленно, по кусочку.
Иногда начинают с пальцев, но для мастера это скучная и
утомительная работа, потому что надо быть очень осторожным и
внимательным - это деликатная техника. Будь я мастером, я бы
предпочел начинать с живота или с промежности. Пожалуй, именно с
промежности. Очень нежная область, и результаты получаются
быстрее. Если мы станем делать это с тобой, как ты считаешь,
откуда начинать? Мы люди вежливые и согласимся с твоим выбором.
Дункан не ответил. На лбу его выступил пот, но он надеялся,
что Ривер этого не заметит. "Это не пустая болтовня, - подумал
он. - Этот палач так и сделает."
Ривер, казалось, обдумывал ситуацию.
- Наверное, лучше начать с кого-нибудь другого, - решил он, -
а ты посмотришь, пока подойдет твоя очередь. Этот большой дурень,
кажется, моложе тебя. С ним будет хорошо работать. У него
шикарная шкура. Если ее хорошо снять, можно сделать из нее
куртку. Или взять этого занюханного отшельника, что привязан к
дереву. Он будет визжать громче, чем дурень. Визжать и просить
пощады или жалобно взывать к богу. Он все раскажет. Только я
думаю, кожа отшельника такая сморщеная, что не будет стоить
затраченных усилий.
Дункан по-прежнему молчал. Ривер махнул рукой.
- Сегодня уже поздно. Для такой работы нужно хорошее
освещение, а сейчас солнце уже заходит. Лучше начнем с утра, так
что у нас в запасе будет весь день.
Он сунул меч Дункана под мышку, погладил оттопырившийся карман
куртки и хотел уже отойти, но снова повернулся к Дункану.
- У тебя будет целая ночь, чтобы подумать обо всем. Утром
поговорим.
Он крикнул своим людям:
- Эйнер и Робин, ваша первая вахта над нашей драгоценной
добычей. Не спускайте с них глаз. И чтобы никаких отметок на них!
Я желаю иметь их шкуры неповрежденными. Если вы упустите их
каким-нибудь образом или оскорбите их неумелым обращением, я
вырву вам глаза!
- Ривер, - сказал Дункан, - ты ошибаешься. Нет никакого
сокровища. Мы путешествуем не для каких-либо поисков.
- Ладно, - сказал Ривер, - мы это обсудим позже. Хотя я
опасаюсь, что, если ты убедишь меня в том, что я ошибся, трудно
будет снова приклеить тебе шкуру.
Он сделал несколько шагов к дороге и снова закричал:
- Седрик, черт побери, зачем так далеко? Я же велел разбить
лагерь поблизости!
Откуда-то донесся тонкий голос старого Седрика:
- Здесь небольшая лужайка, чтобы пасти коней, а мы хотели
присматривать за ними, и хороший запас хвороста для костра.
Ривер проворчал что-то, потом сказал:
- Ладно, это, в сущности, не имеет значения. Милорд с
компанией надежно связаны. За ними будут внимательно смотреть, а
мы можем и отойти на два шага.
Эйнер, тот самый, кого согнали со стула в ту ночь в замке,
сказал:
- Мы можем перенести их в лагерь для интереса.
Ривер подумал и ответил:
- Нет. Два человека все время будут наблюдать за ними. Зачем
тратить силы? К тому же здесь, в тишине, они соберутся с мыслями
и решат, как вести себя дальше.
Он спустился вниз по дороге. Остальные пошли за ним. Эйнер и
Робин, два здоровых увальня, остались.
Эйнер сказал Дункану:
- Ты слышал, что он говорил? Мне приказано не делать тебе
отметок, но в случае каких либо фокусов я накормлю тебя песком.
- Вы в порядке, милорд? - Спросил Конрад.
- Не разговаривать! - Прикрикнул Робин. - Держите рот на
замке.
- Со мной все в порядке, - ответил Дункан. - И с Эндрю тоже. А
Мэг я не вижу.
- Она налево, недалеко от Дэниела, привязана между двумя
деревьями.
- Сказано, не разговаривать! - Закричал Робин. Он шагнул
вперед, размахивая грубо сделанным палашом.
- Полегче, - остановил его Эйнер. - Ривер сказал - никаких
отметок.
Робин опустил палаш и отступил.
- Милорд, - сказал Конрад, - похоже, что мы перед лицом
великой опасности.
- Я уверен в этом, - ответил Дункан.
Манускрипт все еще оставался там, куда его отнесло. Он
запутался в кустиках и ветер прижал его к ним.
Что-то зашевелилось между ивами по другую сторону рощицы.
Дункан сидел и смотрел на пятно, которое, как ему показалось,
двигалось. "Может, лиса, - подумал он, - хотя сомнительно, чтобы
лисица подобралась так близко к людям."
Ивы закрывали лагерь Ривера, но в просветах между ветвями
Дункан видел свет костра. Вечером слышались крики, хохот и песни,
но потом все затихло.
Плач, который Дункан слышал и раньше, время от времени
возобновлялся, и Дункан был уверен, что этот звук шел откуда-то с
болота. Его запястья болели от усилий хотя бы ослабить веревки и
теперь он не напрягал больше рук, так как убедился в
бесполезности этого.
"Наверное, есть способ убежать, - думал он. - Должен быть."
Долгие часы он ломал голову, чтобы найти этот способ. Например,
острый камень, о который можно перепилить веревки. Но здесь не
было камней, только песок да глина. Руки были связаны за спиной,
на крестце. Хитро извернувшись, можно перетащить их под ноги, а
затем поверх ног и перегрызть веревки, но при двух стражниках это
немыслимо. К тому же он не был уверен, что это вообще возможно.
Он мог бы подкатиться к Конраду, и они бы перегрызли путы друг
другу, но и это невозможно под внимательными взглядами Робина и
Эйнера.
Дункан продолжал строить фантастические планы спасения: вдруг
вернется Снупи, подкрадется, незаметно перережет веревки у
одного, тот кинется на стражника, пока Снупи освобождает другого.
Может, появится дух и тут же полетит искать помощь. Спустится с
неба Диана верхом на грифоне с боевым топором в руках. Может,
дикий охотник забудет о своей вечной охоте на небе и придет им на
помощь. Но все это мечты. Дункан знал, что ничего такого не
произойдет.
А утром... Дункан запрещал себе думать об этом. Вряд ли он
сумеет сколько-нибудь достойно принять пытки. Он ничего не мог
сказать Риверу и тем остановить мучения. Ведь никакого сокровища
не было.
Откуда у Ривера такая идея? Хотя у человека его склада
подобные мысли появляются автоматически. Приписывая людям свои
надежды и мотивы, он был уверен, что каждый ищет богатства.
Тайни, долгое время боровшийся, теперь затих и спокойно лежал
на боку.
Конрад тоже давно не шевелился. Зная его, Дункан решил, что он
заснул. Эндрю бессильно свисал, прикрученный к дереву.
В лагере Ривера возобновились звуки, но более приглушенные.
Манускрипт все еще был на месте.
Дункан умирал от желания подкатиться и спрятать его, но боялся
привлечь внимание к этим листам.
Стражники были недоверчивы и неутомимы. Они расхаживали и
громко удивлялись, почему Ривер до сих пор не послал им смену.
С некоторым удивлением Дункан осознал, что хочет есть и пить.
Жажду он мог еще понять, но чувство голода удивило его. Человеку
в его положении явно должно быть не до еды.
Сколько же времени прошло с тех пор, как они вышли из Стендиш
Хауза? Кажется, прошла целая вечность, но нет - всего пять или
шесть дней. Точно он не знал, все эти дни спутались. И за такое
короткое время столько тревог, а за такой большой срок они прошли
такое малое расстояние.
Дункан услышал, как Робин сказал Эйнеру:
- Давно должны были послать кого-нибудь. Небось, упиваются там
вином, которое вчера было выдано на всех нас. А нам и попробовать
не удастся.
- Я бы не прочь хлебнуть, - согласился Эйнер. - У нас редко
бывает вино. Помню, месяцами не было выпивки, кроме эля, а он
тяжел для желудка.
- Я думаю, стоит пойти и взять флягу для нас с тобой. Я через
минуту вернусь, - сказал Робин.
- Ривер оторвет тебе уши, если ты оставишь пост.
- Чтобы ты не говорил о Ривере, - возразил Робин, - он человек
разумный и не заставляет своих людей чрезмерно страдать. Если я
приду и скажу ему, он пошлет кого-нибудь сменить нас. Он просто
забыл, что мы уже давно торчим здесь.
- А пленники?
- За последнее время никто из них не пошевелился. За них
нечего опасаться.
- И все-таки мне это не очень нравится, - сказал Эйнер.
- Я схожу и принесу вина, - настаивал Робин, - просто
некрасиво держать нас здесь, пока они там пьянствуют. Ягненок не
успеет хвостиком махнуть, как я уже вернусь. Они там ведь под
парами, меня никто и не заметит.
- Осталось ли еще вино-то?
- Должно остаться. Там было три бочонка.
- Ну ладно, раз уж ты решил. Но торопись. Все-таки я думаю,
что ты делаешь глупость.
- Я тут же вернусь, - пообещал Робин, повернулся и изчез.
"Откуда у них вино?" - Подумал Дункан.
Со стороны ив донесся слабый шелест. Может лиса все еще там?
Эйнер, видимо, тоже услышавший шорох, хотел повернуться, но
фигура, появившаяся оттуда, уже кинулась на него. Рука схватила
его за горло, блеснул металл и погрузился в грудь стражника.
Эйнер упал на песок.
Человек, вышедший из ивняка, подбежал к Дункану, опустился на
колени. При свете луны Дункан увидел его лицо.
- Седрик! - Прошептал он.
- Я же вам говорил однажды, - так же шепотом ответил Седрик. -
Мелкие уколы то здесь, то там.
В его руке был нож, которым он разрезал веревки, стягивающие
руки Дункана, затем освободил его ноги и протянул ему нож.
- Возьмите, - сказал он. - Вам пригодится.
Старый пчелиный мастер встал и подошел к ивняку.
- Подожди! - Дункан удержал его. - Пойдем с нами. Если Ривер
узнает...
- Нет. Пчелы. Я еще нужен пчелам. Они без меня погибнут. А
узнать - не узнают. Они все мертвецки пьяны.
Дункан встал. Ноги одеревенели и почти не держали его. Старый
Седрик уже изчез, растворился в ивняке. Дункан подошел к Конраду.
- Что случилось, милорд?
- Тихо! - Прошептал Дункан. Он быстро освободил руки Конрада и
подал ему нож.
- Режь веревки на ногах и освобождай остальных. Сейчас
вернется второй стражник, и я займусь им.
Конрад схватился за нож.
- Господи, благодарю тебя! - Прошептал он.
Подбежав к ивам, Дункан услышал, как Робин неторопливо тащится
по песку. Дункан держал палаш Эйнера. Грубое тяжелое оружие плохо
ложилось в ладонь, онемевшие пальцы с трудом держали его.
Робин еще издали закричал Эйнеру:
- Я взял непочатый бочонок! Никто не заметил! Они все в лежку!
Он крякнул, перекладывая бочонок с одного плеча на другое.
- Нам с тобой тут хватит до утра и еще останется, хоть ноги
мой, коли пожелаешь.
Он обогнул группу переплетеных ив, и Дункан быстро шагнул
вперед. Удару не хватало изящества, фантазии и мастерства, что
должны быть у меченосца: Дункан просто ударил ребром палаша по
темени Робина.
Череп разлетелся, как спелая дыня, и сила удара больно
отозвалась в плече Дункана. Робин упал без единого звука.
Бочонок, подпрыгивая, покатился по земле. Дункан взял оружие
Робина и побежал к манускрипту. Подобрав его, он сложил листы и
сунул под рубашку.
Освобожденный Эндрю покачивался на нетвердых ногах. Тут же
стояла и Мэг. Конрад наклонился над Тайни, осторожно разрезал
веревки на его морде, а Дункан подбежал к Дэниелу, привязанному
между двумя деревьями. Услышав его шаги, конь попятился. Дункан
шепотом сказал ему:
- Все хорошо, Дэниел. Легче, мальчик!
Он разрезал веревки. Лошадь бросилась вперед, затем
остановилась, вздрагивая. К ней подбежала Бьюти, волоча за собой
веревку.
Подошел Конрад. Дункан протянул ему один из палашей, но Конрад
показал свою дубину.
- Они оставили ее рядом со мной.
- Что, черт побери, делается с Эндрю? - Спросил Дункан.
Отшельник спотыкался, оглядоваясь вокруг. Дункан схватил его
за руку.
- Пошли. Нам надо уходить отсюда.
- Я должен найти свой посох, - ответил Эндрю. Вдруг он
бросился вперед.
- Ах, вот он!
- Куда пойдем, милорд? - Спросил Конрад.
- Назад в холмы. Это надежнее.
Конрад обхватил Мэг и бросил ее на спину Дэниела.
- Держись крепче и наклонись пониже, чтобы ветки тебя не били.
Цепляйся изо всех сил, потому что седла нет и я не знаю, куда оно
девалось.
Они остановились на вершине скалистой гряды, где в прошлую
ночь видели несущегося по небу дикого охотника. Луна висела низко
на западе, птицы уже начали шевелиться в деревьях. Мэг сползла с
Дэниела, радуясь остановке, а Эндрю сел на камень.
- Они оба измучены, - сказал Дункан Конраду. - Может найти
какую-нибудь нору и переждать? Посмотрим, что произойдет.
Конрад огляделся.
- Место хорошее, - кивнул он. - Мы можем стать спиной к тем
скалам и отбиваться, если они снова нападут. Это лучше, чем быть
схваченными в лесу.
Он показал руки Дункану.
- Все еще есть кровавые полосы от веревок. И у вас, я заметил,
тоже.
- Туго связали. Если бы не Седрик...
- Надо было ему идти с нами. Если Ривер узнает...
- Вряд ли он узнает. Они же все были мертвецки пьяные. Кто-то
дал им три бочонка вина, и они, конечно, пытались выпить все. Но
кто мог дать им вино?
- Может, нашли в какой-нибудь сгоревшей усадьбе.
- Нет. Стражники говорили, что кто-то дал.
- Вы приглашали Седрика идти с нами?
- Конечно, но он отказался. Сказал, что он нужен пчелам.
- Дух в последнюю ночь не показывался.
- Может, он был тут, увидел, что случилось, и со слезами
отправился искать Снупи.
- Ему бы спуститься! Стражники до смерти перепугались бы и
удрали.
Дункан покачал головой.
- А что бы это дало нам? Ведь дух не мог освободить нас.
- Да, это верно. Но что нам теперь делать, милорд?
- Подумаем. Пока не знаю. Может, найдем нору, пока ситуация не
прояснится.
- Если прояснится.
- Что-то надо делать. У нас нет ни еды, ни одеял, ничего. И
Ривер взял амулет.
- Невелика потеря, - отмахнулся Конрад, - просто приятная
безделушка.
- Может, и больше. Может, это могучий талисман, и он защищал
нас. Нам удалось уйти от чар, мы легко победили безволосых,
оборотни бежали. Возможно, все это произошло благодаря амулету.
- Он не защитил нас от Ривера.
- Это да, против Ривера он нам не помог. Но я уверен, что в
других случаях он помогал.
Эндрю встал с камня и подошел к ним.
- Я знаю, что вы думаете обо мне, - заявил он. - Тогда не было
времени, а сейчас мы на свободе, и вы, наверное, хотели бы
наказать меня за пренебрежение долгом. Вы оставили меня на
страже, а я задремал. Я клевал носом вместо того, чтобы нести
вахту, как положено, и вот они на нас и напали.
- Именно так и случилось! - Рявкнул Конрад. - Я сначала было
и усадьбы, превращая страну в пустыню. Где же их отряду выстоять
против такой силы?
Если не считать страшной лягушачьей пасти, которую они видели
в темноте, здесь не было и признака разрушителей.
Дункан не мог знать, но предполагал, что морда имела отношение
к разрушителям.
Нет ли у него и у его отряда сильного покровителя? Может, бог
протянул над ними руку? Нет, это глупая мысль. Не часто
случается, чтобы бог действовал таким манером.
Он подумал и почти поверил, что, может быть, дело в амулете,
который он нашел в могиле Вольферта. Это наверняка не просто
безделушка, а мощный инструмент магии. Эндрю назвал его адской
машиной.
Если это машина, то должен быть какой-то способ заставить ее
действовать. Если же это магия, а похоже, что так оно и есть, то
заводить ее не надо. Видимо, она действует сама, когда этого
требуют обстоятельства. Он сунул вещицу в мешочек с рукописью и
почти забыл о ней, но вполне возможно, что эта магия защищает их
от полной злобы разрушителей.
Но разве разрушителей нет? Разве безволосые не разрушители
или, по крайней мере, не оружие разрушителей? Ривер говорил, что
безволосые тоже участвовали в нападении на замок. Может, это
отряды для защиты настоящих разрушителей, пока те собираются на
свои таинственные ритуалы омоложения, если, конечно, они и в
самом деле это делают. Кто знает?
Это ведь только теория, о которой упоминал его преосвященство.
"Господи, - думал Дункан, - если бы я знал только одну вещь с
определенностью! Если бы я был уверен хотя бы в одном аспекте
всей этой неразберихи!"
Он даже в Вольферте не был уверен. Деревня, где тот поселился,
считала его святым, и он не спорил. А не спорил, потому, что
такое положение давало ему безопасность. Колдун скрывался здесь.
А зачем колдуну скрываться? И как насчет Дианы?
Она знала, что Вольферт был колдуном, и искала сведения о нем,
но улетела, не завершив дела. Если бы он мог поговорить с ней,
она, наверное, обяснила бы кое-что из того, что произошло.
Луна была уже низко над западным горизонтом, но утреннего
света не было и в помине. Дойдут ли они когда-нибудь до
остановки? Какое расстояние между ними и часовней должно быть,
чтобы спасти их от ревнивого зла, покровительствовавшего этой
часовне?
Дункан посмотрел вверх и увидел Нэн, черную летучую мышь в
образе женщины, летящую в небе.
Ветер стих. Это был признак скорой зари. Повсюду царила
тяжелая тишина, только изредка подкованные копыта Дэниела и Бьюти
звенели, задев о камень.
С освещенного луной неба снова пришел звук, который Дункан
слышал прошлой ночью: стук копыт, далекий человеческий крик и лай
собак.
Конрад остановился. Дункан увидел, что и остальные впереди
остановились тоже. Снупи стоял на скалистом выступе и смотрел в
небо. Мег села и уставилась туда же. Эндрю спал, согнувшись в
седле.
Голос стал глубже, лай громче и отчетливее, копыта стучали,
как гром, прокатывающийся по небу. Над вершинами деревьев с
севера появилось что-то темное. Приглядевшись, Дункан увидел
всадника, ехавшего по небу: он выпрямился в седле, размахивая
охотничьим рогом и криком погоняя собак, бежавших перед ним -
злых охотничьих собак, вынюхивающих след невидимой добычи.
Большая черная лошадь скакала прямо по воздуху. Лошадь,
всадник и собаки пронеслись над группой, стоявшей на вершине
холма. Рассмотреть их детально не удавалось, все они были лишь
черными силуэтами в небе. Стук копыт эхом отдавался в холмах, лай
казался громовым. Всадник поднял рог к губам. Звук, казалось,
заполнил все небо. Затем всадник и свора исчезли на юге. Звук
постепенно замер.
Нэн скатилась с неба и встала перед Дунканом, дрожа от
возбуждения.
- Вы знаете, кто это? - Спросила она.
- Нет. А ты?
- Это дикий охотник. Я видела его однажды много лет назад в
Германии.
Мег соскользнула с Бьюти и приковыляла к ним.
- Он всегда был в Германии и нигде больше. Я говорила вам
насчет всякой нечисти, собирающейся вокруг разрушителей.
- Значит он ищет их? - Спросил Конрад.
- Сомневаюсь. Он, в сущности, ни на кого не охотится, просто
ездит по небу, а его собаки поднимают такой шум, что человек
может напугаться до смерти. Но он не думает ни о чем плохом.
- Но кто он? - Спросил Дункан.
- Никто не знает. Имя его давно забыто. Он очень давно ездит
по небу.
Снупи торопливо сбежал с холма.
- Давайте пойдем, - сказал он, - уже недалеко. С первыми
лучами солнца мы будем там.
- Куда ты ведешь нас? - Спросил Дункан. - Должны же мы знать.
- Туда, где вы должны были бы быть. Обратно на дорогу.
- Туда, где мы попали в чары? Они же будут ждать нас там.
- Нет, - возразил Снупи, - сейчас там нет никого. Они не
думают, что вы вернетесь.
Дух плясал над их головами.
- Правильно! Нет и признака их. Я бы сказал - путь чистый.
- Нам надо отдохнуть, - сказал Дункан. - Мы все буквально
умираем от усталости.
- Эндрю спит, - заметил Конрад.
- Только он один. Он за это заплатит: когда мы будем отдыхать,
он будет на страже.
Скользкое чудовище выбросилось из болота. Чешуйчатая
треугольная рогатая голова с зубастыми челюстями и острым языком
поднялась над Дунканом, в то время как он стоял по бедра в воде,
а болотная тина засасывала его ноги. Он яростно орал на чудовище,
нависшее над ним и неторопливо раскачивающееся, и ждал гибели. В
руке его был меч, но слишком мало было это оружие, чтобы нанести
хотя бы царапину этому чешуйчатому монстру.
Голова опустилась, тело выгнулось, свернулось кольцами и
бросилось на Дункана. Оно откинуло его руку с мечом, связало
колени, обвилось вокруг тела, сдавив ребра и плечи, и голос
сказал громко:
- Будь осторожен с собакой. Свяжи ее покрепче, но чтобы ни
одной царапины! Она стоит дороже вас всех, вместе взятых. Если
кто-нибудь вздумает ее ударить, я повешу его за большие пальцы!
Во рту Дункана песок, а вовсе не вода, и держат его руки, а не
змеиное тело. Он борется, пытается отбиваться, но ничего не может
сделать. В его поясницу уперлось чье-то колено, руки давят на
плечи. Его лицо прижато к земле. Он открывает глаза и видит
опавшие листья.
- Свяжи большого покрепче, - сказал голос, - и следи за
лошадью. Она может выбить тебе кишки.
Где-то яростно рычал Тайни, где-то сражался, пытался сражаться
Дэниел, и повсюду топот и хрюканье толпившихся людей.
Дункан почувствовал, как толстая веревка больно врезалась в
его запястья, затем кто-то рывком перевернул его на спину. Он
смотрел в небо, а углом глаза видел неуклюжих людей, маячивших
над ним.
Кто-то дернул вверх его связанные за спиной руки так, что он
сел. В нескольких шагах от него лежал Конрад, увязанный, как
рождественский гусь, но все еще пытавшийся освободиться.
- Если я когда-нибудь доберусь до вас, - ревел он, обращаясь к
людям, стоявшим поодаль, - я вырву ваши печенки!
- Дружище Конрад, - ответил один из людей, - я премного
сомневаюсь, что тебе представится такой случай.
В этом человеке было что-то знакомое, но лица его Дункан не
видел. Человек повернулся, и Дункан узнал Гарольда Ривера.
Мозг Дункана силился понять реальность, но это было трудным
делом, поскольку переход от сна к пробуждению произошел слишком
резко. Он спал, это ясно, видел во сне столкновение со
змееподобным чудовищем из болота, и внезапно оказалось, что он
уже не спит, а захвачен и связан злобной шайкой оборванцев.
Дункан огляделся, оценивая ситуацию.
Эндрю был привязан к дереву. Мэг не было видно, Дэниела тоже,
но маленькая терпеливая Бьюти также была привязана к дереву
петлей-удавкой за шею.
Скосив глаза, он увидел Тайни со связанными лапами и
челюстями. Тайни яростно извивался, но освободиться, конечно, не
мог.
Они лежали на опушке небольшой рощицы у начала дороги, там,
где они остановились ранним утром, не думая ни о завтраке, ни о
костре, желая только нескольких часов сна, оставив Эндрю на
страже.
Не было ни Снупи, ни Нэн, ни духа. Так и должно было быть:
Снупи вывел их на дорогу и ушел вместе с Нэн собирать свой
маленький народ. Дух, скорее всего, сбежал, встревоженный
какой-нибудь опасностью. В прошлую ночь он говорил, что в течении
всего дня никого не видел, и Дункан удивлялся, где же, к дьяволу,
прятались Ривер и его банда.
Ривер шел к нему. Дункан смотрел на него, смущенный эмоциями,
которые этот человек вызывал в нем: немного страха, наверняка
ненависть, но и то, и другое смывалось презрением. Ривер был
подонком, злобным искателем удобного случая, не имевшим никаких
принципов - ничтожество, даже того меньше.
Ривер остановился в нескольких шагах от Дункана.
- Ну, милорд, как вам это нравится? Все перевернулось. Может,
теперь вы скажете правду о себе?
- Я сказал ее тебе в ту ночь в замке. Мы идем в Оксенфорд.
- Но не сказали, зачем.
- Сказал. Несем сообщение.
- И все?
- Все.
- Сейчас посмотрим, - сказал Ривер.
Он шагнул вперед и сорвал мешочек с пояса Дункана. Не
торопясь, отстегнул он пряжки, открыл мешочек, сунул в него руку
и вытащил амулет Вольферта. Он покачал его на цепочке. Блестящие
камни отразили солнечный свет.
- Прямо скажем, хорошенькая штучка. И, возможно, ценная. Что
это такое?
- Просто безделушка. Сделано для красоты.
Про себя Дункан молился: " Боже, только бы он не взял
манускрипт!"
Ривер положил амулет себе в карман, снова полез в мешочек и
вынул манускрипт.
- А это что?
- Несколько листов пергамента. Мои любимые. Взял, чтобы иногда
читать.
- Ба! - С отвращением сказал Ривер.
Он смял листы и отбросил их в сторону. Ветер подхватил их и
протащил несколько шагов по песку. Затем они зацепились за кустик
и остались там, а ветер дергал их.
Рука Ривера снова нырнула в мешочек, достала четки, крест из
слоновой кости, еще одни четки - янтарные. Он внимательно оглядел
последние.
- Благословленные? - Спросил он. - Освященные каким-нибудь
святым?
- Его преосвященством архиепископом аббатства Стендиша, так
что они только частично освященные.
- Главное - работа хорошая, - заметил Ривер. Он положил четки
в карман. - Уж медяк-то мне за них дадут.
- Они стоят гораздо больше, - возразил Дункан. - Дураком
будешь, если отдашь за медяк.
Ривер извлек замшевый кошелек.
- Теперь осмотрим это, - сказал он.
Оскалив острые зубы, он высыпал монеты на ладонь.
- Неплохо. Для человека в стесненных обстоятельствах, вроде
меня, большая удача найти столько.
Он ссыпал монеты обратно в кошелек, сунул его в карман куртки
и еще раз заглянул в опустевший мешочек, затем отбросил его в
сторону.
- А теперь меч. Лезвие, подходящее для джентльмена, это будет
получше нашего несчастного железа.
Он вытащил меч и осмотрел его опытным взглядом.
- Хорошая сталь, прочная. Но где золото, драгоценные камни? Я
полагал, что дворяне носят вещи получше.
- Золото и камни для церемоний, а это боевое оружие, - ответил
Дункан.
Ривер кивнул.
- В этом ты прав. Кончик острый, как игла.
Действительно, очень хороший меч.
Он опустил меч, так что острие касалось горла Дункана.
- А теперь скажи, куда ты идешь на самом деле? Где то
сокровище, которое ты ищешь? И какого рода сокровище?
Дункан не ответил. Он сидел спокойно, хотя инстинкт кричал
ему, чтобы он откинулся назад от лезвия. "Ведь меч не отклонится,
- говорил он себе. - Ривер снова приставит его к горлу."
- Я проткну тебе глотку, - пригрозил Ривер.
- Если ты это сделаешь, то ничего от меня не услышишь.
- Ты опять-таки прав. Может снять с тебя заживо кожу - лучший
путь? Ты видел когда-нибудь, как с человека сдирают кожу?
- Нет.
- Неприятное зрелище. Делается это медленно, по кусочку.
Иногда начинают с пальцев, но для мастера это скучная и
утомительная работа, потому что надо быть очень осторожным и
внимательным - это деликатная техника. Будь я мастером, я бы
предпочел начинать с живота или с промежности. Пожалуй, именно с
промежности. Очень нежная область, и результаты получаются
быстрее. Если мы станем делать это с тобой, как ты считаешь,
откуда начинать? Мы люди вежливые и согласимся с твоим выбором.
Дункан не ответил. На лбу его выступил пот, но он надеялся,
что Ривер этого не заметит. "Это не пустая болтовня, - подумал
он. - Этот палач так и сделает."
Ривер, казалось, обдумывал ситуацию.
- Наверное, лучше начать с кого-нибудь другого, - решил он, -
а ты посмотришь, пока подойдет твоя очередь. Этот большой дурень,
кажется, моложе тебя. С ним будет хорошо работать. У него
шикарная шкура. Если ее хорошо снять, можно сделать из нее
куртку. Или взять этого занюханного отшельника, что привязан к
дереву. Он будет визжать громче, чем дурень. Визжать и просить
пощады или жалобно взывать к богу. Он все раскажет. Только я
думаю, кожа отшельника такая сморщеная, что не будет стоить
затраченных усилий.
Дункан по-прежнему молчал. Ривер махнул рукой.
- Сегодня уже поздно. Для такой работы нужно хорошее
освещение, а сейчас солнце уже заходит. Лучше начнем с утра, так
что у нас в запасе будет весь день.
Он сунул меч Дункана под мышку, погладил оттопырившийся карман
куртки и хотел уже отойти, но снова повернулся к Дункану.
- У тебя будет целая ночь, чтобы подумать обо всем. Утром
поговорим.
Он крикнул своим людям:
- Эйнер и Робин, ваша первая вахта над нашей драгоценной
добычей. Не спускайте с них глаз. И чтобы никаких отметок на них!
Я желаю иметь их шкуры неповрежденными. Если вы упустите их
каким-нибудь образом или оскорбите их неумелым обращением, я
вырву вам глаза!
- Ривер, - сказал Дункан, - ты ошибаешься. Нет никакого
сокровища. Мы путешествуем не для каких-либо поисков.
- Ладно, - сказал Ривер, - мы это обсудим позже. Хотя я
опасаюсь, что, если ты убедишь меня в том, что я ошибся, трудно
будет снова приклеить тебе шкуру.
Он сделал несколько шагов к дороге и снова закричал:
- Седрик, черт побери, зачем так далеко? Я же велел разбить
лагерь поблизости!
Откуда-то донесся тонкий голос старого Седрика:
- Здесь небольшая лужайка, чтобы пасти коней, а мы хотели
присматривать за ними, и хороший запас хвороста для костра.
Ривер проворчал что-то, потом сказал:
- Ладно, это, в сущности, не имеет значения. Милорд с
компанией надежно связаны. За ними будут внимательно смотреть, а
мы можем и отойти на два шага.
Эйнер, тот самый, кого согнали со стула в ту ночь в замке,
сказал:
- Мы можем перенести их в лагерь для интереса.
Ривер подумал и ответил:
- Нет. Два человека все время будут наблюдать за ними. Зачем
тратить силы? К тому же здесь, в тишине, они соберутся с мыслями
и решат, как вести себя дальше.
Он спустился вниз по дороге. Остальные пошли за ним. Эйнер и
Робин, два здоровых увальня, остались.
Эйнер сказал Дункану:
- Ты слышал, что он говорил? Мне приказано не делать тебе
отметок, но в случае каких либо фокусов я накормлю тебя песком.
- Вы в порядке, милорд? - Спросил Конрад.
- Не разговаривать! - Прикрикнул Робин. - Держите рот на
замке.
- Со мной все в порядке, - ответил Дункан. - И с Эндрю тоже. А
Мэг я не вижу.
- Она налево, недалеко от Дэниела, привязана между двумя
деревьями.
- Сказано, не разговаривать! - Закричал Робин. Он шагнул
вперед, размахивая грубо сделанным палашом.
- Полегче, - остановил его Эйнер. - Ривер сказал - никаких
отметок.
Робин опустил палаш и отступил.
- Милорд, - сказал Конрад, - похоже, что мы перед лицом
великой опасности.
- Я уверен в этом, - ответил Дункан.
Манускрипт все еще оставался там, куда его отнесло. Он
запутался в кустиках и ветер прижал его к ним.
Что-то зашевелилось между ивами по другую сторону рощицы.
Дункан сидел и смотрел на пятно, которое, как ему показалось,
двигалось. "Может, лиса, - подумал он, - хотя сомнительно, чтобы
лисица подобралась так близко к людям."
Ивы закрывали лагерь Ривера, но в просветах между ветвями
Дункан видел свет костра. Вечером слышались крики, хохот и песни,
но потом все затихло.
Плач, который Дункан слышал и раньше, время от времени
возобновлялся, и Дункан был уверен, что этот звук шел откуда-то с
болота. Его запястья болели от усилий хотя бы ослабить веревки и
теперь он не напрягал больше рук, так как убедился в
бесполезности этого.
"Наверное, есть способ убежать, - думал он. - Должен быть."
Долгие часы он ломал голову, чтобы найти этот способ. Например,
острый камень, о который можно перепилить веревки. Но здесь не
было камней, только песок да глина. Руки были связаны за спиной,
на крестце. Хитро извернувшись, можно перетащить их под ноги, а
затем поверх ног и перегрызть веревки, но при двух стражниках это
немыслимо. К тому же он не был уверен, что это вообще возможно.
Он мог бы подкатиться к Конраду, и они бы перегрызли путы друг
другу, но и это невозможно под внимательными взглядами Робина и
Эйнера.
Дункан продолжал строить фантастические планы спасения: вдруг
вернется Снупи, подкрадется, незаметно перережет веревки у
одного, тот кинется на стражника, пока Снупи освобождает другого.
Может, появится дух и тут же полетит искать помощь. Спустится с
неба Диана верхом на грифоне с боевым топором в руках. Может,
дикий охотник забудет о своей вечной охоте на небе и придет им на
помощь. Но все это мечты. Дункан знал, что ничего такого не
произойдет.
А утром... Дункан запрещал себе думать об этом. Вряд ли он
сумеет сколько-нибудь достойно принять пытки. Он ничего не мог
сказать Риверу и тем остановить мучения. Ведь никакого сокровища
не было.
Откуда у Ривера такая идея? Хотя у человека его склада
подобные мысли появляются автоматически. Приписывая людям свои
надежды и мотивы, он был уверен, что каждый ищет богатства.
Тайни, долгое время боровшийся, теперь затих и спокойно лежал
на боку.
Конрад тоже давно не шевелился. Зная его, Дункан решил, что он
заснул. Эндрю бессильно свисал, прикрученный к дереву.
В лагере Ривера возобновились звуки, но более приглушенные.
Манускрипт все еще был на месте.
Дункан умирал от желания подкатиться и спрятать его, но боялся
привлечь внимание к этим листам.
Стражники были недоверчивы и неутомимы. Они расхаживали и
громко удивлялись, почему Ривер до сих пор не послал им смену.
С некоторым удивлением Дункан осознал, что хочет есть и пить.
Жажду он мог еще понять, но чувство голода удивило его. Человеку
в его положении явно должно быть не до еды.
Сколько же времени прошло с тех пор, как они вышли из Стендиш
Хауза? Кажется, прошла целая вечность, но нет - всего пять или
шесть дней. Точно он не знал, все эти дни спутались. И за такое
короткое время столько тревог, а за такой большой срок они прошли
такое малое расстояние.
Дункан услышал, как Робин сказал Эйнеру:
- Давно должны были послать кого-нибудь. Небось, упиваются там
вином, которое вчера было выдано на всех нас. А нам и попробовать
не удастся.
- Я бы не прочь хлебнуть, - согласился Эйнер. - У нас редко
бывает вино. Помню, месяцами не было выпивки, кроме эля, а он
тяжел для желудка.
- Я думаю, стоит пойти и взять флягу для нас с тобой. Я через
минуту вернусь, - сказал Робин.
- Ривер оторвет тебе уши, если ты оставишь пост.
- Чтобы ты не говорил о Ривере, - возразил Робин, - он человек
разумный и не заставляет своих людей чрезмерно страдать. Если я
приду и скажу ему, он пошлет кого-нибудь сменить нас. Он просто
забыл, что мы уже давно торчим здесь.
- А пленники?
- За последнее время никто из них не пошевелился. За них
нечего опасаться.
- И все-таки мне это не очень нравится, - сказал Эйнер.
- Я схожу и принесу вина, - настаивал Робин, - просто
некрасиво держать нас здесь, пока они там пьянствуют. Ягненок не
успеет хвостиком махнуть, как я уже вернусь. Они там ведь под
парами, меня никто и не заметит.
- Осталось ли еще вино-то?
- Должно остаться. Там было три бочонка.
- Ну ладно, раз уж ты решил. Но торопись. Все-таки я думаю,
что ты делаешь глупость.
- Я тут же вернусь, - пообещал Робин, повернулся и изчез.
"Откуда у них вино?" - Подумал Дункан.
Со стороны ив донесся слабый шелест. Может лиса все еще там?
Эйнер, видимо, тоже услышавший шорох, хотел повернуться, но
фигура, появившаяся оттуда, уже кинулась на него. Рука схватила
его за горло, блеснул металл и погрузился в грудь стражника.
Эйнер упал на песок.
Человек, вышедший из ивняка, подбежал к Дункану, опустился на
колени. При свете луны Дункан увидел его лицо.
- Седрик! - Прошептал он.
- Я же вам говорил однажды, - так же шепотом ответил Седрик. -
Мелкие уколы то здесь, то там.
В его руке был нож, которым он разрезал веревки, стягивающие
руки Дункана, затем освободил его ноги и протянул ему нож.
- Возьмите, - сказал он. - Вам пригодится.
Старый пчелиный мастер встал и подошел к ивняку.
- Подожди! - Дункан удержал его. - Пойдем с нами. Если Ривер
узнает...
- Нет. Пчелы. Я еще нужен пчелам. Они без меня погибнут. А
узнать - не узнают. Они все мертвецки пьяны.
Дункан встал. Ноги одеревенели и почти не держали его. Старый
Седрик уже изчез, растворился в ивняке. Дункан подошел к Конраду.
- Что случилось, милорд?
- Тихо! - Прошептал Дункан. Он быстро освободил руки Конрада и
подал ему нож.
- Режь веревки на ногах и освобождай остальных. Сейчас
вернется второй стражник, и я займусь им.
Конрад схватился за нож.
- Господи, благодарю тебя! - Прошептал он.
Подбежав к ивам, Дункан услышал, как Робин неторопливо тащится
по песку. Дункан держал палаш Эйнера. Грубое тяжелое оружие плохо
ложилось в ладонь, онемевшие пальцы с трудом держали его.
Робин еще издали закричал Эйнеру:
- Я взял непочатый бочонок! Никто не заметил! Они все в лежку!
Он крякнул, перекладывая бочонок с одного плеча на другое.
- Нам с тобой тут хватит до утра и еще останется, хоть ноги
мой, коли пожелаешь.
Он обогнул группу переплетеных ив, и Дункан быстро шагнул
вперед. Удару не хватало изящества, фантазии и мастерства, что
должны быть у меченосца: Дункан просто ударил ребром палаша по
темени Робина.
Череп разлетелся, как спелая дыня, и сила удара больно
отозвалась в плече Дункана. Робин упал без единого звука.
Бочонок, подпрыгивая, покатился по земле. Дункан взял оружие
Робина и побежал к манускрипту. Подобрав его, он сложил листы и
сунул под рубашку.
Освобожденный Эндрю покачивался на нетвердых ногах. Тут же
стояла и Мэг. Конрад наклонился над Тайни, осторожно разрезал
веревки на его морде, а Дункан подбежал к Дэниелу, привязанному
между двумя деревьями. Услышав его шаги, конь попятился. Дункан
шепотом сказал ему:
- Все хорошо, Дэниел. Легче, мальчик!
Он разрезал веревки. Лошадь бросилась вперед, затем
остановилась, вздрагивая. К ней подбежала Бьюти, волоча за собой
веревку.
Подошел Конрад. Дункан протянул ему один из палашей, но Конрад
показал свою дубину.
- Они оставили ее рядом со мной.
- Что, черт побери, делается с Эндрю? - Спросил Дункан.
Отшельник спотыкался, оглядоваясь вокруг. Дункан схватил его
за руку.
- Пошли. Нам надо уходить отсюда.
- Я должен найти свой посох, - ответил Эндрю. Вдруг он
бросился вперед.
- Ах, вот он!
- Куда пойдем, милорд? - Спросил Конрад.
- Назад в холмы. Это надежнее.
Конрад обхватил Мэг и бросил ее на спину Дэниела.
- Держись крепче и наклонись пониже, чтобы ветки тебя не били.
Цепляйся изо всех сил, потому что седла нет и я не знаю, куда оно
девалось.
Они остановились на вершине скалистой гряды, где в прошлую
ночь видели несущегося по небу дикого охотника. Луна висела низко
на западе, птицы уже начали шевелиться в деревьях. Мэг сползла с
Дэниела, радуясь остановке, а Эндрю сел на камень.
- Они оба измучены, - сказал Дункан Конраду. - Может найти
какую-нибудь нору и переждать? Посмотрим, что произойдет.
Конрад огляделся.
- Место хорошее, - кивнул он. - Мы можем стать спиной к тем
скалам и отбиваться, если они снова нападут. Это лучше, чем быть
схваченными в лесу.
Он показал руки Дункану.
- Все еще есть кровавые полосы от веревок. И у вас, я заметил,
тоже.
- Туго связали. Если бы не Седрик...
- Надо было ему идти с нами. Если Ривер узнает...
- Вряд ли он узнает. Они же все были мертвецки пьяные. Кто-то
дал им три бочонка вина, и они, конечно, пытались выпить все. Но
кто мог дать им вино?
- Может, нашли в какой-нибудь сгоревшей усадьбе.
- Нет. Стражники говорили, что кто-то дал.
- Вы приглашали Седрика идти с нами?
- Конечно, но он отказался. Сказал, что он нужен пчелам.
- Дух в последнюю ночь не показывался.
- Может, он был тут, увидел, что случилось, и со слезами
отправился искать Снупи.
- Ему бы спуститься! Стражники до смерти перепугались бы и
удрали.
Дункан покачал головой.
- А что бы это дало нам? Ведь дух не мог освободить нас.
- Да, это верно. Но что нам теперь делать, милорд?
- Подумаем. Пока не знаю. Может, найдем нору, пока ситуация не
прояснится.
- Если прояснится.
- Что-то надо делать. У нас нет ни еды, ни одеял, ничего. И
Ривер взял амулет.
- Невелика потеря, - отмахнулся Конрад, - просто приятная
безделушка.
- Может, и больше. Может, это могучий талисман, и он защищал
нас. Нам удалось уйти от чар, мы легко победили безволосых,
оборотни бежали. Возможно, все это произошло благодаря амулету.
- Он не защитил нас от Ривера.
- Это да, против Ривера он нам не помог. Но я уверен, что в
других случаях он помогал.
Эндрю встал с камня и подошел к ним.
- Я знаю, что вы думаете обо мне, - заявил он. - Тогда не было
времени, а сейчас мы на свободе, и вы, наверное, хотели бы
наказать меня за пренебрежение долгом. Вы оставили меня на
страже, а я задремал. Я клевал носом вместо того, чтобы нести
вахту, как положено, и вот они на нас и напали.
- Именно так и случилось! - Рявкнул Конрад. - Я сначала было