Страница:
— Ты думаешь, я совсем дурочка? — возмущается дочь гипа. — Ты ещё историю гипархатов Пустоты расскажи, чтобы мне в учебную ячейку лишний раз не ходить.
— Одевайся, — веселится Свободный Охотник, разглаживая на себе мягкую ткань. — Чего зря валяться. А насчёт учебной ячейки не волнуйся — она сгорела вместе с «Чёрной дырой».
Сфера оказывается разделённой надвое — это Хозяюшка опустила мембрану. Значит, тоже решила одеться.
— Да не смотрю я на тебя, — обижается герой. — Не доверяешь? — Он встаёт и легко прохаживается по своей половине, разминая сонные мышцы.
— Вождь Гладкий сказал, что Большого Лба убили, — доносится сквозь мембрану. — Из-за этого ты и прилетел сюда? Решил проверить, правду ли он говорил?
— Не совсем. О том, что Координатор не просто исчез, но был убит, я уже слышал раньше, только думал, что это как бы одно и то же. И вдруг твой брат сообщает, что Координатор участвовал в проекте Первого Внегалактического, то есть работал на твоего отца. Надо полагать, участие в проекте и стало причиной его исчезновения. Хотя, что ему ещё оставалось, если все топологические службы развалились? Род его угас, средства не накоплены… А убит он был, как выясняется, гораздо позже.
— Тварями?
— Нет, дорогая. Ещё до начала войны, вот что интересно. Контрольный след не оставляет в этом сомнений. Я собираюсь прогнать запись через бортовую систему нашего «Универсала», чтобы быть уверенным…
— Какую запись? — в нетерпении перебивает Хозяюшка.
Мембрана со щелчком втягивается в стены.
— Ты отлично выглядишь, — останавливается Свободный Охотник.
От неожиданности девочка вспыхивает, опускает взгляд. Садится обратно на пол и вымучивает:
— Спасибо…
— Так вот, существует запись последних мгновений жизни Большого Лба. Материал хранился у сестры моего друга-бармена, затем попал к тем людям, у которых мы сейчас в гостях.
— Сколько они с тебя взяли?
— Наша цезиевая касса и не такое терпела. Гораздо любопытнее, моя маленькая, откуда у бывшей ассистентки исчезнувшего учёного появился такой документ.
— Тоже купила, наверное?
Рассказчик пропускает несколько тактов разговора, молча глядя на слушательницу. Усмехается:
— Ты у меня догадливая. Да, можно сказать, купила, хотя Неделимые для этого не потребовались. У молодой сотрудницы Академии остался от пропавшего наставника научный архив, интерес к которому со стороны официальных топологов был нулевым. Зато однажды к ней явился некто — с предложением совершить обмен. Ей, мол, подарят последнюю личную запись великого чудака, а она взамен разрешит скопировать архив, затем оригиналы у себя уничтожит. Наверное, личность Координатора обладала для ассистентки большей святостью, чем его малопонятные научные работы, потому что обмен состоялся.
— Жутко, — прерывисто вздыхает дочь гипа. — Запись смерти любимого человека перевесила все на свете… Покажешь, да?
— Смотри, — легко соглашается Свободный Охотник, и протягивает к Хозяюшке свои руки. Полюса кожного энергорасширителя соединились, и пошла реакция. В ладонях тут же вспухает радужное облачко, превращаясь в ручной информационный пузырь. Внутри пульсирует маленькая чужая жизнь — маленькие люди с их маленькими несчастьями… Аппарат класса Веретено, похожий на гигантскую зубастую пасть, вплывает в ангар. Зубцы — это плоскостные генераторы. Судя по ярко красному цвету генераторов, Веретено потрудилось неплохо, да и оплавленные головки трехмерных сгущателей вызывают уважение. Из аппарата выходит человек, сбрасывая по пути лохмотья лопнувшего кокона. Видно, что человек стар, очень стар. В седых его волосах темнеет скрученная двухцветная прядь Координатора, но одет он небрежно, бедно, совсем не так, как подобает руководителю такого ранга. Неужели он пилотировал Веретено? Неужели он лично занимался скруткой Тоннеля? Человек приветствует кого-то поднятием руки. И вдруг — молния аннигилятора раскалывает шлюз. Старца не существует, вместо него оставлена только бесформенная клякса на поверхности мембраны. Чья рука выпустила смертельный импульс, включив оружие на полную мощность, что за злодей выбрал себе столь беззащитную жертву? Запись не даёт ответа. Набегают люди в форме техников, суетятся, озираются, но исправить ничего уже нельзя. Дух учёного безвозвратно унёсся в недостроенный Тоннель, не успев даже попрощаться с верным Веретеном. Конец записи…
— И не стало Большого Лба, — задумчиво подытоживает Свободный Охотник.
— Кто был тот некто, который забрал архив?
Вопрос заставляет героя встрепенуться.
— О-о, — восклицает он, — этот «некто» был своеобразным гостем! Изображения нет, но в семье сохранилось его описание — и я скажу тебе, моя догадливая… — Свободный Охотник внезапно смеётся, смеётся, смеётся.
— Ну? — дёргает его девочка. — Чего ты?
Впрочем, отсмеявшись, герой почему-то мрачнеет. Он молча сворачивает информационный купол, обдумывая что-то своё, далёкое. Наконец объясняется:
— Ничего интересного здесь нет, Хозяюшка. Извини. Я просто сопоставил кое-какие даты… Не обижайся.
— Я не обижаюсь, — врёт девочка, также помрачнев.
— Вот и умница.
Он пытается нежно притянуть её к себе — для облегчения процесса общения. Она твёрдо отстраняется.
— Хозяюшка, — укоризненно зовёт он. — Есть темы гораздо серьёзнее, чем задачки, связанные с Большим Лбом. Например, знаешь ли ты, что в гипархате Связи была предпринята попытка дворцового переворота?
Она сразу прекращает обижаться:
— Ого! Ты подключался к каналу Метро-Новости»?
— Подключался. Мятеж благополучно подавлен, законный властитель жив. Правда, какие-либо записи гипархат отказался представить публике, и даже в словесной форме их сотрудникам запрещено распространять информацию, так что ничего пока не известно. И ещё есть новость. Было скорбно объявлено, что новый гип Узора, он же Неуловимый, доблестно погиб, сражаясь с воровскими Клонами из Центра и уничтожив при этом бoльшую часть вражеского флота.
— Идиоты, — восхищена дочь гипа. — Ты всех идиотами выставил.
— Если ты о высокородных, то их и выставлять не надо. Пока мы мотались по Тоннелям, состоялась решающая фаза Сферосовета — вот тебе, кстати, самая последняя новость. Знала бы ты, какие итоговые решения были приняты!
— Без твоего участия?
— Ну, так ведь я же погиб.
— А сам ты где об этом узнал?
— Подключился к своей родовой ячейке в Сферосовете и забрал запись. Не отвлекайся. Гипы дружно решили найти Вход во Внегалактический Тоннель, спрятанный где-то в Сорок Седьмом гипархате, и ударить через него по Мерцающим Усам. Им всем вдруг страшно захотелось захватить настоящую планету, стратегам престарелым.
— А какое ещё может быть решение? — искренне удивлена Хозяюшка.
Вместо ответа Свободный Охотник аккуратно соединяет свои ладони, окончательно разряжая полюса кожного энергорасширителя. Это простое дело помогает и ему самому разрядиться, сдержать тупой толчок раздражения. «Какое может быть решение…» Вот вам и объяснение всему происходящему, думает он. Сокрушить и захватить, побольше и побыстрее. Даже Хозяюшка не видит иного варианта действия! Смешно — ради этого высокородные гипы наконец-то сговорились, наконец-то готовы объединиться. Запах добычи одурманивает разум, не позволяет остановиться и оглядеться. Куда выводит Первый Внегалактический, всем как будто бы ясно — «к Мерцающим Усам, согретым взглядом Жёлтого Глаза». Там — второй Вход, противоположный. Но где это находится? Что вообще ОНО такое — то, с чем столкнутся отряды людей? Никакой достоверной информации. Разве что вождю Гладкому поверить на слово. Схематизм мышления, рождённый хищными инстинктами, делает нас неотличимыми от звероидов, думает Свободный Охотник, сосредоточенно разглядывая свои руки…
— Помнишь, — глухо говорит он, — твой брат рассуждал насчёт численности людей и звероидов? Он ведь прав, Галактика до предела заполнена врагами, ещё немного, и человечество рухнет под их тяжестью. И Повар Гной, если не врал, беспокоился о том же. Тратить время на сбор информации — непозволительная роскошь, действовать нужно немедленно. А посылать лучшие силы неизвестно куда, оставляя Метро на растерзание звериным стаям — преступная глупость.
— Что же тогда остаётся?
— Да просто оборвать ниточку, связывающую Голый Народ с нашим Метро! Нужно штурмовать Сорок Седьмой гипархат только для того, чтобы уничтожить Внегалактический Тоннель. Если отсечь звероидов от их родины, то очистить Метро будет не так уж сложно. Ведь у нас есть Полная Карта!
Девочка размышляет, сурово поджав губы.
— А как это — уничтожить Тоннель?
— Есть средства, — Свободный Охотник раздражённо взмахивает рукой. — Например, резонансное рассеивание. Установить два генератора в противоположных Входах и пустить волну. Или простейший способ, предложенный, между прочим, как раз Большим Лбом — ещё в пору его легендарной молодости. Самое обычное Веретено может не только скручивать Тоннель, но и производить обратную операцию — так же, как я делаю вот с этим одеялом… — Коротким движением он разворачивает тугой, слабо жужжащий рулон, снова раскладывая одеяло по постели.
Очень наглядно у него получается. Операция и в самом деле несложна — всего лишь поменять в бортовой системе Веретёна программу взаимодействия плоскостных генераторов с трехмерными сгущателями. Аппарат будет двигаться как бы задним ходом, «наоборот». Медленно, конечно, не сравнить с процессом резонансного рассеивания, но все же. До Большого Лба такая очевидная мысль в голову никому не приходила, потому что казалось совершённой нелепостью уничтожать Тоннель, пусть даже с целью оптимизации Узора. И это объяснимо — для тех времён. Но теперь-то, теперь… Свободный Охотник отбрасывает одеяло ногой.
— Слепцы, они и есть слепцы!
Девочка вдруг оказывается рядом с ним.
— Мы ещё поборемся, — шепчет она ему. — Мы им ещё покажем, правда?
Кулаки Свободного Охотника медленно разжимаются.
— Есть третье решение, — так же тихо отвечает он. — Об этом я и хотел с тобой посоветоваться. Сразу хотел, да как-то не получалось…
В голосе его что-то такое, от чего дочь гипа пугается:
— Что ты задумал?
Он бесстрашно смотрит ей в глаза.
— Понимаешь, высокородные стратеги мечтают захватить Первый Внегалактический, но ведь они не знают координат Входа или Узла. Это ГЛАВНАЯ ТАЙНА тварей. Документы, которые мне подарил твой несчастный отец, не открывают тайну. Короче, Сферосовет не знает ГЛАВНОГО. Зато я знаю это.
Дочь гипа осторожно отодвигается, отступает, опускается на постель. Она сплетает пальцы рук в нервный комок. Она всё поняла.
— Помнишь, ты следила за перемещениями «Универсала-Плюс», когда Бархатный взял меня в плен? — увлечённо продолжает герой. — И сигнал вдруг пропал. Помнишь?
— Да, — покорно реагирует она.
— Ты тогда подумала, что меченый робот-истребитель уничтожен, вот след и потерян. А через несколько сотых сигнал маяка снова возник, причём в том же месте, где исчез. На самом деле сигнал пропал потому, что этого Тоннеля нет на Карте. В том месте находится Внегалактический Узел, Хозяюшка. Координаты известны — спасибо бортовой системе, которая все и всегда запоминает.
— Когда ты уходишь? — просто спрашивает девочка.
— Я пойду не один. На границе Фрагмента меня ждёт Ласковый в своей разведкапсуле. Если я не найду себе другого корабля, ты доставишь меня к Ласковому, после чего вернёшься сюда. «Универсал — Сорок Семь» останется тебе.
— Значит, ты принял решение?
— Да, моя маленькая. Внегалактический Тоннель должен быть уничтожен.
— Может, попытаешься сначала связаться с кем-нибудь? С гипом Связи, например… Или с Гладким — по-моему, он хотел с тобой договориться.
— Гладкий уверен, что мы погибли, поэтому не стоит его разубеждать. С гипом Связи поговорю обязательно. А тебя я прошу — не обольщайся насчёт своего брата. Я понимаю, как трудно терять единственного оставшегося в живых родственника… Подумай вот о чем. Звероиды хорошие бойцы, но к творчеству органически неспособны, не смогли бы они придумать такой великолепный план — сначала захватить гипархат Пустоты и только потом организовать Первую Атаку. Для этого нужна голова человека. Не надо иллюзий, прошу тебя. Сын гипа воспользовался тварями, чтобы утвердить личную власть над Галактикой.
— Я его ненавижу, — звенит дочь гипа. — Ненавижу.
Сильные слова сказаны, наступает время пауз. Один томительный вздох сменяет другой, прежде чем девочка решается возобновить разговор:
— Я знаю, мы с тобой больше никогда не увидимся. — Она старается не всхлипывать. — Ты украдёшь Веретено, уйдёшь в Тоннель и вернуться уже не сможешь. Если, конечно, тебя не убьют раньше.
— Решение принято, — ровно говорит он.
— А как же выборы Генерального? Ты мечтал восстановить Управление…
— Управление восстанавливается. У гипов наконец появилась общая цель — Мерцающие Усы. Что касается выборов Генерального, то ответ даст жребий. Было принято предложение гипа Связи. Разумеется, я сам дал согласие на такой вариант, но, думаю, без моего участия этот спектакль прекрасно обойдётся. Полную Карту я им все равно не отдам, родовой монополии меня пока никто не лишил.
— А как же служба Узора?
Свободный Охотник зло усмехается:
— Генеральным мне не быть, а к высокому званию гипа Узора я не успел привыкнуть. Службой Узора будешь ты, моя хорошая.
— Я?
В её взгляде — настоящая паника. Взгляд её мечется по спальне, не находя, за что зацепиться.
— Вот мы и добрались до конца разговора, — очень серьёзно, очень спокойно говорит юноша, подсаживаясь к девочке, обхватывает одной рукой её дрожащие плечи, другой рукой по-хозяйски поворачивает её застывшую голову к себе лицом. Взгляды встречаются. — Мы все сделаем официально, чтобы ни один червь не посмел усомниться в твоих правах. — Юноша решительно кивает. — Настало время основать гипархат Узора, который в случае моей гибели перейдёт в твоё владение. Ты согласна?
— Я согласна, — с усилием двигает она губами.
— Умница, — радуется гип Узора. — Я побаивался, что ты заупрямишься. Тебе пока нет двадцати, так что постарайся скрывать моё отсутствие. Если тайна раскроется раньше времени, выставишь ультиматум и убежишь в Тоннели. Станешь Неуловимой — как я. Но когда достигнешь двадцати, смело возвратишься и вступишь в законное владение гипархатом Узора… Впрочем, бегство — это чрезвычайный вариант. Пойдём, маленькая, пойдём скорее.
— Куда?
— В комнату Всеобщей. С хозяевами дома я договорюсь, они станут инженерами нашей свиты.
— А зачем — во Всеобщую?
— Ну, как же иначе? Официальная церемония. Галактика должна узнать, что гип Узора женится. И что женой его станет дочь гипа Пустоты, носящая титул Сорок Седьмой. Так ты согласна или нет?
Дочь гипа, не дослушав, ступает к выходу — прямая, гордая, сильная…
PAUSE
— Одевайся, — веселится Свободный Охотник, разглаживая на себе мягкую ткань. — Чего зря валяться. А насчёт учебной ячейки не волнуйся — она сгорела вместе с «Чёрной дырой».
Сфера оказывается разделённой надвое — это Хозяюшка опустила мембрану. Значит, тоже решила одеться.
— Да не смотрю я на тебя, — обижается герой. — Не доверяешь? — Он встаёт и легко прохаживается по своей половине, разминая сонные мышцы.
— Вождь Гладкий сказал, что Большого Лба убили, — доносится сквозь мембрану. — Из-за этого ты и прилетел сюда? Решил проверить, правду ли он говорил?
— Не совсем. О том, что Координатор не просто исчез, но был убит, я уже слышал раньше, только думал, что это как бы одно и то же. И вдруг твой брат сообщает, что Координатор участвовал в проекте Первого Внегалактического, то есть работал на твоего отца. Надо полагать, участие в проекте и стало причиной его исчезновения. Хотя, что ему ещё оставалось, если все топологические службы развалились? Род его угас, средства не накоплены… А убит он был, как выясняется, гораздо позже.
— Тварями?
— Нет, дорогая. Ещё до начала войны, вот что интересно. Контрольный след не оставляет в этом сомнений. Я собираюсь прогнать запись через бортовую систему нашего «Универсала», чтобы быть уверенным…
— Какую запись? — в нетерпении перебивает Хозяюшка.
Мембрана со щелчком втягивается в стены.
— Ты отлично выглядишь, — останавливается Свободный Охотник.
От неожиданности девочка вспыхивает, опускает взгляд. Садится обратно на пол и вымучивает:
— Спасибо…
— Так вот, существует запись последних мгновений жизни Большого Лба. Материал хранился у сестры моего друга-бармена, затем попал к тем людям, у которых мы сейчас в гостях.
— Сколько они с тебя взяли?
— Наша цезиевая касса и не такое терпела. Гораздо любопытнее, моя маленькая, откуда у бывшей ассистентки исчезнувшего учёного появился такой документ.
— Тоже купила, наверное?
Рассказчик пропускает несколько тактов разговора, молча глядя на слушательницу. Усмехается:
— Ты у меня догадливая. Да, можно сказать, купила, хотя Неделимые для этого не потребовались. У молодой сотрудницы Академии остался от пропавшего наставника научный архив, интерес к которому со стороны официальных топологов был нулевым. Зато однажды к ней явился некто — с предложением совершить обмен. Ей, мол, подарят последнюю личную запись великого чудака, а она взамен разрешит скопировать архив, затем оригиналы у себя уничтожит. Наверное, личность Координатора обладала для ассистентки большей святостью, чем его малопонятные научные работы, потому что обмен состоялся.
— Жутко, — прерывисто вздыхает дочь гипа. — Запись смерти любимого человека перевесила все на свете… Покажешь, да?
— Смотри, — легко соглашается Свободный Охотник, и протягивает к Хозяюшке свои руки. Полюса кожного энергорасширителя соединились, и пошла реакция. В ладонях тут же вспухает радужное облачко, превращаясь в ручной информационный пузырь. Внутри пульсирует маленькая чужая жизнь — маленькие люди с их маленькими несчастьями… Аппарат класса Веретено, похожий на гигантскую зубастую пасть, вплывает в ангар. Зубцы — это плоскостные генераторы. Судя по ярко красному цвету генераторов, Веретено потрудилось неплохо, да и оплавленные головки трехмерных сгущателей вызывают уважение. Из аппарата выходит человек, сбрасывая по пути лохмотья лопнувшего кокона. Видно, что человек стар, очень стар. В седых его волосах темнеет скрученная двухцветная прядь Координатора, но одет он небрежно, бедно, совсем не так, как подобает руководителю такого ранга. Неужели он пилотировал Веретено? Неужели он лично занимался скруткой Тоннеля? Человек приветствует кого-то поднятием руки. И вдруг — молния аннигилятора раскалывает шлюз. Старца не существует, вместо него оставлена только бесформенная клякса на поверхности мембраны. Чья рука выпустила смертельный импульс, включив оружие на полную мощность, что за злодей выбрал себе столь беззащитную жертву? Запись не даёт ответа. Набегают люди в форме техников, суетятся, озираются, но исправить ничего уже нельзя. Дух учёного безвозвратно унёсся в недостроенный Тоннель, не успев даже попрощаться с верным Веретеном. Конец записи…
— И не стало Большого Лба, — задумчиво подытоживает Свободный Охотник.
— Кто был тот некто, который забрал архив?
Вопрос заставляет героя встрепенуться.
— О-о, — восклицает он, — этот «некто» был своеобразным гостем! Изображения нет, но в семье сохранилось его описание — и я скажу тебе, моя догадливая… — Свободный Охотник внезапно смеётся, смеётся, смеётся.
— Ну? — дёргает его девочка. — Чего ты?
Впрочем, отсмеявшись, герой почему-то мрачнеет. Он молча сворачивает информационный купол, обдумывая что-то своё, далёкое. Наконец объясняется:
— Ничего интересного здесь нет, Хозяюшка. Извини. Я просто сопоставил кое-какие даты… Не обижайся.
— Я не обижаюсь, — врёт девочка, также помрачнев.
— Вот и умница.
Он пытается нежно притянуть её к себе — для облегчения процесса общения. Она твёрдо отстраняется.
— Хозяюшка, — укоризненно зовёт он. — Есть темы гораздо серьёзнее, чем задачки, связанные с Большим Лбом. Например, знаешь ли ты, что в гипархате Связи была предпринята попытка дворцового переворота?
Она сразу прекращает обижаться:
— Ого! Ты подключался к каналу Метро-Новости»?
— Подключался. Мятеж благополучно подавлен, законный властитель жив. Правда, какие-либо записи гипархат отказался представить публике, и даже в словесной форме их сотрудникам запрещено распространять информацию, так что ничего пока не известно. И ещё есть новость. Было скорбно объявлено, что новый гип Узора, он же Неуловимый, доблестно погиб, сражаясь с воровскими Клонами из Центра и уничтожив при этом бoльшую часть вражеского флота.
— Идиоты, — восхищена дочь гипа. — Ты всех идиотами выставил.
— Если ты о высокородных, то их и выставлять не надо. Пока мы мотались по Тоннелям, состоялась решающая фаза Сферосовета — вот тебе, кстати, самая последняя новость. Знала бы ты, какие итоговые решения были приняты!
— Без твоего участия?
— Ну, так ведь я же погиб.
— А сам ты где об этом узнал?
— Подключился к своей родовой ячейке в Сферосовете и забрал запись. Не отвлекайся. Гипы дружно решили найти Вход во Внегалактический Тоннель, спрятанный где-то в Сорок Седьмом гипархате, и ударить через него по Мерцающим Усам. Им всем вдруг страшно захотелось захватить настоящую планету, стратегам престарелым.
— А какое ещё может быть решение? — искренне удивлена Хозяюшка.
Вместо ответа Свободный Охотник аккуратно соединяет свои ладони, окончательно разряжая полюса кожного энергорасширителя. Это простое дело помогает и ему самому разрядиться, сдержать тупой толчок раздражения. «Какое может быть решение…» Вот вам и объяснение всему происходящему, думает он. Сокрушить и захватить, побольше и побыстрее. Даже Хозяюшка не видит иного варианта действия! Смешно — ради этого высокородные гипы наконец-то сговорились, наконец-то готовы объединиться. Запах добычи одурманивает разум, не позволяет остановиться и оглядеться. Куда выводит Первый Внегалактический, всем как будто бы ясно — «к Мерцающим Усам, согретым взглядом Жёлтого Глаза». Там — второй Вход, противоположный. Но где это находится? Что вообще ОНО такое — то, с чем столкнутся отряды людей? Никакой достоверной информации. Разве что вождю Гладкому поверить на слово. Схематизм мышления, рождённый хищными инстинктами, делает нас неотличимыми от звероидов, думает Свободный Охотник, сосредоточенно разглядывая свои руки…
— Помнишь, — глухо говорит он, — твой брат рассуждал насчёт численности людей и звероидов? Он ведь прав, Галактика до предела заполнена врагами, ещё немного, и человечество рухнет под их тяжестью. И Повар Гной, если не врал, беспокоился о том же. Тратить время на сбор информации — непозволительная роскошь, действовать нужно немедленно. А посылать лучшие силы неизвестно куда, оставляя Метро на растерзание звериным стаям — преступная глупость.
— Что же тогда остаётся?
— Да просто оборвать ниточку, связывающую Голый Народ с нашим Метро! Нужно штурмовать Сорок Седьмой гипархат только для того, чтобы уничтожить Внегалактический Тоннель. Если отсечь звероидов от их родины, то очистить Метро будет не так уж сложно. Ведь у нас есть Полная Карта!
Девочка размышляет, сурово поджав губы.
— А как это — уничтожить Тоннель?
— Есть средства, — Свободный Охотник раздражённо взмахивает рукой. — Например, резонансное рассеивание. Установить два генератора в противоположных Входах и пустить волну. Или простейший способ, предложенный, между прочим, как раз Большим Лбом — ещё в пору его легендарной молодости. Самое обычное Веретено может не только скручивать Тоннель, но и производить обратную операцию — так же, как я делаю вот с этим одеялом… — Коротким движением он разворачивает тугой, слабо жужжащий рулон, снова раскладывая одеяло по постели.
Очень наглядно у него получается. Операция и в самом деле несложна — всего лишь поменять в бортовой системе Веретёна программу взаимодействия плоскостных генераторов с трехмерными сгущателями. Аппарат будет двигаться как бы задним ходом, «наоборот». Медленно, конечно, не сравнить с процессом резонансного рассеивания, но все же. До Большого Лба такая очевидная мысль в голову никому не приходила, потому что казалось совершённой нелепостью уничтожать Тоннель, пусть даже с целью оптимизации Узора. И это объяснимо — для тех времён. Но теперь-то, теперь… Свободный Охотник отбрасывает одеяло ногой.
— Слепцы, они и есть слепцы!
Девочка вдруг оказывается рядом с ним.
— Мы ещё поборемся, — шепчет она ему. — Мы им ещё покажем, правда?
Кулаки Свободного Охотника медленно разжимаются.
— Есть третье решение, — так же тихо отвечает он. — Об этом я и хотел с тобой посоветоваться. Сразу хотел, да как-то не получалось…
В голосе его что-то такое, от чего дочь гипа пугается:
— Что ты задумал?
Он бесстрашно смотрит ей в глаза.
— Понимаешь, высокородные стратеги мечтают захватить Первый Внегалактический, но ведь они не знают координат Входа или Узла. Это ГЛАВНАЯ ТАЙНА тварей. Документы, которые мне подарил твой несчастный отец, не открывают тайну. Короче, Сферосовет не знает ГЛАВНОГО. Зато я знаю это.
Дочь гипа осторожно отодвигается, отступает, опускается на постель. Она сплетает пальцы рук в нервный комок. Она всё поняла.
— Помнишь, ты следила за перемещениями «Универсала-Плюс», когда Бархатный взял меня в плен? — увлечённо продолжает герой. — И сигнал вдруг пропал. Помнишь?
— Да, — покорно реагирует она.
— Ты тогда подумала, что меченый робот-истребитель уничтожен, вот след и потерян. А через несколько сотых сигнал маяка снова возник, причём в том же месте, где исчез. На самом деле сигнал пропал потому, что этого Тоннеля нет на Карте. В том месте находится Внегалактический Узел, Хозяюшка. Координаты известны — спасибо бортовой системе, которая все и всегда запоминает.
— Когда ты уходишь? — просто спрашивает девочка.
— Я пойду не один. На границе Фрагмента меня ждёт Ласковый в своей разведкапсуле. Если я не найду себе другого корабля, ты доставишь меня к Ласковому, после чего вернёшься сюда. «Универсал — Сорок Семь» останется тебе.
— Значит, ты принял решение?
— Да, моя маленькая. Внегалактический Тоннель должен быть уничтожен.
— Может, попытаешься сначала связаться с кем-нибудь? С гипом Связи, например… Или с Гладким — по-моему, он хотел с тобой договориться.
— Гладкий уверен, что мы погибли, поэтому не стоит его разубеждать. С гипом Связи поговорю обязательно. А тебя я прошу — не обольщайся насчёт своего брата. Я понимаю, как трудно терять единственного оставшегося в живых родственника… Подумай вот о чем. Звероиды хорошие бойцы, но к творчеству органически неспособны, не смогли бы они придумать такой великолепный план — сначала захватить гипархат Пустоты и только потом организовать Первую Атаку. Для этого нужна голова человека. Не надо иллюзий, прошу тебя. Сын гипа воспользовался тварями, чтобы утвердить личную власть над Галактикой.
— Я его ненавижу, — звенит дочь гипа. — Ненавижу.
Сильные слова сказаны, наступает время пауз. Один томительный вздох сменяет другой, прежде чем девочка решается возобновить разговор:
— Я знаю, мы с тобой больше никогда не увидимся. — Она старается не всхлипывать. — Ты украдёшь Веретено, уйдёшь в Тоннель и вернуться уже не сможешь. Если, конечно, тебя не убьют раньше.
— Решение принято, — ровно говорит он.
— А как же выборы Генерального? Ты мечтал восстановить Управление…
— Управление восстанавливается. У гипов наконец появилась общая цель — Мерцающие Усы. Что касается выборов Генерального, то ответ даст жребий. Было принято предложение гипа Связи. Разумеется, я сам дал согласие на такой вариант, но, думаю, без моего участия этот спектакль прекрасно обойдётся. Полную Карту я им все равно не отдам, родовой монополии меня пока никто не лишил.
— А как же служба Узора?
Свободный Охотник зло усмехается:
— Генеральным мне не быть, а к высокому званию гипа Узора я не успел привыкнуть. Службой Узора будешь ты, моя хорошая.
— Я?
В её взгляде — настоящая паника. Взгляд её мечется по спальне, не находя, за что зацепиться.
— Вот мы и добрались до конца разговора, — очень серьёзно, очень спокойно говорит юноша, подсаживаясь к девочке, обхватывает одной рукой её дрожащие плечи, другой рукой по-хозяйски поворачивает её застывшую голову к себе лицом. Взгляды встречаются. — Мы все сделаем официально, чтобы ни один червь не посмел усомниться в твоих правах. — Юноша решительно кивает. — Настало время основать гипархат Узора, который в случае моей гибели перейдёт в твоё владение. Ты согласна?
— Я согласна, — с усилием двигает она губами.
— Умница, — радуется гип Узора. — Я побаивался, что ты заупрямишься. Тебе пока нет двадцати, так что постарайся скрывать моё отсутствие. Если тайна раскроется раньше времени, выставишь ультиматум и убежишь в Тоннели. Станешь Неуловимой — как я. Но когда достигнешь двадцати, смело возвратишься и вступишь в законное владение гипархатом Узора… Впрочем, бегство — это чрезвычайный вариант. Пойдём, маленькая, пойдём скорее.
— Куда?
— В комнату Всеобщей. С хозяевами дома я договорюсь, они станут инженерами нашей свиты.
— А зачем — во Всеобщую?
— Ну, как же иначе? Официальная церемония. Галактика должна узнать, что гип Узора женится. И что женой его станет дочь гипа Пустоты, носящая титул Сорок Седьмой. Так ты согласна или нет?
Дочь гипа, не дослушав, ступает к выходу — прямая, гордая, сильная…
PAUSE
Он употреблял слово «болезнь», и я больше с ним не спорил. Самым странным, по мнению моего знакомого психотерапевта, была именно динамика болезни. «Синдром овладения» действовал не постоянно. Бред обрушивался на парня, как цветочный горшок, сброшенный с подоконника расшалившейся кошкой — внезапно и подло. Следовала фаза возбуждения, во время которой от него бесполезно было добиваться чего-либо, кроме идиотских фраз типа: «Команду можно дать руками, пальцами, голосом, глазами…» Потом начинал беспрерывно говорить — то ли сам с собой, то ли с кем-то ещё, — на языке, состоящем из одних только цифр. Если его о чем-то спросить, он откликался вполне осмысленно, но мог и рассердиться, если вопрос ему не нравился. Когда он сердился, всегда кричал одну и ту же фразу: «Белого Странника нужно уничтожить!» Укол транквилизатора действовал, как снотворное — мальчик засыпал. И просыпался уже нормальным, прежним. Почти нормальным. Критическое отношение к себе и к своему состоянию возвращалось, но бред все равно оставался — в виде образов, описать которые бедняге не удавалось. Или не хотелось. Бред незримо присутствовал, хоть пациент и соглашался, что ничего этакого с ним не было и быть не могло. Он соглашался с очередным врачом легко, охотно, лишь бы самому поверить в то, что он всего лишь болен — я это видел. А видел ли это врач?
«Плоских Вселенных не существует, потому что в них нет Главного. В них нет места Богу», — полагал Александр Ильич, пусть и выразив свою мысль другими словами. Неужели он тоже не увидел очевидного?
Он разъяснил мне, что шизофрения иногда развивается волнообразно: подъем, спад, подъем, спад (на психиатрическом жаргоне — «шубообразно»). Бред временно отступает — срок ремиссии в некоторых случаях доходит до двадцати лет, — и снова возвращается, уже на новом уровне. Но не бывает, чтобы периоды помрачений длились так недолго — максимум час! Волнообразное течение болезни встречается также у эпилептиков, рассуждал Александр Ильич вслух. Особенно, в случае височной эпилепсии: на фоне нарастания активности начинается бред, а после приступа — исчезает. Но ведь мальчику делали энцефалографию и реоэнцефалографию. Не обнаружено ни очаговости, ни судорожной активности. Электрический фон и тонус сосудов головного мозга в норме. Наш больной, как выяснилось, совершенно здоров… А вот вам другая странность, успокаивал меня детский психотерапевт. Бедолаги, страдающие синдромом овладения, обычно не ищут спасения и защиты у близких людей. Типичная картина противоположна — подозрительность, тотальное недоверие, страх. Как это совместить с поведением мальчика, у которого все наоборот? Выпороть его и выгнать, чтобы не морочил занятым людям голову…
— Что же нам делать? — спросил я.
— Для начала будем делать психодиагностику. Проверим сохранность личности на данном этапе. Это во-первых…
— Я заплачу, как положено, не сомневайтесь.
— В рабочее время мне платит государство.
— Сейчас у вас перерыв.
— Потом об этом поговорим. Во-вторых, нам ещё придётся подробно изучать, чем занимается персонаж, вселившийся в вашего сына. Сведений, которые мы имеем, явно недостаточно. Похоже, кстати, что этот персонаж также страдает бредом овладения. Любопытное получается наслоение, болезнь внутри болезни…
— А лечение? — не выдержал я. — Есть какие-нибудь методы?
— Колобку не терпится в печку. «Я от мамы ушёл, я от папы ушёл, а от вас, Александр Ильич, уходить уже некуда…» Без того, о чем мы начали говорить, никакое лечение невозможно. Что касается методов… Наркопсихотерапию или наркогипноз я вам пока не предлагаю. Посмотрим, что даст «эн-эл-пи», нейро-лингвистическое программирование. Слышали о таком?
— Программирование, — с ненавистью повторил я. — Компьютерное моделирование психики, что ли?
Психотерапевт улыбнулся, сморщив веснушчатый нос. Впрочем, чужое невежество его вовсе не веселило, равно как и не раздражало. Просто нейро-лингвистическое программирование сейчас настолько модно, настолько часто им пугают детей и взрослых, что странно было бы об этом не слышать. Подавляющая часть рекламы использует механизмы «эн-эл-пи», плюс современные способы ведения допроса на них основаны, мало того, в различные секты людей затягивают, а затем зомбируют опять же при помощи нейро-лингвистического программирования. Так пишут в газетах, и все это, кстати, сущая правда. Компьютеры здесь совершенно ни при чем, субъектом программирования, скорее, является сам человек. Но пугаться не нужно! Для метода есть множество барьеров, иначе не нужна была бы наркотерапия, и наконец, во врачебной практике все выглядит несколько иначе. Суть такова: врач входит в контакт с пациентом, не борясь с ним, не спорит, что тот «герой Космоса», а использует его же структуру личности, его же представления об окружающем мире. Затем наступает второй этап — собственно беседа. В нашем случае врач, как некий персонаж, будет общаться с другим персонажем, не оспаривая главного — реальности его мира. Только таким образом и вытаскивают прошлые воплощения всевозможных «героев», то есть их истинную жизнь.
Так я понял короткое пояснение, данное мне Александром Ильичем.
— Вы что, собираетесь стать одним из персонажей? — спросил я его, потрясённый до глубины души. — Это возможно?
Неужели — возможно? ОДНИМ ИЗ ПЕРСОНАЖЕЙ…
— Ну, прежде надо дождаться, когда бредовая идея в очередной раз вернётся к мальчику. А далее, чтоб вам было ясно, я приведу одну из предположительных схем. Я скажу ему: «Ты — такой-то герой, с таким-то именем. С тобой вышел на связь другой герой; это — я. Мы должны обсудить, что бывают в жизни ситуации, когда одни герои сменяют других. Вот я, например, до того, как стал персонажем, был Александром Ильичем, детским психотерапевтом. А ты — до того, как стал героем, кем был раньше?» Или вот такой приём: врач, став персонажем, может доказать пациенту, что тот делает своему миру нечто плохое, чтобы вызвать в нем желание вернуться обратно.
Я ужаснулся:
— И все? Так просто?
Это была точка фиксации. Оказывается, все так просто…
— Нет, — дёрнул врач щекой, слегка огорчённый тупостью гостя. — Наоборот, метод очень сложен. Нужно уметь быстро мыслить в каждую секунду времени, есть даже такое понятие — единица общения…
Бессознательное желание спрятаться от нестерпимой ситуации толкало меня в спину, и наконец я нашёл, за что уцепиться! Решение было найдено. Я увидел Вход.
— Ну что, попробуем? — предложил Александр Ильич. — Привозите его завтра, с самого утра.
— Можно, я подумаю?
— О чем?
Некоторое время мы оба молчали. Мой собеседник то ли обиделся, то ли не мог справиться с удивлением. Он ждал, помаргивая, он смотрел сквозь меня — на часы, висящие за моей спиной. «Я все-таки хочу понять, — жалобно напомнил я о себе, чтобы не быть позорно изгнанным. — Малыш не помнит своего имени, вернее, не всегда помнит, даже в периоды просветлений — с этим-то что делать?» Опять я соврал, ничего такого я уже не хотел понять. Другой вопрос жёг мои голосовые связки, но освободиться от него я пока не решался… Александр Ильич перестал смотреть на часы. Перерыв между утренним и вечерним приёмом продолжался, идти хозяину кабинета все равно было некуда. Не помнит своего имени, удовлетворённо подтвердил он. Естественно, зачем человеку это помнить, когда человек — другой? Подобные потери говорят о глубине вхождения в образ. Что теперь делать? Напоминать больному его истинное имя бесполезно — он ещё глубже будет уходить, сработает принцип отталкивания. Лечение здесь только комплексное и, к сожалению, длительное. Сказано же: метод «эн-эл-пи». Если не поможет, тогда — гипноз на фоне наркотерапии…
И ещё у нас проблема с цифрами! — вспомнил я. Когда преувеличивают значение числовых кодов, придают кодам личностные свойства, делят их на плохие и хорошие — что это означает? Бывает ли такая болезнь — «цифропсихоз»? Почему, например, мальчик ненавидит восьмёрку, есть ли этому хоть какое-то объяснение?
Как раз насчёт восьмёрки, зевнул психотерапевт, можно спросить у него самого. Задать прямой вопрос, выслушать его версию и подумать — не удастся ли в дальнейшем сыграть на такой вот неувязочке: зачем в том мире существует слово «восемь», если в восьмеричной системе счисления эта цифра отсутствует? Нет здесь неувязки, тоскливо возразил я. «Восемь» и «десять» — слова-синонимы, первое из которых устарело, и это так же верно, как и то, что десять следует за цифрой семь. «Вы шутите, — спокойно кивнул мне собеседник. — Ну что, это хорошо…» Я не шутил, я просто никак не мог решиться. Я искал спасения и защиты у совершенно постороннего человека, что наверняка было нетипично для картины моего собственного душевного расстройства. «Нелюбовь к кошкам, выросшая до галактических масштабов, — терзал я привычного ко всему доктора. — Встречался ли вам раньше такой симптом?» Нелюбовь к кошкам? Александр Ильич пожал плечами: он, к примеру, тоже недолюбливает этих тварей, ну и что с того? А кто-то, к примеру, с отвращением относится к собакам. Патологическая ненависть к кошкам встречается у шизофреников, которые верят в перевоплощение людей в животных (а вот это уже симптом, которого в нашем случае, к счастью, нет). Решит такой бедолага, что его тётя, измывавшаяся нам ним в детстве, якобы превратилась в соседскую Мурку, и пошло-поехало…
— Доктор, неужели вы не чувствуете, как это важно — кошек человек любит или собак? — Я неожиданно разгорячился. — Или хуже того — крыс?
— Я знаю другое — кошки не сбиваются в волчьи стаи, не способны объединяться.
— Это в нашем мире неспособны.
— В том-то и дело. Ещё одно доказательство абсолютной искусственности его мира. Пожалуй, только присутствие в сюжете бреда реальных психотравмирующих обстоятельств связывает бред с личностью нашего пациента…
Пауза сильно затянулась. Невысказанный вопрос болел в моем горле, как нарыв. Врач продолжал размышлять — о том, что печальную историю своего старшего брата мальчик перенёс в сюжет в виде многочисленных плохих персонажей, оказывающихся чьими-либо братьями-предателями. О том, что список подобных переносов на этом не заканчивается. О том, что отношение молодого человека к кошкам может быть объяснено самым неожиданным образом — ну, скажем, сутенёров в криминальной среде называют «котами», а ведь молодой человек крайне начитанный товарищ… В общем, пора было будить пацана и уносить ноги.
«Плоских Вселенных не существует, потому что в них нет Главного. В них нет места Богу», — полагал Александр Ильич, пусть и выразив свою мысль другими словами. Неужели он тоже не увидел очевидного?
Он разъяснил мне, что шизофрения иногда развивается волнообразно: подъем, спад, подъем, спад (на психиатрическом жаргоне — «шубообразно»). Бред временно отступает — срок ремиссии в некоторых случаях доходит до двадцати лет, — и снова возвращается, уже на новом уровне. Но не бывает, чтобы периоды помрачений длились так недолго — максимум час! Волнообразное течение болезни встречается также у эпилептиков, рассуждал Александр Ильич вслух. Особенно, в случае височной эпилепсии: на фоне нарастания активности начинается бред, а после приступа — исчезает. Но ведь мальчику делали энцефалографию и реоэнцефалографию. Не обнаружено ни очаговости, ни судорожной активности. Электрический фон и тонус сосудов головного мозга в норме. Наш больной, как выяснилось, совершенно здоров… А вот вам другая странность, успокаивал меня детский психотерапевт. Бедолаги, страдающие синдромом овладения, обычно не ищут спасения и защиты у близких людей. Типичная картина противоположна — подозрительность, тотальное недоверие, страх. Как это совместить с поведением мальчика, у которого все наоборот? Выпороть его и выгнать, чтобы не морочил занятым людям голову…
— Что же нам делать? — спросил я.
— Для начала будем делать психодиагностику. Проверим сохранность личности на данном этапе. Это во-первых…
— Я заплачу, как положено, не сомневайтесь.
— В рабочее время мне платит государство.
— Сейчас у вас перерыв.
— Потом об этом поговорим. Во-вторых, нам ещё придётся подробно изучать, чем занимается персонаж, вселившийся в вашего сына. Сведений, которые мы имеем, явно недостаточно. Похоже, кстати, что этот персонаж также страдает бредом овладения. Любопытное получается наслоение, болезнь внутри болезни…
— А лечение? — не выдержал я. — Есть какие-нибудь методы?
— Колобку не терпится в печку. «Я от мамы ушёл, я от папы ушёл, а от вас, Александр Ильич, уходить уже некуда…» Без того, о чем мы начали говорить, никакое лечение невозможно. Что касается методов… Наркопсихотерапию или наркогипноз я вам пока не предлагаю. Посмотрим, что даст «эн-эл-пи», нейро-лингвистическое программирование. Слышали о таком?
— Программирование, — с ненавистью повторил я. — Компьютерное моделирование психики, что ли?
Психотерапевт улыбнулся, сморщив веснушчатый нос. Впрочем, чужое невежество его вовсе не веселило, равно как и не раздражало. Просто нейро-лингвистическое программирование сейчас настолько модно, настолько часто им пугают детей и взрослых, что странно было бы об этом не слышать. Подавляющая часть рекламы использует механизмы «эн-эл-пи», плюс современные способы ведения допроса на них основаны, мало того, в различные секты людей затягивают, а затем зомбируют опять же при помощи нейро-лингвистического программирования. Так пишут в газетах, и все это, кстати, сущая правда. Компьютеры здесь совершенно ни при чем, субъектом программирования, скорее, является сам человек. Но пугаться не нужно! Для метода есть множество барьеров, иначе не нужна была бы наркотерапия, и наконец, во врачебной практике все выглядит несколько иначе. Суть такова: врач входит в контакт с пациентом, не борясь с ним, не спорит, что тот «герой Космоса», а использует его же структуру личности, его же представления об окружающем мире. Затем наступает второй этап — собственно беседа. В нашем случае врач, как некий персонаж, будет общаться с другим персонажем, не оспаривая главного — реальности его мира. Только таким образом и вытаскивают прошлые воплощения всевозможных «героев», то есть их истинную жизнь.
Так я понял короткое пояснение, данное мне Александром Ильичем.
— Вы что, собираетесь стать одним из персонажей? — спросил я его, потрясённый до глубины души. — Это возможно?
Неужели — возможно? ОДНИМ ИЗ ПЕРСОНАЖЕЙ…
— Ну, прежде надо дождаться, когда бредовая идея в очередной раз вернётся к мальчику. А далее, чтоб вам было ясно, я приведу одну из предположительных схем. Я скажу ему: «Ты — такой-то герой, с таким-то именем. С тобой вышел на связь другой герой; это — я. Мы должны обсудить, что бывают в жизни ситуации, когда одни герои сменяют других. Вот я, например, до того, как стал персонажем, был Александром Ильичем, детским психотерапевтом. А ты — до того, как стал героем, кем был раньше?» Или вот такой приём: врач, став персонажем, может доказать пациенту, что тот делает своему миру нечто плохое, чтобы вызвать в нем желание вернуться обратно.
Я ужаснулся:
— И все? Так просто?
Это была точка фиксации. Оказывается, все так просто…
— Нет, — дёрнул врач щекой, слегка огорчённый тупостью гостя. — Наоборот, метод очень сложен. Нужно уметь быстро мыслить в каждую секунду времени, есть даже такое понятие — единица общения…
Бессознательное желание спрятаться от нестерпимой ситуации толкало меня в спину, и наконец я нашёл, за что уцепиться! Решение было найдено. Я увидел Вход.
— Ну что, попробуем? — предложил Александр Ильич. — Привозите его завтра, с самого утра.
— Можно, я подумаю?
— О чем?
Некоторое время мы оба молчали. Мой собеседник то ли обиделся, то ли не мог справиться с удивлением. Он ждал, помаргивая, он смотрел сквозь меня — на часы, висящие за моей спиной. «Я все-таки хочу понять, — жалобно напомнил я о себе, чтобы не быть позорно изгнанным. — Малыш не помнит своего имени, вернее, не всегда помнит, даже в периоды просветлений — с этим-то что делать?» Опять я соврал, ничего такого я уже не хотел понять. Другой вопрос жёг мои голосовые связки, но освободиться от него я пока не решался… Александр Ильич перестал смотреть на часы. Перерыв между утренним и вечерним приёмом продолжался, идти хозяину кабинета все равно было некуда. Не помнит своего имени, удовлетворённо подтвердил он. Естественно, зачем человеку это помнить, когда человек — другой? Подобные потери говорят о глубине вхождения в образ. Что теперь делать? Напоминать больному его истинное имя бесполезно — он ещё глубже будет уходить, сработает принцип отталкивания. Лечение здесь только комплексное и, к сожалению, длительное. Сказано же: метод «эн-эл-пи». Если не поможет, тогда — гипноз на фоне наркотерапии…
И ещё у нас проблема с цифрами! — вспомнил я. Когда преувеличивают значение числовых кодов, придают кодам личностные свойства, делят их на плохие и хорошие — что это означает? Бывает ли такая болезнь — «цифропсихоз»? Почему, например, мальчик ненавидит восьмёрку, есть ли этому хоть какое-то объяснение?
Как раз насчёт восьмёрки, зевнул психотерапевт, можно спросить у него самого. Задать прямой вопрос, выслушать его версию и подумать — не удастся ли в дальнейшем сыграть на такой вот неувязочке: зачем в том мире существует слово «восемь», если в восьмеричной системе счисления эта цифра отсутствует? Нет здесь неувязки, тоскливо возразил я. «Восемь» и «десять» — слова-синонимы, первое из которых устарело, и это так же верно, как и то, что десять следует за цифрой семь. «Вы шутите, — спокойно кивнул мне собеседник. — Ну что, это хорошо…» Я не шутил, я просто никак не мог решиться. Я искал спасения и защиты у совершенно постороннего человека, что наверняка было нетипично для картины моего собственного душевного расстройства. «Нелюбовь к кошкам, выросшая до галактических масштабов, — терзал я привычного ко всему доктора. — Встречался ли вам раньше такой симптом?» Нелюбовь к кошкам? Александр Ильич пожал плечами: он, к примеру, тоже недолюбливает этих тварей, ну и что с того? А кто-то, к примеру, с отвращением относится к собакам. Патологическая ненависть к кошкам встречается у шизофреников, которые верят в перевоплощение людей в животных (а вот это уже симптом, которого в нашем случае, к счастью, нет). Решит такой бедолага, что его тётя, измывавшаяся нам ним в детстве, якобы превратилась в соседскую Мурку, и пошло-поехало…
— Доктор, неужели вы не чувствуете, как это важно — кошек человек любит или собак? — Я неожиданно разгорячился. — Или хуже того — крыс?
— Я знаю другое — кошки не сбиваются в волчьи стаи, не способны объединяться.
— Это в нашем мире неспособны.
— В том-то и дело. Ещё одно доказательство абсолютной искусственности его мира. Пожалуй, только присутствие в сюжете бреда реальных психотравмирующих обстоятельств связывает бред с личностью нашего пациента…
Пауза сильно затянулась. Невысказанный вопрос болел в моем горле, как нарыв. Врач продолжал размышлять — о том, что печальную историю своего старшего брата мальчик перенёс в сюжет в виде многочисленных плохих персонажей, оказывающихся чьими-либо братьями-предателями. О том, что список подобных переносов на этом не заканчивается. О том, что отношение молодого человека к кошкам может быть объяснено самым неожиданным образом — ну, скажем, сутенёров в криминальной среде называют «котами», а ведь молодой человек крайне начитанный товарищ… В общем, пора было будить пацана и уносить ноги.