Седов Б.. Я не хотела убивать

   - Быстрее!… - ответила я и недовольно посмотрела на слишком разговорчивого водителя.
   Крутая узкая дорога шла вдоль отвесных скал. С одной стороны был крутой обрыв, на дне которого текла бурная горная речка.
   «Волга» смело неслась по этой дороге, унося меня в горы. Вот уже вдалеке показались вершины, покрытые снегом. Между горами, в уютной впадине, и расположился поселок с небольшими глиняными хатами, увитыми виноградной лозой и рододендронами. Возле самой дороги мирно копались в пыли белые курицы, отыскивая себе вкусных насекомых. Где-то мычала корова. Запахи дыма от сгоревшей травы и домашнего борща щекотали нос. Водитель ехал очень медленно, стараясь не пропустить нужный мне дом. А я во все глаза смотрела на маленькие синие таблички с номерами домов и названиями улиц.
   - Приехали, - наконец произнесла я. - Подождешь?
   - Да, конечно.
   Я вылезла из машины и направилась к выкрашенным голубой краской железным воротам с витым узором сверху. Постучавшись, услышала шаги. Дверь открыла маленькая сухонькая старушка.
   - Вам кого? - настороженно спросила она.
   - Здравствуйте, бабуля, - ответила я. - Мне бы Геворга повидать.
   - Так, доченька, он с утра в горы ушедши. Скоро должон воротиться. А ты проходи, не стесняйся, обожди его тут.
   Расплатившись с таксистом, я отпустила машину и прошла во двор дома. В тени виноградника стоял большой деревянный стол, накрытый скатерью. По обе стороны от дорожки росли цветы. Сперва я подумала, может быть, я не туда попала. Разве может человек, торгующий оружием, жить в таком уютном маленьком домике, с такой милой клумбой и виноградником?
   - Как зовут-то тебя, красавица?
   - Ангелина.
   - А меня зови Раей. Проходи, Ангелина, в хату. Пообедаешь, может?
   Тут я вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего вечера, и бедный желудок уже начал ныть от голода. Проходя по чистым половицам в дом, я осмотрелась. Внутри тоже были беленые стены. В углу висела православная икона.
   - Если я вам не помешаю, мне бы хотелось немного перекусить.
   Через пять минут на столе уже стояли горячие домашние пирожки и огромная тарелка борща со сметаной. Опустошив тарелку, я пододвинула к себе стакан с предусмотрительно налитым старушкой парным молоком и надкусила пирожок. После обеда вышла во двор и, погладив маленького рыжего котенка, уселась на скамейку в тени виноградника.
   В ворота громко постучали, и бабуля пошла открывать. Во двор вошли двое высоких темноволосых мужчин. Один постарше, уже в годах, другой совсем молодой. Деловито подойдя ко мне, тот, что постарше, представился:
   - Меня Геворг зовут. А ты, если я правильно понял…
   - Да. Маркиза.
   - Я ждал тебя. Пойдем со мной.
   Мы вошли в горницу.
   - Сынок, подмогни, - позвал Геворг молодого парня.
   Мужчины скинули половицы и приподняли вдвоем тяжелую деревянную крышку, открывающую вход в подвал. Спустившись по шаткой полусгнившей лестнице, я почувствовала запах земли, и на меня словно пахнуло могильным холодом. Геворг повернул выключатель, и под самым потолком зажглась тусклая лампочка. Моим глазам предстала необычная картина. Словно в оружейном магазине, на стелажах и полках были разложены, наверное, все виды оружия, какие только были изобретены со времен Великой Отечественной. Некоторые просто лежали на клеенке, расстеленной на земляном полу. Внимательно осмотрев ассортимент, я остановила свой выбор на аккуратненьком дамском «браунинге», поинтересовавшись, есть ли к нему глушитель. Глушитель оказался совсем рядом, в коробке с патронами. Геворг сгреб все это в охапку ладони и полез наверх. На свету он продемонстрировал мне отличное состояние оружия и пригласил отобедать с ними. Я отказалась, сказав, что уже обедала, но по законам кавказкого гостеприимства должна была составить компанию за столом. После обеда я попрощалась с бабулей и Геворгом. Сын Геворга, которого звали Рустам, предложил подвести меня до Сочи. Выйдя за ворота, я обнаружила маленький внедорожник с необычными колесами.
   - На таких удобно по горам ездить, - объяснил мне Рустам, показывая на глубокие протекторы покрышек.
   Открыв дверцу, он помог мне залезть на высокое сиденье, а сам, обойдя машину, прыгнул за руль. Двигатель взревел, и машина помчалась, подпрыгивая на кочках горной дороги, обратно, в сторону более цивилизованного Сочи.
   - Маркиза, как ты сегодня вечером? Свободна? Может, в кино или на дискотеку куда-нибудь?
   Мне очень понравился этот молодой симпатичный горец, но у меня была работа, от которой зависело очень многое.
   - Нет, Рустам, извини, не могу, работа.
   - Понимаю.
   - Вот сделаю работу и приеду к вам отдыхать на несколько дней.
   В красивых черных глазах парня засветились озорные огоньки.
   - А что, правда, приезжай. В горы сходим на родники, покупаемся в горных речках, на шашлыки съездим.
   - Хорошо, уговорил, - улыбнулась я и уставилась на дорогу.
   Помолчав немного, я вдруг спросила:
   - Рустам, а сложно водить машину?
   - Не-а… Нажимай на педали, и все тут.
   - А можно я попробую?
   - Давай.
   Рустам притормозил возле обочины, и мы поменялись местами. Повернув ключ в замке зажигания, я почувствовала, как мелкая дрожь работающего двигателя передалась машине.
   - Так, теперь нажимаешь эту педаль до конца, а эту чуть-чуть. Теперь ту медленно отпускаешь.
   Машина несколько раз дернулась и медленно тронулась с места.
   - Выжми сцепление. - скомандовал Рустам и переключил передачу. - Теперь можно и на газ. Э-э, не так сильно, детка, это же горная дорога.
   - Поняла…
   - Вот и умничка.
   У меня было такое ощущение, что за спиной выросли крылья и я могу летать. Набрав скорость, я уже не ехала, а неслась по извилистой дороге. Рустам смотрел на меня не отрываясь…
   - Э, тормози!… - заорал он, когда из-за поворота резко вылетела встречная машина. Визг тормозов эхом отразился от стен ущелья. Вывернув руль, Рустам свернул к обочине, опасаясь, что автомобиль вынесет в другую сторону к обрыву.
   Я пожала плечами и вышла из машины, чтобы пересесть обратно на свое место. Рустам тоже вышел и, подойдя к отвесной стене, сказал:
   - Иди сюда, Маркиза. Кое-что хочу тебе показать. Это место называется «девичьи слезы». Скала здесь «плачет». Понимаешь, горы - они живые, они так же, как люди, живут и умирают, смеются и плачут. Я вырос здесь, научился их любить и понимать. Нас не зря называют сыновьями гор. Смотри.
   Подойдя к резко уходящей вверх отвесной стене ущелья, я с удивлением увидела, что ее поверхность, увитая ползучими растениями, мокрая. Тонкие ручейки сочились из крошечных расселин и стекали вниз крупными прозрачными каплями. Потрясенная необычным природным явлением, я долго не могла прийти в себя. Рустам окликнул меня. Мы вновь сели в машину и помчались дальше.
   Остановив машину возле отеля, он долго смотрел мне вслед. Я обернулась, помахала ему рукой и скрылась за стеклянными дверьми отеля.
 

* * *

 
   Полина взглянула на развалившегося в кресле Самошина.
   - Кажется, папе очень нравится та блондинка, которую мы несколько дней назад видели в ресторане, - произнесла она, коснувшись алой помадой чувственных губ. - Знаешь, сколько я помню себя, папа был всегда равнодушен к женскому полу. Уже двадцать с лишним лет как он один. Иногда мне жаль его. Каждое воскресенье, когда он в Мюнхене, он приходит к гранитному надгробию на городском кладбище и подолгу сидит там один. Папа очень любил мою маму. И поэтому до сих пор не женился. Я искренне обрадовалась, когда увидела, как он смотрел на эту незнакомку. Он уже не молод, и ему необходима женская ласка, внимание, забота. Страшно на старости лет остаться в одиночестве. Может быть, у них что-нибудь получится. Сегодня ведь у него юбилей. Седьмой десяток разменял.
   - Не наше это дело, Полина Петровна. И потом, я уже полчаса вас жду. Как можно так долго собираться? Не понимаю.
   - Я уже все, дорогой. Пойдем.
   Полина еще раз осмотрела себя в зеркало, убедилась, что в этом алом платье выглядит прекрасно, поправила прическу и взяла Самошина под руку. Вместе они вышли из номера и направились в ресторан.
   Войдя туда, Полина стала искать взглядом сидящего за столиком отца. Но его нигде не было.
   - Странно… Пригласил нас, а сам еще не пришел, - недоуменно произнесла она, удивляясь отсутствию всегда такого пунктуального отца.
   Официант подошел к ней и, указав на празднично сервированный стол, произнес:
   - Проходите, пожалуйста. Питер Остенбах задерживается.
   - Спасибо. Он ничего не передавал? - спросила Полина.
   - Нет.
   - Странно. - Полина повернулась к Самошину: - Дорогой, может, сходишь посмотришь, все ли в порядке? И узнай, долго ли его ждать и что за сюрприз он нам приготовил.
   - Хорошо, Полина.
   С этими словами Самошин встал из-за стола и направился к двери. Пройдя по длинному светлому коридору, он оказался возле номера Остенбаха. Рядом с дверью стоял негр-охранник.
   - Самюэль, господин Остенбах у себя? - спросил Самошин.
   - Да, но он велел никому его не беспокоить. Он не один.
   - Странно… И давно они там? Просто он нас пригласил, а сам опаздывает.
   Охранник пожал плечами.
   Самошин прошел пару раз туда и обратно по коридору и произнес:
   - Самюэль, там в ресторане ждет Полина. Пойди, пожалуйста, объясни ей, почему отец задерживается.
   Обычно бдительный негр на этот раз почему-то поступился своими принципами и послушно отправился в ресторан. Самошин же постучал в дверь и прислушался. В номере было тихо. Охваченный каким-то смутным предчувствием, он повернул ручку. Дверь неожиданно легко подалась. Первое, что увидел Владимир, это Питера Остенбаха, лежащего на полу в багровых пятнах крови. Его глаза были устремлены в пустоту, на губах застыла удивленная улыбка. В груди и на лбу темнели два маленьких отверстия - следы профессионально выполненных выстрелов. Самошин вспомнил свою давнюю работу на скорой помощи, когда ему часто приходилось видеть смерть. Лица умерших зачастую были искажены гримасами боли, страха. Тут этого не было. «Неужели застрелился?» - подумал было Самошин, озираясь в поисках пистолета. - «Нет, его убили». Страх сковал его. Спиной он почувствовал чей-то пронзительный холодный взгляд…
 

* * *

 
   Спрятав пистолет с глушителем в маленькую блестящую сумочку, я начала готовиться. Надев свое лучшее синее бархатное платье, прекрасно оттеняющее глаза и белокурые волосы, я достала из черного футляра сапфировое колье, подаренное Остенбахом. Застегнув замочек на шее и замерев на секунду, поразилась переливам камней, не без удовольствия про себя отметив, что мои глаза блестят не хуже сапфиров. Поправила прическу и макияж. Слегка попрыскала духами изящную шею и запястья. Еще раз посмотрев на себя в зеркало, вышла из номера, захлопнув дверь. Прошла по коридору мимо негра-охранника и, постучавшись, проникла в номер Остенбаха. Питер стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. Услышав, как я вошла, он обернулся и застыл, глядя на меня с восхищением.
   - О Боже, Ангелина! Вы выглядите сегодня просто великолепно. У меня нет слов. Пойдемте скорее. Нас уже ждут…
   Я поняла, что сейчас самый подходящий момент и другого такого судьба может мне уже не предоставить. Подойдя сзади к Остенбаху, я ласково положила руку ему на плечо. Он вздрогнул и аккуратно, словно боясь, что я его оттолкну, обнял меня за плечи. Наклонился к моим губам и легко коснулся их своими.
   - Питер, я должна признаться вам… - смущенно сказала я. - вы очень нравитесь мне.
   - Ангелина, вы богиня. Смею ли я надеяться, что вы сможете полюбить меня когда-нибудь? Вы, конечно, можете не поверить ни единому моему слову, но я полюбил вас с первой минуты, как только увидел.
   Я посмотрела ему в глаза и медленно начала расстегивать пуговицы на его рубашке.
   - Подожди минутку. - Остенбах отстранился от меня и, выглянув в коридор, произнес: - Самюэль, у меня просьба, никого не впускай и не беспокой меня, пожалуйста.
   Закрыв дверь, он повернулся ко мне лицом. Ствол моего пистолета с глушителем был направлен на него. Питер даже не успел ничего сообразить, как тихий выстрел опрокинул его на спину. Вторая пуля пришлась чуть выше переносицы. На лице Остенбаха застыло недоуменное выражение. Работа была выполнена. Теперь следовало выбираться отсюда.
   Подбежав к открытому окну, я заглянула вниз. Прыгать было слишком высоко: третий этаж и асфальтированная дорожка в качестве посадочной площадки. Оставался только один выход - через дверь. В коридоре стоял негр-телохранитель, мимо которого проскользнуть незаметно невозможно. Осмотрев себя, я увидела на руке капли крови. С такими пятнами было крайне опасно пытаться пройти мимо охранника. Кинувшись в ванную, я сунула руку под струю воды и услышала стук в дверь. Выглянув, я увидела Самошина в оцепенении замершего над телом Остенбаха. Направив на него пистолет, я ждала, когда он обернется. Он обернулся. В его глазах отразился неописуемый ужас…
   - Кто ты? - срывающимся голосом произнес он. - А впрочем, я знаю. Как же я сразу не узнал? Анжелика… Ты сильно изменилась. Но глаза остались прежними. Я никогда не забуду выражение этих глаз, точно такое же, как тогда, во дворце бракосочетания. Но как ты оказалась здесь? Ты же в тюрьме!
   - Как видишь, уже нет. Это твой страшный сон, Володя.
   - Ты хочешь убить меня?
   - Н-е-ет. Я хочу чтобы ты жил в мучениях и вспоминал все. Хочу, чтобы совесть каждый раз вгрызалась в твою гнилую душу до тех пор, пока не сожрет тебя полностью.
   С этими словами я опустила ствол пистолета, целясь Самошину чуть пониже живота. Меня развеселила гримаса, исказившая его лицо, когда он понял, куда я собираюсь стрелять. Он инстинктивно прикрыл интимное место руками. Раздался хлопок выстрела, и Самошин, неловко согнувшись, начал оседать на пол, держась за живот. Но я же не могла промахнуться! Не может быть! Просто Самошин опередил выстрел и, присев, получил пулю не туда, куда я намеревалась ее всадить!
   Вытерев рукоятку пистолета платком, я бросила оружие.
   В коридоре послышался шум. Осторожно выглянув наружу, я увидела, что там никого нет, и, скинув туфли, чтобы стук каблуков не привлекал внимание, побежала к лифту. Спокойно спустившись на лифте, я выскочила из отеля и выбежала на дорогу. Быстро поймав такси, доехала до вокзала, затем пересела в другую машину, которая, стремительно набирая скорость, уносила меня все дальше от города в направлении Красной Поляны. Я откинулась на спинку сиденья. Все прошло гладко, но на душе скребли кошки. Худо-бедно разбираясь в медицине, я понимала, что Самошин получил тяжелейшую рану и несомненно умрет если не от потери крови, то от повреждения жизненно важных органов брюшной полости. А мне-то всего лишь хотелось лишить его возможности быть с женщиной, отомстить за прошлую обиду. Я НЕ ХОТЕЛА ЕГО УБИВАТЬ! Не хотела. Слишком легкий конец для такого человека. Но что сделано, то сделано. Назад не воротишь. С этими мыслями я закрыла глаза и задремала. После перенесенного нервного стресса мне необходим был отдых.
 

* * *

 
   Когда я добралась до дома деда Геворга, темная южная ночь уже спустилась с гор, затмив дневной свет.
   С трудом найдя нужный дом, я постучалась. За воротами залаяла собака, и я услышала шаркающие шаги бабы Раи, подошедшей к воротам.
   - Кто?! - громко спросила она.
   - Свои, баба Рая, открывайте. Маркиза это.
   Ворота приоткрылись, и узнавшая мой голос баба Рая впустила меня внутрь. Во дворе за столом сидели дед Геворг и Рустам.
   - Добрый вечер, - поздоровалась я со всеми.
   - Добрый, добрый. Судя по тому, что ты пришла, все удалось. Можешь не отвечать. Слово - серебро, а молчание - золото.
   Я села за стол рядом с ними.
   - Ужинать будешь?
   - Нет, спасибо. Я не голодна.
   - Тогда выпей немного, - дед Геворг протянул мне стакан.
   Взяв в руки стакан, выпила его содержимое целиком. Огненная жидкость обожгла горло, по телу разлилось тепло. С непривычки я закашлялась.
   - Что это? - спросила я. - Спирт?
   - Нет, - мужчины дружно рассмеялись, - это наш национальный напиток. Чача называется. По крепости, ты права, спирту не намного уступает. Но тебе это необходимо сейчас. На, выпей еще немного.
   Я смотрела, как огненная вода вновь наполняет мой стакан. Мне стало хорошо и спокойно. Воспоминание об окровавленном Самошине вдруг перестало меня волновать. Выпив еще немного, я почувствовала себя значительно лучше.
   - У тебя был тяжелый день, Маркиза. Иди отдохни, выспись. Баба Рая постелила тебе в горнице.
   От принятого на голодный желудок «лекарства» деда Геворга все плыло перед глазами. Я встала и, опираясь на плечо бабы Раи, отправилась спать.
 

* * *

 
   Солнце уже светило вовсю, когда я, лежа в мягкой пуховой постели, открыла глаза. В моих ногах мурлыкал рыжий котенок. За открытым окном слышались громкое стрекотание кузнечиков и возня каких-то летучих насекомых. Я уловила запах печеной картошки и жареной курицы, посмотрела на стул, где вчера оставила свое синее вечернее платье, но вместо платья я увидела белую мужскую рубашку и брюки до колен. Облачившись в это необычное одеяние, я отметила, что рубашка немного велика, а брюки в самый раз. Я вышла во двор и подошла к навесному умывальнику. Набрав в ладони прохладной воды, фыркая и брызгаясь, я умылась, насухо вытерлась махровым полотенцем и села за стол.
   - Баба Рая, а где дед Геворг и Рустам?
   - А они еще с раннего утра уехали по делам. Да ты не смущайся, завтракай. Вот картошечка, курочка, тушеные баклажанчики. Попей молочка. Я недавно доила корову. Так оно еще даже теплое.
   - Спасибо, баба Рая, за заботу.
   - А как же не позаботиться? Сам Артем просил об этом. А для нас его друзья это наши друзья. Не беспокойся, Маркиза, кушай.
   Плотно перекусив, я посадила к себе на колени мяукающего котенка и задумалась. Перед глазами опять возник призрак Самошина. Я представляла, как он, истекая кровью, корчится в предсмертных судорогах. Как закатываются его глаза и застывает лицо, искаженное гримасой ужаса. Тряхнув головой, я попыталась прогнать назойливое видение. Но Самошин не был мне посторонним человеком, и мне хотелось разобраться в своих чувствах к нему. К чувству жалости, ненависти, обиды примешивалось еще что-то непонятное.
   Мои размышления прервали вошедшие в ворота отец и сын.
   - О, проснулась уже наша Маркиза! С добрым утром!
   Я улыбнулась.
   - С добрым утром.
   - Как самочувствие? Настроение?
   - Отлично.
   - А мы тут в городе были, - с этими словами Рустам протянул мне пакет. - Тут для тебя одежда, обувь и еще кое-что.
   - Маркиза, паспорт твой будет готов послезавтра, - добавил дед Геворг и, сев за стол, пододвинул к себе блюдо с курицей. - Присоединяйся, Рустам, перекусим.
   После завтрака Рустам присел на корточки передо мной и, не сводя с меня восхищенных глаз, произнес:
   - Маркиза, у тебя красивое погоняло.
   - Да… Мое настоящее имя Анжелика. Крещение Маркизой я получила в СИЗО именно из-за моего имени. Это благодаря киношному сериалу про Анжелику.
   - Да, я помню, где-то в горнице лежит пара видеокассет про нее. Маркиза, не хочешь прогуляться со мной? Я покажу тебе горы, холодное голубое озеро с прозрачной водой и водопад, падающий с высоты нескольких сотен метров.
   - Конечно, покажи. - Мне было действительно интересно. Горы всегда вызывали у меня ощущение неприступности и величия. Побывав здесь, глупо было бы отказываться от такого предложения.
   Взяв меня за руку, Рустам подвел меня к джипу. Он помог мне сесть в машину, сел за руль и повернул ключ в замке зажигания. Стальной конь послушно задрожал в предвкушении путешествия и легко тронулся, управляемый твердой рукой молодого горца. Притормозив на окраине поселка, Рустам выскочил из машины, сорвал с дерева на обочине несколько спелых персиков и протянул их мне. Дальше мы ехали по заросшей лесной колее, уходящей в гору. Молодые тонкие осины сменились вековыми буками. Когда дорогу нам преградил массивный поваленный ствол, Рустам вышел из машины и подал мне руку. Дальше мы шли пешком. Я устала, но не хотела в этом признаваться. Тропинка иногда терялась между огромных валунов, а иногда шла по высохшему руслу ручья. Потом мы шли вдоль нависающей, густо заросшей растительностью, скалы. Приходилось наклонять голову сгибать ноги в коленях, чтобы не удариться головой об острые выступы.
   Стал слышен равномерный шум воды. Скала вдруг резко ушла вверх и в сторону, и тут моим глазам предстала картина необыкновенной красоты. Я застыла в немом изумлении, увидев, как с громадной высоты низвергается блестящий на солнце поток, вливаясь в голубое горное озеро. Натолкнувшись на барьер из песчаника, горный ручей пробил в скале узкий ход. Холодная вода чистого горного источника устремляется в это узкое ущелье и затем сплошной массой падает вниз. Не слышно ничего, кроме грохота водопада, напоминающего раскаты грома. В озере вода бушует, поднимая волны. Миллиарды частиц водяной пыли носятся в нагретом солнцем воздухе, оседая на камнях.
   Рустам снова взял меня за руку и подвел к водопаду.
   - Правда, необыкновенное зрелище?
   Я молча кивнула. Он улыбнулся и повел меня дальше между отвесно падающей стеной воды и неприступной скалой.
   - Страшно? - улыбаясь, спросил Рустам.
   - Нет, - твердо ответила я, осторожно ступая за ним по скользким камням.
   Обойдя озеро, мы подошли к месту, откуда вытекала горная речка. Рустам стянул футболку, обнажив сильный развитый торс.
   - Будешь купаться? Давай наперегонки через речку туда и обратно?
   В его глазах блеснул огонек азарта.
   - Давай.
   - Будь осторожна, здесь быстрое течение, - предупредил он, наблюдая, как я скидываю брюки и рубашку, оставаясь в одном нижнем белье.
   Я тронула кончиками пальцев ноги холодную чистую воду и смело шагнула по каменистому дну.
   - Готова?
   Я кивнула и нырнула в бурный поток. Течение понесло меня, завертело, и я, отчаянно работая руками, поплыла к противоположному берегу. Проплыв несколько метров, почувствовала, что мои ноги коснулись дна. Я обернулась и увидела отставшего Рустама. Вновь набрав в легкие воздух, я поплыла обратно. Но усталость уже брала свое, и быстрое течение стало относить меня. Испугавшись, что мне не хватит сил, я начала барахтаться, пытаясь справиться с течением.
   - Плыви! Плыви, Маркиза! - услышала я крик Рус-тама, уже стоящего на берегу. - Борись, не сдавайся.
   «Борись, не сдавайся. А ведь все моя жизнь такая вот борьба», - подумалось мне. - «Всю свою жизнь я борюсь с судьбой, которая бросает меня из одного водоворота в другой, затягивает в омуты и шарахает об острые камни. Сколько же сил надо иметь, чтобы назло ей, злодейке, выходить из борьбы победительницей».
   Собрав последние силы, я сделала рывок и коснулась ногами долгожданного дна. Я вышла из бурной речки на пару десятков метров ниже по течению, чем заходила, и, обессиленная, упала на берег. Рустам подошел и сел рядом.
   - Ты потрясающая девушка. Ты не побоялась ручья, переплыть который под силу разве что здоровенному мужчине.
   Я лишь слабо улыбнулась в ответ, но в душе была горда своей победой над стихией. Поднявшись с камней, мы вернулись к оставленной на берегу одежде и, облачившись в нее, решили возвращаться домой.
   Открыв ворота, Рустам загнал джип во двор. Сказались усталость и невыносимая жара сегодняшнего дня, и я, не в силах совладать с дремой, отправилась отдыхать.
   Так прошел день, за ним еще один. К вечеру на пороге горницы появился дед Геворг, держа в руках паспорт на новое имя и билет.
   - Завтра твой самолет на Санкт-Петербург, - сказал он, и вдруг его голос дрогнул. - Маркиза, вот что я тебе скажу. Я прожил долгую жизнь, но таких, как ты, не встречал. Мы будем очень рады, если ты вернешься и согласишься работать с нами. Работа у нас опасная и трудная, но ты справишься. К тому же Рустаму ты очень понравилась. И мне бы очень хотелось иметь такую дочь, как ты.
   - Деда Геворг, вы тоже мне очень понравились. И Рустам хороший парень. Вы помогли мне, и встретили гостеприимно, но я вынуждена вам отказать. Сами понимаете.
   - Да, да, дочка, понимаю. Тем более твердость твоего характера уважаю. Но будешь в наших местах, в гости ждем обязательно. Уж мы-то тебя не обидим.
 

* * *

 
   На следующий день в Адлер на полной скорости въехал джип. Свернув с Курортного проспекта к аэропорту, он остановился. Просто и скромно одетая девушка в темных очках и двое мужчин вошли в здание аэропорта. Проходя мимо двери с надписью «МИЛИЦИЯ», девушка остановилась возле огромного стенда. На нем крупными буквами было выведено «В РОЗЫСКЕ». Снизу был приклеен грязный листок с ее портретом. Она приподняла очки и вгляделась в рисунок, отметив про себя, что изображение не имеет ничего общего с оригиналом.
   Отойдя от стенда, девушка прошла в зал регистрации, затем сложила свой нехитрый багаж для досмотра.
   Пожилой мужчина обнял ее за плечи и произнес:
   - Удачи тебе. Передавай привет Артему.
   - Обязательно передам.
   Девушка подошла к молодому парню и, приподнявшись на цыпочках, коснулась губами его щеки, заглянув в полные печали черные глаза.
   - Прощай, Рустам. Даст Бог, свидимся.
   - Прощай. Я люблю тебя.
   Подняв с ленты транспортера свои вещи, девушка обернулась и помахала провожающим рукой.
   Оказавшись в самолете, она откинулась в кресло и, закрыв глаза, крепко уснула.