Страница:
Щукин ухмыльнулся и хотел было высказаться по этому поводу, но вдруг заметил что-то такое, отчего в животе его мгновенно похолодело, будто он проглотил большой скользкий кусок льда.
– Не останавливайся! – крикнул он Анне и протянул руку, чтобы выкрутить руль.
– Ты чего? – взвизгнула она. – С ума сошел? Они по колесам…
Щукин пихнул ее в плечо и, неудобно искривившись, надавил на педаль газа, одновременно выкручивая руль в сторону.
– Псих! – завизжала Анна. – Мамочки, что сейчас будет…
Сбоку мелькнула перекошенная физиономия мента, автомобиль, набирая скорость, мчался вперед, оставляя далеко позади две стоящие рядом друг с другом машины – патрульную ГИБДД и синий ментовский воронок, из которого уже выскакивали автоматчики.
– С-суки… – протянул бледный и решительный Щукин, оборачиваясь назад, – засаду устроили… Хорошо еще, что не успели «зубы» положить.
Анна глянула в зеркало заднего вида и выругалась.
– Не останавливайся, – скомандовал Щукин, снова оглядываясь, – ни в коем случае не останавливайся. А теперь пригнись!
Простучавшая автоматная очередь заставила и его инстинктивно наклонить голову.
– Промазали, – удовлетворенно констатировал Николай спустя несколько секунд, – теперь больше стрелять не будут – время упустили. Да… Машину заводят…
Он усмехнулся, хотя ему было вовсе не весело.
– Не заводится тачка-то, – проговорил он, опять повернувшись назад, – как всегда, у наших ментов самая лучшая в мире техника… А ты, Анюточка, прибавь-ка лучше скорость.
– Пошел ты! – выкрикнула Анна. – Козел! Кто ты такой вообще? Это на тебя засада была?
– Конечно, нет, – ответил Щукин, внимательно наблюдая в зеркало заднего вида за суетящимися вокруг синего воронка фигурками, – это ловят известного шпиона-рецидивиста Карла Францевича Суходрищенко…
– Суходрищенко… – едва сдерживая слезы, проговорила Анна. – Что теперь будет? Ведь они номера мои засекли… И зачем я тебя посадила к себе? Вылезай немедленно! – крикнула она.
Щукин усмехнулся.
– Вылезай, я сказала!!!
Он положил ей руку на колено и крепко сжал – так крепко, что она вскрикнула.
– Помолчи, – негромко выговорил Николай, – и не кипешись. Воронок, похоже, совсем накрылся, и гибэдэдэшная тачка патрульная за нами уже идет – так что лучше увеличь скорость, как я тебе сказал. Когда оторвемся, я выпрыгну… И через лесопосадки уйду.
Анна посмотрела на его сильные руки и послушно увеличила скорость.
– Молодец, – похвалил Николай и закурил сигарету. – Так, что там дальше было?.. С Капитоном твоим?
– Пошел ты… – прошипела Анна.
– Зачем так? – ухмыльнулся Николай.
– А как?! – снова взвизгнула она. – Ты-то, может быть, и свалишь, а мне что делать? Меня вообще из-за тебя посадить могут.
Николай пожал плечами. Честно говоря, его ни в коей мере не волновала дальнейшая судьба Анны.
– Не посадят, – тем не менее успокоил он ее, – скажешь, что я угрожал тебе… пистолетом. И что обещал пристрелить, если ты остановишься… Ты ведь заложница в таком случае получаешься – чего тебе волноваться?.
– Заложница, – всхлипнула Анна. – А если они… документы, проверки… то-се…
– А-а! – догадался Щукин. – У девушки проблемы с законом! И серьезные?
– У девушек моей профессии часто случаются проблемы с законом, – сквозь зубы сообщила Анна. – Сзади не видно ничего… Выпрыгивай!
– На ходу, что ли? – удивился Николай. – Я же не такой крутой, как шпион-рецидивист Суходрищенко Карл Францевич…
Он хотел добавить еще что-то, но тут до его слуха донесся истошный вой милицейской сирены. Щукин обернулся назад, но ничего не увидел.
Вой сирены приближался.
– Догоняют, гады, – пробормотал он. – Скоро следующий пост будет?
– Скоро, – быстро ответила Анна, – очень скоро.
«Врет, – подумал Щукин, – чтобы от меня побыстрее избавиться… Или не врет? Во всяком случае рисковать не стоит. Тем более что впереди может быть еще одна засада…»
Он посмотрел вперед, выбрал место, где лесопосадки были погуще, и приказал Анне:
– Притормози там.
Она притормозила так резко, что машину занесло. Щукин выпрыгнул на асфальт, скатился с дорожной насыпи и, как это называют спортсмены, взял низкий старт.
И побежал к высящимся неподалеку деревьям с той скоростью, на какую только был способен.
На красную «девятку» он оглянулся один раз. Анна не собиралась продолжать бегство. Она вышла из машины и прикуривала. Зажигалка прыгала в ее трясущихся руках.
«Вот дрянь, – задыхаясь от быстрого бега, подумал Николай, – сука… Решила, падла, не усугублять положение. Через минуту или даже меньше мусора будут здесь. А она ведь могла бы их еще вперед за собой протащить, если бы не остановилась… А теперь им поймать меня проще простого… Впрочем…»
Впрочем, сдаваться Щукин был не намерен. С размаху он влетел в тень деревьев и побежал дальше, петляя меж морщинистых стволов.
Очень скоро впереди мелькнул прогал, а через полминуты Щукин выбежал на широкую тропинку, отделяющую лесопосадки от густой сосновой рощи.
Позади слышался шум погони – даже бабахнул один раз предупреждающий выстрел. Щукин выругался, втянул голову в плечи и, в два прыжка миновав тропинку, углубился в сосновую рощу.
Глава 6
– Не останавливайся! – крикнул он Анне и протянул руку, чтобы выкрутить руль.
– Ты чего? – взвизгнула она. – С ума сошел? Они по колесам…
Щукин пихнул ее в плечо и, неудобно искривившись, надавил на педаль газа, одновременно выкручивая руль в сторону.
– Псих! – завизжала Анна. – Мамочки, что сейчас будет…
Сбоку мелькнула перекошенная физиономия мента, автомобиль, набирая скорость, мчался вперед, оставляя далеко позади две стоящие рядом друг с другом машины – патрульную ГИБДД и синий ментовский воронок, из которого уже выскакивали автоматчики.
– С-суки… – протянул бледный и решительный Щукин, оборачиваясь назад, – засаду устроили… Хорошо еще, что не успели «зубы» положить.
Анна глянула в зеркало заднего вида и выругалась.
– Не останавливайся, – скомандовал Щукин, снова оглядываясь, – ни в коем случае не останавливайся. А теперь пригнись!
Простучавшая автоматная очередь заставила и его инстинктивно наклонить голову.
– Промазали, – удовлетворенно констатировал Николай спустя несколько секунд, – теперь больше стрелять не будут – время упустили. Да… Машину заводят…
Он усмехнулся, хотя ему было вовсе не весело.
– Не заводится тачка-то, – проговорил он, опять повернувшись назад, – как всегда, у наших ментов самая лучшая в мире техника… А ты, Анюточка, прибавь-ка лучше скорость.
– Пошел ты! – выкрикнула Анна. – Козел! Кто ты такой вообще? Это на тебя засада была?
– Конечно, нет, – ответил Щукин, внимательно наблюдая в зеркало заднего вида за суетящимися вокруг синего воронка фигурками, – это ловят известного шпиона-рецидивиста Карла Францевича Суходрищенко…
– Суходрищенко… – едва сдерживая слезы, проговорила Анна. – Что теперь будет? Ведь они номера мои засекли… И зачем я тебя посадила к себе? Вылезай немедленно! – крикнула она.
Щукин усмехнулся.
– Вылезай, я сказала!!!
Он положил ей руку на колено и крепко сжал – так крепко, что она вскрикнула.
– Помолчи, – негромко выговорил Николай, – и не кипешись. Воронок, похоже, совсем накрылся, и гибэдэдэшная тачка патрульная за нами уже идет – так что лучше увеличь скорость, как я тебе сказал. Когда оторвемся, я выпрыгну… И через лесопосадки уйду.
Анна посмотрела на его сильные руки и послушно увеличила скорость.
– Молодец, – похвалил Николай и закурил сигарету. – Так, что там дальше было?.. С Капитоном твоим?
– Пошел ты… – прошипела Анна.
– Зачем так? – ухмыльнулся Николай.
– А как?! – снова взвизгнула она. – Ты-то, может быть, и свалишь, а мне что делать? Меня вообще из-за тебя посадить могут.
Николай пожал плечами. Честно говоря, его ни в коей мере не волновала дальнейшая судьба Анны.
– Не посадят, – тем не менее успокоил он ее, – скажешь, что я угрожал тебе… пистолетом. И что обещал пристрелить, если ты остановишься… Ты ведь заложница в таком случае получаешься – чего тебе волноваться?.
– Заложница, – всхлипнула Анна. – А если они… документы, проверки… то-се…
– А-а! – догадался Щукин. – У девушки проблемы с законом! И серьезные?
– У девушек моей профессии часто случаются проблемы с законом, – сквозь зубы сообщила Анна. – Сзади не видно ничего… Выпрыгивай!
– На ходу, что ли? – удивился Николай. – Я же не такой крутой, как шпион-рецидивист Суходрищенко Карл Францевич…
Он хотел добавить еще что-то, но тут до его слуха донесся истошный вой милицейской сирены. Щукин обернулся назад, но ничего не увидел.
Вой сирены приближался.
– Догоняют, гады, – пробормотал он. – Скоро следующий пост будет?
– Скоро, – быстро ответила Анна, – очень скоро.
«Врет, – подумал Щукин, – чтобы от меня побыстрее избавиться… Или не врет? Во всяком случае рисковать не стоит. Тем более что впереди может быть еще одна засада…»
Он посмотрел вперед, выбрал место, где лесопосадки были погуще, и приказал Анне:
– Притормози там.
Она притормозила так резко, что машину занесло. Щукин выпрыгнул на асфальт, скатился с дорожной насыпи и, как это называют спортсмены, взял низкий старт.
И побежал к высящимся неподалеку деревьям с той скоростью, на какую только был способен.
На красную «девятку» он оглянулся один раз. Анна не собиралась продолжать бегство. Она вышла из машины и прикуривала. Зажигалка прыгала в ее трясущихся руках.
«Вот дрянь, – задыхаясь от быстрого бега, подумал Николай, – сука… Решила, падла, не усугублять положение. Через минуту или даже меньше мусора будут здесь. А она ведь могла бы их еще вперед за собой протащить, если бы не остановилась… А теперь им поймать меня проще простого… Впрочем…»
Впрочем, сдаваться Щукин был не намерен. С размаху он влетел в тень деревьев и побежал дальше, петляя меж морщинистых стволов.
Очень скоро впереди мелькнул прогал, а через полминуты Щукин выбежал на широкую тропинку, отделяющую лесопосадки от густой сосновой рощи.
Позади слышался шум погони – даже бабахнул один раз предупреждающий выстрел. Щукин выругался, втянул голову в плечи и, в два прыжка миновав тропинку, углубился в сосновую рощу.
Глава 6
После глобальных посиделок люди Семена разъехались по конспиративным квартирам, приготовленным для них человеком, которому Седой поручил контролировать часть операции, проходящую в Питере. На встречу с этим человеком – его звали Капитоном – поехал Семен.
Семен решил, что ему будет безопаснее передвигаться по Питеру в одиночку. Сам за себя он постоять в случае чего сможет, а вот привлекать внимание милиции к вооруженной группе на автомобиле, марка которого уже засветилась при подъезде к городу, – это, конечно, не совсем хорошо. Тем более что Семен неплохо знал Питер, и криминальную среду в этом городе знал неплохо.
С Капитоном Семен тоже был знаком, и Капитон Семену не нравился.
«Толстый пьяница, – думал Семен, пешком направляясь к станции метро, – неопрятный ублюдок. Общаться с ним неприятно, но никакое мало-мальски важное дело в Питере без него не обходится. К тому же Седой ему доверяет. А доверяет потому, что знает – Капитон его побаивается. По старой памяти: когда-то Седой вытащил этого Капитона из какого-то дерьма, в которое тот вляпался, несмотря на свою врожденную хитрость и животное чутье опасности, а вытащив, напомнил, что никогда не поздно Капитона в это дерьмо вернуть… Н-да, с такими людьми так и нужно. Седой понимает: можно доверять – да и то с обязательной опаской – только тем, кого знаешь давно и хорошо; или тем, кто тебя боится. Вот тогда и выйдет дело. Ладно… Седому, конечно, виднее, только мне кажется, что можно было бы и без Капитона обойтись. А то он растреплет кому-нибудь, а тогда – все. Прямо настучать кому надо побоится, но по пьянке или по глупости вполне может. А если кто-нибудь узнает, что у Седого есть дочь, которую он любит пуще своей жизни, тогда пиши пропало. Авторитет Седого будет подорван, а он ведь немолод, и на его место молодых и прытких не один десяток найдется… Шутка сказать – у железного и несокрушимого старого вора вдруг объявится уязвимое место…»
Тряхнув головой, Семен попытался отогнать от себя тоскливые мысли. Он закурил и, не обращая внимания на протестующие вопли контролера, сунул жетончик в прорезь вертушки и направился к эскалатору. Потом все же опомнился и потушил сигарету, швырнув ее под ноги. Незачем привлекать к себе внимание. Если прихватят Семена, да если дело до отделения дойдет – с последующей проверкой по компьютеру… Кто знает, какие всплывут старые грешки.
К тому же – убийство двух гаишников день назад…
Телевизор, гомонивший в баре, уже показывал место преступления и два кровавых пятна на тех участках асфальта, где лежали тела милиционеров. Пацаны тогда притихли и вскоре после этого экстренного телевизионного сообщения свернули разгоравшуюся было попойку и свалили из бара.
Семен доехал до нужной ему остановки, пересел в следующий поезд и через десять минут уже поднимался по эскалатору. Ему оставалось пройти всего пару кварталов, чтобы достичь дома, где ему была назначена встреча.
Капитон встретил Семена по обыкновению полупьяным.
– А-а! – захрипел он. – Сеня! Входи, входи… Давно не виделись.
– Давно, – подтвердил Семен, проходя в комнату и садясь за стол, уставленный бутылками и тарелками с различными закусками. – С тех пор, как я тебя – бухого в жопу – из-под ментовской облавы выносил. Помнишь? Ты тогда чуть дело не сорвал: нажрался до невменяемости и начал орать, что сейчас всех перестреляешь, когда мы в баре клиента взяли…
Капитон осекся и кивком отправил парня, впустившего Семена в квартиру, восвояси. Парень вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Капитон какое-то время искоса смотрел на Семена, словно соображая – обидеться ему или нет, и, видимо, решив, что обижаться ему невыгодно, натянуто засмеялся.
– Выпьешь? – предложил он, широким жестом обводя бутылки.
– Ага, – согласился Семен.
– Вискарика?
– Водки. Ну как? – спросил Семен, пока Капитон разливал водку по крохотным хрустальным стопочкам. – По нашему делу известно что-нибудь?
Капитон качнул головой и зажатой в правой руке стопкой. Семен поднял свою стопку, и они выпили.
– Ничего не известно, – закусив, проговорил Капитон, – то есть известно, что объект в город пока не прибыл.
Семен нахмурился.
«Странно, – подумал он, – как это – не прибыл? Мы с ребятами выехали позже похитителей и уже в Питере. Может быть, они так удачно скрываются, что Капитон со всеми своими связями и знакомствами не смог вычислить их?»
– Информация совершенно точная, – словно услышав сомнения Семена, сказал Капитон, – у меня ведь в ГИБДД свой человек есть. Да и еще кое-где. Везде у меня свои люди есть, – подытожил Капитон.
Он налил еще водки, задумался о чем-то, потом пристально посмотрел на Семена и, подмигнув ему, спросил шепотом:
– А двух мусоров-то твои ребята порешили?
– Да, – вздрогнув от неожиданности, ответил Семен.
– Я так и думал, – хихикнул Капитон, – а кто же еще? В городе шум поднялся, но это нам и на руку.
– Почему? – спросил Семен.
– Каждую тачку, въезжающую в город, проверяют теперь, – объяснил Капитон. – Вы-то как умудрились прошмыгнуть? Я, честно говоря, думал, что…
Он не договорил.
– Ориентировки есть на нас какие-нибудь? – хмуро поинтересовался Семен.
– Да какие ориентировки? – захохотал Капитон. – Вы же свидетелей не оставили. Известно только, что машин было несколько, скорее всего – три. И марка машин установлена тоже приблизительно – джип, скорее всего, американского производства.
Семен покивал.
– Ладно, – проговорил он, – с этим проехали. Теперь следующее – то, что Седой тебе наказывал, ты в точности выполнил?
– А как же, – значительно выговорил Капитон, – сообщил кому надо, те связались с ментами и объявили эту… как ее…
– Лилю, – подсказал Семен.
– Ага, Лилю – в розыск. Типа – мошенница. У всех гаишников ориентировки ее есть. Так что как только она появится в городе, ее тут же арестуют. А как арестуют, мне немедленно дадут знать. А дальше – дело техники. Я звоню посреднику, посредник связывается с ментами, которых мы прикармливаем, менты берут тачану свою, включают мигалки… у-у-у-у-у… – Капитон покрутил над головой пухлой ладонью, имитируя световую сигнализацию милицейской сирены, – и едут забирать эту… Лилю. А потом они отвозят ее – не в обезьянник, конечно, а ко мне. Ну а я уже вам звоню… И все дела.
– А если не успеют твои менты? – осведомился Семен.
– Какая разница? – пожал жирными плечами Капитон. – Она же объявлена в розыск районным отделением, а начальник районного отделения, полковник, вот за этим столом со мной водку жрал. Так что проколов тут быть не может. Все схвачено. Седой правильно сделал, что ко мне обратился. Я же весь Питер вот здесь держу! – Капитон сжал толстые пальцы в кулак.
Семен усмехнулся. Капитон неприязненно посмотрел на него и снова пожал плечами.
– Ну, конечно, есть люди и поважнее меня, – сказал он, – но без меня вряд ли какое дело обходится. Я ведь как этот… как коммутатор. Знаю, к какому человеку обратиться, знаю, к какому обращаться не нужно, а наоборот – избегать его, как огня… Короче говоря… без ложной скромности – незаменимый я человек!
– Согласен, – сказал Семен, – с этим согласен. Это – так…
«К сожалению», – мысленно добавил он.
– Выпьем? – снова предложил приободрившийся Капитон.
– Выпьем, – Семен согласился и с этим.
– Так что, – выпив и прожевав кусочек колбасы, заговорил снова Капитон, – вы не очень-то переживайте! Гуляйте, город смотрите… Девочек хотите – позвоните мне. А когда надо будет – я вам дам знать. Заберете свою Лилю и обратно домой. Седому привет от меня передадите. Он ведь мой старый друг. Хороший друг. Один из самых лучших друзей, – повторил Капитон, и масляные глазки его заблестели. – А то, что я ему услугу оказал, так это мы потом сочтемся…
– Сочтетесь, – подтвердил Семен, – с Седым и говорить будешь. Мое дело – девчонку доставить обратно, а все остальное – оплата там или еще что – меня не касается…
– Понятно, – с дурашливой серьезностью проговорил Капитон, – узнаю старого солдата! Ну, с Седым мы потом, конечно, разберемся… Все? – помедлив, осведомился он. – На этом официальная часть встречи закончена?
– Закончена, – подтвердил Семен и пошевелился, чтобы подняться.
– Сиди-сиди! – тут же вскочил Капитон. – Чего мы – америкосы, что ли? У нас что, нет других тем для разговоров, кроме деловых? Ну, ты, Сеня, в натуре, удивляешь меня!
«О чем нам с тобой разговаривать, с уродом», – подумал Семен, а вслух произнес:
– Спешу очень. Надо проверить, как ребята устроились…
– Нормально они устроились, – махнул рукой Капитон и тяжело шлепнулся на свой стул, – я сам за всем следил – лично. А с тобой хотел еще кое о чем потолковать.
– О чем это? – насторожился Семен.
Капитон закурил и налил Семену водки. Подумал немного и плеснул себе в большой стакан с тонкими стеночками дорогого янтарного коньяка.
– Вот ты, Сеня, Седого хорошо знаешь, да? – заговорил Капитон.
– Ну.
– И я с ним знаком нормально, – продолжал Капитон, – вместе дела делали до тех пор, пока я в Питере не осел. Давай, что ли… Маханем по маленькой за здоровье нашего общего друга…
Они выпили. Семен потянулся за куском селедки, а Капитон закусывать не стал. Он облокотился на стол и, подперев тяжелую голову рукой и лениво пуская в пространство кольца синего табачного дыма, проговорил:
– Странно мне, что Седой так о бабе печется… У него ведь этих мокрощелок было видимо-невидимо. Как мандавошек у негра на мудях. А чего он так к этой Лиле присох, а? Может быть, – Капитон захихикал, – Седой под старость семью хочет заиметь, а?
Семен прожевывал кусок селедки, а при слове «семья» вдруг вздрогнул.
– Нет, – сказал он, вспоминая инструкции Седого, – не о том ты базаришь. Тут, понимаешь, дело обстоит немного не так, как все думают…
– А как? – с жадным блеском в глазах спросил Капитон.
Семен ухмыльнулся.
– Не скажешь? – полувопросительно проговорил Капитон и вздохнул. – Оно понятно. Ты у Седого правая рука и трепаться о его делах не станешь. Но мне-то можно сказать. Я-то тебе все условия предоставил. Сам дело взялся обтяпать, а вы только пару деньков в Северной столице отдохнете и назад. А от Седого потом еще получите… гонорарии – за успешное завершение дела… Я кручусь, кручусь, все за вас устраиваю… И я ничего знать не должен?
Семен помедлил с ответом.
– Не моя ведь тайна, – с явной неохотой произнес он, – и если Седой узнает, он мне голову снимет.
– Не узнает, – быстро сказал Капитон, – блядью буду, если кому хоть слово ляпну! Век воли не видать! Сеня, ты же меня сто лет знаешь – я как могила. Мне сказал – можешь эти слова похоронить. Вот последняя распадла буду, если что…
Семен поколебался еще с минуту.
«Как же, – подумал он, мысленно усмехаясь, – ты никому ничего не скажешь. Седой так и рассчитал, что я тебе типа тайну выдам… А ты потом под большим секретом и, естественно, не задаром всем желающим мои слова передашь в точности. Источник информации, твою мать… Ведь тем и живешь, что все обо всех вынюхиваешь да встречи нужные устраиваешь…»
– Налей-ка, – дав своему голосу охрипнуть, попросил Семен Капитона.
Тот даже привстал от усердия, разливая по стопкам водку.
– Скажу тебе, – пообещал Семен, – но только потому, что давно тебя знаю, и потому, что ты много сделал для меня и для Седого.
– Ага-ага…
– Ну и, конечно… – Семен выразительно пошелестел в воздухе пальцами.
– Без вопросов, – тут же проговорил Капитон, – сколько хочешь…
– Ну… – Семен назвал цифру, произвольно всплывшую в его голове.
Капитон, ожидавший услышать цифру поменьше, едва заметно скривился. Но потом, очевидно, прикинув размеры гонорара, обещанного ему Седым, да и выгоду, которую он может извлечь из полученных им от Семена сведений, вздохнул и согласно кивнул:
– Идет.
Семен продолжал, злорадно поглядев на брыластое вспотевшее красное лицо:
– Немного прошу, – сказал он, – так, пацанам на пиво… На девочек, чтобы не скучали, пока ждать будут… Только давай выпьем сначала.
И опрокинул стопку себе в рот.
– Короче, так, – сказал Семен, шумно выдохнув и поглядев в лицо Капитону, – баба эта крупно прокинула Седого. На такую сумму, которая тебе и не снилась. Так что ее вовсе не похитили, как все говорят, а она сама сдернула со своими дружками. А где бабки заныкала, никто не знает. Вот потому-то Седой и раскинул чернуху – вроде любовь у него и все такое, чтобы бабу никто даже пальцем не тронул. А на самом деле, как только ее Седому обратно привезут, он ее в подвал и… Короче, ты знаешь, как наши ребята умеют языки развязывать. Ну а потом, когда она скажет, где бабки – а скажет она наверняка, – моменто море…
– Понял! – заржал Капитон. – Моментально – в море!
– Ага, – кивнул Семен. – Только тут сложность есть небольшая…
– Какая сложность?
– Помнишь, о чем тебя Седой предупреждал, когда говорил про это дело?
– Чтобы я язык за зубами держал, – без труда вспомнил Капитон.
– Вот именно, – сказал Семен. – Ты небось решил, мол, это из-за того, чтобы пацаны авторитетные не узнали ничего о всей заварухе и не подумали, что Седой на старости лет в маразм впал и такую кашу заварил из-за какой-то бабы?
– Точно, – произнес Капитон, – так я подумал.
– Нет, – усмехнулся Семен, – не из-за этого…
– А из-за чего?
– А из-за того, что баба-то – дочь какого-то московского шишки, – сказал Семен, понизив голос до театрального шепота. – Какого шишки – я сам не знаю. Только папик у Лили – человек серьезный. И когда она связалась с Седым – недоволен был, что у нее любовь с вором-законником. А тут выяснилось – она не из-за любви, а из-за того, что кинуть Седого собиралась. Ну а папик цивильный, он про дела дочери ничего не знает… А если вдруг пронюхает, что Седой хочет Лиле бо-бо сделать, то… У Седого могут быть большие проблемы. У папика связи серьезные. Понял теперь весь расклад?
– Понял… – задумчиво проговорил Капитон. – Еще, что ли, по одной, а? За дружбу?
– Давай, – согласился Семен, – если за дружбу. По полной…
– Ага, – кивнул Капитон и хихикнул, – люблю полненьких…
Сосновая роща закончилась неожиданно. Как только Николай понял, что пробежал ее насквозь, ни разу не остановившись, он вдруг почувствовал, что очень устал. Он замедлил бег, перешел на шаг и замер там, где сосны были совсем редкие и в прогалах между ними просвечивала серая лента асфальтовой дороги.
Щукин прислонился к сосновому стволу, тяжело дыша. Его пиджак намок от пота, а рубашка липла к телу.
Но подождав минуту – когда дыхание его немного успокоилось и кровь перестала с бешеной силой колотиться в ушах, – он прислушался.
Нет, шума погони вроде не слышно.
«Все равно, – решил Щукин, – нет времени стоять здесь, высунув язык, они наверняка идут по следу и через несколько минут будут на опушке рощи. А если менты поехали в обход? И сейчас меня встретят тут, на открытом пространстве? Ч-черт… загнали меня, как зайца… Что же делать?»
Он снова прислушался – и ему показалось, что позади него раздается какой-то шум.
Щукин застонал и в бессильной злобе сплюнул в сторону преследователей. Затем с силой оттолкнулся от ствола дерева и побежал вперед, к дороге, уже с трудом передвигая гудящие ноги.
«Если бы я встретил сейчас того, кто это все затеял, – злобно думал Щукин, имея в виду абстрактного создателя его, Щукина, судьбы, – то точно бы этого гада сейчас придушил… Что у меня за жизнь такая? Особенно в последнее время – постоянно убегаю… Меня уже в лес загнали, по-моему… Ухожу и ухожу… Когда же я, граждане, приходить буду? И самое главное, куда? Бежать-то, кажется, больше некуда – абзац, край. На своих двоих далеко не убежишь и спрятаться тоже нельзя – я же не заяц все-таки и не мышка-норушка. Достанут меня эти сволочи красноперые, как пить дать достанут. Если, конечно, не случится какого-нибудь чуда…»
Выбежав на трассу, Щукин огляделся. Теперь уже не было сомнений в том, что по его следу идут: в сосновом лесу явственно слышались голоса и шум ломающихся веток. Николай посмотрел туда, откуда, как он предполагал, могла показаться милицейская машина.
И вздрогнул.
Машина там стояла, но не милицейская, а обыкновенная синяя «шестерка». Номера было не разобрать.
Синяя «шестерка» о чем-то напомнила Николаю, но о чем именно – у него не было времени вспоминать. Стараясь не думать о том, что «шестерка» может оказаться машиной преследователей, он побежал в ее сторону.
«Шестерка» медленно двинулась навстречу Николаю. Теперь уже видны были и цифры – три, шесть, два.
Снова что-то кольнуло Николая, но он продолжал бежать вперед, и только когда он пробежал мимо невысокого столба, на котором была табличка с номером «двадцать», Щукин вспомнил – это ведь Ляжечка обещал ждать его на двадцатом километре такой-то трассы, рядом с Сосновой рощей.
«Чудо? – вспыхнуло и растаяло в голове Щукина. – Совпадение? В любом случае это – спасение. И теперь у меня есть надежда в очередной раз оставить мусоров с носом…»
Щукин призывно замахал руками. «Шестерка» увеличила скорость, и через несколько секунд высунувшийся из окошка Ляжечка радостно заорал Щукину:
– А я тебя жду, понимаешь! Ты ведь опоздал!
– Ско… рее! – пропыхтел Щукин, плюхаясь на сиденье рядом с водительским. – Жми на газ, Толик!
– А что случилось? – встревоженно осведомился Ляжечка.
– Давай, гад, скорее!!!
Ляжечка посмотрел в сторону Сосновой рощи, увидел несколько крепких ребят в камуфляже, высыпавших на опушку, и понял все.
Охнув, он рванул с места и через минуту оставил ментов далеко позади.
Щукин тяжело дышал, вытирая пот со лба.
Несколько километров они проехали молча. Потом Ляжечка свернул на проселочную дорогу и заговорил первым:
– Расскажешь, что случилось?
– Потом, – все еще отдуваясь, проговорил Щукин.
– А я, честно говоря, думал, что ты меня кинул, – усмехнулся Ляжечка и взял с панели управления пачку сигарет. – Давай, закуривай!
Николай, только сейчас понявший, как он истосковался по никотину, сунул сигарету в рот, и Ляжечка поднес к ней зажигалку. Потом, закурив сам, Ляжечка проговорил, счастливо улыбаясь:
– Как здорово все-таки, что ты пришел на встречу! Ты на двадцать минут опоздал, и я подумал, что все… Еще полчаса бы я подождал, да и поехал… А сейчас… Эх, Колян, как мы с тобой развернемся! Эх, дел наворотим!
Извернувшись, Ляжечка хлопнул Щукина по плечу. Щукин поморщился.
– А ту шутку с бабками ты здорово придумал! Я тогда испугался. Посчитал, что ты в натуре меня захотел кинуть. А ты… Все такой же ты, Колян, как и был. Все шутишь… Н-да… на двадцать минут опоздал, – повторил Ляжечка, очевидно, и не подозревавший, что Щукин и не собирался приходить на встречу с ним. – Бабки-то вернешь мне? – спросил Ляжечка.
Щукин помотал головой и выпустил струю табачного дыма.
– Ну и хрен с ними, – легко согласился Ляжечка, – потом рассчитаемся. Ведь бабок, которые мы с тобой срубим, – о-го-го сколько будет! На всех хватит.
«А что? – подумал вдруг Щукин. – Почему бы мне и не согласиться на дело, которое Ляжечка предлагает. Конечно, мудак он, и все дело его… соответствующее… Но, судя по всему, завязан он с серьезными ребятами, и про то, что сорвался от ментов своих, – тоже не врет. А мне теперь деваться некуда. В угол загнали. Я уж думал, что все – кирдык. Да нет – Ляжечка появился, как неожиданный спаситель. Может, это и на самом деле – перст судьбы? Сама судьба мне указывает, что делать и куда идти?»
Щукин задумался над этими своими словами. Он-то всегда считал, что человек сам определяет свою судьбу и сам выбирает, куда идти. Но сейчас судьба складывалась таким образом, что лучшим выходом из создавшейся сложной ситуации, которую он никак не мог контролировать, было бы согласиться на условия Ляжечки и удариться в очередную авантюру, исход которой нельзя было предугадать.
«Ну да ладно, – решил Щукин, – все равно все в моих руках. А сложных ситуаций в моей жизни было навалом. Вся моя жизнь, можно сказать, одна нескончаемая сложная ситуация. Так уж и быть – согласен».
Семен решил, что ему будет безопаснее передвигаться по Питеру в одиночку. Сам за себя он постоять в случае чего сможет, а вот привлекать внимание милиции к вооруженной группе на автомобиле, марка которого уже засветилась при подъезде к городу, – это, конечно, не совсем хорошо. Тем более что Семен неплохо знал Питер, и криминальную среду в этом городе знал неплохо.
С Капитоном Семен тоже был знаком, и Капитон Семену не нравился.
«Толстый пьяница, – думал Семен, пешком направляясь к станции метро, – неопрятный ублюдок. Общаться с ним неприятно, но никакое мало-мальски важное дело в Питере без него не обходится. К тому же Седой ему доверяет. А доверяет потому, что знает – Капитон его побаивается. По старой памяти: когда-то Седой вытащил этого Капитона из какого-то дерьма, в которое тот вляпался, несмотря на свою врожденную хитрость и животное чутье опасности, а вытащив, напомнил, что никогда не поздно Капитона в это дерьмо вернуть… Н-да, с такими людьми так и нужно. Седой понимает: можно доверять – да и то с обязательной опаской – только тем, кого знаешь давно и хорошо; или тем, кто тебя боится. Вот тогда и выйдет дело. Ладно… Седому, конечно, виднее, только мне кажется, что можно было бы и без Капитона обойтись. А то он растреплет кому-нибудь, а тогда – все. Прямо настучать кому надо побоится, но по пьянке или по глупости вполне может. А если кто-нибудь узнает, что у Седого есть дочь, которую он любит пуще своей жизни, тогда пиши пропало. Авторитет Седого будет подорван, а он ведь немолод, и на его место молодых и прытких не один десяток найдется… Шутка сказать – у железного и несокрушимого старого вора вдруг объявится уязвимое место…»
Тряхнув головой, Семен попытался отогнать от себя тоскливые мысли. Он закурил и, не обращая внимания на протестующие вопли контролера, сунул жетончик в прорезь вертушки и направился к эскалатору. Потом все же опомнился и потушил сигарету, швырнув ее под ноги. Незачем привлекать к себе внимание. Если прихватят Семена, да если дело до отделения дойдет – с последующей проверкой по компьютеру… Кто знает, какие всплывут старые грешки.
К тому же – убийство двух гаишников день назад…
Телевизор, гомонивший в баре, уже показывал место преступления и два кровавых пятна на тех участках асфальта, где лежали тела милиционеров. Пацаны тогда притихли и вскоре после этого экстренного телевизионного сообщения свернули разгоравшуюся было попойку и свалили из бара.
Семен доехал до нужной ему остановки, пересел в следующий поезд и через десять минут уже поднимался по эскалатору. Ему оставалось пройти всего пару кварталов, чтобы достичь дома, где ему была назначена встреча.
* * *
Капитон встретил Семена по обыкновению полупьяным.
– А-а! – захрипел он. – Сеня! Входи, входи… Давно не виделись.
– Давно, – подтвердил Семен, проходя в комнату и садясь за стол, уставленный бутылками и тарелками с различными закусками. – С тех пор, как я тебя – бухого в жопу – из-под ментовской облавы выносил. Помнишь? Ты тогда чуть дело не сорвал: нажрался до невменяемости и начал орать, что сейчас всех перестреляешь, когда мы в баре клиента взяли…
Капитон осекся и кивком отправил парня, впустившего Семена в квартиру, восвояси. Парень вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Капитон какое-то время искоса смотрел на Семена, словно соображая – обидеться ему или нет, и, видимо, решив, что обижаться ему невыгодно, натянуто засмеялся.
– Выпьешь? – предложил он, широким жестом обводя бутылки.
– Ага, – согласился Семен.
– Вискарика?
– Водки. Ну как? – спросил Семен, пока Капитон разливал водку по крохотным хрустальным стопочкам. – По нашему делу известно что-нибудь?
Капитон качнул головой и зажатой в правой руке стопкой. Семен поднял свою стопку, и они выпили.
– Ничего не известно, – закусив, проговорил Капитон, – то есть известно, что объект в город пока не прибыл.
Семен нахмурился.
«Странно, – подумал он, – как это – не прибыл? Мы с ребятами выехали позже похитителей и уже в Питере. Может быть, они так удачно скрываются, что Капитон со всеми своими связями и знакомствами не смог вычислить их?»
– Информация совершенно точная, – словно услышав сомнения Семена, сказал Капитон, – у меня ведь в ГИБДД свой человек есть. Да и еще кое-где. Везде у меня свои люди есть, – подытожил Капитон.
Он налил еще водки, задумался о чем-то, потом пристально посмотрел на Семена и, подмигнув ему, спросил шепотом:
– А двух мусоров-то твои ребята порешили?
– Да, – вздрогнув от неожиданности, ответил Семен.
– Я так и думал, – хихикнул Капитон, – а кто же еще? В городе шум поднялся, но это нам и на руку.
– Почему? – спросил Семен.
– Каждую тачку, въезжающую в город, проверяют теперь, – объяснил Капитон. – Вы-то как умудрились прошмыгнуть? Я, честно говоря, думал, что…
Он не договорил.
– Ориентировки есть на нас какие-нибудь? – хмуро поинтересовался Семен.
– Да какие ориентировки? – захохотал Капитон. – Вы же свидетелей не оставили. Известно только, что машин было несколько, скорее всего – три. И марка машин установлена тоже приблизительно – джип, скорее всего, американского производства.
Семен покивал.
– Ладно, – проговорил он, – с этим проехали. Теперь следующее – то, что Седой тебе наказывал, ты в точности выполнил?
– А как же, – значительно выговорил Капитон, – сообщил кому надо, те связались с ментами и объявили эту… как ее…
– Лилю, – подсказал Семен.
– Ага, Лилю – в розыск. Типа – мошенница. У всех гаишников ориентировки ее есть. Так что как только она появится в городе, ее тут же арестуют. А как арестуют, мне немедленно дадут знать. А дальше – дело техники. Я звоню посреднику, посредник связывается с ментами, которых мы прикармливаем, менты берут тачану свою, включают мигалки… у-у-у-у-у… – Капитон покрутил над головой пухлой ладонью, имитируя световую сигнализацию милицейской сирены, – и едут забирать эту… Лилю. А потом они отвозят ее – не в обезьянник, конечно, а ко мне. Ну а я уже вам звоню… И все дела.
– А если не успеют твои менты? – осведомился Семен.
– Какая разница? – пожал жирными плечами Капитон. – Она же объявлена в розыск районным отделением, а начальник районного отделения, полковник, вот за этим столом со мной водку жрал. Так что проколов тут быть не может. Все схвачено. Седой правильно сделал, что ко мне обратился. Я же весь Питер вот здесь держу! – Капитон сжал толстые пальцы в кулак.
Семен усмехнулся. Капитон неприязненно посмотрел на него и снова пожал плечами.
– Ну, конечно, есть люди и поважнее меня, – сказал он, – но без меня вряд ли какое дело обходится. Я ведь как этот… как коммутатор. Знаю, к какому человеку обратиться, знаю, к какому обращаться не нужно, а наоборот – избегать его, как огня… Короче говоря… без ложной скромности – незаменимый я человек!
– Согласен, – сказал Семен, – с этим согласен. Это – так…
«К сожалению», – мысленно добавил он.
– Выпьем? – снова предложил приободрившийся Капитон.
– Выпьем, – Семен согласился и с этим.
– Так что, – выпив и прожевав кусочек колбасы, заговорил снова Капитон, – вы не очень-то переживайте! Гуляйте, город смотрите… Девочек хотите – позвоните мне. А когда надо будет – я вам дам знать. Заберете свою Лилю и обратно домой. Седому привет от меня передадите. Он ведь мой старый друг. Хороший друг. Один из самых лучших друзей, – повторил Капитон, и масляные глазки его заблестели. – А то, что я ему услугу оказал, так это мы потом сочтемся…
– Сочтетесь, – подтвердил Семен, – с Седым и говорить будешь. Мое дело – девчонку доставить обратно, а все остальное – оплата там или еще что – меня не касается…
– Понятно, – с дурашливой серьезностью проговорил Капитон, – узнаю старого солдата! Ну, с Седым мы потом, конечно, разберемся… Все? – помедлив, осведомился он. – На этом официальная часть встречи закончена?
– Закончена, – подтвердил Семен и пошевелился, чтобы подняться.
– Сиди-сиди! – тут же вскочил Капитон. – Чего мы – америкосы, что ли? У нас что, нет других тем для разговоров, кроме деловых? Ну, ты, Сеня, в натуре, удивляешь меня!
«О чем нам с тобой разговаривать, с уродом», – подумал Семен, а вслух произнес:
– Спешу очень. Надо проверить, как ребята устроились…
– Нормально они устроились, – махнул рукой Капитон и тяжело шлепнулся на свой стул, – я сам за всем следил – лично. А с тобой хотел еще кое о чем потолковать.
– О чем это? – насторожился Семен.
Капитон закурил и налил Семену водки. Подумал немного и плеснул себе в большой стакан с тонкими стеночками дорогого янтарного коньяка.
– Вот ты, Сеня, Седого хорошо знаешь, да? – заговорил Капитон.
– Ну.
– И я с ним знаком нормально, – продолжал Капитон, – вместе дела делали до тех пор, пока я в Питере не осел. Давай, что ли… Маханем по маленькой за здоровье нашего общего друга…
Они выпили. Семен потянулся за куском селедки, а Капитон закусывать не стал. Он облокотился на стол и, подперев тяжелую голову рукой и лениво пуская в пространство кольца синего табачного дыма, проговорил:
– Странно мне, что Седой так о бабе печется… У него ведь этих мокрощелок было видимо-невидимо. Как мандавошек у негра на мудях. А чего он так к этой Лиле присох, а? Может быть, – Капитон захихикал, – Седой под старость семью хочет заиметь, а?
Семен прожевывал кусок селедки, а при слове «семья» вдруг вздрогнул.
– Нет, – сказал он, вспоминая инструкции Седого, – не о том ты базаришь. Тут, понимаешь, дело обстоит немного не так, как все думают…
– А как? – с жадным блеском в глазах спросил Капитон.
Семен ухмыльнулся.
– Не скажешь? – полувопросительно проговорил Капитон и вздохнул. – Оно понятно. Ты у Седого правая рука и трепаться о его делах не станешь. Но мне-то можно сказать. Я-то тебе все условия предоставил. Сам дело взялся обтяпать, а вы только пару деньков в Северной столице отдохнете и назад. А от Седого потом еще получите… гонорарии – за успешное завершение дела… Я кручусь, кручусь, все за вас устраиваю… И я ничего знать не должен?
Семен помедлил с ответом.
– Не моя ведь тайна, – с явной неохотой произнес он, – и если Седой узнает, он мне голову снимет.
– Не узнает, – быстро сказал Капитон, – блядью буду, если кому хоть слово ляпну! Век воли не видать! Сеня, ты же меня сто лет знаешь – я как могила. Мне сказал – можешь эти слова похоронить. Вот последняя распадла буду, если что…
Семен поколебался еще с минуту.
«Как же, – подумал он, мысленно усмехаясь, – ты никому ничего не скажешь. Седой так и рассчитал, что я тебе типа тайну выдам… А ты потом под большим секретом и, естественно, не задаром всем желающим мои слова передашь в точности. Источник информации, твою мать… Ведь тем и живешь, что все обо всех вынюхиваешь да встречи нужные устраиваешь…»
– Налей-ка, – дав своему голосу охрипнуть, попросил Семен Капитона.
Тот даже привстал от усердия, разливая по стопкам водку.
– Скажу тебе, – пообещал Семен, – но только потому, что давно тебя знаю, и потому, что ты много сделал для меня и для Седого.
– Ага-ага…
– Ну и, конечно… – Семен выразительно пошелестел в воздухе пальцами.
– Без вопросов, – тут же проговорил Капитон, – сколько хочешь…
– Ну… – Семен назвал цифру, произвольно всплывшую в его голове.
Капитон, ожидавший услышать цифру поменьше, едва заметно скривился. Но потом, очевидно, прикинув размеры гонорара, обещанного ему Седым, да и выгоду, которую он может извлечь из полученных им от Семена сведений, вздохнул и согласно кивнул:
– Идет.
Семен продолжал, злорадно поглядев на брыластое вспотевшее красное лицо:
– Немного прошу, – сказал он, – так, пацанам на пиво… На девочек, чтобы не скучали, пока ждать будут… Только давай выпьем сначала.
И опрокинул стопку себе в рот.
– Короче, так, – сказал Семен, шумно выдохнув и поглядев в лицо Капитону, – баба эта крупно прокинула Седого. На такую сумму, которая тебе и не снилась. Так что ее вовсе не похитили, как все говорят, а она сама сдернула со своими дружками. А где бабки заныкала, никто не знает. Вот потому-то Седой и раскинул чернуху – вроде любовь у него и все такое, чтобы бабу никто даже пальцем не тронул. А на самом деле, как только ее Седому обратно привезут, он ее в подвал и… Короче, ты знаешь, как наши ребята умеют языки развязывать. Ну а потом, когда она скажет, где бабки – а скажет она наверняка, – моменто море…
– Понял! – заржал Капитон. – Моментально – в море!
– Ага, – кивнул Семен. – Только тут сложность есть небольшая…
– Какая сложность?
– Помнишь, о чем тебя Седой предупреждал, когда говорил про это дело?
– Чтобы я язык за зубами держал, – без труда вспомнил Капитон.
– Вот именно, – сказал Семен. – Ты небось решил, мол, это из-за того, чтобы пацаны авторитетные не узнали ничего о всей заварухе и не подумали, что Седой на старости лет в маразм впал и такую кашу заварил из-за какой-то бабы?
– Точно, – произнес Капитон, – так я подумал.
– Нет, – усмехнулся Семен, – не из-за этого…
– А из-за чего?
– А из-за того, что баба-то – дочь какого-то московского шишки, – сказал Семен, понизив голос до театрального шепота. – Какого шишки – я сам не знаю. Только папик у Лили – человек серьезный. И когда она связалась с Седым – недоволен был, что у нее любовь с вором-законником. А тут выяснилось – она не из-за любви, а из-за того, что кинуть Седого собиралась. Ну а папик цивильный, он про дела дочери ничего не знает… А если вдруг пронюхает, что Седой хочет Лиле бо-бо сделать, то… У Седого могут быть большие проблемы. У папика связи серьезные. Понял теперь весь расклад?
– Понял… – задумчиво проговорил Капитон. – Еще, что ли, по одной, а? За дружбу?
– Давай, – согласился Семен, – если за дружбу. По полной…
– Ага, – кивнул Капитон и хихикнул, – люблю полненьких…
* * *
Сосновая роща закончилась неожиданно. Как только Николай понял, что пробежал ее насквозь, ни разу не остановившись, он вдруг почувствовал, что очень устал. Он замедлил бег, перешел на шаг и замер там, где сосны были совсем редкие и в прогалах между ними просвечивала серая лента асфальтовой дороги.
Щукин прислонился к сосновому стволу, тяжело дыша. Его пиджак намок от пота, а рубашка липла к телу.
Но подождав минуту – когда дыхание его немного успокоилось и кровь перестала с бешеной силой колотиться в ушах, – он прислушался.
Нет, шума погони вроде не слышно.
«Все равно, – решил Щукин, – нет времени стоять здесь, высунув язык, они наверняка идут по следу и через несколько минут будут на опушке рощи. А если менты поехали в обход? И сейчас меня встретят тут, на открытом пространстве? Ч-черт… загнали меня, как зайца… Что же делать?»
Он снова прислушался – и ему показалось, что позади него раздается какой-то шум.
Щукин застонал и в бессильной злобе сплюнул в сторону преследователей. Затем с силой оттолкнулся от ствола дерева и побежал вперед, к дороге, уже с трудом передвигая гудящие ноги.
«Если бы я встретил сейчас того, кто это все затеял, – злобно думал Щукин, имея в виду абстрактного создателя его, Щукина, судьбы, – то точно бы этого гада сейчас придушил… Что у меня за жизнь такая? Особенно в последнее время – постоянно убегаю… Меня уже в лес загнали, по-моему… Ухожу и ухожу… Когда же я, граждане, приходить буду? И самое главное, куда? Бежать-то, кажется, больше некуда – абзац, край. На своих двоих далеко не убежишь и спрятаться тоже нельзя – я же не заяц все-таки и не мышка-норушка. Достанут меня эти сволочи красноперые, как пить дать достанут. Если, конечно, не случится какого-нибудь чуда…»
Выбежав на трассу, Щукин огляделся. Теперь уже не было сомнений в том, что по его следу идут: в сосновом лесу явственно слышались голоса и шум ломающихся веток. Николай посмотрел туда, откуда, как он предполагал, могла показаться милицейская машина.
И вздрогнул.
Машина там стояла, но не милицейская, а обыкновенная синяя «шестерка». Номера было не разобрать.
Синяя «шестерка» о чем-то напомнила Николаю, но о чем именно – у него не было времени вспоминать. Стараясь не думать о том, что «шестерка» может оказаться машиной преследователей, он побежал в ее сторону.
«Шестерка» медленно двинулась навстречу Николаю. Теперь уже видны были и цифры – три, шесть, два.
Снова что-то кольнуло Николая, но он продолжал бежать вперед, и только когда он пробежал мимо невысокого столба, на котором была табличка с номером «двадцать», Щукин вспомнил – это ведь Ляжечка обещал ждать его на двадцатом километре такой-то трассы, рядом с Сосновой рощей.
«Чудо? – вспыхнуло и растаяло в голове Щукина. – Совпадение? В любом случае это – спасение. И теперь у меня есть надежда в очередной раз оставить мусоров с носом…»
Щукин призывно замахал руками. «Шестерка» увеличила скорость, и через несколько секунд высунувшийся из окошка Ляжечка радостно заорал Щукину:
– А я тебя жду, понимаешь! Ты ведь опоздал!
– Ско… рее! – пропыхтел Щукин, плюхаясь на сиденье рядом с водительским. – Жми на газ, Толик!
– А что случилось? – встревоженно осведомился Ляжечка.
– Давай, гад, скорее!!!
Ляжечка посмотрел в сторону Сосновой рощи, увидел несколько крепких ребят в камуфляже, высыпавших на опушку, и понял все.
Охнув, он рванул с места и через минуту оставил ментов далеко позади.
Щукин тяжело дышал, вытирая пот со лба.
Несколько километров они проехали молча. Потом Ляжечка свернул на проселочную дорогу и заговорил первым:
– Расскажешь, что случилось?
– Потом, – все еще отдуваясь, проговорил Щукин.
– А я, честно говоря, думал, что ты меня кинул, – усмехнулся Ляжечка и взял с панели управления пачку сигарет. – Давай, закуривай!
Николай, только сейчас понявший, как он истосковался по никотину, сунул сигарету в рот, и Ляжечка поднес к ней зажигалку. Потом, закурив сам, Ляжечка проговорил, счастливо улыбаясь:
– Как здорово все-таки, что ты пришел на встречу! Ты на двадцать минут опоздал, и я подумал, что все… Еще полчаса бы я подождал, да и поехал… А сейчас… Эх, Колян, как мы с тобой развернемся! Эх, дел наворотим!
Извернувшись, Ляжечка хлопнул Щукина по плечу. Щукин поморщился.
– А ту шутку с бабками ты здорово придумал! Я тогда испугался. Посчитал, что ты в натуре меня захотел кинуть. А ты… Все такой же ты, Колян, как и был. Все шутишь… Н-да… на двадцать минут опоздал, – повторил Ляжечка, очевидно, и не подозревавший, что Щукин и не собирался приходить на встречу с ним. – Бабки-то вернешь мне? – спросил Ляжечка.
Щукин помотал головой и выпустил струю табачного дыма.
– Ну и хрен с ними, – легко согласился Ляжечка, – потом рассчитаемся. Ведь бабок, которые мы с тобой срубим, – о-го-го сколько будет! На всех хватит.
«А что? – подумал вдруг Щукин. – Почему бы мне и не согласиться на дело, которое Ляжечка предлагает. Конечно, мудак он, и все дело его… соответствующее… Но, судя по всему, завязан он с серьезными ребятами, и про то, что сорвался от ментов своих, – тоже не врет. А мне теперь деваться некуда. В угол загнали. Я уж думал, что все – кирдык. Да нет – Ляжечка появился, как неожиданный спаситель. Может, это и на самом деле – перст судьбы? Сама судьба мне указывает, что делать и куда идти?»
Щукин задумался над этими своими словами. Он-то всегда считал, что человек сам определяет свою судьбу и сам выбирает, куда идти. Но сейчас судьба складывалась таким образом, что лучшим выходом из создавшейся сложной ситуации, которую он никак не мог контролировать, было бы согласиться на условия Ляжечки и удариться в очередную авантюру, исход которой нельзя было предугадать.
«Ну да ладно, – решил Щукин, – все равно все в моих руках. А сложных ситуаций в моей жизни было навалом. Вся моя жизнь, можно сказать, одна нескончаемая сложная ситуация. Так уж и быть – согласен».