* * *
Тимофей Петрович остался один. Некоторое время он бесцельно ходил по комнате, затем принялся молиться. Он встал на колени перед иконостасом. Молился долго, неистово. Единственное, что он сейчас просил у господа, так это вразумления, что же ему делать.Ситуация казалась настолько безысходной, что батюшка совершенно не представлял, как ему быть. С одной стороны, источник, с другой – иконы и ковчег с мощами святого. И то и другое необходимо прихожанам! А его, грешного, заставляют выбирать.
«Молитва, только молитва поможет!» – зашептал отец Тимофей, крестясь.
Вскочив на ноги, он бросился опять в свою комнату и в который раз за истекшие сутки посмотрел все свои расчеты: сомнения не могло быть никакого – ковш экскаватора обязательно заденет водоносный слой.
– Источник, сколько же ему лет! Люди приходили в храм столетиями, чтобы набрать целительной воды. Вера вела их сюда! – шептал настоятель. – А чудотворные иконы? А мощи святого? Что храм без них?! Прихожанам они нужны не меньше!
Неожиданно его мысли вернулись в далекое прошлое. В то время он еще не был духовным лицом, а был простым метростроевским инженером Кавеловым...
...Кабинет начальника был под стать его обладателю. Такой же основательный, квадратный! Большущий тяжелый стол аккуратно заставлен канцелярскими предметами.
Главный инженер редко ими пользовался, но они должны находиться на столе советского руководителя среднего звена – они и находились там.
– Что-то я не пойму вас никак, – с прищуром смотрел на Кавелова главный. – Вы разве не советский человек?
– П-почему вы так говорите? – чуть не онемел от такой постановки вопроса будущий настоятель храма Святого Иоанна Златоуста.
– А потому, – чеканил фразы начальник, сверля жестким взглядом геолога. – Вы должны тогда понимать, как важно сдать эту ветку вовремя! Народ ждет открытия новых станций метро! Тысячи людей получат возможность добираться на электропоездах до своих рабочих мест быстрее, что сэкономит...
Он много еще чего говорил. Обещал на партсобрании поднять вопрос о перестраховке некоторых работников, о срыве государственного плана. Говорил о международном престиже страны в целом и этой стройки в частности.
Будущий батюшка понимал – ничто из сказанного не волнует главного инженера по-настоящему. Над ним тоже есть начальство, которому важно сдать ветку к майским праздникам. Оно, в свою очередь, давит на главного, а тот давит на проходчиков. И никто не собирается считаться с возможностью обвала. Что человеческие жизни по сравнению с великими свершениями?!
Бригадир проходчиков сдался. Не то чтобы он поверил в громкие слова начальника – в них тогда уже мало кто верил из здравомыслящих людей. Просто испугался недосказанных угроз. Того же, чего боялся и сам главный, – партсобрания, возможного снятия с должности...
Потом был обвал. И выжил только один человек из всей бригады – будущий батюшка Тимофей. Всю свою жизнь он отмаливал тогдашний грех малодушия. В последнюю минуту вдруг сам себя обмануть решил: а вдруг пронесет? Пройдут участок, закрепят проход, а потом и не вспомнит никто про тревоги и страхи! Или даже еще лучше – «...герои-проходчики вопреки угрозе обвала, для блага советских людей рискуя жизнью...» Всего этого не получилось. Погибли двенадцать человек. Историю эту, как было принято в то время, экстренно замяли, стройка двинулась дальше. А инженер-геолог Кавелов ушел из мирской жизни и стал со временем отцом Тимофеем...
Сколько раз он задавал себе впоследствии единственный вопрос: а как бы он поступил, предоставь жизнь ему шанс исправить ту страшную ошибку?
«Нет, не ошибка то была! – каверзно нашептывал гнусный равнодушный голос. – Это твоя сущность! Ты весь такой! Когда нужно проявить силу и решительность, ты пасуешь! А из-за этого невинные люди страдают!»
«Все это правда! – признавался себе настоятель храма, стоя перед иконами на коленях. – Ведь первым делом после грабежа ты не о прихожанах думал, а о том, что в епархии скажут!»
«Неправда, – противился робкий голосок. – Если бы о людях не думал, то давно бы все закончилось! Чего проще: подмахнул бумаги, получил ковчег с мощами и иконы назад – и будь что будет! А за проданный пустырь архиепископ еще и поблагодарит!»
«Ты забыл про источник, – опять занялся душой батюшки равнодушный голос. – Ведь знаешь о его будущем при строительстве. Как ты сможешь жить дальше с чувством двойной вины?! Сначала ты своим малодушием погубил людей, теперь ты хочешь погубить чудо божье. Лишить людей веры в чудо! Не это ли главное в твоей вере?! И не исчезновения целебной воды ты боишься, нет! Ты боишься жить дальше с мыслью, что ты заранее знал об этом и не смог правильный выбор сделать! Второй раз в жизни, заметь».
«Кто ты?!!»
Чистый, спокойный голос на сей раз молчал.
– Господи, помоги! – батюшка в страхе зашептал молитву. – Спаси мою душу!
«О своей душе печешься, а о душах вверенной тебе паствы божьей ты подумал?» – вновь вмешался неизвестный.
– Я знаю, что делать, – прошептал одними губами доведенный до исступления настоятель храма. – Радуйся, лукавый...
Не в силах больше глянуть на строгие лики святых образов, батюшка натужно поднялся с колен. Некоторое время он просто стоял и тупо смотрел в угол, словно никак не мог вместить в голове только что принятое решение. Затем быстро, почти бегом, вышел из дома и остановился около сарая. Уставился на дверь, будто впервые видел ее, и вдруг метнулся обратно. Вернулся с фонариком, и уже тогда вошел в сарай.
Задержался там отец Тимофей недолго и вернулся с куском веревки метра два длиной.
Он обессиленно упал в кресло, но тут же вскочил и, подставив табуретку, полез под потолок. Большая люстра висела на крюке – его-то и решил приспособить для своей цели батюшка.
Тимофей Петрович тщательно отмерил необходимую длину и, приготовив петлю, сунул в нее голову.
– Прости, господи! – Перекреститься не поднялась рука. Он знал, что совершает самый страшный грех – непрощаемый грех самоубийства. – Пусть лучше одна душа погибнет...
«Давай-давай!» – чистый голос не оставил его и в последнюю минуту.
«Радуйся, лукавый. К тебе летит моя душа!» – с горечью подумал священник.
Он обвел последний раз в жизни взглядом комнату и, не в силах заставить себя смотреть на знакомые вещи, перевел взгляд в окно. Ему показалось, что там мелькнула здоровенная темная тень.
«Спешит уже, прародитель зла!» – с тоской подумал он и, закрыв глаза, шагнул с табуретки. Петля сомкнулась вокруг его шеи, и здоровое, полное еще жизненных сил тело отца Тимофея забилось в предсмертных конвульсиях...
* * *
Катя уснула на заднем сиденье, пока ее дядя со странным калекой, неожиданно оказавшимся его давним знакомым, колесили по городу.– Как сквозь землю эта баба провалилась! – стукнул кулаками по рулю Комар, останавливаясь на набережной в который раз за последние два часа.
– Дальше гонять смысла нет, – заметил Крытый, доставая сигарету.
Они постояли некоторое время и решили возвращаться назад. Обратная дорога не заняла много времени. Пока Алексей гнал машину к домику священника, Крытый размышлял о создавшемся положении. О себе он почти не думал. Катя, мирно дремавшая на заднем сиденье, ее судьба – вот что занимало его мысли.
«Вахлак старый! У самого вся жизнь наперекосяк, так ты еще племянницу к себе притянул! – с невольной горечью размышлял он о том положении, в котором оказалась молодая скрипачка. – И надо было тебе ее с собой тащить? Знаешь же, что все геморрои, которые только можно придумать, вокруг тебя ходят!»
Постепенно его мысли перекинулись на тех людей, которые устроили ему вместо отдыха такой сюрприз.
«С Засоркиным понятно – хотел к рукам земельку прибрать. Он кружева развел, он за это и получил. Не жалко тварь. Но что это за сучка такая резвая выискалась? Кто такая, откуда?!»
Он спросил об этом у Алексея. Тот немного подумал и ответил, что ничего не слышал раньше о ней.
– Когда я при делах был, – подумав, заметил он, – такой бабенки и в помине в Ялте не было – иначе я бы знал. Ну а сейчас, – он грустно улыбнулся, – какой из меня знаток. Кепка да метла, вот все, что я знаю!
– Ладно, разберемся и с ней, – сквозь зубы процедил Григорий.
Между тем батюшкина «копейка» преодолела последний подъем и подкатила к дому настоятеля храма.
– Свет погасили, – заметил Рублев. – Может, молодой дебил вернулся?!
Комар ничего не ответил, останавливая машину у калитки.
Неожиданно щемящее чувство резануло сердце положенца. Каким-то шестым чувством он вдруг осознал, что стряслась новая беда. Не говоря ни слова, Крытый выскочил из машины и метнулся к калитке. Первым делом заглянув в окно, он сразу же бросился ко входной двери. Григорий не помнил, как пролетел коридор и толкнул прикрытую дверь в гостиную. Горела только лампадка, но и ее света было вполне достаточно, чтобы разглядеть дергающееся в агонии тело священнослужителя.
Один раз жизнь уже сталкивала его с самоубийцей, не вынесшим тяжести тюремной жизни. Тогда Рублев был еще совсем молодым и неопытным. Сейчас он, даже не раздумывая, подхватил тело батюшки и поднял, насколько было сил, вверх.
– Комар!!! – заорал положенец дурным голосом. – Леха!!!
Леха, едва вбежал в комнату, сразу же все понял. Нашарив выключатель, он заметался в поисках ножа.
– Быстрее давай! Тяжелый же ты какой, – невольно ругнулся Крытый. Ему и впрямь невероятно тяжело было держать тело священника одной рукой – вторую сковывал гипс.
Наконец Леха отыскал то, что нужно, и веревка была перерезана. Комар снял петлю с шеи батюшки. Крытый наотмашь здоровой рукой хлестанул несколько раз его по щекам. Отец Тимофей захрипел и вздохнул. Потом долго судорожно кашлял, держась рукой за горло.
– Ну, слава богу. – У Крытого отлегло от сердца. – Малость позже приехали бы – и каюк отцу-настоятелю.
– Как же ты так, отец Тимофей? – с упреком обронил обожженный.
Немного оклемавшийся Тимофей Петрович переводил с одного своего спасителя на другого мутный взгляд и только давил из себя тугой кашель.
– Пусть отойдет, – заметил Григорий. – Потом все расскажет.
Чуть позже они сидели за столом в той же гостинной втроем. Спящую Катюшу Крытый с помощью батюшки отнес на кровать.
– Ну, рассказывай, Тимофей Петрович, как тебя бес попутал голову в петлю сунуть, – с невольным укором глядя на настоятеля божьего храма, задал вопрос положенец.
– Действительно, бес попутал. – Оживший священник теперь был смущен до крайности. Он осознал, что проявил непростительную слабость, и терзался от этой мысли.
– А может, и не только бес, но и люди тут причиной. Ты мне все недомолвками да намеками говорил, – продолжал гнуть свое Крытый, – но кое-что мы и сами, помимо тебя, узнали. Теперь пора рассказать все как есть.
– Да что тут говорить, – вздохнув, начал свой рассказ батюшка. – Начали они меня терзать с полгода назад. Продай пустырь. С епархией все, мол, согласовали – ваше слово последнее...
– Кто? – сразу решил уточнить Крытый.
– Иностранная компания. Американская.
Рублев с Алексеем тут же переглянулись.
– Так вот, я, естественно, поинтересовался, зачем. Мне и объявили, что на пустыре предполагается выстроить гостиничный комплекс. Такой, знаете, суперотель. А я сразу заволновался – я давно уже ради интереса проводил исследования, откуда берет корни наш святой источник. Мои расчеты показали... ну, в общем...
Григорий махнул рукой. Уже знаем, мол.
– Ну я, естественно, им отказал. Объяснил все как есть. Они меня или не поняли, или решили все же по-своему. Начали деньги предлагать. Такие суммы, что я диву дался. И вроде бы отстали даже. И вот это ограбление. Я сначала не связывал его с проектом – а тут звонок. Сначала денег требовали, а затем уже конкретно – подпиши бумаги. А с полчаса назад пришла эта самая блондинка, про которую Катя рассказывала. Лично поставила ультиматум. Или завтра я делаю все так, как она скажет, или она ковчег и иконы в море выбросит!
– Как она должна связаться?
– Завтра в половине десятого утра позвонит по телефону.
Священник горестно замолчал. Трудно было в эту минуту представить себе более несчастного человека, чем он.
Крытый задумался ненадолго, а затем решительно объявил:
– Тимофей Петрович, когда лахудра белобрысая позвонит, не нервничайте, не спорьте, а делайте все так, как она вам скажет.
– Да, но!..
– Тимофей Петрович, вы мне доверяете?
– Конечно!
– Вы, наверное, догадываетесь, что в делах подобного рода я куда поопытней вас?
– Да...
– Вот и давайте договоримся, что вы будете делать то, что я вам скажу.
– Хорошо.
– Так вот, когда она вам позвонит, старайтесь запомнить все, до самых мелочей!
Батюшка согласно кивнул, вникая в наставления Крытого. В его душе вновь затеплилась надежда.
ГЛАВА 17
Утро следующего дня выдалось погожим. Батюшка, так и не уснувший за остаток ночи, утром, скорее чтобы себя чем-то занять, чем по необходимости, привел себя в порядок и хлопотал насчет завтрака для юной гостьи. Катерина пока спала. Крытый и Леха Комар еще ночью, после его рассказа, посовещавшись, куда-то ушли вдвоем.
Вскоре проснулась девушка и, улыбнувшись мило, принялась помогать стряпать. Отец Тимофей был ей очень благодарен за это – у него самого ничего не держалось в руках. Каждую секунду он глядел на часы, ожидая назначенного Белой времени.
Когда же наконец раздался звонок, он бросился к телефону.
– Я вас слушаю... – Батюшка старался говорить спокойным голосом.
– Ну и молодец, раз слушаешь. Через пятнадцать минут пацан занесет тебе купчую. Пойдешь с ней к нотариусу и оформишь. Затем тебе нужно будет сделать вот что... – И она подробно проинструктировала отца Тимофея о том, что ему следует делать дальше...
Настроение у священника было ужасное. Он так и не смог до конца поверить, что уголовник-мирянин сможет ему помочь. Но все же после уверений Крытого какая-то робкая тень надежды все же затеплилась в его измученной душе.
«Господи, уж поскорее бы все это закончилось!» – молился батюшка в душе всю дорогу.
Дорога запетляла в горах. Одна-единственная машина обогнала отца Тимофея за все это время.
«Да, не зря эта анафема меня туда загнала! – с горечью размышлял настоятель храма. – Все как на ладони видно!»
Действительно, место для обмена было подобрано просто классически: одна-единственная дорога вела на небольшую площадку за поворотом. Там и должен ждать его серый «Форд».
Немалую толику беспокойства вызывало у него отсутствие племянника. Странный ночной звонок, безуспешные поиски – все это тяжело давило на душу. Все мерзости последних дней слились в один тяжеленный свинцовый ком. Чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных размышлений, батюшка крутанул ручку приемника. Некоторое время динамик извергал в салон только ужасные хрипы, затем прорезался голос диктора. Передавали криминальную хронику.
«Как раз вовремя!» Тоска ледяным ковшом окатила сердце, но переключать настройку отец Тимофей не стал.
«... В парке найден труп молодого человека, примерно восемнадцати-двадцати лет...» Батюшка жадно вслушивался в каждое слово. Он внимательно прослушал приметы и все понял.
– Ну вот и все, – глухо сказал он себе. Не в силах справиться с потрясением, он остановил машину и какое-то время сидел, положив на руль большую голову. За последние дни седых волос на ней прибавилось изрядно. Две слезинки застыли в углах глаз. А диктор продолжал говорить. Следующее сообщение об угнанном с нефтебазы бензовозе никак не задело священника. Казалось, он находился в полном трансе.
Наконец протяжный стон вырвался из его груди. Стукнув кулаками по рулю, он все же завел мотор – как бы то ни было, а встреча назначена в определенное время и опаздывать отец Тимофей не мог себе позволить.
Остаток пути батюшка ни о чем не думал, только о смерти племянника.
«Двадцать лет! Начало жизни!» Слезы так и не обсохли на его глазах.
Только увидев ожидающую его машину, отец Тимофей вытерся рукавом и постарался успокоиться. Невольно он обратил внимание на бензовоз, стоящий наверху, в тупичке над дорогой.
«Не про него ли сейчас в сводке передавали?» – промелькнула мысль в голове у батюшки. Но поскольку у отца Тимофея хватало своих забот, долго размышлять по поводу угнанной машины он не стал.
Точно в назначенное время он подкатил к ожидавшей его машине. Блондинка была одна. Увидев приближающуюся «копейку» отца Тимофея, женщина довольно улыбнулась: все получалось как нельзя лучше. Священник вышел из своей машины и сел на переднее сиденье рядом с ней.
– Принес?... – задала Марго единственный вопрос.
– Да, – кротко выдохнул батюшка.
Он протянул «дипломат», и Белая хищно схватила его. Быстро открыв портфель, она просмотрела несколько листков и, не скрывая своей радости, коротко распорядилась:
– Сумка с твоими цацками на заднем сиденье. Забирай и – будь здоров.
Отец Тимофей трясущимися руками потянул «молнию». Ковчег и иконы были на месте. Но радости батюшка не испытал: скоро случится не меньшее несчастье, чем пропажа ковчега. Едва начнется стройка, как святой источник... Отец Тимофей даже думать об этом не хотел.
«Что же Григорий Иванович?! – выходя из машины, подумал он. – Что же он ничего не делает?! Ведь уедет сейчас эта бандитка! И документы вместе с ней!»
Он не мог видеть, как снизу к машине крадется Рублев. Батюшка еще не выбрался из салона, а под протектор переднего колеса уже лег здоровенный камень.
Белая навела пистолет на Рублева.
– Не торопись, – слегка качнул головой положенец. Нехорошая усмешка не сходила с его губ. – Ты глянь лучше, что у меня в руке.
Марго чуть скосила взгляд и поняла, что имел в виду ее неожиданный гость – в руке у него была «РГД-5». Кольца на месте не было.
– Ты блефуешь, – чуть дрогнувшим голосом произнесла блондинка.
– А ты шмальни и узнаешь, блефую я или нет, – заметил Григорий. – Один раз умереть успеешь, это точно.
– Что тебе нужно? – стараясь говорить спокойно, спросила Крытого Марго, хотя ответ она знала заранее. Действительно, Рублев не обманул ее ожиданий.
– «Дипломат» мне! – коротко распорядился он.
– Слушай, – голос бандитки неожиданно охрип еще больше, – давай договоримся... без меня ты все равно на нужного человека не выйдешь!
– А я и не собираюсь ни на кого выходить. «Дипломат».
– Да поп и десятой части не даст тебе! Сто штук баксов?
– Я с такими, как ты, не договариваюсь! – твердо отозвался Рублев.
– Не хочешь деньги – получишь долю! Процент хочешь? – Белая не знала, как еще ей уговорить Рублева. Не было ничего на свете, что бы она сейчас пожалела за «дипломат» с документами.
Она уже праздновала в душе победу – и вот на тебе!
Крытый молча ждал, пока красавица с хриплым голосом выговорится. Он понимал, что сейчас творилось с ней – обычная человеческая жадность. Сколько он видел таких на своем веку!
Наконец Марго как-то разом иссякла.
– «Дипломат» в окно, – напомнил Рублев.
– Черт с тобой! – Бандитка чуть не ревела. «Дипломат» с документами полетел в открытое окно.
Едва Крытый нажал ручку двери, из-за поворота выскочила «БМВ». Прежде чем Рублев успел сообразить, что все это значит, из «бэхи» выскочил человек и подхватил черный чемоданчик. Марго рассмеялась хриплым лающим смехом. Ее глаза светились победной злостью.
– Что, скушал?
Крытый понял, что раздумывать больше некогда. Граната по-прежнему была у него в руке, когда он вышел из машины. «БМВ» Саши-армянина резво убегала с места встречи. Когда Белая посвятила его в план обмена, он не выдержал и решил лично приехать на место встречи – слишком многое было поставлено на карту. И оказался в нужное время в нужном месте.
Зато Белая чувствовала, как неожиданно рушились все ее планы. Она прекрасно осознавала, что если сейчас Саша скроется с бумагами, то ей не обломится ни копейки. Разом позабыв про Крытого, блондинка повернула ключ и, едва иномарка завелась, врубила передачу.
Белая со смертным воем в своем черном сердце давила на газ, не понимая, почему машина не хочет ехать. Она почти физически ощущала, как любимые доллары, уже заработанные, неожиданно уплывают вместе с американским армянином.
Она так и не поняла, что же произошло, как вдруг перед глазами возникло ослепительное марево, и в одну секунду стало нечем дышать. Еще не осознавая того сама, Марго уже умерла...
Но смотреть на пожар было некогда – нужно срочно догонять американца.
«БМВ» катила по серпантину, спускаясь с каждым витком ближе к трассе. Григорий метнулся к батюшкиной старушке-«копейке». Отец Тимофей непонимающе уставился на положенца, бросившегося за руль его машины.
– Пусти меня, быстрее! – Григорий плюхнулся на водительское сиденье, и «копейка» побежала без дороги, вниз по крутому склону.
Машину нещадно трясло, и настоятель храма каждую секунду ждал, что они вот-вот перевернутся. Но «жигуленок» продолжал нестись почти вертикально вниз. На участке серпантина прямо перед их носом пролетела «БМВ».
– Черт, чуть не успели! – Крытый не сдержался и выругался. – Нельзя дать ему уйти, ведь все документы у него. Потом никак шантаж не докажешь!
Отцу Тимофею передался рублевский азарт.
«Может, и вправду не все потеряно! Может, Григорий Иванович действительно именно тот человек, которому суждено вытащить меня из этой передряги? – В сердце священника вновь затеплилась надежда. – Только бы не перевернуться, только бы не перевернуться!» – не переставая молил он бога.
Рублев вырулил на асфальт и гнал машину вслед удирающей иномарке. Но где старенькой батюшкиной «копейке» было конкурировать с немецкой техникой. Отрыв между машинами быстро увеличивался.
– Серпантин кончится, так на прямой трассе он от нас окончательно оторвется! – Крытый сжал зубы так, что чуть не прокусил себе губу.
– Господи, помоги! Господи!!! – закрыв глаза, отец Тимофей бормотал слова молитвы.
После поворота пошел узкий участок сложной дороги, и расстояние между машинами немного сократилось, затем трасса выровнялась, и «бэха» опять начала отрываться.
Между тем Крытый заметил, что на следующем участке можно будет повторить старый прием и снова срезать петлю дороги. Резко крутанув руль, он опять послал машину под откос. Бедный ветеран советского автомобилестроения запрыгал по кочкам, грозя просто развалиться. Водитель «БМВ» заметил их маневр и вжал педаль газа, рискуя слететь на повороте. И благодаря этому маневру ему удалось в очередной раз проскочить перед носом у преследователей. Но теперь уже ему ничто не грозило: серпантин закончился, и впереди шел длинный ровный участок дороги, пересекающийся наконец с главной трассой.
Водитель «БМВ» словно почувствовал это, и машина его устремилась к заветному перекрестку.
«Уйдет, гад!» Крытый уже не сомневался, что это состязание в скорости они проиграют.
На прямом участке немецкая машина на глазах удалялась, как будто бы «жигуль» и вовсе не двигался за ней следом.
Неожиданно откуда ни возьмись наперерез «бэхе» выкатил тот самый бензовоз, который отец Тимофей видел наверху еще до своего разговора с Марго. Появился он из-за скалы и перегородил дорогу иномарке. Саша-армянин вжал до упора тормоза, но слишком маленькое расстояние отделяло его от препятствия. Противно завизжали покрышки, и следом... такого Рублев еще никогда не видел! Он, в свою очередь, до предела вжал тормоза и закрыл глаза рукой. Батюшке тоже пришлось сделать так же, иначе он рисковал просто ослепнуть. Прямо перед глазами появился огненный шар, гулко ухнуло, и в небо взметнулся крутящийся вихрь желто-красного пламени. Слава богу, мотор их тачки не заглох, и Григорий резво сдал назад. Еще немного – и их накрыло бы лавой жидкого огня, горящим озером расплывшегося по всей дороге. Черный дым на некоторое время затмил даже яркое крымское солнце.
Вскоре проснулась девушка и, улыбнувшись мило, принялась помогать стряпать. Отец Тимофей был ей очень благодарен за это – у него самого ничего не держалось в руках. Каждую секунду он глядел на часы, ожидая назначенного Белой времени.
Когда же наконец раздался звонок, он бросился к телефону.
– Я вас слушаю... – Батюшка старался говорить спокойным голосом.
– Ну и молодец, раз слушаешь. Через пятнадцать минут пацан занесет тебе купчую. Пойдешь с ней к нотариусу и оформишь. Затем тебе нужно будет сделать вот что... – И она подробно проинструктировала отца Тимофея о том, что ему следует делать дальше...
* * *
День выдался знойным, как и обещал с утра. Асфальт плавился под ногами горожан. Все искали спасительной тени. В машине было не лучше – как в жестяной банке, разогретой на керосинке. Но отец Тимофей совершенно не замечал этого. Его старенький «жигуль» тащился по объездной дороге в район Поляны Сказок. Натужно работал двигатель – дорога резко шла в гору.Настроение у священника было ужасное. Он так и не смог до конца поверить, что уголовник-мирянин сможет ему помочь. Но все же после уверений Крытого какая-то робкая тень надежды все же затеплилась в его измученной душе.
«Господи, уж поскорее бы все это закончилось!» – молился батюшка в душе всю дорогу.
Дорога запетляла в горах. Одна-единственная машина обогнала отца Тимофея за все это время.
«Да, не зря эта анафема меня туда загнала! – с горечью размышлял настоятель храма. – Все как на ладони видно!»
Действительно, место для обмена было подобрано просто классически: одна-единственная дорога вела на небольшую площадку за поворотом. Там и должен ждать его серый «Форд».
Немалую толику беспокойства вызывало у него отсутствие племянника. Странный ночной звонок, безуспешные поиски – все это тяжело давило на душу. Все мерзости последних дней слились в один тяжеленный свинцовый ком. Чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных размышлений, батюшка крутанул ручку приемника. Некоторое время динамик извергал в салон только ужасные хрипы, затем прорезался голос диктора. Передавали криминальную хронику.
«Как раз вовремя!» Тоска ледяным ковшом окатила сердце, но переключать настройку отец Тимофей не стал.
«... В парке найден труп молодого человека, примерно восемнадцати-двадцати лет...» Батюшка жадно вслушивался в каждое слово. Он внимательно прослушал приметы и все понял.
– Ну вот и все, – глухо сказал он себе. Не в силах справиться с потрясением, он остановил машину и какое-то время сидел, положив на руль большую голову. За последние дни седых волос на ней прибавилось изрядно. Две слезинки застыли в углах глаз. А диктор продолжал говорить. Следующее сообщение об угнанном с нефтебазы бензовозе никак не задело священника. Казалось, он находился в полном трансе.
Наконец протяжный стон вырвался из его груди. Стукнув кулаками по рулю, он все же завел мотор – как бы то ни было, а встреча назначена в определенное время и опаздывать отец Тимофей не мог себе позволить.
Остаток пути батюшка ни о чем не думал, только о смерти племянника.
«Двадцать лет! Начало жизни!» Слезы так и не обсохли на его глазах.
Только увидев ожидающую его машину, отец Тимофей вытерся рукавом и постарался успокоиться. Невольно он обратил внимание на бензовоз, стоящий наверху, в тупичке над дорогой.
«Не про него ли сейчас в сводке передавали?» – промелькнула мысль в голове у батюшки. Но поскольку у отца Тимофея хватало своих забот, долго размышлять по поводу угнанной машины он не стал.
Точно в назначенное время он подкатил к ожидавшей его машине. Блондинка была одна. Увидев приближающуюся «копейку» отца Тимофея, женщина довольно улыбнулась: все получалось как нельзя лучше. Священник вышел из своей машины и сел на переднее сиденье рядом с ней.
– Принес?... – задала Марго единственный вопрос.
– Да, – кротко выдохнул батюшка.
Он протянул «дипломат», и Белая хищно схватила его. Быстро открыв портфель, она просмотрела несколько листков и, не скрывая своей радости, коротко распорядилась:
– Сумка с твоими цацками на заднем сиденье. Забирай и – будь здоров.
Отец Тимофей трясущимися руками потянул «молнию». Ковчег и иконы были на месте. Но радости батюшка не испытал: скоро случится не меньшее несчастье, чем пропажа ковчега. Едва начнется стройка, как святой источник... Отец Тимофей даже думать об этом не хотел.
«Что же Григорий Иванович?! – выходя из машины, подумал он. – Что же он ничего не делает?! Ведь уедет сейчас эта бандитка! И документы вместе с ней!»
Он не мог видеть, как снизу к машине крадется Рублев. Батюшка еще не выбрался из салона, а под протектор переднего колеса уже лег здоровенный камень.
* * *
«Ну вот и все! Есть триста пятьдесят штук!!!» Веселые мысли устроили безумную пляску в голове, и Белая не сразу заметила метнувшуюся к задней дверце машины тень. В голове ее первым делом нарисовался вид собственного кафе на набережной. И только когда дверца резко распахнулась, рука предводительницы бандитов дернулась за пистолетом. Реакцией бывшая снайперша обладала отменной – оружие тут же словно возникло из воздуха. Но мужчина с жесткими, чуть посеребренными на висках волосами даже не дернулся. На губах его играла легкая улыбка. Глаза... взгляд его серых глаз заставил Белую слегка вздрогнуть. Но ее замешательство длилось всего секунду. Она сразу сообразила, кто перед ней. Красноречиво говорила за себя загипсованная рука.Белая навела пистолет на Рублева.
– Не торопись, – слегка качнул головой положенец. Нехорошая усмешка не сходила с его губ. – Ты глянь лучше, что у меня в руке.
Марго чуть скосила взгляд и поняла, что имел в виду ее неожиданный гость – в руке у него была «РГД-5». Кольца на месте не было.
– Ты блефуешь, – чуть дрогнувшим голосом произнесла блондинка.
– А ты шмальни и узнаешь, блефую я или нет, – заметил Григорий. – Один раз умереть успеешь, это точно.
– Что тебе нужно? – стараясь говорить спокойно, спросила Крытого Марго, хотя ответ она знала заранее. Действительно, Рублев не обманул ее ожиданий.
– «Дипломат» мне! – коротко распорядился он.
– Слушай, – голос бандитки неожиданно охрип еще больше, – давай договоримся... без меня ты все равно на нужного человека не выйдешь!
– А я и не собираюсь ни на кого выходить. «Дипломат».
– Да поп и десятой части не даст тебе! Сто штук баксов?
– Я с такими, как ты, не договариваюсь! – твердо отозвался Рублев.
– Не хочешь деньги – получишь долю! Процент хочешь? – Белая не знала, как еще ей уговорить Рублева. Не было ничего на свете, что бы она сейчас пожалела за «дипломат» с документами.
Она уже праздновала в душе победу – и вот на тебе!
Крытый молча ждал, пока красавица с хриплым голосом выговорится. Он понимал, что сейчас творилось с ней – обычная человеческая жадность. Сколько он видел таких на своем веку!
Наконец Марго как-то разом иссякла.
– «Дипломат» в окно, – напомнил Рублев.
– Черт с тобой! – Бандитка чуть не ревела. «Дипломат» с документами полетел в открытое окно.
Едва Крытый нажал ручку двери, из-за поворота выскочила «БМВ». Прежде чем Рублев успел сообразить, что все это значит, из «бэхи» выскочил человек и подхватил черный чемоданчик. Марго рассмеялась хриплым лающим смехом. Ее глаза светились победной злостью.
– Что, скушал?
Крытый понял, что раздумывать больше некогда. Граната по-прежнему была у него в руке, когда он вышел из машины. «БМВ» Саши-армянина резво убегала с места встречи. Когда Белая посвятила его в план обмена, он не выдержал и решил лично приехать на место встречи – слишком многое было поставлено на карту. И оказался в нужное время в нужном месте.
Зато Белая чувствовала, как неожиданно рушились все ее планы. Она прекрасно осознавала, что если сейчас Саша скроется с бумагами, то ей не обломится ни копейки. Разом позабыв про Крытого, блондинка повернула ключ и, едва иномарка завелась, врубила передачу.
Белая со смертным воем в своем черном сердце давила на газ, не понимая, почему машина не хочет ехать. Она почти физически ощущала, как любимые доллары, уже заработанные, неожиданно уплывают вместе с американским армянином.
Она так и не поняла, что же произошло, как вдруг перед глазами возникло ослепительное марево, и в одну секунду стало нечем дышать. Еще не осознавая того сама, Марго уже умерла...
* * *
Крытый, едва женщина начала газовать, не обращая на него внимания, бросил гранату под бензобак и, не теряя ни мгновения, покатился вниз под склон. Уже снизу он видел, как на месте серого «Форда» расцвел огненный сполох. Через секунду звук взрыва резанул по ушам. За какую-то секунду серая иномарка превратилась в один сплошной костер.Но смотреть на пожар было некогда – нужно срочно догонять американца.
«БМВ» катила по серпантину, спускаясь с каждым витком ближе к трассе. Григорий метнулся к батюшкиной старушке-«копейке». Отец Тимофей непонимающе уставился на положенца, бросившегося за руль его машины.
– Пусти меня, быстрее! – Григорий плюхнулся на водительское сиденье, и «копейка» побежала без дороги, вниз по крутому склону.
Машину нещадно трясло, и настоятель храма каждую секунду ждал, что они вот-вот перевернутся. Но «жигуленок» продолжал нестись почти вертикально вниз. На участке серпантина прямо перед их носом пролетела «БМВ».
– Черт, чуть не успели! – Крытый не сдержался и выругался. – Нельзя дать ему уйти, ведь все документы у него. Потом никак шантаж не докажешь!
Отцу Тимофею передался рублевский азарт.
«Может, и вправду не все потеряно! Может, Григорий Иванович действительно именно тот человек, которому суждено вытащить меня из этой передряги? – В сердце священника вновь затеплилась надежда. – Только бы не перевернуться, только бы не перевернуться!» – не переставая молил он бога.
Рублев вырулил на асфальт и гнал машину вслед удирающей иномарке. Но где старенькой батюшкиной «копейке» было конкурировать с немецкой техникой. Отрыв между машинами быстро увеличивался.
– Серпантин кончится, так на прямой трассе он от нас окончательно оторвется! – Крытый сжал зубы так, что чуть не прокусил себе губу.
– Господи, помоги! Господи!!! – закрыв глаза, отец Тимофей бормотал слова молитвы.
После поворота пошел узкий участок сложной дороги, и расстояние между машинами немного сократилось, затем трасса выровнялась, и «бэха» опять начала отрываться.
Между тем Крытый заметил, что на следующем участке можно будет повторить старый прием и снова срезать петлю дороги. Резко крутанув руль, он опять послал машину под откос. Бедный ветеран советского автомобилестроения запрыгал по кочкам, грозя просто развалиться. Водитель «БМВ» заметил их маневр и вжал педаль газа, рискуя слететь на повороте. И благодаря этому маневру ему удалось в очередной раз проскочить перед носом у преследователей. Но теперь уже ему ничто не грозило: серпантин закончился, и впереди шел длинный ровный участок дороги, пересекающийся наконец с главной трассой.
Водитель «БМВ» словно почувствовал это, и машина его устремилась к заветному перекрестку.
«Уйдет, гад!» Крытый уже не сомневался, что это состязание в скорости они проиграют.
На прямом участке немецкая машина на глазах удалялась, как будто бы «жигуль» и вовсе не двигался за ней следом.
Неожиданно откуда ни возьмись наперерез «бэхе» выкатил тот самый бензовоз, который отец Тимофей видел наверху еще до своего разговора с Марго. Появился он из-за скалы и перегородил дорогу иномарке. Саша-армянин вжал до упора тормоза, но слишком маленькое расстояние отделяло его от препятствия. Противно завизжали покрышки, и следом... такого Рублев еще никогда не видел! Он, в свою очередь, до предела вжал тормоза и закрыл глаза рукой. Батюшке тоже пришлось сделать так же, иначе он рисковал просто ослепнуть. Прямо перед глазами появился огненный шар, гулко ухнуло, и в небо взметнулся крутящийся вихрь желто-красного пламени. Слава богу, мотор их тачки не заглох, и Григорий резво сдал назад. Еще немного – и их накрыло бы лавой жидкого огня, горящим озером расплывшегося по всей дороге. Черный дым на некоторое время затмил даже яркое крымское солнце.