* * *
Время стремительно приближалось к обеду. Южное солнце вошло уже почти в полный зенит и нещадно палило. Ялта, оживленная утром, к полудню опустела. Люди разбрелись по помещениям, ожидая вечерней прохлады.В верхней Ялте в уже знакомом коттедже с зарешеченными окнами находилась все та же компания во главе с блондинкой. Не было только боксера.
Блондинка сидела в кресле. На журнальном столике перед ней лежала открытая косметичка – женщина занималась своими ногтями. Клоун и Цыган резались в карты. Блондинка иногда без видимого интереса кидала в их сторону короткие взгляды.
– Девятнадцать, – азартно объявил Клоун и раскрыл карты.
– Двадцать, – усмехнулся Цыган и показал свои.
От досады водитель банды треснул кулаком по столу.
– Не ломай мебель, – равнодушным голосом обронила блондинка и дальше продолжила делать свой маникюр.
– На банке пятьсот баксов, – тасуя карты, невозмутимо объявил Цыган.
– Сотку играю! – живо отозвался Клоун.
Карты вновь легли на стол.
– Еще!
Мечущий дал требуемую карту.
Клоун на секунду задумался. На его физиономии за этот короткий миг успела отобразиться целая гамма чувств: азарт, сомнение, боязнь продуться в очередной раз и, наконец, желание выиграть.
– Еще, – выдавил он из себя.
Цыган невозмутимо метнул карту. Тот схватил ее, повернул, всмотрелся, и разочарование расплылось по его небритой физиономии.
– Перебор! – Клоун досадливо хлопнул картами об стол, отчего одна из них тут же слетела на ковер.
– Шестьсот баксов на банке, – спокойно глядя на соперника, объявил Цыган и нагнулся за картой.
Клоун на секунду закусил губу, но тут его взгляд неожиданно загорелся гневом, и он завопил:
– Падла! А что у тебя в рукаве! – И бросился на Цыгана. Тот вцепился в противника, и уже через секунду орущий отборным матом клубок из двух сплетенных в драке тел покатился по паласу. При этом оба нещадно тузили друг друга.
Блондинка с нескрываемым интересом смотрела на эту сцену некоторое время, но когда дерущиеся опрокинули столик с телефоном, она рявкнула:
– Брэк, придурки!
Резко вскочив на ноги, она мгновенно оказалась около дерущихся.
– Вам что, как следует врезать, козлы?!
Угроза подействовала, и клубок тут же распался. Противники разошлись по разным углам комнаты, сверля друг друга ненавидящими яростными взглядами. У Цыгана заплыл глаз и распухла губа. Клоун тоже не обошелся без повреждений: разбитый нос, на лбу появилась здоровенная шишка.
Женщина посмотрела на одного, затем на другого и вдруг неожиданно зашлась хриплым смехом. Схватившись двумя руками за живот, рухнула в свое кресло и некоторое время давилась лающим хриплым хохотом.
Мужики отходили от поединка, жадно глотая воздух открытыми ртами.
– Марго!.. Эта падла... туза... в рукаве... шкерил! – с трудом выдавил из себя водитель банды.
– Дурак ты, Клоун, – перестав ржать, отозвалась на эту реплику блондинка, – дурак потому, что сел с Цыганом играть! А ты, – это уже касалось Цыгана, – не на базаре. Со своим карту мечешь.
– Да нет у меня никакого туза! – возмутился тот и демонстративно закатал рукава, демонстрируя тем самым Клоуну беспочвенность его обвинений. – На! Смотри! Курва дешевая! Где туз?!
– Кто курва дешевая?!
– Цыц! – раздался голос блондинки, которую звали Марго. – Если хотите мудохаться, ступайте в гараж.
Противники замолчали, не сводя друг с друга горящих глаз.
– Скажи по-честному, что продулся и бабки отдавать не хочешь, – наконец отдышавшись, презрительно бросил Цыган недавнему сопернику.
– Ты хочешь сказать, что честно выиграл?! – уже морально сломавшись, попытался все-таки оправдаться Клоун.
– Если ты играть не можешь, не садись за карты! – весело и чуть презрительно глядя на Клоуна, заявил Цыган и тут же добавил деловым тоном: – Шестьсот бобов пришлешь, иначе я тебя фуфлом крикну!
Прослыть фуфлом, то есть человеком, не платящим карточных долгов, Клоуну не хотелось, и, размазав по лицу кровавые сопли, он неуверенно сказал:
– Сдавай, отыгрываться буду!
– Что я – идиот, чтобы с тобой после такого играть?!
– Ла-а-дно тебе, – уже наполовину просящим тоном протянул Клоун. – Чего не бывает между друзей, а?
– Кабак поставишь! – предъявил свои условия мира Цыган.
– Заметано! – тут же подтвердил свое согласие Клоун и, подняв перевернутый в процессе драки стул, уселся на него. Глаза его снова загорелись азартом. – Только рукава оставь закатанными! – запальчиво заявил он корешу, выдавливая из себя последние капли неоправдавшихся подозрений.
– Как скажешь, драгоценный. – В усмешке на губах Цыгана тускло блеснула золотая фикса. Он смотрел на возбужденного Клоуна как удав на кролика.
– Вы бы рожи сначала вымыли и телефон подняли. Не дай бог, аппарат сломался! В город за новым погоните!
Клоун быстро поднялся и начал прибираться. Прислонив трубку к уху, он радостно объявил, что все в полном порядке.
– Еще! – раздалось через некоторое время.
– Еще!.. Восемнадцать!
– Двадцать одно!!!
– Черт!
Марго, презрительно усмехнувшись, вернулась к своим ногтям. Некоторое время она молчала, затем неожиданно вскочила на ноги.
– Черт! Где Тайсона носит до сих пор?! Горилла долбаная! Мозгов у него меньше, чем у курицы! – зло прошипела она.
Выдав эту гневную тираду, предводительница банды прошлась по комнате, достала из холодного камина кочергу и внимательно осмотрела ее, будто видела в первый раз.
Играющие застыли, не спуская с Марго откровенно испуганных взглядов. Блондинка постучала кочергой по решетке камина и спокойно прошла к дивану. Усевшись в позу лотоса, она щелкнула пультом телевизора и вперила сердитый взгляд в экран.
Минут через пять за окном послышалось урчание двигателя автомобиля. Звук постепенно приближался. Шины давили гравий уже рядом с коттеджем, когда машина остановилась.
Все присутствующие тут же насторожились. Цыган с Клоуном перестали играть и вскочили на ноги. Марго осталась на диване, но выключила телевизор и прислушалась к звукам на улице.
Отчетливо было слышно, как хлопнула дверца авто и раздался веселый голос. Ему вторил другой. Так продолжалось недолго, вскоре двигатель вновь заработал, и машина укатила.
Блондинка, услышав голоса, заметно успокоилась. Цыган с Клоуном – тоже. Видно, приехал кто-то знакомый.
Действительно, вскоре послышались шаги на лестнице, ведущей на второй этаж.
Дверь открылась, и квадратный Тайсон ввалился в комнату.
– Ты чего, по бабам шастал?! Сколько времени со вчерашнего разговора прошло?! – накинулась на него предводительница.
– Не крысся ты так, Маргуша, – парировал бывший боксер. – Есть серьезные новости.
Импульсивная дама готова была уже вспыхнуть на столь фамильярное обращение бугая, но, услышав о серьезных новостях, подавила готовую уже родиться вспышку гнева и выдавила сквозь зубы:
– Давай выкладывай!
– Пробил я про того мужика, который с попом скорешился. – Усевшись в кресло напротив сексапильной блондинки, Тайсон закинул ногу на ногу, достал сигарету и не спеша закурил.
– Не дави на психозу, Тайсон, – сверкая фиксой, сказал Цыган.
– Не лезь, патлатый, – обрубил Тайсон и только сейчас заметил, как игроки отделали друг друга.
– Что это с ними? – удивленно-глумливо улыбаясь, спросил он у Марго.
– Это они за карты поговорили, – коротко бросила она и приказала: – Давай чирикай по делу!
– Короче, мужик этот очень даже непростой! В ранге положенца и «смотрящий» в своем городе. Городок, правда, небольшой и довольно далеко от нас, но все же!
– Фью-уть... – покачав головой, присвистнул Цыган. – Только этого нам не хватало!
– Чего ты дрожишь! – тут же презрительно заметил бывший боксер. – Он тут один, без кодлы. А та девчуха – его племянница. Он ментам сказал, что отдыхать сюда приканал.
– Чего же он тогда у попа трется?!
– А хрен его знает? Может, видел что?! Но не это главное...
– Базарь дальше, не дави на мозоли!
– Короче, кто-то ночью его глушанул сегодня! – заявил Тайсон и обвел комнату победным взглядом.
– Ни хера себе! – Цыган, давно бросивший карты, вскочил со своего стула. Марго тоже сосредоточилась и тут же переспросила:
– Когда глушанули? Кто?
– Насмерть? – в свою очередь, спросил Клоун.
– «Скорая» в реанимацию увезла. Я с врачом потом базарил. Говорит, сказать сложно, выживет или нет. По башке съездили ему здорово, и при этом он крови много потерял. Месили его конкретно! А глушанули ночью, в своем же дворе!
– Так-так, – забарабанила пальцами по подлокотнику дивана Марго.
Остальные терпеливо ждали, когда она выскажет свое мнение по поводу произошедшего или отдаст какие-либо распоряжения. Блондинка думала довольно долго и, неожиданно встав, никому ничего не объясняя, подошла к телефону.
Так же молча, совершенно игнорируя всю свою команду, она набрала номер и некоторое время ждала, пока не услышала в трубке хорошо знакомый голос.
– Здравствуй. – Голос Марго заметно смягчился, невзирая на хрипловатость.
«Курвочка белобрысая, – глядя на нее, крутил в голове свою мысль Тайсон. – Какой фюзеляж, как говорил землячок из соседнего барака! Поставить бы эту сучку раком и драть до тех пор, пока визжать не начнет! А потом дать пинка под зад, чтобы летела через всю комнату!» У Тайсона были свои счеты к главарю их небольшой бригады.
Дело в том, что бывший боксер был единственным, кто прошел «академию». Первый срок он получил еще по малолетству. Тогда он отпахал четыре года. Сел за угон автомобиля и нанесение побоев его владельцу. Получилось все по пьяной дури. После областных соревнований по боксу, где способный спортсмен занял первое место в своей весовой категории, они с товарищами пошли отмечать это дело в ресторан. Нажрались до полной кондиции.
Началось все еще в ресторане, откуда разгулявшихся спортсменов едва выдворили с помощью наряда милиции. На улице они безуспешно пытались зафрахтовать такси, когда один из компании заметил остановившегося частника. Гуляки подвалили к мужчине и потребовали, чтобы тот довез их до гостиницы. Хозяин «Волги» возмутился и послал хулиганов куда подальше. Володе Смирнову это не понравилось, и в следующую секунду водитель отправился в нокаут от правого прямого в челюсть – чемпион бить умел.
К своему несчастью, владелец «Волги» – самой престижной по тем временам отечественной машины – не успел даже вытащить ключи из замка зажигания. Семь человек набились в машину, а Вовка сел за руль. Удивительно, но Смирнов, даже будучи сильно пьяным, все же благополучно довел машину до гостиницы, где хулиганы ее и бросили. Потом, ставшие внезапно тихими, как ангелы, они разбрелись по своим номерам и заснули пьяным беспробудным сном.
Разбудила чемпиона милиция. Тренер, считавший Смирнова очень перспективным спортсменом, пробовал как-то уладить дело, но его усилия пропали даром. Владелец «Волги» оказался партийным чиновником довольно высокого полета и очень даже принципиальным. Вовка Смирнов получил четыре года. Тайсоном его окрестили уже во время второй отсидки...
Остальные члены группы Марго не нюхали тюремной параши, и потому Вова Тайсон считал их приблатненными фраерами. И хуже всего для него было то, что за бригадира у них была баба. Да еще такая цыпочка, которой только в «Интуристе» одним местом работать. А она вместо этого делами рулит!
Тайсон знал, что Марго в очень близких отношениях с каким-то влиятельным человеком. Он-то и был главным заказчиком их настоящего проекта.
«Скорей бы лавье получить и отклеиться от этой дешевой кодлы. Что Цыган, что Клоун – все у нее под юбкой торчат! Готовы за прокладками в магазин сучке бегать!» – зло думал он, глядя, как двое его товарищей таращатся на Марго.
А Марго между тем продолжала разговор:
– Мои ребята пробили одного человека, – журчал в трубку хрипловатый голос, – крутой, по слухам, дяденька. Из блатных... да, сейчас в больнице. Выживет, нет – неизвестно. Но любопытно, что он с попом в последнее время терся... Я вот думаю, не скинуть ли на него церквуху? С попом, мол, сговорились... да потом самого попа куда легче трамбовать будет!..
«Здорово придумала! – невольно отметил про себя бывший боксер. – Она сучка, конечно, но башка работает у нее что надо! Списать на Крытого наше ограбление, да еще и батюшку в сговоре обвинить – прессует она Тимофея конкретно!»
– ...Да, при личной встрече обсудим, – закончила тем временем Марго разговор и положила трубку.
Неожиданно она встретилась глазами с Тайсоном, наткнувшись на его нагло-похотливый взор, и чуть не зашлась гневом.
«Когда-нибудь этот червяк меня достанет!» – сказала сама себе женщина, стиснув зубы.
Тайсона Марго не боялась. Она была на сто процентов уверена, что и физически, и морально она сильнее его.
В своей жизни Марго – Маргарита Лемехова – тоже немало времени провела в спортзале. Еще пятнадцатилетней девочкой она переступила порог спортивной школы карате-до в Симферополе. Ее семья жила тогда в этом городе. Затем Лемеховы перебрались в Ялту, но девушка и тут не оставила своих занятий, занявшись самостоятельными тренировками. Затем была секция спортивной стрельбы при севастопольском ДОСААФе. Но к тому времени началась перестройка, и все спуталось в голове у молодой Маргариты.
Марго быстро усвоила, что она пользуется неизменным успехом у мужчин, однако становиться чьей-то женой нисколько не спешила – все претенденты на ее руку и сердце казались надменной красавице недостойными. Впрочем, по чужим постелям девочка скакать начала довольно рано, едва ли не с шестнадцати лет.
К совершеннолетию Маргарита поняла, что растущие как грибы после доброго дождя нувориши вовсю пользуются ею, а не она ими. А честолюбивой девице очень хотелось, чтобы было наоборот. Те же, кто буквально молился на нее, не могли ей дать тех денег, которых, как считала она сама, достойна.
И Марго сделала вывод, что нельзя в жизни полагаться на кого-то и ждать, пока тебе дадут милостыню, нужно самой вырвать у жизни свой кусок. И она отправилась в столицу попробовать себя в роли жрицы любви, но карьера проститутки у нее не сложилась, мешал слишком строптивый характер.
Затем была Чечня, где Марго отстреливала российских ребят из снайперской винтовки за американские доллары. Когда запахло паленым, Маргарита слиняла в Югославию, но там она оказалась не у дел и быстро ретировалась в Одессу. В общем, за свои двадцать семь лет Марго набралась достаточно опыта, чтобы оказаться сейчас здесь и руководить небольшой бандой.
Тайсона она нисколько не боялась, но ей ужасно надоело держать его под особым контролем и все время ждать от него подвоха. Да и Цыган с Клоуном тоже порядком начинали ее напрягать.
– Как там наш поп поживает? Не созрел еще? – Вопрос относился к Тайсону, но заинтересовал и всех остальных.
– А куда он теперь денется? – небрежно ответил Тайсон, доставая новую сигарету. – Влюбится и женится! Ха-ха-ха!
– Вопрос в том, как скоро он созреет! – Марго отнюдь не разделяла его веселья. – Бабки не получим до тех пор, пока дело не завершится! Причем есть определенные сроки – неделя!
– Пока о бабках мы только слышим, не считая грошового аванса, – огрызнулся Тайсон. – И вообще, неизвестно, заплатят ли нам после того, как Тимофей сдастся!
– Что ты хочешь этим сказать?! – прищурилась на него блондинка.
– А не кинут ли нас? – прямо заявил ей бывший боксер.
– Ты на меня бочку катишь? – Глаза Марго потемнели.
– Нет, что ты, – не выдержав ее взгляда, пошел на попятную бугай. – Я так, теоретически...
– Вот и закрой теоретически свое хайло! – отпарировала блондинка. Помолчав, она все же сочла нужным добавить: – Не бойтесь, мужики, все будет в ажуре. Как только батюшка расколется, нам отстегнут все, что положено!
– Эх, скорее бы! – вздохнул Цыган и вновь взялся за карты. Клоун тоже пододвинулся поближе.
ГЛАВА 5
Григорий плыл на лодке по реке. Река была темная, незнакомая. И вокруг ни лучика света не было видно. Ни весел, ни плеска волн, только Рублев все равно откуда-то знал, что плывет именно по реке. Названия реки он тоже не знал, но это было и неважно. Сколько он плыл, сказать тоже не мог, просто сидел в лодке и ждал, куда его вынесет течение. Лодка шла легко, будто скользила по воздуху, а не по воде.
Неожиданно впереди забрезжил свет, и Крытый наконец увидел берег. Вернее, даже не берег, а клубы белого тумана, но Григорий откуда-то знал, что там берег.
Лодку несло туда. Без толчка она уткнулась носом в песок, и Крытый понял, что ему пора вылезать из лодки. Туман клубился вокруг него, и от этого возникало довольно приятное ощущение. «Как в мае на волю выходить!» – подумал Григорий.
Неожиданно туман расступился, и Крытый оказался на лесной выработке. «Неужели меня на лесоповал закинуло? – поразился он. – Так ведь ни суда не было, ни приговора!»
Присмотревшись, Григорий понял, что поляна ему хорошо знакома. Во время третьей отсидки отдыхал он в Сегеже. Там их гоняли лес валить.
Поляна была пуста. Не было здесь ни зэков, ни конвоиров.
Только у самого леса на пенечке сидел какой-то мужичок.
Рублев пригляделся – «телуха» вроде зэковская, и даже фигура мужика показалась знакомой.
«Лука никак! – поразился Крытый и тут же сам засомневался. – Он же в больнице должен быть?! „Смотрящему“ четырнадцатой зоны на повале делать нечего!»
Рублев поспешил к нему. Чем ближе он подходил к человеку, тем больше убеждался, что это и есть Лука – старый вор-медвежатник. Человек редкой и очень уважаемой в криминальном мире профессии.
– Садись, Крытый, покалякаем, – дымя сигаретой, приветливо предложил вор.
– Мое почтение, дед, – отозвался Григорий, присаживаясь на лесину. – О чем калякать будем?
Лука надрывно закашлялся, выплюнул густой комок, пожевал губами и спокойно произнес:
– Вот и ты к нам заплыл. Может, придется вместе кантоваться тут бессрочно.
«Это что же, на пожизненное меня определили?! – мысленно поразился Крытый. – Почему тогда на лесоповал?! Почему не на остров?!»
– Ты не спеши пока зубами скрипеть, – каким-то образом угадал его мысли старый зэк. Хотя Крытый не особенно удивился этому обстоятельству – Лука и не такое мог. Он, как рентгеном, мог человека за раз просветить, потому и выбрали его «смотрящим». – Ты за себя скажи: что ты и кто?!
– Дед! – изумился Рублев. – Да ты же меня как облупленного знаешь! Или... или ты думаешь, что косяк за мной какой?! Предъяви тогда!
– Погоди ты. – Сплюнув еще раз, дед аккуратно загасил о бревно чинарик и кинул его на влажную от росы траву. – Мы с тобой последний раз вместе когда у хозяина были? Вот то-то! Слыхал, тебя братва наша «смотрящим» поставила в Веселогорске?
– Так оно и есть, – осторожно подтвердил Крытый.
– Ну так расскажи, как ты жил после того, как мы на волю тебя проводили, – потребовал Лука, и Григорий почему-то не посмел ослушаться.
Он рассказал старику, которого искренне уважал, всю свою жизнь, до самого последнего дня.
– Ну, Крытый, чист ты перед братвой, базару никакого быть не может, – подвел итог Лука, неожиданно вставая. – Только рано тебе еще к нам. Дела у тебя незавершенные остались. Вот племянница твоя, например. Почему раньше ворам по понятиям нельзя было семью заводить? Чтобы не привязываться! И не быть за них в ответе! Где у тебя сейчас Катя?
Крытый молчал, потому что не знал, что с его племянницей. От этого на душе было ужасно муторно.
– Вот видишь, – развел руками старик. – Хреновые дела! Так что ступай назад. Да и не больно-то к нам торопись – всегда успеешь! Сам знаешь, сесть – не откинуться!
Крытый хотел сказать, что он и не торопился, но вымолвить не мог ни словечка. Его вдруг понесло спиной вперед с огромной силой. Все замелькало перед глазами, как будто кто-то неизвестный прокручивал кадры уже снятой пленки в обратном порядке.
Григорий вновь оказался в лодке, которая начала удаляться от светлого пятна тумана. Мрак вновь окутал Крытого на мгновение, а потом вновь перед глазами забрезжило белое пятно. Только теперь Рублев понимал, что это свет совсем другой.
– Как он? – услышал неожиданно Григорий незнакомый ему голос.
– Состояние пока тяжелое, но стабильное, – ответила, судя по всему, женщина.
– Ну, жить будет, а это главное, – удовлетворенно произнес первый голос. – Кажется, он в себя приходит?
Крытый понял, что вопрос относится к нему. Белое пятно перед глазами постепенно стало принимать более четкие очертания. Григорий понял, что видит потолок. Затем вдруг появилось незнакомое мужское лицо с крупным носом. Человек серьезно смотрел на него некоторое время и неожиданно расплылся в белозубой улыбке.
– С возвращением вас, Григорий Иванович! – произнес мужчина и исчез из поля зрения. – С того света, можно сказать, вас вытащили!
Крытый попробовал пошевелиться, но тело тут же отозвалось нестерпимой болью. Рублев сквозь стиснутые зубы тихо застонал.
– Не надо, не шевелитесь, – мягко заметил мужской голос и спросил кого-то: – Варвара Степановна, Марк Савельевич еще не заходил?
– Нет пока, – отозвался женский голос. – Он на обходе.
Григорий услышал, как дверь палаты открылась, и, скосив глаза, увидел еще одного мужчину, по годам старше первого, вошедшего в больничную палату. То, что он в больнице, Крытый уже понял.
– Больного после операционной – в спецпалату!
Так Григорий оказался в покоях, которые раньше были предназначены для приболевших на отдыхе министров и партийных чиновников. Медсестра не отходила от него ни на шаг. Сейчас эти палаты за соответствующую плату были доступны любым гражданам. Однако стоимость таких апартаментов была далеко не каждому по карману.
Марк Савельевич сам лично заглянул в палату, проверил, как хирурги наложили швы, и дал все соответствующие указания.
Как только Крытый стал приходить в себя, ему тут же доложили, и главврач сразу же поспешил к дорогому пациенту.
– Ну-с, как у нас тут дела? – поинтересовался Марк Савельевич, осторожно присаживаясь на стул возле кровати.
– Где... где... Катя? – с трудом выдавил из себя положенец вопрос, ответ на который волновал его сейчас больше всего на свете.
– Катя? Кто такая Катя? – царственным движением повернулся к своим сотрудникам Марк Савельевич, но никто не смог ответить на этот вопрос.
Крытый попытался приподняться, но главврач немедленно пресек его попытку:
– Не волнуйтесь, я постараюсь все выяснить. Отдыхайте и постарайтесь уснуть. Вам тревожиться сейчас никак нельзя!
– Хорошо, что череп у него крепкий! Такой удар! Рука, к счастью, не сломана, – шепнул на ухо главному дежурный врач.
Крытый слышал все это, хотя доктор старался говорить негромко. Мужчины покинули палату, оставив с больным медсестру.
«Что с Катей? Почему мне ничего не говорят? Действительно не знают или...» Об этом Григорий не хотел даже думать.
Лев Засоркин как раз собирался посетить этот храм.
– Колян, зафрахтуй нам экипаж, – распорядился он по телефону, вышагивая по своему номеру в гостинице.
На секунду он остановился, глядя безучастно на большущий экран «Панасоника», затем нажал кнопочку на пульте и вышел на балкон. Достал пачку «Мальборо» и щелкнул золотой зажигалкой. Наблюдая за московским бизнесменом, можно было сразу догадаться, что тот чем-то явно озабочен. Печать задумчивости не сходила с его лица. Размышления Засоркина прервал осторожный стук в дверь. Выкинув недокуренную сигарету, Лев Валентинович вернулся в комнату и пригласил:
– Входи.
– Взял «шестисотый» напрокат, – доложил расторопный Колян, показавшись в дверном проеме.
– Пошли, – коротко бросил шеф и скорым шагом направился к двери. Колян посторонился, пропуская патрона.
На улице у подъезда стоял темно-коричневый «Мерседес», за рулем которого сидел один из гвардейцев Засоркина. Остальные дружной свитой держались позади. Лишь Колян шел рядом с боссом.
– Ты что, черный или белый не мог взять? – недовольно спросил у помощника Лев Валентинович, критически осматривая «Мерседес». – Выглядит прямо как кусок дерьма, прости господи!
– Да в этой дыре только одна более-менее приличная машина и нашлась, Лев Валентинович! – обиженно прогудел Колян.
Неожиданно впереди забрезжил свет, и Крытый наконец увидел берег. Вернее, даже не берег, а клубы белого тумана, но Григорий откуда-то знал, что там берег.
Лодку несло туда. Без толчка она уткнулась носом в песок, и Крытый понял, что ему пора вылезать из лодки. Туман клубился вокруг него, и от этого возникало довольно приятное ощущение. «Как в мае на волю выходить!» – подумал Григорий.
Неожиданно туман расступился, и Крытый оказался на лесной выработке. «Неужели меня на лесоповал закинуло? – поразился он. – Так ведь ни суда не было, ни приговора!»
Присмотревшись, Григорий понял, что поляна ему хорошо знакома. Во время третьей отсидки отдыхал он в Сегеже. Там их гоняли лес валить.
Поляна была пуста. Не было здесь ни зэков, ни конвоиров.
Только у самого леса на пенечке сидел какой-то мужичок.
Рублев пригляделся – «телуха» вроде зэковская, и даже фигура мужика показалась знакомой.
«Лука никак! – поразился Крытый и тут же сам засомневался. – Он же в больнице должен быть?! „Смотрящему“ четырнадцатой зоны на повале делать нечего!»
Рублев поспешил к нему. Чем ближе он подходил к человеку, тем больше убеждался, что это и есть Лука – старый вор-медвежатник. Человек редкой и очень уважаемой в криминальном мире профессии.
– Садись, Крытый, покалякаем, – дымя сигаретой, приветливо предложил вор.
– Мое почтение, дед, – отозвался Григорий, присаживаясь на лесину. – О чем калякать будем?
Лука надрывно закашлялся, выплюнул густой комок, пожевал губами и спокойно произнес:
– Вот и ты к нам заплыл. Может, придется вместе кантоваться тут бессрочно.
«Это что же, на пожизненное меня определили?! – мысленно поразился Крытый. – Почему тогда на лесоповал?! Почему не на остров?!»
– Ты не спеши пока зубами скрипеть, – каким-то образом угадал его мысли старый зэк. Хотя Крытый не особенно удивился этому обстоятельству – Лука и не такое мог. Он, как рентгеном, мог человека за раз просветить, потому и выбрали его «смотрящим». – Ты за себя скажи: что ты и кто?!
– Дед! – изумился Рублев. – Да ты же меня как облупленного знаешь! Или... или ты думаешь, что косяк за мной какой?! Предъяви тогда!
– Погоди ты. – Сплюнув еще раз, дед аккуратно загасил о бревно чинарик и кинул его на влажную от росы траву. – Мы с тобой последний раз вместе когда у хозяина были? Вот то-то! Слыхал, тебя братва наша «смотрящим» поставила в Веселогорске?
– Так оно и есть, – осторожно подтвердил Крытый.
– Ну так расскажи, как ты жил после того, как мы на волю тебя проводили, – потребовал Лука, и Григорий почему-то не посмел ослушаться.
Он рассказал старику, которого искренне уважал, всю свою жизнь, до самого последнего дня.
– Ну, Крытый, чист ты перед братвой, базару никакого быть не может, – подвел итог Лука, неожиданно вставая. – Только рано тебе еще к нам. Дела у тебя незавершенные остались. Вот племянница твоя, например. Почему раньше ворам по понятиям нельзя было семью заводить? Чтобы не привязываться! И не быть за них в ответе! Где у тебя сейчас Катя?
Крытый молчал, потому что не знал, что с его племянницей. От этого на душе было ужасно муторно.
– Вот видишь, – развел руками старик. – Хреновые дела! Так что ступай назад. Да и не больно-то к нам торопись – всегда успеешь! Сам знаешь, сесть – не откинуться!
Крытый хотел сказать, что он и не торопился, но вымолвить не мог ни словечка. Его вдруг понесло спиной вперед с огромной силой. Все замелькало перед глазами, как будто кто-то неизвестный прокручивал кадры уже снятой пленки в обратном порядке.
Григорий вновь оказался в лодке, которая начала удаляться от светлого пятна тумана. Мрак вновь окутал Крытого на мгновение, а потом вновь перед глазами забрезжило белое пятно. Только теперь Рублев понимал, что это свет совсем другой.
– Как он? – услышал неожиданно Григорий незнакомый ему голос.
– Состояние пока тяжелое, но стабильное, – ответила, судя по всему, женщина.
– Ну, жить будет, а это главное, – удовлетворенно произнес первый голос. – Кажется, он в себя приходит?
Крытый понял, что вопрос относится к нему. Белое пятно перед глазами постепенно стало принимать более четкие очертания. Григорий понял, что видит потолок. Затем вдруг появилось незнакомое мужское лицо с крупным носом. Человек серьезно смотрел на него некоторое время и неожиданно расплылся в белозубой улыбке.
– С возвращением вас, Григорий Иванович! – произнес мужчина и исчез из поля зрения. – С того света, можно сказать, вас вытащили!
Крытый попробовал пошевелиться, но тело тут же отозвалось нестерпимой болью. Рублев сквозь стиснутые зубы тихо застонал.
– Не надо, не шевелитесь, – мягко заметил мужской голос и спросил кого-то: – Варвара Степановна, Марк Савельевич еще не заходил?
– Нет пока, – отозвался женский голос. – Он на обходе.
Григорий услышал, как дверь палаты открылась, и, скосив глаза, увидел еще одного мужчину, по годам старше первого, вошедшего в больничную палату. То, что он в больнице, Крытый уже понял.
* * *
Когда «Скорая» привезла Григория в больницу, дежурный врач первым делом поднялся к главному врачу. Главврач Марк Савельевич внимательно выслушал и попросил визитку Засоркина. Быстро набрав номер, он совсем недолго разговаривал с Львом Валентиновичем и, положив трубку, отдал короткое распоряжение:– Больного после операционной – в спецпалату!
Так Григорий оказался в покоях, которые раньше были предназначены для приболевших на отдыхе министров и партийных чиновников. Медсестра не отходила от него ни на шаг. Сейчас эти палаты за соответствующую плату были доступны любым гражданам. Однако стоимость таких апартаментов была далеко не каждому по карману.
Марк Савельевич сам лично заглянул в палату, проверил, как хирурги наложили швы, и дал все соответствующие указания.
Как только Крытый стал приходить в себя, ему тут же доложили, и главврач сразу же поспешил к дорогому пациенту.
* * *
Григорий увидел полноватого мужчину во врачебном халате, не спеша приближающегося к его постели. Медсестра и дежурный врач деликатно отошли в сторону. Крытый понял, что его удостоил своим вниманием кто-то из больничного начальства.– Ну-с, как у нас тут дела? – поинтересовался Марк Савельевич, осторожно присаживаясь на стул возле кровати.
– Где... где... Катя? – с трудом выдавил из себя положенец вопрос, ответ на который волновал его сейчас больше всего на свете.
– Катя? Кто такая Катя? – царственным движением повернулся к своим сотрудникам Марк Савельевич, но никто не смог ответить на этот вопрос.
Крытый попытался приподняться, но главврач немедленно пресек его попытку:
– Не волнуйтесь, я постараюсь все выяснить. Отдыхайте и постарайтесь уснуть. Вам тревожиться сейчас никак нельзя!
– Хорошо, что череп у него крепкий! Такой удар! Рука, к счастью, не сломана, – шепнул на ухо главному дежурный врач.
Крытый слышал все это, хотя доктор старался говорить негромко. Мужчины покинули палату, оставив с больным медсестру.
«Что с Катей? Почему мне ничего не говорят? Действительно не знают или...» Об этом Григорий не хотел даже думать.
* * *
Несмотря на несчастье, постигшее храм Иоанна Златоуста, церковь на Поликуровском холме не закрыли даже на время. Люди приходили молиться и брать целебную воду. Отец Тимофей, как и прежде, служил службу, очередь выстраивалась у фонтанчика со святой водой, у ворот храма все так же сидели нищие и калеки.Лев Засоркин как раз собирался посетить этот храм.
– Колян, зафрахтуй нам экипаж, – распорядился он по телефону, вышагивая по своему номеру в гостинице.
На секунду он остановился, глядя безучастно на большущий экран «Панасоника», затем нажал кнопочку на пульте и вышел на балкон. Достал пачку «Мальборо» и щелкнул золотой зажигалкой. Наблюдая за московским бизнесменом, можно было сразу догадаться, что тот чем-то явно озабочен. Печать задумчивости не сходила с его лица. Размышления Засоркина прервал осторожный стук в дверь. Выкинув недокуренную сигарету, Лев Валентинович вернулся в комнату и пригласил:
– Входи.
– Взял «шестисотый» напрокат, – доложил расторопный Колян, показавшись в дверном проеме.
– Пошли, – коротко бросил шеф и скорым шагом направился к двери. Колян посторонился, пропуская патрона.
На улице у подъезда стоял темно-коричневый «Мерседес», за рулем которого сидел один из гвардейцев Засоркина. Остальные дружной свитой держались позади. Лишь Колян шел рядом с боссом.
– Ты что, черный или белый не мог взять? – недовольно спросил у помощника Лев Валентинович, критически осматривая «Мерседес». – Выглядит прямо как кусок дерьма, прости господи!
– Да в этой дыре только одна более-менее приличная машина и нашлась, Лев Валентинович! – обиженно прогудел Колян.