Страница:
Ответ:Предположим, теолог или священник, последователь доктрины, согласно которой что-то является добром, а что-то злом, встречается с человеком, совершающим осуждаемые доктриной злые поступки и избегающим провозглашаемого ею добра. Вероятнее всего, этот священник заклеймит увиденное, независимо от того, убеждали ли его быть мягким или нет. Это все, что можно сказать о так называемых духовных людях.
Если тому, чьи принципы основаны не на знании, а на убежденности в правильном и неправильном, позволительно говорить или действовать в столь резкой манере, разве тот, кто предположительно обладает знанием объективного добра и зла, не имеет права вынести свое суждение?
Приведенный аргумент использовался для объяснения резкого поведения суфиев как в прошлом, так и в наши дни.
Джами был одним из тех, кто в подобных случаях отличался особой резкостью. Почитайте Руми, и вы также встретите немало прямых выражений. А если вы, например, заглянете в семьдесят третью беседу великого Абдул Кадира Гиланского в книге «Футух ал Гхаиб» («Откровения Невидимого»), то найдете заявление, гласящее, что, поскольку суфий способен непосредственно воспринять ложь в человеке, он вынужден осудить такого мужчину или женщину. Гилани идет еще дальше и утверждает, что недовольство подобным поведением суфия высказывает, как правило, тот, кто сам чувствует себя виновным и, боясь суфийского противодействия своей ложной личности, пытается таким образом нейтрализовать усилия суфия.
Стало быть, принимая упомянутое поведение суфия, наблюдатель служит собственному благу.
Что делает Мастер
Вопрос: Как следует рассматривать роль суфийского руководителя по отношению к ученику? Является ли руководитель источником передаваемого знания или он служит для искателя проводником к местам или переживаниям, которых иначе не достичь?Ответ:Шейх Ибрагим Газур Илахи прекрасно сформулировал ответ на подобный вопрос, сказав в своем произведении «Иршадат», что процесс обучения подобен путешествию. Учитель, говорит он, следует по Пути и хорошо знает этот Путь. Затем, вместе с любым и каждым учеником, начинает Путь сначала. Это как если бы начать рисовать круг с определенной точки и, описав полную окружность, закончить в точке, уже являющейся частью круга.
Действия шейха, учителя, подобны также работе зерна, которое становится растением, давая рождение другому зерну, повторяющему в свою очередь тот же цикл.
В этом — смысл Пути, путешествия и тому подобного.
Именно из-за того, что ученик невежественен, а учитель обладает точным восприятием (что является основной его способностью, соответствующей нуждам ученика), взаимоотношения первого и последнего должны быть абсолютно подчинены необходимости.
Мастер Гариб Наваз (Моинуддин Хасан Чишти из Аджми-ра) подчеркивает:
«Помните, что бы руководитель ни приказывал делать или осуществлять своему ученику, это совершается для блага последнего».
Вы и я
Вопрос: Почему, согласно утверждению такого классического произведения, как «Дхия ал Кулуб» («Сияние сердец»), люди в учебных группах должны быть особым образом подобраны, а не взяты наугад?Ответ:Люди должны быть сгармонизированны, иначе каждый будет проходить через одинаковые переживания в одно и то же время — в результате они просто научатся подражать друг другу и получится механическая, а не органическая группа.
Здесь все зависит от того, как люди видят себя и других. Есть сказочка о Стране Дураков, иллюстрирующая это, — в ней рассказывается, что происходит с двумя людьми, каждый из которых думает только о себе.
Двое жителей Страны Дураков идут по дороге, и вдруг один из них поднимает с земли осколок зеркала. Он смотрится в него и отворачивается, содрогнувшись. Другой дурень забирает зеркало у товарища, тоже смотрится в него и удивленно восклицает: «Что с тобой? Ведь там же я!» «Слава тебе, Господи, — отвечает его спутник, — а я было подумал, что это я!»
Фактически, в данном случае мы имеем дело с одним из тех предметов, которые наилучшим образом подходят под утверждение: это так, потому что по-другому быть не может. Если мнение авторитетного суфийского автора по этому вопросу известно, то зачем спрашивать. Если вы продолжаете недоумевать, ваш вопрос не о суфизме.
Приведу пословицу, указывающую на то, что подобные вещи должны согласовываться с возможностями: «Ты молишь о дожде, но ветер дует с севера».
Вопрос полезности
Вопрос: Что получается, когда люди, так сказать, хватаются за суфийские упражнения, которые нужно выполнять только при наличии специальных обстоятельств, и механически повторяют их в надежде на какой-то положительный результат?Ответ:Люди действительно могут подобрать себе какие-либо упражнения, и многие так и поступают. Затем они могут начать пользоваться своей находкой, что и делают. Я постоянно встречаю людей, которые выполняют суфийские упражнения под руководством тех, кто не имеет суфийского статуса, а также вижу, как некоторые занимаются упражнениями по книгам. Вероятнее всего, произойдет следующее: с этими людьми вообще ничего не произойдет. Хотя, конечно, остается риск, что они могут заболеть, как бывает при любых злоупотреблениях.
Вот история об этом, взятая из цикла о Насреддине.
Однажды Насреддин и его жена стирали белье на берегу реки.
Откуда ни возьмись, налетел черный дрозд, схватил в клюв мыло и был таков.
«Он украл наше мыло!» — воскликнула жена муллы.
«Очень плохо, что он не сможет им воспользоваться, — сказал Насреддин, — его одежды больше наших нуждаются в стирке».
Гусиные лапы
Вопрос: Я читал, как часто древние суфии успешно сажали в галошу ученых, отягощенных ограниченными идеями и узко-мыслием. Я пытался подражать в этом суфиям, но чаще всего ученые одерживали верх надо мной. Должен ли человек спорить с педантами?Ответ:Если вы так же ограничены, как они, то нет. Возможно, вы не слышали, что приключилось однажды с муллой Насреддином.
Некий ученый, на глазах у Насреддина, разглагольствовал перед одним суфием.
Внезапно суфий сказал:
«Всем известно, что у ученых — гусиные лапы».
Буквалист пришел в такую ярость, что тут же разодрал на себе туфли, крича:
«Это только доказывает, как ты глуп. Вот, посмотрите, вовсе у меня и не гусиные лапы!»
Все засмеялись, ведь ученый позволил себе стать жертвой манипуляции, вынудившей его принять абсурдный вызов.
Какое-то время спустя Насреддин, слушая другого ученого, вспомнил выходку суфия:
«У всех ученых гусиные лапы», — заорал мулла.
Ученый просто сошел с кафедры и ударом кулака вырубил Насреддина.
Достоверность
Вопрос: Я не испытал упомянутых вами состояний и не получил авторитетного доказательства, что таковые вообще существуют, и потому никак не могу принять ваших утверждений, касающихся упомянутой темы. Могли бы. вы переубедить меня или предоставить доказательства?Ответ:К счастью, я не должен делать ни того, ни другого.
Если вы требуете опыта без подготовки, которая только и делает его возможным, вы предотвращаете получение опыта. Почти все, что я мог бы сделать или сказать в этом случае, только усилит уже существующие у вас предубеждения.
Аль-Газали, высочайший авторитет среди суфиев, сказал в своем произведении «Алхимия счастья»:
«Нет большей глупости, чем отрицать реальность чего-либо только потому, что это еще не было испытано».
Не я, но классические суфийские мастера утверждают и авторитетно подтверждают реальность суфийских состояний. Сами эти мастера являют собой достоверность и доказательство существования подобных состояний.
Никакая известная мне суфийская деятельность не ставит своей целью кого-то убеждать. Суфизм обеспечивает информацию и метод, а не противоречия и дебаты. Суфизм изучается посредством самого себя.
Речь и молчание
Вопрос: Не было ли сказано, что молчание лучше речи? Но если это правда, то почему суфии так многословны?Ответ:Само по себе молчание не может быть лучше, чем речь. Все зависит от того, какое молчание и чему оно служит, каково содержание речи, а также, что с ее помощью делается. Верхогляды и лицемеры процветают в атмосфере, где похожие лозунги заменяют знание, например, когда люди настаивают, что «улыбаться лучше, чем хмуриться», хотя пусть лучше хмурится хороший человек, чем улыбается плохой. Здесь затронут очень важный вопрос, поскольку в большинстве культур под видом реальности выступает лишь внешность и лозунги, скрывающие невежество и противодействующие истине.
Худжвири тысячу лет тому назад привел небольшую историю на эту тему в книге «Раскрытие сокрытого» (глава о «Речи и молчании»).
«Абу Бакр Шибли, — сообщает он, — однажды остановился в Кархе и услышал там, как некий самозванец сказал: "Молчание лучше, чем речь"».
Шибли не был лицемером и привык говорить правду без оглядки на внешние правила, и поэтому он с полным правом ответил так:
«Твое молчание лучше, чем твои слова, а мои слова лучше, чем мое молчание; потому что твои слова — бессмыслица, а молчание твое — обман. Мои слова лучше твоего молчания, так как мое молчание — терпение, а речь моя — знание».
Если бы кто-то сказал подобные слова сегодня, его, наверное, сочли бы обманщиком, потому что лжецы убедили людей в том, что расхожие нравоучительные речи лучше, чем откровенные и правдивые высказывания.
Огнепоклонник
Вопрос: Почему вы так терпеливы с людьми, на которых сами спешите указать как на бестолковых?Ответ: Потому что я не могу забыть то, что написано у Саади в «Бустане» («Фруктовый сад»).
Саади сообщает, что Авраам однажды пригласил к своему столу одного пожилого человека. Выяснив, что старик огнепоклонник, патриарх пришел в ярость и прогнал его.
Затем Авраам получил Божественное послание следующего содержания: «Я кормил его целый век, а ты — возненавидел в одну минуту!»
Раздел X
Передача знания
Вопрос: Почему суфии, как правило, не выступают с публичными лекциями, почему не разделят свое знание поровну со всеми людьми в мире?Ответ:Великий имам аль-Газали в своем произведении «Мишкат аль-анвар» («Ниша света») — классике суфийской мысли, процитировал одного поэта, прибавив такие слова:
«Всякий, кто дает знание глупцу, теряет его, а отказывающий в нем достойному, поступает дурно».
Почти все широко известные публике суфии постоянно окружены людьми, желающими привлечь их внимание. Уделять внимание тем, кто еще не готов для него, или просто мотивируется желанием социальной деятельности, неотвратимо приводит к тому, что без внимания остаются как раз люди, действительно способные извлечь из него пользу, поскольку большинство всегда оттесняет меньшинство.
Если бы благотворительная помощь оказывалась каждому, пусть даже нуждающимуся, ее просто не хватило бы на всех.
Рассмотрим другое явление, в какой-то степени близнеца духовного знания — техническое «ноу-хау». Предположим, вы пытаетесь внедрить его в какой-нибудь восточной стране, где все жаждут подобного знания. Какого прогресса вы достигнете, если возьметесь обучать ему каждого жителя, все сто миллионов? Вам не удастся научить даже одного человека. Точно так же следует придерживаться определенной дискриминации и при передаче внутреннего знания.
Религиозный и мудрый
Вопрос: Чем благочестивый отличается от мудрого?Ответ:Благочестивым быть легче, чем мудрым, и первое приносит больше мирского вознаграждения, чем второе.
Можно также пронаблюдать, как человек, называющий себя религиозным, куда как сильнее беспокоится о своей персоне, чем мудрый. Люди в большинстве своем, стоит им только услышать вышесказанное, тут же отрицают это, но правда легко выходит наружу в тот момент, когда те, за кем вы наблюдаете, забываются (или теряют над собой контроль).
Саади в «Бустане» приводит случай, который мог бы послужить тому иллюстрацией.
Жил-был святой человек. Он покинул монастырь якобы духовных людей и поступил учиться в семинарию. Саади спросил его, в чем разница между религиозным и мудрым. Тот ответил:
«Пока религиозный человек пытается вытащить из огня свое собственное одеяло, мудрец занят спасением утопающих при наводнении».
Три сундука и равновесие
Знаменитая восточная история «Три сундука» обеспечивает нас прекрасной структурой для изучения суфийской психологической системы.Герои этой истории символизируют особенности человеческого ума, а их поведение говорит о равновесии и неуравновешенности. Поскольку до недавнего времени психология была неизвестна Западу, эта сказка воспринималась в каком угодно смысле, но только не в ее реальном значении. В ней видели литературу развлекательного, сатирического, иронического характера, пример изображения женского коварства или беззакония в любой восточной культуре. А теперь давайте взглянем на этот материал глазами суфиев.
Начнем с синопсиса. Багдадский купец заболел и в результате неразумных инвестиций, ошибок, допущенных друзьями и сотрудниками, потерял все свое состояние. Его жена-красавица отправилась на встречу с их последней надеждой — другим купцом, задолжавшим ее мужу деньги, — чтобы умолить его вернуть долг.
Человек этот поначалу стал отрицать свой долг, так как на сей счет не существовало никаких документов. Но затем пообещал заплатить вдвое больше той суммы, на которую рассчитывала женщина при условии, что она ему отдастся. Тогда жена купца пошла к кадию, судье, призывая его убедить должника выплатить деньги. Но судья согласился сделать это, только если женщина переспит с ним. Следующий, к кому она обратилась, был правитель города, но результат оказался тем же.
Когда женщина и ее муж горевали, ломая голову, как быть, их старый ночной сторож предложил план действий. И вот женщина, притворясь, что уступила, приглашает к себе в гости должника, судью и правителя, назначив каждому встречу на полчаса позже предшественника. Разумеется, никто из них ничего не знал об остальных. Когда они, друг за другом, стали являться, женщина осыпала ласками пришедшего гостя, но спустя несколько минут вбегал сторож, предупреждая, что к ее покоям направляется муж. Каждый по ее совету тут же залезал в один из трех стоявших в комнате сундуков, и она запирала крышку на ключ.
На следующий день женщина пошла к королю и все ему рассказала. Привыкнув к разным необоснованным обвинениям, правитель усомнился, что люди с такой репутацией могли повести себя столь дурно. Тогда были внесены сундуки, и из них, на глазах у всего двора, вышли три голых человека.
Король приказал оштрафовать нечестивого купца на сумму, равную почти всему его состоянию, а штраф передать захворавшему купцу. Негодяя к тому же заставили вернуться к его прежнему занятию — торговле зеленью на базаре. Судью разжаловали и вернули туда, где он начал карьеру, — в контору публичного писца. Правителя возвратили на прежний пост мелкого служащего, чиновника. И с тех пор все зажили счастливо, включая трех преступников, которые были благодарны за то, что их не казнили.
Каждая из частей человеческого сознания вернулась, так сказать, к своей законной функции.
Кем же на самом деле являются герои этой истории? Несчастный купец — подлинное «я» человеческого существа; жена — потенциал, необходимый для самосознания и присутствующий в каждом человеке. Нечистоплотный купец — это впавшее в самообман эмоциональное, материальное «я». Судья — интеллектуальная способность, оперирующая не так, как должна. Правитель — уравновешивающий фактор, чувство, подсказывающее человеку, что необходимо скоординировать и исправить. Ночной сторож — это учение, которое сохраняется по сей день и доступно каждому, тогда как король — символ учителя. Придворные символизируют момент осознания истины всем существом индивида. Аудитория, которой рассказывается история, в зависимости от обстоятельств может ею развлечься, получить ее помощь, пропустить мимо ушей.
Когда молитва не молитва
Суфийское отношение к религиозным предписаниям и правилам состоит не в том, чтобы отказаться от них или приуменьшить их значение, но в том, чтобы дать им особое определение.Один из основателей ордена Сухраварди в Индии, мастер Джалаледдин из Табриза, воспользовался характерной схемой, чтобы проиллюстрировать имеющееся здесь различие.
Он посетил видного религиозного судью, кадия Камалуд-дина, автора многих книг о молитве, как раз в то время, когда тот молился.
Ему объявили, что законовед занят молитвой, и суфий, уходя, поинтересовался, а знает ли судья, как именно нужно молиться.
Естественно, это замечание вызвало бурю негодования, и судья отправил вдогонку гостю письмо, в котором спрашивал, что суфий имел в виду, усомнившись в знаниях общепризнанного знатока.
Мастер Джалаледдин был только рад тому, что их разногласие было документально запечатлено (ведь этот случай вспоминают до сих пор), и проинформировал судью, что, «в то время как религиозные мыслители молятся в направлении Мекки, суфии молятся, лишь когда воочию видят Трон Божий» [16] .
Мудрость…
ПУШТУНСКИЕ ПОГОВОРКИ, ПОСЛОВИЦЫ И СРАВНЕНИЯ· Кинжалом из чистого золота никого не заколешь.
· Не можешь подать монетку — хоть собак отзови!
· Кошка мышей ловит не в угоду Господу.
· Когда вином поили бесплатно, даже судья не просыхал.
· Нагрузил себя важностью, как слона поклажей.
· Смородинки без хвостика не бывает.
· Запрыгнула лягушка на стену и кричит: «Кашмир вижу!»
· Дрова сгорели — с золою хлопоты.
· Пока мясники бранились, корова сдохла.
· Сандалии — не туфли, тюбетейка — не тюрбан.
· Он и на мели утонет.
· Внемли трубадуру — сожги обед.
· Желтый пес — волку брат.
· Хромой краб ходит прямо.
· Ладно, это твой ишак, только вытащи его из канавы.
· Хранишь молоко в сите, а жалуешься на неудачу?
· Любого побьешь туфлей, если туфля золотая.
· Сберег уши, да потерял голову.
· Лучше умный враг, чем друг дурак.
· Муравей говорит о море, а ты слушай — о луже.
· Выстрелом из незаряженного ружья пятерых разгонишь.
· Выучил язык голубиный, да позабыл родной.
· Жирная курица — плохая несушка.
· Слепой просит у Бога оба глаза.
· Разозли портного и останешься без рубашки.
· Низкая цена — не без причины, высокая цена — не без ценности.
· Если ты — роза, пусть соловей тебя хвалит.
· Набил брюхо и думает, заговорил по-персидски.
· Попробуй лаской поднять людей на дело, Но потом с жалобой на них ко мне не ходи.
· Пахнет арбузом, но вреден для пуза.
· Сначала подыми притолоку, потом обзаводись верблюдом.
· Не показывай финиковую пальму, покажи финики.
· Учение одних делает муллами, других — чертями.
· Вылезай из своей деревни, но деревня твоя пусть из тебя не лезет.
· Когда хозяин грызет кости, что же остается собакам?
· Бранилась мать с дочерью, а дурак всерьез сокрушался.
· Умна ворона, а чего только не клюет.
· В мастерской подслеповатого ювелира, что рубин, что галька — все едино.
· На молоке обжегся — на йогурт дует.
· Два ястреба подрались — а голубь разнимать удумал.
· Придирка да жалоба — сноровка слабого.
· Ночь темна, да яблочки пересчитаны.
· Племянник — вор, зато дядя — судья!
· Стремления — в небесах, а ум — в ногах.
· Грязь одной страны — лекарство для другой.
· Ничтожеству — дубина, благородному — намек.
· Нет обмана — нет и купцов.
· Осел тот же — седло другое.
· Прекрасна роза, хоть и растет из грязи.
Одноглазый король
Жил-был король, пожелавший однажды заказать свой портрет.Король был одноглаз.
И вот он призвал трех величайших в мире портретистов и сказал им:
«Напишете плохой портрет- накажу, а за хороший — награжу превыше всех ожиданий».
Первый портретист изобразил правителя без глаза. Король велел его казнить за неуважение к королевской особе.
Второй живописец приписал королю здоровый глаз. Его приказали высечь за фальсификацию образа.
Третий художник написал портрет короля в профиль, показав только его здоровый глаз.
Этого человека назначили придворным портретистом и осыпали золотом.
Как представляются суфийские материалы
Представить материалы можно, предложив заинтересованным людям прочесть определенные книги и тому подобное, и затем попросить сформулировать свои вопросы и наблюдения.На следующем этапе проводится встреча, на которой рассматривается прочитанное, после чего уделяется внимание возникшим вопросам и наблюдениям.
Вслед за этим решают, какие вопросы получили ответ и какие наблюдения были в достаточной степени рассмотрены. Таким образом, участники приобщаются к знанию, присущему их группе, насколько это возможно на данном этапе.
Так завершается стадия, в которой основное внимание направлено на предварительные письменные материалы и реакции.
Подходящая группа индивидов затем может предпринять одно из двух: продолжить изучение и рассмотрение материалов или принять участие в упражнениях.
Упражнения
Группе демонстрируются упражнения, и затем все выполняют их, безо всяких ожиданий, не одобряя их и не отвергая.Сессия заканчивается после того, как каждый участник проделал эти упражнения, чтобы узнать, как они выполняются.
Члены группы могут решить, хотят ли они ежедневно в течение двух недель самостоятельно выполнять эти упражнения. В течение первых трех дней (когда не ведется никаких заметок) каждый индивид отмечает по вечерам: ощущает ли он на себе эффект от этих упражнений и как он сам может описать этот эффект.
О своей реакции он сообщает на групповой встрече.
В зависимости от этих реакций прописывается или, наоборот, прекращается курс дальнейших изучений.
Если группе предписывается дальнейшее изучение, людей просят зарегистрировать ловушки самогипноза, чтобы предотвратить превращение предпринимаемой деятельности в обусловленную систему, — этому искушению подвержено большинство человеческих групп.
С этого момента начинается выполнение программ.
Суфийская позиция по поводу религиозных и иных культов
1. Суфии выступают против фанатизма и узкомыслия, полагая, что это приводит к угнетению людей.2. На протяжении веков возникало множество культов, называвших себя «суфийскими». Они вредили своим последователям и иногда способствовали тому, что слову «суфий» придавался нежелательный оттенок.
3. По двум вышеприведенным причинам суфийская деятельность предварительного характера веками ставила перед собой задачу объяснять природу истинно суфийских целей, а также растолковывать нежелательные последствия того, что сегодня мы называем системами обусловливания.
4. Ученые, и не только они, заметили, что практически одни лишь суфии выявили и описали два отрицательных фактора, упомянутых выше. Работая в этом направлении, суфийские мыслители, возможно, проложили дорогу современному знанию о ментальной манипуляции. Например, в то время, когда люди все еще думали в категориях: «культы — порождение дьявола», суфии указывали на истинные причины культов — психологические.
5. В числе характерных особенностей «ложных, или никуда не ведущих, путей» суфии отмечали следующие признаки, по которым можно опознать последние:
I. Претензия организации на то, что она является единственным хранителем Истины.
II. Принятие эмоциональных состояний за духовные.
III. Обособленность членов группы от общества в целом.
IV. Пренебрежение исполнением человеческого долга по отношению к другим вне зависимости от их религиозного мировоззрения.
V. Стремление опираться на надежду и страх, а также на награду и наказание.
VI. Материальное богатство организации, особенно ее лидеров.
VII. Претензия на исключительность — лидер заявляет о своих сверхчеловеческих качествах, ответственности или иной подобной значимости.
VIII. Секретность.
IX. Неспособность рассмеяться над тем, что кажется смешным обычным людям, не имеющим отношения к Пути.
X. Использование стереотипных технических приемов и/или ритуалов и упражнений, не адаптированных в со ответствии с принципом «Время — место — люди».
XI. «Идолопоклонство», которое проявляется в том, что людям, животным или предметам придается какое-то особое значение.
XII. Невежество самих учителей.
6. Суфии, будучи терпимыми, фактически не борются с такими культами, но считают необходимым описывать их, чтобы сделать разницу между культами и суфизмом очевидной, а также помочь интересующимся суфизмом избежать формирования подобных организаций и групп или участия в них.
Суфии и современная технология
Великие открытия в области психологии, сделанные в двадцатом веке, позволили суфиям общаться с мировой общественностью на языке этого знания.В прежние времена, из-за общей отсталости большинства сообществ, суфиям приходилось говорить с людьми, пользуясь установками, преобладающими в обществе, что весьма сужало предпринимаемое общение. Сегодня стало ясно, что многие утверждения суфийских учителей прошлого, сохранившиеся в классических произведениях, проложили путь к пониманию различий между духовными и социальными группами. Этот вклад отметили многочисленные современные наблюдатели, хотя он все еще не стал достоянием общества в целом и не обрел широкой известности в кругу специалистов. Но в этом направлении наблюдается все более заметный прогресс.