Страница:
Непослушными пальцами Луиза скомкала что-то мягкое и шелковистое. Что это? Где она? Пока глаза затуманивала серая поволока, девушка могла рассчитывать только на осязание ослабевших рук. Поводя ими, Луиза поняла, что лежит на постели, укрытая толстым шерстяным одеялом. Вокруг тишина, и только где-то совсем близко слышится тоненькое попискивание, словно маленький сверчок пытается завести свою сольную партию. Каждый раз его прерывают, но он упрямо начинает снова и снова. Как тихо и как спокойно! Мучительная агония миновала. Досыта насладившись своей юной жертвой, она сгинула, оставив о себе лишь память в виде ноющей боли внизу живота.
Боже мой! Ужасная мысль обожгла мозг Луизы. Ребенок! Что с ее ребенком? Страшась заглянуть под одеяло, она стала читать молитву. Но Всевышний не ответит на вопрос, не исправит свершенное и не отведет неизбежное. Она должна узнать все сама.
Трясущимися пальцами Луиза сорвала провода, соединявшие ее руку с большим электронным прибором. Индикаторы на нем вмиг взорвались алым огнем, а комариное попискивание перешло в постоянный протяжный вой. Не слыша и не видя ничего, девушка ощупала свое тело: талия, бедра, живот… Страшная догадка оказалась правдой – живот впалый и мягкий. Она потеряла ребенка. Причем трагедия оказалась ужасной вдвойне. Это был ребенок Николая – плод любви, который связывал их через время и расстояние.
– Господи! За что мне это?!
Несчастная закричала, как от острой нестерпимой боли. Нет, она не плакала. Слезы закончились еще тогда, когда, корчась от невыносимой боли, Луиза просила Бога смилостивиться над ней и ее малышом. Сейчас же она могла лишь выть, как израненная собака.
Звук шагов за дверью означал, что ее услышали. Замок щелкнул, и в комнату вошли двое. Больничные халаты туго сидели на темных строгих пиджаках, лица без улыбок, глаза без жизни. Луиза шестым чувством осознала, что это не врачи. Кто тогда? Что им нужно? Словно пытаясь защититься, она по шею натянула одеяло.
– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – мягкий и в то же время бездушный голос больше напугал, чем успокоил.
– Что будет хорошо? – Луиза, всхлипывая, переводила взгляд с одного визитера на другого.
Один мужчина, тот, что постарше, с густой проседью на аккуратно выстриженных висках, подошел вплотную к кровати и прошелся глазами по телу девушки. Холодный оценивающий взгляд. Так смотрят на только что изготовленную машину. Внимательно и дотошно, стараясь оценить все ее достоинства и заметить все изъяны. Несмотря на то что больная была укрыта одеялом, ей вдруг показалось, что она совершенно голая. Мужчина уловил нервозность девушки и попытался ее успокоить:
– У вас возникли некоторые проблемы. Не волнуйтесь, мы вам поможем.
Луиза ничего не ответила, однако ничуть не успокоилась, даже наоборот. От этих людей исходил мертвенный холод. Чувствуя его, девушка затряслась от мелкого озноба.
Трель мобильного телефона громом прогремела в наполненной напряженностью тишине. Чтобы достать аппарат, седоволосому гостю пришлось расстегнуть белый халат и залезть во внутренний карман своего безукоризненного костюма. Лишь на мгновение полы пиджака разошлись, но этого хватило, чтобы Луиза заметила кобуру пистолета.
Вид оружия стал той последней песчинкой, которая заставила сорваться и без того хлипкое душевное равновесие несчастной. Она перенесла страшную мучительную болезнь, погубила ребенка, потеряла свою любовь… и вот теперь эти люди. Они явно пришли не с добрыми намерениями. Не соображая, что творит, позабыв о боли, Луиза рванулась вперед.
– Лежать! – Седовласый агент грубо толкнул ее в грудь, да так, что девушка, ойкнув, вновь повалилась на подушку.
На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, не промелькнула ни одна эмоция. Он словно металлический робот отточенным движением отщелкнул панель своего слайдера и произнес в трубку:
– Да. Она пришла в себя. Можете высылать машину.
Неизвестно, что больше обескуражило Луизу: толчок или то бесцеремонное пренебрежительное отношение, с которым незнакомцы пытались вершить ее судьбу. С ней никогда так не обращались. Даже подвыпившие солдаты в ресторане, где она работала, всегда достойно относились к дочери героически погибшего сержанта Ламара.
Правду говорят: кровь не вода. Именно вскипевшая горячая кровь старого солдата заставила девушку сорваться с места. Только на этот раз она не хотела бежать. Она хотела отомстить за оскорбление. Не думая о последствиях, Луиза ударила своего ставшего вдруг ненавистным охранника. Кулачок не коснулся тела агента. Он только двинулся в направлении его подтянутого брюха, а детина в белом халате уже согнулся пополам, как будто получил удар бейсбольной битой.
– Ах ты стерва! – Напарник седовласого из-за скрюченной спины компаньона не видел, что произошло. Вероятно, он решил, что хитрая бестия спрятала что-то тяжелое у себя под одеялом и именно этой штуковиной воспользовалась для удара.
Взбешенный широкоплечий атлет кинулся на хрупкую девушку. Что она могла противопоставить? Только инстинктивно выставленную вперед ладонь. Но, как выяснилось, этого вполне хватило. Агент номер два словно налетел на невидимую бетонную стену. Треснувшись как следует о нее головой, он с закатившимися глазами осел на пол.
Однако схватка не могла закончиться так быстро. Спустя мгновение Луиза почувствовала на своем теле железную хватку сильных рук. Седовласый охранник быстро пришел в себя. Или удар был не такой уж сильный, или тренированный агент был готов к подобным сюрпризам. Как бы там ни было, сейчас он навалился на девушку, пытаясь надеть ей на руки хромированные браслеты. Луиза брыкалась, царапалась и вырывалась, но уже через минуту ее стреножили, как ретивую лошадь. Понимая, что это конец, девушка нанесла последний удар отчаяния. Двумя скованными руками она толкнула обидчика в грудь. Произошло нечто удивительное, то, чего не ожидал ни нападавший, ни сама Луиза. Двухметровый верзила словно резиновый мячик полетел к потолку и, ударившись об него, свалился на пол, аккурат рядом со своим бездыханным напарником. Все произошедшее несчастная жертва видела как в тумане: палата с разбросанным медицинским оборудованием, два человека, распластавшиеся на полу, и свои руки, закованные в металлические наручники, по которым струились голубые электрические молнии.
Несмотря на боль, Луиза заставила себя встать и идти. Первая здравая мысль – сбросить браслеты. Ключ не пришлось долго искать. Он лежал в кармане седовласого агента. Хотя руки порядком тряслись, а практики в обращении с наручниками, естественно, не было, девушка все же довольно проворно справилась с задачей. Обретя свободу, Луиза поплелась к двери.
Схватившись за дверную ручку, она вдруг поняла, что не одета. Больничная рубаха – это не то, в чем можно ходить по городу, не привлекая внимания. Да, именно по городу! Девушка была абсолютно уверена в том, что должна покинуть госпиталь. Только на воле можно почувствовать себя в безопасности.
В поисках одежды она оглядела палату. Ничего! Вешалка пуста, а из приоткрытого шкафчика выглядывает лишь пачка белых простыней. Неожиданно взгляд беглянки лег на распластавшиеся тела. Нет, о мужской одежде нечего и думать, но вот халаты… Сдирая белый балахон с более молодого и более худощавого агента, девушка вдруг нащупала кобуру. Пистолет! Оружия Луиза не боялась. Пока был жив отец, у них в доме всегда было оружие. Она вспомнила, как, сидя рядом с отцом, играла с гладкими блестящими цилиндриками, которые затем ее старик ловко запихивал в только что вычищенный пистолет. Нет, оружия она действительно не боялась. Но потребуется ли оно ей? Вдруг вспомнились сильные руки, оставляющие синяки на ее теле, и голос, властно приказывающий: «Высылайте машину». Машину? Значит, с минуты на минуту сюда явятся новые люди в черных костюмах. Прежде чем Луиза успела сообразить, пистолет оказался у нее в руке.
Потуже затянув не по размеру огромный халат, она вышла в коридор. Одна рука крепко сжимала спрятанный в кармане пистолет, другая опиралась о стену. Вблизи никого не было. Где-то там, в конце длинного вестибюля, пухлая чернокожая медсестра везла на коляске какую-то ветхую старушку, да несколько малолетних разбойников, сидя на полу, ожидали, когда их родители, закончив затянувшийся визит, выйдут наконец из палаты номер десять.
Это хорошо, что никого нет! Неверной походкой Луиза направилась к лифту.
– Мадемуазель, вы нуждаетесь в помощи? – притормозив, прокричала негритянка через весь коридор.
– Нет, нет. У меня все нормально. Я просто вышла пройтись.
Луиза надеялась, что с такого расстояния медсестра не обратит внимания на то, что она босиком. И действительно, стук коляски подтвердил, что добросовестная служащая вернулась к выполнению прежних обязанностей.
Вот и хорошо! Заставляя себя ступать все уверенней и уверенней, девушка подошла к двери лифта. Кабина поднималась снизу. Желтый огонек медленно полз по списку этажей, пока в конце концов не остановился на цифре «три». Это ниже или выше? Луиза только теперь осознала, что не представляет, где находится. Конечно, она несколько раз бывала в центральном городском госпитале, но эти посещения оказались столь мимолетными, что ровным счетом не оставили никакого следа в памяти.
Со звонким пиликаньем лифт распахнулся. Третий этаж – это не выше и не ниже, это именно то место, где она стояла. Луиза вздрогнула, но все же с достоинством вынесла взгляд холодных бездушных глаз. В лифте находились трое мужчин – двое в штатском и офицер в полевой униформе. Знаков различия дочь старого солдата не разглядела, уж очень быстро вся троица ринулась из кабины. Удостоив Луизу лишь беглым взглядом, они направились вдоль по коридору. Один только военный на миг обернулся и как бы невзначай окинул ее быстрым взглядом. Этот взгляд длился лишь мгновение. Словно нож гильотины его отрезала захлопнувшаяся дверь.
Эти люди не знают ее в лицо – вот что спасло Луизу. Но фора ничтожна мала. Через минуту они войдут в палату и обнаружат, что пленница сбежала. Быстрее вниз! Девушка ненавидела лифт за его плавную и комфортабельную медлительность. Пытаясь ускорить неторопливую машину, она снова и снова нервно давила на кнопку с цифрой «ноль».
Но вот наконец и нулевой уровень. Луиза постаралась выглядеть как можно спокойней и раскованней, будто она обыкновенная медсестра из персонала госпиталя. Бесспорно это возможно, только надо устранить одну маленькую деталь – медсестры обычно не ходят босиком, тем более если на дворе ноябрь. Смешавшись с разномастной толпой, она двинулась в сторону главного выхода. Пациенты в больничных халатах, медики с фонендоскопами, родственники с охапками ярких осенних цветов и пакетами фруктов. Все они мельтешили перед глазами, значительно замедляя продвижение. Но, с другой стороны, не будь людского столпотворения, беглянка мигом оказалась бы в центре внимания. Ее бы замечали, на нее бы оглядывались и тыкали пальцами.
Где-то здесь должна быть комната для обслуги. Память вдруг даровала девушке лучик надежды. Она точно помнила эту комнату в двух шагах от регистратуры. Узкая дверь с надписью: «Только для персонала». Быть может, там Луиза сможет обзавестись обувью. Ей все равно какой. Хотя бы старыми рваными тапками.
В тот самый момент, когда беглянка увидела заветную дверь, у нее за спиной послышался грохот падения, шум, гам и ругательства. Обернувшись, девушка обмерла от страха. Ее преследователи уже были здесь. Выскочив с аварийной лестницы, они с ходу налетели на каталку едва живого старикашки. Зацепившись, один из агентов кубарем полетел на пол, увлекая за собой орущего от негодования пенсионера. Двое других успели перепрыгнуть через образовавшийся завал, но при этом потревожили покой парочки брюзгливых дам. С южным жаром, не жалея крепких выражений, примадонны тут же рассказали наглецам, что те очень и очень неправы.
Пока в дальнем конце вестибюля бушевали страсти, Луиза кинулась бежать. Какая там обувь! Необходимо как можно скорее покинуть госпиталь и скрыться в узких лабиринтах кривых старых улочек. Она знает город, а эти страшные люди наверняка нет.
Холодные камни мокрой мостовой обжигали словно раскаленные угли. Стараясь не обращать внимания ни на холод, ни на моросящий дождь, девушка устремилась через больничный сквер. Сейчас она минует клумбы, затем ворота, площадь, а там ищи ее свищи. Луиза чувствовала свободу, которая пьянила, как аромат осенних цветов, благоухавших на аккуратно подстриженных клумбах, как серое высокое небо над головой и как воздух родной Корсики. Луиза так размечталась, что скрип тормозов пролетевшей рядом автомашины стал для нее чем-то вроде внезапного раската грома. Одетый в спойлеры «ситроен» остановился не сразу. Потеряв сцепление колес с мокрой брусчаткой, его понесло боком, и автомобиль практически перегородил девушке дорогу.
– Луиза де-Ламарк? – Выскочивший из-за руля капитан парашютно-десантных войск огляделся по сторонам.
– Да. – Луиза была не столько напугана, сколько ошарашена.
– Немедленно садитесь в машину.
– Нет. – Девушка сделала шаг назад и нащупала в кармане пистолет.
– Умоляю вас выполнить мою просьбу. Я капитан Огюст Моришаль – бывший командир Николая Строгова. Во имя всего святого я заклинаю вас выполнить мою просьбу. Вам угрожает опасность.
Луиза молчала, пока машина неслась по узким извилистым улочкам Кольви. Страх, который она пережила, практически лишил ее сил. Нельзя сказать, что рядом с капитаном Моришалем она чувствовала себя в полной безопасности, но, по крайней мере, это был единственный человек, который ей что-либо объяснил. А главное, он назвал пароль – имя того самого, единственного человека, во имя которого Луиза могла отдать жизнь.
– Вы давно видели Николая? – девушка первая нарушила молчание.
– Тогда же, когда и вы. – Огюст не отрывал глаз от дороги, маневрируя в редком потоке машин. – Около пяти месяцев назад.
– А откуда вы знаете, что мы с Николаем виделись именно в это время? – Девушка с надеждой встрепенулась. – Он говорил вам обо мне?
Моришаль невесело улыбнулся:
– Нет, не говорил. О вашем существовании я узнал всего несколько дней назад, когда… – капитан осекся, – ну, когда с вами случилось это…
– Не понимаю. – Луиза обхватила ладонями виски. – Ничего не понимаю. Вы не виделись с Николаем, не знали обо мне и вдруг ни с того ни с сего, рискуя жизнью, кинулись спасать меня.
– Я исполнил свой долг перед старым боевым товарищем.
Луиза была дочерью военного и прекрасно знала, когда в ход идут понятия «долг», «честь» или «товарищество» – жди беды. Именно с этими словами солдаты отправляются на смерть.
– Что с Николаем? – не на шутку встревожилась несчастная.
– Говорю же вам, что не знаю. И наверняка никто на Земле не знает. – Капитан прикусил губу. – Нет, все-таки кто-то знает. Иначе зачем им охотиться за вами?
– Перестаньте говорить загадками. – В голове Луизы образовалась каша. – Объясните мне, наконец, что происходит!
– С удовольствием, только немного позже. – Капитан поправил зеркало заднего вида. – Сейчас я буду слегка занят. Если не ошибаюсь, за нами хвост.
Луиза очень любила остросюжетные романы. Интриги, перестрелки, погони и все такое прочее, однако никогда не думала, что сама окажется на месте вымышленных героев. Неужели это правда? Обернувшись назад, девушка стала искать преследователей.
– Вон то серебристое «вольво» идет за нами от самого госпиталя. – Капитан зло осклабился. – Вот придурки, притащили машину с парижскими номерами, да еще и не какую-нибудь, а «вольво». Здесь, на Корсике, это все равно что ездить на танке и утешать себя мыслью, что ты здорово замаскировался под местные дешевые авто.
– Но, судя по всему, эти люди и не думают маскироваться. – Луиза, не отрываясь, смотрела через заднее стекло.
– Это точно. Ведут себя нагло. Такое впечатление, что им все позволено. – Капитан, схватив девушку за руку, заставил ее принять нормальное положение. – Сядьте и пристегнитесь. Сейчас посмотрим, так ли хороши эти ребята, как стараются показать.
Убедившись, что его спутница хорошо пристегнута, Моришаль вдавил педаль акселератора и под знак «Движение запрещено» с ревом рванулся в одну из примыкающих улиц.
– Там же тупик! – Луиза хотела предупредить.
– Не тупик, а пешеходная зона.
– Но как же мы?..
– Мы уж как-нибудь. – Огюст подмигнул девушке. – А вот как они?
Луиза с ужасом глядела на горожан, которые с криками кидались прочь от несущихся по тротуарам автомобилей. В их городе никто и никогда не позволял себе подобных шалостей, и поэтому, даже несмотря на сумасшедший вой клаксона, люди начинали разбегаться, только убедившись, что автомашины имеют самые серьезные намерения и не думают останавливаться. Сумочки, шляпы и зонтики, как снаряды, бились о лобовое стекло, всякий раз заставляя девушку вздрагивать. То и дело ей казалось, что «ситроен» Моришаля сбил какого-то несчастного, не успевшего уйти с пути бешено мчащегося дикого зверя.
Но какому бы риску ни подвергались зазевавшиеся пешеходы, опасность, угрожавшая им, не шла ни в какое сравнение с угрозой, нависшей над беглецами. Идущее в фарватере «вольво», практически не тормозя в людском потоке, быстро приближалось.
– Они нас догоняют! – Девушка с отчаянием посмотрела на своего спасителя.
– Вижу. – Моришаль скрипнул зубами. – Только бы на лестнице никого не было.
Боже, как Луиза могла забыть: впереди действительно их ждала лестница! Сразу вспомнился недлинный, но крутой каскад высоких ступеней. Ни одна легковушка не сможет его преодолеть!
– Держись!
Вместо того чтобы перейти на пониженную передачу, капитан прибавил газу. Неизвестно, что скрывалось под капотом огненно-красного «ситроена», однако Луизе показалось, что она попала в кабину взлетающего самолета. Перегрузка немилосердно вдавила в сиденье, а перед глазами вдруг замелькали крыши домов, уныло темнеющие на фоне такого же безрадостного неба. Автомобиль сорвался со ступеней, как с огромного трамплина. Вибрация прекратилась. Вместе с ней обрезало и дребезжание кузова, и визг тормозов. Все, что осталось, – это чувство падения и рев мотора, неистово молотящего на повышенных оборотах.
Готовясь к неизбежному смертельному приземлению, Луиза сжалась в комок. Сейчас будет удар, после которого они погибнут. Это точно, по-другому просто и быть не может. Но вдруг страх за собственную жизнь исчез. Он выключился, словно после щелчка невидимого внутримозгового выключателя. На смену страху пришел панический ужас за жизнь другого невинного и беззащитного существа. Маленький мальчик стоял у самого основания лестницы и своими большими, полными страха глазами глядел на летящую прямо на него огромную железную птицу. Ребенку не суждено спастись. Автомобиль упадет прямо на него, превращая крохотное тельце в растертое кровавое месиво.
Нет! На миг перед глазами Луизы замаячил облик ее собственного погибшего малыша. Безутешная мать никогда не видела и теперь уже никогда не увидит его. Но почему-то Луизе почудилось, что это именно ее внезапно воскресший сын стоит там, внизу. Спасая свою собственную плоть и кровь, девушка протянула вперед руки и, перекрикивая рев мотора, прокричала:
– Беги!
Слова не в силах изменить ничего, зато магия, неизвестно откуда возникшая в руках Луизы, оказалась воистину всемогущей. Мальчугана как будто сдуло с места. В одно мгновение он оказался почти за полсотни шагов от лестницы, приземлившись на одну из цветочных клумб. Девушка не знала, как управляться со своим даром, поэтому ничего лучшего у нее не получилось. Ребенок наверняка получил кучу ссадин и синяков, но это уже мелочи. Главное, он был жив.
Бабах! Удар был такой сильный, что Луиза решила: дни ее сочтены. Сейчас вслед за грохотом падения последует хруст ломающихся костей, боль, мрак и смерть. В автокатастрофах всегда именно так и бывает…
А вот и не всегда! Широкие спортивные ремни безопасности цепко держали ее в своих объятиях, и кроме тошнотворных ощущений, других неприятностей не последовало. Сознание, которое уже перестало болтаться, словно шарик на резиночке, подсказало девушке – «ситроен» выдержал прыжок. Кошкой на мягких лапах автомобиль спружинил, слегка подпрыгнул и, цепко поймав дорогу, помчался дальше.
Все, что с ними произошло, выходило за рамки реальности. Моришаль думал о чуде, сотворенном Луизой, а девушка восхищалась мастерством и хладнокровием водителя. Не в силах выразить свои ощущения словами, они молчали. Возможно, эта тишина еще долго наполняла бы кабину автомобиля, если бы не новый удар, прозвучавший у них за спиной. Нет, грохот и скрежет не имел к ним никакого отношения. Огненно-красный «ситроен» уверенно несся вперед, как и прежде послушный твердой руке своего пилота. Что же тогда? Луиза повернула голову, чтобы посмотреть назад.
– Допрыгались, гонщики хреновы! – Огюст выказал свое презрение и одновременно с этим объяснил происшествие: – Не им со мной тягаться.
Действительно, преследовавшей их автомашине не повезло. Приземление получилось фатальным. Амортизаторы не выдержали, и новенькое «вольво» со всего размаху плюхнулось прямо на брюхо. Что там с людьми, Луиза не могла знать, зато она совершенно ясно видела вывалившийся наружу мотор. Дымясь и шипя, он лежал в метре перед исковерканной машиной, словно отрубленная голова огнедышащего дракона.
– Они разбились? – Луиза скорее констатировала очевидный факт, чем спрашивала.
– Всмятку. – Капитан холодно глянул на свою пассажирку. – Война, знаете ли…
– Они погибли, а нас бог спас.
– Ну, если бог кого и спас, то это того пацана. – Моришаль наконец выехал на проезжую часть и смог слегка расслабиться. – С нами-то все понятно. Мой конь – настоящая спортивная машина. Люблю я это дело: скорость, пыльные дороги, броды и трамплины. Поэтому и подвеска у меня раллийная, и сиденья, и ремни тоже. Короче, мы должны были выдержать. И ничего здесь нет сверхъестественного. Ну, а вот тот шкет возле лестницы… – Капитан запнулся и неподвижным взглядом уставился на дорогу. – Луиза, как вы это сделали?
– Не знаю. – Девушка не стала отпираться. Ответила она тихо, как бы заглядывая в себя, однако через мгновение в ней взорвался настоящий вулкан: – Капитан, вы же видели ребенка еще до того, как машина сорвалась вниз! Вы же могли затормозить! Почему вы не сделали этого?
– Тогда бы нас взяли.
– Ну и пусть. Что стоит моя никудышная жизнь по сравнению с жизнью ребенка?!
– Во-первых, не одна ваша. – Моришаль иронично хмыкнул. – Меня бы пристрелили прямо там, невзирая на десятки свидетелей. А во-вторых, хочу открыть одну тайну. Ваша жизнь, Луиза, стоит очень дорого. Так дорого, что, спасая вас, я, не задумываясь, принесу жертву не только одного ребенка, но и себя самого, и всех жителей этого благопристойного города.
За такие слова капитан тут же удостоился взгляда переполненных ужасом глаз. Он мужественно его вынес и, придав своему голосу побольше металла, серьезно произнес:
– Простите за прямоту. Не хочу показаться вам зверем, но такова сложившаяся ситуация. Быть может, вы – единственная надежда Земли.
Глава 12
Боже мой! Ужасная мысль обожгла мозг Луизы. Ребенок! Что с ее ребенком? Страшась заглянуть под одеяло, она стала читать молитву. Но Всевышний не ответит на вопрос, не исправит свершенное и не отведет неизбежное. Она должна узнать все сама.
Трясущимися пальцами Луиза сорвала провода, соединявшие ее руку с большим электронным прибором. Индикаторы на нем вмиг взорвались алым огнем, а комариное попискивание перешло в постоянный протяжный вой. Не слыша и не видя ничего, девушка ощупала свое тело: талия, бедра, живот… Страшная догадка оказалась правдой – живот впалый и мягкий. Она потеряла ребенка. Причем трагедия оказалась ужасной вдвойне. Это был ребенок Николая – плод любви, который связывал их через время и расстояние.
– Господи! За что мне это?!
Несчастная закричала, как от острой нестерпимой боли. Нет, она не плакала. Слезы закончились еще тогда, когда, корчась от невыносимой боли, Луиза просила Бога смилостивиться над ней и ее малышом. Сейчас же она могла лишь выть, как израненная собака.
Звук шагов за дверью означал, что ее услышали. Замок щелкнул, и в комнату вошли двое. Больничные халаты туго сидели на темных строгих пиджаках, лица без улыбок, глаза без жизни. Луиза шестым чувством осознала, что это не врачи. Кто тогда? Что им нужно? Словно пытаясь защититься, она по шею натянула одеяло.
– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – мягкий и в то же время бездушный голос больше напугал, чем успокоил.
– Что будет хорошо? – Луиза, всхлипывая, переводила взгляд с одного визитера на другого.
Один мужчина, тот, что постарше, с густой проседью на аккуратно выстриженных висках, подошел вплотную к кровати и прошелся глазами по телу девушки. Холодный оценивающий взгляд. Так смотрят на только что изготовленную машину. Внимательно и дотошно, стараясь оценить все ее достоинства и заметить все изъяны. Несмотря на то что больная была укрыта одеялом, ей вдруг показалось, что она совершенно голая. Мужчина уловил нервозность девушки и попытался ее успокоить:
– У вас возникли некоторые проблемы. Не волнуйтесь, мы вам поможем.
Луиза ничего не ответила, однако ничуть не успокоилась, даже наоборот. От этих людей исходил мертвенный холод. Чувствуя его, девушка затряслась от мелкого озноба.
Трель мобильного телефона громом прогремела в наполненной напряженностью тишине. Чтобы достать аппарат, седоволосому гостю пришлось расстегнуть белый халат и залезть во внутренний карман своего безукоризненного костюма. Лишь на мгновение полы пиджака разошлись, но этого хватило, чтобы Луиза заметила кобуру пистолета.
Вид оружия стал той последней песчинкой, которая заставила сорваться и без того хлипкое душевное равновесие несчастной. Она перенесла страшную мучительную болезнь, погубила ребенка, потеряла свою любовь… и вот теперь эти люди. Они явно пришли не с добрыми намерениями. Не соображая, что творит, позабыв о боли, Луиза рванулась вперед.
– Лежать! – Седовласый агент грубо толкнул ее в грудь, да так, что девушка, ойкнув, вновь повалилась на подушку.
На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, не промелькнула ни одна эмоция. Он словно металлический робот отточенным движением отщелкнул панель своего слайдера и произнес в трубку:
– Да. Она пришла в себя. Можете высылать машину.
Неизвестно, что больше обескуражило Луизу: толчок или то бесцеремонное пренебрежительное отношение, с которым незнакомцы пытались вершить ее судьбу. С ней никогда так не обращались. Даже подвыпившие солдаты в ресторане, где она работала, всегда достойно относились к дочери героически погибшего сержанта Ламара.
Правду говорят: кровь не вода. Именно вскипевшая горячая кровь старого солдата заставила девушку сорваться с места. Только на этот раз она не хотела бежать. Она хотела отомстить за оскорбление. Не думая о последствиях, Луиза ударила своего ставшего вдруг ненавистным охранника. Кулачок не коснулся тела агента. Он только двинулся в направлении его подтянутого брюха, а детина в белом халате уже согнулся пополам, как будто получил удар бейсбольной битой.
– Ах ты стерва! – Напарник седовласого из-за скрюченной спины компаньона не видел, что произошло. Вероятно, он решил, что хитрая бестия спрятала что-то тяжелое у себя под одеялом и именно этой штуковиной воспользовалась для удара.
Взбешенный широкоплечий атлет кинулся на хрупкую девушку. Что она могла противопоставить? Только инстинктивно выставленную вперед ладонь. Но, как выяснилось, этого вполне хватило. Агент номер два словно налетел на невидимую бетонную стену. Треснувшись как следует о нее головой, он с закатившимися глазами осел на пол.
Однако схватка не могла закончиться так быстро. Спустя мгновение Луиза почувствовала на своем теле железную хватку сильных рук. Седовласый охранник быстро пришел в себя. Или удар был не такой уж сильный, или тренированный агент был готов к подобным сюрпризам. Как бы там ни было, сейчас он навалился на девушку, пытаясь надеть ей на руки хромированные браслеты. Луиза брыкалась, царапалась и вырывалась, но уже через минуту ее стреножили, как ретивую лошадь. Понимая, что это конец, девушка нанесла последний удар отчаяния. Двумя скованными руками она толкнула обидчика в грудь. Произошло нечто удивительное, то, чего не ожидал ни нападавший, ни сама Луиза. Двухметровый верзила словно резиновый мячик полетел к потолку и, ударившись об него, свалился на пол, аккурат рядом со своим бездыханным напарником. Все произошедшее несчастная жертва видела как в тумане: палата с разбросанным медицинским оборудованием, два человека, распластавшиеся на полу, и свои руки, закованные в металлические наручники, по которым струились голубые электрические молнии.
Несмотря на боль, Луиза заставила себя встать и идти. Первая здравая мысль – сбросить браслеты. Ключ не пришлось долго искать. Он лежал в кармане седовласого агента. Хотя руки порядком тряслись, а практики в обращении с наручниками, естественно, не было, девушка все же довольно проворно справилась с задачей. Обретя свободу, Луиза поплелась к двери.
Схватившись за дверную ручку, она вдруг поняла, что не одета. Больничная рубаха – это не то, в чем можно ходить по городу, не привлекая внимания. Да, именно по городу! Девушка была абсолютно уверена в том, что должна покинуть госпиталь. Только на воле можно почувствовать себя в безопасности.
В поисках одежды она оглядела палату. Ничего! Вешалка пуста, а из приоткрытого шкафчика выглядывает лишь пачка белых простыней. Неожиданно взгляд беглянки лег на распластавшиеся тела. Нет, о мужской одежде нечего и думать, но вот халаты… Сдирая белый балахон с более молодого и более худощавого агента, девушка вдруг нащупала кобуру. Пистолет! Оружия Луиза не боялась. Пока был жив отец, у них в доме всегда было оружие. Она вспомнила, как, сидя рядом с отцом, играла с гладкими блестящими цилиндриками, которые затем ее старик ловко запихивал в только что вычищенный пистолет. Нет, оружия она действительно не боялась. Но потребуется ли оно ей? Вдруг вспомнились сильные руки, оставляющие синяки на ее теле, и голос, властно приказывающий: «Высылайте машину». Машину? Значит, с минуты на минуту сюда явятся новые люди в черных костюмах. Прежде чем Луиза успела сообразить, пистолет оказался у нее в руке.
Потуже затянув не по размеру огромный халат, она вышла в коридор. Одна рука крепко сжимала спрятанный в кармане пистолет, другая опиралась о стену. Вблизи никого не было. Где-то там, в конце длинного вестибюля, пухлая чернокожая медсестра везла на коляске какую-то ветхую старушку, да несколько малолетних разбойников, сидя на полу, ожидали, когда их родители, закончив затянувшийся визит, выйдут наконец из палаты номер десять.
Это хорошо, что никого нет! Неверной походкой Луиза направилась к лифту.
– Мадемуазель, вы нуждаетесь в помощи? – притормозив, прокричала негритянка через весь коридор.
– Нет, нет. У меня все нормально. Я просто вышла пройтись.
Луиза надеялась, что с такого расстояния медсестра не обратит внимания на то, что она босиком. И действительно, стук коляски подтвердил, что добросовестная служащая вернулась к выполнению прежних обязанностей.
Вот и хорошо! Заставляя себя ступать все уверенней и уверенней, девушка подошла к двери лифта. Кабина поднималась снизу. Желтый огонек медленно полз по списку этажей, пока в конце концов не остановился на цифре «три». Это ниже или выше? Луиза только теперь осознала, что не представляет, где находится. Конечно, она несколько раз бывала в центральном городском госпитале, но эти посещения оказались столь мимолетными, что ровным счетом не оставили никакого следа в памяти.
Со звонким пиликаньем лифт распахнулся. Третий этаж – это не выше и не ниже, это именно то место, где она стояла. Луиза вздрогнула, но все же с достоинством вынесла взгляд холодных бездушных глаз. В лифте находились трое мужчин – двое в штатском и офицер в полевой униформе. Знаков различия дочь старого солдата не разглядела, уж очень быстро вся троица ринулась из кабины. Удостоив Луизу лишь беглым взглядом, они направились вдоль по коридору. Один только военный на миг обернулся и как бы невзначай окинул ее быстрым взглядом. Этот взгляд длился лишь мгновение. Словно нож гильотины его отрезала захлопнувшаяся дверь.
Эти люди не знают ее в лицо – вот что спасло Луизу. Но фора ничтожна мала. Через минуту они войдут в палату и обнаружат, что пленница сбежала. Быстрее вниз! Девушка ненавидела лифт за его плавную и комфортабельную медлительность. Пытаясь ускорить неторопливую машину, она снова и снова нервно давила на кнопку с цифрой «ноль».
Но вот наконец и нулевой уровень. Луиза постаралась выглядеть как можно спокойней и раскованней, будто она обыкновенная медсестра из персонала госпиталя. Бесспорно это возможно, только надо устранить одну маленькую деталь – медсестры обычно не ходят босиком, тем более если на дворе ноябрь. Смешавшись с разномастной толпой, она двинулась в сторону главного выхода. Пациенты в больничных халатах, медики с фонендоскопами, родственники с охапками ярких осенних цветов и пакетами фруктов. Все они мельтешили перед глазами, значительно замедляя продвижение. Но, с другой стороны, не будь людского столпотворения, беглянка мигом оказалась бы в центре внимания. Ее бы замечали, на нее бы оглядывались и тыкали пальцами.
Где-то здесь должна быть комната для обслуги. Память вдруг даровала девушке лучик надежды. Она точно помнила эту комнату в двух шагах от регистратуры. Узкая дверь с надписью: «Только для персонала». Быть может, там Луиза сможет обзавестись обувью. Ей все равно какой. Хотя бы старыми рваными тапками.
В тот самый момент, когда беглянка увидела заветную дверь, у нее за спиной послышался грохот падения, шум, гам и ругательства. Обернувшись, девушка обмерла от страха. Ее преследователи уже были здесь. Выскочив с аварийной лестницы, они с ходу налетели на каталку едва живого старикашки. Зацепившись, один из агентов кубарем полетел на пол, увлекая за собой орущего от негодования пенсионера. Двое других успели перепрыгнуть через образовавшийся завал, но при этом потревожили покой парочки брюзгливых дам. С южным жаром, не жалея крепких выражений, примадонны тут же рассказали наглецам, что те очень и очень неправы.
Пока в дальнем конце вестибюля бушевали страсти, Луиза кинулась бежать. Какая там обувь! Необходимо как можно скорее покинуть госпиталь и скрыться в узких лабиринтах кривых старых улочек. Она знает город, а эти страшные люди наверняка нет.
Холодные камни мокрой мостовой обжигали словно раскаленные угли. Стараясь не обращать внимания ни на холод, ни на моросящий дождь, девушка устремилась через больничный сквер. Сейчас она минует клумбы, затем ворота, площадь, а там ищи ее свищи. Луиза чувствовала свободу, которая пьянила, как аромат осенних цветов, благоухавших на аккуратно подстриженных клумбах, как серое высокое небо над головой и как воздух родной Корсики. Луиза так размечталась, что скрип тормозов пролетевшей рядом автомашины стал для нее чем-то вроде внезапного раската грома. Одетый в спойлеры «ситроен» остановился не сразу. Потеряв сцепление колес с мокрой брусчаткой, его понесло боком, и автомобиль практически перегородил девушке дорогу.
– Луиза де-Ламарк? – Выскочивший из-за руля капитан парашютно-десантных войск огляделся по сторонам.
– Да. – Луиза была не столько напугана, сколько ошарашена.
– Немедленно садитесь в машину.
– Нет. – Девушка сделала шаг назад и нащупала в кармане пистолет.
– Умоляю вас выполнить мою просьбу. Я капитан Огюст Моришаль – бывший командир Николая Строгова. Во имя всего святого я заклинаю вас выполнить мою просьбу. Вам угрожает опасность.
Луиза молчала, пока машина неслась по узким извилистым улочкам Кольви. Страх, который она пережила, практически лишил ее сил. Нельзя сказать, что рядом с капитаном Моришалем она чувствовала себя в полной безопасности, но, по крайней мере, это был единственный человек, который ей что-либо объяснил. А главное, он назвал пароль – имя того самого, единственного человека, во имя которого Луиза могла отдать жизнь.
– Вы давно видели Николая? – девушка первая нарушила молчание.
– Тогда же, когда и вы. – Огюст не отрывал глаз от дороги, маневрируя в редком потоке машин. – Около пяти месяцев назад.
– А откуда вы знаете, что мы с Николаем виделись именно в это время? – Девушка с надеждой встрепенулась. – Он говорил вам обо мне?
Моришаль невесело улыбнулся:
– Нет, не говорил. О вашем существовании я узнал всего несколько дней назад, когда… – капитан осекся, – ну, когда с вами случилось это…
– Не понимаю. – Луиза обхватила ладонями виски. – Ничего не понимаю. Вы не виделись с Николаем, не знали обо мне и вдруг ни с того ни с сего, рискуя жизнью, кинулись спасать меня.
– Я исполнил свой долг перед старым боевым товарищем.
Луиза была дочерью военного и прекрасно знала, когда в ход идут понятия «долг», «честь» или «товарищество» – жди беды. Именно с этими словами солдаты отправляются на смерть.
– Что с Николаем? – не на шутку встревожилась несчастная.
– Говорю же вам, что не знаю. И наверняка никто на Земле не знает. – Капитан прикусил губу. – Нет, все-таки кто-то знает. Иначе зачем им охотиться за вами?
– Перестаньте говорить загадками. – В голове Луизы образовалась каша. – Объясните мне, наконец, что происходит!
– С удовольствием, только немного позже. – Капитан поправил зеркало заднего вида. – Сейчас я буду слегка занят. Если не ошибаюсь, за нами хвост.
Луиза очень любила остросюжетные романы. Интриги, перестрелки, погони и все такое прочее, однако никогда не думала, что сама окажется на месте вымышленных героев. Неужели это правда? Обернувшись назад, девушка стала искать преследователей.
– Вон то серебристое «вольво» идет за нами от самого госпиталя. – Капитан зло осклабился. – Вот придурки, притащили машину с парижскими номерами, да еще и не какую-нибудь, а «вольво». Здесь, на Корсике, это все равно что ездить на танке и утешать себя мыслью, что ты здорово замаскировался под местные дешевые авто.
– Но, судя по всему, эти люди и не думают маскироваться. – Луиза, не отрываясь, смотрела через заднее стекло.
– Это точно. Ведут себя нагло. Такое впечатление, что им все позволено. – Капитан, схватив девушку за руку, заставил ее принять нормальное положение. – Сядьте и пристегнитесь. Сейчас посмотрим, так ли хороши эти ребята, как стараются показать.
Убедившись, что его спутница хорошо пристегнута, Моришаль вдавил педаль акселератора и под знак «Движение запрещено» с ревом рванулся в одну из примыкающих улиц.
– Там же тупик! – Луиза хотела предупредить.
– Не тупик, а пешеходная зона.
– Но как же мы?..
– Мы уж как-нибудь. – Огюст подмигнул девушке. – А вот как они?
Луиза с ужасом глядела на горожан, которые с криками кидались прочь от несущихся по тротуарам автомобилей. В их городе никто и никогда не позволял себе подобных шалостей, и поэтому, даже несмотря на сумасшедший вой клаксона, люди начинали разбегаться, только убедившись, что автомашины имеют самые серьезные намерения и не думают останавливаться. Сумочки, шляпы и зонтики, как снаряды, бились о лобовое стекло, всякий раз заставляя девушку вздрагивать. То и дело ей казалось, что «ситроен» Моришаля сбил какого-то несчастного, не успевшего уйти с пути бешено мчащегося дикого зверя.
Но какому бы риску ни подвергались зазевавшиеся пешеходы, опасность, угрожавшая им, не шла ни в какое сравнение с угрозой, нависшей над беглецами. Идущее в фарватере «вольво», практически не тормозя в людском потоке, быстро приближалось.
– Они нас догоняют! – Девушка с отчаянием посмотрела на своего спасителя.
– Вижу. – Моришаль скрипнул зубами. – Только бы на лестнице никого не было.
Боже, как Луиза могла забыть: впереди действительно их ждала лестница! Сразу вспомнился недлинный, но крутой каскад высоких ступеней. Ни одна легковушка не сможет его преодолеть!
– Держись!
Вместо того чтобы перейти на пониженную передачу, капитан прибавил газу. Неизвестно, что скрывалось под капотом огненно-красного «ситроена», однако Луизе показалось, что она попала в кабину взлетающего самолета. Перегрузка немилосердно вдавила в сиденье, а перед глазами вдруг замелькали крыши домов, уныло темнеющие на фоне такого же безрадостного неба. Автомобиль сорвался со ступеней, как с огромного трамплина. Вибрация прекратилась. Вместе с ней обрезало и дребезжание кузова, и визг тормозов. Все, что осталось, – это чувство падения и рев мотора, неистово молотящего на повышенных оборотах.
Готовясь к неизбежному смертельному приземлению, Луиза сжалась в комок. Сейчас будет удар, после которого они погибнут. Это точно, по-другому просто и быть не может. Но вдруг страх за собственную жизнь исчез. Он выключился, словно после щелчка невидимого внутримозгового выключателя. На смену страху пришел панический ужас за жизнь другого невинного и беззащитного существа. Маленький мальчик стоял у самого основания лестницы и своими большими, полными страха глазами глядел на летящую прямо на него огромную железную птицу. Ребенку не суждено спастись. Автомобиль упадет прямо на него, превращая крохотное тельце в растертое кровавое месиво.
Нет! На миг перед глазами Луизы замаячил облик ее собственного погибшего малыша. Безутешная мать никогда не видела и теперь уже никогда не увидит его. Но почему-то Луизе почудилось, что это именно ее внезапно воскресший сын стоит там, внизу. Спасая свою собственную плоть и кровь, девушка протянула вперед руки и, перекрикивая рев мотора, прокричала:
– Беги!
Слова не в силах изменить ничего, зато магия, неизвестно откуда возникшая в руках Луизы, оказалась воистину всемогущей. Мальчугана как будто сдуло с места. В одно мгновение он оказался почти за полсотни шагов от лестницы, приземлившись на одну из цветочных клумб. Девушка не знала, как управляться со своим даром, поэтому ничего лучшего у нее не получилось. Ребенок наверняка получил кучу ссадин и синяков, но это уже мелочи. Главное, он был жив.
Бабах! Удар был такой сильный, что Луиза решила: дни ее сочтены. Сейчас вслед за грохотом падения последует хруст ломающихся костей, боль, мрак и смерть. В автокатастрофах всегда именно так и бывает…
А вот и не всегда! Широкие спортивные ремни безопасности цепко держали ее в своих объятиях, и кроме тошнотворных ощущений, других неприятностей не последовало. Сознание, которое уже перестало болтаться, словно шарик на резиночке, подсказало девушке – «ситроен» выдержал прыжок. Кошкой на мягких лапах автомобиль спружинил, слегка подпрыгнул и, цепко поймав дорогу, помчался дальше.
Все, что с ними произошло, выходило за рамки реальности. Моришаль думал о чуде, сотворенном Луизой, а девушка восхищалась мастерством и хладнокровием водителя. Не в силах выразить свои ощущения словами, они молчали. Возможно, эта тишина еще долго наполняла бы кабину автомобиля, если бы не новый удар, прозвучавший у них за спиной. Нет, грохот и скрежет не имел к ним никакого отношения. Огненно-красный «ситроен» уверенно несся вперед, как и прежде послушный твердой руке своего пилота. Что же тогда? Луиза повернула голову, чтобы посмотреть назад.
– Допрыгались, гонщики хреновы! – Огюст выказал свое презрение и одновременно с этим объяснил происшествие: – Не им со мной тягаться.
Действительно, преследовавшей их автомашине не повезло. Приземление получилось фатальным. Амортизаторы не выдержали, и новенькое «вольво» со всего размаху плюхнулось прямо на брюхо. Что там с людьми, Луиза не могла знать, зато она совершенно ясно видела вывалившийся наружу мотор. Дымясь и шипя, он лежал в метре перед исковерканной машиной, словно отрубленная голова огнедышащего дракона.
– Они разбились? – Луиза скорее констатировала очевидный факт, чем спрашивала.
– Всмятку. – Капитан холодно глянул на свою пассажирку. – Война, знаете ли…
– Они погибли, а нас бог спас.
– Ну, если бог кого и спас, то это того пацана. – Моришаль наконец выехал на проезжую часть и смог слегка расслабиться. – С нами-то все понятно. Мой конь – настоящая спортивная машина. Люблю я это дело: скорость, пыльные дороги, броды и трамплины. Поэтому и подвеска у меня раллийная, и сиденья, и ремни тоже. Короче, мы должны были выдержать. И ничего здесь нет сверхъестественного. Ну, а вот тот шкет возле лестницы… – Капитан запнулся и неподвижным взглядом уставился на дорогу. – Луиза, как вы это сделали?
– Не знаю. – Девушка не стала отпираться. Ответила она тихо, как бы заглядывая в себя, однако через мгновение в ней взорвался настоящий вулкан: – Капитан, вы же видели ребенка еще до того, как машина сорвалась вниз! Вы же могли затормозить! Почему вы не сделали этого?
– Тогда бы нас взяли.
– Ну и пусть. Что стоит моя никудышная жизнь по сравнению с жизнью ребенка?!
– Во-первых, не одна ваша. – Моришаль иронично хмыкнул. – Меня бы пристрелили прямо там, невзирая на десятки свидетелей. А во-вторых, хочу открыть одну тайну. Ваша жизнь, Луиза, стоит очень дорого. Так дорого, что, спасая вас, я, не задумываясь, принесу жертву не только одного ребенка, но и себя самого, и всех жителей этого благопристойного города.
За такие слова капитан тут же удостоился взгляда переполненных ужасом глаз. Он мужественно его вынес и, придав своему голосу побольше металла, серьезно произнес:
– Простите за прямоту. Не хочу показаться вам зверем, но такова сложившаяся ситуация. Быть может, вы – единственная надежда Земли.
Глава 12
Система спасения сработала безотказно. Пилотские кабины и отсек реабилитации еще до столкновения вырвало из тела истребителя и отбросило далеко назад. Перегрузка оказалась безжалостной, но Ян Микульский, стиснув зубы, даже не пискнул. Жизнь дорогого стоит, во имя нее можно и потерпеть. Потерпеть пришлось не только перегрузку, но и мозгодробительные удары, которые за ней последовали. Притянутая гравитацией станции, спасательная капсула покатилась по асфальтовой мостовой, как старая консервная банка. Окутанная облаком дыма и фонтаном искр, она пробила остекление одной из витрин и с разгона влетела в помещение просторного офиса.
Ох, вот это попал! В голове разведчика стоял туман, но руки уже сами собой искали кнопку деблокирования фиксаторов. Капсула лежала на боку, поэтому, когда объятия мягких дуг ослабли, Микульский, словно тряпичная кукла, свалился на разогретое бронестекло.
Свободен. Руки-ноги целы. Так, что дальше? Глаза нашли шкалу внешних анализаторов. Белый сигнал. Значит, снаружи есть воздух. Быстрее туда, спрятаться и затаиться. Удар по одному из тумблеров, и спасательная капсула раскрылась. Пытаясь побыстрее выбраться, Ян забыл отстегнуть кабель от порта шлема. Штекер сидел очень прочно. «Головореза» рвануло назад, и он растянулся на полу, не сделав и полшага.
– Ну, что за сантименты, я сам поднимусь, – прорычал Ян, когда шестеро громил, одетых в зеленую армейскую форму, скрутили его по рукам и ногам.
Людям свойственно мыслить, чувствовать, задавать вопросы и отвечать на них. Это нормально, это само собой разумеется, этому никто не удивляется и этого никогда не замечают. Проблема наступает, когда все вышеперечисленные свойства тебе вдруг становятся не под силу. А если вдобавок к полному ступору на тебя вдруг надевают смирительную рубашку и тянут неизвестно куда под удивленными взглядами толпы, то тогда все… тогда ты доигрался! Пора сказать себе: «Привет, псих!»
«Я псих, я псих…» – пытался убедить себя рядовой Ян Микульский, когда его волокли по ярко освещенным коридорам шикарного бизнес-центра. Микульского было сложно винить. Любой мог свихнуться, когда вместо ужасных морунгов на космической станции увидел бы обычных людей. Девушки в коротких юбках, солидные джентльмены в дорогих костюмах, техники в рабочих комбинезонах и, наконец, вот эти уроды, которые его тащат. Ян всегда недолюбливал их – наглых, самодовольных болванов из корпуса морской пехоты США.
Ох, вот это попал! В голове разведчика стоял туман, но руки уже сами собой искали кнопку деблокирования фиксаторов. Капсула лежала на боку, поэтому, когда объятия мягких дуг ослабли, Микульский, словно тряпичная кукла, свалился на разогретое бронестекло.
Свободен. Руки-ноги целы. Так, что дальше? Глаза нашли шкалу внешних анализаторов. Белый сигнал. Значит, снаружи есть воздух. Быстрее туда, спрятаться и затаиться. Удар по одному из тумблеров, и спасательная капсула раскрылась. Пытаясь побыстрее выбраться, Ян забыл отстегнуть кабель от порта шлема. Штекер сидел очень прочно. «Головореза» рвануло назад, и он растянулся на полу, не сделав и полшага.
– Ну, что за сантименты, я сам поднимусь, – прорычал Ян, когда шестеро громил, одетых в зеленую армейскую форму, скрутили его по рукам и ногам.
Людям свойственно мыслить, чувствовать, задавать вопросы и отвечать на них. Это нормально, это само собой разумеется, этому никто не удивляется и этого никогда не замечают. Проблема наступает, когда все вышеперечисленные свойства тебе вдруг становятся не под силу. А если вдобавок к полному ступору на тебя вдруг надевают смирительную рубашку и тянут неизвестно куда под удивленными взглядами толпы, то тогда все… тогда ты доигрался! Пора сказать себе: «Привет, псих!»
«Я псих, я псих…» – пытался убедить себя рядовой Ян Микульский, когда его волокли по ярко освещенным коридорам шикарного бизнес-центра. Микульского было сложно винить. Любой мог свихнуться, когда вместо ужасных морунгов на космической станции увидел бы обычных людей. Девушки в коротких юбках, солидные джентльмены в дорогих костюмах, техники в рабочих комбинезонах и, наконец, вот эти уроды, которые его тащат. Ян всегда недолюбливал их – наглых, самодовольных болванов из корпуса морской пехоты США.