Шумак Наталья. Маша для медведя

   -У-у-у...
   -Вот это телки!
   -Тащусь.
   -Эй, телефончик, продиктуй.
   -Ваще!
   Проводили подружек сбивчивым потоком выкриков, нагловатые ребятки в широких черных штанах и знаменитых шапочках. Света на такое никогда не реагировала. Не изменила она поведение и сегодня. Вздернула нос еще выше и гордо потопала дальше с риском шлепнуться на скользком мокром спуске. Но выдерживая фасон. Рисовщица! Маша шла плечом к плечу с подругой, опустив глаза, ей сделалось противно. Как всегда в подобной ситуации. Точно перемазалась, как свинка. Минуту молчали. Тут новый оклик ворвался в поток невеселых Машиных мыслей.
   -Девушки, а девушки, куда торопитесь?
   Дорогу загораживал чуть полноватый молодой мужик. Сдвинутая на затылок шапка, аляска не застегнута. Света, обратившая внимание на то, что прыткий тип, вылез им навстречу из "Волги", благосклонно улыбнулась. Даже попыталась остановиться, завести разговор. Увы и ах. Маша бесцеремонно поволокла подружку прочь. Обогнув несостоявшегося кавалера по широкой дуге. Сердито впечатывая сапожки в слякотный, подтаявший снег. Крепко удерживая любвеобильную студентку под локоть. Молча. Быстро. Мощно. Света сдалась. Зашагала в том же темпе. Только пискнула.
   -Ну и зря. Нормальный парень.
   -У него кольцо на пальце. Он женат. Не беден. Решил подразвлечься без особых хлопот!
   Света вздохнула.
   -Ну и что? Поболтали бы.
   -О чем? Догадайся с двух раз, что именно его интересует? А?
   -Ну...
   -Твои мозги? Твоя душа?
   -Ну...
   -Тело. Молодое, красивое. И все! Больше ему от тебя ни фига не надо.
   -Ну...
   -Жена, бедняжка, сидит дома с малышом, скорее всего.
   -Ну...
   -Свет!
   -Ладно.
   Сдалась студентка. И хихикнула.
   -Какие у него глаза были. Когда ты меня потащила мимо.
   -Не обратила внимания.
   -И что теперь? От всех женатых мужиков точно от чумы бегать? Высоко моральная моя подруга?
   Маша остановилась. Поправила варежкой выбившийся на щеку завиток. Возразила спокойно.
   -Тебе нужна скандальная репутация? В нашем не слишком большом городишке?
   -О чем ты?
   -О жизненной правде.
   -Да ладно тебе.
   -Мораль здесь ни при чем. Я не стану тебя осуждать за то, что твой возможный любовник женат.
   Очень неискренне, что было ей не свойственно, высказалась Полежаева. Звонок наглой Геночкиной телки не шел из головы. Маму было кошмарно жаль. Готовность подружки к роману с окольцованным типом, показалась отвратительной. Светику наплевать на жен своих ухажеров. А, вот, Маше, не наплевать. Причину смотри выше.
   -Ну и?
   -Тебя осудят другие. И разнесут все это широко-широко. Одна две истории сойдут тебе с пушистых кошачьих лапок. Может быть даже больше. Пять историй, шесть. А потом, все.
   -Что, все?
   -Захочешь замуж, за нормального парня. А ему тут же споют о твоих былых подвигах. И кандидат в супруги... Тю-тю. Только ты его и видела.
   -Брось. Мы что, в прошлом веке живем?
   -Мы обретаемся в Заранске, дорогая. Тебе от этого никуда не деться. Куда ни плюнь - в знакомого попадешь. Все всех знают. Все обо всех говорят.
   Света вздохнула. Маша ободряюще похлопала ее по плечу.
   -Се ля ви. Где искомый дом?
   -Вон тот.
   -Надеюсь, ты ошибаешься.
   Маша оценила колоссальных размеров грязевое море вокруг пятиэтажки. Уточнила на всякий случай.
   -Подъезд?
   -Ближний.
   -Блин, плыть придется. Это Сиваш какой-то.
   Перед ступенями и впрямь, на три метра в диаметре плескалась темная стылая вода, с крошечными дрейфующими ледяными горками. Света хихикнула. Машу точно кольнуло в грудь предчувствие. Некий неоформленный в слова посыл, что ходить не стоит. Ни к чему. Она притормозила. Раздумывая как отказаться подостойнее. Утюг, что ли "включенный" вспомнить?
   Но Светлана ужасно просила поддержать ее на студенческой гулянке. Уверяла, что это важнее важного. Вот и голос у нее полон радостного предвкушения.
   -Прыгать будем!
   Маша съязвила.
   -У тебя гены кенгуру в крови есть? Или моторчик за спиной, для взлета? Надо быть чемпионом мира, чтобы преодолеть этот водоем. Пошли лучше домой. Промоченные ноги все едино веселью не способствуют.
   -Ну а жильцы?
   Очень уверенно возразила Светка, продолжая настаивать, добавила.
   -Жильцы как-то попадают в подъезд.
   Маша вздохнула. Отошла на шаг назад. Окинула скептическим взором ледяное болото.
   -Тут переправа нужна. Понтонная.
   Светка нетерпеливо приплясывала на краю. Ей очень хотелось оказаться внутри. Полежаева покачала головой. И замерла. Знакомый радостный-радостный голос из прошлых, забытых снов пообещал.
   -Я помогу.
   Даже оборачиваться было ни к чему. Абсолютно.
   -Здравствуй, Доктор.
   -?
   Маша перебросила косу назад. Вместо опознавательного знака. Повторила чуть громче. Все еще стоя спиной к Матвею.
   -Здравствуй, Доктор.
   Он был обескуражен, но не огорчен, это точно.
   -Ты? Ты здесь откуда?
   Маша ткнула перчаткой в сторону подружки.
   -Вот эту оптимистку сопровождаю. Она уверена, что может парить как Карлсон. А я сомневаюсь.
   Светка развернулась к ним, расплылась в одной из самых кокетливых улыбок. Глаза засверкали как у Багиры. В голосе забурлили горловые, сладкие нотки. Еще бы. Такой кадр!
   -Ой, а вы Машин друг? Здесь живете?
   -Отвечаю по порядку. Хороший знакомый. Сюда приглашен в гости.
   -Не может быть. Не может быть. А в какую квартиру? В какую? Тоже в двадцатую? Ой!
   Запела, замурлыкала подружка. Маша вздохнула. Прав Гегель, все в жизни идет по спирали, ситуации повторяются, просто на другом уровне. Вот и Светка затрепетала, захлопала накрашенными длинными ресницами - корова влюбчивая. А кто ей приглянулся? Не состоявшийся Машин кавалер. То-то и оно.
   -Я считаю, что случайностей просто не существует.
   Продолжала студентка напевать душевно и ласково. Охмурение потрясающего мужчины шло своим чередом. Маша молчала, предлог, чтобы смыться не шел на ум. А улепетывать просто так? Совсем глупо. Разве она припадочная? Светка ткнула локотком, попавшую точно цыпленок в суп, Полежаеву.
   -Маш, ну что ты застыла.
   -Я...
   Матвей шагнул, оказываясь прямо перед ней, слегка наклонился, подмигнул.
   -Не бойся, террористка, не кусаюсь.
   -Почему террористка?
   Изумилась Света. Никто ничего объяснять не стал. Матвей решительно произнес.
   -Прошу в мои ласковые объятия. Перенесу обеих на себе, так и быть.
   -Ну...
   Неискренне начала отказываться студентка.
   -Там глубоко. Зачем?
   -У меня высокие ботинки, прочные. Да и лучше мне ноги промочить, чем вам, юные создания.
   -А почему?
   Теперь уже игриво переспросила Света.
   -Потому.
   Маша молчала, хорошо понимая, что все складывается не лучшим образом. Вернее, как назло! Только забыла и успокоилась. Только улеглась буря на море и вновь многообещающая рябь, уж не предвестница ли шторма? Матвей тем временем перенес через лужу взвизгивающую от удовольствия Свету. Вернулся, протянул руку.
   -Ну?
   Маша решила подчиниться. Пока. Не плыть же ей, в самом деле.
 

* * *

 
   Студенты юристы и пяток приглашенных медиков резвились от души. Молчаливая, ледяная Маша старалась вежливо улыбаться и кивать. Левое плечо жгли случайные прикосновения господина хирурга. Он сразу же объявил компании, что захватит лучшее место за столом, и уселся между подружками. Светлана зарделась от удовольствия. Матвей уделял ей немало внимания. Подкладывал салатики, наливал чачи. Хозяин вечеринки был выходцем из Грузии. И посему угощал гостей не самогонкой, или дешевой водкой, а настоящим очень крепким спиртным.
   -С Родины прислали. Не забывают!
   Все дружно пили и хвалили. Застолье шло своим чередом, набирая обороты. Маша старательно мочила губы, после каждого тоста. Отстраняя руки, предлагающие добавить чачи. Стопочка у нее опустела на треть. Чача... Дико крепкая. Особенно для нее, домашнего цветочка, девочки даже водки еще не пробовавшей. Впрочем, люди подобрались приличные. Никто не настаивал, не цеплялся с глупостями типа - ты нас не уважаешь. Маша смотрела, слушала. Компания ей скорее нравилась, чем нет. Светка была права. Славные мальчишки. И всего одна девушка, кроме них, тоже сокурсница. Двенадцать гостей плюс хозяин - чертова дюжина - соревновались в умении произносить тосты. Это поветрие явно прилетело с родины Георгия вместе с чачей. Хотя из тринадцати человек на вечеринке только двое были грузинами, люди вели себя без привычного Заранского хамства. Чем изрядно удивляли Полежаеву. Неужели застолье может обойтись без грубостей, злых ссор, пьяных разборок на кухне или за дверями квартиры, на площадке? Даже не верится. Пригорюнившись Маша вспомнила, чем закончилась недавняя пьянка у соседей... Милицию вызывали. Только-только вставленное на лестнице окно разбили. Кого-то вырвало у мусоросборника. Кто-то пел матерные частушки на площадке в пять утра, в полный голос.
   А здесь? Не инопланетяне же, обычные ребята. Так? Студенты много и интересно шутили, хвастались успехами - курсовыми, зачетами, даже статьями.
   -Не может быть.
   Удивилась нетактичная школьница. Встревая посреди разговора одного из гостей и хозяина. Уточнила тут же.
   -Ты ведь еще учишься?
   Георгий расплылся в улыбке, подкрутил несуществующий ус, подмигнул. Пояснения за него решительно и гордо, точно своими личными достижениями красовался, дал Гиви. Поднялся с бокалом в лапе. Отрапортовал.
   -Наш дорогой хозяин, этот еще совсем юный самэц, уже почти закончил работу над диссертацией. Сразу после диплома будет остепеняться.
   Георгий помотал головой.
   -Чуть позже, родной, а то скажут - понаехали на нашу голову джигиты, трудятся и трудятся. Лентяев расстраивают. Сразу - не положено.
   Вновь вступил Гиви.
   -Статей у нашего уважаемого хозяина уже немало. Хочет матерым законником быть. Глупые книжки сочинять. Зачем ему это?
   Георгий не стал отвечать. Спорить тоже. Встал, замер рядом с толкающим речь другом. Роста они были одинакового. Только Гиви походил на разжиревшую черную гориллу, два подбородка, пузо арбузом, волосатые кисти рук. Говорил он с заметным акцентом. Зверски вращал яркими глазами. Карикатурных размеров орлиный клюв смешно смотрелся на толстой ряшке. Всем своим видом Гиви вызывал улыбку. А тонкий, как хлыст хозяин застолья, производил прямо противоположное впечатление. Талия у него была ай-яй-яй. Как у Маши. Полежаева так откровенно рассматривала обоих друзей, что они засмущались. Гиви ладонью с пухлыми пальцами попробовал заслониться, Георгий за друга нырнул-спрятался. Народ захихикал. Хозяин еще минутку пококетничал, отказываясь показываться. Толстой, но неожиданно сильной лапой, Гиви ухватил его за шкирку, извлек на свет Божий, рассмотрел с тяжким вздохом. Заявил скорбно. Точно стыдясь за поведение друга.
   -Пугливый самэц, молодой еще. Сядь там, не позорь старших.
   Погладил по щеке. Подтолкнул к стулу. В публике вместо сдержанных смешков грянул хохот. Маша тоже не удержалась. Уж больно забавно все выглядело. Гиви закончил речь.
   -Выпьем за гостеприимство этого джигита. Он старается. Мама его хорошо учила. А что боится, так разве мы его не поймем? Перед такой красотой и взрослые люди последнего ума лишаются. Вот я, привычный ко всему, уже пожилой мужчина, но разве я не реагирую?
   Гиви покосился на девушку, сделал такой жест, будто длинную косу расплетает. Подмигнул. Маша вспыхнула. Произносящий тост врач вздохнул, дождался, пока люди выпьют, грузно опустился на свой табурет. С самым серьезным видом положил себе риса с подливкой. Уже пожилому мужчине было, максимум лет двадцать пять - двадцать семь. Маша собралась с духом, спросила.
   -А какая у вас специальность, Гиви?
   Он не без труда оторвал взгляд от тарелки, снова подмигнул.
   -Хирург я, гинеколог.
   Народ вновь начал смеяться. Гиви пресек хохот.
   -Глупые. Не знают, какие врачи нужнее всего. Прибегут бледные, будут в глаза смотреть, руками вот так делать.
   Он изобразил суетливые движения, точно кепку мнет, или сумку мучит. С беспокойством и тоской.
   -Начнут просить, помоги, друг. Тогда и поймут, что у меня за работа. Может быть. А, может быть, и не поймут. Никогда. Кто не любит свою маму, сестру, женщину - разве станет волноваться, плакать, бегать туда-сюда, все решать? Эх...
   Теперь уже Маша смутилась. Гиви потянулся через стол. Чуть коснулся волосатой лапой запястья девушки. Попросил смиренно.
   -Прости. Не к столу речь. Штраф на меня наложи.
   -Какой?
   -Ананас хочешь?
   -Нет.
   -А два ананаса?
   Маша покачала головой, Гиви отвлекли каким-то вопросом. Он стал отвечать хозяину. Как раз в стиле своей речи, про чьи-то бумаги и анализы. Полежаева взяла вилку, без интереса ковырнулась в салате.
   -А почему мы ничего не едим?
   Обратился к ней сосед справа. Милый юноша, будущий врач с очень распространенной фамилией Кузнецов. Маша не успела ответить. Слева наклонился Матвей.
   -Модничаем? Сидим на диете?
   Он выглядел очень спокойным, доброжелательным, но во взгляде внезапно мелькнула злость. Маша вздрогнула. Матвей ждал, с легкой улыбочкой. Полежаева повернулась направо.
   -Сэр, я просто не голодна.
   Студент решительно объявил.
   -Понял. Не пристаю. Исподтишка картошки не подкладываю.
   Кажется, он собирался завязать непринужденный разговор, но слева вновь подал голос хирург.
   -Так-так.
   Маша вынужденно перевела взгляд на доктора. О, Господи. За что ей это наказание? Чуть окрысилась.
   -Не поняла.
   -Чего?
   -Ты меня задираешь?
   Матвей смешался, криво дернул ртом.
   -Нет, что ты. С какой стати?
   Маша поразилась, до чего он красив. Просто неприлично яркая внешность. Зачем человеку с таким лицом понадобилась хирургия? Невероятные глаза, синие, точно небо в голливудских вестернах. Крупный рот, губы полные, хорошо очерченные. Густые волосы, блестят, предлагая запустить в них пальцы, проверить, а настоящие ли. Одна прядь выбилась, легла на лоб. Как у героев японских мультиков. А уж про широкие плечи и крепкую шею, можно не упоминать.
   Весь облик Матвея отдавал чем-то искусственным, нереальным. Слишком эффектный. Кто его такого нарисовал?
   -Ты так странно смотришь.
   Спросил он, вдруг. Маша ответила грустно.
   -Любуюсь, как дивным художественным полотном.
   Хирург смешался, отвернулся. Вот и славно, решила Полежаева, которую ситуация начала доставать уже давно, еще до начала вечеринки, на входе в гостеприимное жилище Георгия. Сосед справа обрел голос.
   -Положите мне, пожалуйста, вон того салата.
   Взгляд у него был очень доброжелательным. Простецкая физиономия внушала доверие и располагала к ответной улыбке. Накладывая соседу свеклы с чесноком и сметаной, Маша спросила.
   -А как вас зовут? Простите, забыла.
   -Вася.
   -Забыла, как это она забыла!
   Завопил хозяин, бессовестно подслушивающий разговор. Вскочил. Привлек всеобщее внимание.
   -Как она могла забыть имя моего самого близкого, Гиви не обижайся, друга?! А?
   Маша смутилась. Пожала плечами. Георгий укоризненно покачал пальцем. Как нашалившему ребенку погрозил. Разразился пламенной речью. Маша слушала, время от времени, поворачиваясь, чтобы бросить внимательный взгляд на застеснявшегося соседа. Этот милый, скромный юноша учится на вечернем отделении. Работает по выходным и ночные дежурства берет. Сейчас он самый лучший медбрат в мире. А скоро будет самым лучшим хирургом. Матвей хмыкнул недоверчиво. Георгий этого не упустил. Шутливо набросился на него.
   -Не веришь мне, да? Что может юрист понимать в медицине? Да? Пусть Гиви подтвердит. Гиви!
   Толстяк кивнул. И произнес громко.
   -Василий будет лучшим хирургом, если не в мире, то в этом городе точно. Мое слово. У него умные руки, он умеет трудиться, трудиться и трудиться. Редкое качество для русского человека. Чур, никому из гостей не обижаться. А еще у него золотое сердце.
   Матвей опять влез.
   -Какое отношение золотое сердце имеет к хирургии, не понял, прости?
   Гиви расплылся в широченной улыбке. Зубы у него оказались не хуже Машиных, то есть очень белые, здоровые, всем на зависть. Гиви охотно пояснил, тыча волосатой лапой в сторону смущенного студента Кузнецова.
   -Он храбрый. Никогда не струсит! Он настоящий мужчина! Может быть добрым. Слабым - нет, никогда. Это мы, грузины, и называем золотым мужским сердцем. К Васе на стол, я могу самого дорогого мне человека положить. И трястись, бояться, что у него рука дрогнет, не стану. Все увидите. Дайте ему только лет пять. Твое здоровье, дорогой!
   Гиви поднял бокал, выпил. Георгий потребовал.
   -Вот, влезли, договорить не дадут. Тишина!
   Наконец Маша узнала, как они познакомились. Сын Грузии и парень из Мордовского села. На рынке в день десантника подгулявшие ребята устроили небольшой погром. Георгий просто шел мимо.
   -Черный такой. Носатый!
   На него бросились, непонятно почему.
   -Лицо мое. Нет, рожа моя, не понравилась.
   Вырвали из рук пакет с книжками. Дали в глаз. Пошла потеха. Георгию пришлось бы худо. Могли уронить и запинать. Но подбежал и влез в драку крепкий паренек. Вдвоем Георгий и незнакомец, спина к спине, продержались еще какое-то время. Тут, слава Богу, родная милиция решила вмешаться в потасовку. Спасибо большое. В обезьяннике, Георгий разговорился со своим заступником. Узнал, что звать его Василий Кузнецов. И что самым близким Васиным другом, когда он на заставе служил, был Гоги родом из Тбилиси.
   -Как мы смеялись потом, да, Вася?
   Кузнецов кивнул. Физиономия у него была помидорно багровой.
   -Теперь Вася мне как брат. Верно?
   Кузнецов опять кивнул.
   -Бабушка моя ему свитер связала. В подарок. В гости вместе летом поедем, да? А Гиви с собой не возьмем. Это мы студенты, птицы вольные. А Гиви пусть работает.
   Все засмеялись. Георгий сел. Застолье продолжалось. Маша спросила у соседа справа.
   -Василий, а вы, правда, будете хирургом?
   -Хочу.
   -А как вы узнали это в себе, чего хотите? Вот я школу заканчиваю, меня никуда не тянет.
   Студент оторвал глаза от тарелки. Посмотрел на Машу серьезно. Румянец дикого смущения понемногу бледнел на его лице.
   -Я книжку прочел. Вам не смешно?
   -Нет.
   -На заставе была в библиотеке. Про хирурга, который имел редкий дар - обоерукость.
   -Что?
   Не поняла Маша.
   -Ну, он владел левой рукой, так же, как и правой. Хорошая книжка. Про войну. А я, ведь тоже такой.
   -Да?
   -Мне все равно, левая или правая лапа. Меня всегда в секции, я карате долго занимался, нет, сначала боксом - парни боялись. Смешно. От левши или правши, знают, чего ждать. А я тип непредсказуемый.
   -Здорово.
   Сосед пожал плечами.
   -Это от рождения. Особенность такая. А книжка меня взбудоражила. Слова все эти медицинские, термины разные. Прямо на сердце легли. Я и понял. Мое.
   -Класс.
   Маша еще могла бы поговорить с Васей, но отвлек голос хозяина.
   -Светлана, скажи тост!
   Потребовал Георгий.
   -Давай, твоя очередь, не отлынивай.
   Светка решительно поднялась со стопочкой в руке, плеснула чачей на стол. Хихикнула. Маша поняла, что подруга пьяна. В хлам! Блин. За собственными грустными мыслями не уследила, проморгала. С чего бы это Светику перебирать? Досадно.
   -Друзья!
   Провозгласила студентка.
   -Друзья.
   Все смотрели на нее, ждали. Напрасно. Потеряв нить, девушка погладила, даже похлопала красивого соседа по щеке. Матвей откинулся на спинку стула. Это его не спасло. Пьяная Светка решила быть настойчивой.
   -Поцелуемся?
   Махнула наманикюренной ручкой, проливая остатки чачи в большую салатницу. Неловко поставила пустую рюмку. Потянулась к губам погрустневшего хирурга, закрыла глаза, охнула, грузно осела на мужское плечо. Матвей встал, обнимая рухнувшую девушку за талию, второй рукой поддерживая под попу. Впрочем, этой вынужденной фривольности студентка уже не замечала.
   -Георгий, где можно уложить эту жертву грузинской водки?
   -На диване. Я покажу.
   Маша поднялась следом. Стоя в дверях, смотрела, как хозяин и носильщик пристроили всхрапывающую гостью. Георгий накрыл голые ноги Светланы пледом. Обернулся, увидел Полежаеву. "Успокоил".
   -Все будет в порядке. Полежит немножко, придет в себя.
   Маша не ответила. Скрестив руки перед грудью, смотрела на молодых самцов: восточного и славянского. Ждала, когда уберутся. Георгий понял - вышел. А вот хирург притормозил.
   -Слушай, чего ты на меня злишься? Я ее не спаивал.
   У Полежаевой имелось другое мнение, но сообщать его она не собиралась. Стояла молча. Матвей сказал вдруг громко и обиженно.
   -Ты такая красивая.
   Прозвучало почти как ругательство. По тону. Полежаевой стало неприятно. Мало ей перепившей подружки? Еще эта бывшая мечта юной идиотки рядом толчется, моргает ясными глазищами. Нужен он очень, как камбале зонтик. Нет, как белому медведю, крем от загара!
   Матвей не унимался - кретин!
   -Как у тебя с Максом?
   -Спроси у него.
   -Что злая такая?
   -За что Мишке глаз подбил?
   -Чего?
   Они задавали друг другу какие-то вопросы, не отвечая ни на один. Матвей топтался рядом, сверху вниз девушке в глаза заглядывал. Сердито бурчал, что все бабы стервы, какой ни коснись. На улице внезапно повалил снег. Крупные хлопья сшивали между собой серое небо и грязный асфальт. Тянулись точно бесконечное кружево. Устыдившись своего безобразия, суббота спряталась за нарядной вуалью.
   Маша, отдернув тюль, смотрела в окно. Снега все прибывало.
   -Слушай...
   Срывающимся голосом начал было Матвей. Увы. Что именно хотел произнести хирург, осталось его тайной. С дивана громко застонала подружка.
   -Маш, Маш!
   -?
   -Тошнит...
   О-ля-ля. Следующие пол часа троица провела в ванной и туалете. Незадачливую пьяницу старательно накачивали кипяченой водой. Врач командовал.
   -Желудок надо промыть хорошенько.
   Маша слушалась, грела воду, бегала туда-сюда. Георгия выгнала, вышибла в шею - гостей обихаживать. Приказала, бессознательно пародируя интонации Макса.
   -Кыш!
   Шоу должно продолжаться. Люди не виноваты. А она как подружка может и покрутиться. Доктор остался. Человек в белом халате, клятва Гиппократа и все такое. У Светы никак не получалось, засунуть два пальца в рот поглубже. Она тонко плакала, охала. Матвей гладил студентку по мокрому потному лбу, утешал. Потом попросил открыть рот пошире.
   -Десять секунд мучений и сразу будет легче. Верь.
   -У-у-у... Я не могу.
   -Тебе и не надо ничего мочь.
   -У-у-у... Противно как...
   -Чур, не кусаться.
   Вдвоем они, трогательно обнимаясь, наклонились над унитазом. Маше стало смешно. Наконец, вспенившееся содержимое желудка, было извергнуто. Лицо умыто. Света всхлипывала, прижимаясь к хирургу. Безжалостный Матвей велел повторить экзекуцию.
   -Выпей еще воды.
   -Так много?
   -Надо.
   После всего, затолкав в Светлану упаковку активированного угля и пол стакана теплого чая, доктор уложил несчастную, всхлипывающую страдалицу назад на диванчик. Появился носатый джигит - Георгий. Пожертвовал из шкафа чистую, выглаженную футболку. Ушел обратно к гостям, вновь вытолканный в шею.
   -Может, помочь?
   -Кыш!
   Перепачканную водолазку перепившей подружки, стиснув зубы, чтобы унять брезгливость, застирала Полежаева. Повесила на батарею. Глотнула на кухне кипяченой воды. Вернулась в комнату. С неудовольствием обнаружила, что весь браслет, (один из двух, подаренных Максом) заляпан, хрен знает чем. В узоры плетения набилась разная гадость, включая хозяйственное мыло. Первый раз выпендрилась, нацепила подарочек. Молодец! А замочек, то хитрый, без посторонней помощи едва ли расстегнешь.
   -Блин!
   -Что такое?
   Почти ласково спросил хирург. Маша ткнула в наглую красивую морду своим запястьем.
   -Помоги.
   -Момент.
   Показала ноготком.
   -Вот здесь нажми, пожалуйста.
   Щелк. Браслет остался в руке у доктора. Матвей сжал кулак. Покачал, точно взвешивая. Маша потянулась - забрать свое украшение. Доктор отдернул руку. Заговорил поучительно. Голос стал едким до невозможности.
   -Весомый подарочек. Стиль - бандитский. Спорю, что знаю, откуда у тебя эта вещица.
   -Отдай, он... грязный. Его отдраить нужно, если, вообще не кипятить.
   Сморщилась Маша, не вступая в пререкания по поводу личности дарителя.
   -Золото не кипятят.
   Ответить Полежаева не успела. Матвей сунул в карман джинсов браслет и вышел из комнаты.
   -Эй, это что еще за фигня?
   Возмутилась было владелица браслета, но ее тут же, остановив на пол пути, переквалифицировал в сестры милосердия жалобный глас страдалицы.
   -Маша...
   -Что?
   -Маш, глаза болят, сильно.
   Умирающим тоном пропищала Света.
   -Ясно.
   Полежаева была существом понятливым, выключила верхний свет. Зажгла настольную лампу. Стопка книг с закладками, тетради. Ни пылинки. Вот аккуратист, студент-хозяин. В рамке - портрет строгой дамы, похожей на орлицу. Мама? Какая суровая. Глаза умные. Полежаева поежилась под жестким взглядом предполагаемой родительницы. Отсалютовала фотографии. Четко, будто рапортуя, отчеканила, подражая речи Гиви.
   -Ваш сын превосходно воспитан! Супер. И друзья у него люди достойные.
   Подошла к дивану, наклонилась к подружке, спросила участливо.
   -Как ты?
   Светка не отвечала, сопела носом. Щеки порозовели. Руки трогательно вытянуты поверх пледа. Губы недовольно надуты, как у обиженного ребенка. Мокрая челка прилипла ко лбу. Спит? Точно. Доктор опять заглянул в комнату. Позвонил браслетом - кажется отмытым...Подразнил да и спрятал в карман. Маша решила пока не обращать внимания на чудачества подвыпившего большого мальчика. Не съест же он, в самом деле, ее украшение! Раздосадованный нулевой реакцией на свои движения, доктор спросил.